CC BY
67
ная школа учительниц почти не знала [23. С. 48; 17. С. 42]. В губерниях Поволжского и Уральского регионов земская политика в подготовке учительского персонала представляется как единое целое, несмотря на то что земства не имели права общаться между собой. Создавая новое учительство, земства старались повысить его роль на селе и в жизни школы. Народные учителя принимали деятельное участие в местных просветительных обществах, в устройстве народных чтений для неграмотного и полуграмотного населения. Благодаря учителю, прежде всего его классной и внеклассной деятельности, школа становилась универсальным социокультурным очагом на селе. В целом, земству удалось создать тип народного учителя, которому доверял народ и который стал наряду с земским врачом или агрономом символом служения своему народу.
1. Адрес-календарь и памятная книжка Пермской губернии на 1895 гсд / под ред. Р. Попова. Пермь, 1895.
2. Веселовский Б.Б. История земства за сорок лет: в 4 т. СПб., 1909 - 1911. Т. 1.
3. ГАПО. Ф. 136. Оп.1. Д. 561. Л. 1.
4. ГАПО. Ф. 136. Оп. 1. Д. 6. Л. 2.
5. Двадцатипятилетие Казанской земской школы для об -разования народных учительниц. 1871 - 1896: историческая записка / сост. А. Ершов. Казань, 1897.
6. Доклад Пензенской губернской земской управы об уча -стии Пензенского губернского земства в развитии народного образования в 1900 г. Пенза, 1900.
7. Доклад XXVII очередному Казанскому губернскому зем-скому собранию «О мерах для большего развития народного образования». Казань, 1902.
8. Звягинцев Е.А. Учительские библиотеки, их значение, организация и список книг. М., 1905.
9. Иванович В. К положению инородческих школ // Вестник воспитания. 1905. № 1.
10. Народное образование в Казанской губернии. Попечители и учащие в сельских школах. Казань, 1905 (процентное отношение подсчитано нами).
11. НАРТ. Ф. 160. Оп. 1. Д. 671. Л. 22 - 23.
12. НАРТ. Ф. 160. Оп. 1. Д. 671. Л. 36.
13. НАРТ. Ф. 160. Оп. 1. Д. 859. Л. 81; Ф. 160. Оп. 1. Д. 859. Л. 81; Д. 1053. Л. 49.
14. НАРТ. Ф. 160. Оп. 1. Д. 859. Л. 107; Ф. 81. Оп. 1. Д. 213. Л. 2, 6.
15. НАРТ. Ф. 160. Оп. 1. Д. 859. Л. 37.
16. НАРТ. Ф. 81. Оп. 2. Д. 631. Л. 27 - 28; Д. 632. Л. 2.
17. Обзор деятельности земств по народному образованию по данным за 1898 год. СПб., 1902.
18. Обзор Казанской губернии за 1913 год. Казань, 1914.
19. Обзор Пензенской губернии за 1913 год. Приложение № 14. Пенза, 1914.
20. Обзор Уфимской губернии за 1913 год. Приложение № 40. Уфа, 1914.
21. Памятная книжка Уфимской губернии на 1889 год. Уфа, 1889.
22. Пермское губернское земство: отчет об организации первых общеобразовательных курсов для народных учителей Пермской губернии в 1913 году. Пермь, 1913.
23. Фальборк Г., Чарнолуский В. Народное образование в России. СПб, 1900.
24. Циркуляр министра народного просвещения 14 дек. 1890 г. № 19652.
25. Чарнолуский В.Н. Земство и народное образование. СПб., 1910 - 1911. Ч. 1.
УДК 94(470.44)47
ИЗБИРАТЕЛЬНЫЕ ПРАВА ДВОРЯН И ВЫБОРЫ В СОСЛОВНЫЕ УЧРЕЖДЕНИЯ в первой половине XIX века (по материалам Среднего Поволжья)
12 марта 1801 г тираническое правление Павла I, вызывавшее острое недовольство в кругах дворянства, было насильственно прервано. Вошедший на престол Александр Павлович предпринял ряд мер, направленных на восстановление дарованных благородному сословию прав и привилегий. 15 марта 1801 г. был отменен запрет дворянам избирать чиновников в уездные и земские суды. 2 апреля 1801 г император подписал манифест о действительности положений Жалованной грамоты дворянству. 5 мая 1801 г. была подтверждена погубернская организа -ция благородного сословия. Таким образом, к участию в губернских дво -рянских собраниях вновь стало привлекаться большинство российских потомственных дворян. Правом голоса обладали те из них, кто владел поместьем и был старше 25 лет; правом избираться на должности -получавшие со своих деревень не менее 100 руб. ежегодного дохода. Отстранялись от участия в деятельности сословных учреждений лица, не состоявшие на государственной службе или не получившие обер-офи-церский чин.
