CC BY
87
PatersonJ., PatersonK.P. (1986) Consider the Lilies: Plants of the Bible, New York: Clarion.
Rafalovich A.A. (1850) Puteshestvie po Nizhnemu Egiptu i vnutrennim oblastiam Del'ty [Journey through Lower Egypt and the Interior Regions of the Delta], St. Petersburg: Tipografiya Yakova Treya.
Razumovskij Dmitrii, protoierei. (1871) Obozrenie rastenii, upominaemykh v Sviashchennom Pisanii [Review of Plants Mentioned in the Holy Scriptures], Moscow: Universitetskaia tipografiia (Katkov i KQ).
RosenmullerE.F.C. (1840) The Mineralogy and Botany of the Bible. Translated from the German, with additional notes by T.G. Repp and N. Morren, Edinburgh: Thomas Clark.
Rumetius L. (1606) Sacrorum Bibliorum arboretum morale, Paris: F. Julliot.
Shewell-Cooper W.E. (1977) Plants, Flowers, and Herbs of the Bible, New Canaan, CN: Keats.
Smith J. (1878) Bible Plants, their History, with the Review of the Opinions of Various Writers regarding their identification, London: Hardwicke and Bogue.
Sokol'skij I.N. (2013) Prekrasnye rasteniia Biblii [Beautiful bible plants], Moscow: Avtorskaia Aka-demiia.
Tristram H.B. (1883) The Natural History of the Bible: being a review of the physical geography, geology and meteorology of the Holy Land, ?hed., London: Society for the Promotion of Christian Knowledge.
Tumanova O.T. (2001) "Rasteniia v tekstakh Biblii" [Plants in the texts of the Bible], Russkaia rec', no. 2, pp. 75-78.
Ursinus J.H. (1663) Arboretum Biblicum: In quo Arbores & frutices passim in S. Literis occurentes, Notis Philologicis, Philosophicis, Theologicis, exponuntur, & illustrantur, Norimbergae: Tauber.
Walker W. (1979) All the Plants of the Bible, New York: Doubleday.
Zohary M. (1982) Plants of the Bible, Cambridge: Cambridge University Press.
Из истории военно-морской медицины в России (вторая половина XIX века)
B.C. Соболев
Сектор истории Академии наук и научных учреждений, Санкт-Петербургский филиал Института истории естествознания и техники им. С. И. Вавилова Российской академии наук, Санкт-Петербург, Россия; [email protected],
Успехи в развитии военно-морской медицины стали одним из важных результатов коренного реформирования флота, проведённого в России в 1860-е гг. В ходе реформирования флотской медицины удалось в существенной мере улучшить проведение профилактических мероприятий и организацию лечебного процесса. Главный массив исторических источников по этой теме сосредоточен в Российском государственном архиве Военно-Морского Флота, в фонде «Управление флота генерал-штаб-доктора» (фонд 34). В документах содержится весьма интересная и ценная информация о многих направлениях развития флотской медицины во второй половине XIX в. В настоящей статье приводятся результаты проведённого выявления и изучения архивных документов по ряду вопросов истории лечения инфекционных заболеваний на флоте: «О разработке и внедрении специальных инструкций»; «О принятии карантинных мер»; «Об организации профилактики и лечения заболеваний». Эти материалы, в известной степени, обогащают источниковую базу истории отечественной медицины.
Ключевые слова: история медицины, военно-морская медицина, реформирование флота, профилактика заболеваний, организация лечебного процесса, разработка инструкций, карантинные меры, архивные источники.
Коренное реформирование Военно-Морского Флота было проведено под руководством генерал-адмирала, великого князя Константина Николаевича. В 1850—1860-х гг. начальником медицинской службы флота был Карл Оттович Розенберг, выпускник Дерптского университета, друг прославленного хирурга Н.И. Пирогова, один из деятельных членов Пироговского кружка («ферейна») в Петербурге. К.О. Розенберг был основным автором XIII тома Свода законов Российской империи, посвященного здравоохранению. Благодаря его кипучей энергии в 1860-е гг. в военно-морской медицине были проведены большие и прогрессивные преобразования. В основе успехов военно-морской медицины лежал научный подход к решению практических задач здравоохранения. Её отличала хорошая организация как профилактических, так и лечебных мероприятий.
