CC BY
93УДК 341
ИЗБИРАТЕЛЬНЫЕ ПРАВА ЗАКЛЮЧЕННЫХ В СВЕТЕ РЕШЕНИЙ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА: ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ
© 2012 Г. Б. Романовский
Аннотация. Данная статья посвящена рассмотрению проблем, связанных с реализацией избирательных прав лиц, отбывающих наказание в местах лишения свободы. Раскрываются имеющиеся в этой сфере противоречия, указывающие на необходимость дальнейшего совершенствования норм, гарантирующих соблюдение прав и свобод граждан.
Ключевые слова: избирательное право, наказание в виде лишения свободы, уголовно-исполнительная система, Европейский суд по правам человека.
THE ELECTORAL RIGHTS OF PRISONERS IN LIGHT OF DECISIONS OF THE EUROPEAN COURT OF HUMAN RIGHTS: PROBLEMS AND PROSPECTS
© 2012 G. Romanovsky
Summary. The article deals with the problems associated with the implementation of the electoral lights of inmates in prisons. The author reveals the contradictions in this area, indicating the need to further improve the rules to ensure the rights and freedoms of citizens.
Keywords.■ suffrage, the punishment of imprisonment, the penal system, the European Court of Human Rights.
Избирательные права граждан, отбывающих уголовное наказание в виде лишения свободы, не являлись в Российской Федерации предметом пристального изучения. Ч. 3 ст. 32 Конституции РФ устанавливает категорический запрет. не имеют права избирать и быть избранными граждане, содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда. Данное право автоматически отсекает около 750 тыс. граждан, именно столько по состоянию на 1 июля 2012 г. содержится в учреждениях уголовно-исполнительной системы1. Необходимо отметить, что подобные правила содержатся в конституционных актах различных стран, как стран «молодой демократии», так и имеющих давние демократические традиции. Так, ст. 67 Конституции Турецкой Республики устанавливает. не имеют права голосовать преступники, содержащиеся в местах лишения свободы. Лишены данного права также рядовые и капралы, служащие в вооруженных силах, слушатели высших военных школ. Ч. 2 ст. 27 Конституции Республики Армения содержит правило, аналогичное российскому. граждане, отбывающие наказание в виде лишения свободы, не могут избирать и быть избранными. Ст. 28 (ч. 2) Конституции Грузии закрепляет. в выборах и референдуме не участвуют лица, отбывающие по приговору суда наказание в учреждениях исполнения наказаний. Некоторые государства устанавливают ограничения на уровне законов, не внося соответствующий запрет в конституцию страны. Подобные правила не подвергались бы сомнению, если не принятие в 2005 г. Европейским судом по правам человека (далее - ЕСПЧ) знаменательного решения по делу «Херст против Великобритании». Данное постановление способствовало не только «новому дыханию» старой проблемы, но и появлению российских жалоб, образцы которых размещены на сайтах ряда правозащитных организаций. Например, организация «Сутяжник» разместила жалобу нескольких осужденных, которая, по информации организации, зарегистрирована в реестре жалоб Европейского суда по правам человека2. Положительное решение по ней приведет к реформированию избирательной системы и появлению значительного количества «новообращенных» избирателей. В поданной жалобе отстаивается позиция, что ст. 32 Конституции РФ нарушает право избирать, закрепленное в статье 3 Протокола № 1 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - ЕКПЧ, или Конвенция), потому что «(а) абсолютное лишение избирательного права ограничивает избирательное право
до такой степени, что нарушает саму суть этого основополагающего права, и (б) абсолютное лишение права не может быть объективно и разумно оправданным даже с учетом права на усмотрение государства устанавливать необходимые правила поведения».
В начале 2012 г. в ЕСПЧ подана жалоба гражданином Е. Ярцевым, отбывающим 19-летний срок наказания в колонии строгого режима в Иркутской области, пожелавшим проголосовать на выборах Президента РФ. В соответствии с российским законодательством избирком Иркутской области не разрешил Ярцеву участвовать в голосовании. Его адвокат И. Трунов считает, что в данном случае налицо дискриминация, поскольку осужденные, освобожденные условно-досрочно, получившие условный срок, исправительные работы или иное наказание, не связанное с лишением свободы, уже этим правом обладают. Таким образом, нарушаются основополагающие принципы равноправия и справедливости. По его мнению, лишение избирательных прав должно быть отдельным видом наказания по определенным преступлениям, связанным с политикой, например, по обвинению в экстремизме3.
