CC BY
10
ИЗОБРАЗИТЕЛЬНО-ВЫРАЗИТЕЛЬНЫИ ПОТЕНЦИАЛ ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ В ПОЭТИЧЕСКОМ ТЕКСТЕ (НА МАТЕРИАЛЕ
ПОЭЗИИ МИХАИЛА ЩЕРБАКОВА)
Гулякова Ирина Геннадьевна
Канд. фил. наук, доцент
кафедры русского языка как иностранного и методики его преподавания,
г. Санкт-Петербург
АННОТАЦИЯ
В работе анализируется употребление фразеологизмов в поэзии одного из популярных современных бардов - Михаила Щербакова. Для индивидуального стиля поэта характерен повышенный интерес к изобразительно-выразительному потенциалу русской фразеологии. Автор творчески преобразует семантическую структуру фразеологизма на основе лексических и грамматических трансформаций в соответствии с замыслом произведения.
ABSTRACT
The article deals with the usage of phraseological units in the poetry of Mikhail Scherbakov, one of the most popular modern Russian poets. The great interest in the expressive opportunities of Russian idiomatics is typical оf the individual literary style of this poet. The author creatively transforms the semantic structure of traditional idioms on basis of lexical and grammatical transformations corresponding to his conception
Ключевые слова: Фразеологизм, поэтический текст, трансформация фразеологизма, лексико-грамматическая структура фразеологизма, семантика фразеологизма
Keywords: Phraseological unit, poetic text, idiom transformation, lexical and grammatical structure, semantic of the idiom
Фразеологизмы являются неотъемлемой частью как разговорной, так и литературной речи. В языке писателей и поэтов фразеологизмы редко употребляются в нормативном виде. Особенно это характерно для поэзии, где на употребление фразеологизмов влияют характер содержания, ритм, рифма, интонация, обусловленная синтаксическим строением фразы, разнообразные интертекстуальные связи, что приводит к трансформации и переосмыслению многих устойчивых словосочетаний.
В проспекте словаря А. М. Мелерович и В.М. Мокиенко «Фразеология в русской поэзии» [7], в их монографии [6] разработаны принципы описания фразеологии в поэтическом тексте и предложена классификация основных преобразований таких языковых единиц. Одной из главных трудностей лексикографического описания поэтической фразеологии является отражение в рамках словарной статьи всех нюансов текстового употребления. В оптимальном случае такая статья перерастает в лингвостилистический очерк, в котором предлагается комплексная интерпретация фразеологии у поэта.
Данная работа и представляет собой очерк подобного рода об употреблении фразеологизмов в поэзии Михаила Щербакова. На основе такого очеркового анализа можно в дальнейшем строить словарную статью.
Современные критики (среди них такие авторитетные, как Лев Аннинский [1] и Дмитрий Быков [3]) называют М. Щербакова, выступающего в жанре авторской песни, одним из самых ярких представителей русского постмодернизма наших дней. Его творчество стало предметом многих серьёзных филологических исследований. Специалисты отмечают новаторство инструментария, специфику стилистики, метрические особенности песенных текстов М. Щербакова [8]. Предметом нашего анализа творчества М. Щербакова является фразеология, в использовании которой отразились характерные для художественного языка постмодернистов особенности, такие как разрушение стереотипов, отказ от клише, цитации, аллюзии, намеки, перифразы и т.п.
Мы исходим из того, что для построения словарной статьи в планируемом словаре «Фразеология в русской поэзии» принципиально важно взять один поэтический текст, чтобы продемонстрировать как обилие фразеологизмов, используемых Щербаковым, так и полифоничность их употребления. Рассмотрим с этой точки зрения произведение «Флейтист» (Пропаду ни за что...).
