CC BY
324
Машовец Асия Океановна
кандидат юридических наук, доцент, Уральский государственный юридический университет
(e-mail: [email protected])
Изменение обвинения, полный или частичный отказ от него государственным обвинителем в ходе судебного разбирательства
В статье рассматривается процессуальная фигура государственного обвинителя как центральный субъект судебного следствия, обладающий широким спектром полномочий и возможностью существенного влияния на процедуру судебного разбирательства. Фактически государственный обвинитель определяет предмет судебного следствия. Анализу подвергается изменение формулы обвинения как в сторону смягчения, так и в сторону ужесточения, равно как и отказ от поддержания обвинения. Изучается возможность создания института субсидиарного обвинения в форме наделения потерпевшего соответствующими полномочиями по защите своих интересов на стадии судебного следствия.
Ключевые слова: государственный обвинитель, судебное следствие, потерпевший, субсидиарное обвинение.
A.O. Mashovets, Candidate of Law, Assistant Professor, Ural State Law University; e-mail: [email protected]
Amendment of the charge, full or partial waiver of it by the public prosecutor in the course of the trial
In this article the author explores the figure of the public prosecutor as the сentral subject of a judicial investigation that has a wide range of powers and, as a consequence, the possibility of significant impact on the trial proceedings. In fact, the public prosecutor determines the subject of judicial investigation. The analysis is the proceedings of changing the prosecution conception in the direction both mitigation and toughening, as well as the refusal to support a prosecution. So appears a possibility of establishing an institute of subsidiary prosecution in the form of empowering victim appropriate powers to protect their interests at the stage of judicial investigation.
Key words: public prosecutor, judicial investigation, victim, subsidiary prosecution.
В соответствии с ч. 1 ст. 273 УПК РФ судебное следствие начинается с изложения государственным обвинителем предъявленного подсудимому обвинения. Иными словами, государственный обвинитель начинает судебное следствие, а изложенное им во вступительной речи обвинение определяет с обвинительной стороны предмет судебного следствия. Как пишет С.П. Гришин, позиция государственного обвинителя, воплощенная в обвинении, определяет предмет и пределы судебного следствия [1, а 64].
Главным условием развития судебного следствия и фактором, определяющим его объем, является обвинительная активность прокурора. Проблема изменения обвинения, правовые порядок и последствия подобного акта составляют, на взгляд автора, не только и не столько юридико-техническую, но кон-
цептуальную проблему, которая заслуживает анализа.
Не подлежит сомнению то, что судебное следствие развивается благодаря активности государственного обвинителя, но не председательствующего. При этом прокурор в судебном следствии является не только стороной обвинения, выполняющей функцию обвинения, но и органом надзора за законностью. Последнее проявляется в его обязанности сохранять объективность и непредвзятость при представлении и исследовании доказательств, принимать все меры к полному и всестороннему судебному следствию и установлению фактических обстоятельств дела. От активности государственного обвинителя зависит не только продолжение судебного следствия, но и сохранение им состязательности. Пассивность обвинителя чревата не только тем, что
93
преступник избежит ответственности, но и провоцированием активности суда. Восполнение же пассивности прокурора председательствующим в ходе судебного следствия, вмешательство в проведение отдельных процессуальных действий (например, допроса) искажает суть правосудия, а вместе с тем, и судебного следствия: его всесторонность, объективность и полнота обеспечиваются активностью обеих сторон, а не восполняющей активностью председательствующего.