Главный массив документов по истории военно-морской медицины второй половины XIX века сосредоточен в Российском государственном архиве Военно-Морского Флота (далее — РГАВМФ). Это фонд 34 — «Управление флота генерал-штаб-доктора», где хранятся 2328 дел за 1827—1886 гг.
Заметное место в составе документов фонда принадлежит материалам о борьбе с инфекционными заболеваниями на флоте. В документах содержится ценная и интересная информация по всем основным моментам этого рода деятельности флотских медиков:
1) данные по статистике вопроса;
2) о разработке и внедрении инструкций и специальных руководств для медицинского персонала;
3) о принятии карантинных мер;
4) об организации профилактики и лечения инфекционных заболеваний (тиф, холера, оспа, малярия и др.).
На основе архивных источников попытаемся более подробно раскрыть эти важные, на наш взгляд, вопросы.
Некоторые статистические сведения
Прежде всего, следует привести некоторые сведения о численном составе Военно-Морского Флота России. Так, в 1861 г. в основной состав флота («Плавсостав») входило 3340 офицеров и 55216 нижних чинов — матросов1. В 1879 году основу флота составляли 3209 офицеров и 26952 матроса2.
Нам удалось выявить сведения по самому крупному из флотов России — Балтийскому флоту — о количестве нижних чинов, уволенных из флота в связи с различными за бол еваниями'.
Годы Списочный состав флота (чел.) Уволено из флота по болезням (чел.) Процентное содержание на 1000 чел.
1862 22003 294 12,9
1863 20932 427 20,3
1864 20900 383 18,3
Для сравнения возьмем подобные сведения за те же годы, но уже по Военному ведомству (то есть по сухопутным вооружённым силам)4:
Годы Списочный состав сухопутных войск (чел.) Уволено из сухопутных войск по болезням (чел.) Процентное содержание на 1000 чел.
1862 866930 17 722 19,8
1863 802961 34357 42,7
1864 1 132844 36748 32,7
Простейший анализ приведённых выше сведений показывает, что во флоте процентное соотношение списанных по болезням ко всему списочному составу было значительно ниже, чем по сухопутным силам.
В этом плане также представляют интерес данные о положительной динамике процентного соотношения числа хронических больных по отношению к общему количеству в морском флоте5:
'Всеподданнейший отчёт по Морскому ведомству за 1861 год. СПб., 1862. С. 1.
2 Отчёт по морскому ведомству за 1879—1883 гг. СПб., 1885. С. 3.
3 Российский государственный архив Военно-Морского флота (далее — РГАВМФ). Ф. 34. Оп. 1. Д. 1305. Л. 599.
4Там же. Л. 602.
5Там же. Л. 439.
- в 1862 г. - 38 % -в 1863 г.-23% -в 1864г.-20% -в 1865 г. - 19%.
В результате проведённых во флоте реформ в значительной степени улучшилось его санитарное состояние, соответственно, снизилось и количество инфекционных заболеваний. Так, в 1854—1856 гг. на каждые 1000 чел. приходилось 62 тифозных больных, из них умирало 19 человек. Через два десятилетия, в 1876—1878 гг., на флоте было зафиксировано только десять случаев тифа, от которого умерло два человека6. За период с 1855 г. по 1880 г. во время дальних плаваний случаи эпидемических заболеваний были зафиксированы только на трёх боевых судах7.
Весьма показательным, на наш взгляд, является тот факт, что в начале XX в. на 1000 человек личного состава флота приходилось 3,8 врачей, в то время как в среднем по Европейской части России эта величина составляла всего 0,14 (Самойлов, 1997, с. 134).
О разработке и внедрении инструкций и специальных руководств для медицинского персонала
Большое значение для правильной организации деятельности медицинской службы флота имела разработка и внедрение в практику специальных инструкций и руководств. Эта работа постоянно и целенаправленно проводилась ведущими специалистами флота. Так, в феврале 1858 г. генерал-адмиралом, великим князем Константином Николаевичем было утверждено «Краткое руководство морским врачам для осмотра и освидетельствования». Его разработал генерал-штаб-доктор Балтийского флота К. Гауровиц. Большое внимание в «Руководстве» было уделено рассмотрению вопросов улучшения санитарного состояния, профилактики инфекционных заболеваний. Этому были посвящены его несколько разделов. Так, в разделе «Освидетельствование помещения, провизии, одежды, образа жизни и занятий», в частности, говорилось следующее:
При освидетельствовании корабля врач должен обращать главное свое внимание на сырость, которая происходит в корабле от разных причин... Цинга, ревматические и тифои-дальные горячки часто происходят от этой причины8.
