CC BY
28
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
Протоиерей Георгий Митрофанов
Из истории Русской Православной Церкви ХХ века. Документы. Часть 2
Опубликовано: Христианское чтение. 1991. № 5. С. 5-43
© Сканирование и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2013. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
Издательство СПбПДА Санкт-Петербург 2013
ИСТОРИЯ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ
Свящ. Георгий Митрофанов
Из истории Русской Православной Церкви XX века. Документы, Ч. 2
ПРИЛОЖЕНИЕ II
АКТ
О НАЗНАЧЕНИИ МЕСТОБЛЮСТИТЕЛЯ СВЯТЕЙШЕГО ПАТРИАРШЕГО ПРЕСТОЛА ВСЕРОССИЙСКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ И ИЗВЕСТИТЕЛЬНОЕ О СЕМ ПОСЛАНИЕ ОТ 30 МАРТА/12 АПРЕЛЯ 1925 Г.
рхипастырям, пастырям и всем верным чадам ^ Православной Российской Церкви.
Волею Божиею Святейший Патриарх Московский и всея России Тихон в 11 час. 45 мин. ночи, на исходе праздника Благовещения Божией Матери, тихо опочил. Сон-
мом архипастырей и пастырей при небывало громадном стечении мирян почивший Святейший Патриарх торжественно погребен в Донском монастыре сего 30-го марта (12 апреля), в храме в честь иконы Донской Божией Матери. В заботах о сохранении преемства власти церковной и канонического строя управления Церковью Божией Святейший Патриарх Тихон составил при жизни 25 декабря 1924 г. (7 января 1925 г.) завещание, которое в присутствии сонма архипастырей и было оглашено.
Точное содержание сего завещания следующее: «В случае нашей кончины наши патриаршия права и обязанности, до законного выборноваго Патриарха, предоставляем временно Высокопреосвященнейшему Митрополиту Кириллу. В случае невозможности по каким-либо обстоятельствам вступить ему в отправление означенных прав и обязанностей, таковые переходят к Высокопреосвященнейшему Митрополиту Ага-фангелу. Если же и сему митрополиту не представится возможности осуществить это, то наши патриаршия права и обязанности переходят к Высокопреосвященнейшему Петру, Митрополиту Крутицкому. Доводя о настоящем нашем распоряжении до общего сведения всех архипастырей, пастырей и верующих Церкви Российской, считаем долгом присоединить, что сие распоряжение заменяет таковое наше распоряжение, данное в ноябре месяце 1923 года.
Тихон, Патриарх Московский к всся России.
25-го декабря 1924 г. (7 января 1925 г.)-».
Присутствующие при оглашении сего исторического, важного для Церкви документа архипастыри Русской Православной Церкви, по ознакомлении с завещанием Патриарха, сделали следующее, закрепленное собственноручной подписью заключение:
«Убедившись в подлинности документа и учитывая: 1) то обстоятельство, что почивший Патриарх при данных условиях не имел иного пути для сохранения в России преемства власти и 2) что ни митрополит Кирилл, ни митрополит Агафан-гел, не находящиеся теперь в Москве, не могут принять на себя возлагаемых на них вышеприведенным документом обязанностей, мы, архипастыри, признаем, что Высокопреосвя-щеннейший митрополит Петр не может уклониться от данного 6
ему послушания и во исполнение воли почившего Патриарха должен вступить в обязанности Патриаршего Местоблюстителя».
(Подписи 58 архиереев, начиная с подписи Сергия, митрополита Нижегородского.)
Далее следует волеизъявление митрополита Петра.
«Всецело покоряясь воле Премудрого и Благого Промысла, без коего, верю, ничто в жизни не совершается, сыновне подчиняясь велению Святейшего Патриарха и согласуясь с пониманием его веления архипастырями Русской Церкви, я, смиренный Петр, митрополит Крутицкий, выразил согласие вступить, со дня оглашения завещания почившего Преосвяти-теля, в отправление обязанностей Патриаршего Местоблюстителя.
Доводя о сем до сведения архипастырей, пастырей и верных чад Православной Русской Церкви, прошу всех вознести ко Господу молитвы, чтобы Он упокоил со святыми Святейшего нашего Отца, а мне даровал силы и мудрость достойно проходить возложенное на меня служение.
Божие благословение да будет со всеми нами.
(Печать: «Тихон, Патриарх Московский»)
Патриарший Местоблюститель Петр, Митрополит Крутицкий.
12 апреля 1925 года,
Москва. Донской монастырь».
Никон (Рклицкий), арх. Жизнеописание Блаженнейшего Антония, митрополита Киевского и Галицкого. Т. VI. Изд. Северо-Американской и Канадской епархии. 1960. С. 207—208.
ПРИЛОЖЕНИЕ 12
ПОСЛАНИЕ СВЯТЕЙШЕГО ПАТРИАРХА ТИХОНА К ЦЕРКВИ . ОТ 25 МАРТА/7 АПРЕЛЯ 1925 Г.
В редакцию газеты «Известия»
Гр. Редактор!
Просим не отказать поместить в газете «Известия» при сем прилагаемое воззвание Патриарха Тихона, подписанное им 25 марта (7 апреля) 1925 г.
Петр (Полянский), митрополит Крутицкий, Тихон (Оболенский), митроиолит Уральский
1/14 апреля 1925 г.
«Божиею милостию, Смиренный Тихон, Патриарх Московский и всея Церкви Российския.
Благодать вам и мир от Господа и Спаса нашего Иисуса Христа.
В годы великой гражданской разрухи, по воле Божией, без которой в мире ничто не совершается, во главе Русского государства стала Советская власть, принявшая на себя тяжелую обязанность — устранение жутких последствий кровопролитной войны и страшного голода.
Вступая в управление Русским государством, представители Советской власти еще в январе 1918 г. издали декрет о полной свободе граждан веровать во что угодно и по этой вере жить. Таким образом, принцип свободы совести, провозглашенный конституцией СССР, обеспечивает всякому религиозному обществу, и в том числе и нашей Православной Церкви, права и возможность жить и вести свои религиозные дела согласно требованиям своей веры, поскольку это не нарушает общественного порядка и прав других граждан. А поэтому мы в свое время в посланиях к архипастырям, к пастырям и пасомым всенародно признали новый порядок вещей и Рабоче-Крестьянскую власть народов, правительство коей искренне приветствовали. 8
Пора понять верующим христианскую точку зрения, что •«судьбы народов от Господа устрояются», и принять все происшедшее как выражение воли Божией. Не погрешая против нашей веры и Церкви, не переделывая чего-либо в них, словом, не допуская никаких компромиссов или уступок в области веры, в гражданском отношении мы должны быть искренними по отношению к Советской власти и работе СССР на общее благо, сообразуя распорядок внешней церковной жизни и деятельности с новым государственным строем, осуждая сообщество с врагами Советской власти и явную или тайную агитацию против нее.
Вознося молитвы наши о ниспослании благословения Божия на труд народов, объединивших силы свои во имя ■общего блага, Мы призываем всех возлюбленных чад Бого-хранимой Церкви Российской в сие ответственное время строительства общего благосостояния народа слиться с Нами в горячей молитве ко Всевышнему о ниспослании помощи Рабоче-Крестьянской власти в ее трудах для общенародного блага. Призываем и церковно-приходские общины и особенно их исполнительные органы не допускать никаких поползновений неблагонамеренных людей в сторону антиправительственной деятельности, не питать надежд на возвращение монархического строя и убедиться в том, что Советская власть — действительно Народная Рабоче-Крестьянская власть, а потому прочная и непоколебимая. Мы призываем выбирать в церковно-приходские советы людей достойных, честных и преданных Православной Церкви, не политиканствующих и искренно расположенных к Советской власти. Деятельность Православных общин должна быть направлена не в сторону политиканства, совершенно чуждого Церкви Божией, а на укрепление веры Православной, ибо враги Святого Православия — сектанты, католики, протестанты, обновленцы, безбожники и им подобные — стремятся использовать всякий момент в жизни Православной Церкви во вред Ей. Враги Церкви прибегают ко всякого рода обманным действиям, понуждениям и даже подкупам в стремлении достигнуть своих целей. Достаточно посмотреть на происходящее в Польше, где из 350 находившихся там церквей и монастырей осталось всего лишь 50. Остальные же или закрыты, или обращены в костелы, не говоря уже о тех гонениях, каким подвергается там наше Православное духовенство.
Ныне Мы, милостию Божией оправившись от болезни,
вступая снова на служение Церкви Божией, призываем вас, возлюбленные братья — архипастыри и пастыри, осудив еще раз всякое сопротивление власти, злонамеренные пропив нее умышления, мятежи и всякую против нее вражду, разделить Наш труд по умиротворению паствы Нашей и благоустрое-нию Церкви Божией.
В сознании лежащей на Нас обязанности блюсти чистоту жизни Церкви, первее всего ищущей спасения людей и осуществления в жизни вечных Божественных начал, Мы не можем не осуждать тех, кто в забвении Божиего, злоупотребляя своим церковным положением, отдается без меры человеческому, часто грубому политиканству, иногда носящему и преступный характер, и потому по долгу Первосвятительского служения Нашего благословляем открыть действия особой при Нас комиссии, возложив на нее обследование и, если понадобится, и отстранение в каноническом порядке от управления тех архипастырей и пастырей, кои упорствуют в своих заблуждениях и отказываются принести в них раскаяние перед Советской властью, предавая таковых суду Православного Собора.
