CC BY
21
Общество: философия, история, культура. 2022. № 12. С. 227-231. Society: Philosophy, History, Culture. 2022. No. 12. P. 227-231.
Научная статья
УДК 94(47):23/28"1918/1920"
https://doi.org/10.24158/fik.2022.12.36
Из истории Русской православной церкви в условиях гражданской войны 1918-1920 гг.
Марина Анатольевна Яшина
Независимый исследователь, Челябинск, Россия, yashinama@cspu.ru, https://orcid.org/0000-0002-1227-3466
Аннотация. В статье рассматриваются происходившие в 1918-1920 гг. перемены в социальной, общественной, политической сферах русского государства, а также наметившийся водораздел между центральным и периферийными вновь созданными церковными управлениями. Содержание функций гражданских полномочий советского государства в период 1918-1920 гг. определялось его политическим режимом, созданием законодательной платформы в отношении социальных слоев, относящихся к категории военного и мирного населения. Реализовывалась вероисповедная политика. В структуре Русской православной церкви произошли кардинальные изменения: было возрождено патриаршее единоначалие, прихожане активно привлекались к церковному управлению, представители силовых структур были введены в состав собора, реализовано образование нескольких центральных церковных управлений. Все это послужило импульсом для изменения обывательского взгляда на взаимоотношения церкви и государственной власти.
Ключевые слова: церковное управление, Синод, Красная армия, белая армия, митрополит
Для цитирования: Яшина М.А. Из истории Русской православной церкви в условиях гражданской войны 1918-1920 гг. // Общество: философия, история, культура. 2022. № 12. С. 227-231. https://doi.org/10.24158/fik.2022.12.36.
Original article
From the History of the Russian Orthodox Church during the Civil War of 1918-1920 Marina A. Yashina
Independent Researcher, Chelyabinsk, Russia, yashinama@cspu.ru, https://orcid.org/0000-0002-1227-3466
Abstract. The article examines the changes in the social, public, and political spheres of the Russian state in 1918-1920, as well as the emerging divide between the central and peripheral newly created ecclesiastical administrations. The content of the functions of the civil powers of the Soviet state in the period 1918-1920 was determined by its political regime, the creation of a legislative platform for the social strata classified as military and civilian population. A confessional policy was being implemented. The structure of the Russian Orthodox Church underwent fundamental changes: the patriarchal one-man rule was revived, parishioners were actively involved in ecclesiastical administration, representatives of security agencies were introduced into the council, and the formation of several central church directorates was realized. All of this served as an impetus for changing the commonplace view of the relationship between church and state power.
Keywords: ecclesiastical administration, Synod, Red Army, White Army, Metropolitan
For citation: Yashina, M.A. (2022) From the history of the Russian Orthodox Church during the Civil War of 19181920. Society: Philosophy, History, Culture. (12), 227-231. Available from: doi:10.24158/fik.2022.12.36 (In Russian).
История Русской православной церкви привлекает к себе внимание многих ученых современности. Отдельным ее аспектом является состояние данного общественного института в годы гражданской войны в России. Рассекреченные в последние десятилетия архивные материалы, связанные с этим периодом, отражают ужас происходивших событий. В ходе гражданской войны произошло разделение руководства Русской православной церкви на три составляющие части: центральный орган - Синод во главе с патриархом Тихоном, Временное высшее церковное управление, действующее на юго-востоке России, Сибирское Временное высшее церковное управление. У каждой части - своя историческая судьба. В историографических публикациях рассмотрено образование, текущая деятельность церковных управлений как в центральных епархиях, подвластных патриарху Тихону, так и на периферии, оказавшихся под руководством в Сибири - архиепископа Сильвестра (Ольшевского), на юге - архиепископа Митрофана (Симашкевича). Историками также изучена особая роль органов безопасности в разрушении церковного единства страны.
© Яшина М.А., 2022
ЫЭТОРУ
В своей работе А.Н. Кашеваров (2005) коснулся противостояния церковной и государственной власти в период гражданской войны (1917-1922 гг.). Исследователь отмечает приоритетную поддержку духовенством белого движения, негативную реакцию Церкви и мирян на первые декреты советской власти в области религиозной политики.
