CC BY
138
С. В. Власов, Л. В. Московкин
ИЗ ИСТОРИИ СОЗДАНИЯ УЧЕБНИКОВ РУССКОГО ЯЗЫКА КАК ИНОСТРАННОГО В РОССИИ:
«ГРАММАТИКА ФРАНЦУЗСКАЯ И РУСКАЯ...» (1730 год)
Сергей Васильевич Власов
Кандидат филологических наук, доцент, заведующий кафедрой французского языка Санкт-Петербургского государственного университета
Леонид Викторович Московкин
Доктор педагогических наук, профессор кафедры русского языка как иностранного и методики его преподавания Санкт-Петербургского государственного университета
В начале XVIII века в России в связи со значительным увеличением числа иностранцев возникает потребность в разработке и издании предназначенных для них учебных пособий по русскому языку. Таким первым печатным учебным пособием в России является «Грамматика французская и руская нынтшнягоязыка сообщена съ малымъ Лексикономъ ради удобности сообщества», опубликованная без указания имени автора в 1730 году в типографии Императорской Академии наук в Санкт-Петербурге1. Название этой книги давало повод некоторым специалистам по истории языкознания относить данное сочинение к французским грамматикам2, однако внимательное его прочтение показывает, что это грамматика русского языка, написанная на французском языке, причем грамматика, представляющая собой не научный труд, а начальный курс русского языка для французов.
Сохранились только два экземпляра этой грамматики: один находится в Отделе редкой книги Библиотеки Академии наук в Санкт-Петербурге, второй в Германии, в университетской библиотеке г. Галле3. Многие исследователи не имели возможности познакомиться с этой грамматикой: этим объясняются и неточности в ее описании и тот факт, что информация о ней не была включена во многие известные обзоры по истории русского языкознания.
Впервые ее точное библиографическое описание дал в 1876 году И. И. Балицкий, не увидевший в ней «никакого серьезного значения» и считавший, что она интересна только как «библиографическая редкость»4. В ХХ веке «Грамматика французская и руская...» становится объектом специальных лингвистических исследований: ей посвящают свои труды В. П. Вомперский, Б. А. Успенский и Л. Дюрович5, в основном изучавшие отражение в ней фактов живой русской речи XVIII века, грамматических понятий и парадигм, которые встречаются и в других грамматиках того времени, а также поставившие вопрос о ее авторстве. Методические же ее особенности до сих пор никем не анализировались. Нужно сказать, что осознание важности и значения практических руководств по изучению различных языков и понимание их самостоятельной ценности для педагогики и методики по сравнению с собственно теоретическими грамматиками, как правило, отсутствуют и по сей день в работах по истории языкознания.
Предметом нашего дальнейшего рассмотрения и будут именно методические особенности «Грамматики французской и руской...».
«Грамматика французская и руская...» начинается с объяснения правил чтения (с. 3-5), что в целом характерно для учебников иностранного языка того времени. В соответствии с дидактическим принципом «от простого и известного к сложному и неизвестному» сначала вводятся русские буквы, обозначающие звуки, имеющиеся и во французском языке (за исключением пары буквенных соответствий С — Ц, ориентированной на немецкий язык). Например: А — А, В — Б, С — Ц, D — Д, Е — Е, F — Ф, G — Г и т. д.
Следует особо подчеркнуть, что для всей грамматики характерно построение, при котором исходным языком для учебного материала является не русский, а французский язык, являющийся одновременно и метаязыком грамматического описания, что придает всей грамматике сопос-тавительно-контрастивный характер. Другими словами, весь учебный курс русского языка принимает вид своеобразного французско-русского разговорника, представляющего собой перевод французских языковых средств (слов и разговорных фраз) на русский язык, а не объяснение по-французски исходного русского материала. На эту особенность пособия указывает и само его название «Grammaire Françoise et Russe en Langue moderne accompagnée d'un petit Dictionnaire pour la Facilité du Commerce. Грамматика французская и руская нынтшняго языка сообщена съ малымъ Лексикономъ ради удобности сообщества» — в данном случае французское слово commerce и русское слово сообщество употреблены в значении «общение», а словосочетания «pour la Facilité du Commerce» и «ради удобности сообщества» означают «ради удобства общения», «для облегчения общения».
Затем следуют правила чтения букв, которые обозначают звуки, отсутствующие во французском языке (dans notre langue — «в нашем языке», что дает некоторые основания полагать, что данная часть грамматики могла быть написана французом, однако большое количество ошибок во французском языке, допущенное автором (см.