С.В. Першин,
кандидат исторических наук, доцент кафедры экономической истории и информационных технологий, Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарева (г. Саранск)
ВЕСТНИК. 2008. № 3(22)
На наш взгляд, исследование особенностей формирования дворянством органов сословного самоуправления и местной власти позволит установить степень социально-политической активности провинциального дворянства в предшествовавший Великим реформам период. Работа основана на материалах средневолжского региона - Пензенской, Симбирской, Казанской, а применительно к 50-м гг XIX в. - и созданной в 1851 г. Самарской губерний. Под понятием «регион» мы подразумеваем территорию, отличающуюся характерным направлением развития социально-демографических, экономико-географических, национально-культурных и политических структур.
Среди великороссийских губерний в первой половине XIX в. выделялась своим потомственным дворянством Симбирская губерния. Император Николай I, отметив многочисленность на данной территории помещичьих хозяйств, владельцы которых рано уходили в отставку, занимались домашним хозяйством и редко продвигались по государственной службе, назвал Симбирскую губернию «губернией отставных корнетов и прапорщиков». За Симбирском в это время прочно закрепились выражения «дворянское гнездо» и «дворянский лабаз» [7. С. 99; 8. С. 714]. В отличие от других поволжских городов, в которых все более значимые позиции в первой половине XIX в. стали занимать высшие чиновники царской администрации и богатые купцы, «благородное общество» Симбирска состояло только из потомственных дворян.
Одна из особенностей структуры исследуемого социума заключалась в более существенной по сравнению с другими регионами прослойке дворянства среднего состояния. По данным А. Тройницкого (О числе крепостных людей в России. СПб., 1858), к 1857 г. в Симбирской губернии относительная численность помещиков, владевших от 100 до 500 крепостных, составляла 25,5%; в губерниях европейской части России этот показатель достигал лишь 17,2%. В дореформенный период именно дворяне, получавшие доход с имений, к которым было приписано не менее 100 крепостных, вели в провинции соответствующий дворянскому званию образ жизни. Они участвовали в собраниях дворянской корпорации, исполняли общественные поручения, выделяли средства на благотворительные цели и т.д. Внесенные в симбирскую родословную книгу богатые дворяне, в собственности которых находилось более 500 крепостных, в свои имения из столичных и крупных городов приезжали редко. Большинство мелкопоместных симбирских дворян ввиду своей финансовой несостоятельности и занятости добыванием средств к существованию жили достаточно уединенно и активно в делах общества не участвовали.
В 1820-е гг в Симбирской губернии из более чем 750 внесенных в родословную книгу дворян на выборах обычно присутствовала лишь третья часть. Почти 120 человек, те. половина собравшихся, каждые три года избирались на должности. Симбирский губернский пред -водитель докладывал: «На сем то небольшом числе наличных дворян, противу всех вообще числящихся в Губернии, лежит главная повинность. Они исполняют всю службу дворянскую; к ним относятся все предложе-
ния от начальства; ими изъявляется вся готовность и согласие к пожертвованиям всякаго рода для блага отечества и для польз обитаемой ими Губернии, которой все нужды и потребности им, как самовидцам, всегда бывают известны» [5].
Осуществлявший в 1834 - 1839 гг. по поручению шефа Корпуса жандармов надзор за Симбирской губернией Э.И. Стогов, неоднократно подчеркивавший в мемуарах собственную значимость и проявленную при наведении «общественного порядка и спокойствия» решительность (даже если дело касалось местных руководителей), признавал, что не вмешивался во внутренние дела дворянской корпорации: «Наступили дворянские выборы, съезжалось дворян до 300. Великодушных (более 100 душ) в губернии было много. Выборы обыкновенно были шумны, бывали и серьезные ссоры, но я не мешался. Я на выборы смотрел как на дело семейное: сегодня ссорятся, а завтра мирятся - только не мешать» [11. С. 647]. В воспоминаниях жандарма находим объяснение причины подобного рода отношения: «В других губерниях дворяне могут быть также благородно горды, но так дружна и единодушна вся масса общества, как общество симбирское, едва ли где есть» [11. С. 700].