Проанализируем данную ситуацию. Право выбирать и быть избранным находит свое международное закрепление. Так, ст. 25 Пакта о гражданских и политических правах (далее - Пакт) предусматривает, что каждый гражданин должен иметь без какой бы то ни было дискриминации и без необоснованных ограничений право и возможность голосовать и быть избранным на подлинных периодических выборах, производимых на основе всеобщего и равного избирательного права при тайном голосовании и обеспечивающих свободное волеизъявление избирателей. Данная норма предполагает проведение периодических подлинных выборов. Обладатель права обозначен как «каждый гражданин», что допускает возможность введения ограничений для иностранцев. В статье присутствует фраза - «без какой бы то ни было дискриминации и без необоснованных ограничений». Подобное словосочетание допускает введение ограничений, к которым предъявляются определенные оценочные требования. Они должны носить обоснованный характер и, наоборот, не носить дискриминационного характера. Особо следует подчеркнуть, что Пакт формулирует именно право человека. Ст. 3 Протокола № 1 ЕКПЧ заметно отличается от положений Пакта, поскольку налагает обязанность на государство создавать институциональную инфраструктуру, обеспечивающую реализацию некоторых прав. В то же время упомянутая ст. 3 фактически не предоставляет права частным лицам. Процитируем ее: «Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются проводить с разумной периодичностью свободные выборы путем тайного голосования в таких условиях, которые обеспечат свободное волеизъявление народа при выборе законодательной власти». Однако в последующем нормы прецедентного права расширили понимание: «По существу представляется, что органы Конвенции, сознавая недостаточность существующего текста, после осторожного начала в последнее время стали в большей степени «подтверждать» (но не предоставлять) политические права в порядке презумпции. От идеи «институционального» права на проведение свободных выборов Комиссия перешла к концепции всеобщего избирательного права»4. В первом же решении по упомянутой ст. 3 (по делу «Матье-Моэн и Клерфейт против Бельгии»5 от 2 марта 1987 г.) ЕСПЧ отметил, что «межгосударственный оттенок» текста не придает ст. 3 существенного отличия от всех других нормативных статей Конвенции и Протоколов. Этот оттенок объясняется желанием придать большую торжественность взятому на себя обязательству, а также тем, что в данной области государства должны были принимать позитивные меры, а не просто воздерживаться от вмешательства.
Венецианской комиссией (Европейской комиссией за демократию посредством закона) принят Кодекс добросовестной практики в сфере избирательного права (5 - 6 июля 2002 г.), в котором содержатся руководящие принципы Комиссии в отношении случаев возможности лишения лица права избирать или быть избранным. В частности, возможно принятие нормы о лишении лиц права избирать и быть избранными, но только при соблюдении следующих совокупных условий: 1) эта норма должна быть предусмотрена законом; 2) должен быть соблюден принцип пропорциональности; условия лишения лица
его права выдвигать свою кандидатуру на выборах могут быть менее строгими, чем условия лишения этого лица избирательного права; 3) лишение прав должно быть основано на психической дееспособности лица или осуждении лица за совершение тяжкого преступ-ления6. Таким образом, европейский стандарт прав человека допускает поражение в политических правах при назначении уголовного наказания. Понятно, что пассивное право -право быть избранным - невозможно реализовать в полной мере лицу, отбывающему уголовное наказание в местах лишения свободы. Такой гражданин лишен возможности находиться в официальной резиденции выборного органа.
Возникает вопрос о допустимости поражения в активном избирательном праве. Данный вопрос поднимался в зарубежной практике, которая была внимательно изучена ЕСПЧ и нашла свое отражение в решении по делу «Херст против Великобритании». Верховный суд США вынес решение в 1974 г. по делу «Ричардсон против Рамиреса». Законодательство Калифорнии предусматривало ограничение избирательных прав не только лиц, находящихся в местах лишения свободы, но и в течение определенного времени после освобождения, если они были осуждены за совершение тяжкого преступления. Это позволило нескольким гражданам обратится в Верховный суд штата Калифорния, который по их жалобе вынес решение, признавшее данное правило не соответствующим конституционным принципам7. Истцы настаивали на том, что в данном правиле отсутствует какой-либо общественный интерес что и было подтверждено судебной инстанцией. Решение не нашло однозначной поддержки, поэтому было принято к рассмотрению Верховным судом США, который вынес иное решение, указав, что государство не обязано доказывать в данном случае наличие общественного интереса. Данное правило нельзя оценивать с точки зрения традиционных принципов допустимости ограничений избирательных прав. Дело было отправлено в Верховный суд Калифорнии, но, прежде чем оно было рассмотрено, законодательство уже было изменено, что не потребовало принятия нового решения8.
