CC BY
0DOI: 10.48647/IFES.2021.92.43.017
Л.В. Захарова
ИЗМЕНЕНИЯ ВО ВНЕШНЕЙ ТОРГОВЛЕ КНДР КАК СЛЕДСТВИЕ ОБОСТРЕНИЯ СИТУАЦИИ НА КОРЕЙСКОМ ПОЛУОСТРОВЕ В 2016—2017 гг.1
Аннотация. В статье рассматривается изменение структуры внешней торговли КНДР после введения в отношении нее односторонних и международных санкций в 2016—2017 гг. Официальные северокорейские данные о структуре товарооборота не доступны, поэтому в исследовании используются статистические материалы, ежегодно собираемые и публикуемые южнокорейской государственной организацией KOTRA, а также данные Министерства объединения РК по межкорейской торговле.
Проводится сравнительный анализ товарной и географической структуры внешней торговли КНДР до введения санкций (2015— 2016 гг.) и после него (2019 гг.). В результате введенных СБ ООН ограничений товарная структура экспорта КНДР ожидаемо изменилась: резко сократилась доля минеральных продуктов, текстильных изделий и сельскохозяйственных товаров. В этих условиях северные корейцы попытались нарастить незапрещенные виды экспорта, увеличив, например, вывоз часов, париков, медицинских инстру-
1 Исследование подготовлено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 20-014-00020
ментов, обуви и головных уборов. Из-за запрета со стороны СБ ООН КНДР фактически перестала покупать различные виды промышленного оборудования, а также средства наземного транспорта. Сделан вывод о замыкании экономических связей Северной Кореи на Китае.
Пхеньян довольно быстро приспособился к изменению условий торговли, находя лазейки и серые зоны в санкционном режиме, а также используя информационные технологии для заработка валюты и проведения необходимых внешнеторговых операций. При этом для покрытия двухмиллиардного дефицита внешнеторгового баланса необходимо получать внешнее содействие в виде помощи или кредитов (прежде всего, со стороны Китая), либо зарабатывать валюту нелегальными способами.
Ключевые слова: КНДР, внешняя торговля, санкции, китайско-северокорейская торговля, межкорейское сотрудничество.
Автор: Захарова Людмила Владимировна, кандидат экономических наук, и.о. ученого секретаря ИДВ РАН, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований ИДВ РАН. E-mail: ludmila_hph@rambler.ru
Zakharova L.V.
Changes in the DPRK's Foreign Trade as a Consequence of Tensions on the Korean Peninsula in 2016—20171
Abstract. The article examines changes in the structure of the DPRK's foreign trade after the introduction of unilateral and international sanctions against the country in 2016—2017. Official North Korean data on the trade structure are not available, so the study is based on statistical materials annually collected and published by KOTRA (South Korean government organization), as well as data on inter-Korean trade from the Ministry of Unification of the Republic of Korea.
The author carries out a comparative analysis of the commodity and geographical structure of the DPRK's foreign trade before the sanctions were introduced and after it. As a result of the UN Security Council sanctions the share of mineral products, textiles and agricultural products dropped sharply in the DPRK's exports. In these conditions, North Koreans have tried to increase non-banned exports, for example, by increasing the export of watches, wigs, medical instruments, shoes and hats.
1 The reported study was funded by RFBR, project number 20-014-00020.
Due to the ban of the UN Security Council, the DPRK almost stopped buying various types of industrial machinery, as well as transportation vehicles. The article concludes that North Korea's external economic ties are currently fixed on China.
Pyongyang needs to take various measures to finance the significantly increased deficit of foreign trade as a result of the restrictions adopted by the ROK and the UN Security Council. North Korea quickly adapted to the changing conditions, finding loopholes and gray areas in the sanctions regime, as well as using modern technology to earn currency and conduct necessary foreign trade operations. To cover the two billion deficit in the foreign trade, the DPRK requires external assistance in the form of grants or loans (primarily from China), or has to earn currency by illegal means.
Keywords: DPRK, foreign trade, sanctions, Sino-North Korean trade, inter-Korean cooperation.
