CC BY
16
ИЗ ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО НАСЛЕДИЯ А.А. ДМИТРЕВСКОГО: СЕМАНТИЧЕСКАЯ КЛАССИФИКАЦИЯ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ
Корнилов Н.В.
Кандидат филологических наук, доцент, кафедра журналистики, рекламы и связей с
общественностью, Владимирский государственный университет им. А.Г. и Н.Г.
Столетовых
Аннотация
В статье рассматривается классификация обстоятельств, предложенная педагогом и филологом XIX века Александром Алексеевичем Дмитревским, который предлагает смысловое определение этой синтаксической категории. Он выделяет два основных вида - обстоятельства пространства и обстоятельства времени. При этом внутри данных разрядов намечаются другие разновидности. Примечательна мысль А.А. Дмитревского о том, что члены предложения нельзя сводить к конкретным частям речи и их формам, что при выделении членов предложения необходимо учитывать их синтаксическое употребление (закон метафоризма). Кроме того, для современного языкознания важны замечания А.А. Дмитревского о возможности постановки сразу нескольких вопросов к одной и той же словоформе в предложении (один из признаков синкретизма членов предложения).
Ключевые слова: Дмитревский, второстепенные члены предложения, обстоятельства, метафоризм, синкретизм.
Keywords: Dmitrevsky, secondary parts of the sentence, circumstance, metaphorism, syncretism.
Вопрос о сущности и классификации второстепенных членов предложения продолжает оставаться дискуссионным в синтаксической науке XXI века. Не случайно ещё Л.В. Щерба (1880 - 1944) отмечал, что над этой проблемой «надо много думать», поскольку о ней в языкознании последнее слово пока что не сказано, «хотя вопрос этот чуть ли не столетней давности»1 [11, 92].
Очевидно, что трёхкомпонентная система второстепенных членов предложения (определения, дополнения и обстоятельства) во многом искусственна и схематична, поскольку она не передаёт всего многообразия «живых синтаксических связей слов в составе предложения» и далеко не всегда основана на грамматических принципах. Вот почему в современном языкознании необходим пересмотр этого учения, основанный на углубленном изучении «всех видов синтаксических связей между словами как в формах словосочетаний, так и в структуре предложений» [4, 96 - 97].
В истории русской грамматической мысли можно найти разные точки зрения на второстепенные члены предложения. Например, во второй половине XIX века свои «объективные» критерии для их выделения в русском языке предложили Ф.И. Буслаев (1818 - 1897) и А.А. Потебня (1835 - 1891) (см. [3, 273 - 275; 10, 128, 144 - 145, 151]). Кроме того, в синтаксической науке XX века была предпринята попытка отказаться от
1 Система членов предложения, в которой главные члены противопоставлены второстепенным, окончательно оформилась в отечественном языкознании уже в первой половине XIX века. Так, в «Практической русской грамматике» (1827) Н.И. Греча находим традиционное деление членов предложения на главные (подлежащее, сказуемое и связка) и второстепенные (определение, приложение и дополнение) [6, 344 - 346].
учения о второстепенных членах предложения. При этом сохраняется понятие и термин «главные члены предложения» [5, 546].
Следует заметить, что такой подход вряд ли можно назвать продуктивным, поскольку отказ от терминов и понятий второстепенных членов предложения предполагает отказ от терминов и понятий главных членов предложения, так как и те, и другие существуют в рамках исторически сложившейся оппозиции.
Для языкознания также представляют интерес работы малоизвестных и полузабытых авторов, чьи идеи опередили своё время и во многом предвосхитили современные грамматические концепции. К их числу принадлежит русский педагог и филолог XIX века Александр Алексеевич Дмитревский. К сожалению, историки науки о языке до сих пор не располагают точными сведениями о его биографии и педагогической деятельности. Тем не менее уже удалось установить неточность некоторых данных о Дмитревском, содержащихся в авторитетных лингвистических словарях (подробно см. [8]).
Достоверно известно, что А.А. Дмитревский написал большую статью под общим заголовком «Практические заметки о русском синтаксисе», которая частями публиковалась в журнале «Филологические записки» (Воронеж, 1877 - 1878) и под тем же названием была перепечатана двумя изданиями в виде монографии (Воронеж, 1878 и Москва, 1882). В этой работе педагог, соглашаясь или полемизируя с Ф.И. Буслаевым и А. А. Потебнёй, высказал ряд новых грамматических и методических идей. В частности, А.А. Дмитревский предложил довольно оригинальную классификацию обстоятельств, на которой хотелось бы остановиться подробнее.