Значимыми считаются решения судебных органов Канады, которые выносились в период с 1993 по 2002 гг. Наиболее показательным стало дело «Совэ против Канады» (Совэ приговорен к пожизненному лишению свободы за убийство 1-й степени). Добавим, что еще в 1988 г. один из приговоренных к пожизненному лишению свободы обратился в судебную инстанцию, посчитав, что ограничение его избирательных прав не соответствует Канадской хартии прав и свобод, однако тогда суд определил данное ограничение как «разумный предел» права, который не противоречит основному закону страны. Тем более, что ст. 1 названной хартии указывала на возможность ограничения прав и свобод нормами права «в пределах, считаемых разумными, и оправданность которых может быть объяснена в свободном и демократическом обществе». В деле «Belczowski против Королевы» один из экспертов обосновал три цели лишения заключенных права голоса: 1) подтверждение следованию традициям демократии со стороны самих избирателей; 2) сохранение целостности процедуры голосования; 3) санкция правонарушителей. Первая цель была отметена, так как суд признал недопустимость навязывания испытаний на порядочность и ответственность на самих избирателей. Неприличные и безответственные граждане могут быть найдены и среди незаключенных, которые, несмотря на это, не утрачивают права голоса. Ранее действительно присутствовали некоторые правила допуска к избирательному процессу. Они определяли, что голосовать могли только «достойные и ответственные», что предполагало имущественный ценз, запрет на избирательные права для женщин, некоторых сословий и т. д. Сейчас правовая система двигается в ином направлении, что и должно обусловить отказ от дополнительных ограничений. Вторая цель - сохранение целостности избирательного процесса - также была отметена судом. Информирование заключенных в условиях современных информационных технологий - проблема несложная. Организация избирательного процесса потребует лишь некоторых усилий со стороны государства, а не изменения всей системы голосования. Наказание преступника - единственная цель, которой можно найти оправдание, но и ее суд оценил с точки зрения пропорциональности: установление абсолютного запрета приводит к ограничению прав «больше,
чем это необходимо». В законе не учитывается ни тяжесть преступления, ни срок лишения свободы9.
Опыт Канады показателен еще и тем, что растянутая судебная эпопея позволила вскрыть все доводы и показать их практическую реальность. Дело в том, что по делу Совэ различные судебные инстанции принимали разные решения. В 1995 г. федеральный суд Канады признал закон неконституционным, что позволило заключенным участвовать в федеральном голосовании в июне 1997 г. В 1999 г. решение было отменено Федеральным апелляционным судом, а в 2002 г. неконституционность была подтверждена Верховным судом Канады.
Сторонники предоставления права голоса отмечали, что одна из целей лишения свободы является реабилитация лиц, содержащихся в заключении. Правонарушителей следует поощрять в принятии на себя большей гражданской ответственности, голосование же способствует чувству принадлежности к обществу. Сторонники ограничений настаивали на том, что участие заключенных может привести к искажению результатов выборов в пользу кандидатов, которые будут «заигрывать» с правонарушителями10. Некоторые депутаты посчитали, что «провозглашенная Верховным судом политкорректное^» оскорбляет жертв преступлений11.
1 апреля 1999 г. по делу «Август и другие против избирательной комиссии и других» (August and another v. Electoral Commission and others) Конституционный суд ЮАР рассмотрел ходатайство заключенных о вынесении распоряжения по поводу включения их и других заключенных в списки избирателей. Закон о выборах 1993 г. предусматривал, что участвовать в выборах не имеют права лица, находящиеся в местах лишения свободы, по обвинению в грабеже при отягчающих обстоятельствах и изнасиловании. Все остальные заключенные обладали правом голоса. Закон о выборах 1998 г. формальные ограничения не предусматривал. Двое заключенных, обвиненных в мошенничестве, подали заявление в избирательную комиссию для регистрации их в качестве избирателей. Комиссия не чинила формальных препятствий, но решила заручиться поддержкой судебной инстанции, поскольку считала, что есть серьезные затруднения в реализации избирательных прав заключенными. Закон о выборах закреплял регистрацию избирателей по месту постоянного проживания, и было неясно, какое именно место считается местом постоянного проживания заключенных. В суде, кстати, также анализировался довод о дискриминации по имущественному положению, поскольку около 200 заключенных (на момент рассмотрения дела) отбывали наказание, связанное с лишением свободы, так как не имели возможности оплатить наложенный на них штраф.