Author: Liudmila V. ZAKHAROVA, Ph.D. (Economics), Leading Research Fellow, Institute of Far Eastern Studies of the Russian Academy of Sciences (e-mail: ludmila_hph@rambler.ru).
Первая половина 2010-х гг. ознаменовалась существенным ростом общего объема внешней торговли КНДР: он увеличился с 6 млрд долл. в 2010 г. до почти 9 млрд долл. в 2015 г. (включая межкорейский товарообмен). Среди особенностей этого периода можно выделить:
• хронический дефицит торгового баланса, который покрывался в том числе за счет экспорта услуг рабочей силы;
• основу экспорта составляли полезные ископаемые (прежде всего, уголь-антрацит), а также текстильные товары (производимые по каналам сотрудничества на давальческом сырье);
• прирост объема импорта в значительной мере достигался за счет ввоза товаров обрабатывающей промышленности;
• важным партнером была Южная Корея по линии кооперации в Кэсонском промышленном комплексе, а более 90 % всего товарооборота приходилось на двух главных партнеров — Китай и РК. При этом модель экономического сотрудничества КНДР с РК имела более прогрессивный характер для Северной Кореи, чем торговля с главным партнером Китаем. В северокорейском экспорте в РК две трети составляла именно гото-
вая продукция (текстильные товары и детали электрооборудования). В то же время большая часть экспорта КНДР в Китай приходилась на полезные ископаемые и продукцию с низкой степенью обработки [Захарова, 2013].
Несмотря на закрепившейся в массовом сознании образ Северной Кореи как закрытой страны, КНДР отнюдь не оказывалась от расширения внешнеэкономических обменов. Лидер страны Ким Чен Ын подчеркивал, что необходимо укреплять доверие и устранять однобокость во внешней торговле, а также улучшать структуру торговли в направлении увеличения доли экспорта готовых товаров, технологий и услуг. Однако 2016—2017 гг. ознаменовались для КНДР рядом событий, оказавших существенное влияние на ее внешнюю торговлю совсем в ином направлении. Проведенные ядерные испытания (6 января 2016 г., 9 сентября 2016 г., 3 сентября 2017 г.), а также запуски межконтинентальных баллистических ракет вызвали резко негативную реакцию окружающих стран и СБ ООН. Введённые в ответ международные и односторонние санкции привели к кардинальной смене структуры товарооборота Северной Кореи с внешним миром, а также резкому сокращению его объемов.
10 февраля 2016 г. Южная Корея объявила о своем решении закрыть Кэсонский промышленный комплекс, годовой объем производства которого в 2015 г. превысил 500 млн долл. Это привело к полному прекращению экономического сотрудничества между Северной и Южной Кореей.
Пять санкционных резолюций СБ ООН 2016—2017 гг. затронули около 90 % северокорейского экспорта и 30 % импорта страны. В результате введенных ограничений доступа на мировой рынок лишились основные экспортные товары КНДР, а импорт энергоносителей и многих видов промышленных товаров оказался органичен или даже запрещен [Захарова, 2019].
Еще одним фактором, оказывающим влияние на внешнеэкономические связи КНДР, являются американские экономические санкции, действие которых насчитывает уже несколько десятков лет. При этом с 2016 г. Вашингтон начал использовать «вторичные санкции» против юридических и физических лиц третьих стран (например, Китая или России), ведущих торговлю с Северной Кореей [Koen and Beom]. Опасность оказаться в «черном списке» США вы-
нуждает многих иностранцев отказываться от любых операций, в которых фигурирует КНДР.
Официальные северокорейские данные о структуре товарооборота не доступны, однако информацию о состоянии связей КНДР с отдельными государствами можно также получить у ее торговых партнеров — в виде их таможенной статистики. Аккумулированием и анализом этой «зеркальной» статистики занимается южнокорейская государственная организация KOTRA. Полученные результаты публикуются в ее ежегодном докладе «Тенденции внешней торговли Северной Кореи» [KOTRA]. При этом они не учитывают межкорейскую торговлю, которая в 2015 г. составляла 2,71 млрд долл. [Ministry of Unification]. Данные о товарообмене между Севером и Югом собираются и публикуются Министерством объединения РК. Объединенная статистика из двух указанных источников приведена в табл. 1.