Вместе с этим, с глубокой скорбью Мы должны отметить, что некоторые из сынов России, и даже архипастыри и пастыри, по разным причинам покинули Родину, занялись за границей деятельностью, к коей они не призваны и во всяком случае вредной для нашей Церкви. Пользуясь Нашим именем, Нашим авторитетом церковным, они создают там вредную и контрреволюционную деятельность. Мы решительно заявляем: у Нас нет с ними связи, как это утверждают враги Наши, они чужды Нам, Мы осуждаем их вредную деятельность. Они вольны в своих убеждениях, но они в самочинном порядке и вопреки канонам нашей Церкви действуют от Нашего имени и от имени Святой Церкви, прикрываясь заботами о Ее благе. Не благо принес Церкви и народу так называемый Карловацкий Собор, осуждение коего мы снова подтверждаем и считаем нужным твердо и определенно заявить, что всякие в этом роде попытки впредь вызовут с Нашей стороны крайние меры вплоть до запрещения священно-служения и предания суду Собора. Во избежание таких кар Мы призываем находящихся за границей архипастырей и пастырей прекратить свою политическую с врагами нашего народа деятельность и иметь мужество вернуться на Родину и сказать правду о себе и Церкви Божией. 10
Их деяния должны быть обследованы. Они должны дать ответ церковному Православному сознанию. Особой комиссии Мы поручаем обследовать деяния бежавших за границу архипастырей и пастырей и в особенности митрополитов: Антония (Храповицкого)—бывшего Киевского, Платона (Рождественского) — бывшего Одесского, а также и других, и дать деятельности их немедленную оценку. Их отказ подчиниться Нашему призыву вынудит Нас судить их заочно.
Наши враги, стремясь разлучить нас с возлюбленными чадами, вверенными Богом нам — пастырям, распространяют ложные слухи о том, что Мы на патриаршем посту не свободны в распоряжении словом Нашим и даже совестью, что Мы засилены мнимыми врагами народа и лишены возможности общения с паствою нами ведомою. Мы объявляем за ложь и соблазн все измышления о несвободе нашей, поелику нет на земле власти, которая могла бы связать Нашу Святительскую совесть и Наше патриаршее слово. Небоязненно и с великим упованием взирая на грядущие пути Святого Православия, Мы смиренно просим вас, возлюбленные чада Наши, блюсти дело Божие, да ничтоже успеют сыны беззакония.
Призывая на архипастырей, пастырей и верных Нам чад благословение Божие, молим вас со спокойной совестью, без боязни погрешить против Святой веры, подчиниться Советской власти не за страх, а за совесть, памятуя слова Апостола: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога,— существующие же власти от Бога установлены» (Рим. XIII, 1).
Вместе с этим Мы выражаем твердую уверенность, что установка чистых, искренних отношений побудит нашу власть относиться к нам с полным доверием, даст Нам возможность преподать детям Наших пасомых закон Божий, иметь богословские школы для подготовки пастырей, издавать в защиту Православной веры книги и журналы.
Всех же вас да укрепит Господь в преданности Святой Православной вере, Церкви и Ее иерархии.
Патриарх Тихон, Москва, Донской монастырь.
25 марта (7 апреля) 1925.
Известия. 1925. 15 апреля.
ПРИЛОЖЕНИЕ 13
ОПРЕДЕЛЕНИЕ АРХИЕРЕЙСКОГО СИНОДА
РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ ЗА ГРАНИЦЕЙ 27 МАРТА/9 АПРЕЛЯ 1925 Г. ПО ВОПРОСУ О МЕРОПРИЯТИЯХ В СВЯЗИ СО СМЕРТЬЮ СВЯТЕЙШЕГО ПАТРИАРХА
ТИХОНА
«Архиерейский Синод слушали: письмо Высокопреосвященного Архиепископа Иннокентия, Начальника Российской Духовной Миссии в Китае, на имя Председателя Архиерейского Синода, Высокопреосвященного Митрополита Антония,, от 15/28 января с. г. о порядке управления Российской Православной Церковью.
Приказали: Письмом от 15/28 января сего года, Высокопреосвященный Архиепископ Иннокентий обратился к Высокопреосвященному Митрополиту Антонию с убедительнейшей просьбой возглавить временно Российскую Православную Церковь теперь же за границей в качестве Патриаршего заместителя, так как Свят. Патриарх Тихон совершенно лишен, всякой свободы действий и распоряжений и его именем всякий может злоупотреблять, а он не в силах этому воспрепятствовать. Между тем Российская Православная Церковь переживает крайне тяжелое положение и необходимо спасти ее путем установления свободного и твердого управления ею.
Заслушав означенное письмо в день получения сведений и о смерти Патриарха Тихона, Архиерейский Синод решил: «I) Запросить мнения всех Преосвященных архиереев Русской Православной Церкви за границей о возможных и необходимых мероприятиях в церковной жизни в связи с смертью Свят. Патриарха Тихона, на случай, если советская власть будет препятствовать осуществлению каноническим Местоблюстителем Патриаршего Престола своих прав и обязанностей, и не допустить канонического избрания нового Патриарха.
С своей стороны Архиерейский Синод, принимая во внимание: 1) что со смертью Свят. Тихона под давлением совет-12
ской власти преемство всероссийской канонической высшей церковной власти может быть нарушено, 2) что советские власти всяческими путями будут стараться навязывать русскому православному народу власть обновленческого синода и ввести в заблуждение другие православные автокефальные Церкви, 3) что при отсутствии канонической церковной власти враги Православия совместно с обновленцами и живоцерковниками будут стараться провести в церковную жизнь разные антиканонические новаторства и закрепить их на спешно созванном Вселенском Соборе без участия канонических епископов Российской Православной Церкви, и учитывая обстоятельства, что Высокопреосвященный Митрополит Антоний является первым избранником Священного Собора Российской Православной церкви 1917—1918 гг. в кандидаты на Патриарший Престол (второй кандидат Высокопреосвященный Митрополит Арсений скончался в России, в тюрьме в прошлом году), что владыка митрополит Антоний по своему иерархическому положению не только здесь за границей, но и в России считается первым старейшим после Патриарха иерархом Российской Православной Церкви, а также его исключительную выдающуюся ревность о священных канонах, безусловный авторитет его, как ученейшего и просвещеннейшего богослова и канониста, признаваемый не только главами православных автокефальных Церквей и ученым миром, но и главами и представителями Церквей других вероисповеданий,— единогласно при воздержавшемся от голоса Председателе Архиерейского Синода митрополите Антонии, в согласии с прежними мнениями Преосвященных, аналогичными с мнением архиепископа Иннокентия, находит целесообразным для блага Российской Православной Церкви и всего Православия необходимым, в случае, если советская власть в России не допустит избрания нового Патриарха, а будет путем насилия и обмана навязывать и укреплять власть обновленческого синода или насиловать архипастырскую совесть Местоблюстителя или нового Патриарха, предоставить Председателю Архиерейского Синода Высоко^ преосвященному Митрополиту Антонию, с правами временного, до созыва канонического Всероссийского Священного Собора, заместителя Патриарха, представительствовать Всероссийскую Православную Церковь и, насколько позволяют условия и обстоятельства, руководить церковной жизнью и Церковью не только вне России, но и в России.
II. Просить Преосвященных отзывы свои сообщить письменно почтой, предварив их телеграфным ответом».
Церковные ведомости. 1925, № 15—16. С. 3—4.
ПРИЛОЖЕНИЕ 14
ПОСЛАНИЕ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ АРХИЕРЕЙСКОГО СИНОДА РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ ЗА ГРАНИЦЕЙ ВЫСОКОПРЕОСВЯЩЕННОГО МИТРОПОЛИТА АНТОНИЯ К РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ПАСТВЕ ЗА ГРАНИЦЕЙ
Любезные православные соотечественники! Конечно, вы ознакомились с перепечатками из послания покойного Святейшего Патриарха Тихона. Не смущайтесь его неожиданным содержанием, его увещаниями признать «Советскую Власть», хотя эти увещания сопровождаются как бы угрозами. Документ этот несомненно поддельный.
1. Завещания пишут, приготовляясь к смерти, а автор того документа заявляет, что поправился от болезни и вступает в должность. Следовательно, если оно и составлено Патриархом, то это не было завещанием.
2. Глаголемое завещание подписано таким почерком, которым покойный обладал до революции задолго —четким и красивым. За последние же 7 лет, и более, он мог писать очень неразборчиво и мелко, будучи расстроен нервами. Смотрите: на том же документе адрес (Москва) написан так, что еле можно, т. е. вовсе невозможно, разобрать. Там все-таки написано почерком Патриарха,— «Москва, Донской Монастырь» — из коего он выбыл за 3 недели до сего подписания. Ясно, что оно не для завещания готовилось и, конечно, не свободно. Злодеи догадались и пересняли на фотографию обе подписи вместе.
3. Наш общеархиерейский Собор поставил еще в прошлом году: те распоряжения от имени Патриарха, которые будут иметь явные доказательства своей подложности или насилия, 14
произведенного над Святейшим, не считать ему принадлежащими и не исполнять, как не патриаршие, а чужие, хотя бы и им подписанные. Так, ссылка на слова Апостола: всяка душа властем предержащим да повинуется, не могла исходить из его убеждения в приложении к властям большевистским. Предержащий — по гречески ЫрегеИоп означает власть законную, что и из дальнейшего видно: «Божий бо слуга есть», и еще, раньше: «аще благо твориши, и похвалу имети имаши от него» (Рим. 13, 1—5), и дальше: «сего ради пови-новатися подобает не токмо за страх, но и совесть». Какая же совесть велит разрушать св. храмы, сожигать св. иконы и т. п.? Какой же Божий слуга может быть правительство, постоянно заявляющее о своем безбожии и поносящее всякую религию? Древние мучители — римские императоры и ветхозаветный Навуходоносор тоже ненавидели истинно верующих, но своему, хотя и ложному богу, молились и потому были властями предержащими, а эти издают «безумные веления» и не суть власти, а «мучители злочестивые»... Мы должны ревновать о подвиге блаженных отроков в Вавилоне, «иже царюющаго оплеваша повеление безумное». Их подвиг предпочтительно пред всеми святыми угодниками прославляется 365 дней в году; даже в самые великие дни Христова Воскресения, Рождества и Крещения прославляется их мужественное противостояние мучителю — «Гордый мучитель, но детей бысть игралище».