Вернемся к основным аспектам решения Конституционного суда ЮАР. Серьезной оценке подвергся вопрос о месте постоянного проживания заключенного. Если заключенные регистрировались бы как избиратели по своему прежнему адресу, то подсчет голосов усложнялся, поскольку их бюллетени необходимо было доставить из места заключения. Представители государственных органов настаивали, что это будет чрезвычайно дорогостоящим и трудоемким. В то же время контрдоводом стала возможность голосования для граждан, находящихся в больницах и за рубежом. Однако и здесь аргумент заключался в том, что заключенные не лишены избирательных прав. Получалось, что в принципе никто не возражал против предоставления избирательных прав заключенным, но вопрос об определении места жительства превращал потенциальную возможность в фикцию. Заключенный не мог зарегистрироваться как избиратель по своему прежнему месту жительства, значит, не мог участвовать в голосовании. А поскольку его поступок стал причиной ограничения прав, заключенный не мог требовать для себя какого-то особого порядка участия в голосовании. Соответственно, не сам закон стал препятствием для реализации права избирать, а система регистрации избирателей. В ходе судебного разбирательства подробно рассматривалось, можно ли считать место отбытия наказания местом постоянного жительства. Было выяснено, что при избрании центрального законодательного органа, формируемого по партийным спискам, место жительства заключенного слабо влияет на ре-
зультат голосования и позволяет осуществлять голосование по месту отбытия наказания. В решении было четко обозначено, что избирательная комиссия не уполномочена на определение субъекта голосования, ее задача - обеспечить избирательный процесс12. Конституционный суд ЮАР пришел к следующему выводу: закон о выборах необходимо толковать таким образом, чтобы приводить в действие конституционные заявления, гарантии и обязательства. Он отметил, что многие демократические общества устанавливают ограничения избирательного права в отношении некоторых категорий заключенных. Хотя в Конституции ЮАР отсутствуют похожие положения, он признал, что ограничения могут вводиться на осуществление основных прав человека при условии, что они являются, inter alia, обоснованными и справедливыми. Вопрос о том, обоснованны ли в соответствии с Конституцией нормы, запрещающие заключенным участвовать в выборах, не рассматривался в ходе судебного разбирательства, и Конституционный суд подчеркнул, что его постановление не должно толковаться как не позволяющее Парламенту лишать определенные категории заключенных избирательных прав. Из-за отсутствия такого законодательства заключенные были вправе голосовать, и ни избирательная комиссия, ни суд не имели полномочий лишать их права голоса. В итоге Конституционный суд указал на обязанность избирательной комиссии принять все необходимые меры, чтобы обеспечить заключенным участие в выборах.
В соответствии с законодательством о выборах в Индии заключенным запрещено участвовать в голосовании. Данное правило также оспаривалось в Верховном суде Индии, который неоднократно подчеркивал, что такое ограничение установлено в интересах общества (решения по делам «Anukul Chandra Pradhan v. Union of India & Anr», «Mahendra Kumar Shastri v. Union of India and Anr»). В 2004 г. в решении по делу «Jan Chaukidar (Peoples Watch) v. UOI & Ors.» Верховный суд Индии установил, что право голоса основано на законе, поэтому законом может быть и ограничено. Аналогичный вывод был сделан также в решении по делу «Rama Prasad Sarkar v. The State Of West Bengal & Ors.», вынесенном 18 марта 2011 г. Отметим, что правительство Западной Бенгалии в принципе не возражало против предоставления заключенным избирательных прав13.
Итак, вернемся к анализу решения ЕСПЧ по правам человека по делу «Херст против Великобритании». Первоначально Европейским судом по правам человека было принято решение, констатирующее нарушение ст. 3 Протокола № 1 ЕКПЧ. В последующем жалоба была передана на рассмотрение Большой палате, которая и вынесла б октября 2005 г. соответствующее решение. В своем представлении власти Соединенного Королевства утверждали, что лишение лица избирательных прав в данном деле преследовало законные цели предупреждения совершения нового преступления и наказания правонарушителей и укрепления чувства гражданского долга и уважения к верховенству права путем лишения тех, кто нарушил основные нормы общества, права высказывать свое мнение, продлив действие этих норм на весь срок приговора этих лиц. Отбывающие наказание заключенные нарушили общественный договор, и поэтому можно считать, что (временно) они лишены права принимать участие в управлении делами государства. Показательно, что в тексте решения приводится практически полный «расклад» стран в зависимости от допуска заключенных к урнам для голосования. В процессе в качестве третьей стороны выступали власти Латвии, которые These views of the Courts against prisoners' suffrage have been upheld in more recent cases such as Rama Prasad Sarkarv. The State Of West Bengal & Ors
выразили свою обеспокоенность тем, что постановление палаты будет иметь «горизонтальное» влияние на другие страны, которые установили абсолютный запрет на право отбывающих наказание заключенных принимать участие в выборах. Они утверждали, что, принимая во внимание историческое и политическое развитие страны, Европейскому суду не следует заменять точку зрения демократического государства своей собственной о том, что соответствует наилучшему соблюдению интересов демократии. В ходе рассмотрения дела власти Латвии отметили, что Палата ЕСПЧ не учла должным образом предупредительного аспекта запрета на право голоса, в частности, в отношении лиц, совершивших
тяжкие преступления, чтобы они участвовали в процессе принятия решений, которые могут привести к предоставлению власти отдельным лицам или группам лиц, в какой-то степени имеющим отношение к криминальным структурам. Более того, они утверждали, что Палата не приняла во внимание тот факт, что в современных системах криминальной юстиции наказание в виде лишения свободы использовалось в качестве наивысшей меры, и что, несмотря на автоматический характер запрета на право голоса, он все-таки относился к оценке самого преступления и личности осужденного.