Следует заметить, что обстоятельство, по мнению А.А. Дмитревского, «рисует нам обстановку, при которой возникаетв говорящем признак - сказуемое» [7, 77]. Сравнивая грамматическое предложение с драматическим произведением, автор «Практических заметок о русском синтаксисе» замечает: «Если предметы, составляющие дополнение, как бы напоминают собою действующих лиц сцены, от взаимодействия которых рождается в говорящем, как в зрителе, та идея, которая выражается сказуемым, то обстоятельство представляет собою самую сцену, на которой совершается драма мысли, выражаемой предложением» [7, 77 - 78]. И далее: «Каждое драматическое произведение, как бы искусно ни исполнялось артистами, тогда только воссоздаёт пред зрителями жизнь человека вполне верно действительности, когда оно играется на специально устроенной для данной пьесы сцене, т.е. в той обстановке, при которой совершились в действительной жизни изображаемые на сцене явления и события человеческой жизни» [7, 78]. Последние, по мнению А.А. Дмитревского, «не могут совершаться не в пространстве и вне времени», поэтому «искусное расположение и устройство сцены при исполнении данной пьесы вполне довершает обман зрителя, изображая пред ним согласно действительности не только местность и её протяжение, в которой совершается выводимая на сцену жизнь (т.е. выполняет условия пространства), но и время, в которое происходили самые события данной жизни, часть дня, время года, даже самый век (т. е. выполняет условия времени)» [7, 78].
Аналогичным образом, как считает А. А. Дмитревский, «и жизнь мысли полнее и отчётливее рисуется в предложении говорящего, когда ещё досказывается, что признак-впечатление, это событие, явление мысли, совершаемое (сказуемое) уже высказанными субстанциями, известною группою предметов (дополнение), возбуждается (как бы совершается то же событие мысли) в определённой о б становке пространства и времени (обстоятельство)» [7, 78].
Подобные рассуждения привели А.А. Дмитревского к выделению двух основных видов обстоятельств: обстоятельства пространства и обстоятельства времени. Внутри каждого из них, как считает А. А. Дмитревский, есть свои разновидности.
Таковыми, например, для обстоятельства пространства являются обстоятельство места и образа1. «Первое, - пишет А.А. Дмитревский, - изображает местность, в которой происходит событие мысли, т.е. возникновение признака, независимо от того, высказываются ли предметы - производители признака» («У Тришки на локтях кафтан продрался»; «Вороне где-то бог послал кусочек сыру») «или нет» («Летом живётся в деревне привольно») [7, 78 - 79]. Обстоятельство образа «или как бы отливает форму, в которой застывает признак-сказуемое [вместе с производителем-предметом или без него]» («С Богом перекрестясь»), «или рисует нам не собственный, но заимствуемый из окружающего мира образ, в каком является признак-впечатление» («Красным полымем заря вспыхнула») [7, 79].
Что же касается обстоятельства времени, то его разновидностями, как считает А.А. Дмитревский, являются собственно обстоятельство времени, обстоятельство причины и обстоятельство цели. Он пишет: «Указывая на время возникновения признака-сказуемого, первое обстоятельство говорит о времени, как современном возникновению признака» («Мартышка к старости слаба глазами стала»); «второе - напоминает время, по предположению говорящего, предшествующее времени возникновения признака-впечатления» («Мартышка тут с досады и с печали о камень так хватила их» [очки -Н.К.]); «третье указывает на то время, которое имеется в виду в будущем, долженствующем последовать, по расчёту говорящего, за возникновением того же признака» («Мы рождены для вдохновенья, для звуков сладких и молитв») [7, 79].
Следует отметить, что у А.А. Дмитревского возникли затруднения только при характеристике обстоятельства количества, которое, по его мнению, может быть отнесено и к обстоятельствам пространства, и к обстоятельствам времени. «В первом случае, - отмечает А.А. Дмитревский, - оно указывает на массу, в объёме коей является признак» («Он наговорил кучу»), а «во втором - протяжение времени, в продолжение коего существует признак» («Попрыгунья Стрекоза лето красное пропела») [7, 79].