Право на распоряжение обвинением, по нашему мнению, составляет ключевую - материальную составляющую диспозитивных полномочий государственного обвинителя как стороны в деле, главы обвинительной власти, формулирующей и выдвигающей обвинение и поддерживающей его в суде. Проблематику изменения формулы обвинения как в сторону смягчения, так и в сторону ужесточения, а также отказ от поддержания обвинения необходимо рассматривать в контексте диспозитив-ности. Остановимся вначале на более простом вопросе: изменение обвинения путем частичного или полного отказа государственного обвинителя от поддержания обвинения, что влечет за собой соответствующие последствия. Если государственный обвинитель придет к убеждению, что имеющимися доказательствами предъявленное подсудимому обвинение не подтверждается, в соответствии с ч. 7, 8 ст. 246 УПК РФ он отказывается от поддержания обвинения полностью или частично и излагает суду мотивы отказа. Как указывается в судебных решениях, полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения в ходе судебного разбирательства, а также изменение им обвинения в сторону смягчения влекут прекращение уголовного дела или уголовного преследования полностью или в соответствующей части [2, с. 18].
Полный отказ государственного обвинителя от обвинения влечет прекращение судом уголовного дела или уголовного преследования полностью, соответственно прекращается и судебное следствие независимо от того, на каком этапе оно находилось, какие доказательства были представлены и исследованы. Теоретически возможен отказ прокурора от обвинения и во вступительной речи, тогда судебного следствия вообще не будет. Но подобные прецеденты нам неизвестны.
Частичный отказ прокурора от обвинения влечет прекращение судом уголовного дела или уголовного преследования полностью или в соответствующей его части по основаниям,
предусмотренным пп. 1 и 2 ч. 1 ст. 24 и пп. 1 и 2 ч. 1 ст. 27 УПК РФ. При изменении государственным обвинителем в ходе судебного заседания обвинения в сторону смягчения либо при частичном отказе от обвинения председательствующий судья должен вынести постановление о продолжении разбирательства дела в объеме обвинения, поддерживаемого государственным обвинителем. Важно подчеркнуть, что при частичном отказе государственного обвинителя от обвинения или изменении обвинения в сторону смягчения возвращение уголовного дела прокурору для составления нового обвинительного заключения не требуется [3, с. 22].
Изменение обвинения в сторону смягчения может быть осуществлено прокурором как во вступительной речи, так и в последующем судебном следствии на любом его этапе, когда он приходит к выводу, что обвинение является необоснованным, а вина подсудимого в суде не подтвердилась. Как отмечается в научной литературе, государственный обвинитель изменяет обвинение в сторону смягчения несколькими способами:
а) исключение из юридической квалификации деяния признаков преступления, отягчающих ответственность;
б) исключение из обвинения ссылки на какую-либо норму УК РФ, если действия подсудимого полностью охватываются другой нормой УК РФ, нарушение которой также вменялось в обвинительном заключении;
в) переквалификация деяния по норме УК РФ, предусматривающей более мягкое наказание [1, с. 68].
Таким образом, суд не вправе продолжать судебное разбирательство, включая судебное следствие по делу, если государственный обвинитель перестал поддерживать обвинение. Конституционный Суд РФ подтвердил конституционность существующего правового положения (фактически зависимости позиции суда от позиции стороны обвинения) и уточнил, что при обсуждении ходатайства государственного обвинителя подсудимый и потерпевший вправе довести до сведения суда свою позицию по существу вопроса и те доводы, которые они считают необходимыми для ее обоснования [4]. Государственному обвинителю необходимо указать мотивы своего решения, что обеспечивает возможность их последующей проверки [4]. Аналогичную позицию занял и Пленум Верховного Суда РФ, который разъяснил, что полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения, влекущий прекраще-
94
ние уголовного дела и изменение прокурором обвинения в сторону смягчения, должен быть мотивирован со ссылкой на предусмотренные законом основания, а вынесение судом решения, обусловленного соответствующей позицией государственного обвинителя, допустимо лишь по завершении исследования значимых для этого материалов дела и заслушивания мнений участников судебного заседания со стороны обвинения и защиты [5, с. 4].