Автобиографическая книга митрополита Евлогия1 (в миру - Василий Семёнович Георгиевский, 1868-1948) имеет историческое значение, так как автор находился в эпицентре событий гражданской войны. Приведенные им примеры взаимоотношений государства и церкви бесспорны и доказательны.
Работа протоиерея В.В. Лавринова (2007) богата фактологическим материалом. Автор на страницах книги указал на поддержку ВЧК «нового веяния» среди иерархов православного духовенства - обновленцев, рассмотрел их становление, развитие и сведение на «нет» как в центре страны, так и в Уральском регионе.
Монография В.А. Цыпина (1996) является комплексной работой по теме «История Русской церкви», посвященной судьбе православия в России в ХХ столетии. Автор исследования предпочитает не давать оценку человеческим поступкам, событиям, а предоставить судить об этом читателям.
Церковный историк М.В. Шкаровский (1995) освещает важнейшие страницы истории Петербургской епархии в 1917-1945 гг. Именно выпускники Санкт-Петербургской духовной академии имели огромное значение в судьбе Русской православной церкви в первые годы советской власти. В 1920-1930-е гг. северная столица в значительной степени оставалась религиозным центром страны: именно здесь зародились иосифлянское и обновленческое движения, легально до 1943 г. существовала одна из последних иосифлянских общин (при храме Пресвятой Троицы).
Необходимо отметить также труд П.А. Красикова и возглавляемого им коллектива авторов, представляющий собой систематизацию материалов по действовавшему в СССР законодательству2.
Рассмотрим историческую канву событий подробнее.
В последних числах октября 1917 г. произошли кардинальные изменения в структуре государственной власти страны. Значимая часть новых лидеров относилась к числу евреев3, принадлежавших к различным религиозным конфессиям и имевших не только российское гражданство.
В период лета - осени 1918 г. взаимоотношения власти и церкви, по замечанию уральского историка М.Г. Нечаева «от уровня идейно-словесной баталии и войны законов» (Нечаев, 1992: 59) постепенно перешли на уровень полномасштабного (в том числе вооруженного) противостояния. В трех губерниях - Тамбовской, Воронежской и Курской - с 1917 г. по 1920 г. произошло 188 антисоветских митингов, из них 73 выступления закончились кровопролитием4. Интересно отметить, что инициаторами подобных мероприятий часто выступали священнослужители.
По данным ЧК, монастыри и церкви Новгородской, Пензенской, Владимирской, Рязанской, Вологодской, Тульской, Саратовской, Харьковской, Донской и еще нескольких других губерний в рассматриваемый период нередко предоставляли антисоветским организациям подсобные помещения для складирования и хранения оружия, не отказывали и в другой помощи членам белого движения. Многие из священнослужителей принимали активное участие в явной или скрытой агитации против советской власти, призывали к восстановлению давно уже не имеющей канонических прав на престол царской династии5, выступали организаторами движений сопротивления.
Передовица газеты «Правда» от 9 (22) мая 1918 г. содержала материал, в котором духовенство было названо «идеологом и фактическим руководителем гражданской войны в стане наших врагов»6. В унисон с этим заявлением звучали решения Пленума ЦК РКП (б), состоявшегося 19 мая 1918 г., на основании которых уже официально утверждались «приговоры к смертной казни за определенные преступления»7.
Рубеж 1918-1919 гг. стал водоразделом единения между патриаршим центром и епархиями РПЦ, расположенными на окраинах страны. Часть сконцентрировавшихся на юго-востоке
1 Евлогий, мтрп. Путь моей жизни : воспоминания митрополита Евлогия, изложенные по его рассказам Т. Манухиной. Париж, 1947. 677 с.
2 Церковь и государство по законодательству РСФСР : сборник узаконений и распоряжений с разъяснениями V отдела НКЮ / под ред. П.А. Красикова. М., 1923. 208 с.
3 Документы по истории и культур евреев в архивах Москвы : путеводитель. М., 1997. 502 с.
4 РО РГБ. Ф. 648. к. 30. Д. 2. Л. 217.
