CC BY
10УДК 94(571. 122) «159»
Солодкин Я.Г.
Solodkin Ya.G.
ИЗ ПЕЛЫМА В СУРГУТ (О СУДЬБЕ СТАНИЦЫ АТАМАНА Т. ИВАНОВА)*
FROM PELYM TO SURGUT (ON THE LOT OF ATAMAN IVANOV'S COSSACK VILLAGE)
Пелымские казаки (в прошлом терские, волжские, донские) атамана Т. Иванова, переведенные в Сургут вскоре после его основания в качестве годовальщиков, несмотря на обещание московских властей отпустить этих казаков обратно, влились в состав гарнизона крепости, недавно заложенной в устье Сальмы.
Ataman T. Ivanov's Pelym Cossacks (coming from Terek, Volga and Don regions), deployed into Surgut soon after its foundation for a yearly service, integrated into the newly-founded fortress garrison despite the promises of the Moscow officials to let them return to their former settlements.
Ключевые слова: Северо-Западная Сибирь конца XVI в., Пелым, Сургут, Т. Иванов, Т. Федоров, служилые казаки, годовальщики.
Keywords: North-West Siberia in the late 16th century, Pelym, Surgut, Ivanov T., Fyodo-rov T., service class Cossacks, yearly servicemen.
В ранней истории Сургута многое остается неясным, прежде всего, разумеется, по причине крайней малочисленности источников. В частности, нет точных сведений о том, когда была переведена в город, «срубленный» летом 1594 г. поблизости от впадения Бардаковки в «великую» Обь, станица атамана Т. Иванова, и сколько времени она провела в этой крепости, гарнизон которой сыграл значительную роль в процессе русской колонизации Югорской земли.
Согласно наказу (обнаруженному П.Н. Буцинским и вскоре изданному В.Н. Сторожевым) письменному голове В.В. Аничкову о «поставлении» Сургута, выехав из Москвы, упомянутому казанскому «жильцу» и нижегородскому помещику надлежало через Лозьву добраться до Пелыма, взять там казаков у местного воеводы (им являлся уже не князь П.И. Горчаков [22, с. 54], а В.С. Толстой [10, с. 284, 350]) и отправиться в Тобольск, где, пополнив свой отряд служилыми людьми, двинуться «на усть Иртиша», к Обскому городку, куда к Петрову дню обязывались прибыть березовские казаки головы М. Норова и атамана Д. Базарова с остяками кодского князя Игичея Алачева. Острог, заложенный поздней осенью 1585 г. воеводой И.А. Мансуровым, В.В. Аничкову поручалось «разломать и сжечь», а «годовавших» тут «литву» и казаков (кроме их «начального человека» Г. Лутохина, «отпускаемого» в будущую сибирскую столицу) включить в состав рати, силами которой в «Сургуте» либо Безекове волости и следовало выстроить новый город [26, с. 2]. Вскоре, когда, видимо, уже поднялись его стены и башни, туда явился из Тобольска и воевода, князь Ф.П. Барятинский. Считать, что ему из Сургута поручалось отвести плотников, набранных в Пермском крае «на Тару» [7, с. 33], не приходится, если следовать «росписи», «что послано» с князем А.В. Елецким «с товарыщи ... на Таръ реку ратных людей и хлебных запасов и зелья и свинцу», Барятинский должен был из Тобольска отправиться с 20 такими плотниками «в новой
*
Исследовние осуществлено в рамках выполнения государственных работ в сфере научной деятельности, задание № 2014/801.