Участники процесса в ходе обсуждения заявленного ходатайства об отказе от поддержания обвинения могут переубедить прокурора и заставить его поменять свою позицию, что, в свою очередь, определит решение суда о продолжении судебного разбирательства по делу и предмете спора сторон. Аргументация сторон может побудить суд потребовать от прокурора объяснения причин и мотивов отказа от поддержания обвинения и обосновать свою позицию [6, с. 264-265]. Заметим, что судебное следствие будет иметь своим предметом решение вопроса о необходимости продолжения такового и доказанности фактов, которые дают основание для прекращения спора сторон - прекращения уголовного дела. Впрочем следует признать, что пока в полной мере не созданы все возможные процессуальные гарантии от необоснованного прекращения уголовно-правового спора и оставления без уголовно-правового реагирования на возможные факты преступного поведения.
Есть еще один спорный момент в существующем порядке прекращения судебного уголовного преследования, который связан как с обеспечением прав потерпевшего, так и с созданием дополнительной гарантии от необоснованного прекращения уголовного дела (полностью или частично) и отказа от дальнейшего расследования обстоятельств дела, попыток установления истины по делу.
Одним из возможных способов решения этой проблемы является создание института субсидиарного обвинения. При такой правовой организации обвинительной деятельности потерпевший становится самостоятельным субъектом доказывания и расследования обстоятельств дела как в свою пользу, так и в поддержку публичного обвинения. При этом основой судебного следствия становится обвинение, поддерживаемое потерпевшим, его представителем.
Следует напомнить, что в принципиальном виде субсидиарное обвинение потерпевшего было допущено нормами, содержащимися в ст. 53, 430 УПК РСФСР. При истолковании смысла этих норм Пленум Верховного Суда РФ отметил, что при возражении потерпевшего
против прекращения дела полностью или частично ввиду отказа прокурора от обвинения разбирательство дела должно быть продолжено в объеме лишь тех эпизодов предъявленного подсудимому обвинения, по которым гражданин, пострадавший от преступления, признан потерпевшим [7]. Предусматривался этот институт и в проекте УПК РФ, подготовленном Министерством юстиции РФ (п. 5 ст. 267), а также в ст. 74, п. 7 ст. 75 проекта УПК РФ, разработанного ГПУ при Президенте РФ, и, наконец, в п. 24 ч. 2 ст. 5 проекта УПК РФ (1997 г.). Последний раз попытка ввести институт субсидиарного уголовного преследования была предпринята в проекте Федерального закона «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон "О прокуратуре Российской Федерации"» 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ [6].
Хотя ст. 22 УПК РФ закрепляет право потерпевшего на участие в уголовном преследовании, в том числе публичном, остается неясным, как он реально может это сделать. Если государственный обвинитель прекращает уголовное преследование, то потерпевшему, который не согласен с таким исходом производства, остается только обжаловать решение в вышестоящую судебную инстанцию. Если же прокурор отказался от поддержания государственного обвинения в суде, то согласно ч. 9 ст. 246 УПК РФ потерпевший вправе потребовать пересмотра судебного решения лишь при наличии новых или вновь открывшихся обстоятельств [6, с. 285].
Институт субсидиарного обвинения предусмотрен в ряде статей «Доктринальной модели уголовно-процессуального доказательственного права РФ» [8, с. 41-43]. Представляется справедливым наличие у потерпевшего не только права возражать против отказа государственного обвинителя от поддержания обвинения, но и самому поддерживать в продолжении судебного следствия перед судом обвинение в той части, в которой о него отказался прокурор, используя при этом как фактический материал, полученный публичными органами уголовного преследования, так и свои доказательства, собранные самостоятельно или с помощью суда.
Гораздо большую проблему как в доктри-нальном плане, так и в плане нормативного регулирования имеет вопрос об изменении обвинения в сторону ухудшения положения подсудимого в ходе судебного разбирательства. Понятно, что для судебного расследования, его предмета и пределов, равно как и позиционирования сторон и суда в процедуре судебного следствия, решение этой проблемы имеет принципиальное значение.