«Руководство» предписывало врачам обращать внимание на состояние воздуха в корабельных помещениях, «который может портиться от слишком тесного помещения людей, особенно при недостаточной вентиляции»; на «надлежащее выкачивание трюмной воды»; на «степень чистоты и опрятности, в которых содержится корабль», и многое другое.
По указанию великого князя Константина Николаевича данное «Руководство» было напечатано в типографии Морского министерства в количестве 400 экземпляров. В архивном фонде сохранилась ведомость на его рассылку по различным медицинским
6 Всеподданнейший отчёт по Морскому ведомству за первое двадцатипятилетние царствования государя императора Александра Николаевича. 1855-1880 гг. СПб., 1880. С. 55.
'Там же. С. 56.
8 РГАВМФ. Ф. 34. Оп. 1. Д. 1026. Л. 6-6 об.
структурам Морского ведомства. Этот документ, на наш взгляд, представляет известный интерес9. Итак, была произведена следующая рассылка:
— на Черноморский флот — 100 экз.
— в С.-Петербургский порт — 40 экз.
— в Ижору (там находился один из морских госпиталей) — 10 экз.
— в Ревельский порт — 8 экз.
— в Астраханский порт — 25 экз.
— в Архангельский порт — 10 экз.
— в Свеаборгский порт — 5 экз.
— в Кронштадтский порт — 100 экз.
— в Кронштадтский морской госпиталь — 30 экз.
— Сибирской флотилии и портам Восточного океана — 20 экз.
Всего: 348 экз.
Иногда руководители флотской медицины решали применять в своей организационно-профилактической работе инструкции, разработанные и уже применяемые в других ведомствах.
Зимой 1864 г. у нижних чинов флота был зафиксирован рост заболеваемости сифилисом, возникла необходимость принятия срочных адекватных мер. В Медицинском управлении Морского министерства стало известно, что в Военном министерстве уже был весной 1863 г. разработан и внедрен в действие «Циркуляр о мерах к предупреждению развития в войсках сифилитической болезни». По соответствующему запросу Медицинским департаментом Военного министерства в адрес Медицинского управления Морского министерства 20 февраля 1864 г. был направлен текст этого циркуляра. Генерал-штаб-доктором флота циркуляр был рассмотрен, и было дано положительное заключение. Так, второй пункт документа, в частности, гласил:
Если признаки недавнего заражения окажутся, в короткое время, у нескольких нижних
чинов, то по отбирании надлежащих сведений о том, когда, где и от кого они заразились, немедленно сообщать о том в местные врачебно-полицейские комитеты10.
Циркуляр был размножен и направлен для руководства во все флотские медицинские подразделения.
Руководителям военно-морской медицины приходилось заниматься и совершенствованием принятых ранее нормативных актов и руководств в тех случаях, когда они отставали от новых требований медицинской науки. Так, в марте 1860 г. главный инспектор медицинской части Морского ведомства К. Гауровиц обратился к руководителю этого ведомства великому князю Константину Николаевичу с рапортом, в котором говорилось о необходимости изменения сроков карантина для заболевших корью и другими инфекционными заболеваниями11.
Суть проблемы заключалась в том, что по действующей «Инструкции», несмотря на степень тяжести заболевания, «каждый больной не выписывался из лазарета прежде минования шести недель». По убеждению главного инспектора подобные нормативы уже давно устарели в научном и практическом отношении. В его рапорте, в частности, указыва-
9РГАВМФ. Ф. 34. Оп. 1. Д. 1026. Л. 33.
10Тамже. Д. 1225. Л. 4.
11 Там же. Д. 1104. Л. 2-4.