Все это знал не хуже меня блаженнопочивший священно-мученик Патриарх Тихон и, конечно, не мог он по убеждению применить те апостольские слова к современным злодеям, которые злее тех древних мучителей; те боролись с христианами, а эти открыто объявили войну Господу Богу, на что не решился бы ни Навуходоносор, ни Нерон.
Итак не смущайтесь, возлюбленные, новым подложным посланием, писанным от имени блажепиопочившего Патриарха Тихона. Если диавол искажал слова Господа Бога, прельщая Еву, то мудрено ли, что слуги диавола искажают мысли и учение преемника Апостольской власти: «сам сатана принимает вид Ангела света, а потому не великое дело, если и служители его принимают вид служителей правды» (2 Кор. 11, 14), «вид Апостолов Христовых» (ст. 13).
Невозможно признать за предержащую власть разбойников, вчера овладевших нашим домом и завтра подлежащих тюрьме .и казни, хотя бы их насилие продолжалось семь или
десять лет. О таковых Священное Писание выражается так: «дщи Вавилоня окаянная! блажен иже воздаст тебе воздаяние твое, еже воздала еси нам» и пр. (Пс. 136, 8).
Итак возлюбленные! приведенными не к месту словами Апостола не смущайтесь и почившего оклеветанного Исповедника не осуждайте. Если б не его некоторая уступчивость большевикам, то быть может в России теперь не осталось бы ни одного православного храма, а всем овладели бы еретики-обновленцы и живоцерковники. Ведь и Святитель Филипп Московский долгое время терпел злодейства Ивана Грозного, а Святитель Тарасий терпел безумие еретиков-иконоборцев, и только после их погибели от Бога восстановил православие е Царьграде. Восстановится оно в прежней славе и на Св. Руси.
Митрополит Антоний.
18 апреля — 1 мая 1925 года.
Никон (Рклицкий), арх. Жизнеописание Блаженнейшего Антония, митрополита Киевского и Галицкого.
Т. VI. Изд. Северо-Американской и Канадской епархии.
1960. С. 188—190.
ПРИЛОЖЕНИЕ 15
РАСПОРЯЖЕНИЕ ПАТРИАРШЕГО МЕСТОБЛЮСТИТЕЛЯ МИТРОПОЛИТА КРУТИЦКОГО ПЕТРА ОТ 23 НОЯБРЯ/5 ДЕКАБРЯ 1925 Г.
«В случае невозможности по каким-либо обстоятельствам исправлять мне обязанности Патриаршего Местоблюстителя, временно поручаю исправление таковых обязанностей Высо-копреосвященнейшему Сергию, Митрополиту Нижегородскому. Если же сему Митрополиту не представится возможности осуществить это, то во временное исполнение обязанностей Патриаршего Местоблюстителя вступит Высокопреосвящен-нейший Михаил, Экзарх Украины или Высокопреосвягцеиней-ший Иосиф, Архиепископ Ростовский, если Митрополит 16
Михаил будет лишен возможности выполнить это мсе распоряжение.
Возношение за богослужением моего имени, как Патриаршего Местоблюстителя, остается обязательным.
Временное управление Московской епархией поручаю Совету Преосвященнейших Московских Викариев, а именно: под председательством епископа Дмитровского Серафима, Епископу Серпуховскому Алексию, Епископу Клинскому Гавриилу я Епископу Бронницкому Иоанну.
Патриарший Местоблюститель Митрополит Крутицкий смиренный
Петр.
6 декабря 1923 г. гор. Москва».
Афанасий (Сахаров), епископ. Послания Патриарха Тихона и документы по истории Русской Церкви после кончины Патриарха Тихона. Машпнопись. МДА. Загорск. 1958. С. 148.
ПРИЛОЖЕНИЕ 16
«ПАМЯТНАЯ ЗАПИСКА» СОЛОВЕЦКИХ ЕПИСКОПОВ ОТ 27 МАЯ/9 ИЮНЯ 1926 Г.
«Несмотря на основной закон Советской конституции, обеспечивающий верующим полную свободу совести, религиозных объединений и проповеди, Православная Российская ¡Церковь до сих пор испытывает весьма существенные стеснения в своей деятельности и религиозной жизни. Она не получает разрешения открыть правильно действующие органы центрального и епархиального управления; не может перевести свою деятельность в ее исторический центр — Москву; ее епископы или вовсе не допускаются в свои епархии, или, допущенные туда, бывают вынуждены отказаться от 'исполнения самых существенных обязанностей своего служения — проповеди в церкви, посещения общин, признающих их духовный авторитет, иногда даже посвящения. Местоблюститель Патриаршего Престола и около половины- 'Православных
2—675 17
епископов томятся в тюрьмах, в ссылке или на принудительных работах. Не отрицая действительности фактов, правительственные органы объясняют их политическими причинами, обвиняя Православный епископат и клир в контрреволюционной деятельности и тайных замыслах, направленных к свержению Советской власти и восстановлению старого порядка. Уже много раз Православная Церковь, сначала в лице покойного Патриарха Тихона, а потом в лице его заместителей, пыталась в официальных обращениях к Правительству рассеять окутывавшую ее атмосферу недоверия.
Их безуспешность и искреннее желание положить конец, прискорбным недоразумениям между Церковью и Советской властью, тяжелым для Церкви и напрасно осложняющим для государства выполнение его задач, побуждает руководящий орган Православной Церкви еще раз с совершенной справедливостью изложить перед Правительством принципы, определяющие ее отношение к государству.
Подписавшие настоящее заявление отдают себе полный отчет в том, насколько затруднительно установление взаимных благожелательных отношений между Церковью и государством в условиях текущей действительности, и не считают возможным об этом умолчать. Было бы неправдой, не отвечающей достоинству Церкви и притом бесцельной и ни для кого не убедительной, если бы они стали утверждать, что между Православной Церковью и государственной властью Советских республик нет никаких расхождений. Но это расхождение состоит не в том, в чем желает его видеть политическая подозрительность и в чем его указывает клевета врагов Церкви. Церковь не касается перераспределения богатств или их обобществления, т. к. всегда признавала это правом государства, за действия которого не ответственна. Церковь не касается и политической организации власти, ибо лояльна в отношении правительств всех стран, в границах которых имеет своих членов. Она уживается со всеми формами государственного устройства от восточной деспотии старой Турции до республики Северо-Американских Штатов. Это расхождение лежит в непримиримости религиозного учения Церкви с материализмом, официальной философией коммунистической партии и руководимого ею правительства Советских республик.
Церковь признает бытие духовного начала, коммунизм его отрицает. Церковь верит в Живого Бога, Творца мира, 18
Руководителя его жизни и судеб, коммунизм не допускает его существования, признает самопроизвольность бытия мира и отсутствие разумных конечных причин в его истории. Церковь полагает цель человеческой жизни в небесном призвании духа и не перестает напоминать верующим об их небесном отечестве, хотя бы жила в условиях наивысшего развития материальной культуры и всеобщего благосостояния, коммунизм не желает знать для человека никаких других целей, кроме земного благоденствия. С высот философского миросозерцания идеологическое расхождение между Церковью и государством нисходит в область непосредственного практического значения, в сферу нравственности, справедливости и права, коммунизм считает их условным результатом классовой борьбы и оценивает явления нравственного порядка исключительно с точки зрения целесообразности. Церковь проповедует любовь и милосердие, коммунизм — товарищество и беспощадность борьбы. Церковь внушает верующим возвышающее человека смирение, коммунизм унижает его гордостью. Церковь сохраняет плотскую чистоту и святость плодоношения, коммунизм не видит в брачных отношениях ничего, кроме удовлетворения инстинктов. Церковь видит в религии животворящую силу, не только обеспечивающую человеку постижение его вечного предназначения, но и служащую источником всего великого в человеческом творчестве, основу земного благополучия, счастья и здоровья народов. Коммунизм смотрит на религию как на опиум, опьяняющий народы и расслабляющий их энергию, как на источник бедствий и нищеты. Церковь хочет процветания религии, коммунизм— ее уничтожения. При таком глубоком расхождении в самых основах миросозерцания между Церковью и государством не может быть никакого внутреннего сближения или примирения, как невозможно примирение между положением и отрицанием, между да и нет, потому что душою Церкви, условием ее бытия и смыслом ее существования является то самое, что категорически отрицает коммунизм.
Никакими компромиссами и уступками, никакими частичными изменениями в своем вероучении или перетолковыва-ниями его в духе коммунизма Церковь не могла бы достигнуть такого сближения. Жалкие попытки в этом роде были сделаны обновленцами: одни из них ставили своей задачей внедрить в сознание верующих мысль, будто христианство по существу своему не отличается от коммунизма и что ком-2* 19
мунистическое государство стремится к достижению тех же. целей, что и Евангелие, но свойственным ему способом, т. е. не силой религиозных убеждений, а путем принуждения. Другие рекомендовали пересмотреть христианскую догматику в том смысле, чтобы ее учение об отношении Бога к миру не напоминало отношение монарха к подданным и более соответствовало республиканским понятиям, третьи требовали исключения из календаря святых «буржуазного происхождения» и лишения их церковного почитания. Эти опыты, явно неискренние, вызывали глубокое негодование людей верующих.