Данные доводы имеют прямое отношение к ситуации с заключенными в Российской Федерации. Ст. 43 Уголовного кодекса РФ устанавливает, что наказание применяется в целях восстановления социальной справедливости, а также в целях исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений. Лишение свободы и в отечественном законодательстве выступает в качестве крайней меры и применяется в случаях, когда по характеру и степени общественной опасности совершенного преступления и с учетом личности виновного достижение целей наказания не может быть обеспечено без изоляции осужденного от общества14. В то же время «горизонтальное» влияние на наше государство вполне возможно. В решении отмечается, что страны, в которых устанавливается запрет на выборы для заключенных, составляют меньшинство, ссылка на невозможность определения единого европейского подхода в этом вопросе не может быть определяющей в его разрешении.
ЕСПЧ указал, что избирательные права не являются абсолютными. Существуют подразумеваемые ограничения, и государствам должна быть предоставлена свобода действий в этом вопросе: «Главное - такие ограничения не должны препятствовать свободному волеизъявлению народа при выборе законодательной власти, то есть они должны отражать (а не препятствовать) заботу о поддержании целостности и эффективности процедуры выборов, направленной на определение воли народа посредством всеобщего избирательного права ... Любое отклонение от принципа всеобщего избирательного права может подорвать демократическую действенность законодательной власти, избранной таким способом, а также эффективность тех законов, которые они принимают. Таким образом, исключение каких-либо категорий или групп населения страны должно соответствовать целям ст. 3 Протокола № 1 к Конвенции». Главный же итог постановления по делу «Херст против Великобритании» заключается в том, что практика, которая лишает гарантированного Конвенцией права голоса значительное число лиц, при этом на недифференцированной основе, а именно устанавливает абсолютный запрет на право голоса в отношении всех осужденных, находящихся в тюремном заключении, автоматически применяется к таким заключенным, независимо от срока их наказания и тяжести или характера совершенного ими преступления, а также их личных характеристик, несовместима со ст. 3 Протокола № 1. Представители Соединенного Королевства спросили о том, какие именно ограничения будут соответствовать европейскому стандарту защиты прав человека. На что ЕСПЧ ответил, что этим должно заниматься само государство. Такая позиция создает определенную проблему для нашего государства при рассмотрении аналогичных дел.
Необходимо также подчеркнуть, что к рассматриваемому постановлению было написано особое мнение судей Л. Вильдхабера, Ж.-П. Коста, П. Лоренсена, А. Ковлера, С. Э. Йебенса. В нем подчеркивалось, что ограничение избирательных прав заключенных на основании законодательства Соединенного Королевства являлось законным в целях предупреждения совершения новых преступлений, наказания правонарушителей и укрепления чувства гражданского долга и уважения принципа верховенства права. Государствам необходимо дать широкую свободу действия: они должны вырабатывать правила избирательного процесса в зависимости от своих исторических и политических факторов. Авторы напомнили, что ЕСПЧ не является законодательным органом и должен быть осторожен, чтобы не взять на себя законотворческие функции.
18 января 2011 г. II Секцией было вынесено решение по делу «Скоппола против Италии»15. Заявитель также был приговорен к пожизненному лишению свободы за убий-
ство, покушение на убийство, жестокое обращение с членами семьи и незаконное владение огнестрельным оружием. В соответствии с итальянским законодательством пожизненное заключение влекло пожизненный запрет осуществления публичных функций, включая постоянное лишение избирательного права. Суд подтвердил, что безусловное лишение избирательного права заключенных на срок лишения свободы представляет собой общее, автоматическое и неизбирательное ограничение, не совместимое со статьей 3 Протокола № 1 к Конвенции. Кроме того, решение о лишении избирательных прав должно приниматься судом и быть надлежащим образом мотивированным. В этой части была сделана ссылка на постановление ЕСПЧ от 8 апреля 2010 г. по делу «Фродль против Австрии». Однако 20 июня 2011 г. дело было передано в Большую палату по требованию государства-ответчика, которая 22 мая 2012 г. вынесла соответствующее постановление, признававшее правоту государства-ответчика, хотя и подтвердившее «правило Херста» (общий, неразборчивый, автоматический характер ограничений избирательных прав).
Решение по делу Херста вызвало в Великобритании бурю недовольства. Показательно, что в феврале 2011 г. во время парламентских дебатов существующий запрет был поддержан членами всех партий (234 голосами против 22), которые поочередно в процессе прений выражали свой протест против наделения заключенных правом участвовать в выборах, а также против того, что этот вопрос должны решать судьи Страсбургского суда, а не британский парламент16.
Как бы мы ни относились к спорным решениям ЕСПЧ по правам человека, вероятность удовлетворения жалоб, поданных гражданами России, отбывающими наказание в местах лишения свободы, по поводу их неучастия в голосовании весьма высока. Всего в процессе изучения находится около 20 жалоб, но с учетом сроков прохождения итоговое решение будет весьма нескоро. В то же время следует уже сейчас готовиться к возможным последствиям.