95
Изменение обвинения в форме усиления в юридическом или фактическом отношении после направления уголовного дела в суд до недавнего времени в России представить было невозможно. Официальная доктрина отрицала такую возможность. Однако в свете новых позиций Конституционного Суда РФ относительно возможности направления уголовного дела судом прокурору при установлении судебным следствием новых обстоятельств преступной деятельности подсудимого встал вопрос о создании в нашем праве института предъявления подсудимому нового обвинения в рамках продолжающегося судебного разбирательства.
Развивая концепцию о новой правовой организации судебного расследования, предлагаем включить в уголовно-процессуальное право России институт изменения обвинения в сторону ухудшения положения подсудимого. Его
принципиальное отличие от возрождаемого ныне института возвращения судом уголовного дела прокурору для проведения дополнительного расследования состоит в следующем:
основанием для нового обвинения будут только обстоятельства, установленные в ходе судебного следствия, поэтому будут ограничены возможности органа уголовного преследования расширить предмет обвинения;
сторона обвинения будет ограничена в том, чтобы получить новые обвинительные доказательства в одностороннем, следственном порядке, она обязана основываться только на тех доказательствах, которые были исследованы в судебном следствии;
лучше обеспечиваются права стороны защиты;
более гарантирован разумный срок расследования.
1. Гришин С. П. Судебное следствие в смешанном уголовном процессе (гносеологический, процессуальный и тактико-криминалистический аспекты). М., 2008.
2. Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 23 дек. 2005 г. № 46-005-60.
3. Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ № 74-00552 по делу Живарева и др. // Бюл. Верховного Суда РФ. 2007. № 1.
4. По делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан: постановление Конституционного Суда РФ от 8 дек. 2003 г. № 18-П // Собр. законодательства РФ. 2003. № 51. Ст. 5026.
5. О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22 нояб. 2005 г. № 23 // Бюл. Верховного Суда РФ. 2005. № 12.
6. Уголовный процесс современной России. Проблемные лекции: учеб. для бакалавриата и магистратуры / под. ред. В. Т. Томина, И.А. Зинченко. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2014.
7. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 20 дек. 1994 г. № 9 (утратило силу). Доступ из справ. правовой системы «КонсультантПлюс» (дата обращения: 21.12.2015).
8. Доктринальная модель уголовно-процессуального доказательственного права Российской Федерации и комментарии к ней. М., 2015.
1. Grishin S.P. The judicial investigation in a mixed criminal trial (epistemological, procedural and tactical-criminalistic aspects). Moscow, 2008.
2. Determination of the Judicial Board for Criminal Cases of the Supreme Court of the Russian Federation d.d. Dec. 23, 2005 № 46-005-60.
3. Determination of the Judicial Board for Criminal Cases of the Supreme Court of the Russian Federation № 74-005-52 in the case of Zhivarev et al. // Bull. of the Supreme Court of the Russian Federation. 2007. № 1.
4. On the case on verification of the constitutionality of the provisions of articles 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239,246, 254,271, 378,405 and 408, and also chapters 35 and 39 of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation in connection with the requests of courts of general jurisdiction and complaints of citizens: resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation d.d. Dec. 8, 2003 № 18-P //Coll. of legislation of the Russian Federation. 2003. № 51. Ait. 5026.
5. On the application by courts of the norms of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation regulating legal proceedings with the participation of jurors: resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation d.d. Nov. 22, 2005 № 23 // Bull. of the Supreme Court of the Russian Federation. 2005. № 12.
6. Criminal process in modern Russia. Problematic lectures: textbook for undergraduate and graduate students/ed. by V.T. Tomin, I.A. Zinchenko. 2nded., rev. and augm. Moscow, 2014.
7. Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation d.d. Dec. 20,1994 № 9 (expired). Access from legal reference system «ConsultantPlus» (date of access: 21.12.2015).
8. The Doctrinal model of the criminal procedural evidentiary law of the Russian Federation and comments to it. Moscow, 2015.
96