5 Советская деревня глазами ВЧК - ОГПУ - НКВД. 1918-1939 гг.: документы и материалы (19181922 гг.) : в 4 т. М., 1998. Т. 1. С. 34-35, 79, 81-82, 84, 118, 158-159, 191, 221, 233, 242, 272, 305.
6 Правда. 1918. 9 (22) мая.
7 Политбюро и органы госбезопасности. К 100-летию образования ВЧК. М., 2017. С. 79.
России первосвященников образовали собственный орган управления - Временное высшее церковное управление - (ВВЦУ)1. В сессиях регионального ВВЦУ 19-24 мая 1919 г. фактически приняли участие многие члены Всероссийского поместного собора. Из-за отсутствия достаточного количества архиереев кворум заполняли протоиереями и церковнослужителями, также было разрешено присутствовать представителям военного духовенства и командному составу вооруженных сил. Всего состоялось 25 заседаний ВВЦУ, их продолжительность составляла от 2 до 5 дней (14 дней - при А.И. Деникине, 11 дней - при П.Н. Врангеле)2.
В конце ноября 1918 г., в г. Томск съехались первосвященники из епархий, подвластных белой армии, чтобы принять участие в Сибирском соборном совещании, возглавляемом председателем архиепископом Вениамином (Муратовским). В совет вошли 13 епископов, возглавлявших епархии Поволжья, Урала, Сибири и Дальнего Востока, несколько участников Всероссийского поместного собора Российской православной церкви (РПЦ) 1917-1918 гг., которые получили поддержку колчаковской администрации. Высший церковный совет (ВЦС) в резолюциях отмечал организацию Сибирского временного высшего церковного управления во главе с архиепископом Сильвестром (И.Л. Ольшевским). В апреле 1919 г. съезд сибирского духовенства под руководством архиепископа Сильвестра Омского и Павлодарского признал А.В. Колчака Верховным главнокомандующим на территориях, не занятых большевиками.
Постоянно оценивая изменявшуюся ситуацию, архиереи Омской епархии указывали на то, что российское «население хотя и религиозно, но почти исключительно в обрядовом направлении..., в том направлении, которое мало касается духа, слабо затрагивает сердце... Если в населении и пробуждаются ...запросы к более углубленному пониманию и усвоению веры, то в таких случаях всегда открывается опасность увлечения сектантством в виде распространенного баптизма. Это печальное обстоятельство стоит в прямой зависимости и от религиозной неустойчивости в народе при его малой осведомленности в области веры, и от недостатка образования в среде духовенства, обязанного быть на страже церковной ограды. Сколько-нибудь образованные священники... чрезвычайно редки. Священников с полным семинарским образованием едва ли найдется более 6-7 %. Найти сколько-нибудь сведущих кандидатов в священство в настоящее время представляется решительно невозможным... Поневоле и скрепя сердце приходится рукополагать неучей, стремящихся к священству по соображениям материального характера. При охватившей епархиальное начальство боязни власти за свои служебные действия... проповедь за богослужением прекратилась там, где она могла бы быть при наличии способного к ней священника...»3.
Уже к концу 1919 г., двигаясь вместе с войсками белогвардейцев, ВВЦУ переместилось в Иркутск и проработало здесь до второй декады января 1920 г.
Молодая государственная власть с первых чисел 1918 г. ввела практику предупредительных санкций. Вновь сформированные уголовные дела (если таковые вообще заводились) были направлены конкретно против православного духовенства, и рассматривались, как правило, во внесудебном порядке. Конец лета 1918 г., как отмечено в архивных справках, был ознаменован тем, что по стране прошли массовые аресты священнослужителей без каких-либо серьезных и конкретных обвинений. Это хорошо видно из примера. В одной из тюрем с ноября 1918 г. по март 1919 г. томился архимандрит Макарий. Его случайно арестовали вместо митрополита Макария. Шестидесятилетний священнослужитель принял мученическую смерть4.