Для А.А. Дмитревского основным критерием выделения двух видов обстоятельств послужило различие между философскими категориями «пространство» и «время», которые одинаково важны как при постановке драматического произведения на сцене, так и при формировании драмы мысли в грамматическом предложении. Кроме того, автор «Практических заметок о русском синтаксисе» рассматривает разновидности обстоятельств, основываясь во многом на их смысловых различиях и задаваемых к словоформам вопросах3, которые, по его мнению, представляют собой «синтаксический цемент при постройке предложения» [7, 80].
А.А. Дмитревский даёт следующее «общедоступное» определение обстоятельства: «Обстоятельством называется такое слово или предложение, которое придаётся к сказуемому (или к другому члену) для обозначения времени - по вопросу: когда? (обстоятельство времени), или для определения места - по вопросам: где? куда? откуда? (обстоятельство места), или для указания причины - по вопросу: почему? (обстоятельство причины), или для начертания образа - по вопросу: как? (обстоятельство образа), или для обозначения количества - по вопросу: сколько? (обстоятельство количества), или,
1
А.А. Дмитревский вслед за педагогом и автором популярных учебников Н.Ф. Бунаковым (1837 - 1904) полагает, что в терминологическом наименовании «обстоятельство образа действия» последнее слово «излишне, так как равно может быть отнесено и к месту, и к причине, и к прочим обстоятельствам» [7, 78].
Как известно, А.А. Потебня, на капитальный труд которого «Из записок по русской грамматике (I. Введение)» (1874) так часто ссылается А.А. Дмитревский в своей работе, отрицательно относился к так называемым смысловым вопросам (подробно см. [10, 94 - 95]).
наконец, для указания цели - по вопросу: зачем? для чего? (обстоятельство цели)» [7, 83 -84].
Из приведённого определения становится очевидным, что А.А. Дмитревский характеризует синтаксическую категорию обстоятельства в собственно смысловом (логическом) отношении. В данной дефиниции ничего не сказано о морфологической природе этого второстепенного члена. На этом вопросе А.А. Дмитревский останавливается отдельно. Если А.А. Потебня считал, что «включение грамматических объектов (имеются в виду обозначения места, времени, образа действия и причины - Н.К.) в понятие обстоятельства не может быть оправдано», поскольку последнему «присвоена особая форма - наречие» [10, 145, 151], то А.А. Дмитревский, напротив, полагает, что «обстоятельством стремится быть наречие или другая часть речи, употреблённая adver biale» [7, 80].
А. А. Дмитревский отмечает, что при разграничении членов предложения «должно руководствоваться, как и при всяком логическом делении, одним основанием, началом (principium)», тогда как А.А. Потебня, «принявши для определения объёма дополнения одно основание, т.е. синтаксическое употребление, при определении объёма обстоятельства, берёт уже другое основание, т.е. только этимологическую природу слова, и потому так сузил он этимологическую выразимость обстоятельства» [7, 80].
Автор «Практических заметок о русском синтаксисе» полагает, что «по отношению ко всем членам предложения имеет одинаковую силу и действие» закон, который он называет метафоризмом. Сущность его состоит в том, что «как сказуемым бывает глагол или другая часть речи, употреблённая вербально, так и дополнением бывает существительное или часть речи, употреблённая substantive, а обстоятельством - наречие или всякая форма, употреблённая adverbiale» [7, 80].
А.А. Дмитревский, как и А.А. Потебня [10, 100 - 101], убеждён, что «жизнь языка есть беспрерывное его изменение, которое есть необходимый результат бесконечно разнообразной постройки предложения», поэтому «каждый член предложения пользуется для своего выражения не только этимологическою формою, изначально ему присвоенною, но и другими, получившими вследствие действия метафоризма языка не изначальную, но новую синтаксическую службу» [7, 81].
Данное замечание очень важно для истории синтаксической науки, поскольку в нём содержится идея разграничения морфологизованных4 и неморфологизованных5 членов предложения, к которой отечественные языковеды (Р.И. Аванесов) обратились лишь в 30-е гг. XX века (см. [1]).
А.А. Дмитревский точно заметил, что одна и та же словоформа может отвечать на разные вопросы и иметь признаки двух придаточных членов предложения. Так, в предложении «Завтра я пойду к брату» выделенная словоформа в зависимости от задаваемого вопроса может быть дополнением или обстоятельством. «Если я, - пишет А.А. Дмитревский, - отвечаю на вопрос «куда пойду?» - «к брату», то здесь мы имеем
4 Морфологизованным считают «член предложения, выраженный словом части речи, специализированной в своём первичном значении на выполнении данной функции» [9, 147]. Например, «морфологизованное подлежащее выражается существительным в именительном падеже, морфологизованное сказуемое -глаголом в личной форме, морфологизованное дополнение - существительным в косвенном падеже, морфологизованное определение - полным прилагательным, морфологизованное обстоятельство -наречием» [9, 147].