ниже), не позволяет принять эту версию), а также букв, требующих особых комментариев: ж, у, х, ч, ш, щ, ю, ять, я, фита, ижица. При объяснении произношения некоторых из них автор устанавливает параллели с немецким (для буквы х) и с итальянским (произношение букв у и ч) языками. Далее даются правила чтения аббревиатур церковнославянского языка (с. 6-11). В качестве примеров приводится лексика, характерная прежде всего для религиозных текстов (ангелъ, апос-толъ, Богъ, Троща, Духъ, Крестъ, царь, человткъ, солнце, смерть, слава и т. д.).
После этого вводятся количественные и порядковые числительные, словосочетания с этими числительными, а также наречия и существительные, имеющие отношение к исчислению, включая меры веса, названия месяцев и дней недели: нуль, одинъ, два, три... осмь... одиннат-цать... дватцать... осмтдесять... сто... тысяча... один миллюнъ... первои, другои или второи, третеи... во первыхъ, во вторыхъ, пара, полъдю-жины, по два, дважды... часъ, полчаса, четверть-часа, пудъ, берковецъ, анкорокъ и т. д.; генварь... иунь, иуль и т. д.). Подобное построение начального учебного курса по русскому языку, начинающегося in medias res — со счета и календаря, имеет коммуникативную направленность и до сих пор характерно для разговорников, от которых «Грамматика французская и руская.» выгодно отличается наличием грамматической систематизации языкового материала.
Затем начинается объяснение формообразования имен существительных. Автор выделяет два склонения: первое — существительные женского рода (в именительном падеже на -а и -я) и второе — существительные мужского и среднего рода (слова, оканчивающиеся на согласные звуки, а также на -о и -е). Оба склонения даются весьма приблизительно и упрощенно, иногда без учета реальных особенностей формообразования отдельных групп слов. Так, к первому склонению отнесены не только существительные женского рода на -а и -я (царица, жена, невеста, княгиня, и т. д.), но и — ошибочно — существительные среднего рода на -я (имя, семя) и женского рода на -ь (лошадь).
После склонения существительных вводится склонение местоимений: личных, указательных, притяжательных, относительных, вопросительных, неопределенных, а также формы склонения прилагательных в сочетаниях с существительными (с. 20-30).
Автор дает примеры употребления падежных форм: родительного падежа с предлогами у, изъ и отъ, дательного с предлогом къ, винительного с предлогом въ и без предлога, предложного с предлогами о и въ (с. 30-34). Эти предложно-па-дежные сочетания даны во фразах, которые представляют собой образцы для построения аналогичных фраз. Так, например, конструкция существительного в винительном падеже с предлогом въ отрабатывается на следующих однотипных примерах: я иду въ мою горницу; я иду въ церковь; я иду въ поварню; я иду въ Москву (с. 31).
Все это свидетельствует о том, что автор «Грамматики французской и руской...» считал целесообразным одновременное обучение морфологии и синтаксису, а не разделенное во времени, как это было принято в учебниках того времени. Специалисты по истории преподавания иностранных языков полагают, что первым взаимосвязанное обучение морфологии и синтаксису иностранного языка предложил немецкий педагог Иоганн Валентин Майдингер в конце XVIII века6, однако оказывается, что эта идея уже была реализована в учебнике русского языка 1730 года. Кроме того, считается, что концепция обучения иностранному языку по речевым моделям была разработана французским методистом Франсуа Гуэном в конце XIX века7, но она также получает отражение уже в «Грамматике французской и руской.».
Особо отметим занимающий две страницы учебного пособия (с. 39-40) необычайно интересный раздел, названный по-французски «Equivoques» (двусмысленности). В нем приведены пары слов, близких по форме: мука / мука, жить / жидъ, быть / бить и другие. Усвоение и употребление этих слов всегда оказываются трудными для иностранцев.
Со страницы 41 читатели знакомятся с глаголом, причем учебный материал, относящийся к теме «Глагол», занимает треть всей книги (с. 41-
61). Автор сразу же вводит инфинитив, настоящее, прошедшее и будущее времена, императив, сослагательное наклонение, полное и краткое причастия, деепричастие, то есть все формы глагола. При этом на данном этапе обучения лингвистическая терминология полностью отсутствует, различие между глагольными формами дается только через перевод.
Автор приводит глагольный минимум, состоящий из более чем 100 слов. Интересно, что около 70 из них и сейчас входят в число наиболее распространенных слов русского языка.
После глагола автор приводит список употребительных наречий и междометных императивных фраз (с. 61): направо, налтво, стой, наза-дъ, кто идетъ и т. д.
Завершается учебное пособие введением тематически связанных групп слов: слов, обозначающих профессии, русские блюда, столовые приборы, предметы мебели и одежды (с. 61-64).