лось на необходимость «отмены существующего до ныне правила держать больных одержимых прилипчивыми болезнями в безусловном сроке в лазарете, предоставив медицинскому начальству самому разрешать выписывать таковых выздоровевших»12. По существовавшему тогда в России положению подобные изменения в Инструкции, действовавшие на общегосударственном уровне, мог внести только Медицинский совет Министерства внутренних дел. Поэтому великий князь Константин Николаевич обратился с соответствующим письмом в МВД.
Министр внутренних дел граф С.С. Ланской в своём письме к великому князю Константину Николаевичу от 4 июня 1860 г. сообщил, что Медицинским советом дано положительное заключение по этому вопросу". В архивном деле сохранилась и выписка из журнала Медицинского Совета МВД от 17 мая 1860 г., утверждённая министром 19 мая 1860 г. Совет, в частности, решил, что
безусловный 6-недельный срок задержания в лазарете больных, одержимых заразными болезнями, как то: оспой, корью, скарлатиною, азиатской холерою, не имеет положительного научного основания, и что совершенно выздоровевшие от этих болезней, без всякого вреда для прочих жителей, могут быть выписаны из лазарета, без выдержания какого-либо обсервационного срока14.
Таким образом, этот вопрос, поднятый по инициативе флотских медиков, в общероссийском масштабе был решён положительно. Позднее эти новые нормативы были включены в действующие инструкции для медицинского персонала.
Иногда руководству медицинской службы флота приходилось принимать срочные меры по внесению изменений в действующие внутриведомственные инструкции. В январе 1872 г. в среде рабочих и мастеровых на заводах Кронштадта были выявлены случаи заболевания натуральной оспой. Расследование вопроса показало, что этим людям не были сделаны своевременно прививки против этого заболевания. Суть проблемы заключалась в том, что в соответствии с предписанием Морского министерства от 8 апреля 1867 г. за № 1781 прививки оспы рабочим и мастеровым в Морском ведомстве производились только на добровольной основе, так как им не сохранялась заработная плата в период их вынужденного после прививки невыхода на работу15.
8 февраля 1872 г. флота-генерал-штаб-доктор обратился в Адмиралтейств-совет Морского министерства с представлением, в котором просил внести изменения в действующие нормативы и сделать обязательными противооспенные прививки «в виду распространившейся оспенной эпидемии в Кронштадте»16. Адмиралтейств-Совет 16 февраля 1872 г. принял решение:
<...> привитие предохранительной оспы сделать обязательным для всех кадровых мастеровых и учеников в портах и заводах Морского ведомства. Кадровым мастеровым и ученикам, которые, по заявлению врача, по привитии им предохранительной оспы, должны будут оставаться до выздоровления на квартирах, производить за это время получаемую ими заработную плату17.
12Там же. JI. 4.
13Там же. JI. 6—6 об.
14Тамже. Л. 10.
15Тамже. Д. 1551. Л. 1-1 об.
16Там же. Л. 3.
"Там же. Л. 9-9 об.
И в этом случае по инициативе медицинской службы флота были внесены необходимые изменения в действующие нормативные документы, что, безусловно, способствовало улучшению профилактики инфекционных заболеваний.
О принятии карантинных мер
Одним из действенных методов профилактики инфекционных заболеваний во флоте была организация карантинных мероприятий. В июле 1874 г. в России было получено известие об эпидемии чумы на территории Турецкой империи в окрестностях Багдада и Триполиса. Причём, согласно поступившим сведениям, более половины всех заболевших умирало.
Медицинский департамент МВД в своём письме от 24 июля 1874 г. сообщил об этом генерал-штаб-доктору флота Б.И. Бушу. В срочном порядке надлежало организовать карантинные мероприятия, предусмотренные статьей 1064 Врачебного устава, опубликованного в XIII томе Свода законов Российской империи. В частности, § 83 этого устава гласил:
В случае появления в какой-либо местности чумы, желтой горячки или азиатской холеры, страна эта объявляется неблагополучной в отношении здоровья, то есть карантинном положении и все вообще прибывающие из нее суда подвергаются карантинным мерам18.
В адрес начальствующего состава портовых городов были направлены соответствующие указания, с тем, чтобы все суда, прибывающие из Турции, «подвергались установленным карантинным предосторожностям»19. Среди этих «предосторожностей» предписывалось проводить «меры гигиенические», «различные способы очищения» и, в случае необходимости, — «обсервацию и карантин».