город», очевидно, ранее упомянутый, «в верх по Оби», т.е. Сургут; 30 же пермских плотников Елецкому приказывалось взять с собой, тоже из будущей столицы Сибири, «в новой город на Иртыш» [10, с. 351], который воеводе предстояло заложить «в Ялах» (в одной из памятей основателю и первому воеводе Тары А.В. Елецкому «седоком» в Сургуте назван В. Аничков [10, с. 350]). Е.М. Главацкая и А.Т. Шашков считали, что в Пелыме к служилым, сопровождавшим Аничкова, присоединилась станица Темиря Иванова, который вскоре принял участие и в возведении «Сургуцкого города» [8, с. 99-100, 122; 13, с. 105; 14, с. 127, 199; 30, с. 21]. В.Д. Пузанов находит, что «Тимиреву станицу» перевели в Сургут в 1594 г., не поясняя, когда именно - при его «поставлении» или спустя какое-то время [18, с. 161, и др.]. Е.М. Главацкая утверждала, будто в строительстве этого города участвовали пелымцы, однако сама процитировала фрагмент врученного В.В. Аничкову наказа, где крепость при устье Сальмы предписывалось «ставить» березовским, тобольским, новоприборным казакам, «татарам» Игичея, но о пелымцах умалчивается [6, с. 83; 8, с. 94; см. также: 22, с. 69]. Видимо, последние, как и второго тарского воеводу князя Ф.Б. Елецкого в 1595 г. [10, с. 355], лишь сопровождали Аничкова от Пелыма до Тобольска (откуда вернулись), подобно лозьвинским казакам, которые с основателем Сургута расстались в Пелыме.
По другим источникам известно, что в строительстве Сургута действительно принимали участие березовцы и «кодичи»; как последние заявляли в 1649 г., они «городы и остроги во всей Сибири ставили ... и на всяких ослушников служили ..., с тобольскими и березовскими казаками заодин» [2, с. 116, 122-123; 4, с. 82, 83; 5, с. 15, 27, и др.]. При этом о пелымцах кодские остяки не вспоминали.
Про «сургутскую» службу пелымских казаков (об их численности остается только гадать) нам известно всего лишь по двум документам. В наказе от 10 февраля 1595 г. новым администраторам Сургута - воеводе О.Т. Плещееву и письменному голове И.И. Колемину -сообщается о казаках терских, «сольских», донских «прибору» атамана Темиря Иванова, которых следовало просить потерпеть - в Пелыме послужить еще до нового года [26, с. 7], иначе говоря, до 1 сентября того же года. Д.Я. Резун в данной связи неверно писал о наказах 1594 г. в Сургут, а Н.И. Никитин - наказе 1598 г. [12, с. 26-27; 20, с. 19]. Кстати, князь П.И. Горчаков получил распоряжение терским казакам «говорить государево жаловальное слово, чтоб они государю послужили» [10, с. 341]. Н.И. Никитин и Д.Я. Резун усматривали в «сольских» казаках (некоторые исследователи полагают, что речь шла о «вольских» [8, с. 100; 12, с. 26-27; 29, с. 10]) вольных. Но с зачислением на службу они переставали считаться таковыми. Судя по контексту приведенного известия, станица Т. Иванова включала терских, волжских и донских казаков [3, с. 226, 229; 16, с. 74; 17, с. 224, 245-248; 19, с. 84, 85, 216; 25, с. 18, 21, 84-85; 27, с. 200, 204], как представлялось еще Н.Н. Оглоблину. Не исключено, впрочем, что «сольские» - это «польские» казаки, которые, наряду с терскими, под началом князя П.И. Горчакова «ставили» Пелым [10, с. 341, 342; ср. с. 351] (Т. Иванов мог уже в 1593 г. являться атаманом этих казаков). В «польских» же казаках есть основания видеть выходцев с Поля [23, с. 62; 24, с. 26], примыкавшего к крымской и казанской «украйнам» Московского государства. Допущение С.Н. Зинченко, что в Сибири конца XVI в. такими казаками являлись перевербованные панцерные [9, с. 90], кажется нам искусственным.
О «ссылке» «Тимиревы станицы» в Сургут в 1594/95 г. сказано и в отписке московским властям пелымского воеводы И.М. Вельяминова. В том же документе, относящемся к 1623 г., мы читаем про «ссылку» «на Тару» «литвы» в 1597/98 г., возвращении из Пелыма в 1593/94 и 1594/95 гг., т.е. вскоре после его возникновения, холмогорцев и вятчан, выезд на родину при Лжедмитрии I 40 угличан и 9 москвичей с женами и детьми, перевод тогда же, в 1604/05 г., 20 человек в Епанчин (Туринский) острог [11, с. 356]. По мнению Е.М. Главацкой, Вельяминов «за давностью лет ошибся, вспоминая дату отъезда» в Сургут Т. Иванова «с товарыщи», хотя всего лишь на несколько месяцев [8, с. 100]. Однако этот воевода, недавно появившийся в Пелыме, очевидно, писал о «ссылке» местных казаков в Сургут в 1594/95 г., как и об оставлении города на Тавде холмогорцами, вятчанами, «литвой», угличанами, москвичами, «све-
денцами» в Епанчин (Туринск) по документам, вероятно, уцелевшими во время «большого» пелымского пожара 8 июня 1621 г. [11, с. 78, 311, 685]. Свидетельство о переводе «литвы» «на Тару» в 1597/98 г., кстати, косвенно подтверждается тем, что тогда тарский письменный голова А.М. Воейков совершил поход против Кучума в Среднее Приобье, а в этой экспедиции, завершившейся окончательным разгромом «прегордого салтана», участвовало немало «литовских людей» [1, с. 6, 8, 10, 12, 13, 15, 16, 19, 20].