Таким образом, «Грамматика французская и руская...» содержит немало интересного с точки зрения методики преподавания иностранных языков. В ней дана любопытная методическая классификация русских букв, предложено одновременное обучение морфологии и синтаксису, а также взаимосвязанное обучение лексике и грамматике, произведен отбор лексико-грам-матического материала живого разговорного русского языка, причем глагольный минимум на две трети совпадает с современными минимумами, выделены трудности овладения русской лексикой (Equivoques). Хотя в ней (по существовавшей тогда традиции) и не представлены упражнения, автор вводит образцы и предлагает слова для самостоятельных упражнений в формообразовании существительных и глаголов.
«Грамматика французская и руская.» по своей структуре и способу изложения материала коренным образом отличается от существовавших в то время грамматик: она представляет собой пособие по разговорному русскому языку, в котором функциональные аспекты явно превалируют над системными. Это обусловливает его ярко выраженную практическую направленность и позволяет характеризовать его как протоком-
муникативное учебное пособие. Кроме того, анализ методических особенностей «Грамматики французской и руской...» позволяет сделать общий вывод о том, что ее автором был опытный преподаватель русского языка как иностранного, знакомый с методическими новациями своего времени. Именно поэтому представляется вполне закономерным желание исследователей определить, кто же был автором этой книги.
Одна из возможных версий авторства «Грамматики французской и русской» может быть связана с историей публикации этой книги в типографии Академии наук. П. П. Пекарский в своей «Истории Императорской Академии наук в Петербурге» приводит фрагмент письма советника канцелярии Академии наук И. Д. Шумахера президенту Академии наук Л. Л. Блюментросту от 11 января 1731 года, в котором Шумахер спрашивает, понравился ли Блюментросту перевод Тредиаковского книги «Езда в остров Любви» и «можно ли ее пустить в обращение согласно желанию автора». Он также указывает, что вместе с письмом он передает экземпляр некоей грамматики, только что изданной за счет частного лица — французского виноторговца г-на Эмбера ЦшЬеЛ)8.
О том, что в данном случае речь идет именно о «Грамматике французской и руской.», свидетельствует тот факт, что в «Реестре книг по ныне в типографии государственной академии наук печатанных» (1731 г.) указаны три грамматики, опубликованные в 1728-1730 гг.: «Немецкая грамматика» (ее автором был М. Шванвиц), «Китайская грамматика» Г. З. Байера и «Русская грамматика ради французов», при этом точно известно, что немецкая и китайская грамматики были академическими изданиями, а о русской нет вообще никаких сведений9. Следовательно, из этих трех грамматик только она одна была напечатана по заказу частного лица. Кроме того, любопытно, что в данном реестре она указана вслед за романом «Езда в остров Любви», который также был напечатан по заказу частного лица — князя А. Б. Куракина.
Таким образом, можно считать установленным, что издание «Грамматики французской
и руской.» не было академическим и осуществлено по заказу частного лица — французского виноторговца Эмбера (Imbert) или, в соответствии с распространенной в то время транслитерацией иностранных фамилий, — Имберта. Однако вопрос о том, не мог ли он быть и автором этой книги, пока еще никем не изучался. В научной литературе рассматривались иные версии.
Одна из существующих версий состоит в том, что эту грамматику написал Шарль Анри Декомбль, учитель французского языка, работавший в Академической гимназии в Санкт-Петербурге с 1725 по 1735 год. Первым об этом написал С. К. Булич, не читавший ее и полагавший, что «Грамматика французская и руская...» является первым опубликованным в России учебником французского языка. Основанием для этого послужило следующее распоряжение советника канцелярии Академии наук И. Д. Шумахера от 26 июня 1729 года:
«По указу Его Императорскаго Величества во Академш Наукъ. Определено:
Взятую у шпрахмейстера Декомбеля фран-цузскаго д1алекта грамматику для переводу со онаго на россшскш д1алектъ отдать переводчику Ивану Горлецкому, а имеющшся у него лекси-конъ, взявъ и разделя на две части, отдать для переводу жъ переводчикамъ Ильинскому и Сатарову. А вышеописанную грамматику послать къ нему, Горлецкому при письме, въ которомъ объявить, что оной грамматики изъ переводу вый-детъ, то бъ для списывашя набело приносилъ въ Академическую Канцелярт неумедля.
J. D. Schumacher, bibl.»10.
В данном документе действительно речь идет не о написании грамматики русского языка для французов, а о переводе на русский язык французской грамматики — вот почему С. К. Бу-лич и решил, что «Грамматика французская и рус-кая...» — это грамматика французского языка, написанная Декомблем11. Из работы С. К. Булича эта версия перекочевала в «Сводный каталог русской книги гражданской печати XVIII века. 17251800», где «Грамматика французская и руская.»