Православная Церковь никогда не станет на этот недостойный путь и никогда не откажется ни в целом, ни в частях от своего, обвеянного святыней прошлых веков, вероучения в угоду одному из вечно сменяющихся общественных настроений. При таком непримиримом идеологическом расхождении между Церковью и государством, неизбежно отражающимся на жизнедеятельности этих организаций, столкновение их в работе дня может быть предотвращено только последовательно проведенным законом об отделении Церкви от государства, согласно которому ни Церковь не должна мешать гражданскому правительству в успехах материального благополучия народа, ни государство стеснять Церковь в ее религиозно-нравственной деятельности.
Такой закон, изданный в числе первых революционным правительством, вошел в состав Конституции СССР и мог бы при изменившейся политической системе до известной степени удовлетворить обе стороны. Церковь не имеет религиозных оснований не принять его. Господь Иисус Христос заповедал предоставлять «кесарево», т. е. заботу о материальном благополучии народа, «кесарю», т. е. государственной власти, и не оставил нам, своим последователям, завета влиять на изменение государственных форм или руководить их деятельностью. Согласно этому вероучению и традициям, Православная Церковь всегда сторонилась политики и оставалась послушной государству во всем, что не касалось веры. Оттого внутренне чуждая правительству в древнеримской империи или в недавней Турции, она могла оставаться и действительно оставалась лояльной в гражданском отношении. Но и современное государство со своей стороны не может требовать от нее ничего большего. В противоположность старым политическим теориям, считавшим необходимым для внутреннего 20
скрепления политических объединений религиозное единодушие граждан, оно не признает последнего важным в этом отношении, решительно заявляет, что не нуждается в содействии Церкви в достижении им поставленных задач и предоставляет гражданам полную религиозную свободу.
При создавшемся положении Церковь желала бы только полного и последовательного проведения в жизнь закона об отделении Церкви от государства. К сожалению, действительность далеко не отвечает этому желанию. Правительство, как в своем законодательстве, так и в порядке управления, не остается нейтральным по отношению к вере и неверию, но совершенно определенно становится на сторону атеизма, употребляя все средства государственного воздействия к его насаждению, развитию и распространению, в противовес всем религиям. Церковь, на которую ее вероучением возлагается религиозный долг проповеди Евангелия всем, в том числе и детям верующих, лишена по закону права выполнить этот долг не достигшим 18-летнего возраста, между тем в школах и организациях молодежи детям самого раннего возраста и подросткам усиленно внушаются принципы атеизма со всеми лопическими выводами из них. Основной закон дает гражданам право веровать во что угодно, но он сталкивается с законом, лишающим религиозное общество права юридического лица и связанного с ним права обладания какой бы то ни было собственностью, даже предметами, не представляющими никакой материальной ценности, но дорогими и ценными, священными для верующих исключительно по своей религиозной значимости. В целях пропаганды противо-религиозной по силе этого закона у Церкви отобраны и помешены в музеи почитаемые ею останки святых.
В порядке управления правительство принимает все мерьг к подавлению религии — оно пользуется всеми поводам» к закрытию церквей и обращению их в места публичных зрелищ и упразднению монастырей, несмотря на введение в них трудового начала, подвергает служителей Церкви всевозможным стеснениям в житейском быту, не допускает лиц верующих к преподаванию в школах, запрещает выдачу из общественных библиотек книг религиозного содержания и даже только идеалистического направления и устами самых крупных государственных деятелей неоднократно заявляло, что та ограниченная свобода, которой Церковь еще пользуется, есть
временная мера и уступка вековым религиозным навыкам народа.
Из всех религий, испытывающих на себе всю тяжесть перечисленных стеснений, в наиболее стесненном положении находится Православная Церковь, к которой принадлежит огромное большинство русского населения, составляющего подавляющее большинство и в государстве. Ее положение отягощается еще тем обстоятельством, что отколовшаяся от нее часть духовенства, образовавшая из себя обновленческую схизму, стала как бы государственной Церковью, которой Советская власть, вопреки ею же изданным законам, оказывает покровительство в ущерб Церкви Православной. В официальном акте правительство заявило, что единственно законным представителем Православной Церкви в пределах СССР оно признает обновленческий Синод. Обновленческий раскол имеет действующие беспрепятственно органы высшего и епархиального управления, его епископы допускаются в епархии, им разрешается посещение общин, в их распоряжение почти повсеместно переданы отобранные у Православных соборные храмы, обыкновенно вследствие этого пустующие. Обновленческое духовенство в известной степени пользуется даже материальной поддержкой правительства, так, например, его делегаты получили бесплатные билеты по железной дороге для проезда в Москву на их так наз. «Священный Собор» 1923 г. и бесплатное помещение в Москве в 3-м доме Московского Совета. Большая часть Православных епископов и священнослужителей, находящихся в тюрьме или в ссылке, подверглись этой участи за их успешную борьбу с обновленческим расколом, которая по закону составляет их бесспорное право в порядке управления, но рассматривается в качестве противодействия видам правительства.
Православная Церковь не может по примеру обновленцев засвидетельствовать, что религия в пределах СССР не подвергается никаким стеснениям и что нет другой страны, в которой она пользовалась бы полной свободой^ Она не скажет вслух всего мира этой позорной лжи, которая может быть внушена только или лицемерием, или сервилизмом, или полным равнодушием к судьбам религии, заслуживающим безграничного осуждения в ее служителях. Напротив, со всей справедливостью она должна заявить, что не может признать справедливым и приветствовать ни законов, ограничивающих ее в исполнении своих религиозных обязанностей, ни адми-22
нистративных мероприятий, во много раз увеличивающих стесняющую тяжесть этих законов, ни покровительства, оказываемого в ущерб ей обновленческому расколу. Свое собственное отношение к государственной власти Церковь основывает на полном и последовательном проведении в жизнь принципа раздельности Церкви и государства. Она не стремится к ниспровержению существующего порядка и не принимает участие в деяниях, направленных к этой цели, она никогда не призывает к оружию и политической борьбе, она повинуется всем законам и распоряжениям гражданского характера, но она желает сохранить в полной мере свою духовную свободу и независимость, предоставленные ей Конституцией, и не может стать слугой государства. Лояльности Православной Церкви Советское государство не верит. Оно обвиняет ее в деятельности, направленной к свержению нового порядка и восстановлению старого. Мы считаем необходимым заверить правительство, что эти обвинения не соответствуют действительности. В прошлом, правда, имели место политические выступления Патриарха, дававшие повод к этим обвинениям, но все изданные Патриархом акты подобного рода направлялись не против власти в собственном смысле. Они относятся к тому времени, когда революция проявила себя исключительно со стороны разрушительной, когда все общественные силы находились в состоянии борьбы, когда власти б смысле организованного правительства, обладающего необходимыми орудиями управления, не существовало. В то время слагающиеся органы центрального управления не могли сдерживать злоупотреблений и анархии ни в столицах, ни на местах. Всюду действовали группы подозрительных лиц, выдававших себя за агентов правительства, а в действительности оказавшихся самозванцами с преступным прошлым и еще более преступным настоящим. Они и избивали епископов и священнослужителей, ни в чем неповинных, врывались в дома и больницы, убивали там людей, расхищали там имущество, ограбляли храмы и затем бесследно рассеивались. Было бы странным, если бы при таком напряжении политических и своекорыстных страстей, при таком озлоблении одних против других, среди этой всеобщей борьбы одна Церковь оставалась равнодушной зрительницей происходящих настроений.
Проникнутая своими государственными и национальными традициями, унаследованными ею от своего векового прош-
лого, Церковь в эту критическую минуту народной жизни выступила на защиту порядка, полагая в этом свой долг перед народом, И в этом случае она не разошлась со своим вероучением, требующим от нее послушания гражданской власти, ибо Евангелие обязывает христианина повиноваться власти, употребляющей свой меч во благо народа, а не анархии, являющейся общественным бедствием. Но с течением времени, когда сложилась определенная форма гражданской власти, Патриарх Тихон заявил в своем воззвании к пастве о лояльности в отношении к Советскому правительству, решительно отказался от всякого влияния на политическую жизнь страны. До конца своей жизни Патриарх оставался верен этому акту. Не нарушили его и Православные епископы. Со времени издания его нельзя указать ни одного судебного процесса, на котором было бы доказано участие Православного клира в деяниях, имевших своей ¡целью ниспровержение Советской власти.
Епископы и священнослужители, в таком большом количестве страждущие в ссылке, тюрьмах или на принудительных работах, подверглись этим репрессиям не по судебным приговорам, а в административном порядке, без точно формулированного обвинения, без правильно расследованного дела, без гласного судебного процесса, без предоставления им возможности защиты, часто даже без объяснения причин, что является бесспорным доказательством отсутствия серьезного обвинительного материала против них. Православную иерархию обвиняют в сношении с эмигрантами в отношении их политической деятельности, направленной против Советской власти. Это второе обвинение так же далеко от истины, как и первое. Патриарх Тихон осудил политические выступления зарубежных епископов, сделанные ими от лица Церкви. Кафедры ушедших с эмигрантами епископов были замещены другими лицами. Когда созванный с его разрешения Карлова цкий Собор превысил свои церковные полномочия, вынес постановление политического характера, Патриарх осудил его деятельность и распустил Синод, допустивший уклонение Собора от его программы. Хотя канонически Православные епархии, возникшие за границей, подчинены Российскому Патриарху, однако в действительности управление ими из Москвы и з церковном отношении невозможно по отсутствию легальных форм сношений с ними, что снимает с Патриарха и его заместителей ответственность за происходящее в них.