В конце 1919 г. проверка, проведенная должностными лицами Народного комиссариата юстиции (НКЮ), показала, что за стенами централа, расположенного на одной из улиц г. Москвы, находились в числе других и арестанты в сане, причем большинство из них нельзя было привлечь в качестве обвиняемых к уголовной ответственности, для этого просто не было оснований. И подобная ситуация была, естественно, во многих следственных изоляторах страны. Аресты как следствие анонимных доносов стали каждодневным явлением. Например, архиепископа Константина (Булычева), служившего на объединенной епархиальной кафедре Могилевской и Мстиславской губерний, обвинили в шпионаже в пользу Германии, сочувствии династии Романовых и откровенном противостоянии евреям, занявшим ключевые позиции во власти большевиков. Только защита многочисленной паствы, петиции в различные высшие инстанции спасли смелого архиерея5. Чекмстская «охота» на представителей Церкви, регулярные рейды, имевшие своей целью поголовные аресты, привели к тому, что уже к началу 1919 г. пастырское служение продолжали нести лишь 40 000 православных священнослужителей из 117 916 человек на начало 1917 г. (Лавринов, 2007: 35).
1 Государственный архив РФ (ГА РФ). Ф. 3696. Оп. 1. Д. 2. Л. 209.
2 ГА РФ. Ф. 3696. Оп. 1. Д. 2. Л. 209; Д. 3. Л. 2.
3 Церковная хроника. 1921. 15 (28) сентября.
4 Евлогий, мтрп. Указ. соч. С. 159.
5 ГА РФ Ф. 130. Оп. 3. Д. 216. Л. 10-11, 25, 37, 60, 83-100, 101-102, 142-142об.
HISTORY
Намеченный переезд нового правительства из одной столицы в другую потребовал ряд усилий для дезорганизации работы Поместного собора. При этом большевики, ссылаясь на необходимость обеспечения безопасности органов государственной власти, сократили время проведения сессии Поместного собора 20 сентября 1918 г.1
Осенью 1919 г. перед наступлением Северо-Западной армии под командованием генерала Н.Н. Юденича была осуществлена «зачистка» Петрограда от потенциально опасных в политическом отношении элементов. За нарушение норм, установленных высшим органом законодательной власти, расстреливали и представителей городского духовенства без видимых на то причин.
Отечественными историографами отмечено, что с октября 1917 г. по начало 1921 г. при защите прав и свобод населения, установленных Конституцией РСФСР 1918 г., погибло несколько тысяч священнослужителей и монахов. На 1918 г. приходится 3 000 расстрелянных представителей культа2. Определить, кто является виновником гибели этих людей, далеко не всегда возможно.
Одной из структурных единиц Святейшего Синода являлся образованный в 1913 г. миссионерский отдел (совет). Его деятельность после октябрьского переворота вызывала многочисленные нарекания со стороны советских властей. К осени 1919 г. она была приостановлена. Продолжая политику ликвидации иерархических структур в церкви (Цыпин, 1996: 154) как основной части старой государственной машины, административные органы предприняли ряд решающих мер по ускорению разгрома церковной инфраструктуры.
По отчетам, хранящимся в архивных делах следственных органов, к середине 1921 г. следом за епархиальными прекратили свою деятельность и благочиннические советы. Приходские советы при этом пока продолжали работу без изменений, но в их деятельности «не достает должного воодушевления»3. Епархиальные и благочиннические структуры патриаршей церкви были восстановлены де-факто (и то не в полном объеме) лишь в 1923 году.
Начало 1921 г. ознаменовалось распадом Высшего церковного совета (ВЦС). Из-за неоднократных производившихся чекистами арестов его членов Священный Синод уже не мог собрать полный состав, что делало нелегитимными его решения.
С конца 1918 г., на занятой Красной армией территории, власти уже твердо взяли курс на ликвидацию большого числа монастырей, закрывали по принципу соревнований - кто быстрее разорит обитель. В одном из циркуляров 1919 г. подчеркивалось, что если «беднейшее население или советское учреждение нуждаются в помещениях, а жилые монастырские помещения могут улучшить эту квартирную нужду, то не следует останавливаться перед [их] очищением... от нетрудового элемента» (Шкаровский, 1995: 86). Монахам предлагалось предоставлять жилье либо в общем порядке, либо в зависимости от местных конкретных условий.
Неотъемлемой частью монастырей являются мощи местночтимых святых. Следующим этапом, в первые после революционных годов явилось вскрытие рак святых угодников, проводившееся властями. Разгром усыпальниц большевики рассматривали как один из видов антирелигиозной пропаганды, при этом старались показать лживость церковного учения, продемонстрировать ловкачество и шарлатанство духовенства.
