CC BY
40
Р. С. Гиляревский
Из писем Г. Г. Фирсова к Р. С. Гиляревскому
Вспоминать о Георгии Гавриловиче щемяще трудно. Для этого надо вернуться на полстолетия назад, а жизнь была непростая, хотя и по молодости смелая.
В первый раз я познакомился с ним заочно в связи с эпизодом, который имел для меня важные последствия. В 1957 г. я готовился к кандидатскому экзамену по библиотековедению в Ленинской библиотеке. На выставке новых поступлений увидел новый том трудов Публички, с интересом стал читать в нем публикацию «ката-логизационной записки» Анастасевича и понял, что публикатор М. Н. Коновалова перепутала листы рукописи. Не раздумывая, написал об этом в библиотеку на ее имя. Только когда мой научный руководитель Ю. В. Григорьев строго спросил, говорил ли я кому-нибудь об этом, я понял, что совершил оплошность, но утаил от него это. Через три дня книга исчезла с выставки, а через две недели я получил этот том домой с исправленной публикацией и благодарственной надписью заместителя директора ГПБ им. М. Е. Салтыкова-Щедрина Г. Г. Фирсова. Год спустя он стал вторым оппонентом на моей защите (первым был Е. И. Шамурин). Диплом кандидата наук я получил только через три года, а много позднее С. А. Рейсер1 признался, что был моим «черным» оппонентом. Он со смехом сказал, что поскольку не очень разбирается в тонкостях библиотечного книгоописания, спросил у Георгия Гавриловича о диссертации.А тот попросту ответил, что диссертант - «наш человек». Так что именно ему я обязан своей кандидатской степенью.
Мы работали в одной области - маститый ученый, заслуженный и глубокоуважаемый человек, и молодой неофит в самой скрупулезной библиотечной специальности. Между тем, Георгий Гаврилович относился ко мне, как к равному, как к товарищу по профессии. Только теперь я понимаю истинный масштаб его личности и могу оценить его душевную щедрость по отношению ко мне. Мы переписывались на протяжении 1960-1970-х гг. У меня сохранились отдельные письма 1964-1971 гг., по которым можно воспроизвести характер наших отношений. Они, разумеется, строились на профессиональных интересах, но были проникнуты и личной симпатией Георгия Гавриловича ко мне. Вот некоторые из этих писем.
Часть 2. История библиотечно-информационного факультета
4 января 1964 г.
Дорогой Руджеро Сергеевич! Сегодня получил Ваше письмо от 1/1-64. Большое спасибо за откровенность и обстоятельное изложение Вашей точки зрения на мои рукописи. До деловой части (вообще англичане не советуют отвечать на письма немедленно - я нарушил этот мудрый совет, т. к. хочется быстрее реабилитировать себя) остановимся на нравственной стороне. Мне очень горько, что Вы и Зах. Ник.2 меня неправильно поняли в части моего отношения к критике. Мое сильное «реагирование» совпало с рядом неприятностей. Самой крупной их них явился отказ Скрыпневым3 (уже второй) мне в квартире, вернее в обмене. Здесь дело даже не столько в самом факте отказа, сколько в незаслуженном (м. б., я себя переоцениваю) ко мне с его и со стороны обществ. начальников отношении. Одновременно я мысленно проследил всю свою работу в ЛГБИ, что сделал для ин-та, для многих и многих людей и для Скрыпнева своей работой, своим горбом (не посчитайте за бахвала, я не хочу себя переоценивать, скорее я всегда себя недооцениваю) и очень, очень горько это событие переживал. Горько было разочаровываться в людях, которые в свое время даже заискивали. Да, не один раз вспомнил фильм «Человек и ливрея». Все делается в жизни по русской поговорке «Беда не приходит одна». Одновременно с квартирным вопросом мы с Ривлиным уподобились Дон Кихоту и боролись с «библиотечными ветряными мельницами»4. Два старых идиота хотели пробить административно-библиотечную стену. Вы, вероятно, слышали, что мы написали большую (31 стр.) статью после VI пленума об организационных задачах в области б[иблиотеко]ведения. И нам, конечно, отказали. Отказались редакц. чиновники, не печатают «Известия» и «страха ради иудейска» отказались взять даже в наши «Труды»5. Последнюю инстанцию как-то еще можно оправдать - статья не научная. Допустим, хотя это, конечно, верно. Но такой материал, политематический, обычно печатают. Я понял, что причина здесь другая. Раз «Б[иблиотека]рь» не берет, то зачем будет рисковать Скрыпнев!