На наш взгляд, представляет интерес тот факт, что через два года, летом 1876 г., Медицинским департаментом МВД в Багдад была командирована группа российских врачей «для исследования появившейся в Азиатской Турции болезни с признаками чумы»20. По этому поводу была разработана специальная «Инструкция врачам, командируемым в Багдад». Так, четвёртый пункт этого документа следующим образом формулировал одну из поставленных задач: «Описание признаков болезни, по непосредственному наблюдению над заболевшими, если оно окажется возможно и определение степени ее заразительности»21. Любопытно, что текст самой инструкции был направлен МВД генерал-штаб-доктору флота Б.И. Бушу с просьбой дать о ней свой отзыв («своё мнение»),
В сентябре 1879 г. в Морском министерстве была получена информация об эпидемии холеры в Японии. Главный командир портов Восточного океана контр-адмирал В. Эрдман в своей телеграмме от 26 сентября 1879 г. сообщал следующее: «Холера появилась с июля в Нагасаки, Кобе, Осака, Иокогама. Приходящие из Японии суда осматриваются брандвахтенным врачом»22. Руководство Морского министерства в своем письме от 10 октября
18Тамже. Д. 1658. Л. 7.
19Там же. Л. 3-3 об.
20Там же. Л. И.
21 Там же. Л. 12-12 об.
22 Там же. Д. 1951. Л. 12.
1879 г. поручило генерал-штаб-доктору флота Б.И. Бушу организовать необходимые карантинные меры и подготовить доклад об этом. Управлением генерал-штаб-доктора флота было направлено на Дальний Восток соответствующее указание, где, в частности, говорилось о том, что в соответствии с Карантинным уставом «суда с патентом нечистым по азиатской холере подвергаются семидневной обсервации»2'. Управляющий Морским министерством великий князь Константин Николаевич в своём Высочайшем докладе императору Александру II отметил, что «против занесения холеры в наши порты Восточного Океана приняты надлежащие карантинные меры».
Интересен, на наш взгляд, ещё один факт, связанный с описываемыми событиями. Несколько позднее, в ноябре 1879 г., руководством медицинской службы флота были предприняты энергичные меры и получен экземпляр «Карантинных правил» на английском языке, изданный в Токио японским правительством в июле 1879 г. Этот документ удалось получить при помощи русского Консульства в Японии и командующего русской эскадрой в Восточном океане адмирала С.С. Лесовского. Экземпляр этих «Правил» сохранился в архивном фонде.
Об организации профилактики и лечения инфекционных заболеваний
В июне 1866 г. в главном портовом городе России Кронштадте началась эпидемия холеры. За один месяц в городе было госпитализировано 505 человек, причём 273 из них умерли (то есть более 50 % от числа госпитализированных)24. Подобное положение дел вызвало крайнюю тревогу и озабоченность правительства России. Об эпидемии было доложено и императору Александру II.
Управляющий Морским министерством генерал-адъютант Н.К. Крабе и генерал-штаб-доктор флота К.О. Розенбергер 12 июля 1866 г. направили главному командиру Кронштадтского порта специальное письмо. В письме, прежде всего, указывалось на то, что «по Кронштадту не всегда и не вполне исполняются правила наставления "О предохранении морских воинских чинов от холеры"»25, утверждённые генерал-адмиралом великим князем Константином Николаевичем.
Командиру порта было предъявлено требование о том, что «крайне необходимо усилить надзор за точным исполнением объявленных правил, принять строжайшие меры и уведомить об этом министерство»26. В соответствии с конкретными указаниями Медицинского управления городскими властями Кронштадта был в срочном порядке проведён целый ряд противоэпидемических мероприятий. В частности, было «произведено освидетельствование всех домов в отношении чистоты воздуха и удаления злокачественных нечистот из подвальных этажей»27. Город был разделён на девять участков, и «в каждый из них было направлено по одному медику», в помощь которым придавались активисты из Комитета общественного здравия, из числа обывателей. Причём шесть врачей выделило Морское ведомство и три медика были из сухопутных войск, квартировавших в Кронштадте.