Таблица 1. Внешний товарооборот КНДР в 2010—2019 гг., млрд долл.
Год 2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016 2017 2018 2019
Экспорт* 1,513 2,789 2,880 3,218 3,164 2,696 2,821 1,772 0,243 0,278
Экспорт в Южную Корею** 1,044 0,914 1,074 0,615 1,206 1,452 0,186 0 0,011 0
Общий экспорт 2,557 3,703 3,954 3,833 4,370 4,148 3,007 1,772 0,254 0,248
Импорт* 2,661 3,568 3,931 4,126 4,446 3,555 3,711 3,778 2,601 2,967
Импорт из Южной Кореи** 0,868 0,800 0,897 0,521 1,136 1,262 0,147 0,001 0,021 0,007
Общий импорт 3,529 4,368 4,828 4,647 5,582 4,817 3,858 3,779 2,622 2,974
Внешний товарооборот* 4,174 6,357 6,811 7,344 7,610 6,251 6,531 5,550 2,843 3,245
Межкорейская торговля** 1,912 1,714 1,971 1,136 2,343 2,714 0,333 0,001 0,031 0,007
Общий внешний товарооборот 6,086 8,071 8,782 8,480 9,952 8,961 6,865 5,551 2,876 3,222
Баланс общего товарооборота -972 -665 -874 -814 -1,212 -669 -851 -2,007 -2,368 -2,726
Источники: составлено автором на основе данных KOTRA и Министерства объединения РК.
* [KOTRA, 2020]. ** [Ministry of Unification].
4 -0 Г 1—
2015 2016 2017 2018 2019
Экспорт 4,148 3,007 1,772 0,254 0,248
Импорт 4,817 3,858 3,779 2,622 2,974
Диаграмма 1. Динамика экспорта и импорта КНДР в 2015—2019 гг. (включая межкорейскую торговлю), млрд долл.
Из табл. 1 (и диаграммы 1) видно, что с 2016 г. начинается резкое снижение общего объема внешнего товарооборота КНДР: в 2016 г. сокращение составило около 23 % (по сравнению с предшествовавшим годом), в 2017 г. — 19 %, в 2018 г. — 48 %. Особенно сильно падение коснулось экспортных поставок: с 2015 г. по 2018 г. общий объем экспорта сократился на 93 % (с 4,1 млрд долл. до 254 млн долл.), в то время как импорт снизился на 45 % (с 4,8 млрд долл. до 2,6 млрд долл.). В 2019 г. объем экспорта стабилизировался на уровне 248 млн долл. (-2 %), а импорт увеличился на 13 % до 2,974 млрд долл. В результате дефицит торгового баланса КНДР с 2017 г. стал устойчиво превышать 2 мдрд долл. Об источниках финансирования столь значительного дефицита было высказано большое количество предположений — от продолжения запрещенных санкциями видов деятельности (экспорт угля и рабочей силы, например) для заработка иностранной валюты до махинаций с криптовалютами и хакерских атак на финансовые учреждения [Толорая, Коргун и др.].
Изменение структуры внешней торговли КНДР: товарная номенклатура
После прекращения сотрудничества по линии Кэсонского промышленного комплекса (КПК) из товарооборота КНДР выпал импорт сырьевых и промежуточных товаров из Южной Кореи, а также
экспорт в РК произведенных из них готовых изделий. За пределами КПК в 2016 г. экспорт Северной Кореи более чем на 75 % состоял из полезных ископаемых и текстильных изделий. Структура импорта в 2016 г. была более диверсифицирована и включала как сырье и товары производственного назначения, так и продукцию широкого потребительского спроса (табл. 2 и 3 это наглядно демонстрируют).
Таблица 2. Доля 5 крупнейших категорий в экспорте КНДР в 2016—2019 гг. (по данным KOTRA), в % от общего объема экспорта (без межкорейской торговли)
Основные категории экспорта 2016 г. 2017 г. 2018 г. 2019 г.
