CC BY
161
Вестник ПСТГУ
Серия V. Вопросы истории
и теории христианского искусства
Западалова Полина Вадимовна, науч. сотр. Отдела древнерусского искусства Русского музея Zapad.dom@mail.ru
2015. Вып. 2 (18). С. 56-81
Изображения «Благовещения» на Царских вратах ХУТ—ХУТТ столетий
П. В. Западалова
В данной статье рассматривается иконография «Благовещения» на древнерусских Царских вратах. Автор указывает на то, что в изобразительной программе центральных дверей иконостаса она приобрела особенные формы. Они были продиктованы необычным форматом сцены: его двухчастной структурой, обусловленной делением врат на створы, и дуговидным завершением, — а также спецификой образно-символического мира святых дверей. В то же время каждая из композиций «Благовещения» на Царских вратах представляет собой самостоятельное иконописное произведение, неповторимое по своим художественным характеристикам. На выбор той или иной интерпретации иконографии влияли предпочтения заказчика, индивидуальный вкус иконописца, воспитанного в определенных традициях и ориентирующегося на доступные ему образцы. Так, например, неслучайно возникновение изображения «Благовещения», восходящего к «Устюжскому», на святых дверях 1562 г. из Богоявленского собора Авраамиева монастыря. К их созданию имел отношение ростовский архиепископ Никандр, знавший и ценивший этот тип иконографии. Автор представляет в своей статье классификацию изводов «Благовещения» Царских врат ХУ1—ХУ11 вв., а также связывает развитие извода с иконописанием конкретного региона. Кроме двух, уже охарактеризованных исследователями, нами было выделено шесть изводов, каждый из которых известен минимум по двум святым дверям. Подробно описывая каждый из них, заостряя внимание на его специфических чертах, автор демонстрирует, как, варьируя позы персонажей, детали архитектурного фона, дополняя сцену необычными иконографическими подробностями, мастера придавали особенную тональность иконографии.
На протяжении всего XV в. в древнерусском искусстве складывался феномен иконографической системы многочастных Царских дверей, достигшей своего наивысшего расцвета в XVI и XVII вв. Подобно пространственным составляющим храмовой архитектуры, имевшим свою символику, в соответствии с которой при создании монументальной живописи они украшались образами, каждый элемент конструкции врат, будь то створы, сень, столбцы или коруна, имел свое идейное значение, воплощавшееся в зримом виде благодаря старанию изографов. Немало времени потребуется на простое перечисление композиций, встречающихся на центральных дверях иконостаса. Среди них и «Евхаристия», и «Ветхозаветная Троица», и «Богоматерь "Воплощение"», и «Служба святых отец», и «Агнец Божий», и многие другие. На Царских дверях набор образов складывался в продуманную неповторимую символическую и художественную
систему. Роль отдельных иконографических составляющих при этом не умалялась: даже небольшая деталь могла придать всей системе новый смысловой оттенок. Тем более важно исследовать ее компоненты по отдельности. Осознавая это, историки искусства уже продвинулись на этом пути и особое внимание проявили к самой устойчивой части иконографической программы Царских дверей — к сцене «Благовещение»1. Продолжая их труд, нам бы хотелось несколько подробнее исследовать судьбы этой иконографической формы, воспроизводившейся средневековыми мастерами в сотнях памятников монументальной живописи2, иконописи3 и прикладного искусства. В настоящем очерке нами рассматриваются вопросы о месте «Благовещения» в составе изображений на святых дверях, о характерных приметах, которые приобретала здесь иконография «Благовещения», об ее изводах, существовавших в два последних десятилетия русского Средневековья.
1 Приведем некоторые работы, в которых затрагивается тема иконографии «Благовещения» на Царских вратах: Покровский Н. В. Евангелие в памятниках иконографии, преимущественно византийских и русских. СПб., 1892. С. 18; Сперовский Н. А. Старинные русские иконостасы. Происхождение их и разбор иконографического содержания // Высокий русский иконостас. М., 2004. С. 56; Лаурина В. К. Об одной группе новгородских Царских врат // ДРИ. Художественная культура Новгорода. М., 1968. С. 146, 166; Смирнова Э. С. Живопись Великого Новгорода. Середина XIII — начало XV века. М., 1976. С. 167—169; Смирнова Э. С., Лаурина В. К., Гордиенко Э. А. Живопись Великого Новгорода. XV век. М., 1982. Кат. 74. С. 336-338; Гусева Э. К. Царские врата круга Андрея Рублева // ДРИ: Сергий Радонежский и художественная культура Москвы XIV—XV вв. СПб., 1998. С. 298, 302-308; Иконы Твери, Новгорода и Пскова XV—XVI вв. / Ред.-сост. Л. М. Евсеева, В. М. Сорокатый. М., 2000. Кат. 31. С. 147-151, особ. С. 150 (аннотация Е. А. Озерской); ОсташенкоЕ. В. Андрей Рублев. Палеологовские традиции в московской живописи конца XIV — первой трети XV века. М., 2005. С. 351-354; Иконы Вологды XIV—XVI веков. М., 2007. Кат. 52, 54, 115, 116; Шалина И. А. Псковские Царские врата середины — второй половины XVI века // ИХМ: сб. ст. Вып. XII. М., 2012. С. 213-216.
2 Hadermann-Misguich L. Kurbinovo. Les fresques de Saint-Georges et la peinture byzantine du XIIe siècle. Bruxelles, 1975. P. 96-103; Babic G. Les fresques de Susica en Macédoine et l'iconographie original de leurs images de la vie de la Vierge // CahA. Vol. 12. Paris, 1962. P. 318-323; Вздорнов Г. И. Волотово. Фрески церкви Успения на Волотовом поле близ Новгорода. М., 1989. С. 41-42; Демус О. Мозаики византийских храмов. Принципы монументального искусства Византии. М., 2001. С. 45.
3 Основные работы по иконографии «Благовещения» в иконописи: Гордиенко Э. А. Новгородское «Благовещение» с Федором Тироном // ДРИ. М., 1975. С. 215-222; Данилова И. Е. О византийской иконе XIV в. «Благовещение» из ГМИИ им. А. С. Пушкина // Античность. Средние века. Новое время. М., 1977. С. 39-47; Полякова О. А. О двух соловецких иконах в собрании Государственного музея-заповедника «Коломенское» // ДРИ. Художественные памятники Русского севера. М., 1989. С. 277-281; Щенникова Л. А. «Благовещение Устюжское» // Благовещенский собор Московского кремля: Материалы и исследования. М., 1999. С. 246-263; Смирнова Э. С. Новгородская икона «Благовещение» начала XII в. // ДРИ. СПб., 2002. С. 517-538; Пуцко В. Г. Об одном иконографическом варианте «Благовещения» // XII научные чтения памяти И. П. Болотцевой (1944-1995): сб. ст. Ярославль, 2008. С. 5-10. См. также работы, в которых иконография «Благовещения» рассматривается в разных типах изобразительного искусства: Millet G. Recherches sur l'iconographie de l'Evangile aux XIVe, XVe et XVIe siècles. Paris, 1916. P. 67-92; Геров Г. Об одном из вариантов «Благовещения» в искусстве поздневизантийского периода // ДРИ. Искусство средневековой Руси и Византии эпохи Андрея Рублева / Ред.-сост. Э. С. Смирнова. М., 2012. С. 189-198.
Хотя уже в памятниках XIII—XIV вв. и, очевидно, ранее «Благовещение» на Царских дверях интерпретировалось не так, как на иконах или в искусстве миниатюры, мы, тем не менее, начнем разговор с произведений XV в., а наш сугубый интерес сосредоточим на Царских вратах XVI—XVII вв. Рассматривая сцены «Явления архангела Гавриила Богородице» на святых дверях XV в., созерцатель соприкасается с миром особой эстетики, в котором властвуют некие внутренние правила организации художественной формы. Э. К. Гусева в свое время продемонстрировала, какие метаморфозы претерпевали элементы композиции «Благовещения» при их «перенесении» с византийских и московских икон рубежа XIV—XV вв. на современные им Царские врата, а именно на возникшие около 1425 г. святые двери из Троицкого собора Троице-Сергиева монастыря (СПМЗ), созданные если не самим Андреем Рублевым, то мастером его круга4. Развивая мысль Э. К. Гусевой, акцентируем внимание на содержании процесса иконографического синтеза. Значительная ширина изобразительного поля навершия и его очерченный аркой формат продиктовали автору живописи врат стремление обогатить и разрядить архитектурный фон: пять вертикалей разной высоты он разместил по дуге в соответствии с очертанием верха Царских врат. Опираясь на трактовку архитектуры на иконах рубежа XIV—XV вв., подобных византийскому «Благовещению» конца XIV в. (ГТГ)5 и «Благовещению» нач. XV в. из иконостаса Благовещенского собора Московского Кремля (ГММК)6, мастер троицких врат существенно изменил исходную композиционную схему. Он отодвинул вправо от Богородицы палату с цилиндрическим сводом, опирающимся на две колонки и стену, «перенес» из центра отдельно стоящую невысокую колонку (на упомянутых иконах данный элемент указывал на глубину пространства), обозначив ею край композиции, башню же с чашеобразным куполом на тонких опорах переместил из-за спины архангела к Богоматери (ил. 1, 2)7. Помимо эстетической уместности (имеем в виду приятное глазу приспособление палеологовской иконографии «Явления архангела Богоматери» к форме навершия врат), описанные метаморфозы имели результатом изменение семантики иконографии, ее приобщение не просто к художественному, но к идейно-художественному миру центральных врат древнерусского иконостаса. Особый смысл обретал в нем мотив преграды8, исполь-
4 Андрей Рублев. Подвиг иконописания / Сост. Г. В. Попов, Б. Н. Дудочкин, Н. Н. Шере-дега. М., 2010. Кат. 24. С. 381—396 (в аннотации Т. В. Кузнецовой и Б. Н. Дудочкина подробно освещена литература, затрагивающая вопросы атрибуции и датировки произведения).