А вдруг! «Известия» мотивировали отказ обилием поднятых вопросов и проблем. Витчевская, как ей свойственно, сначала восторгалась, а потом отказала по причине, что мы ставим вопросы, которые сегодня осуществить нельзя, и потому не стоит будоражить общественность. В период моих переживаний, не скрою, я просто болезненно переживал (вспомнил и работу в ГПБ) замечания Зах. Ник. и Ваши на свою рукопись. Я совсем не обиделся ни на Вас, ни на него. Неужели я уж такой балда, чтобы обижаться на хорошие, добрые, товарищеские замечания. Так я и ответил Зах. Ник. Конечно, писал я ему, горько получать такие замечания. Любой из нас не пришел бы от них в восторг! <...>
В Таллине был с женой. Я тоже очень люблю этот чудесный город.А Соф. Мих. родилась в Таллине, и в этот раз мы зашли с ней в дом, в котором она жила и покинула 4 лет тому назад. К сожалению, Таллин в бытовом отношении уже не тот, что был два года назад! Нет тех вкуснейших пирожков, сдобных булочек и ароматного кофе. Все стало типичное не то! Погода была скверная - дождь, грязь, скользко.
С нетерпением буду ждать Вашего приезда. Очень хотелось бы пропустить рюмочку с друзьями. Собираются, кажется, Оган Степ., Клевенский6. Как было бы здорово посидеть часок, другой! Привет Вашему милому семейству. У нас прошел слух о получении Вами новой квартиры! Верно ли это? Где, когда? Крепко жму руку.
Ваш Г. Фирсов
3 марта 1964 г.
Дорогой Руджеро Сергеевич! Сегодня получил Ваше письмо от 1 марта. Спасибо. Право, не знаю, как расценивать Ваш уход из МГБИ, особенно если учесть веские события на участке техн. б-к и техн. информации (см. «Известия» от 3/111). Откровенно сказать - я ничего не понимаю, кто прав, кто виноват, за кого голосовать! Такого острого положения на биб. фронте я не помню. М. б., это объясняется моей отсталостью. «И всюду бой, покой лишь снится!». Драчка на классификац. фронте. Из слов (намеков) Чубарьяна и Фонотова7 понял, что предстоит бой (м. б., погром) на каталогизац. фронте. Кстати, Ог. Степ. блестяще (как всегда) выступал у нас на конференции. Вы меня, старика, извините за мое невежество. Я забыл написать Вам о получении инфор. сб., поблагодарить за сборник и за «устройство» моей заметки о Скопле. Хорошо, что Вы начали печатать сб. типографски8. Он приобрел солидн. и авторитет. вид. Теперь надо ввести гонорары (хотя бы символически), и получится отличное издание. Вы задели мое больное место. Я не имею своей брошюры ни одного экз. Дубровский (ГПНТБ) известил ЛГГБИ, что заказ - 130 экз. не может быть выполнен, т. к. весь тираж брошюры распродан. Если Вы сможете (Вы ведь - маг по этой части) достать мне, хотя бы 25-30 экз., поклонюсь в ножки. В Москве по случаю 400-летия9 будет Симонс. Вчера я получил от него письмо, в котором он спрашивает, что прислать мне за посланного ему «Симона»10. Если Вас не обременит (во всех отношениях) попросите от моего имени прислать 2 лучших романа А. Кристи в самом дешевом издании (кажется, «Пингвин»).
Начал писать главу «Общ. методика описания». Очень скучно!А кроме того понял, что в «эфтом месте» столкнулись наши интересы. Возможно, что в марте я буду в Москве, и мы с Вами проведем демаркационную линию. Вчера отправил свои замечания Зах. Ник. на его гл. «Общ. метод. классификации». Из кожи лезу, чтобы числу к 20-му марта закончить свой раздел. Что получится, не знаю. Меня тоже подвела «болесть». Вот уж неделя, как не работаю по причине носа. Нагноилась на переносице маленькая атеромка, разнесло «физиономию личности», полузакрылись было глаза. И только вчера мне сделали «кровопускание» - разрезали гнойник. Хожу на перевязки и в душе (про себя, конечно) сильно и неприлично ругаюсь. Как силен все-таки «закон наибольшей пакостности!». Вот надо же заболеть именно теперь, а не по окончании главы.