23Там же. JI. 15 об.
24Тамже. Д. 1302. Л. 7-7 об.
25Там же. Л. 1.
26Там же. Л. 1 об.
27Там же. Л. 2 об.
Было также выделено и «потребное количество медикаментов, какие необходимы для первоначальной помощи»28.
Главным доктором Кронштадтского морского военного госпиталя Н. Лангом было подготовлено специальное «Наставление о предварительных мерах против холеры и первоначальных пособиях при появлении её»29. Так, во втором пункте «Наставления» указывалось: «Всеми мерами нужно избегать простуды, весьма располагающей к поносам и холере...». В пятом пункте говорилось о том, что «для питья употреблять свежую, чистую воду, постоявшую несколько времени на открытом воздухе. Всего лучше пить воду очищенную». Это «Наставление» было размножено типографским способом и помещено во всех общественных местах Кронштадта.
В течение 1867 г. в Медицинское управление неоднократно поступали сведения о больных с «перемежающейся лихорадкой», поступавших в Бакинский морской лазарет. 13 декабря 1867 г. генерал-штаб-доктор флота Б.И. Буш в своем письме к врачу Бакинского лазарета рекомендовал производить лечение этих больных «подкожным впрыскиванием серно-кислого хинина»'0. В то же время в письме указывалось и на то, что «много еще нерешённых вопросов предстоит к рассмотрению по этому способу лечения перемежающихся лихорадок»'1. Начальник медицинской службы флота выразил надежду, что врачи Каспийской флотилии примут «действенное участие в разработке этого важного для практики метода» и просил сообщать в Медицинское управление «о последующих результатах этой работы подробные сведения»'2.
Вконцелета 1871 г. Медицинскому управлению пришлось принимать срочные меры по факту массового распространения глазной болезни у экипажа клипера «Жемчуг», который долгое время находился на стоянке на рейде г. Кадикс. По мнению судового врача, «глазные болезни распространились вследствие употребления для умывания морской воды»''. Командир клипера «Жемчуг» капитан-лейтенант А. Геркен в своем рапорте, поданном руководству Морского министерства, пояснил, что он распорядился не отпускать пресную воду для умывания, в связи с необходимостью «соблюдения ее острой экономии»'4. По этому факту Медицинским управлением был подготовлен специальный приказ по Морскому ведомству. В нём, в частности, говорилось, что «требования от командиров судов соблюдения бережливости в расходах пресной воды, никоим образом не может допустить, чтобы эта бережливость доходила до крайностей, влекущих за собой вред для здоровья команды»'5.
Весной 1872 г. Медицинским управлением Морского ведомства с целью предупреждения возможного появления эпидемии тифа было разослано в подведомственные флотские структуры письмо с указанием оборудовать в летнее время при госпиталях дополнительные специальные палатки для помещения больных. I'сак и и я начальников разных учреждений морского ведомства на это указание была различной. Рамки настоящей статьи, к сожалению, не позволяют проанализировать все ответы, полученные по этому вопросу генерал-штаб-доктором флота.
28 Там же. Л. 3.
29Там же. Л. 10.
'°Тамже. Д. 1324. Л. 1-1 об.
4 Там же. Л. 4. 32 Там же. Л. 7 об.
''Там же. Д. 1494. Л. 1. '4Там же. Л. 2. 35 Там же. Л. 3.
Мы приведём выдержки из нескольких наиболее характерных документов. Так, главный командир Черноморского флота и портов в своем письме от 8 апреля 1872 г. признал эту меру «весьма полезной» и сообщил, что «готов способствовать исполнению этого всеми зависящими от него средствами»'6.
В свою очередь, главный командир Кронштадтского порта в своём ответе от 5 мая 1872 г. сообщил о том, что «леса, сукна и рабочей силы, требующихся для устройства палатки, ни одна из портовых частей по ограниченности данных ей сметных кредитов и по не имению материальных запасов, уделить на это дело не может»'7.