5 Государственная Третьяковская галерея: Каталог собрания. Т. I: Древнерусское искусство X — начала XV века. М., 1995. Кат. 79. С. 172-173. Ил. на с. 172.
6 Щенникова Л. А. Иконы в Благовещенском соборе. Деисусный и праздничный ряды иконостаса: Каталог. М., 2004. Ил. на с. 187.
7 Подробно о «метаморфозах» архитектурного фона на данных вратах см.: Гусева. Указ. соч. С. 305-308.
8 В рассматриваемом иконографическом контексте он нередко встречался в палеологов-ской живописи. Его можно увидеть на иконе «Благовещение» 1-й пол. XIV в. из коллекции ГМИИ им. Пушкина. См.: Bank A. L'art byzantine dans les musées de l'Union Soviétique. L., 1977. Il. 272. Наиболее же близка к изображению преграды на троицких вратах ее трактовка мастером иконы нач. XV в. из Благовещенского собора Московского кремля (ГММК). См.: Щенникова. Иконы в Благовещенском соборе... Кат. 14. С. 186-191.
Ил. 1. «Благовещение». Фрагмент живописи царских дверей. Около 1425г. из Троицкого собора Троице-Сергиева монастыря. СПМЗ. Воспроизводится по изданию: Андрей Рублев. Подвиг иконописания / сост. Г. В. Попов, Б. Н. Дудочкин, Н. Н. Шередега.
М., 2010. Ил. на с. 381
Ил. 2. «Благовещение». Икона. Кон. XIVв. Константинополь (?). ГТГ. Воспроизводится по изданию: Государственная Третьяковская галерея: Каталог собрания. Т. I. Древнерусское искусство X — начала XVвека. М., 1995. Ил. на с. 172
зованный в «Благовещении» рассматриваемых врат и нередко встречающийся на святых дверях XVI в. Этот мотив, возникший на основе святоотеческих текстов, описывающих размышления архангела у порога дома Иосифа в Назарете о том, как ему приветствовать Марию9, раскрывал значение врат как препятствия перед входом в алтарь. Формат сцены с дуговидным верхним контуром напоминал об идее приклоненных благодаря домостроительству Господню и чистоте Богородицы небес: «С тех пор как человеколюбивый <...> Бог, по милосердию Своему приклонив небеса, сошел и восприял от Святой Девы наше естество, Он обновил его и возвратил, более того — возвел на божественную и небесную высоту»10, а также о сравнении Богоматери с «раковиной, принесшей Божественный Жемчуг»11; в то время как обилие причудливых архитектурных построений заставляло вспомнить витийствования восточнохристианских поэтов, вновь и вновь обращавшихся к архитектурным образам при воспевании Богородицы, писавших о Ней как о «богоустроенном чертоге», «золотом кивоте», «храме, вмещающем Бога», «богоукрашенной скинии» и «одушевленном святилище» (7-я песнь канона на Благовещение, составленного святыми Феофаном Никейским и Иоанном Дамаскиным)12.
Смена изводов, стилистических одежд, как правило, не уничтожала иконографический каркас «Благовещения» Царских врат, но происходила на «переднем крае», на поверхности художественной формы. Ту же горизонтальную протяженность, соответствие композиции формату навершия, символическую полноту форм мы находим в «Благовещении» гостинопольских врат (ГРМ) (ил. 3)13. Датируемые рубежом XV—XVI вв. и происходящие из Никольской церкви Го-стинопольского монастыря на Волхове, они упоминаются в исследовательской литературе как иконографическая аналогия ко многим святым дверям XVI в.14 Между тем их «Благовещение» является иконографическим уникумом, а степень
9 Благовещение Пресвятой Богородице. Служба на праздник Благовещения Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии, с приложением минейных сказаний, избранных статей, объяснительных примечаний и нотных песнопений. М., 1902. С. 15—17. Здесь составитель сборника приводит текст «Слова на Благовещение Пресвятой Богородицы от божественного писания и от святых отец и достоверных повествований собранное», где цитируются слова святого Андрея Критского о том, как архангел Гавриил «остановился при входе в дом Иосифа. Недоумевая и размышляя сам в себе, он как бы так рассуждал "Как приступить к исполнению повеления Божия?.. Войти ли сразу поспешно?.. Отворить ли дверь?"».
10 Григорий Палама, свт. Омилии. Т. I. М., 2008. С. 187.
11 Добрынина Э. Р. «Врата заключенные» в иконографии миниатюр Московского Акафиста Богородице // Восточнохристианский храм. Литургия и искусство. СПб., 1994. С. 192.
12 Богослужебные каноны, переведенные на русский язык проф. Духовной академии Ев-графом Ловягиным. Изд. 2-е. СПб., 1875. С. 45. О символике архитектурных форм в сцене Благовещения: Fournée J. Architectures simboliques dans le thème iconographique de l'Annonciation // Synthronon. Art et archéologie de la fin de l'antiquité et du Moyen âge. Paris, 1968. P. 225-235; Pa-pastavrou H. Le symbolisme de la colonne dans la scène de l'Annonciation // AXAE. Тоц. 15. Пер. 4. A0»va, 1991. Sel. 145-160.
13 Основная литература о памятнике: Смирнова и соавт. Указ. соч. Кат. 74. С. 336-338 (аннотация В. К. Лауриной); Новгородская икона XII-XVII веков. Л., 1983; Кат. 121. С. 305-306; «Пречистому образу Твоему поклоняемся.». Образ Богоматери в произведениях Русского музея. СПб., 1995. Кат. 43. С. 80-81 (аннотация Н. В. Пивоваровой).
14 Иконы Твери, Новгорода, Пскова. С. 150; Лаурина. Указ. соч. С. 167.
Ил. 3. «Благовещение». Композиция в навершии царских врат. Кон. XV — нач. XVIв. ГРМ. Воспроизводится по изданию: Russian monasteries. Art and traditions. SPb., 1997. P. 121
его сходства с соответствующими сценами на вратах провинциального происхождения объясняется мерой подражания мастеров новгородского Севера произведениям лучших иконописцев Великого Новгорода. Одна из выразительных деталей, определяющих необычность рассматриваемой композиции, — изображение палаты позади архангела. Она представляет собой двухэтажную конструкцию насыщенного зеленого цвета, украшенную тремя гранеными колонками с капителями. Зияющий черный проем входа в нее наполовину закрыт зеленым велумом, трудноразличимым на фоне стены, а звучность ее цвету придают две киноварные завесы: первая — слева, спадающая с кровли и завязанная узлом на отдельно стоящей низенькой колонке, вторая — справа, декорирующая относящуюся к палате легкую арку. Перекликаясь с ассистными лучами арханге-ловых крыл, сверкают на темно-изумрудном золотые кессоны, нависающие над входом. В искусстве ХУТ в. конструкция «гостинопольской» палаты воспроизводилась мастерами святых дверей рядом с архангелом, но с удивительным постоянством в зеркальном переводе, из-за чего графика ее контуров переставала поддерживать общее движение форм к композиционному центру, к стыку створ, но, напротив, улавливала образ небесного вестника в границы, определяемые верхним клеймом левой створы15. История изображения данного архитектурного элемента восходит к палеологовским образцам. Его вариант мы узнаем в формах единственной палаты на иконе «Троица» Андрея Рублева16. Крайне редко его
15 См.: Царские двери нач. XVI в. из коллекции Третьяковской галереи (ГТГ, инв. 28607, 28608), нач. — 1-й четв. XVI в. из коллекции М. Е. Елизаветина (Москва) (Шедевры русской иконописи ХГУ-ХУТ веков из частных собраний: Каталог. М., 2009. Кат. 61. С. 306-309).
16 См.: Андрей Рублев... Ил. на с. 347.
можно увидеть на иконах «Благовещения»17, однако важно, что здесь его показывали мастера XV в., хотя и в другом положении — за спиною Богородицы, как об этом можно судить по образу из серии «Троицких таблеток» сер. XV в. (СПМЗ)18. Посредством образцов, подобных иконе-таблетке из коллекции Сергиево-Посадского музея, архитектурный мотив мог проникнуть в изобразительную программу Царских дверей. Другие элементы, составляющие своеобразие композиции «Благовещение» гостинопольских врат — узлы красных велумов на колоннах19, четырехгранные башенки с яркой черепицей — находят параллели в палатном письме своей эпохи, к примеру на иконах праздничного ряда 1497 г. Успенского собора Кирилло-Белозерского монастыря20.