Ваша знакомая из ВГБИЛ по имени Матвеева11 обещала в январе дать мне (или договориться) какую-то рукопись для редакции. До сих пор ничего нет. Ежели она
передумала, тогда я займусь другим делом. Очень прошу Вас спросить деликатно у этой дамы, чтобы не подумала, что я напрашиваюсь.А что касается нового дома ВГБИЛ, то трудно подумать, чтобы Марг. Иван.12 сдалась! Думается, что такой разбой возможен лишь после ее ухода. Не кажется ли Вам, что Ог. Ст. в Лен. Б-ке «пока» временно. Я его не спрашивал, но мне сдается, что его назначат (дай-то бог!) начальником новой библиотечной инспекции. Пишите! Всегда рад Вашим письмам. Привет всем домашним.
Ваш Г. Фирсов.
4 июня 1964 г.
Дорогой Руджеро Сергеевич! Что это Вы ничего мне не пишете? Как прошло обсуждение моих глав? Мне, правда, об этом писал Зах. Ник., но меня интересует Ваше мнение о способах переделки гл. «Общая методика». Как ее перестроить, чтобы не повторять Вас? Устал чертовски. Прочитал уйму книг и статей по вопросу, является ли б/ведение наукой? Как по-Вашему? На днях Ученый Совет принял решение направить в ВАК ходатайство о присвоении Житомировой, Сахарову и мне уч. зв. профессора. Думаю или убежден, что это пустой номер! Скрыпневу отказали трижды! Хотя хлопотало наше М-во и наш Райком Партии. Дорогой Руджеро Сергеевич! У меня опять к Вам просьба. Простите меня за назойливость. Не смогли бы Вы, воспользовавшись Вашими связями с Палатой, достать мне их издания: <...> Мне когда-то говорила Эверлинг, что Новикова13 готовит для тех. б-к практ. пособие по описанию. Не вышла ли такая книга? Если да, то хотелось бы иметь 2-3 экз. У Вас и здесь есть связи! Заранее благодарю и прошу извинить за беспокойство.
Ваш Г. Фирсов.
Р. Б. Возможно, что 8/М (по дороге в Свердловск) буду в Москве.
5 авг. 1965. Ленинград.
Дорогой Руджеро Сергеевич! Сегодня вечером получил Ваш подарок - методичку по алфавитному каталогу. Большое спасибо за внимание, память и тронувшую меня дарственную надпись. Еще раз благодарю. Сразу же с жадностью набросился на Ваш труд. Успел пока просмотреть (внимательно прочитать) 11 стр. Остался доволен, восторгался Вашим, как всегда, ясным, убедительным и простым языком. Если бы я мог хоть наполовину обладать В/искусством! Не сердитесь, но я вновь должен к вам обратиться с покорнейшей просьбой. (Не посчитайте мой отзыв за дипломатический подход к ней). Мне обязательно надо послать В/брошюру многим зарубежным коллегам: проф. Кунце, Ковачу, Томеску, Борову, преподавателям бибвузов - Пигготт Сальван, Зикману, Водичковой и др. Набирается что-то около 15 чел. Буду очень признателен, если поможете мне получить это количество экземпляров.
Pro domo mea: с большим трудом, наконец, удалось устроить сына в вуз. Он зачислен на морской фак-т Воен.-мед. акад. Он набрал 19 баллов из 20! Можете судить, как было нам, особенно мне! Это, конечно, хуже, чем Мед. ин-т, но лучше, чем 4 года драить палубу! Завтра жду прилета внучки. Бесконечно радуюсь первой встрече. Внучку я не видел со дня рождения, а ей уже 2 % г. Благодаря или вследствие двух этих обстоятельств, я в этом году пребываю без отпуска: 1 % мес. «сдавал» экзамены, а 2 недели предстоит нянчить внучку. Как прав какой-то неизвестный острослов, создатель мудрого афоризма: дети не позор, а несчастье!