В тексте песни всего лишь в пяти строфах (двадцати пяти строчках) использовано 27 устойчивых словосочетаний, причем самого разного типа: 1) идиомы: вынь да подай; поищи другого дурака с бубном; пропаду ни за что; белый свет; голь перекатная; во сне непробудном; с пользою приятность в меру сочетай; в облаке витать; привыкать стать; 2) пословицы: чин чина почитай; семь бед - один ответ; 3) словосочетания-клише: век воли не видать; 4) устойчивые словосочетания неидиоматического типа: учинить потеху; своего рода; подпишу не глядя; 5) прецедентные тексты: поутру проснётся («А поутру они проснулись» - строчка из русской народной песни «Шумел камыш»); в очередь, туземцы («В очередь, суки, в очередь» - реплика Шарикова из повести М. Булгакова «Собачье сердце»); 6) аллюзии: на дне ли, где вода (смерть Офелии в трагедии В. Шекспира «Гамлет»; перефразированная цитата из стихотворения М. Цветаевой «Монолог Гамлета с совестью»: «На дне она, где ил.»); 7) скороговорки (пыль по полю летит) и т.п.
Многие устойчивые сочетания подверглись творческой переработке, претерпев различного рода трансформации формы, смысла или того и другого одновременно, подтверждая тем самым мысль о том, что лингвистические эксперименты поэтов отражают «пластичность мысли, коррелирующей с пластичностью самого языка» [5, 370]. К трансформациям такого рода относятся, например, обороты вынь да подай вместо вынь да положь (замена одного компонента), поищи другого дурака с бубном вместо нашел/ ищи дурака (замена компонента и расширение компонентного состава фразеологизма), пропаду ни за что вместо пропасть ни за что ни про что и привыкать стать вместо не при-
выкать стать (сужение компонентного состава и - во втором случае - перемена смысла с отрицательного на положительный), перекатная голь вместо голь перекатная (инверсия), с пользою приятность в меру сочетай (трансформация формы выражения сочетать приятное с полезным и последующая контаминация с устойчивым словосочетанием в меру) и т.п.
Столь разнообразная количественная и качественная концентрация фразеологизмов в одном коротком тексте вызывает вопрос: как уложить всё это поэтическое многоцве-тие в прокрустово ложе словарной статьи?
В статье предлагается возможный вариант такого лексикографического решения на примере словарной статьи витать в облаках.
Исходное значение этого устойчивого выражения - «пребывать, находиться в мечтательном состоянии, не замечая окружающего», варианты формы: парить в облаках, витать в эмпиреях, витать между небом и землёй [9, с. 178]. В словаре А. М. Мелерович и В. М. Мокиенко отмечается употребление этого словосочетания как в традиционном, привычном виде и значении (у Ю. Левитанского, А. Мариенгофа, Б. Окуджавы), так и с различными структурными (замена компонента, расширение компонентного состава) и семантическими преобразованиями [7].
В тексте М. Щербакова данная фразеологическая единица употребляется с изменением как формы, так и смысла. Кроме того, можно говорить об изменении стилистической окраски. Вместо множественного в облаках поэт употребляет единственное число: в облаке... витать. Нелепо подозревать такого блестящего мастера слова, как М. Щербаков, в попытке подогнать выражение под ритм или рифму - здесь скорее стоит искать намек на смысловую трансформацию.
Форма множественного числа в облаках вызвана, возможно, ассоциацией со словами мечты, фантазии и связана с общей семантикой выражения, претерпевшего изменения в тексте Щербакова. Как полагают исследователи, оборот витать в облаках возник на базе выражения витать в эмпиреях [4, с. 111]. Произошла замена малопонятного иноязычного слова эмпиреи исконно русским облака. Однако любопытно, что исходная форма слова эмпиреи - единственного числа, причем вне устойчивого выражения словари указывают его именно и только в форме единственного числа: «Эмпирей, я; м. (от греч. етрпо - огненный). По представлениям древних греков и ранних христиан: самая высокая часть неба, наполненная огнем и светом, где пребывают небожители, святые. Витать /быть, находиться/ в эмпиреях (книжн.; пребывать, находиться в мечтательном состоянии, в отрыве от действительности)» [2, с. 1522]. Так что употребление единственного числа у М. Щербакова, филолога по образованию, может быть вовсе не случайным. Во-первых, фразнологизм витать в облаке ассоциируется с выражением витать в небе. Кроме того, употребленное в единственном числе слово облако ведет к словосочетаниям превратиться в облако, стать облаком, т.е. исчезнуть. Контекст всей песни, в которой остро ощущается «драматизм человеческого бытия на изломе веков и культур» [8, с. 7) и отчетливо звучит мотив исчезновения, смерти, вполне допускает такое понимание.