К числу устойчивых составляющих иконографии «Благовещения» принадлежит пурпурная пряжа для завесы Иерусалимского храма в руках Богоматери, о которой повествуется в Протоевангелии от Иакова21. В изобразительной программе Царских дверей эта деталь могла получать неожиданную трактовку, о чем позволяет судить композиция «Благовещение» на вратах из Богоявленского собора Авраамиева монастыря в Ростове, созданных в 1562 г. (ГМЗРК) (ил. 4, 5), хорошо сохранившееся убранство которых органично сочетает в себе резьбу и иконопись22. Полотнища створ врат покрыты резным орнаментом и украшены шестью киотцами, заключающими живописные клейма с фигурами евангелистов, архангела и Богородицы. Ни на одних других вратах нам не встретилась интерпретация сцены «Благовещения», избранная мастером данного произведения. Здесь на лоне Богоматери рядом с красной нитью представлен Младенец-Христос как «Безлетный Сын»23, плоть Которого «исткалась» от кровей Пречистой Богородицы24. Необычно и изображение архангела, стоящего возле пещеры и держащего вместо жезла сферу с начертанными на ней инициалами «IX»25. Своеобразие композиции говорит о незаурядном мышлении заказчиков врат, об их живой вовлеченности в идейно-художественную жизнь своего времени.
17 Примером ее изображения в иконописи может служить также холмогорская икона 1592 г. (АОМИИ). См.: Иконы Русского Севера. Шедевры древнерусской живописи Архангельского музея изобразительных искусств. Т. I. М., 2007. Кат. 86. С. 414—415.
18 Евсеева Л. М. Аналойные иконы в Византии и Древней Руси. Образ и литургия. М., 2013. Ил. 52.
19 Узел велума, размещенный рядом с кистью правой руки Гавриила, акцентирует внимание зрителя на благословляющем жесте архангела. Данная иконографическая подробность не встретилась нам ни на одних других древнерусских Царских дверях.
20 Лелекова О. В. Русский классический иконостас. Иконостас из Успенского собора Кирилло-Белозерского монастыря. 1497 год. Т. II. М., 2011. Ил. 26, 48.
21 Шмит Ф. И. Благовещение // Известия русского Археологического института в Константинополе. Т. XV. София, 1911. С. 31—32.
22 Вахрина В. И. Иконы Ростова Великого. М., 2006. Кат. 54. С. 184—195 (с библиографией).
23 Песнопения из служб Миней месячных. 25 марта. Благовещение // Православный богослужебный сборник. СПб., 2009. С. 223.
24 Рубан Ю. И. Благовещение Пресвятой Богородицы. Л., 1991. С. 19.
25 Данный мотив присутствует на Царских дверях из церкви Иоанна Златоуста в Саунино. АОМИИ, инв. 874 / 1, 2. См.: Северные письма. Из собрания Архангельского музея изобразительных искусств: Каталог / Авт.-сост. О. Н. Вешнякова, Т. М. Кольцова. Архангельск, 1999. Кат. 173. С. 95.
Ил. 4. «Архангел Гавриил». Клеймо царских врат из Богоявленского собора Авраамиева монастыря. 1562 г. ГМЗРК. Воспроизводится по изданию: Вахрина В. И. Иконы Ростова Великого. М., 2003. Ил. на с. 176
Ил. 5. «Богородица». Клеймо царских врат
из Богоявленского собора Авраамиева монастыря. 1562 г. ГМЗРК. Воспроизводится по изданию: Вахрина В. И. Иконы Ростова Великого. М., 2003. Ил. на с. 176
Издревле известная на Руси иконография «Благовещения» с фигурой стоящей Богородицы с Эммануилом во чреве26 на церковном соборе 1553 г. в Москве стала предметом богословской полемики27, в результате чего она вновь приобрела популярность в искусстве 2-й пол. ХУТ в.28 Выбор данного извода для врат 1562 г. мог быть сделан ростовским архиепископом Никандром (его имя упомянуто в тексте, размещенном на их сени), очевидно знавшим предмет московской дискуссии. В пользу нашего предположения свидетельствует изображение на небольшой иконе из Сольвычегодского историко-художественного музея, которой, согласно надписи на обороте, архиепископ Никандр в 1588 г. благословил строительство соборного Благовещенского храма «у Соли у Вычегоцкие»29.
26 Государственная Третьяковская галерея... Кат. 7. С. 47-50. Об этой иконографии см.: Щенникова. «Благовещение Устюжское»... С. 246-263.
27 Смирнова. Новгородская икона. С. 535.
28 Примеры восходящих к Устюжскому сцен «Благовещения» этого времени см.: Полякова. Указ. соч. С. 277-279.
29 Иконы Строгановских вотчин ХУ1-ХУ11 веков. По материалам реставрационных работ ВХНРЦ им. академика И. Э. Грабаря: Каталог-альбом / Сост. М. С. Трубачева. М., 2003. С. 8. Кат. 1. С. 24.
На ней мы находим и зерцало в архангеловых руках, и пещеру, и, наконец, фигурку Спасителя-Отрока на лоне Богородицы, внимающей словам благой вести.
Среди уникальных композиций «Благовещения» на Царских вратах назовем и сцену в навершии святых дверей сер. XVI в. из коллекции Псковского музея-заповедника30, выделяющуюся своим подчеркнуто иррациональным, фантастическим, изящным архитектурным пейзажем. В ней обрели место и высокая, свободно стоящая пурпурная колонна с прикрепленной к ее капители драпировкой, показанной будто всколыхнувшейся от резкого порыва ветра, и три пурпурных легких шатра на тонких опорах, венчающих узкую палату за спиной Богоматери. Заслуживают внимания и архитектурные конструкции в «Благовещении» врат неизвестного происхождения из собрания Архангельского музея31. Здесь представлена палата, состоящая из двух П-образных обращенных друг к другу стен, увенчанных шатром, поддерживаемым тремя несущими элементами: «личиной»32 и двумя завитками в форме буквы «В»33.
Однако помимо уникальных композиций в искусстве XУI—XУII вв. известны сцены «Благовещения» Царских врат, которые можно объединить в иконографические группы. Из них описаны лишь т. н. «заволочская» и псковская, охарактеризованные соответственно В. К. Лауриной и И. А. Шалиной34. На самом деле подобных групп было гораздо больше. Очевидно, например, обращение к одним образцам мастеров святых дверей сер. XVI в. неизвестного проис-
30 Иконы Пскова. М., 2003. Кат. 70. С. 166-167.
31 Иконы Русского Севера. Т. I. Кат. 80. С. 382-385.
32 Об этом мотиве с библиографией см.: Иконы Твери, Новгорода, Пскова... С. 105 (аннотация Л. М. Евсеевой к фрагменту тверских Царских врат 1-й пол. XVI в.).
33 Изображение такой палаты, уникальное в иконографии Царских врат, с личиной или без нее, нередко встречается на иконах «Благовещения». См., например: Лазарев В. Н. Двусторонние таблетки из собора св. Софии в Новгороде. М., 1977. Табл. XI; «Пречистому образу Твоему поклоняемся.» Образ Богоматери в произведениях из собрания Русского музея. СПб., 1995. Кат. 31. С. 50-51.
34 Лаурина. Указ. соч. С. 146, 166. Надо отметить, что В. К. Лаурина, писавшая об «очевидной иконографической близости» шести рассмотренных ею врат, констатировала ее как данность и не характеризовала отчетливо признаки сходства. Между тем указанные ею святые двери рубежа XУ—XУI вв. (некоторые из них: ГЭ, инв. ЭРИ-233 а, б; ГТГ, инв. 28660, 28662; ГРМ, инв. ДРЖ 2726 а, б; ГРМ, инв. 2002 а, б) отличаются специфической трактовкой сцены «Благовещение». В ней мы видим нагромождение мощных архитектурных форм, показанных в резких ракурсах, с неровными, грубыми стенами, криво посаженными крышами. Удивление Богородицы, вызванное внезапным явлением ангела и его речами, подчеркнуто интенсивным поворотом Ее фигуры (в каноне на Благовещение показано, как Богоматерь долго беседует с архангелом, выражая сомнение в возможности чудесного зачатия, вопрошая: «Как я зачну Бога Слово, Собезначальное Отцу и Духу?» (см.: Богослужебные каноны. С. 44.), усугубленным косым положением «летящего» подножия (оно находится не в плоскости пола), а также акцентированной диагональной линией складки одежд, идущей от колена левой ноги к ступне правой. Силуэт Гавриила имеет ромбовидное очертание, благодаря чему создается впечатление неустойчивости его положения.
И. А. Шалина, напротив, подробно останавливается на чертах своеобразия «псковского» иконографического типа «Благовещения». См.: Шалина. Указ. соч. С. 213-216.
хождения из Петрозаводского музея35 и 2-й пол. ХУТ в. из Успенской церкви села Варзуга (ЦМиАР) (ил. 6)36.