Сегодня закончил, поставил точку на рукописи «Биб. образование в соц. странах». Статья - 1% л. - отняла у меня ровно год. Вот какой я кунктатор! Статью эту мне заказала прошлым летом Ал. Федор. Но я боюсь теперь посылать, т. к. в «Б-ре» (София) и в ГДР были опубликованы аналогичные работы.А к тому же не убежден в добротности своего товара. Кроме этой статьи сдал в печать в наш ин-т методичку (лекцию) «Успехи каталогизации за 5 лет» (2 л.). Находится в печати методичка по всем 3-м каталогам (моя редакция). Вот и все, что я успел за учебный год! Очень мало! Стыдно даже товарищей!
Не повезло нам с дачей. За все лето из-за скверной погоды (дожди, дожди!) мы пожили за городом не более недели в общей сложности. Ужас!А где Вы отдыхаете или собираетесь? Ну, кажется, расписался... Простите. Кончаю, но задам несколько вопросов.
Сдали ли Вы свою большую книгу?
Что слышно о нашем учебнике, поступит ли он когда-нибудь в печать? Не скрою, «шибко» интересуюсь гонораром: он ведь нам полагается.
Где Зах. Ник.? Он мне (правда, и я ему) давно не писал.
Видели ли рецензию Тараченко, каково В/о ней мнение? Примут ли ее в В/сборник, в чем я очень заинтересован?
Привет сердечный маме.
Ваш Г. Фирсов.
3 сент. 65.
Дорогой Руджеро Сергеевич! Я получил Ваше письмо из Алушты. Спасибо. Начался новый учебный год, и я «впряжен в телегу конь убогий» «на всю железку». Мне очень было приятно узнать из В/письма, что Вы собираетесь «отделить овец от козлищ». Я давно уже считаю, что наши ин-ты неправильно готовят кадры. Не говоря уж о том, что мы выпускаем малоквалифицированных или вернее недостаточно образованных специалистов, мы на неправильном пути. При современных учебных планах и программах наши ин-ты не могут выпускать нужных работников для научных и крупных библиотек. Я еще окончательно не решил для себя, где их готовить. В наших ли ин-тах или в университетах на биб. фак-тах. Учитывая, что нашу специальность в наших ин-тах здорово притесняют «балалаечники», я начинаю, ка-
жется, склоняться в сторону ун-тов или пед. ин-тов. На втором положении лучше быть в ун-те, чем в ин-те «культуры». Но пока это мои думки. Намек на свою точку зрения я высказал в своей статье «Биб. образование в соц. странах», к-рую недавно послал А. Ф. Кузнецовой. Очевидно, статья попала в бездонную редакционную корзину, т. к. что-то долго Алла Федор. мне не пишет. Короче, Вы правы: настало время уточнить, что такое научная б-ка, что такое массовая. Уточнить их задачи.
У меня к Вам, как всегда, просьба, связанная с ВГБИЛ. При случае поинтересуйтесь судьбой моей статьи о центр. катал., к-рую я послал М. И. Рудомино 23 апреля. Она написала мне, что статья на рецензии, но с тех пор прошло более 2-х месяцев. Или ее выкинули, или все еще читают. Но ведь это не «Три мушкетера»! И вторая просьба. 11 июня я послал рецензию (информацию) нашей молодой преподавательницы Тараченко о немец. табл. классификации для В/информ. сборника. Г. В. Матвеева до сих пор мне не ответила. Кстати, Зах. Ник. ее читал, счел возможным печатать, но сделал, естественно, ряд замечаний. Тараченко их учла. Буду очень просить Вас взять под защиту начинающего автора.
Что касается моей брош. «Биб. каталоги», то и у меня (так получилось) только сигнальный экземпляр - благодаря Дубровскому. Конечно, жаль, что ее описание не попадет в Вашу книгу. Не попала она и в программу МГИК, хотя это менее досадно. Желаю Вам успехов. Привет всему Вашему семейству.
Искренне уважающий Вас Г. Фирсов.
1 января 1969 г.