Главный доктор Калинковского морского военного госпиталя в Петербурге в письме от 18 июня 1872 г. сообщил о том, что эту проблему удалось решить при помощи одного доброго мецената. Им оказался петербургский купец второй гильдии И.М. Сухов. Он «построил на собственный свой счёт во дворе летний деревянный барак для больных на 50 человек, с принадлежностями к нему»'8. Данное строительство обошлось купцу И.М. Сухову в четыре тысячи рублей. В связи с этим в письме главного доктора Г. Бенезе имелась одна существенная деталь — он просил своё начальство «за таковое пожертвование» представить благодетеля к награждению императорским орденом Святого Станислава третьей степени.
В заключение следует отметить, что нами проведено только первичное выявление и изучение архивных источников по данной теме. Тем не менее полученные результаты позволяют сделать вывод о том, что документы РГАВМФ являются ценной источнико-вой основой для глубокого и целенаправленного исследования истории военно-морской медицины России. Полагаем, что было бы полезным и актуальным продолжить систематизацию и изучение этих источников и постепенное введение их в научный оборот.
Литература
Всеподданнейший отчёт по Морскому ведомству за 1861 год. СПб.: Типография Морского министерства, 1862. 48 с.
Отчёт по морскому ведомству за 1879—1883 гг. СПб.: Типография Морского министерства в Главном адмиралтействе, 1885. 228 с.
Всеподданнейший отчёт по Морскому ведомству за первое двадцатипятилетие царствования государя императора Александра Николаевича. 1855-1880 гг. СПб.: Типография Морского министерства в Главном адмиралтействе, 1880. 175 с.
Самойлов В. О. История российской медицины. М.: Эпидавр, 1997. 199 с.
'6Там же. Д. 1538. Л. 4.
"Там же. Л. 5.
'8Там же. Л. 14-14 об.
From the History of Naval Medicine in Russia (The Second Half of the Nineteenth Century)
Vladimir S. Sobolev
Sector of the History of the Academy of Sciences and research institutions, St. Petersburg branch of S.I. Vavilov Institute for the History of Science and Technology of the Russian Academy of Sciences,
St. Petersburg, Russia; [email protected]
By the end of the XIX century, infectious diseases continued to remain a serious problem of the public health services organization in the Russian Army. So, among total 271210 diseased persons, which number was registered in the Armed forces in 1899, 65 590 cases were infectious diseases (24.1 %). At that time the Navy fleet owing to the objective reasons was the most advanced branch of the armed forces in Russia. Accordingly, the public health services organization on fleet was standing at a higher position as compared to general state of things Army-wide.
By the end of the XIX century approximately 3.8 doctors accounted for 1000 persons of fleet's staff, whereas in the European part of the Russian Empire this number was, approximately, 0.1 doctors. The radical reforming of the fleet which was initiated in 1860s enabled to achieve significant improvement of condition of the naval medicine. This success became possible in many respects owing to vigorous activity of Charles Ottovich Rozenberger — the chief of medical service of the fleet. Charles Rozenberger is the graduate of Derpt University, close friend ofwell-known surgeon N.I. Pirogov, one of the active members of Pirogov's "Ferane" in Petersburg.
As a result of the reforms implemented on the fleet the number of infectious diseases reduced. So, in 1854—1856s 62 typhus patients accounted for each 1 000 persons, among which 19 persons died. After two decades, in 1876-1878 only ten cases of typhus as a result of which two persons died were registered on the fleet. Our report is prepared on a basis of a study of documents of the Russian State Archive of the Navy fleet. Many materials of great interest are stored in the archival fund No 34 "Fleet administration of doctor's general staff', where 2 328 cases for a period from 1827 till 1886 are stored.
We have studied the documents of this fund telling about fighting with infectious diseases on the fleet by:
— statistical data on this issue;
— elaboration and introduction of instructions and manuals for medical personnel;
— taking quarantine measures;
— organization of preventive measures and treatment of diseases (typhus, cholera, smallpox, malaria, etc.) The results of our research have enabled us to make a conclusion that the naval medicine at that time was the important component of public health services' system in Russia.
Keywords: history of medicine, naval medicine, reforming of the fleet, disease prevention, direct care organization, elaboration of instructions, quarantine measures, archival sources.
References
Vsepoddanneishii otchetpo Morskomu vedomstvu za 1861 god (1862) [The loyal report on navy for 1861], Saint-Petersburg: Tipografiia Morskogo ministerstva.