Можем заверить правительство, что мы не принимаем участие в их политической деятельности и не состоим с ними ни в открытых, ни в тайных сношениях по делам политическим. Отсутствие фактов, уличающих Православную иерархию в преступных сношениях с эмигрантами, заставляет врагов Церкви, для которых выгодно возбуждать против Нее недоверие правительства, прибегать к гнусным подлогам.
Таков «документ», предъявленный в октябре 1925 г. Введенским, именующим себя митрополитом, на так наз. «Священном Соборе» обновленцев, не постыдившимся сделать вид, что он поверил в подлинность этой грубо сфабрикованной подделки. Свои отношения к гражданской власти, на основе законов об отделении Церкви от государства, Церковь мыслит в такой форме. Основной закон нашей страны устраняет Церковь от вмешательства в политическую жизнь. Служители культа с этой целью лишены как активного, так и пассивного избирательного права, и им запрещено оказывать влияние на политическое самоопределение масс силою религиозного авторитета. Отсюда следует, что Церковь, как в своей открытой деятельности, так и в своем интимном пастырском воздействии на верующих, не должна подвергать критике или порицанию гражданские мероприятия правительства, но отсюда вытекает и то, что Она не должна и одобрять их, т. к. не только порицание, но и одобрение правительства — есть вмешательство в политику, и право одобрения предполагает право порицания, или хотя бы право воздержания от одобрения, которое всегда быть может понято, как знак недовольства и неодобрения. Соответственно этому Церковь 'И действует.
С полной искренностью мы можем заверить правительство, что ни в храмах, ни в церковных учреждениях, ни в церковных собраниях от лица Церкви не ведется никакой политической пропаганды. Епископы и клир и на будущее время воздержатся от обсуждения политических вопросов в проповедях и пастырских посланиях. Церковные учреждения, начиная приходскими советами и кончая Патриаршим Синодом, отнесутся к ним, как к предметам, выходящим за пределы их компетенции. Они не будут также вносимы в программу приходских собраний, благочиннических и епархиальных съездов, Всероссийских Соборов и не будут на них затрагиваемы. В избрании членов церковных учреждений и представительных собраний Церковь совершенно не будет считаться с полити-
ческими взглядам«, с социальным положением, имущественным состоянием и партийной принадлежностью избираемых» каковы бы они ни были, и ограничится предъявлением к ним исключительно религиозных требований и чистоты веры, ревности о нуждах Церкви, безупречности личной жизни и нравственного характера.
В Республике всякий гражданин, не пораженный в политических правах, призывается к участию в законодательстве и управлении страной, в организации правительства и влиянию, в установленной законом форме, на его состав. И это является не только его правом, но и обязанностью, гражданским долгом, в выполнении которого никто не вправе стеснять его. Церковь вторглась бы в гражданское управление, если бы, отказавшись от открытого обсуждения вопросов политических, стала влиять на направление дел путем пастырского воздействия на отдельных лиц, внушая им либо полное уклонение от политической деятельности, либо определенную программу таковой, призывая к вступлению в одни политические партии и к борьбе с другими. У каждого верующего есть свой ум и своя совесть, которые и должны указывать ему наилучший путь к устроению государства. Отнюдь не отказывая вопрошающим в религиозной оценке мероприятий, сталкивающихся с христианским вероучением, нравственностью и дисциплиной, в вопросах чисто политических и гражданских Церковь не связывает их свободы, внушая им лишь общие принципы нравственности, призывая их добросовестно выполнять свои обязанности, действовать в интересах общего блага, не с малодушной целью угождать силе, а по сознанию справедливости и общественной пользы.
Совершенное устранение Церкви от вмешательства в политическую жизнь в Республике с необходимостью влечет за собой и Ее уклонение от всякого надзора за политической благонадежностью Своих членов. В этом лежит глубокая черта различия между Православной Церковью и обновленческим расколом, органы управления которого и его духовенство, как это видно из их собственных неоднократных заявлений в печати, взяли на себя перед правительством обязательство следить за лояльностью своих единоверцев, ручаться в этом отношении за одних и отказывать в поруке другим.
Православная Церковь считает сыск и политический донос совершенно несовместимым с достоинством пастыря. Государство располагает специальными органами наблюдения, 26
а члены Церкви, Ее клир и миряне ничем не отличаются в глазах современного правительства от прочих граждан и потому подлежат политическому надзору в общем порядке. Из этих принципов вытекает недопустимость церковного суда по обвинению в политических преступлениях.
Обновленческий раскол, возвращая себя в положение государственной Церкви, такой суд допускает.
На так называемом обновленческом Соборе 1923 г. по обвинению в политических преступлениях были подвергнуты церковным наказаниям (по справедливости вмененными Православной Церковью в ничто) Патриарх Тихон и епископы, удалившиеся с эмигрантами за границу. Православная Церковь такой суд отменяет.
Те церковно-гражданские законы, которыми руководилась Церковь в христианском государстве, после падения его утратили силу, а чисто церковные законодательства, которыми единственно в настоящее время может руководствоваться Церковь, не предусматривают суда над клириками и мирянами по обвинению в политических преступлениях и не содержат в своем составе еще канонов, которые налагали бы на верующих наказания за преступления подобного рода.
В качестве условий легализации церковных учреждений представителем ОГПУ неоднократно предъявлялось Патриарху Тихону и его заместителям требование доказать свою лояльность по отношению к правительству путем церковного осуждения русских епископов, действующих за границей против Советской власти.
Исходя мз изложенных выше принципов, мы не можем одобрить обращения церковного амвона и учреждений в одностороннее орудие политической борьбы, тем более что политическая заинтересованность зарубежного епископата бросает тень на представителей Православной Церкви в пределах СССР, питает недоверие к их законопослушности и мешает установлению нормальных отношений между Церковью и государством. Тем не менее были бы поставлены в большое затруднение, если бы от нас потребовали бы выразить свое неодобрение в каком-нибудь церковном акте судебного характера, т. к. собрание канонических правил, как было сказано, не предусматривает суда за политические преступления.
Но если бы даже Православная иерархия, не считаясь с этим обстоятельством по примеру обновленцев, решилась приступить к такому суду, то встретила бы целый ряд спе-
циальных затруднений, создающих неустранимые препдт^тви^ для закономерной постановки процесса, при которой единственно определения суда могут получить непререкаемый .канонический авторитет и быть приняты Церковью. .
Зарубежных епископов мог бы судить только Собор,Православных епископов, но вполне авторитетный Собор не может состояться уже потому, что около половины Православных епископов находятся в тюрьме' иЛи ссылке и, следовательно, их кафедры не могут иметь законного представительства на Соборе.
Согласно церковным правилам вселенского значения, необходимо личное присутствие обвиняемых на суде',, и только' в случае злонамеренного уклонения их от суда разревется заочное слушание дела. Зарубежные епископы тяжкие политические преступники в глазах Советской власти,. в случае, их прибытия в пределы СССР были бы лишены гарантии личной безопасности, а потому их уклонение и не могло, бь^ быть признано злонамеренным. " . ..
Всякий суд предполагает судебное следствие. Православная Церковъ не располагает органами, через посредство которых Она могла бы расследовать дело о политических, преступлениях Православных епископов за границей.
Но Она не могла бы произнести Свой суд и на основали», тоГо обвинительного материала, который собран правительственными учреждениями, и если бы даже он был представлен на Собор, так как в случае возражения против н.его со, стороны Обвиняемых или представлениях ими новых данных и оправдывающих документов, Собор был бы поставлен в необходимость пересмотра правительственного расследования* что со стороны Церкви было бы совершенно недопустимым нарушением гражданских законов.
Обновленческий. Собор 1923 г., сделавший опыт суда, ког торого от нас требуют, и пренебрегавший церковными законами, которые его не допускают, тем самым сделал свои, постановления ничтожными, и никем не признанными. Закон, об отделении. Церкви от государства двусторонен.,^он. запрещает Церкви принимать участие в политике и гражданском, управлении, но содержит в себе и отказ государства от вме^ шательства во внутренние дела Церкви и Ее вероучение, богослужение и управление. ; .
Всецело прдчинйясь этому закону, Церковь надеется, что И государство добросовестно исполнит по отношению к Ней 28
те обязательства по сохранению Ее свободы и независимости, которые в этом законе оно на себя приняло.
Церковь надеется, что не будет оставлена в этом бесправном и стесненном положении, в котором Она находится в настоящее время, что законы об обучении детей закону Божию и о лишение религиозных объединений прав юридического лица будут пересмотрены и изменены в благоприятном длят Церкви направлении, что останки святых, почитаемых Церковью, перестанут быть предметом кощунственных действий и из музеев будут возвращены в храм.
Церковь надеется, что Ей будет разрешено организовать епархиальное управление, избрать Патриарха и членов Священного Синода, действующих при нем, создавать для этого, когда Она признает это нужным, епархиальные съезды и Всероссийский Православный Собор.
Церковь надеется, что правительство воздержится от всякого гласного или негласного влияния на выборы членов этих съездов (Собора), не стеснит свободу обсуждения религиозных вопросов на этих собраниях и не потребует никаких предварительных обязательств, заранее предрешающих сущность их будущих постановлений.
Церковь надеется также, что деятельность созданных таким образом церковных учреждений не будет поставлена в такое положение, при котором назначение епископов па кафедры, определения о составе Священного Синода, им принимаемые решения,— проходили бы под влиянием государственного чиновника, которому, возможно, будет поручен политический надзор за ними.