В нижней части обоих врат на правой створе показан Иоанн Златоуст, на левой — Василий Великий, оба со свитками, легкие изгибы которых перекликаются с очертаниями двух велумов в композиции «Благовещения», представленной выше. Хотя общим иконографическим решением варзужские врата, как верно отметила опубликовавшая их впервые Н. Н. Чугреева, близки гостинопольским37, сцена «Явления архангела Деве Марии» в их навершии и в навершии петрозаводских Царских дверей отличается от «Благовещения» гостинопольского. На месте замысловатой палаты позади архангела здесь показана трехъярусная башня с плоским перекрытием, справа композицию замыкает палата, по форме напоминающая букву «Ш»38. В ее центральную арку ведет лестница, которая, очевидно, должна была напомнить об одной из мета-
Ил. 6. «Благовещение». Композиция в навершии царских врат. 2-я пол. XVIв. Из Успенской церкви села Варзуга. ЦМиАР. Воспроизводится по изданию: Иконы XIII—XVIвеков в собрании музея имени Андрея Рублева. М., 2007. Ил. на с. 547
35 Живопись Древней Карелии. Петрозаводск, 1966. Кат. 16-17. Царские врата поступили в музей из дома Ошевнева в Кижах.
36 Иконы ХШ-ХУ1 веков в собрании музея им. Андрея Рублева. М., 2007. Кат. 102. С. 546-551.
37 Там же. С. 546.
38 Подобную палату в аналогичном положении можно увидеть на Царских вратах из села Красное, созданных около 1600 г. (Калужский областной художественный музей), хотя в целом решение сцены «Благовещение» на них иное. См.: Пуцко В. Г. Царские врата из с. Красного: элитарный образец в русской провинциальной иконописи на рубеже ХУ1-ХУ11 вв. // Вопросы археологии, истории, культуры и природы верхнего Поочья. Калуга, 2005. Рис. 1 на с. 205.
фор Богоматери, встречающихся в гимнографических сочинениях, посвященных «Благовещению»39. Позы архангела Гавриила40 и Богородицы обоих врат восходят к гостинопольскому «Благовещению»: в иконографии данной сцены в этих трех памятниках подчеркнута царственность образа Богородицы. Сидящая спиной вполоборота к вестнику, Она разворачивается к нему словно в замедленном действии, исполненном величия, Ее ноги покоятся на подножии, устойчиво стоящем на полу. Следует обратить внимание на то, что избрание извода предопределяло образность художественного произведения, до наполнения его «стилевым» содержанием. Так, композиция, представленная на петрозаводских и варзужских вратах, воплощает идею о гармонии и спокойствии мира, притихшего в ожидании чуда: этому впечатлению способствует не только уравновешенность, камерность архитектурных форм, но также статуарность поз персонажей.
Темой отдельного экскурса может послужить история извода «Благовещения» алтарных дверей Троицкого собора Троице-Сергиева монастыря (ил. 1), использовавшегося при создании Царских врат во 2-й пол. XУ—XУI в. К нему обращались мастера Ростова Великого, Рязани и Москвы. Пожалуй, наиболее близко к сцене в навершии троицких врат он воспроизведен на Царских дверях из собрания Г. и Т. Татинцян (США) послед. четв. XV в., по всей видимости связанных с культурой Ростова Великого41. В «Благовещении» этих врат мы видим все пять элементов архитектурного фона из аналогичной сцены троицких врат воспроизведенными в их неповторимых очертаниях и ракурсах. Ростовский (?) мастер тоже передал мотив перешагивания архангелом преграды, придал те же позы Богородице и Гавриилу, хотя и отказался от некоторых деталей, присутствующих в протографе: от изображения мягких трав, выросших у стены рядом с небесным вестником, и от фигурки прядущей служанки42. В искусстве XVI в. нам неизвестны другие примеры столь скрупулезного следования данному авторитетному образцу. В этом столетии мы будем вновь и вновь встречаться с его вариациями, но вариациями «половинчатыми». Такая жизнь иконографической формы, когда лишь правая или левая часть композиции находит близкую аналогию в более позднем памятнике, характеризует своеобразие художественного мира Царских врат, всегда являющихся одновременно целостной и двухчастной структурой. Пояснить нашу мысль можно, обратившись к малоизвестным святым дверям с «Благовещением» и двумя святителями, датируемым 1-й четв.
39 См.: Богослужебные каноны. С. 47.
40 На рассматриваемых вратах, как и на гостинопольских, движение десницы архангела вперед и его шаг уравновешены откинутыми назад расправленными крыльями и вьющейся складкой плаща. Эти черты иконографии архангела не встречаются в «заволочской» группе.
41 Шедевры русской иконописи... Кат. 27. С. 166-169 (И. А. Шалина в аннотации подробно описывает черты сходства).
42 Следует отметить, что при сходстве сцен Благовещения композиции с евангелистами обоих врат сильно разнятся. Речь идет не только о несовпадении поз, жестов, решения архитектурного фона, но даже о порядке расположения клейм. Если на правой створе троицких врат святой Марк представлен вверху, а Матфей — внизу, то на вратах из собрания Г. и Т. Татинцян наоборот.
XVI в. и происходящим из собрания А. В. Морозова (FIT)43. Уникальный, почти круглый формат их навершия определил специфику показанной в нем композиции. Клеймо с Богородицей с его архитектурным фоном, статуарной величественной позой Владычицы не может быть рассмотрено как иконографическая производная от троицкого протографа, в отличие от клейма с архангелом. Здесь мы находим уже знакомые нам перекрестный взмах крыльев, резкий наклон корпуса, нарядные одежды с золотым подолом, противовес крайних точек (уведенной вперед благословляющей десницы и остающейся пока позади преграды ступни архангела), саму преграду. Перечень черт, роднящих два «Благовещения», можно дополнить, но мы отметим только еще одну. Как и на троицких вратах, в «Благовещении» Царских дверей из Третьяковской галереи правая рука архангела упирается в капитель колонны, причем иконописец не только осознал контраст между вертикалью архитектурного элемента и горизонталью вытянутой руки ангела, но и усилил его при помощи цвета (благословляющий жест лучше читается на фоне черного узкого проема, а капитель-маска взята в цвете, отличном от основного цвета палаты, синем на розовом). Аналогичным образом мастер врат из коллекции А. В. Морозова утрировал присутствующее в «Благовещении» троицких Царских дверей развитие композиции сверху вниз, акцентировав возвышенное по сравнению с Богородицей (sic!) положение будто бы оторвавшегося от земли ангела, в целом редкое в рамках изобразительной программы древнерусских алтарных врат, где эти персонажи, как правило, изображались на одном уровне, а иногда Богоматерь представала взирающей на вестника сверху вниз.
В XVI в. продолжила свое обособленное существование и композиция клейма с Богородицей троицких врат, выступая как пара к клеймам с архангелом, едва напоминающим или совсем не напоминающим их клеймо с Гавриилом, как об этом позволяют судить четыре памятника: Царские двери 1560-х гг. из приделов Собора Богоматери (ил. 7) и Собора архангела Гавриила Благовещенского собора Московского Кремля (ГММК)44, третьей четв. XVI в. из Воскресенской церкви села Маркова близ Ростова (ЦМиАР) (ил. 8)45 и из села Федотьева Спасского района Рязанской области (Рязанский художественный музей)46. Ранее Э. К. Гусевой был отмечен факт обращения мастеров врат из приделов Благовещенского храма к иконографии Царских дверей из Сергиевой обители, объясненный исследователем стремлением иконописцев времени Ивана Грозного следовать
43 ГТГ, инв. 28658, 28659. Антонова В. И., Мнева Н. Е. Каталог древнерусской живописи. Опыт историко-художественной классификации. Т. II. XVI — начало XVIII века. М., 1963. Кат. 413. Врата осмотрены в фонде Третьяковской галереи.
44 Качалова И. Я., Маясова Н. А., Щенникова Л. А. Благовещенский собор Московского Кремля. К 500-летию уникального памятника русской культуры. М., 1990. Ил. 204-207.
45 Иконы XIII-XУI веков. Кат. 91. С. 502-505 (аннотация Л. П. Тарасенко).
46 Опись произведений древнерусской живописи, хранящихся в музеях РСФСР: Материалы для реставрационного каталога / Сост. С. Ямщиков. Ч. I. М., 1970. Кат. 11. Первый исследователь этих Царских врат К. Н. Любарский считал их созданными новгородским мастером. См.: Любарский К. Н. Царские двери из церкви села Федотьева // Труды Рязанской ученой архивной комиссии.Вып. 2. Т. 25. Рязань, 1913. С. 1-6.
Ил. 7. «Благовещение». Сцена в навершии царских дверей. 1560-е гг. Из придела Собора Богоматери Благовещенского храма Московского Кремля. ГММК. Воспроизводится по изданию: Качалова И. Я., Маясова Н. А., Щенникова Л. А. Благовещенский собор Московского Кремля. К 500-летию уникального памятника русской культуры. М., 1990. Ил. 204, 205
Ил. 8. «Благовещение». Композиция царских врат третьей четверти XVIвека из села Марково. ЦМиАР. Воспроизводится по изданию: Иконы XIII—XУI веков в собрании музея имени Андрея Рублева. М., 2007. Ил. на с. 503
традициям искусства XIУ—XУ вв.47 При взгляде на клеймо с Богородицей сцены «Благовещения» на кремлевских вратах легко узнать знаменитый протограф. Как и на троицких дверях, здесь Богоматерь показана сидящей на троне с двумя подушками. И Она, и расположившаяся у Ее ног служанка48 с прялкой сидят к архангелу спиной, но обе обращают к нему свои лики. Единый ансамбль формируют размещенные на дальнем плане палаты: на ступенчатом постаменте справа высятся низкая колонка и связанный с нею велумом архитектурный элемент, перекрытый цилиндрическим сводом; диагональное движение ввысь продолжено в объемах постройки, фланкирующей композицию слева, состоящей из вертикальной прямоугольной основы и пары поставленных друг на друга, на тонких опорах, сводов с плоским и арочным перекрытиями. Примечательно, что образ архангела троицких врат не стал для кремлевских иконописцев предметом точного копирования, на Царских дверях 1560-х гг. мы не увидим ни перекрестного взмаха крыльев, ни мотива перешагивания преграды, кроме того, их клейма с архангелом Гавриилом не похожи между собой.