Дорогой Руджеро Сергеевич! Это мое первое письмо в Новом году. Хочу с Вами посоветоваться и просить Вас этот разговор оставить между нами. Дело в следующем. Я закончил учебник по книгоописанию для отд. техн. б-к. Кусок из него Вы читали. Объем рукописи 14-15 листов без иллюстраций. Рукопись в конце декабря отправлена в М-во культуры РСФСР. Предварительно учебник прочитали и обсудили у нас; посылал в Харьк. ин-т; читали его в Москве С. Е. Шамурина и А. М. Зеваки-на (МГИК). Кроме того, очень тщательно прочитали главу о спец. видах техн. л-ры В. В. Немченко и А. М. Древинг (ГПБ). В целом, в общем, отзывы положительные. Но, конечно, как всегда, и это неизбежно, обнаружены недостатки (у разных людей есть разные точки зрения), нашли, несомненно, стилистические погрешности (о вкусах не спорят). Вот уж скоро месяц, но не могу получить от МГИК офиц. отзыв. Было послано Баринову14 письмо, дважды просил об этом Гастфера15, просил К. И. Абрамова16, и все безрезультатно. При встрече Абрамов дал понять, что у рецензентов есть много замечаний, стоит ли, мол, тебе настаивать на отзыве. Я все же попросил выслать. У меня есть неофиц. отзыв этих дам, вполне приличный, но написанный так, как можно сказать устно, я не почувствовал доброжелательства, хотя ничего худого этим дамам не сделал. Но это все пустяки по сравнению с теми «хождениями по мукам», которые предстоит пережить рукописи. Как мне в свое время объяснила
Кошелева (изд-во «Книга»), если рукопись поступит в издательство до февраля с/г, то она может (!) попасть в план 1970 г. Обидно, но что поделаешь: Dura lex sed lex! Еще хуже другое. Рукопись должна быть обязательно отрецензирована Междувед. катал. комис. Это значит, другими словами, Василевская17, Новикова, Жак, Кротова и иже с ними. Я этого не боюсь, принципиальных отклонений от их линии они не найдут, но обнаружат кое-что новое, не совсем похожее на то, что есть. И пошла писать губерния. Изд-во, естественно, будет не на моей стороне.
Мне очень хотелось бы, чтобы рукопись попала к Вам. И вот почему: 1) Вы член бюро Межвед. Комиссии; 2) Вы владеете историей предмета и зарубежной теорией; 3) Вы - преподаватель; 4) Вы много лет сочетаете знание традиц. методов и современных; 5) Вы будете обращать внимание на существо; 6) Вы специалист по оформлению. Можете подсказать, какие достать иллюстрации и т. д., и т. п. Я не настолько знаком с Кошелевой, чтобы ей подсказывать имена рецензентов. С другой стороны, удобно ли мне? Не согласитесь ли Вы как-то дипломатично подсказать Кошелевой о моей просьбе и не согласитесь ли Вы взять на себя труд дать рецензию, если, конечно, будет на сей счет поручение Издательства. Не могли бы Вы (удобно ли Вам) как член бюро Межвед. кат. комиссии назвать Кошелевой себя в качестве рецензента. Завтра будем звонить Тыщенко18, выяснять судьбу моей рукописи: лежит ли она у него в столе или передана в «Книгу».
Юбилей Ин-та для нас, трудящихся, прошел кисло. Ин-ту дали грамоту Президиума Верхов. Сов. РСФСР, а нам, труженикам, кукиш или комбинацию из двух пальцев. Обидно до глубины души, обидно за свою профессию! Когда же придет настоящий день, когда нас оценят и поймут, что наш труд не менее важен, чем труд доярки или свинарки! Мне, очевидно, не видать этих счастливых дней! Не знаете ли, в каком состоянии Зах. Ник.? Мне его жаль. Можно ли ему писать? Где он сейчас? Мы живем только слухами. Кстати, прошел слух, что его утвердили в ВАКе в звании профессора. Верно ли это? Можно ли поздравить? Как прошла защита Быстровой19? Мне ни она, ни Гастфер, ни Григорьев не написали. Не удалось ли Вам увидать Аз-гальдова20? Был ли он в Венгрии, не привез ли мне от Бодая марок? Приступаю к работе над двумя темами: «Франс и книга» и «Ленин - читатель зарубежных библиотек». Господи, дай мне сил и времени! Как Вы считаете, может ли (и стоит ли) Пинт быть первым оппонентом у Теплова?