указана в томе I под номером 1608, а в томе III дан следующий комментарий: «Автор — учитель французского языка Декомбль (De Combles). Переводчик — Горлецкий (Горлицкий) Иван Семенович»12.
Авторство Декомбля подверг сомнению В. П. Вомперский, обнаруживший, что «Грамматика французская и руская...» является учебником не французского, а русского языка. Полагая, что Ш. А. Декомбль не мог написать такую грамматику, так как не знал русского языка13, он без ссылок на какие-либо источники утверждал, что автором грамматики был переводчик Академии наук Иван Семенович Горлицкий. В. П. Вомперский писал: «Горлицкий не выполнил точного распоряжения [И. Д. Шумахера], а написал грамматику русского языка по-французски с русскими примерами и небольшим словариком» 14.
Эту версию авторства грамматики обоснованно опровергает Б. А. Успенский15. Он ссылается на отчет о деятельности Академии наук от 27 декабря 1729 года, где отмечено, что переводчик Горлицкий выполнил распоряжение И. Д. Шумахера: он перевел французскую грамматику, составленную шпрахмейстером Декомблем. Кроме того, Б. А. Успенский упоминает ряд архивных документов, свидетельствующих о том, что И. С. Горлицкий за свою жизнь подготовил ряд переводов французских грамматик на русский язык. В то же время не обнаружено ни одного документа, который давал бы основание полагать, что Горлицкий был и автором грамматики русского языка для французов.
Б. А. Успенский, в свою очередь, считает, что к составлению «Грамматики французской и руской...» мог быть причастен известный государственный деятель и писатель Антиох Кантемир. Обнаружив сходство переводов ряда слов в Грамматике 1730 года и в рукописном русско-французском словаре А. Кантемира, он осторожно замечает: «Не исключено, таким образом, что автор „Грамматики французской и руской." был как-то связан с Кантемиром»16. Впрочем, эта версия также не представляется убедительной. Е. Э. Бабаева, опубликовавшая словарь
А. Кантемира, в предисловии к нему указывает: «А. Кантемир мог держать в руках „Грамматику французскую и русскую.", изданную в 1730 г.; однако нет никаких данных, указывающих на существование публикуемого Словаря в каком то ни было виде в 20-е гг.»17.
Могли ли Ш. А. Декомбль, И. С. Горлицкий или А. Д. Кантемир написать «Грамматику французскую и русскую.»? Конечно, могли, хотя они и не были специалистами по русскому языку и не преподавали его иностранцам. Все они владели и французским языком, и русским (нет никаких сведений о том, что Декомбль не знал русского языка), жили в Санкт-Петербурге в одно и то же время, предшествующее публикации этой книги, и, кроме того, Декомбль и Горлицкий обладали педагогическим опытом (Горлицкий в 1725-1727 гг. преподавал латинский язык в Академической гимназии). Однако не найдено никаких документов, которые прямо или косвенно подтверждали бы эти версии, и поэтому мы считаем их наименее вероятными.
К написанию «Грамматики французской и руской.» также могли быть причастны специалисты, исследовавшие русский язык на рубеже 1720-1730 гг.
Во-первых, это переводчик Академии наук Василий Евдокимович Адодуров, написавший краткий очерк русской грамматики «Начальные основания русского языка», который был опубликован в 1731 году на немецком языке в качестве приложения к немецко-латинско-русскому словарю — «Вейсманнову Лексикону»18. При этом «Начальные основания русского языка» и по форме, и по содержанию существенно отличаются от «Грамматики французской и руской.».
Во-вторых, это Василий Кириллович Тре-диаковский, обучавшийся в 1726-1730 гг. в университетах Нидерландов и Франции и прекрасно владевший французским языком (он даже писал на этом языке стихи19). В Париже он познакомился с королевским переводчиком со славянских языков аббатом Жираром, который, собирая материалы для своей рукописной русской грамматики, активно общался с русской колонией в Па-риже20. Не исключено, что В. К. Тредиаковский
давал уроки русского языка французам и мог написать во Франции начальный курс русского языка и привезти его в Россию вместе с переводом на русский язык романа П. Тальмана «Езда в остров Любви».
Косвенным свидетельством этого могло бы быть уже процитированное выше письмо И. Д. Шумахера Л. Л. Блюментросту, в котором идет речь и о нашей грамматике, и о романе «Езда в остров Любви» в переводе Тредиаковского. Случайно ли такое совпадение, когда в одном и том же письме речь идет о переводе В. К. Тредиаковского и о какой-то грамматике? Может быть, и не случайно.
