CC BY
67
Экономическая наука современной России
№ 3, 2001 г.
Шщш ттштшвй щт
Из истории развития системного
V
анализа в нашей стране*
© В.Н. Волкова, 2001
Нужно сказать, что математическое направление теории систем вначале развивалось в рамках исследования операций. Здесь трудно переоценить заслуги Е.С. Вентцель, известной и лучшим по тем временам учебником по теории вероятностей, в котором она развивала представление о методах исследования операций; в последнее издание этого учебника она включила не только методы оптимизации и статистические методы, но и методы дискретной математики. Кроме того, Елена Сергеевна публиковала и неплохую беллетристику под псевдонимом «И. Грекова».
Активные поиски в области методов моделирования сложных систем велись в Вычислительном центре (ВЦ) Академии наук. Разработкой методов моделирования задач системного анализа руководил там
заместитель директора академик H.H. Моисеев (ныне покойный). Впоследствии он опубликовал одно из самых первых отечественных учебных пособий по применению математических методов в системном анализе - «Математические задачи системного анализа» (М.: Наука, 1981). В те годы в ВЦ работали известные однофамильцы: Г. С. Поспелов, занимавшийся разработкой методов программно-целевого планирования и управления и предложивший метод решающих матриц для организации сложных, многоуровневых экспертиз, и Д.А. Поспелов, развивавший логические методы моделирования и предложенное им направление ситуационного управления.
Математические методы моделирования систем легли в основу и первого учебника по большим системам управления, написан-
* Продолжение (начало см. «Экономическая наука современной России». 2001. № 2).
ного профессорами Ленинградского политехнического института (ЛИИ) A.A. Денисовым и Д.Н. Колесниковым. Сегодня Д.Н. Колесников, его коллеги и ученики продолжают развивать математическое моделирование систем автоматики и вычислительной техники в Санкт-Иетербургском государственном техническом университете (СИГТУ) - бывшем ЛИИ. В этом же университете под руководством профессора В.Н. Козлова развиваются математические методы системного анализа и принятия решений применительно к системам управления более широкого класса.
В 70-е годы в отечественной науке шел также процесс становления экономико-математических методов, основу которых составляли методы математического программирования. Идея этого направления еще в 30-е годы была предложена молодым математиком Л.В. Канторовичем, впоследствии академиком, а также лауреатом Ленинской и Нобелевской премий. Однако с она не была сразу воспринята отечественен ными экономистами, но после ее призна-™ ния за рубежом (независимо от других эту
со
^ идею развивали Т. Купманс и Дж. Данциг,
♦ признавшие приоритет Канторовича) полу-§ чила (правда, не без трудностей и гонений) £ широкое признание, чему в значительной о мере способствовало создание Централь-| ного экономико-математического институ-g. та (ЦЭМИ).
° Академик Н.П. Федоренко, возглавив> ший этот институт в 1963 г., собрал в тече-
* ние нескольких лет под его крышей значи-
<я
g тельную часть лучших научных сил страны
| и превратил ЦЭМИ в главный бастион, а
| журнал «Экономика и математические ме-
го тоды» - в главную трибуну нового эконо-
мического мышления. Работы ЦЭМИ сыграли большую роль в развитии и распространении экономико-математических методов, теории оптимального функционирования экономики, становлении системного анализа. В 60-80-е годы ЦЭМИ был лидером отечественной экономической науки, притягивавшим лучшие силы на свои конференции, семинары, дискуссии. На этих страницах просто не хватит места, чтобы хотя бы перечислить его ведущих исследователей и их главные публикации. Выделю одного, того, кто более других причастен к исследованию теории систем и с кем мне приходилось общаться более других, - академика С.С. Шаталина, ставшего, кстати, в 1976 г. заместителем директора ВНИИСИ.
Школы математического программирования успешно развивались и в других местах, в том числе в ряде ленинградских вузов. В Ленинградском университете первые курсы по математическому программированию были организованы еще Л.В. Канторовичем; сегодня там работают его последователи, в том числе профессор кафедры исследования операций матмеха ЛГУ И.В. Романовский и др. В СПГТУ куда я поступила на работу в 1980 г., была своя школа, развивавшаяся не без сложностей, хотя и возглавлял ее выдающийся ученый, один из наиболее известных отечественных экономистов, лауреат Ленинской премии В.В. Новожилов, а также профессор С.А. Соколицын. Их традиции впоследствии продолжил ученик Л.В. Канторовича Б.И. Кузин.
Данное направление развивалось и на кафедре математики того же вуза. Тесно сотрудничавший с экономистами В.Д. Ногин вместе с И.О. Протодьяконовым, Е.И. Ев-лампиевым и В.В. Подиновским в 80-е го-
ды подготовили ряд учебных пособий по теории оптимизации.