Ваш Г. Фирсов.
20 янв. 69.
Дорогой Руджеро Сергеевич! Бесконечно благодарен Вам за внимание, отзывчивость и помощь. Очень рад, что учебник попадет на рецензию к Вам. Что касается второй рецензии, то я не возражаю против ленингр. техникума. Я с 7 янв. лежу в сердечной клинике - стенокардия и гипертония. Завтра покажут меня проф. Кедрову и решится судьба - сколько дней еще пролежу.
За краткость письма Вас извиняю, но жажду получить Ваш отзыв о моих статьях в «Трудах» № 19. Сегодня получил письмо от Зах. Ник. Он дома, но, судя по письму, он еще, к сожалению, болен! Еще раз благодарю Вас за содействие и согласие, и не сердитесь за причиненные хлопоты.
Ваш Г. Фирсов.
Р. Б. Как понять новый адрес? Получили квартиру? Конечно, Михайлов - это очень хорошо, но нужен обязательно педагог. Я рекомендовал Теплову Пинта. Думаю, что он отнесется хорошо, и ему будет лестно.
Г. Фирсов.
9 сент. 71.
Дорогой Руджеро Сергеевич! Сегодня услышал подтверждение слухов о Вашем назначении на пост зам. дир. ВИНИТИ. От всей души поздравляю. Вы это заслужили. Очень, очень рад. Искренне желаю Вам больших успехов на новом поприще.
Хочу поделиться с Вами своей радостью. Ровно неделю назад получил ордер на 3-х комнатную квартиру. Конечно, это не то, что хотелось бы в пределах 3-х комнат, но все-таки лучше, чем мое теперешнее, хотя и в новом доме. Есть горячая вода и нет того жуткого шума, какой целые сутки стоит под моими окнами. Но счастье не бывает полным и нелегко дается в руки. Въехать в новую квартиру не смогу ранее нового года. Там живут жильцы, тоже с ордером в кармане и тоже не могут въехать в новую для них квартиру. Ну, что ж! Ждал 25 лет, подожду 5 месяцев.
Сын закончил ин-т и пока уехал на стажировку в Орел. Этот год остались со старухой вдвоем. На работе очень трудно. Сейчас навалили на меня учебный сектор в Парткоме (дескать, тебе сделали, сделай и ты!). Тяжело мне! Очень тяжело! Тяжело что-то стало и морально! Из-за квартиры не поехал на IFLA. Очень жаль! Надеюсь в конце года попасть в Югославию. Бог даст, повезет: туда приглашают в гости как бы. Руджеро Сергеевич! Не могли бы Вы презентовать мне доклады Арутюнова и Михайлова на августовском симпозиуме и постановление об информации 1971 г. Заранее благодарю. Привет Ир. Геор. Поступила ли Катя в вуз, какой?
Ваш Г. Фирсов.
***
Хотелось бы, чтобы эта тональность переписки сохранялась до конца - я любил Георгия Гавриловича, да его и нельзя было не любить. Он был обаятельным, искренним, подчас даже трогательно наивным человеком. Случалось, что он просил подсказать ему темы диссертаций для его аспирантов. Я всегда отвечал, что сейчас востребовано в информационной сфере то-то и то-то, но что тема должна лежать на рабочем столе аспиранта или соискателя, а наши собственные темы мы должны реализовывать сами. Он, естественно, обижался. Но вот 11 мая 1979 г. он написал О. И. Глобачеву, который некоторое время был заместителем директора ГПНТБ, а
потом работал в ВИНИТИ, следующие очень горькие для меня слова, которые я прочитал только в 2004 г. после смерти Ольгерда в письме к нему, переданному мне его вдовой:
<...> Очень тяжело переживаю холодок между Руджеро и мной. Никак не мог допустить мысли, чтобы Руджеро, находясь у нас в ин-те, не позвонил мне домой (я был болен).А мне тогда так нужно было сочувствие, доброе слово привета. И вот какой неожиданный пассаж! И кто? Руджеро, с которым долгие годы связывала нас тесная дружба. Поистине оправдались слова, мудрые, моего учителя: человек проходит три стадии: заискательства, соискательства и зазнавательства.А П. Н. Берков говорил: ученики бывают двух типов - преданные и предающие. Сейчас понемногу боль проходит, но в то время я очень переживал, особенно, когда узнал, что свою новую работу он подарил проректору21. Формально мы не ссорились и не объяснялись, но последняя встреча была весьма прохладной.