Представляя настоящую памятную записку на усмотрение Правительства, Российская Церковь еще раз считает возможным отметить, что Она с совершенной искренностью Изложила перед Советской властью как затруднения, мешающие установлению взаимно благожелательных отношений между Церковью и государством, так и те средства, которыми'они могли бы быть устранены. Глубоко уверенная в том, что прочное и доверчивое отношение может быть основано только на совершенной справедливости, Она изложила открыто, без всяких умолчаний и абсолютностей, что Она может обещать Советской власти, в чем не может отступить от Своих принципов и чего ожидает от Правительства СССР.
Если предложения Церкби будут признаны приемлемыми, ОнЙ возрадуется о правде тех, от кого это будет зависеть.
Если ходатайство будет отклонено, Она готова на материальные лишения, которым подвергается, встретит это спокойно, памятуя, что не в целости внешней организации заключается Ее шла, а в единении веры и любви преданных Ей чад Ее, наипаче же возлагает Свое упование на непреоборимую мощь Ее Божественного Основателя и на Его обетование о неодолимости Его Создания».
Польский М., протопресв. Новые мученики российские. Т. 1. Джорданвилль. 1949. С. 169—177.
ПРИЛОЖЕНИЕ 17
Копия с копии
ПРОЕКТ ДЕКЛАРАЦИИ МИТРОПОЛИТА СЕРГИЯ ОТ 28 МАЯ/10 ИЮНЯ 1926 Г.
ДЕКЛАРАЦИЯ
(Проект)
Православным преосвященным Архипастырям и пастырям и пасомым Московского Патриархата
Одною из постоянных забот нашего почившего Св. Патриарха было выхлопотать для нашей православной Патриаршей Церкви регистрацию и вместе с ней возможность полного легального существования в пределах СССР.
Правда, наши приходские общины существуют вполне легально (на основании договоров, заключенных с правительством) и как таковые имеют право признавать над собою в своих чисто духовных делах руководителем кого хотят. Следовательно, наша православная иерархия в своих отношениях к приходским общинам стоит исключительно на канонической почве и, не претендуя ни на какие административные внешне юридические функции, действует в пределах закона. Однако отсутствие свободы регистрации для наших церковно-прави-тельственных органов создает для иерархии много практи-
30
ческих неудобств, придавая ее деятельности какой-то скрытый или даже конспиративный характер, что в свою очередь зарождает много всяких недоразумений и подозрений. В целях найти выход из такого положения и следуя примеру Св. Патриарха я обратился в НКВД с просьбой о регистрации нашего церковного управления и теперь имею радость сообщить Вам, что моя просьба правительством удовлетворена. Правительство признало возможным... (Часть текста утрачена. Ред.) Получая таким образом права легального существования, мы ясно отдаем себе отчет и в том, что вместе с правами на нас ложатся и обязанности по отношению к той власти, которая нам эти права дает.
И вот я взял на себя от лица всей православной староцерковной иерархии и паствы засвидетельствовать перед советской властью нашу искреннюю готовность быть вполне законопослушными гражданами Советского Союза, лояльными к его правительству и решительно отмежеваться от всяких политических партий и предприятий, направленных во вред Союза.
Но, будучи искренними до конца, мы не можем замалчивать того противоречия, какое существует между нами православными и коммунистами большевиками, управляющими Союзом. Они ставят своей задачей борьбу с Богом и Его властью в сердцах народа, мы же весь смысл и всю цель существования нашего видим в исповедании веры в Бога и возможно широком распространении и укреплении этой веры в сердцах народа. Они признают лишь материалистическое понимание истории, а мы верим в промысл Божий, чудо и т. д.
Отнюдь не обещая примирить непримиримое и подкрасить нашу веру под коммунизм и религиозно оставаясь такими, как мы есть, староцерковниками, или, как нас величают, Тихоновнами, прогресс церковный мы видим не в приспособляемости Церкви к «современным требованиям», не в урезке ее идеала и не в изменении ее учения и канонов, а « том, чтобы при современных условиях церковной жизни, в с ременной обстановке суметь зажечь и поддержать в сердцах нашей паствы весь прежний огонь ревности о Боге и научить пасомых в самом зените материального прогресса находить подлинный смысл своей жизни все-таки за гробом, а не здесь.
При всем том мы убеждены, что православный христианин, свято соблюдая свою веру и живя по ее заветам, именно потому и будет всюду желательным и образцовым граждани-
«ом какого угодно государства, в том числе и советского, в какой бы области жизни не пришлось ему действовать: на фабрике, в деревне или городе, в армии или шахте и т. п. Потребует ли государство отказаться от собственности, нужно ли будет жизнь свою положить за общее дело, нужно ли показать пример трезвости, честности, усердие на службе обществу, ко всему этому и научает христианина его вера. Бо всяком случае раз в Союзе гражданами состоят не только коммунисты, но и люди религиозной веры, то одним из первых таких граждан может быть и всякий православный христианин, принадлежащий к тому же подавляющему: большинству населения.
Но обещая полную лояльность, обязательную для. всех граждан Союза, мы, представитель церковной иерархии, не можем взять на себя каких-либо особых обязательств для доказательства такой нашей лояльности. Не можем взять на себя, например, наблюдения за политическим настроением наших единоверцев, хотя бы это наблюдение и ограничилось тем, что за благонадежность одних мы ручаемся, а других будем лишать такого ручательства. Для этой цели у советской власти есть органы более подходящие и средства более действительные. Тем паче не можем мы взять на себя функций экзекуторских и применять церковные кары для отмщения недоброжелателям советской власти. Одно из завоеваний революции есть свобода Церкви от всякой политической и государственной миссии, мы отнюдь не можем отказаться от этого завоевания, да и верующий народ не простит нам этого отказа, но мы твердо обещаем, что, насколько это будет зависеть от нашего авторитета, мы не дадим впредь вовлечь Церковь в какую-нибудь политическую авантюру и не позволим никому покрывать именем Церкви своих политических вожделений.
Здесь требуют выяснения наших отношений к русскому духовенству, ушедшему с эмигрантами за границу и там образовавшему из себя как бы некоторое филиальное отделение Русской Церкви. Не признавая себя гражданами Советского Союза и не считая себя связанными по отношению к советской власти никакими обязательствами, заграничные духовные лица иногда позволяют себе враждебные выступления цротив Союза, а ответственность за эти выступления падает на всю Русскую Церковь, в клире или иерархии которой они продолжают оставаться, и на ту часть духовенства, которая 32
живет в пределах Союза и числится в его гражданстве со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Обрушиться на заграничное духовенство за ёго неверность Советскому Союзу какими-нибудь церковными наказаниями было бы ни с чем несообразно и давало бы только лишний повод говорить о принуждении нас к тому советской властью.
Но выразить наш полный разрыв с таким политиканствующим духовенством и тем оградить себя на будущее время от ответственности за его политиканство и желательно и вполне возможно.
Для этого только нужно установить правило, что всякое духовное лицо, которое не пожелает принять своих гражданских обязательств перед Союзом, должно быть исключено из состава клира Московского Патриархата :и поступить в ведение заграничных поместных церквей, смотря по территорий.
Теми же обязательствами должно быть обусловлено и су-шествование за границей особых русских церковно-правитель-ственных учреждений вроде Св. Синода или Епархиального Совета.
Отмежевавшись таким образом от эмигрантов, мы будем строить свою церковную жизнь в пределах СССР совершенно вне политики, но помня наш гражданский долг перед приютившим нас и давшим нам права легального существования Советским Союзом.
Приглашаю преосвященных Архипастырей довести настоящее мое обращение до сведения своих епархий и о последующем меня уведомить.
За Патриаршего Местоблюстителя С е р г"и й, Митрополит Нижегородский.
10 июня — 28 мая 1926 года.
Из ЦГАОР СССР, ф. 6343, оп. 1, д. 226, лл. 316—320.
2—675
33
ПРИЛОЖЕНИЕ 18
ПОСЛАНИЕ МИТРОПОЛИТА СЕРГИЯ ОТ 16/29 ИЮЛЯ 1927 Г.
Божиею милостию!
Смиренный Сергий, Митрополит Нижегородский, заместитель Патриаршего Местоблюстителя и временный патриарший Священный Синод — преосвященным архипастырям, бо-голюбивым пастырям, честному иночеству и всем верным чадам Святой Всероссийской Православной Церкви «о Господе радоваться».
Одною из забот почившего Святейшего отца нашего Патриарха Тихона перед его кончиной было поставить нашу Православную Русскую Церковь в правильные отношения к Советскому правительству и тем дать Церкви возможность вполне законного и мирного существования. Умирая, Святейший говорил: «Нужно бы пожить еще годика три». И, конечно, если бы неожиданная кончина не прекратила его святительских трудов, он довел бы дело до конца. К сожалению, разные обстоятельства, а главным образом выступления зарубежных врагов Советского государства, среди которых были не только рядовые верующие нашей Церкви, но и водители их, возбуждая справедливое недоверие Правительства к церковным деятелям вообще, мешали усилиям Святейшего, и ему не суждено было при жизни видеть своих усилий увенчанными успехами.