В нижней части створ Царских врат из Вознесенской церкви села Маркова показаны евангелисты, на святых дверях из села Федотьева — святители. В то же время «Благовещение» на них выполнено будто по одной прориси (ил. 8). Правая часть композиции восходит к «троицким» вратам 1425-1427 гг.49, однако мастера ростовских и рязанских дверей отказались от изображения служанки, отвели важную роль в цветовом решении черным проемам окон и входов, прорезающих стены бледных палат, придали четкость и строгость архитектурным построениям с помощью вертикалей темно-коричневых колонок разных форм и коричневого свода шатра вверху высокой палаты. В отличие от сцен в навер-шиях алтарных дверей из придельных храмов Благовещенского собора, композиции «Благовещения» на рассматриваемых памятниках схожи между собой также иконографией архангела, которая не встретилась нам более ни на одних Царских вратах. Небесный вестник показан на фоне невысокой ровной стены, выполняющей роль позема. За спиной архангела, представленного шагающим вперед с прямой осанкой, с откинутыми назад крыльями, изображены три палаты: две стоящие одна за другой одинаковые высокие башни-пирамиды, состоящие из трех поставленных друг на друга прямоугольных секций с карниза-ми50, и связанная с ними велумом палата простых форм, увенчанная колонкой с капителью. Своеобразие описываемому изводу «Благовещения» придает ритм многих, по большей части вертикально ориентированных черных проемов окон, арок и входов. Обращает на себя внимание замыкание композиции справа и слева схожими колонками, к которым крепятся велумы, взлетающие навстречу друг
47 Гусева. Указ. соч. С. 311.
48 Об образе служанки в сцене «Благовещения» с библиографией см.: Осташенко. Указ. соч. С. 352.
49 Факт использования композиций клейм троицких врат при создании этого памятника был отмечен Л. П. Тарасенко, не упустившей из виду и изменения, привнесенные в иконографию мастером XVI столетия. См.: Иконы XIII—XУI веков. С. 502.
50 Такие «палаты-близнецы» редки в иконографии «Благовещения» алтарных дверей. Они изображены в «Благовещении» алтарных дверей XVI в. из коллекции Переяславль-Залесского музея-заповедника, происходящих из села Спасское.
другу и к вершине врат, а также парящий трон Богородицы, вознесенной высоко над нижним краем клейма, так что Она взирает на архангела сверху вниз.
Таким образом, на протяжении всего ХУТ в. для мастеров древнерусских святых дверей оставалось актуальным иконографическое решение Царских врат из Троицкого собора Троице-Сергиева монастыря, по праву считающихся шедевром живописи времени Андрея Рублева. Их композиционная схема могла использоваться иконописцами ХУТ в. целиком, но чаще живописцы воспроизводили лишь ее правую или левую половины, создавая новые изводы на основе древних образцов. Законы развития иконографической формы позволили дожить до эпохи позднего Средневековья палеологовскому элементу палатного письма, который изображен за спиной Богородицы в навершии троицких врат. Речь идет о легком шатре-своде на четырех колонках, опирающихся на квадратное основание с пустой серединой, также поддерживаемое четырьмя колонками. По всей видимости, символически связанный с идеей алтаря и поэтому как нельзя более уместный в композиции Царских дверей, напоминающий над-престольную сень, этот двухъярусный элемент представлен возвышающимся над Престолом Святого Святых Иерусалимского храма на мозаике «Вручение Иосифу процветшего жезла» в Кахриэ Джами в Константинополе, 1-й четв. ХГУ в. (ил. 9).
Какой бы вид ни принимали шатры и своды, изображавшиеся в «Благовещении» Царских врат над фигурой Богоматери, они, весьма вероятно, также служили напоминанием о венчающей части храма и о надпрестольной сени в алтаре. Не является исключением и островерхий шатер, который можно увидеть в четырех композициях «Благовещения», относящихся к одному иконографическому изводу: на Царских вратах из собрания М. Е. Елизаветина, отнесенных Э. С. Смирновой к искусству Твери нач. — 1-й четв. ХУГ в.51; из бывшей коллекции Е. П. Брягиной, предположительно вывезенных из Вологды и датированных 1-й четв. ХУГ в. (ГТГ)52; неизвестного происхождения 2-й пол. ХУГ в. (АОМИИ)53 (ил. 10) и из собрания И. С. Остроухова 3-й четв. ХУГ в. (ГТГ)54. Описываемая иконографическая группа «Благовещения» Царских врат — одна из самых многочисленных. Среди черт, определяющих ее своеобразие, — взаиморасположение фигур архангела Гавриила и Девы Марии, которые представлены отпрянувшими друг от друга: их фигуры образуют расходящиеся кверху диагонали. В этом изводе отсутствует образ служанки. В то же время его архитектурные построения отличаются пространственностью и замысловатостью. Здесь в клейме с Богородицей показаны две палаты, каждая из которых поставлена на ребро так, что видны два фасада, а кровля вывернута на зрителя. Та, что повыше, увенчана треугольным шатром, имеющим в основании два щипца. Другая, более сложной конфигурации, украшена в нижней части четырьмя столбами разной длины,
51 Шедевры русской иконописи. Кат. 61. С. 306-309.
52Антонова В. И. Древнерусское искусство в собрании Павла Корина. М., 1966. Кат. 61. С. 82. Ил. 79.
53 Иконы Русского Севера. Т. Г. Кат. 82. С. 392-397.
54Антонова, Мнева. Указ. соч. Т. ГГ. Кат. 488. С. 105-106. Авторы Каталога отнесли памятник к произведениям московской живописи, что, на наш взгляд, представляется ошибочным.
Ил. 9. «Вручение Иосифу процветшего жезла». Мозаика. Около 1303 г. Кахриэ Джами. Константинополь. Фото автора
Ил. 10. «Благовещение». Фрагмент живописи царских врат. 2-я пол. XVIв. Происхождение неизвестно. АОМИИ. Воспроизводится по: Иконы Русского Севера. Шедевры древнерусской живописи Архангельского музея изобразительных искусств.
Т. I. М., 2007. Ил. на с. 393
поддерживающими стену и соединяющимися с ней парой арок, и завершается полукруглым сводом. Существуют примеры, когда несколько Царских дверей оказываются схожими только композициями «Благовещения». Рассматриваемые врата близки также иконографией клейм с евангелистами. Иконографическая система, воспроизведенная на них, очевидно, использовалась и на алтарных дверях сер. — 3-й четв. ХУГ в. из тверской церкви Белой Троицы (СПМЗ), от которых уцелела только левая створа с фигурами святых Матфея, Иоанна и архангела55. В клейме с Гавриилом, как и в указанных нами выше произведениях, небесный вестник показан в стремительном шаге и с заметным диагональным косым разворотом корпуса, а позади него кроме поставленной на позем стены-парапета изображена башня, кажущаяся неустойчивой и хрупкой благодаря разноцветности и разнице уровней пят колонн и их высоты. Эта башня соединяется велумом со второй постройкой в виде П-образной палаты с одним пониженным боковым нефом. Следует обратить внимание на ареал распространения извода. Помимо Тверских земель, он встречался и в искусстве Вологодского (?) Севера, в котором имела хождение и другая иконография «Благовещения» Царских врат.
Речь идет о композиции, представление о которой можно составить по сценам в навершиях следующих алтарных дверей: 2-й пол. (?) ХУГ в. из коллекции Русского музея, впервые опубликованных В. К. Лауриной56; сер. — 2-й пол. ХУГ в. из Спасо-Каменного монастыря Вологодской губернии (ВГМЗ)57; и раскрытых фрагментарно створ врат, по наблюдениям Е. А. Виноградовой составлявших некогда единый комплекс с сенью сер. — 2-й пол. ХУГ в. из Богородицкой Кор-невской церкви Кадниковского уезда Вологодской губернии58. Как и в предшествующем случае, не только «Благовещение», но и композиции с евангелистами перечисленных врат восходят к одним и тем же образцам, уникальным на фоне других изводов, использовавшихся мастерами при создании Царских дверей в ХУГ в. Яркая черта композиции «Благовещения» этих врат — крупный масштаб фигур Богоматери и архангела. Их позы собранны, движения плавны. Богородица сидит на фронтально поставленном широком троне с двумя подушками, развернувшись и корпусом, и лицом к Гавриилу. Мафорий целиком окутывает Ее монументальную фигуру, а в опущенной левой руке Она держит пряжу. Правая ладонь высоко поднесена к лику и вытянута по направлению к вестнику. Перечисленные особенности иконографии Богородицы, выражающие Ее покорность Божьей воле, имеют истоки в палеологовском искусстве59, их можно увидеть на иконах праздничных рядов вологодских иконостасов, например на иконе «Благовещение» 2-й четв. ХУГ в. из Сретенской церкви в Вологде60. В дан-
55 Попов Г. В., Рындина А. В. Живопись и прикладное искусство Твери ХГУ-ХУГ века. М., 1979. Кат. 36. С. 355-356.