Отметим ключевые слова и выражения текста, создающие этот мотив: пропаду; семь бед - один ответ; а меня нет, больше не тамада, поищи другого (вместо меня, ушедшего), а где прежний; на дне. где вода; во сне непробудном; подавай бумаги на замещенье (т.е. на освободившееся место); век воли не видать (в понимании воля не только как свобода,
но и как белый свет). Сюда же вписывается оппозиция наблюдать... недра - в облаке. витать.
Противопоставление недра - облако допускает дальнейшее его развитие в антитезах земля - небо, ад - рай, низкое - высокое, паденье - взлет. Поэтому фразу Наблюдать ли недра, в облаке ли витать, Мне ль, перекатной голи, привыкать стать. в целом можно интерпретировать по-разному.
Первая интерпретация лежит на поверхности и вытекает из пространственной оппозиции фразеологизмов стоять на земле - витать в небе. Предполагается столкновение понятий реальное - идеальное, материальное - духовное (принять ли низкие истины или мечтать о несбыточном, быть не от мира сего). Тем самым продолжается вечная тема поэт и толпа, имплицитно присутствующая и в данном тексте.
Во второй интерпретации оппозиция низкое - высокое, имеющая место и в предыдущей интерпретации, преломляется в плане символической альтернативы падение - взлет, значимой для творческой судьбы Художника.
И, наконец, третья и четвертая интерпретации связаны с мифологическим мотивом исчезновения, смерти, заданным ключевыми словами и выражениями, перечисленными выше: Какая разница для меня, нищего, неприкаянного (перекатной голи), каким будет мой конец? Зароют ли меня в землю или развеют мой прах по ветру, и он растворится в облаке; или: Попаду ли я после смерти в ад или в рай?
Налицо и изменение стилистической окраски используемого фразеологического оборота витать в облаках. В словарях он дается с пометой высок., книжн. В тексте М. Щербакова происходит явная прозаизация этого выражения.
Неоднозначность прочтения - одна из главных особенностей, характерная для художественного стиля М. Щербакова (как и для постмодернизма в целом), что оправдывает субъективность толкования как анализируемого выражения, так и данного произведения в целом. В стихотворении «Флейтист» мы сталкиваемся с еще одним окказиональным употреблением фразеологизма витать в облаках, не зафиксированным в словарях, что еще раз доказывает, что фразеология в современной поэзии обретает новую жизнь, совершая путь от общеязыкового к индивидуальному.
Список литературы:
1. Аннинский Л. А. Заговаривающий бездну. Михаил Щербаков. // Аннинский Л. А. Барды. М.: Изд. Сапронов,
2005. С. 250-257.
2. Большой толковый словарь русского языка / Сост. и гл. ред. С.А. Кузнецов. СПб.: Норинт, 1998. - 1536 с.
3. Быков Д. Л. Пейзаж с Щербаковым // Быков Д. Л. Вместо жизни: Очерки, заметки, эссе (1997-2005). М.: Вагриус,
2006. С. 152-166.
4. Гвоздарев Ю. А. Основы русского фразообразования. Ростов-на-Дону, 1977. - 184 с.
5. Ляпон М. В. Авторский эксперимент как верификация языковой нормы (М. Цветаева, И. Бродский) // Вопросы культуры речи. М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2011. - С. 362-371.
6. Мелерович А. М., Мокиенко В. М. Современная русская фразеология (семантика - структура - текст): монография. Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2011. - 456 с.
7. Мелерович А. М., Мокиенко В. М. Фразеологизмы в русской речи. Словарь. М.: Русские словари, Астрель, АСТ, Харвест, Lingua, 2005. - 855 с.
8. Сборник статей о творчестве Михаила Щербакова / Сост. О. C. Савоскул. М.: ОГИ, 2008. - 312 с.
9. Словарь русского языка; В 4-х т. / Под ред. А. П. Евге- фразеологического словаря / Под ред. А. М. Мелерович, В. ньевой. Т. 1. М.: Русский язык, 1981. — 698 с. М. Мокиенко. Кострома : КГУ им. Н. А. Некрасова, 2013. —
9. Фразеология в русской поэзии: проспект учебного 121 с.