Итак, ст. 3 Протокола № 1 ЕКПЧ устанавливает: «Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются проводить с разумной периодичностью свободные выборы путем тайного голосования в таких условиях, которые обеспечат свободное волеизъявление народа при выборе законодательной власти». Следует отметить, что положения Конвенции распространяются только на выборы в органы законодательной власти. Таким образом из сферы действия ЕКПЧ в первую очередь выпадают муниципальные выборы. Данная позиция находила подтверждение в практике ЕСПЧ - решения по делу «Черепков против Российской Федерации». В другом решении Суд указал: «Очевидно, что муниципальные советы не участвуют в осуществлении законодательной власти и, следовательно, не образуют часть «органов законодательной власти» в смысле ст. 3 Протокола № 1»17. Следует также исключить выборы представителей исполнительной власти, в частности, глав субъектов Российской Федерации. Некоторые сложности могут возникнуть вокруг выборов Президента РФ, поскольку нашей Конституцией он не отнесен к системе исполнительной власти, а является главой государства (ст. 80). Он обладает рядом полномочий, способными влиять на законодательный процесс: обладает правом законодательной инициативы, правом отлагательного вето. Его указы и распоряжения обязательны на всей территории Российской Федерации (ст. 90 Конституции РФ). Добавим, что одна из жалоб, поданных против Российской Федерации, касается как раз возможности участвовать в выборах Президента РФ. Таким образом, остается возможность участия в выборах в Государственную думу Федерального собрания РФ и законодательный орган субъекта РФ. Предоставление возможности участия в федеральных выборах создаст наименьшее количество трудностей, так как выборы осуществляются по пропорциональной системе, где каждый гражданин голосует за партийный список. В то же время около 750 тысяч голосов - весьма существенный задел для любой политической партии (особенно в условиях последней либерализации закона о политических партиях). Например, по итогам выборов в Государственную думу в 2011 г. партия «Яблоко» официально набрала 2 млн 252 тыс. 403 голоса.
Организация же выборов в законодательные органы субъектов Российской Федерации будет максимально затруднена. Для примера возьмем Республику Мордовия, где ос-
новное количество учреждений уголовно-исполнительной системы находится в Зубово-Полянском муниципальном районе. В этом районе насчитывается всего 33 357 избирателей18, что составляет один избирательный округ. В этом же районе находится 15 учреждений (14 исправительных и 1 лечебное) Федеральной службы исполнения наказаний, в которых насчитывается около 13 тысяч осужденных. В Мордовии один из самых высоких показателей по количеству заключенных - около 1500 на 100 тысяч населения. Даже если учитывать, что две колонии предназначены для отбывания наказания иностранными гражданами, показатель весьма существенен и соотносим с общим количеством избирателей. Учтем, что средняя явка по стране составляет около 60 % - по федеральным выборам, а по региональным - 35 %. Заключенные же будут более дисциплинированными (если им дать право голоса). Если всех заключенных бывшего «Дубравлага» регистрировать как избирателей Зубово-Полянского избирательного округа, понятно, что именно они будут решать исход выборов. Если же исходить из их прежнего места проживания (до ареста), то это внесет дополнительные трудности. Ст. 73 УИК РФ закрепляет положение, согласно которому осужденные к лишению свободы отбывают наказание в исправительных учреждениях в пределах территории субъекта Российской Федерации, в котором они проживали или были осуждены. Но в этой же статье содержится значительное количество исключений. Отметим, что в Зубово-Полянском районе отбывает наказание много жителей г. Москвы и Московской области (в Москве «свои» исправительные учреждения отсутствуют). В этом случае бывшие жители Москвы должны участвовать в голосовании тогда, когда будут объявлены выборы в законодательный орган г. Москвы. Более того, москвичи отбывают наказание практически по всей стране (например, всем известный Ходорковский сейчас находится в колонии общего режима в Сегеже Республики Карелия).
Потребуется серьезное изменение избирательного законодательства. Федеральный закон от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации»19 закрепляет базовые положения процесса голосования. Ст. 2 устанавливает понятие «адрес места жительства» - адрес (наименование субъекта Российской Федерации, района, города, иного населенного пункта, улицы, номера дома и квартиры), по которому гражданин РФ зарегистрирован по месту жительства в органах регистрационного учета граждан по месту пребывания и по месту жительства в пределах Российской Федерации. В соответствии со ст. 7 Закона РФ от 25 июня 1993 г. № 5242-1 «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации»20 снятие гражданина РФ с регистрационного учета по месту жительства производится органом регистрационного учета в случае осуждения к лишению. Все избирательные процедуры «вращаются» вокруг общего понятия - места жительства гражданина. Ст. 16 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» устанавливает, что основанием для регистрации (учета) избирателей, участников референдума на территории муниципального образования является факт нахождения места жительства (в отношении вынужденных переселенцев - факт временного пребывания) избирателей, участников референдума на соответствующей территории. Указанный факт устанавливается на основании сведений, представляемых органами, осуществляющими регистрацию граждан Российской Федерации по месту пребывания и по месту жительства в пределах Российской Федерации. Аналогичны правила составления списков избирателей.