Парадоксальным образом имеется еще и некоторая внутренняя связь между этими, казалось бы, далекими друг от друга сочинениями. В известном предисловии к роману «Езда в остров Любви» В. К. Тредиаковский объясняет, почему он перевел эту книгу «почти самымъ простымъ Рускимъ словомъ, то есть каковымъ мы межъ собой говоримъ», отказавшись от языка «славенс-кого», который «въ нынЬшнемъ вЬкЬ у насъ очень теменъ, и мнопе его наши читая не разумЬютъ» и который «нынЬ жестокъ моимъ ушамъ слышит-ся»21. «Грамматика французская и руская» также порывает с традицией написания грамматик «сла-венского» языка и представляет собой первый печатный опыт грамматики «простого» русского языка, «каковымъ мы межъ собой говоримъ», более того, первый и уникальный в своем роде учебник русского просторечия XVIII века.
Далее, обращает на себя также внимание контракт, который В. К. Тредиаковский 14 октября 1733 года заключил с президентом Академии наук К. Кайзерлингом при поступлении на службу. В одном из пунктов этого контракта В. К. Тредиаковский обязуется окончить начатую им русскую грамматику22. О какой грамматике идет речь, неизвестно, но ясно, что не оконченная им русская грамматика существовала и Кайзерлинг о ней знал. В связи с этим следует указать на одно любопытное совпадение: «Грамматика французская и руская...» также является лишь введением в полный учебный курс русского языка.
Кроме того, В. К. Тредиаковский через два года после поступления на службу фактически становится руководителем Российского собрания, созданного с целью «исправления переводов», написания академической грамматики и составления словаря русского языка. В 1735 году на первом заседании Российского собрания именно он, а не Адодуров, уже имевший к этому времени опубликованный очерк русской грамматики, выступает с программной речью. Закономерен вопрос: каковы к этому времени были заслуги Тредиаковского как переводчика и лингвиста? Ведь основные его лингвистические труды и большая часть переводов (кроме уже упомянутого перевода романа П. Тальмана) были написаны после 1735 года.
Таким образом, из известных нам русских филологов того времени наиболее вероятным автором «Грамматики французской и руской...» мог бы быть В. К. Тредиаковский, однако и эта версия не представляется нам безупречной по причине, изложенной ниже.
В «Грамматике французской и руской.» содержится ряд ошибок в написании французских слов, в образовании глагольных форм и построении словосочетаний. Некоторые из них могут быть квалифицированы как ошибки наборщика, например, написания écrivisses, linsuls (с. 62-63) вместо правильных написаний ecrevisses, linceuls, однако есть и другие, несомненно, принадлежащие автору данного учебного пособия: ошибочные глагольные формы je suis été я был (с. 30 — неоднократно); j'ai lue я читала; je veus lire буду читать (с. 42); j'ai apprise я учила (с. 43); je veuz aimer буду любить (с. 44); и др. вместо правильных форм j'ai été, j'ai lu, je vais lire, j'ai appris, je vais aimer. Или: «Voici la lettre У que c'est l'V, dont les Italiens prononcent en ou [...]» вместо правильной конструкции «Voici la lettre У. C'est l'U que [а не dont, как в тексте!] les Italiens prononcent comme [en] ou» — «Вот буква У. Это V [U], которое итальянцы произносят как у». Такого рода ошибки не могли быть допущены людьми, для которых французский язык являлся родным (Ш. А. Декомбль или Эмбер) или которые овладели им в высокой степени совершенства (И. В. Горлицкий или В. К. Тредиаковский).
Кроме того, анализ «Грамматики французской и русской.» показывает, что существуют ошибки и в русской части грамматики. Русский перевод во многих случаях неточен, а некоторые фразы вообще звучат не по-русски. Приведем несколько примеров: Je vous aime Madame Любил вас мою госпожу (с. 34); Veus tu venir promener Хочет ли пойти гулять (с. 34); Je vous pris Madame Прошу вас с госпожею (с. 38) и т. д.
Становится очевидным, что «Грамматику французскую и рускую...» написал человек, для которого не только французский, но и русский язык не был родным. Если она была написана в Академии наук в Санкт-Петербурге, то логично предположить, что ее автором мог быть один из немцев: переводчиков, учителей Академической гимназии или студентов Академического университета. Для проверки этой гипотезы мы вновь обратились к тексту грамматики и обнаружили в нем ряд подтверждений этой версии.