Судя по всему опытный чиновник учел то, что, имея связи в верхах и опираясь на многочисленных состоятельных помещиков, руководители симбирских дворян успешно противостояли попыткам вторжения во внут-рисословные дела. Так, например, Сенат, рассмотрев жалобу симбирского дворянского общества о назначении губернским правлением дворянина наблюдать за купеческой фабрикой, 31 июля 1820 г. постановил считать действия местных органов власти неправомерными [12. С. 587 - 588].
Независимо от губернского начальства дворянские собрания действовали тогда, когда перевес политических сил оказывался на стороне местного богатого и именитого дворянства. С целью устранения неугодных наместников благородные общества использовали самые разные приемы и способы. В 1803 г. казанские дворяне подали анонимный донос о злоупотреблениях начальника губернии. В 1809 г. по итогам проведенной сенатором И.Б. Пестелем ревизии губернатору Кацареву было запрещено занимать подобные места, а его помощник Ключарев лишился чина, дворянского достоинства и был сослан в Сибирь на поселение. Среди прочего, вышеупомянутым чиновникам вменялось то, что выборные должности в Казанской губернии занимали за взятки лица, не баллотированные дворянством. В донесении мини -стру юстиции сенатор писал о том, что с административными бюрократическими злоупотреблениями, в частности «притеснениями земских чиновников», можно бороться лишь используя решительные кадровые перестановки. По мнению И .Б. Пестеля, для этого были необходимы «надежные назначенцы на посты глав губерний» [1. С. 33 - 35].
В 1815 г. «благородное общество» Казани вновь выступило против вмешательства власти в корпоративные дела. Руководствуясь действующим законодательством, вице-губернатор Ф.П. Гурьев не утвердил в этом году половину выдвинутых кандидатур на
должности дворянским собранием. По мнению А.Н. Бик-ташаевой, М.Х. Гизатуллина, К.А. Ильиной, таким образом начальник пытался назначить на обозначившиеся вакансии своих выдвиженцев - профессиональных чиновников. После обращения в Сенат предво -дителя дворянства Гурьеву было вынесено строгое замечание «за нанесение губернскому предводителю неудовольствия по выборам». Позже, вследствие жалобы на него одного из местных помещиков, неугодный местной элите чиновник был обвинен в вымогательстве взяток и уволен.
После многочисленных обращений к властям губернского предводителя Г.Н. Киселева и новой сенатской ревизии в 1820 г своего поста лишился казанский губернатор граф И.А. Толстой. Одной из основных причин отставки было игнорирование решений дворянских собраний [1. С. 46 - 51].
Мемуары чиновников самого разного уровня свидетельствуют о том, что распоряжение пензенскими губернаторами выборными от дворянства должностями было делом совершенно обыденным. В воспоминаниях И.И. Мешкова (Русский архив. 1905. Кн. 2. № 6) встречается описание того, как в начале 1820-х гг благодаря покровительству губернатора ему удалось уволиться с должности депутата недавно созданной квартирной комиссии. Губернатор Ф.П. Лубяновский предложил своему протеже более выгодное место - дворянского заседателя в пензенском уездном суде: «Жалованье по этой должности было самое ограниченное, но при крайних своих обстоятельствах я принужден был согласиться тем больше, что губернатор, по благорасположению своему, обещал мне дать и другое место, если представиться к тому случай».
Уже в начале XIX в. провинциальные потомственные дворяне стали открыто высказывать собственное мнение относительно необходимости внесения поправок в выборное законодательство [6. С. 13; 4]. Примером наиболее умеренных требований может послужить обращение к правительству пензенских дворян, которые призывали «не избирать того, которого доход с деревень ниже 100 рублей составляет и моложе 25 лет».