Минеральные продукты 51,67 % 36% 20 % 12%
Текстильные изделия 26,67 % 33% 1,3 1,7%
Продукция животного происхождения 6,97 % 9% 0,2 % 0,3 %
Продукция растительного происхождения 2,5 % 6% 5% 0,8 %
Недрагоценные металлы и изделия из них 5,09% 5% 16% 14,5%
Машины, оборудование и механизмы 2,57% 3% 5% 6,1 %
Часы; инструменты и аппараты оптические, медицинские и т. п. 0,5 % 1% 19% 25 %
Обувь и головные уборы 0,2 % 1% 12% 15%
Продукция химической промышленности 1,2% 1,4 % 6% 8%
Источники: составлено авторов по данным [KOTRA, 2017], [KOTRA, 2020].
В результате введенных СБ ООН санкций товарная структура экспорта КНДР ожидаемо изменилась (по крайней мере, по официальным данным таможенных органов стран-партнеров): резко сократилась доля минеральных продуктов, текстильных изделий и сельскохозяйственных товаров, так как большая часть из них была запрещена к вывозу. В этих условиях северные корейцы попытались нарастить незапрещенные виды экспорта, увеличив, например, вывоз часов, париков, медицинских инструментов, обуви и головных уборов. Однако объем этого экспорта в 2019 г. составил лишь около 10 % от экспорта КНДР за 2015 г.
Таблица 3. Доля 5 крупнейших категорий в импорте КНДР в 2016—2019 гг., по данным KOTRA, в % от общего объема импорта (без межкорейской торговли)
Основные категории импорта 2016 г. 2017г. 2018г. 2019 г.
Текстильные изделия 20% 21 % 21 % 22 %
Машины, оборудование и механизмы 16% 16% 0,6% 0,2 %
Минеральные продукты 12% 11 % 14% 12%
Пластмассы и резина 8% 8% 11 % 11 %
Недрагоценные металлы и изделия из них 7% 5,9 % 0,2% 0,1 %
Транспортные средства 7% 5,5% 0,1 % 0%
Жиры и масла 5,6 % 8% 15% 14%
Продукты растительного происхождения 4,8 % 4,3 % 8,5% 10%
Продукция химической промышленности 5% 5% 10% 9%
Источники: составлено авторов по данным [КОТИА, 2017], [КОТИА, 2020].
В импорте Северной Кореи произошли менее разительные, но крайне важные для экономики страны перемены. Из-за запрета со стороны СБ ООН КНДР фактически перестала покупать различные виды промышленного оборудования, средства наземного транспорта и некоторые металлы.
Здесь необходимо сделать важное уточнение. Цифры официальной статистики таможенных служб торговых партнеров Северной Кореи могут не отражать всей полноты картины внешних связей страны. КНДР не признает законность введенных против нее международных ограничений и продолжает вести внешнеэкономическую деятельность всеми доступными способами, включая перевалку грузов с судна на судно в открытом море, нелегальные поставки запрещенных товаров, использование посредников и подставных фирм для проведения расчетов. Г.Б. Булычев и И.А. Коргун считают, что перевод внешнеэкономической деятельности КНДР в нелегальную сферу стал основным достигнутым эффектом санкций [Булычев, Коргун].
В докладе Группы экспертов, учрежденной резолюцией СБ ООН 1874 (2009), от 02.03.2020, в частности, отмечается, что КНДР нарушает санкции, незаконно импортируя нефть и продукты нефтепереработки сверх установленных пределов, продолжает закупать предметы роскоши и другие предметы, подпадающие под санкции, включая автомобили класса «люкс», алкогольные напитки и промышленных роботов, а также незаконно экспортирует по морю сырьевые товары, в частности уголь и песок. Однако масштабы подобной «теневой торговли» не могут превышать показателей «до-санкционного» периода, поскольку требует существенно бОльших расходов на транзакционные издержки и в целом носят рискованный характер, так как все меньше зарубежных компаний согласны иметь связи с Северной Кореей.