Есть еще одна проблема в вопросе предоставления заключенным права участвовать в голосовании на выборах. Как указывалось, невозможность избирать и быть избранными для граждан, находящихся в местах лишения свободы по приговору суда, установлена Конституцией РФ (ч. 3 ст. 32). Статья находится во второй, «защищенной», главе, пересмотр которой автоматически ведет к созыву Конституционного собрания. Абсолютно ясно, что ситуация с избирательными правами заключенных - не тот случай, чтобы пересматривать всю Конституцию России, хотя в юридической науке обосновывалось иное мнение21. Более того, внесение изменений в избирательное законодательство поставит вопрос о его соответствии ст. 32 Конституции РФ. Корректировка закона практически приведет к корректировке
Конституции, что может иметь далеко идущие последствия. Какими бы благими пожеланиями ни руководствовался законодатель, возможно открытие «ящика Пандоры». Если возможно игнорирование норм Конституции в данном вопросе, значит, возможно и в других. Получается, что предлагаемые изменения могут стать предметом оценки в Конституционном суде РФ, которым уже принималось определение от 1 октября 2009 г. № 1053-0-0 по жалобе гражданина А. А. Байкова22 (он ссылался на решение ЕСПЧ по делу «Херст против Великобритании»). Конституционный суд России «выкрутился», отказав по основанию несоответствия субъекта обращения требованиям Конституции: фактически ставится вопрос о толковании Конституции России, гражданин же не перечислен в числе тех, кто может подавать соответствующее обращение. В любом случае Конституционный суд РФ будет поставлен в весьма щекотливое положение. Утверждение закона о допуске заключенных к выборам как соответствующего Конституции РФ будет слишком одиозным: выкручивание отечественного Основного закона под конкретное решение международной инстанции. Признание же закона не соответствующим Конституции повлечет невозможность исполнения решения ЕСПЧ. Как бы ни развивались события, налицо серьезная юридическая проблема соотношения не только актов весьма значимых судебных инстанций, но и источников права. Тем более, что ЕСПЧ уже давал нашим соотечественникам повод для размышления. Следует обратить внимание на статью Б. С. Эбзеева по поводу постановления ЕСПЧ по жалобе республиканской партии России, в которой весьма четко высказано предупреждение: «Вопрос еще и в том, готовы ли мы защищать Конституцию РФ или согласимся с крайне тенденциозным истолкованием ЕСПЧ фундаментальных основ отечественной государственно-правовой жизни и нашей социально-политической действительности, ставящим под сомнение суверенитет России»23. Эбзеев считает, что прецеденты, созданные Конституционным судом РФ путем толкования Конституции РФ, становятся по существу частью ее самой; точно так же прецеденты, создаваемые конституционным толкованием законов, становятся частью интерпретируемых законов. Конечно, данный вывод весьма спорен и наверняка найдет своих оппонентов, но он в любом случае потребует своей оценки в возможном споре «конкурирующих» судебных инстанций.
Напомним, что в Особых мнениях по делу «Херст против Великобритании» специально подчеркивалась опасность пути следования в сторону взятия на себя функций законодателя. В.Д. Зорькин дает оценку данной ситуации: «Накопленный опыт взаимодействия ЕСПЧ и органов конституционного правосудия показывает, что в подобных ситуациях - с целью выработки рекомендаций для преодоления коллизий, возникающих в связи с решениями ЕСПЧ и затрагивающих основы конституционного правопорядка и его базовые ценности, - мог бы использоваться, в частности, такой достаточно авторитетный институт в европейском сообществе, каковым является Круг председателей европейских конституционных судов». Зорькин дополняет: «Ни в коем случае мы не должны своими действиями разрушать наметившиеся позитивные международные тенденции. Мы должны быть предельно тактичны, умны и уступчивы»24. Хочется поддержать данное высказывание. Вопрос о предоставлении избирательных прав гражданам, находящимся в местах лишения свободы по приговору суда, является очень серьезным и должен решаться с учетом всех обстоятельств - как правовых позиций ЕСПЧ, так и исторической и политической действительности нашего государства.
1 M^V^m^/statistics/
2 http://su1yajnik.ru/documents/4186.h1ml
3 Тюремный портал России / http://prisonlife.ru/analitika/1931-zapret-rossijskim-osuzhdennym-golosovat-na.html
4 Гомьен Д., Харрис Д., Зваак Л. Европейская конвенция о правах человека и Европейская социальная хартия: право и практика. - М., 1998. - С. 434.