ПОЭМЫ МАШХУР ЖУСИПА
Жусупов Нартай Куандыкович
Доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой «Казахская филология» Павлодарского государственного университета им. С. Торайгырова;
Казахстан, г. Павлодар
Баратова Мухаббат Нуржауовна
Кандидат филологических наук, профессор Павлодарского государственного университета им. С. Торайгырова;
Казахстан, г. Павлодар
Жусупова Гульназ Куандыковна
Кандидат филологических наук, профессор Павлодарского государственного университета им. С. Торайгырова;
Казахстан, г. Павлодар
АННОТАЦИЯ
В статье рассматриваются поэмы Машхур Жусипа. ABSTRACT
The article discusses poems of Mashkhur Zhusup.
Ключевые слова: казахская литература, жанр, дастан, поэма, пророк, мифология. Keywords: Kazakh literature, genre, epos, the poem, prophet, mythology.
Хотим напомнить запоздалость в исследованиях произведений Машхур Жусипа связана с недостаточностью рассмотрений в общем истории казахской литературы. Например, все знают что не возможно полноценно осветить становление, возникновение истории жанра дастан казахкой литературы без ее самой актуальной сферы как религиозная кисса. И то что администртивная система была категорически против религии, особенно против ислама, запрещая и препятствуя любым исследованиям в этой области.
Если в средневековой арабской литературе широко распространено восхваление в начале Аллаха, потом пророка [11, с. 109-110], то понятно, что широкое его проявление имело место и в дастане «Гульстан» выдающегося Саг-ди - поэта XIII века. Как было выше сказано, и в тюркской литературе которая развивалась в тесной связи с арабской культурой главной тематикой и актуальным направлением было возвеличение в начале Аллаха, а после пророка. Например, в самомом начале книги «Кудатку билик» Жусупа Баласагуни, написанного в 1069 - 1070 годах, в ввдении приведены такие слова: «Бисмиллахи-р-рахмани-р-рахим! Азиз, о, владыка всего великого, создатель земли и неба, я благодарен всемогущему тэнгри давшему благодать всему живому» [5, с.38].
Все это свидетельствуют тому, что многие писатели вкладывали свою лепту в воспевание Аллаха и пророка Мухаммеда. Трудно наити восточного поэта который не писал бы об Аллахе и пророке, что показывает важность и актуальность данной тематики для восточной литературы.
Машхур Жусип Копеев написал очень много дастанов посвященных данной теме наряду с тем что собирал и записывал образцы назидательных повествований, стихов и т.д.
Из них остановимся подробнее на опубликованных нами
в печати вариантах оригиналов 4-х кисса, написанных самим поэтом древне арабскими и тоте буквами, сравнивая их с копированными вариантами, переписанные его племянником Жолмуратом и сыном Мухаммед-Фазылом.
Это: «Земля и небо» /1894 г. написан/, «Миграж», «Кончина пророка» /год написания этих двух дастанов пока еще низвестны/, «Хаятбакшы» /1925 г./. Здесь мы решили проанализировать эти дастаны не в отношении определения времени написания, а рассмотреть их по тематике. Неопределенность года написания этих двух дастанов затрудняет анализирование произведений в отношении времени, к тому же факт создания дастана (1925 г.) «Хаятбакшы» повествующего о рождении пророка доказывает правильность нашего выбора. Поэтому, бесспорно, сложно было бы широко раскрыть образ пророка если бы поэт начал свое произведение с рассказа о его смерти, не рассазав о рождении.
Таким образом две поэмы посвященные рождению пророка «Земля и небо», «Хаятбакшы» проанализированы сравнительно, третьим рассматривали «Миграж» - дастан посвященный жизни пророка после 40 лет, и посчитали правильным рассмотреть последним дастан «Кончина пророка». Вероятно что легенды послужившие основой для дастана «Земля и небо» Машхур Жусипа Копеева, давая возможность понять смысл народных поверий в будущем, могут стать источником научных открытий. Информацию о годе написания этого дастана мы нашли в записях его племянника Жолмурата Жусипулы. В них указано что Машхур Жусип Копеев написал этот дастан в 35 лет, т.е. 1894 году. Значит Машхур Жусип Копеев не упускал возможности показать гармоничность совпадений научных открытий последней четверти XIX века и древних легенд. Если оценить этот дастан акына как отражение народных