Изменение структуры внешней торговли КНДР: круг партнеров
Круг ключевых внешнеторговых партнеров КНДР ожидаемо сузился. Если в 2015 г. на Китай приходилось почти 64 % всего товарооборота Северной Кореи (5,71 млрд долл.), а на Южную Корею — 30 % (2,71 млрд долл.), то в 2016 г. на Китай пришлось уже 88 % (6,06 млрд долл.), а на РК — менее 5 % (0,3 млрд долл.). В 2019 г. доля Китая составила уже более 95 % (3,1 млрд долл.), а доля РК — 0 %.
В 2015 г. в первую десятку торговых партнеров КНДР с долей более 1 %, по данным КОТИЛ, входили Россия (1,35 %) и Индия (1,22 %), с долей менее 1 % — Тайланд (0,8 %), Украина (0,57 %), Тайвань, Сингапур, Филиппины, Пакистан, Гонконг. В 2019 г. на втором месте после Китая по-прежнему была Россия (1,5 %). Далее следовали Вьетнам (0,86 %), Индия (0,36 %), Бразилия (0,33 %), Бангладеш (0,1 %), Швейцария, Пакистан, ЮАР, Нигерия. Таким образом, в результате введенных в 2016—2017 гг. ограничений внешняя торговля КНДР окончательно замкнулась на Китае при статистически маргинальной доле остальных партнеров. При этом и до ужесточения санкций КНР часто играла для Северной Кореи роль своеобразного «окна в мир», через которое Пхеньян мог купить/
продать многие товары некитайского производства. А после введения жестких ограничений появлялись сообщения о возможном реэкспорте северокорейских товаров в Европу и другие регионы мира, а также отправке в КНДР запрещенных товаров роскоши через китайские таможенные склады [Fromer].
* * *
На первый взгляд, изменения во внешней торговле КНДР полностью соответствуют ожиданиям авторов санкционных ограничений. Коммерческий товарообомен с РК полностью прекратился, экспорт КНДР сократился более чем на 90 %, а импорт — почти на 50 %. Эксперты Института экономики РАН оценивают общий негативный эффект санкций (включая экспортные ограничения и запрет на использование труда северокорейских рабочих за рубежом) в 4,6—8,2 млрд долл., что составляет примерно 20—25 % оценочного значения ВВП КНДР [Толорая, Коргун]. В то же время Пхеньян довольно быстро приспособился к изменению условий торговли, находя лазейки и серые зоны в санкционном режиме, а также используя современные технологии для заработка валюты и проведения необходимых для государства внешнеторговых операций.
Еще одним важным фактором стало благосклонное отношение Пекина к экономическим отношениям с Северной Кореей в 2018— 2019 гг., несмотря на введенные санкции СБ ООН. При этом для покрытия двухмиллиардного дефицита внешнеторгового баланса КНДР необходимо получать внешнее содействие в виде помощи или кредитов (прежде всего, со стороны Китая), либо зарабатывать валюту нелегальными способами.
Библиографический список
Булычев Г.Б., Коргун И.А. Санкции и их последствия для торговли и экономики КНДР // Проблемы Дальнего Востока. 2019. № 5 (2). С. 64—75.
Захарова Л.В. Влияние санкций Совета Безопасности ООН на экономику КНДР // Вестник международных организаций. 2019. Т. 14 .№ 2. С. 223—244.
Захарова Л.В. Внешнеэкономические связи КНДР в 21 веке и перспективы их развития при Ким Чен Ыне // Проблемы Дальнего Востока. № 4.2013. С. 82—97.
Толорая Г.Д., Коргун И.А., Горбачева В.О. Санкции в отношении КНДР: анализ последствий и уроки. Научный доклад. М.: Институт экономики РАН, 2020. 46 с.
Fromer J. Millions of dollars' worth of exports to China likely rerouted to North Korea. //NKPRO. May 12, 2020. URL: https://www.nknews.org/pro/millions-of-doll ars-worth-of-exports-to-china-likely-rerouted-to-north-korea/ (дата обращения: 12.05.2020).