56 Лаурина. Указ. соч. С. 168. Ил. на с. 171.
57 Иконы Вологды... Кат. 116. С. 714-718 (аннотация Е. М. Саенковой и А. С. Преображенского).
58 Осмотрены в фондах музея. ВОКМ, инв. 13642/1, 2 (176 х 24; 176 х 40). Приношу свою признательность Е. А. Виноградовой за предоставленные сведения о памятнике. Сень воспроизведена в издании: Иконы Вологды. Кат. 117. С. 719-725.
59 Ср.: Государственная Третьяковская галерея. Ил. на с. 172.
60 Иконы Вологды... Кат. 60. Ил. на с. 379.
ном произведении помимо прямой длинной скамьи-трона имеются и другие иконографические подробности, присутствующие в композициях «Благовещения» врат рассматриваемой группы: завеса, висящая на нити в арочном проеме, по всей видимости символизирующая завесу Иерусалимского храма, шпили, — впрочем, даже принцип организации архитектурных элементов, слипающихся в массу неровных небольших разноцветных и разнообразных объемов, роднит «Благовещение» иконы из Сретенского храма, нераскрытых Царских врат из Вологодского музея и алтарных дверей из Русского музея61.
Таким образом, первичная классификация композиций «Благовещения» Царских врат XVI в. дает любопытные результаты. Оказывается, что в искусстве этого времени существовали несколько устойчивых изводов, каждый из которых предопределял не только общую схему сцены с ее специфическими позами архангела Гавриила и Богородицы, оригинальным взаиморасположением фигур, необычными формами архитектурного фона, но также идейное содержание и образность произведений.
* * *
Ни одна из перечисленных выше групп не имела продолжения в иконописи XVII в., ознаменовавшегося появлением новых изводов «Благовещения» на Царских вратах. Один из них воспроизведен на четырех памятниках: алтарных дверях 1650 г. из церкви Ильи Пророка в Ярославле (ЯГИАХМЗ) (ил. 11, 12)62; сохранившихся во фрагментах Царских вратах кон. XVII в. (ЯГИАХМЗ)63; створах святых дверей из ярославской церкви Ильи Пророка 1680-х гг. (ЯГИАХМЗ)64; и Царских вратах, находящихся в приделе преподобного Варлаама Хутынского в храме Покрова на Рву (ГИМ)65. Композиция «Благовещения» на них трактована в соответствии с предпочтениями своего времени. Богородица изображена на фоне нутровых палат под сводом арки. Причудливые архитектурные формы, заполняющие почти все пространство фона, с рустовкой, сложнопрофилиро-ванными карнизами, рядами фронтонов, балясинами, — в сочетании не находят аналогов в изводах «Благовещения» Царских врат XVI в. Отметим и другие новые черты: изображение жезла в виде скипетра в руке архангела, лежащей перед Богоматерью книги, раскрытой на словах песни Богородицы «Величит душа моя Господа» (Лк 1. 46—47)66. Композиция «Благовещения» с книгой в русском искусстве получила распространение с сер. XVII столетия67. Раскрытый кодекс
61 Архитектурный фон Царских врат из Спасо-Каменного монастыря в сравнении с палатным письмом данных памятников заметно упрощен.
62 См. воспроизведение: Федорычева Е. А. Иконостас церкви Ильи Пророка. Тверь, 2014. Ил. на с. 9.
63 ЯМЗ, инв. 41007 ик 203, инв. 41006 ик 202 (фрагменты с изображением Богородицы и архангела Гавриила).
64 Иконы Ярославля XIII — середины XVII века. Т. II. М., 2009. Кат. 144. С. 202-206.
65 Осмотрены in situ.
66 Изображение книги отсутствует на створах Царских врат 1680-х гг. из церкви Ильи Пророка.
67 По мнению Н. В. Покровского, иконография «Благовещения» с книгой возникла на Руси под влиянием западноевропейских образцов. См.: Покровский. Указ. соч. С. 30-32. Этот
Ил. 11. «Архангел Гавриил». Клеймо царских
врат. 1650 г. Церковь Ильи пророка в Ярославле. ЯГИАХМЗ. Воспроизводится по изданию: Иконостас церкви Ильи Пророка. Тверь, 2014. Ил. на с. 9
Ил. 12. «Богородица». Клеймо царских врат. 1650 г. Церковь Ильи пророка в Ярославле. ЯГИАХМЗ. Воспроизводится по изданию: Иконостас церкви Ильи Пророка. Тверь, 2014. Ил. на с. 9
присутствует, например, на иконе работы Якова Казанца, Симона Ушакова и Гаврилы Кондратьева «Благовещение с акафистом» 1659 г. из церкви Троицы в Никитниках68.
Образ архангела из «Благовещения» рассматриваемой группы — его поза с резким наклоном корпуса вперед, перекрестное положение крыл, благословляющий жест, нарядные одежды — восходит к иконографическому решению Царских врат из Троицкого собора Троице-Сергиева монастыря. Укутанная в мафо-рий фигура Богородицы, обернувшейся в три четверти к небесному вестнику и склоняющей главу перед ним, живо напоминает Ее изображения в композициях «Благовещения» на святых дверях последней описанной нами группы XVI в. На двух Царских вратах данной группы (на спилках из Ярославского музея-
мотив присутствует, например, на гравюре «Благовещение» Библии Пискатора. См.: Успенский собор Московского Кремля. Иконостасы: Каталог. М., 2011. Ил. на с. 258.
68 Овчинникова Е. С. Церковь Троицы в Никитниках. Памятник живописи и зодчества XVII века. М., 1970. Ил. 152-154. Иконография «Благовещения» с книгой получит распространение и в монументальной живописи этой эпохи. См., например, фреску 1685 г. Троицкого собора Ипатьевского монастыря. Иванов В. Н. Кострома. М., 1970. Ил. 19.
заповедника и на створах 1680-х гг.) изображены лестницы, довольно редкие в иконографии «Благовещения» алтарных врат.
В то время как на иконах «Благовещения» лестницы запечатлевались уже в средневизантийский период69, наиболее ранний пример включения данного мотива в изобразительную программу Царских дверей относится к 1-й четв.
XV в. — это балканские (?) Царские врата из бывшего собрания И. С. Остро-ухова (ГТГ)70, на которых лестница замыкает композицию справа. Этот мотив, который можно увидеть в композициях «Явления архангела Гавриила Богородице» на уже упоминавшихся Царских вратах 1562 г. из Богоявленского собора Авраамиева монастыря (ГMЗPК) и из Успенской церкви села Варзуга 2-й пол.
XVI в. (ЦMиАP), акцентировал «возвышенное» положение самой сцены «Благовещения» — в навершии створ. Одновременно он должен был напоминать о строках Богородичных гимнов наподобие слов из «Акафиста Благовещению Пресвятой Богородицы»: «Радуйся, лествице небесная, еюже сниде Бог» (икос 2)71.
Характеризуя в целом иконографию «Благовещения» Царских врат XVII в. в сравнении с XVI в., нельзя не отметить большее распространение в ней образа стоящей Богородицы. Такой Она представлена, например, на алтарных дверях 1-й пол. XVII в., происходящих из деревни Пылево (ЦMИАP)72, XVII в. из Преображенской церкви в селе Борисоглебское (ЧерMO)73 и на Царских вратах, связанных с элитной художественной культурой, — созданных в мастерских Оружейной палаты 1643 г. из Троицкого собора Троице-Сергиева монастыря (СПMЗ)74, 1645 г. из церкви преподобного Кирилла75 и из Успенского собора в Кирилло-Белозерском монастыре (КБИАХMЗ)7б. В XVII в. возникла традиция украшения алтарных дверей полуфигурными изображениями святых евангелистов, архангела Гавриила и Богородицы. Она зародилась во 2-й пол. XVII в.,
69 См., например, тетраптих 2-й пол. XII в. (Sotiriou G. et M. Ikones du Mont Sinaï. Athènes, 1956. I. Cat. 67.) и константинопольский тетраптих 2-й пол. XIV в. из монастыря святой Era-терины на Синае (Weitzmann K., Alibegasvili G., Volskaja A., Chatzidakis M., Babic G., Alpatov M., Voinescu T. The Icon. London, 1982. P. 78).
70 Государственная Третьяковская галерея... Т. I. Кат. 90. С. 184—186. Согласно последним исследованиям, эти врата считаются созданными в Новгороде балканским или византийским иконописцем. Подробнее о них: Преображенский А. С. Чеканный орнаментальный декор новгородских икон XV века // Путем орнамента. Исследования по искусству византийского мира. Сб. статей (Труды ЦMиАP. Т. VIII). M., 2013. С. 119—120; Гладышева Е. В. Царские врата из собрания И. С. Остроухова. К проблеме атрибуции // Третьяковские чтения. 2010—2011. Maтериaлы отчетных научных конференций (ГТГ). M., 2012. С. 364—375. Приношу свою признательность А. Н. Трифоновой, обратившей мое внимание на эти работы.
71 Акафисты двунадесятым праздникам (в порядке церковного года). Киев, 2007. С. 207.