Молодое советское правительство, особенно начиная с декабря 1918 г., постоянно нуждалось в финансовых вливаниях, поэтому активно практиковалось изъятие храмовых драгоценностей. Уже в 1919 г. Новгородский губисполком рапортовал в центр о конфискации изделий из драгметаллов на сумму 1 млн рублей золотом, принадлежавших РПЦ. В ряде случаев это приводило к кровавым столкновениям.
Захватническая политика государства в отношении насельников обителей и пустыней с весны 1918 г. вынудила последних к объединению в монастырские коммуны и артели для общинного ведения хозяйства. Народный комиссариат земледелия (НКЗ) и Народный комиссариат юстиции (НКЮ) 30 октября 1919 г. ввели дифференцированный подход к управлению природопользованием для вновь создаваемых хозяйственных коллективов. Административные органы получили указания об ограничительной регистрации состоящих из монахов и священнослужителей коммун и артелей. Эти действия основывались на необходимости лишить Церковь остатков материальной самостоятельности4.
С января 1918 г. начался новый этап взаимоотношений религиозных социальных институтов и государства. Полномасштабные военные действия окончательно развели по разные стороны баррикад большевистскую власть и население, большинство из которого осталось верным православию. В активной форме прихожане помогали священнослужителям в противостоянии как внешним, так и внутренним врагам, материально поддерживали своих духовных пастырей. Несмотря на все предпринимаемые меры со стороны представительных органов, Русская православная церковь устояла в единении в период развертывания гражданской войны в начале Xx века.
1 ГА РФ Ф. 1235. Оп. 56. Д. 26. Л. 44-45.
2 Яковлев А.Н. Омут памяти. М., 2001. С. 106.
3 ГА РФ Ф. 6343. Оп. 1. Д. 263. Л. 41.
4 ГА РФ. Ф. 130. Оп. 3. Д. 208. Л. 17.
Список источников:
Кашеваров А.Н. Православная российская церковь и советское государство (1917-1922). М., 2005. 440 с.
Лавринов В.В. Очерки истории обновленческого раскола на Урале (1922-1945). М., 2007. 308 с.
Нечаев М.Г. Красный террор и церковь на Урале. Пермь, 1992. 16 с.
Цыпин В., прт. Русская церковь (1917-1925 гг.). М., 1996. 336 р.
Шкаровский М.В. Петербургская епархия в годы гонений и утрат. СПб., 1995. 208 с.
References:
Kashevarov, A. N. (2005) Pravoslavnaya rossiiskaya tserkov' i sovetskoe gosudarstvo (1917-1922) [The Orthodox Russian Church and the Soviet State (1917-1922)]. Moscow. 440 р. (in Russian).
Lavrinov, V. V. (2007) Ocherki istorii obnovlencheskogo raskola na Urale (1922-1945) [Essays on the History of the Renovationist Schism in the Urals (1922-1945)]. Moscow. 308 р. (in Russian).
Nechaev, M. G. (1992) Krasnyi terror i tserkov' na Urale [Red Terror and the Church in the Urals]. Perm. 16 р. (in Russian). Shkarovskii, M. V. (1995) Peterburgskaya eparkhiya v gody gonenii i utrat [The Diocese of St. Petersburg in the Years of Persecution and Loss]. St. Petersburg. 208 р. (in Russian).
Tsypin, V., prt. (1996) Russkaya tserkov' (1917-1925 gg.) [The Russian Church (1917-1925)]. Moscow. 336 р. (in Russian).
Информация об авторе М.А. Яшина - кандидат исторических наук, независимый исследователь, Челябинск, Россия. https://elibrary.ru/author_items.asp?authorid=845919
Information about the author M.A. Yashina - PhD in History, Independent Researcher, Chelyabinsk, Russia. https://elibrary.ru/author_items.asp?authorid=845919
Статья поступила в редакцию / The article was submitted 02.11.2022; Одобрена после рецензирования / Approved after reviewing 23.11.2022; Принята к публикации / Accepted for publication 13.12.2022.