5 См.: Европейский суд по правам человека. Избранные решения: в 2 т. - М., 2000. - Т. 1. - С. 532 - 537.
6 http://www.venice.coe.int/docs/2002/CDL-AD(2002)023rev-e.pdf
7 http://supreme.justia.com/cases/federal/us/418/24/
8 Right To Vote. Key Decisions in Felony Disenfranchisement Litigation / http://www.policyarchive.org/handle/10207/bit-streams/8735.pdf
9 Sauvé v. Canada (1993) - Voting Rights for Prisoners/http://www.law.mlberta.ca/centtes/ccs/rulings/Sauv0/oC3°/oA9_ v_Cana-da1993.php
10 Общество Джона Говарда / http://www.johnhoward.ab.ca/pub/A4.htm
11 http://www.prisontalk.com/forums/archive/index.php/t-5826.html
12 Текст данного решения: South Africa: Constitutional Court / http://www.saflii.org/za/cases/ZACC/1999/3.html
13 Medha Srivastava. The Voting Rights of Prisoners: Examining the Indian stand in light of the recent ECHR Decision in Scoppola v. Italy / http://humanrightsoncampus.wordpress.com/tag/scoppola/
14 Комментарий к ст. 56 // Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Ю.В. Грачева, Л. Д. Ермакова, Г.А. Есаков и др.; отв. ред. А.И. Рарог. - 7-е изд., перераб. и доп. - М., 2011.
15 Бюллетень Европейского суда по правам человека. - 2011. - № 7.
16 Эндикотт Т. Перспективы развития права в сфере прав человека // Право. Журнал Высшей школы экономики. - 2012. -№ 2. - С. 22.
17 Де Сальвиа М. Прецеденты Европейского суда по правам человека. Руководящие принципы судебной практики, относящейся к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Судебная практика с 1960 по 2002 г. -СПб., 2004. - С. 1021.
18 Избирательная комиссия Республики Мордовия / http://mordov.izbirkom.ru/etc/forma_41_na_01072012_2_version.doc
19 Собрание законодательства РФ. - 2002. - № 24. - Ст. 2253.
20 Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. - 1993. - № 32. - Ст. 1227.
21 Дуксин П. А. Конституционные ограничения избирательных прав граждан Российской Федерации, находящихся в местах лишения свободы по приговору суда: автореф: дис. ... канд. юрид. наук. - Саратов, 2010. - С. 9.
22 Вестник Центризбиркома РФ. - 2009. - № 9.
23 См.: Эбзеев Б.С. Решение ЕСПЧ по делу «Республиканская партия России против России», или Утраченные иллюзии // Журнал российского права. - 2011. - № 12. - С. 71 - 85.
24 Зорькин В. Д. Диалог Конституционного суда Российской Федерации и Европейского суда по правам человека в контексте конституционного правопорядка Доклад на XIII Международном Форуме по конституционному правосудию. СПб. 18 - 20 ноября 2010 г. / http://www.ksrf.ru/News/Speech/Pages/ViewItem.aspx?ParamId=39
УДК 343
ОБЕСПЕЧЕНИЕ ПРАВА НА ЗДОРОВЬЕ В УСЛОВИЯХ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ
© 2012 М. И. Сторожук
Аннотация. В данной статье рассматриваются проблемы охраны здоровья осужденных к лишению свободы. На основе законодательных норм, статистических данных выявляются проблемы, связанные с реализацией данного вида нематериальных благ, и пути их решения с учетом специфики контингента.
Ключевые слова: право на здоровье, медицинская помощь, лечебно-профилактическое учреждение, лечебное исправительное учреждение.
THE ENSURE OF THE RIGHT TO HEALTH IN CONDITIONS OF IMPRISONMENT
© 2012 M. Storozhuk
Summary. The article focuses on the problems of protections of health of the convicts. On the basis of legislation rules and statistics author reveals problems associated with the implementation of this type of nonmaterial benefits, and it solutions with the specific of contingent
Keywords: the right to health care, health assistance, medical prophylaxis institution, medical correctional institution.
Проведенный автором социологический опрос осужденных и сотрудников свидетельствует об актуальности реализации права на здоровье при отбывании наказания. 7% опрошенных сотрудников исправительных учреждений и 45% осужденных отметили, что случаи нарушения этого права имеются.
В отдельных исправительных учреждениях встречается халатное отношение администрации к охране здоровья осужденных. Подтверждением этому являются данные, полученные нами при проведении социологического опроса на предмет удовлетворенности осужденных медицинским обслуживанием. Только 32,9 % опрошенных ответили, что указанной помощью удовлетворены в полной мере, 50,7 % - удовлетворены ею частично, 16,4 % - не удовлетворены совсем.
Право на охрану здоровья вытекает из ст. 41 Конституции РФ «О праве граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь». В ст. 29 Основ законодательства Российской