Уже в самом начале учебного пособия, где автор объясняет правила чтения и вводит русские буквы, обозначающие звуки, которые имеются и во французском языке, бросается в глаза одна особенность: дается неверное соответствие французской буквы С и русской Ц. Во французском языке буква С обозначает звук [k] перед А, О, U и звук [s] перед Е и I, а звук [ts] в нем вообще отсутствует. Зато именно в немецком языке и в немецком варианте латинского языка буква С обозначает [ts].
Далее на странице 40 мы видим неправильный перевод французского слова affaire — «тЪло» вместо «дЪло». При этом кто-то из читателей, заметив эту ошибку, зачеркнул Т и написал сверху Д. В данном случае мы видим проявление типичного для немецкого языка того времени смешения звонких и глухих согласных23. Любопытно, что и в документах Академии наук, написанных на немецком языке в первой половине XVIII века, часто встречаются написания одних и тех же слов с Т и D (deutsch / teutsch, Druck / Truck, Adodurow / Adoturow).
В «Грамматике французской и руской...» нами обнаружены и другие примеры смешения звонких и глухих согласных. Так, на с. 60 в спис-
ке глаголов вместо французского quérir «искать» ошибочно написано guérir «излечить», на с. 63 вместо правильной формы une cravate написано une gravate «галстугъ».
Некоторые из уже приводившихся нами грамматических ошибок также могут быть вызваны влиянием немецкого языка, например, ошибочное употребление вспомогательного глагола в форме перфекта (je suis été вместо j'ai été «я был»; ср. нем. ich bin gewesen), а также употребление глагола «хотеть» вместо глагола «идти» в конструкции, выражающей ближайшее будущее или намерение совершить действие (je veus lire вместо je vais lire «буду читать»; ср. нем. ich will lesen). Все эти данные показывают, что автором «Грамматики французской и русской.» был не француз и не русский, а, скорее всего, немец.
Среди сотрудников Академии наук в 1729-1730 гг. (предполагаемое время написания «Грамматики французской и руской.») было много выходцев из Германии. Некоторые из них даже были авторами русских грамматик.
Известно, что главный переводчик Академии Иоганн Вернер Паузе составил «Славянорусскую грамматику», рукопись которой хранится в Библиотеке Академии наук в Санкт-Петербурге и исследованию которой посвящена докторская диссертация Д. Е. Михальчи24. И хотя Паузе, как следует из его «Славяно-русской грамматики», тяготел более к солидным теоретическим объяснениям, нежели к составлению начального и крайне упрощенного учебного курса русского языка, не исключена полностью версия его причастности к составлению русской грамматики для французов.
Можно предположить, что автором «Грамматики французской и русской.» был Мартин Шванвиц, преподаватель немецкого языка в Академической гимназии и автор немецкой грамматики для русских учащихся 1730 года25. Известно, что он готовил и грамматику русского языка для немцев. В заявлении от 18 января 1734 года в канцелярию Академии наук с просьбой выдать ему аттестат о его деятельности за прошедшие годы М. Шванвиц пишет, что он «опубликовал грамматику, наставляющую русскую мо-
лодежь в немецком языке, а через нее составил, до раздела Verba (Глаголы), и другую грамматику, с помощью которой немцы могут изучать русский язык»26. В рукописном отделе Библиотеки Академии наук находится неоконченная рукопись русской грамматики Шванвица, состоящей из двух разделов: «Орфография» и «Этимология» (так в те годы называлась морфология), который
27
доведен только до склонения прилагательных27, но русская грамматика М. Шванвица также далека от «Грамматики французской и русской.».
Могли написать эту грамматику учителя латинского и немецкого языков Адольф Бернгард Крамер, Герхард Фридрих Миллер, Вильгельм Бернгард Штирмер, Георг Эстерман или другие сотрудники Академии, однако дальнейшие поиски в этом направлении должны быть предметом будущих исследований.
Подведем итоги, выделив два основных положения:
1. »Грамматика французская и русская.» по форме и содержанию отличается от учебников грамматики, которые создавались в XVIII веке. Ориентированная на обучение русскому разговорному языку она может быть охарактеризована как протокоммуникативное учебное пособие.
2. Автор «Грамматики французской и русской.» пока неизвестен. В настоящее время можно считать установленными следующие факты: автором книги был опытный преподаватель русского языка как иностранного, знакомый с методическими новациями своего времени. При этом он был не русским, и не французом, а немцем, который по каким-то причинам стремился скрыть и свое имя, и свое происхождение. Также можно считать установленным тот факт, что «Грамматика французская и русская.» была издана за счет частного лица — виноторговца Эмбера.