Koen, V. and J. Beom (2020), "North Korea: The last transition economy?" OECD Economics Department Working Papers, No. 1607, OECD Publishing, Paris. 47 p. (р. 19). URL: https://doi.org/10.1787/82dee315-en (дата обращения: 10.10.2020).
KOTRA (Korea Trade-Investment Promotion Agency). 2016 пукхан тэвэмуёк тонхян: [Тенденции внешней торговли Северной Кореи в 2016 г.]. Сеул. 2017. (на кор. яз.) URL: https://news.kotra.or.kr/user/globalBbs/kotranews/787/globalBbsDat aList.do?setIdx=249 (дата обращения: 15.11.2020).
KOTRA (Korea Trade-Investment Promotion Agency). 2019 пукхан тэвэмуёк тонхян: [Тенденции внешней торговли Северной Кореи в 2019 г.]. Сеул. 2020. (на кор. яз.) URL: https://news.kotra.or.kr/user/globalBbs/kotranews/787/globalBbsData List.do?setIdx=249 (дата обращения: 15.11.2020).
Ministry of Unification, Republic of Korea. Inter-Korean Exchanges & Cooperation. URL: https://www.unikorea.go.kr/eng_unikorea/relations/statistics/exchanges/ (дата обращения: 15.11.2020).
References
Bulychev, G.B., Korgun, I.A. (2019). Sanktsii i ikh posledstviya dlya torgovli i ekonomiki KNDR [Sanctions and Their Implications for the DPRK's Trade and Economy] // Problemy Dal'nego Vostoka, no. 5 (2), p. 64—75.
Fromer, J. (2020). Millions of dollars' worth of exports to China likely rerouted to North Korea // NK PRO. URL: https://www.nknews.org/pro/millions-of-dollars-wo rth-of-exports-to-china-likely-rerouted-to-north-korea/ (accessed: May 12, 2020).
Koen, V. and J. Beom (2020), "North Korea: The last transition economy?" OECD Economics Department Working Papers, no. 1607, OECD Publishing, Paris. 47 p. URL: https://doi.org/10.1787/82dee315-en (accessed: October 10, 2020).
KOTRA (2017). 2016nyon pukhan daewoemuyok donghyang [Trends in North Korea's foreign trade in 2016]. Seoul. URL: https://news.kotra.or.kr/user/globalBbs/
kotranews/787/globalBbsDataList.do?setIdx=249 (accessed: November 15, 2020) (In Korean).
KOTRA (2020). 2019nyon pukhan daewoemuyok donghyang [Trends in North Korea's foreign trade in 2019]. Seoul. URL: https://news.kotra.or.kr/user/globalBbs/ kotranews/787/globalBbsDataList.do?setIdx=249 (accessed: November 15, 2020) (In Korean).
Ministry of Unification, Republic of Korea. Inter-Korean Exchanges & Cooperation. URL: https://www.unikorea.go.kr/eng_unikorea/relations/statistics/exchanges/ (accessed: November 15, 2020).
Toloraya, G.D., Korgun, I.A., Gorbacheva, V.O. (2020). Sanktsii v otnoshenii KNDR: analiz posledstvii i uroki. Nauchnyi doklad. [Sanctions against DPRK: Consequences and Lessons. Scientific report], Moscow: Institute of Economics of the Russian Academy of Sciences, 46 р.
Zakharova, L.V. (2013). Vneshneekonomicheskie svyazi KNDR v 21 veke i perspektivy ikh razvitiya pri Kim Chen Yne [Foreign Economic Relations of the DPRK in the 21st Century and the Prospects for their Development under Kim Jong-un] // Problemy Dal'nego Vostoka, no. 4, pp. 82—97.
Zakharova, L.V. (2019). Vliyanie sanktsii SovetaBezopasnosti OON naekonomiku KNDR [The Influence of UN Security Council Sanctions on the North Korean Economy]. International Organizations Research Journal, vol. 14, no 2, pp. 192—211. DOI: 10.17323/1996-7845-2019-02-09.