Да, вспоминаю, что-то между нами изменилось. Георгий Гаврилович был обидчив, а у меня в 1974-1975 гг. много чего произошло и на работе, и в семейной жизни, и, видимо, я стал менее внимателен к нему. Но добрые отношения сохранились, что видно из случайно найденной открытки, посланной им 21.12.1981.
***
[21 дек. 81]
Дорогой Руджеро Сергеевич, по случаю Нового 1982 года шлю Вам и Вашим родным и близким сердечные поздравления и наилучшие пожелания. Крепко обнимаю.
Г. Фирсов.
Примечания
1 С. А. Рейсер - профессор кафедры библиографии Ленинградского библиотечного института им. Н. К. Крупской.
2 Проф. З. Н. Амбарцумян возглавлял предметную комиссию по каталогизации на кафедре библиотековедения Московского библиотечного института им. В. М. Молотова, в котором я тогда работал.
3 Н. П. Скрыпнев - ректор ЛГИК, в котором работал Г. Г. Фирсов.
4 З. И. Ривлин - доцент кафедры библиотековедения (прим. ред.).
5 Заметка в 35 строк «Нужен один хозяин», подписанная «З. И. Ривлин, Г. Г. Фирсов, доценты Ленинградского библиотечного института имени Н. К. Крупской», была опубликована в газете «Известия» 7 января 1964 г.: «Ныне, на завершающем этапе культурной революции, настало время для практического решения задачи, поставленной В. И. Лениным еще в
первые годы Советской власти, - приучить все население пользоваться книгой. Несмотря на все успехи библиотечного дела в стране, на большое число читателей, уже привлеченных к систематическому пользованию библиотеками, у нас все еще много людей остается вне библиотечного обслуживания. Причина этого, прежде всего, в известной недооценке роли библиотек со стороны некоторой части местных партийных, комсомольских, профсоюзных и советских организаций. Они слабо используют воспитательную силу книги и библиотек в арсенале средств массовой политической пропаганды. Мало уделяется внимания содержанию работы, проблемам планирования, рациональному размещению сети библиотек. Серьезной помехой является отсутствие единой системы библиотечного обслуживания. Наличие ведомственной разобщенности, тормозящей максимальное использование книжных ресурсов и материальных средств библиотек, принадлежащих различным организациям, предприятиям, учреждениям, - самое большое зло».
6 О. С. Чубарьян - выдающийся деятель библиотечного дела, профессор МГИК, в то время заместитель директора Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина. М. М. Клевенский - заведующий отделом хранения этой библиотеки.
7 Г. П. Фонотов - профессор, библиотековед, видный библиотечный деятель, ветеран российского библиотечного дела.
8 «Информация о библиотечном деле и библиографии за рубежом» - сборник, издававшийся ВГБИЛ, редактором которого я в то время был.
9 В 1964 г. отмечалось 400-летие русского книгопечатания.
10 Симон К. Р. История иностранной библиографии. М.: Изд-во Всесоюз. кн. палаты, 1963. 736 с.
11 Г. В. Матвеева сменила меня на посту зам. директора по науке в ВГБИЛ.
12 М. И. Рудомино - директор этой библиотеки, именем которой она теперь называется.
13 Н. А. Новикова - главный библиотекарь ГБЛ, ученый секретарь Межведомственной каталогизационной комиссии СССР.
14 Ректор МГБИ.
15 М. П. Гастфер - заведующий кафедрой технической литературы МГБИ.
16 К. И. Абрамов - заведующий кафедрой библиотековедения МГБИ.
17 В. А. Василевская - председатель этой комиссии.
18 Начальник библиотечной инспекции Министерства культуры РСФСР.
19 Г. К. Быстрова - преподаватель МГБИ, аспирантка М. П. Гастфера.
20 Э. Г. Азгальдов - библиотекарь ВГБИЛ, синхронный переводчик с английского яз.
21 Надежде Ивановне Сергеевой, ушедшей от нас в 2011 г., с которой у меня всегда были теплые доверительные отношения.