Вопрос об авторстве этого учебного пособия остается открытым, и до тех пор, пока автор не будет обнаружен, в ссылках на эту книгу следует указывать, что она анонимная.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Grammaire Francoise et Russe en Langue moderne accompagnée d'un petit Dictionnaire pour la Facilité du Commerce. Грамматика французская и руская нын®шняго языка
сообщена съ малымъ Ле^икономъ ради удобности сообщества. СПб., 1730. 64 с. — Эта грамматика упомянута под № 24 как «Руская грамматика ради французов» в «Реестре книгъ по нын® въ типографш государственныя Академш печатаныхъ». СПб., [1731]. С. 2; см. также: Князев Г. А., Файдель Э. П., Шафрановский К. И. Каталог изданий Петербургской Академии наук 1731 года (дар немецкой Академии наук) // XVIII век. С. 3. М.; Л., 1958. С. 564.
2 См., напр.: Булич С. К. Очерк истории языкознания в России. СПб., 1904. С. 253.
3 Успенский Б. А. Избранные труды. Т. 3. М., 1997. С. 442.
4 Балицкий И. И. Материалы для истории славянского языкознания. Киев, 1876. С. 16.
5 Вомперский В. П. Неизвестная грамматика русского языка И. С. Горлицкого 1730 г. // Вопросы языкознания. 1969. № 3. С. 125-131; Успенский Б. А. Доломоносовские грамматики русского языка // Успенский Б. А. Избранные труды. Т. 3. М., 1997. С. 441-446; Durovic L Sources of Gorlickij's Grammaire françoise et russe // Essays to the memory of Anders Sjöberg / Ed by P. Ambrosiani, B. Nilsson, L. Steensland. Stockholm [1995]. Acta Universitatis Stockholmiensis: Stockholm: Slavic Studies. 24; Durovic L. Грамматика академической гимназии // Доломоносовский период русского литературного языка. The Pre-Lomonosov period of the Russian literary language. Материалы конференции на Фагерудде, 20-25 мая 1989 г. / Ed. by A. Sjöberg, L.' Durovic and U. Birgegârd. Stockholm, 1992. Slavica Suecana. Series B-Studies. Vol. 1. P. 171-211.
6Meidinger J.-V. Praktische Französische Grammatik, wodurch man diese Sprache auf eine und sehr leichte Art in kurzer Zeit gründlich erlernen kann. Frankfurt, 1783.
7 Gouin F. L'art d'enseigner et d'etudier les langues. Paris, 1880. — Критический обзор методической концепции Ф. Гуэна дан в работе: Основные направления в методике преподавания иностранных языков в XIX-XX вв. / Под ред. И. В. Рахманова. М., 1972.
8 Оригинал письма Шумахера Блюментросту, написанного на немецком языке, хранится в ПФА РАН. Ф. 1. Оп. 3. Ед. хр. 16. (Исходящие письма 1728-1742 гг., а не 1728-1748 гг., как указано у П. П. Пекарского, см. ниже.) Л. 16 об. — Это письмо было впервые обнаружено П. П. Пекарским и частично переведено им с немецкого на русский язык в книге: Пекарский П. П. История Императорской Академии наук в Петербурге. СПб., 1873. Т. 2. С. 19.
9 В опубликованных документах Академии наук за период имеется отчет о готовности к изданию немецкой грамматики (от 27 июня 1828 года) и решение о публикации китайской грамматики Г. З. Байера (от 7 февраля 1729 года). См.: Материалы для истории Императорской Академии наук. Т. 1. (1716-1730). СПб., 1885. С. 327, 450.
10 ПФА РАН. Ф. 3 Б. Оп. 1, дело 419 (Протоколы за 1729 год). Л. 115. Опубликовано в след. соч.: Материалы для истории Императорской Академии наук. Т. 1. (1716-1730). СПб., 1885. С. 499.
11 С. К. Булич (Указ. соч. С. 323) писал: «В том же 1730 году вышла и первая у нас печатная грамматика французского языка: „Грамматика Французская и Русская нынеш-
него языка [...]". Очевидно это та самая „французскаго дiалекта грамматика", составленная „шпрахмейстеромъ Декомбелемъ", которая в 1729 году была отдана, по постановлению Академии Наук, переводчику Ивану Горлецкому для перевода на русский язык».
12 Сводный каталог русской книги гражданской печати XVIII века. 1725-1800. Т. 1. А -И. М., 1962. С. 253; Т. 3. Р-Я. М., 1966. С. 486.
13 Вомперский В. П. Указ. соч. С. 127. — Нами не обнаружено ни документов, ни свидетельств современников о том, что Ш. А. Декомбль не владел русским языком. Как правило, учителя иностранных языков, даже будучи иностранцами, в определенной степени русским языком владели, а некоторые из них (например, Ж.-Б. Ж. Шарпантье, И. А. Гейм) даже были авторами известных в XVIII веке учебников русского языка для иностранцев.