5 Неморфологизованный член предложения выражен формой, «не специализировавшейся для данной синтаксической функции» [1, 56]. Так, в предложении «Дом отца стоял возле парка» словоформа отца является несогласованным определением (ср. отцовский дом), которое выражено специально не предназначенным для данного члена предложения именем существительным в родительном падеже.
обстоятельство; если я спрошу «к кому пойду?», то «к брату» будет дополнением» [7, 83]. И далее: «Если в последнем случае разумеется брат как виновник моей ходьбы, до которого имею я дело (брат - производитель признака, предмет, субстанция, дополнение), то в первом ответе на вопрос «куда?» «к брату» лишь указывается предел моей ходьбы и до самого брата я вовсе не имею дела, но имею в виду лишь его помещение, в котором он живёт (здесь брат не производитель признака, а обстановка признака - обстоятельство)»
[7, 83].
Это наблюдение А.А. Дмитревского содержит идею синкретизма членов предложения, под которым обычно понимают «совмещение (синтез) в одном члене предложения дифференциальных признаков разных членов предложения, разных их функций» [1, 419]. К таким членам предложения можно задать несколько вопросов (два или даже три).
В заключение можно сделать следующие выводы:
А.А. Дмитревский, предложив смысловое определение такой синтаксической категории, как обстоятельство, во многом следует за А.А. Потебнёй, в отличие от которого автор «Практических заметок о русском синтаксисе» придавал большое значение так называемой вопросной процедуре при опознании членов предложения.
Некоторые синтаксические идеи А.А. Дмитревского представляют определённый интерес для современного языкознания. Например, мысль о том, что члены предложения нельзя сводить к конкретным частям речи и их формам, что при выделении членов предложения необходимо учитывать их синтаксическое употребление (закон метафоризма). Ценными также следует считать замечания А.А. Дмитревского о возможности постановки сразу нескольких вопросов к одной и той же словоформе в предложении (один из признаков синкретизма членов предложения) и о том, что только контекст помогает точно квалифицировать член предложения в подобной ситуации.
Оригинальной представляется сама классификация обстоятельств, которые А.А. Дмитревский сначала разделяет на две большие группы - обстоятельства времени и обстоятельства пространства, - а затем внутри этих разрядов он выделяет другие разновидности. Кроме того, новаторским является соотнесение второстепенных членов предложения с драмой мысли, в которой одинаково важны и актёры, и обстановка (декорации), и обстоятельства.
Литература
1. Аванесов Р.И. Второстепенные члены предложения как грамматические категории // Русский язык в школе. - 1936. - №4. - С. 53 - 60.
1. Бабайцева В.В. Явления переходности в грамматике русского языка: Монография. - М.: Дрофа, 1000.
3. Буслаев Ф.И. Историческая грамматика русского языка. - М.: Учпедгиз, 1959.
4. Грамматика русского языка, т. II: Синтаксис, ч. 1. - М.: Издательство АН СССР, 1953 -1954.
5. Грамматика современного русского литературного языка. Ответственный редактор Н.Ю. Шведова. - М.: Наука, 1970.
6. Греч Н.И. Практическая русская грамматика, изданная Николаем Гречем. - СПб.: В типографии Императорского Санкт-Петербургского Воспитательного дома, 1817.
7. Дмитревский А.А. Практические заметки о русском синтаксисе: Монография. - 1-е изд. - М.: Типография Н.В. Любенкова, 1881.
8. Корнилов Н.В. Алексей Афанасьевич Дмитриевский или Александр Алексеевич Дмитревский? // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. - №9 (сентябрь). - Часть II. - М., 1015. - С. 31 - 35.
9. Ломов А.М. Словарь-справочник по синтаксису современного русского языка. - М.: АСТ: Восток - Запад, 2007.
10. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. - Т. I: Введение. - Воронеж: Типография Н.Д. Гольдштейна, 1874.
11. Щерба Л.В. Избранные работы по языкознанию и фонетике. - Том I. - Л.: Издательство Ленинградского университета, 1958.