Ныне жребий быть временным заместителем Первосвяти-теля нашей Церкви опять пал на меня, недостойного Митрополита Сергия, а вместе со жребием пал на меня и долг продолжить дело почившего и всемерно стремиться к мирному устроению наших церковных дел. Усилия мои в этом направлении, разделяемые со мною и православными архипастырями, как будто не остаются бесплодными: с учреждением при мне временного патриаршего Священного Синода укрепляется надежда на приведение всего нашего церковного управления в должный строй и порядок, возрастает и уверенность в возможности мирной жизни и деятельности нашей в пределах закона. Теперь, когда мы почта у самой цели наших стремлений, выступления наших зарубежных врагов не
прекращаются: убийства, поджоги, налеты, взрывы и им подобные явления подпольной борьбы у нас у всех на глазах. Все это нарушает мирное течение жизни, созидая атмосферу взаимного недоверия и всяческих подозрений. Тем нужнее для нашей Церкви и тем обязательнее для нас всех, кому дороги ее интересы, кто желает вывести ее на путь легального и мирного существования, тем обязательнее для нас теперь показать, что мы, церковные деятели, не с врагами нашего Советского государства и не с безумными орудиями *их интриг, а с нашим народом и Правительством.
Засвидетельствовать то и является первой целью настоящего нашего (моего и синодального) послания. Затем извещаем вас, что в мае текущего года, по моему приглашению и с разрешения власти, организовался временный при заместителе патриарший Священный Синод в составе нижеподписавшихся (отсутствуют преосвященный Новгородский Митрополит Арсений, еще не прибывший, и Костромской архиепископ Севастиан, по болезни). Ходатайство наше о разрешении Синоду начать деятельность по управлению Православной Всероссийской Церковью увенчалось успехом.
Теперь наша Православная Церковь в Союзе имеет не только каноническое, но и по гражданским законам вполне легальное центральное управление; а мы надеемся, что легализация постепенно распространится и на низшее наше церковное управление: епархиальное, уездное и т. д. Едва ли нужно объяснять значение и все последствия перемены, совершающейся таким образом в положении нашей Православной Церкви, ее духовенства, всех церковных деятелей и учреждений...
Вознесем же наши благодарственные молитвы ко Господу, тако благоволившему о Святой нашей Церкви. Выразим всенародно нашу благодарность и Советскому правительству за такое внимание к духовным нуждам православного населения, а вместе с тем заверим Правительство, что мы не употребим во зло оказанного нам доверия.
Приступив, с благословения Божия, к нашей синодальной работе, мы ясно сознаем всю величину задачи, предстоящей как нам, так и всем вообще представителям Церкви. Нам нужно не на словах, а на деле показать, что верными гражданами Советского Союза, лояльными к советской власти, могут быть не только равнодушные к православию люди, не только изменники ему, но и самые ревностные приверженцы
•3* 35
его, для которых оно дорого, как истина и жизнь, со всеми его догматами и преданиями, со всем его каноническим и богослужебным укладом. Мы хотим быть православными и: в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой — наши радости и успехи» а неудачи — наши неудачи. Всякий удар, направленный в Союз, будь то война, бойкот, какое-нибудь общественное бедствие или просто убийство из-за угла, подобное варшавскому, сознается нами как удар, направленный в нас. Оставаясь православными, мы помним свой долг быть гражданином Союза «не только из страха, но и по совести», как учил нас апостол (Рим. XIII, 5). И мы надеемся, что с помощью Божиею, при нашем общем содействии и поддержке, эта задача будет нами разрешена.
Мешать нам может лишь то, что мешало и в первые годы советской власти устроению церковной жизни на началах лояльности. Это — недостаточное сознание всей серьезности совершившегося в нашей стране. Учреждение советской власти многим представлялось недоразумением, случайным и потому недолговечным.
Забывали люди, что случайностей для христианина нет и что в совершившемся у нас, как везде и всегда, действует та же Десница Божия, неуклонно ведущая каждый народ к предназначенной ему цели. Таким людям, не желающим понять «знамений времени», и может казаться, что нельзя порвать с прежним режимом и даже с монаршей, не порывая с православием. Такое настроение известных церковных кругов, выражавшееся, конечно, и в словах и в делах и навлекавшее подозрение советской власти, тормозило и усилия Святейшего Патриарха установить мирные отношения Церкви с Советским правительством. Недаром ведь апостол внушает нам, что «тихо и безмятежно жить» по своему благочестию мы можем, лишь повинуясь законной власти (1 Тим. 11, 2), или должны уйти из общества. Только кабинетные мечтатели могут думать, что такое огромное общество, как наша Православная Церковь, со всей ее организацией, может существовать в государстве спокойно, закрывшись от власти. Теперь» когда наша Патриархия, исполняя волю почившего Патриарха, решительно и бесповоротно становится на путь лояльности, людям указанного настроения придется или переломить себя и, оставив свои политические симпатии дома, приносить в церковь только веру и работать с нами только во имя веры, 26
или, если переломить себя они сразу не смогут, по крайней мере не мешать нам, устранившись временно от дела. Мы уверены, что они опять и очень скоро возвратятся работать с нами, убедившись, что изменилось лишь отношение к власти, а вера и православная жизнь остаются незыблемы.
Особенную остроту при данной обстановке получает вопрос о духовенстве, ушедшем с эмигрантами за границу. Ярко противосоветские выступления некоторых наших архипастырей и пастырей за границей, сильно вредившие отношениям между Правительством и Церковью, как известно, заставили почившего Патриарха упразднить заграничный Синод (5 мая — 22 апреля 1922 года). Но Синод и до сих пор продолжает существовать, политически не меняясь, а в последнее время своими притязаниями на власть даже расколол заграничное церковное общество на два лагеря. Чтобы положить этому конец, мы потребовали от заграничного духовенства дать письменное обязательство в полной лояльности к Советскому правительству во всей своей общественной деятельности. Не давшие такого обязательства или нарушившие его будут исключены из состава клира, подведомственного Московской Патриархии. Думаем, что, размежевавшись так, мы будем обеспечены от всяких неожиданностей из-за границы. С другой стороны, наше постановление, может быть, заставит многих задуматься, не пора ли и им пересмотреть вопрос о своих отношениях к советской власти, чтобы не порывать со своей родной Церковью и Родиной.
Не менее важной своей задачей мы считаем и приготовление к созыву и самый созыв нашего второго Поместного Собора, который изберет нам уже не временное, а постоянное центральное церковное управление, а также вынесет решение и о всех «похитителях власти» церковной, раздирающих хитон Христов. Порядок и время созыва, предметы занятий Собора и прочие подробности будут выработаны потом. Теперь же мы выразим лишь наши твердые убеждения, что наш будущий Собор, разрешив многие наболевшие вопросы нашей внутренней церковной жизни, в то же время своим соборным разумом и голосом даст окончательное одобрение и предпринятому нами делу установления правильных отношений нашей Церкви к Советскому правительству.
В заключение усердно просим вас всех, преосвященные архипастыри, пастыри, братие и сестры, помогите нам каждый в своем чину вашим сочувствием к делу Божию, вашей
преданностью и послушанием Святой Церкви, в особенности же вашими за нас молитвами ко Господу, да даст Он нам успешно и богоугодно совершить возложенное на нас дело к славе Его Святого Имени, к пользе Святой Нашей Православной Церкви и к нашему общему спасению.
Благодать Господа Нашего Иисуса Христа и любы Бога и Отца и причастие Святого Духа буди со всеми вами. Аминь.
За Патриаршего Местоблюстителя — СЕРГИЙ — Митрополит Нижегородский. Члены Временного Патриаршего Священного Синода: СЕРАФИМ — Митрополит Тверской. СИЛЬВЕСТР — Архиепископ Вологодский. АЛЕКСИЙ — Архиепископ Хутынский, управляющий Новгородской епархией. АНАТОЛИИ — Архиепископ Самарский. ПАВЕЛ — Архиепископ Вятский. ФИЛИПП — Архиепископ Звенигородский, управляющий Московской епархией. КОНСТАНТИН — епископ Сумский, управляющий Харьковской епархией. СЕРГИИ — епископ Серпуховской — управляющий делами.
Известия. 1927. 19 августа
ПРИЛОЖЕНИЕ 19
ОКРУЖНОЕ ПОСЛАНИЕ АРХИЕРЕЙСКОГО СОБОРА РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ
ЦЕРКВИ ЗА ГРАНИЦЕЙ ОТ 27 АВГУСТА/9 СЕНТЯБРЯ 1927 Г.
«Мир братиям и любовь с верою от Бога Отца Господа Иисуса. Благодать со всеми неизменно любящими Господа нашего Иисуса Христа» (Ефес. 6, 23—24).
Извещаем вас, возлюбленные чада, о последнем важнейшем событии из жизни нашей Святой Церкви.
В июле текущего года Заместитель Патриаршего Местоблюстителя Нижегородский митрополит Сергий и Временный 38
16/29 июля 1927 г. Москва
М. П.
Патриарший Синод обнародовали особое послание о положении Церкви в России и об отношении к ней и к заграничной пастве советской власти.
Послание это весьма знаменательно.
Объявляя о том, что с открытием деятельности Патриаршего Синода, наша Церковь в России «имеет не только каноническое, но и по гражданским законам вполне законное центральное управление», оно призывает нас «выразить всенародно нашу благодарность» советской власти «за такое внимание к духовным нуждам православного населения, признавать ее законной, повиноваться ей «не только из страха, но и по совести» (Рим, 13, 5), «сознавать Советский Союз гражданской родиной, радости и успехи которого — наши радости и успехи, а неудачи — наши неудачи» и «всякий удар, направленный в Союз... как удар, направленный в представителей Церкви». Послание признает нужным и обязательным, чтобы мы все, которым «дороги интересы Церкви», кто «желает вывести ее на путь законного и мирного существования», чтобы мы — «церковные деятели» — показали, что мы «не с врагами... советского государства и не с безумными орудиями их интриг, а с нашим народом и с нашим правительством».