Судя по отписке И.М. Вельяминова (при котором был восстановлен основанный П.И. Горчаковым город), пелымскую станицу перевели в Сургут не при его «поставлении», а следом, очевидно, осенью 1594 г. Там, надо думать, казаки Т. Иванова стали нести «годовую» службу [23, с. 63].
Кстати, «на Тару» вскоре после ее основания, до лета 1595 г., «прислали» 10 пелым-ских казаков атамана К. Волнина, затем отправленного с отпиской о взятии «кучумова» Черного городка в Москву [10, с. 359].
Обещание, которое должны были дать О.Т. Плещеев и И.И. Колемин, - отпустить к осени 1595 г. «Тимиреву станицу» в Пелым, осталось невыполненным, вернуться туда казакам, лишь два года тому назад очутившимся в Сибири, скорее всего, было не суждено, возможно из-за вспыхнувшего в конце весны 1595 г. антирусского восстания в Березовском уезде и Обдорском княжестве, - восстания, окончательно подавленного только летом следующего года; на зиму же 1595/96 г. был намечен поход из Сургута против Пегой орды [5, с. 1516]. Несмотря на то, что в 1596 г. в дополнение к 155 сургутским служилым «прислали» еще 112, московским приказным, ввиду стоявших перед местными администраторами задач, представлялось допустимым хотя бы на время усилить гарнизон крепости, недавно «срубленной» при впадении в Обь речки Сургутки (Эгут-Ягун), за счет пелымских казаков.
Одним из них являлся Т. Федоров, который в челобитной 1626 г. утверждал, будто «ставил» с воеводами Пелым и Сургут, а в последнем 35 лет нес «всякие . государевы службы летние и зимнии, нартовые и струговые» [15, с. 186]. Полагать, что Тугарин оказался в Сибири в 1591 г. [8, с. 122; 14, с. 199; 28, с. 25], думается, опрометчиво, ведь, как уверял будущий атаман, он 35 лет служил в Сургуте, а этот город возник за 33 года до подачи челобитной, содержащей немало уникальных данных по истории «Закаменьской страны» времени ее ранней русской колонизации. Т. Федоров, если не завысил, подобно ермаковцу Гавриле Иванову [10, с. 446-447], срок службы, которую нес в «Сибирском царстве», возможно, начинал ее в гарнизоне Лозьвинского или Обского городка, откуда и попал в Пелым. Обычно считается, что и в Пелыме, и на первых порах в Сургуте Тугарин состоял в станице не Т. Иванова, а какого-то иного атамана. Не исключено, однако, что сургутянин, участвовавший в сооружении Нарымского и Кетского острогов, зимовья на Томи, сражавшийся в Смутное время с «ворами» и «литвой» на «Руси», поначалу служил в «далечайшей государевой вотчине» как раз «товарищем» атамана, «присланного» в Сургут из Пелыма. «Сургуцкий город» Т. Федоров мог «ставить» не при основании, а в последующие месяцы, ибо «рубля» новой крепости, о чем свидетельствуют примеры Пелыма и Березова [21, с. 115, 116, 118], возможно, затянулась.
Итак, будучи вначале, скорее всего с осени 1594 г., годовальщиками, казаки Т. Иванова со временем из пелымцев превратились в сургутян. Одним из таких казаков может считаться Т. Федоров, долгое время служивший в Сургуте атаманом.
Литература
1. Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссиею имп. Академией наук. СПб., 1841. Т. 2.