72 Sophia la Sapienza di Dio. Milano, 1999. Cat. 76. P. 256-257.
73 Куликова О. В. Древние лики Русского Севера. Из музейного собрания икон XIV-XIX веков города Череповца. M., 2009. Кат. 54. Ил. 55.
74 См. воспроизведение: Иконостас Троицкого собора Троице-Сергиевой Лавры. Тверь, 2014. Ил. 1.
75 Кочетков И. А., Лелекова О. В., Подъяпольский С. С. Кирилло-Белозерский монастырь. Л., 1979. Ил. б7.
76 См. воспроизведение: Иконостас Успенского собора Кирилло-Белозерского монастыря. Тверь, 2011. Ил. 1.
вызвав к жизни новую и последнюю значительную по числу принадлежащих к ней памятников иконографическую группу «Благовещения» Царских врат. К ней принадлежат сцены в навершиях алтарных дверей 1672 г. из церкви Чуда архангела Михаила в Хонех Чудова монастыря Московского Кремля (ГММК)77, 1679 г. из Вознесенского собора Вознесенского монастыря (ГММК) (ил. 13)78, кон. XVII в. из Покровского Хотькова монастыря (ГТГ)79, 1680 г. из собрания С. П. Рябушинского (ГТГ)80, 1684 г. из Успенского собора Троице-Сергиева монастыря (СПМЗ)81. Благодаря отсутствию архитектурного фона, существенному увеличению в масштабе образов архангела и Богоматери в «полуфигурном» изводе «Благовещения» все внимание зрителя сосредоточивалось на созерцании ликов. Такое развитие иконографии отвечало вкусовым требованиям времени с его интересом к передаче божественного в телесном, проявившимся в разработке живоподобной манеры. Как и создатели Царских дверей «ярославской группы», авторы некоторых из рассматриваемых произведений изображали Богоматерь с книгой, раскрытой на словах «Величит душа моя Господа», а архангела — с жезлом-скипетром.
Итак, в искусстве XVI—XVII вв. существовало несколько изводов иконографии «Благовещения», известных лишь в художественном убранстве Царских врат. На их сложение влияли общие тенденции развития иконографии данного сюжета, находившие отражение и в храмовых росписях, и в композициях икон; но в то же время они формировали отдельную иконографическую ветвь. Выше мы про-
Ил. 13. «Благовещение». Композиция в навершии царских врат. Ок. 1679 г. ГММК. Воспроизводится по: Меняйло В. А. Иконы из Вознесенского монастыря Московского Кремля. Каталог. М., 2005. Ил. на с. 79
77 Меняйло В. А. Иконы из Вознесенского монастыря Московского Кремля: Каталог. М., 2005. Ил. 19 на с. 37.
78 Там же. Ил. на с. 79.
79Антонова, Мнева. Указ. соч. Т. II. Кат. 964. С. 448.
80 Там же. Кат. 950. Ил. 160.
81 Николаева Т. В. Древнерусская живопись Загорского музея. М., 1977. Ил. 86.
извели классификацию некоторых изводов, указали некоторые символические элементы композиции, которые часто изображали мастера святых дверей, и хронологические границы их использования. Очевидно исключительное положение изображения «Благовещения» в системе убранства древнерусских алтарных врат, где оно было теснейшим образом связано с иными композициями. Древнерусских Царских дверей, на которых было бы представлено только «Благовещение», не известно82. В нижней их части присутствовали фигуры либо четырех евангелистов, либо творцов Литургии, причем приоритет отдавался изображениям святых Иоанна Богослова, Марка, Матфея и Луки, по всей видимости потому, что само четырехугольное основание створ ассоциировалось с идеей Вселенной, во все концы которой разошлась проповедь Слова Божия. Так, блаженный Ие-роним Стридонский предпосылает своим рассуждениям о четырех Евангелиях следующие слова: «А Церковь, основанная по слову Господа на камне <.> через нее протекают как бы четыре райские реки (Быт 2. 10-14); она имеет четыре угла и кольца, посредством которых она движется подобно ковчегу Завета и стражу Закона Господня на деревянных, никогда не вынимаемых из колец шестах (Исх 25. 10)»83. Кроме того, образы евангелистов объединялись с композицией «Благовещения» идеей Боговоплощения, в отличие от изображений Василия Великого и Иоанна Златоуста, имеющих несколько иное смысловое содержание84. Часто использующиеся в системе храмовой росписи в качестве «пограничных» образов85, благодаря специфике идейной наполненности и удобной для разъятия структуре, сцена «Благовещения» и образы евангелистов идеально подходили для украшения подвижной части Царских дверей. Иконографический «аккорд», к которому мастера центральных врат иконостаса обращались, по крайней мере с сер. XIV в., имеет глубокое символическое значение, которое могут выразить слова архангела Гавриила в одном из сочинений святого Андрея Критского: «Ты воистину благословенна, яже аки рай имаши внутрь Тебе сад Едемский Христа, Иже неизреченным всемогуществом, от утробы Твоея аки река воды живы про-
82 В византийской традиции, также и у балканских славян, существовал тип святых дверей, единственным изображением на которых была сцена «Благовещения». См., например, врата 2-й пол. XVI в. из Несебра. Воспроизведение: Icons from the Thracian coast of the Black sea in Bulgaria. Athens, 2011. Cat. 16. P. 101.
83 Иероним Стридонский, блж. Толкование Евангелия. Минск, 2008. С. 29. В связи с этой цитатой хочется вспомнить рассуждения Т. Д. Сизоненко, писавшей о связи иконографии святых дверей с представлениями о ковчеге Завета. См.: Сизоненко Т. Д. О ветхозаветной символике царских врат древнерусского иконостаса // Иконостас. Происхождение — развитие — символика / Ред.-сост. А. М. Лидов. М., 2000. С. 506-511.
84 В решении иконографии некоторых створ Царских врат со святителями чувствуется стремление связать эти образы с композицией «Благовещение». Очевидно, некоторые иконописцы намеренно помещали в свитки отцов Церкви тексты богородичных молитв. Среди многих примеров укажем текст в хартии Василия Великого на гостинопольских вратах: «О изрядней пресвятей и пречистей преблаг(ословенней)». См.: Смирнова и соавт. Указ. соч. С. 337.
85 См., например: «Все, что выше евангелистов, представляет "небо" или "небесную Церковь" с Пантократором в купольном своде, архангелами и праотцами в барабане. Ниже евангелистов начинается "земля" или "земная Церковь"» (Михельсон Т. Н. Три композиции на тему «Собор трех святителей» в росписи Ферапонтова монастыря. Истоки иконографии // ДРИ. Монументальная живопись XI-XVII вв. М., 1980. С. 330).
изшедши, четырьмя евангельскими струями лице всея земли напоит»86, — где событие Благовещения сопоставлено с проповедью четырех Евангелий.
Ключевые слова: Благовещение, евангелисты, извод, иконография, классификация, лестница, преграда, пряжа, служанка, Царские двери.
Image of the Annunciation on the Royal doors in the XVI—XVII centuries
P. Zapadalova
The decoration of the royal doors of the ancient russian ikonostasis has reached fullest flourishing in the XVI and XVII centuries. The scene of «Annunciation» has always occupied in this decoration a special place. It was depicted on the upper part of the wings. As a rule on the lower part of the wings were presented the four evangelists. The combination of «Annunciation» and images of evangelists has a deep sense. Both iconographical structures express an idea of the Incarnation. The upper part of the wings of royal doors has a specific form, which resemble an arch. According to this form the icon painters depicted all the elements of the composition. For this reason the «Annunciation» iconography of royal doors differs from «Annunciation» on the icons or frescoes. The aim of the article is not only to show the particular features of this scene on the royal doors, but also to describe the different iconographical variants, which were popular in the russian art of the holy gates decoration in the XVI and XVII centuries. Author analyses six patterns, which were used by russian medieval artists. Each of them has a special architectural elements, poses of Virgin Mary and archangel Gabriel and another details. The classification by P. V. Zapadalova can be useful in the furthers researches on this theme.
Keywords: Annunciation, barrier, classification, evangelists, iconography, ladder, maidservant, pattern, royal doors, yarn.
Список литературы
1. Акафисты двунадесятым праздникам (в порядке церковного года). Киев, 2007.
2. Андрей Рублев. Подвиг иконописания / Сост. Г. В. Попов, Б. Н. Дудочкин, Н. Н. Ше-редега. М., 2010.
3. Антонова В. И. Древнерусское искусство в собрании Павла Корина. М., 1966.
4. Антонова В. И., Мнева Н. Е. Каталог древнерусской живописи. Опыт историко-художественной классификации. Т. II. XVI — начало XVIII века. М., 1963.
5. Благовещение Пресвятой Богородицы. Служба на праздник Благовещения Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии, с приложением минейных сказаний, избранных статей, объяснительных примечаний и нотных песнопений. М., 1902.
86 Благовещение Пресвятой Богородицы... С. 18.
6. Богослужебные каноны, переведенные на русский язык проф. Духовной Академии Евграфом Ловягиным. Изд. 2. СПб., 1875.
7. Вахрина В. И. Иконы Ростова Великого. М., 2006.
8. Вздорнов Г. И. Волотово. Фрески церкви Успения на Волотовом поле близ Новгорода. М., 1989.
9. Высокий русский иконостас. М., 2004.