Более решительно высказались симбирские дворяне. В 1827 г. предводитель местного дворянства князь М.П. Баратаев подал на имя Николая I донесение о нуждах дворянского сословия. В петиции было указано на необходимость ограничения избирательных прав вписываемых в дворянские родословные книги малоимущих дворян. Обращалось внимание на то, что определенные в дворянство, объявляя 100 рублей дохода, приобретают равные с «древнейшей» симбирской знатью избирательные права. В то же время вышеупомянутая группа дворян, «нося на себе одно титло онаго, не содействует ни в каких Дворянских повинностях, а потому все оне лежат на тех Дворянах, владельцах посредственнаго состояния, которые проживают в Губернии». Симбирские дворяне заявили о необходимости пересмотра отношения к выбираемым ими чиновникам в связи с изменением функций сословных учреждений: «И как служба предводителей, а паче уездных, становится уже вместе и коронною и Дворянской, и во многих случаях делает из сих благородных и мирных попечителей о сирых и вдовцах, боль-
ше полицейское орудие начальства, то по сему, как требующия больших издержек, против прежняго круга действий по Учреждению Губерний, оныя должности и не могут быть наградою и уделом дворянина небога-таго, хотя в протчем достойнаго: ибо они отвлекут его от времени и способов обстоятельно заняться своим хозяйством, необходимо нужным для поддержания себя во время служб».
Значительное место в своем послании симбирские дворяне отводят проблеме вытеснения их с административных и судебных должностей чиновниками и личными дворянами: «Частый переход сих чиновников из од -ной Губернии в другую, неимение оседлости в той, где пребывают, и неоспоримое по собственным выслугам их уважение к самим себе, сопровождаемое равнодушием к старожилам и обывателям, естественно отделяет их от круга оных, внушает какую-то взаимную холодность и составляет среди общества как бы особое общество судей». Сообщая о фактах объединения этих чиновников в судебных учреждениях с заседателями от горожан с целью осуждения дворян и нарушения тем самым принципа «благородный судится себе равными», симбирские дворяне писали о необходимости по примеру малороссийских губерний доверить выбор председателей в судебные палаты губернскому дворянству
В целом, обращение дворянства Симбирской губернии, содержащее определенную критику внутреннего курса самодержавия, достаточно точно, на наш взгляд, характеризует взгляды консервативно настроенной части потомственного дворянства в 1820-е гг Судя по всему, в совокупности с другими поданными из провинции прошениями оно не могло не оказать влияния на проводимую царским правительством социальную политику Николай I, предпринявший тщательный и всесторонний анализ состояния общества после событий 14 декабря 1825 г, внес определенные коррективы в отношения верховной власти и дворянства. Дворянские корпорации были призваны стать неотъемлемой частью административно-полицейского аппарата. С этой целью начинается укрепление в губерниях позиций экономически самостоятельного и сокращение влияния разорившегося (а значит - менее благонадежного) дворянства. 6 декабря 1831 г. император подписал манифест, которым было признано необходимым в связи с жалобами дворянства скорректировать законодательство о дворянских выборах. Также данным законодательным актом провозглашалась зависимость должностей председателей губернских судебных палат от дворянских собраний. Вместе с тем Николай I предпринял ряд мер, направленных на усиление контроля над самим привилегированным сословием. 27 декабря 1829 г. вышел указ, предписывавший губернским прокурорам присутствовать на дворянских выборах с целью соблюдения законности. Манифестом от 6 декабря 1831 г. устанавливалась процедура утверждения самодержцем выбранных губернскими собраниями предводителей. В дальнейшем неугодные власти дворяне отстранялись от руководства местными общественными объединениями. Так, например, уже упоминавшийся князь М.П. Баратаев, прослуживший пять трехлетий предводителем симбирского дворянства, после вышеупомянутой корректировки нормативно-
правовой базы был вынужден завершить свою общественную деятельность.
По введенному впоследствии новому положению участие мелкопоместного дворянства в выборах в органы дворянского самоуправления было существенно ограничено. Посещать губернское собрание разрешалось всем потомственным дворянам губернии, принимать же решения могли только представители благо -родного сословия, имевшие, по крайней мере, первый классный чин и недвижимость в пределах губернии. Согласно вновь установленному цензу правом выбора должностных лиц наделялись дворяне, владевшие не менее 100 душ крепостных или 3270 га земли. Имущественный ценз для получивших на военной службе чин полковника, а на гражданской - действительного статского советника был снижен до 5 душ или 100 десятин. Из дворян, в собственности которых числилось от 5 до 99 душ крепостных или от 164 до 3270 га земли, составлялись участки, посылавшие на собрания представителей с полным избирательным правом.