Otchet po morskomu vedomstvu za 1879—1883 gg. (1885) [Report on navy for 1879—1883], Saint-Petersburg: Tipografiia Morskogo ministerstva v Glavnom admiralteistve.
Vsepoddanneishii otchet po Morskomu vedomstvu za peivoe dvadtsatipiatiletie tsarstvovaniia gosudaria imperatora Aleksandra Nikolaevicha. 1855—1880gg. (1880) [The loyal report on navy for the first twenty-five years of the reign of the His Majesty the Emperor Alexander Nikolaevich], Saint-Petersburg: Tipografiia Morskogo ministerstva v Glavnom admiralteistve.
SamoilovV.O. (1997) Istoriia Rossiiskoi meditsiny [History of Russian medicine]. Moscow: Epidavr.
Е.Ф. Серова
— озеленитель посёлков в пустынной зоне
О. Б. Вахромеева
Кафедра истории народов стран СНГ, Институт истории, Санкт-Петербургский Государственный университет, Менделеевская линия, 5, 199034 Санкт-Петербург, Россия;
Статья посвящена жизни и деятельности выпускницы Бестужевских курсов Глены Фёдоровны Серовой (1895—1971), специалиста в области гидрогеологии и геоботаники, внедрившей в мировую практику уникальные авторские методы мелиорации в условиях пустыни. Данная статья представляет собой первый обширный биографический материал о Серовой. Глена Фёдоровна обучалась на Петроградских Высших женских (Бестужевских) курсах (1915—1919), была ученицей профессоров А.Г. Ферсмана, H.A. Буша, КД. Глинки, Ф.Ю. Левинсон-Лессинга. В 1922 г. она в качестве сотрудницы Наркомзема участвовала в работе Урало-Эмбенской мелиоративной экспедиции (выполняла озеленение жилых посёлков нефтепромыслов). Перед ней была поставлена задача остановить наступление песков на жилые постройки, чтобы обеспечить нормальную работу промыслов путём насаждения садов, с которой она справилась. Серова отдала делу озеленения посёлков в пустынных районах СССР 30 лет своей жизни: решала проблему нехватки пресной воды, высаживала растения, культивировала почву. Уникальный опыт Г.Ф. Серовой по озеленению посёлков раскрывает малоисследованные страницы об участии геоботаников в индустриализации пустынных районов Туркменистана и Казахстана.
Ключевые слова: методы озеленения посёлков, пустынные районы, Доссор, Казахстан, Туркменистан.
В Среднеазиатском регионе работы по улучшению ландшафтов, созданию поливных плантаций на фоне разработки полезных ископаемых велись с давних времён. Во многом исполнители работ шли экспериментальным путём, играя роль первопроходцев, техников, исследователей и рабочих. Одним из таких первопроходцев была Е.Ф. Серова (1895-1971).
Елена Фёдоровна Серова родилась в 1895 г. под Воронежем в семье служащих. В 1915 г. поступила на физико-математический факультет Петроградских Высших женских (Бестужевских) курсов (ВЖК), где избрала своей специализацией геологию, поскольку к своим 20 годам уже имела научно-экспедиционный опыт: она несколько лет подряд участвовала в геологической, почвенной и ботанической экспедициях по естественно-историческому обследованию Воронежской земли1.
Её преподавателями на Бестужевских курсах были: профессор А.Е. Ферсман (1883—1945) по минералогии и кристаллографии, профессор Ф.Ю. Левинсон-Лес-синг (1861-1939) по петрографии, профессор H.A. Буш (1869-1941) по морфологии и систематике растений. Серова, наряду с бывшей бестужевкой Е.В. Ерёминой, ассистенткой Высших женских курсов, была в числе учениц профессора Константина Дмитриевича Глинки (1867—1927), учёного докучаевской школы, основателя
1 Инициатором исследования Воронцовки (слободы Воронежской губернии Павловского уезда, к северо-востоку от Павловска) в начале 1890-х гг. выступил профессор В.В. Докучаев (1846—1903). Глена Фёдоровна, увлечённая естественной историей родного края, в начале 1910-х гг. приняла участие в обследовании усадьбы графов Воронцовых, которая формировалась в XVIII в. на правом низменном берегу реки Осередь, на опушке Шипова леса.