10. Геров Г. Об одном из вариантов «Благовещения» в искусстве поздневизантийского периода // ДРИ. Искусство средневековой Руси и Византии эпохи Андрея Рублева / Ред.-сост. Э. С. Смирнова. М., 2012. С. 189-198.
11. Гладышева Е. В. Царские врата из собрания И. С. Остроухова. К проблеме атрибуции // Третьяковские чтения. 2010-2011: Материалы отчетных научных конференций (ГТГ). М., 2012. С. 364-375.
12. Гордиенко Э. А. Новгородское «Благовещение» с Федором Тироном // ДРИ. М., 1975. С. 215-222.
13. Государственная Третьяковская галерея: Каталог собрания. Т. I: Древнерусское искусство X — начала XV века. М., 1995.
14. Григорий Палама, свт. Омилии. Т. I. М., 2008.
15. Гусева Э. К. Царские врата круга Андрея Рублева // ДРИ: Сергий Радонежский и художественная культура Москвы XIV-XУ вв. СПб., 1998. С. 295-311.
16. Данилова И. Е. О византийской иконе XIV в. «Благовещение» из ГМИИ им. А. С. Пушкина // Античность. Средние века. Новое время. М., 1977. С. 39-47.
17. Демус О. Мозаики византийских храмов. Принципы монументального искусства Византии. М., 2001.
18. Добрынина Э. Р. «Врата заключенные» в иконографии миниатюр Московского Акафиста Богородице // Восточнохристианский храм. Литургия и искусство. СПб., 1994. С. 188-196.
19. Евсеева Л. М. Аналойные иконы в Византии и Древней Руси. Образ и литургия. М., 2013.
20. Живопись Древней Карелии. Петрозаводск, 1966.
21. Иванов В. Н. Кострома. М., 1970.
22. Иероним Стридонский, блж. Толкование Евангелия. Минск, 2008.
23. Иконостас Троицкого собора Троице-Сергиевой Лавры. Тверь, 2014.
24. Иконостас Успенского собора Кирилло-Белозерского монастыря. Тверь, 2011.
25. Иконы XIII—XУI веков в собрании музея им. Андрея Рублева. М., 2007.
26. Иконы Вологды XIV-XУI веков. М., 2007.
27. Иконы Пскова. М., 2003.
28. Иконы Русского Севера. Шедевры древнерусской живописи Архангельского музея изобразительных искусств. Т. I. М., 2007.
29. Иконы Строгановских вотчин XVI-XVII веков. По материалам реставрационных работ ВХНРЦ им. акад. И. Э. Грабаря: Каталог-альбом / Сост. М. С. Трубачева. М., 2003.
30. Иконы Твери, Новгорода и Пскова XV-XVI вв. / Ред.-сост. Л. М. Евсеева, В. М. Со-рокатый. М., 2000.
31. Иконы Ярославля XIII — середины XVII века. Т. II. М., 2009.
32. Качалова И. Я., Маясова Н. А., Щенникова Л. А. Благовещенский собор Московского Кремля. К 500-летию уникального памятника русской культуры. М., 1990.
33. Кочетков И. А., Лелекова О. В., Подъяпольский С. С. Кирилло-Белозерский монастырь. Л., 1979.
34. Куликова О. В. Древние лики Русского Севера. Из музейного собрания икон XIV-XIX веков города Череповца. М., 2009.
35. Лазарев В. Н. Двусторонние таблетки из собора св. Софии в Новгороде. М., 1977.
36. Лаурина В. К. Об одной группе новгородских Царских врат // ДРИ. Художественная культура Новгорода. М., 1968. С. 145-178.
37. Лелекова О. В. Русский классический иконостас. Иконостас из Успенского собора Кирилло-Белозерского монастыря. 1497 год. Т. II. М., 2011.
38. Любарский К. Н. Царские двери из церкви села Федотьева // Труды Рязанской ученой архивной комиссии. Вып. 2. Т. 25. Рязань, 1913. С. 1-6.
39. Меняйло В. А. Иконы из Вознесенского монастыря Московского Кремля: Каталог. М., 2005.
40. Михельсон Т. Н. Три композиции на тему «Собор трех святителей» в росписи Ферапонтова монастыря. Истоки иконографии // ДРИ. Монументальная живопись XI-XVII вв. М., 1980. С. 324-342.
41. Николаева Т. В. Древнерусская живопись Загорского музея. М., 1977.
42. Новгородская икона XII—XVII веков. Л., 1983.
43. Овчинникова Е. С. Церковь Троицы в Никитниках. Памятник живописи и зодчества XVII века. М., 1970.
44. Опись произведений древнерусской живописи, хранящихся в музеях РСФСР (Материалы для реставрационного каталога) / Сост. С. Ямщиков. Ч. I. М., 1970.
45. Осташенко Е. В. Андрей Рублев. Палеологовские традиции в московской живописи конца XIV — первой трети XV века. М., 2005.
46. Покровский Н. В. Евангелие в памятниках иконографии преимущественно византийских и русских. СПб., 1892.
47. Полякова О. А. О двух соловецких иконах в собрании Государственного музея-заповедника «Коломенское» // ДРИ. Художественные памятники Русского севера. М., 1989. С. 277-281.
48. Попов Г. В., Рындина А. В. Живопись и прикладное искусство Твери XГV—XVT века. М., 1979.
49. Православный богослужебный сборник. СПб., 2009.
50. Преображенский А. С. Чеканный орнаментальный декор новгородских икон XV века // Путем орнамента. Исследования по искусству византийского мира: Сб. статей (Труды ЦМиАР. Т. УШ) / Ред-сост. А. Л. Саминский. М., 2013. С. 119-120.
51. «Пречистому образу Твоему поклоняемся...» Образ Богоматери в произведениях Русского музея. СПб., 1995.
52. Пуцко В. Г. Об одном иконографическом варианте «Благовещения» // XII научные чтения памяти И. П. Болотцевой (1944-1995): сб. ст. Ярославль, 2008. С. 5-10.
53. Пуцко В. Г. Царские врата из с. Красного: элитарный образец в русской провинциальной иконописи на рубеже XVT—XVTI вв. // Вопросы археологии, истории, культуры и природы верхнего Поочья. Калуга, 2005. С. 204-208.
54. Рубан Ю. И. Благовещение Пресвятой Богородицы. Л., 1991.
55. Северные письма. Из собрания Архангельского музея изобразительных искусств. Каталог / Авт.-сост. О. Н. Вешнякова, Т. М. Кольцова. Архангельск, 1999.
56. Сизоненко Т. Д. О ветхозаветной символике Царских врат древнерусского иконостаса // Иконостас. Происхождение — развитие — символика / Ред.-сост. А. М. Лидов. М., 2000. С. 502-517.
57. Смирнова Э. С. Живопись Великого Новгорода. Середина XIII — начало XV века. М., 1976.
58. Смирнова Э. С. Новгородская икона «Благовещение» начала XII в. // ДРИ. СПб., 2002. С. 517-538.
59. Смирнова Э. С., Лаурина В. К., Гордиенко Э. А. Живопись Великого Новгорода. XV век. М., 1982.
60. Успенский собор Московского Кремля. Иконостасы: Каталог. М., 2011.
61. Федорычева Е. А. Иконостас церкви Ильи Пророка. Тверь, 2014.
62. Шалина И. А. Псковские Царские врата середины — второй половины XVI века // ИХМ: Сб. ст. Вып. XII. М., 2012. С. 212-230.
63. Шедевры русской иконописи XIV-XVI веков из частных собраний: Каталог. М., 2009.
64. Шмит Ф. И. Благовещение // Известия русского Археологического института в Константинополе. Т. XV. София, 1911. С. 31-72.
65. Щенникова Л. А. «Благовещение Устюжское» // Благовещенский собор Московского Кремля: Материалы и исследования. М., 1999. С. 246-263.
66. Щенникова Л. А. Иконы в Благовещенском соборе. Деисусный и праздничный ряды иконостаса: Каталог. М., 2004.
67. Babic G. Les fresques de Susica en Macédoine et l'iconographie original de leurs images de la vie de la Vierge // CahA. Vol. 12. Paris, 1962. P. 318-323.
68. Bank A. L'art byzantine dans les musées de l'Union Soviétique. L., 1977.
69. Fournée J. Architectures simboliques dans le thème iconographique de l'Annonciation // Synthronon. Art et archéologie de la fin de l'antiquité et du Moyen âge. Paris, 1968. P. 225235.
70. Hadermann-Misguich L. Kurbinovo. Les fresques de Saint-Georges et la peinture byzantine du XIIe siècle. Bruxelles, 1975.
71. Icons from the Thracian coast of the Black sea in Bulgaria. Athens, 2011.
72. Millet G. Recherches sur l'iconographie de l'Evangile aux XIVe, XVe et XVIe siècles. Paris, 1916.
73. Papastavrou H. Le symbolisme de la colonne dans la scène de l'Annonciation // AXAE. To|i. 15. Пер. 4. A9»va, 1991. Sel. 145-160.
74. Sophia la Sapienza di Dio. Milano, 1999.
75. Sotiriou G. et M. Ikones du Mont Sinaï. Athènes, 1956.
76. Weitzmann K., Alibegasvili G., Volskaja A., Chatzidakis M., Babic G., Alpatov M., Voinescu T. The Icon. London, 1982.