14 Там же.
15 Успенский Б. А. Избр. труды. Т. 3. М., 1997. С. 443-445.
16 Там же. С. 446.
17 Русско-французский словарь Антиоха Кантемира. Т. 12. М., 2004.
18 [Адодуров В.Е.] Anfangs-Gründe der Russischen Sprache // НЪмецко-латинскш и рускш Лексиконъ купно съ первыми началами рускаго языка къ общей польз® при Ыператорской Академш наукъ печатш изданъ. СПб., 1731.
19 Стихи В. К. Тредиаковского на французском языке были опубликованы в качестве приложения к переводу романа «Езда в остров любви»: [П. Тальман] "Взда въ островъ любви. Переведена съ французскаго на руской чрезъ студента Василья Тредiаковскаго. СПб., 1730.
20 Тредиаковский В. К. Слово о богатом, различном, искусном и несхотственном витийстве. СПб., 1745. С. 93-95: Тредиаковский пишет об «аббате Гирарде» [аббате Жираре], который «мне, равно как и всем нашим там же [то есть в Париже] тогда пребывающим, благосклонной был приятель». См. также: Berkov P. N. Des relations littéraires franco-russes entre 1720 et 1730: Trediakovskij et l'abbé Girard // Revue des études slaves. 1958. T. 35. P. 7-14; Cf. Mazon A. L'abbé Girard, grammairien et russisant. Ibid. P. 15-56; Breuillard J. Grammaire du russe et grammaire du français au XVIII-e siècle // Etudes
russes. Mélanges offerts au professeur Louis Allain. Lille, 1996. P. 151-166.
21 [П. Тальман] "Взда въ островъ Любви. Переведена съ Французкаго на Россшской Васишемъ Тредiаковскимъ. СПб., 1778 (первое издание — 1730, см. примечание 20). Предисловие (без пагинации) [C. 10-11].
22 В. К. Тредиаковский обязуется: «D'achever la grammaire russienne que j'ai commencée, et travailler conjointement avec des autres sur le dictionnaire russien». Контракт на французском языке опубликован в книге: Материалы для истории Императорской Академии наук. Т. 2 (1731-1735). СПб., 1886. С. 393; см. русский текст в книге: Пекарский П. П. История Императорской Академии наук в Петербурге. СПб., 1873. Т. 2. С. 43.
23 Жирмунский В. М. История немецкого языка. М., 1965. С. 129.
24 См.: Рукописный отдел Библиотеки Академии наук в Санкт-Петербурге, иностранная рукопись Q 192, а также фрагмент русской грамматики, хранящийся в ПФА РАН. Ф. III. Оп. 1. № 332. — Об этих рукописях см. также: Михальчи Д. Е. Славяно-русская грамматика Иоганна Вернера Паузе: Автореф. дис.. д-ра филол. наук. Л., 1969.
25 [Шванвиц М.] Немецкая грамматика, изъ разныхъ ав-торовъ собрана и россшской юности въ пользу издана отъ учителя немецкого языка при Санкт-Петербургской гим-назш. СПб., 1730.
26 «. zur unterweisung der russischen jugend in der teutschen sprache gehörige grammatic durch den druck ediret, und über das, eine andere grammatic, durch hülfe welcher die teutschen die russische sprache erlernen können, bis ad verba verfertiget.» — Полный текст заявления М. Шванвица опубликован в книге: Материалы для истории Императорской Академии наук. Т. 2. (1731-1735). СПб., 1886. С. 436.
27 БАН, рукопись F. N. 250: Compendium grammaticae rus-sicae. Эта рукопись опубликована Г. Кайпертом в 2002 году: Compendium Grammaticae Russicae (1731). Die erste AkademieGrammatik der russischen Sprache / Hrsg. Von Helmut Keipert in Verbindung mit Andrea Huterer (Bayerische Akademie der Wissenscaften. Philosophisch-Historische Klasse. Abhandlungen Neul Folge. Heft 121). München, 2002.
[о чем написали участники конкурса...]
Четырёхтомный словарь Даля на книжной полке, вобравший в себя всё, что русский народ наговорил к середине позапрошлого века, с детства вызывал у меня интерес с примесью благоговения. Едва освоив азбуку, я захотела узнать, что за «дали» такие скрываются в чёрных увесистых фолиантах, и многие бабушкины выражения с удивлением обнаружила там. А позже узнала, что и жила она, оказывается, на соседних с Владимиром Ивановичем улицах, вот только в веках они разминулись.
Д. В. Акименко (г. Владивосток)