Выборная служба была уравнена с действительной государственной, и были снижены требования к лицам, избираемым на должности. Привлечение к исполнению решений дворянских собраний малоимущих дворян в Самарской губернии Ю. Н. Смирнов объясняет тем, что «богатых землевладельцев было не так уж и много, да и шли они на выборные должности неохотно , а участие дворян в местном управлении в первой половине XIX в. значительно расширилось в связи с созданием при губернском правлении многочисленных комитетов и комиссий по различным вопросам» [9. С. 67].
18 июня 1843 г один из местных губернаторов - политических долгожителей А.А. Панчулидзев обратился к губернскому предводителю Ф.И. Никифорову с письмом следующего содержания: «Сравнивая присутствовавшее Дворянство на трехлетие в 1834 г с последующими, нельзя, к сожалению, не сознаться, что всякий раз прибывших дворян было менее и менее, отчего и самые выборы в разные должности не имели желаемого успеха. Желая сколько возможно изыскать причины таковаго уклонения... я счел обязанностию обратиться к Вашему превосходительству с покорнейшею просьбою, какия меры, по мнению Вашему, необходимы для достижения благой цели Правительства, даро-вавшаго столь много преимуществ Дворянству.». В ответном послании Ф.И. Никифоров сообщал: «Малочисленность съезда Дворян на Губернские Дворянские выборы полагать должно происходит, во-первых, от причин, изъясненных в §§ 96 и 97 ручной книги о дворянских выборах, коими дозволено дворянам отказываться быть избираемыми и, во-вторых, что по 2 пункту 39 § той книги Дворяне, неприсутствующие на дворянс-
ких выборах, освобождаются от общих с присудствую-щими пожертвований» [3].
Озабоченность начальника нежеланием местного дворянства служить становится более понятной, если учесть, что в рассматриваемый период около трети всех должностей в системе губернского управления и судопроизводства замещалось именно в результате дворянских выборов. Так, например, в середине XIX в. пензенское дворянское собрание должно было заполнить своими представителями около 100 должностей. По сведениям же за 1849 г., из местных дворян лишь 184 человека обоих полов (4,8%) обладали правом голоса на выборах; 2314 человек обоих полов (60,2%) могли только присутствовать на заседаниях; личных дворян насчитывалось 1348 человек обоих полов (35%) [2; 10. Табл. 3].
Таким образом, вышеописанные процессы определили то, что в середине XIX в. на территории Среднего Поволжья менее 5% дворян обладало всей полнотой сословных прав. Этот ничтожно малый слой общества составлял социальную базу и основной политический ресурс самодержавной власти накануне Великих реформ.
1. Бикташаева А.Н. Неформальные практики властвования в Казанской губернии (первая половина XIX века) / А.Н. Бикташаева, М.Х. Гизатуллин, К.А. Ильина. Казань, 2006.
2. Государственный архив Пензенской области (ГАПО). Ф. 5. Оп. 1. Д. 3004. Л. 175.
3. Государственный архив Пензенской области (ГАПО). Ф. 196. Оп. 1. Д. 999. Л. 1 - 3.
4. Государственный архив Ульяновской области (ГАУО). Ф. 656. Оп. 1. Д. 1. Л. 1а - 10.
5. Государственный архив Ульяновской области (ГАУО). Ф. 656. Оп. 1. Д. 1. Л. 7 - 7об.
6. Дементьева Е.Ю. Провинциальное дворянство Среднего Поволжья первой половины XIX века : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Самара, 1999.
7. Егоров (Конспаров) А. Страницы из прожитого. Одесса, 1913.
8. Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба: в 25 т. СПб., 1868. Т. 20: Симбирская губерния. Ч. 2.
9. Смирнов Ю.Н. Участие жителей края в формировании и деятельности местных органов власти и самоуправления в XVIII - первой половине XIX вв. // Самарский земский сборник. 2007. № 1 (15).
10. Статистические таблицы, составленные в статистическом отделении Министерства внутренних дел, из сведений за 1849 год. СПб., б. г.
11. Стогов Э.И. Записки, рассказы и воспоминания // Русская старина. 1878. Декабрь.
12. Яблочков М. История дворянского сословия в России. СПб., 1876.