Вместе с этим послание осуждает наше заграничное духовенство и паству за неверность советской власти и за выступления против нее, требуя от духовенства дать письменное обязательство в полной верности советской власти «во всей своей общественной деятельности», угрожая, в случае неисполнения этого требования исключить наших духовных лиц из состава клира Московской Патриарши.
Наконец, послание напоминает о том, что будто бы Святейший Патриарх Тихон в 1922 году закрыл наш Архиерейский Синод; отмечает, что Синод существует «политически не меняясь», что будто бы «своими притязаниями на власть он даже расколол заграничное церковное общество на два лагеря».
Таково последнее деяние Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и его Временного Священного Синода.
Что нам сказать о нем?
Наш священный и ответственный долг архипастырей Церкви и наша христианская совесть повелевает нам сказать о сем деянии следующее:
Послание митрополита Серпия и членов Священного Си-пода составлено не свободно, а под сильным давлением гонителей нашей Святой Церкви и мучителей русского народа — большевиков, так как ни один архипастырь, свободный от гнета и плена этих злейших врагов Христовых, не может признать их властью законной, не может верить их мирным отношениям к Св. Церкви и не может надеяться установить правильные отношения с нею Церкви. Всему миру известно, сколь великое множество служителей алтаря Господня и верных сынов Церкви — мирян умерщвлены носителями безбожной советской власти, сколь многие святыни русского народа поруганы и осквернены или даже вовсе разрушены, сколь многие архипастыри, пастыри и миряне и теперь томятся в тюрьмах, ссылках и изгнаниях, поношениях и страданиях за св. веру и за законы отеческие. Около десяти лет продолжается антихристово гонение на Христа и Его Св. Церковь в страждущей России, гонение, напоминающее нам первые века христианства. Как же можно выражать всенародную благодарность такой власти? Как можно говорить о ее внимании к духовным нуждам православного населения? Как можно радоваться ее радостям и печалиться ее неудачам? Нет, не добрая воля наших архипастырей составила это послание, а злая воля врагов Христовых.
Послание преследует недостижимую цель — установить неслыханный и неестественный союз между безбожной властью и Св. Православной Церковью.
Но, скажем мы словами Апостола: «какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмой? Какое согласие между Христом и Велиаром?» (2 Корин. 6, 14—15). Радости советской власти — оскудение веры и благочестия, умножение беззакония, развращение людей, разрушение Церкви, страдания верных чад Божиих, пролитие кроши праведных, насаждение на земле царства диавола. Может ли это быть радостью для Церкви?
Послание митрополита Сергия не архипастырское и не церковное, а политическое и посему не может иметь церковно-канонического значения и не обязательно для нас свободных от гнета и плена богоборной и христоненавистной власти. Под предлогом мирного отношения к Церкви, давая разрешение митрополиту Сергию организовать Священный Синод, большевики принудили его и других иерархов заявить, что советская власть — законная, что ей нужно повиноваться, как 40
богоустановленной, что ее интересы совпадают с интересами Св. Церкви и что всякое противление ей преступно и должно ■быть наказуемо церковными карами. Таким образом, послание иерархов Церкви стало одним из средств пропаганды советской власти и внедрения ее безбожной политики в цер-зшвную жизнь.
Иерархи благословляют противохристианскую политику врагов всякой религии. Положение дела совершенно чуждое Церкви, вредное и опасное, способное создать новую тяжкую смуту в Церкви и дать повод опасаться за чистоту Православия в России. Церковь не может благословлять противохри-стиацскую, а тем более безбожную политику. Утверждая это, мы не хотим сказать того, что Церковь должна быть совер-. шенно чужда политики государства. Церковь должна быть выше политических страстей и партийности, однако она должна не только благословлять христианскую политику государства, но и борьбу с его противохристианскими, а тем более безбожными началами.
Что скажем еще? Можем ли признать советскую власть законною? Можем ли дать письменное обязательство в верности этой власти?
Нет, мы не можем и не должны этого делать. Мы почитаем советскую власть не законною и не богоустановленною, а существующую по попущению Божию ради наших грехов и для вразумления нашего. Мы называем советскую власть христоненавистной и безбожною, разрушающую и Церковь и Россию. Мы молим Господа, чтобы Он избавил нашу Церковь и Россию от гнета и плена этой власти.
Можно ли почитать законным постановление Временного Патриаршего Синода об увольнении от должностей и исключении из клира Московской Патриархии архипастырей и прочих священнослужителей, если они откажутся дать письменное обязательство о верности советской власти? Такое постановление Синода не может быть признано законным и каноническим. Оно должно почитаться превышением власти и противоречит не только священным канонам Церкви и посланию архипастырей — Соловецких узников к советской власти, но и посланию самого митрополита Сергия от 10 июня 1926 года, не признавшему возможным применять церковные наказания к заграничному духовенству «за его неверность Советскому Союзу».
Не можем не отметить того, что рука врагов Церкви оказала свое влияние на то место послания, где оно говорит о нашем Архиерейском Синоде. Совершенно неправильно отмечает послание, будто Святейший Патриарх наш в 1922 году закрыл наш Священный Синод. Мы должны заявить, что в указанное время был закрыт не настоящий наш Архиерейский Синод, а Временное Высшее Церковное Управление за границей. Настоящий наш Синод не закрывался ни Святейшим Тихоном, ни его преемниками по управлению Церковью, хотя всем им было хорошо известно о его существовании, что подтверждает теперь и сам митрополит Сергий и его Синод, не решаясь, однако, объявить о закрытии его. Этим смешением двух различных учреждений — Временного Высшего Церковного Управления за границей и Архиерейского Синода враги Церкви постарались смутить верных чад ее и углубить церковную смуту за границей. Несправедливо послание упрекает наш Синод в разделении церковного общества на два лагеря. Наоборот, он всегда стремился к тому, чтобы объединить все епархии и духовные миссии за границей в одно целое. Разделили наше церковное общество два митрополита— Платон и Евлогий, ранее сами подчинявшиеся нашему Синоду и пользовавшиеся его помощью и поддержкой, но в 1926 году самочинно и незаконно отколовшиеся от него и пожелавшие управлять своими епархиями единолично и безответственно, не имея над собою никакой власти и поставив себя выше автокефальных иерархов.
Тщательно рассмотрев послание Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и Временного Патриаршего Синода и приняв во внимание, что высшая церковная власть в России находится в тяжком пленении у врагов Церкви, несвободна в своих деяниях, а также то, что у нас нет возможности иметь с нею нормальные сношения, Священный Собор Архиереев Русской Православной Церкви за границей определил:
1) Заграничная часть Всероссийской Церкви должна прекратить сношения с Московской церковной властью ввиду невозможности нормальных сношений с нею и ввиду порабощения ее безбожной советской властью, лишающей ею свободы в своих волеизъявлениях и канонического управления Церковью.
2) Чтобы освободить нашу иерархию в России от ответственности за непризнание советской власти заграничной частью нашей Церкви, впредь до восстановления нормальных 42
сношений с Россией и до освобождения нашей Церкви от гонений безбожной советской власти, заграничная часть нашей Церкви должна управляться сама, согласно священным канонам, определениям Священного Собора Всероссийской Поместной Православной Церкви 1917—18 гг. и постановлению Святейшего Патриарха Тихона, Священного Синода и Высшего Церковного Совета от 7/20 ноября 1920 года, при помощи Архиерейского Синода и Собора Епископов, под председательством Киевского митрополита Антония.
3) Заграничная часть Русской Церкви почитает себя неразрывною, духовно-единою ветвью великой Русской Церкви. Она не отделяет себя от своей Матери Церкви и не считает себя автокефальною. Она по-прежнему считает своею главой Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра и возносит его имя за богослужениями.
4) Если последует постановление митрополита Сергия и его Синода об исключении заграничных епископов и клириков, не пожелавших дать подписку о верности советскому правительству, из состава клира Московского патриархата, то такое постановление будет неканоничным.
5) Решительно отвергнуть предложение митрополита Сергия и его Синода дать подписку о верности советскому правительству, как неканоническое и весьма вредное для Святой Церкви, как в России, так и за границей.
Объявляя о таком нашем постановлении всем верным чадам Святой Церкви, мы уповаем, что наш Великий Пастыре-начальник, Господь Иисус Христос приведет ее к благу, миру и радости и посрамит всех ее врагов.
«Да воскреснет Бог и расточатся врази Его» (67 пс. 2 ст.). Аминь.
Митрополит Антоний, архиепископ Феофан, архиепископ Серафим, епископ Сергий, епископ Г а в-р и и л, епископ Гермоген, епископ Феофан, епископ Д а м и а н, епископ Серафим, епископ Тихон.
27 августа/9 сентября 1927 года
Сремски Карловци.
Церковные ведомости. 1927. № 17—18. С. 1—3.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная академия Русской Православной Церкви - высшее учебное заведение, осуществляющее подготовку священнослужителей, преподавателей духовных учебных заведений, специалистов в области богословия, регентов церковных хоров и иконописцев.
На сайте академии
www.spbda.ru
> сведения о структуре и подразделениях академии;
> информация об учебном процессе и научной работе;
> события из жизни академии;
> сведения для абитуриентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Руководитель проекта - ректор академии епископ Гатчинский Амвросий (Ермаков). Куратор - проректор по научно-богословской работе протоиерей Димитрий Юревич. В подготовке электронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии. Материалы распространяются на компакт-дисках и размещаются на сайте журнала в формате pdf.
На сайте журнала «Христианское чтение»
www.spbpda.ru
> электронный архив номеров в свободном доступе;
> каталоги журнала по годам издания и по авторам;
> требования к рукописям, подаваемым в журнал.