2. Бахрушин С. В. Научные труды. М., 1955. Т. 3. Ч. 2.
3. Белокуров С. А. Разрядные записи за Смутное время (7113-7121 гг.). М., 1907.
4. Березово (Очерки истории с древности до наших дней). Екатеринбург, 2008. С. 82-83.
5. Вершинин Е. В., Шашков А. Т. Участие служилых остяков Кодского княжества в военных походах конца XVI - первой трети XVII в. // Западная Сибирь: прошлое, настоящее, будущее. Сургут, 2004.
6. Главацкая Е. «Высмотря место крепкое... Поставить город» : земля Сибирь // Родина. 1994. № 11. С. 82-84.
7. Дмитриев А. Пермская старина : сб. исторических ст. и мат-лов преимущественно о Пермском крае. Пермь, 1895. Вып. 6. 186 с.
8. Древний город на Оби: История Сургута. Екатеринбург, 1994. 334 с.
9. Зинченко С. Н. Особенности социального и национального состава сибирских казаков конца XVI-XVII в. // Присоединение Сибири к России: новые данные : мат-лы Всерос. науч.-практ. конф. с междунар. участием: Тюмень: 9-10 дек. 2014 г. Тюмень, 2014. С. 85-97.
10. Миллер Г. Ф. История Сибири. 2-е изд., доп. М. : Восточная литература, 1999. Т. 1.
630 с.
11. Миллер Г. Ф. История Сибири. 2-е изд., доп. М. : Восточная литература, 2000. Т. 2.
796 с.
12. Никитин Н. Н. Служилые люди в Западной Сибири XVII века. Новосибирск, 1988.
277 с.
13. Очерки истории Коды. Екатеринбург, 1995. 192 с.
14. Очерки истории Югры. Екатеринбург, 2000. 480 с.
15. Покровский Н. Н. Сибирское общество XVII - начала XVIII в. по челобитным // Общественное сознание населения России по отечественным нарративным источникам XVI-XX вв. Новосибирск, 2006. С. 180-198.
16. Полное собрание русских летописей. М., 1965. Т. 14.
17. Полное собрание русских летописей. М., 1978. Т. 34.
18. Пузанов В. Д. Военные факторы русской колонизации Западной Сибири: Конец XVI-XVII вв. СПб., 2010. С. 161.
19. Разрядная книга 1550-1636 гг. М., 1976. Т. 2. Вып. 1.
20. Резун Д. Я. Куда и с кем ушли казаки после гибели Ермака? // Изв. Сибир. отделения АН СССР: Сер. обществ. наук. 1981. № 11. Вып. 3. С. 19.
21. Сергеев В. И. Первые сибирские города, их военное, экономическое и культурное значение // Вестник истории мировой культуры. 1960. № 3 (21). С. 113-123.
22. Симачкова Н. Становление воеводской системы управления в Сибири (конец XVI -начало XVII вв.). Тюмень, 2006. 111 с.
23. Солодкин Я. Г. О некоторых дискуссионных вопросах основания Сургута //
B. И. Муравленко в истории становления и развития нефтегазового комплекса Западной Сибири : мат-лы науч.-практ. конф. : 18-19 мая 2007 г. Сургут, 2007. С. 63.
24. Солодкин Я. Г. Служилые люди Сургута в первые годы его существования // Очерки истории Сургута. Сургут, 2002. С. 24-35.
25. Станиславский А. Л. Гражданская война в России XVII в.: Казачество на переломе истории. М. : Мысль, 1990. 270 с.
26. Сторожев В. Материалы для истории русского дворянства. М., 1908. Вып. 2. Прилож.
27. Тихомиров М. Н. Русское летописание. М., 1979. 556 с.
28. Ульянова А. Е. Структура сургутского казачьего гарнизона и его материальное обеспечение в конце XVI-XVII вв. // Малоизученные и дискуссионные проблемы отечественной истории. Нижневартовск, 2007. Вып. 2.
29. Ульянова А. Е. Сургутское казачество в конце XVI-XVII вв.: численность, состав, материальное обеспечение // Актуальные проблемы истории Западной Сибири. Сургут, 2006.
C. 10-19.
30. Шашков А. Первые зауральские города и остроги // Югра. 1997. № 8. С. 21.