В настоящее время развитие экономических исследований, да и самого народного хозяйства невозможно представить без экономико-математических методов, основанных на математическом программировании. Привлекательность методов математического программирования для решения слабо-формализованных задач (каковыми, как правило, и являются задачи планирования, распределения работ и ресурсов, загрузки оборудования и другие задачи систем управления) объясняется рядом особенностей, отличающих эти методы от методов классической математики. Особенность первых состоит в том, что они имеют некоторые средства постановки задачи, что важно для сложных систем, когда такая постановка очевидна не сразу. В частности, термин «целевая функция» часто используется даже в тех случаях, когда невозможно формально установить детерминированные взаимосвязи между компонентами и целями системы. Помогает в постановке задачи и понятие «допустимое решение». Все это объясняет популярность этого научного направления; однако получаемые таким способом модели уже выходят за рамки математического программирования и аналитических методов. На их основе разрабатываются другие методы и методики прикладной теории систем и системотехники.
Следует отметить, что в рамках исследования теории систем развивались и самостоятельные математические школы. О школе С.П. Никанорова, который рассчитывал создать специальную системную математику, сохраняющую строгость классической математики, я уже упоминала. Задумка Никанорова так ему и не удалась, а
ограниченность строго формального описания развивающихся, открытых систем, систем с активными элементами, которые позволяют более адекватно отображать реальные объекты, была осознана большинством ученых еще в 70-е годы.
В рамках этого повествования я не ставила своей целью сделать обзор всех работ по применению математики в системных исследованиях. Да это и практически невозможно, поскольку после появления новой научной парадигмы - системного подхода - ее влияние наблюдалось во многих научных направлениях.
Л.В. Канторович, например, исследовал влияние системного подхода на процессы, происходящие внутри математики, на развитие ее методологии. Развитие математических методов системных исследований продолжается и до сих пор, причем иногда по-прежнему во взаимосвязи с исследованием операций.
ш
Системотехника и системология °
0
2
s
X
Как я уже отмечала, в свое время при по- Ш становке и исследовании сложных проблем *
1
проектирования и управления довольно ^
И
широкое распространение получил термин 0 системотехника, после того как он был g
(D
предложен в 1962 г. Ф.Е. Темниковым при D переводе книги Г. Гуда и Р. Макола как эк- о вивалент английского System Engineering. В ^ 1969 г. Федор Евгеньевич создал в Москов- § ском энергетическом институте первую в ♦ стране кафедру системотехники, при кото- ^ рой существовала Проблемная лаборатория, где я и работала в первые годы после § окончания аспирантуры. .
Перед этой лабораторий, изучавшей автоматизированные информационные системы, были поставлены широкие задачи: от разработки методологических и методических основ создания АСУ в высшей школе до координации исследований, проводившихся в вузах Москвы и других городов страны, причем последняя проблема на какое-то время стала для лаборатории основной.
Нетрадиционность проблематики требовала новых, системных методов. И именно поэтому работа была поручена кафедре системотехники и ее Проблемной лаборатории. Для выполнения поставленных задач потребовалось разработать методики обследования сложных систем, системного анализа целей и задач наших автоматизированных информационных систем, организации работы по координации. При разработке этих методик весьма пригодился опыт, имевшийся в других вузах.
При формировании структуры коорди-с национного плана применялась методика о структуризации целей, основанная на двой-™ ственном определении системы А.И. Уёмо-^ ва. Тогда же были разработаны методика
♦ Б.Д. Кошарского - А.Т. Ашерова, ориенти-§ рованная на анализ системы управления £ вузом, и методика, разработанная группой
ученых вузов г. Томска под руководством
| Ф.И. Перегудова и В.З. Ямпольского. Вто-
& рая из них базировалась на концепции сис-
° темы В.Н. Сагатовского, учитывающей сре-£
| ду и целеполагание для анализа целей и
* функций системы управления Министерст-
® г
¡5 вом высшего и среднего специального об-
| разования Российской Федерации. | Начало координационной деятельности
го было положено на Всесоюзном координа-
ционном совещании по проблемам АСУ высшей школы в мае 1971 г., на котором присутствовали представители союзных республик и «вузовских» городов страны. На совещании велись интересные дискуссии и было принято решение об организации ежемесячного семинара по проблемам АСУ высшей школы на базе нашей лаборатории. Научным руководителем семинара стал Ф.Е. Темников, ученым секретарем -автор этих строк. Мне, тогда еще аспирантке, было поручено создать координационную группу по разработке автоматизированных информационных систем и сформировать первый межвузовский координационный план по этой проблеме.
Наш семинар был очень популярен, на его заседания со всех концов страны временами приезжало до сотни слушателей. Поначалу дискуссии были очень бурными, особенно по вопросам терминологии, поскольку тогда она у каждого вуза была своя. Семинары существенно помогли и продвижению исследований в самой лаборатории, но главная польза все же была в том, что ученые имели возможность регулярно и «вживую» обмениваться результатами исследований, вырабатывать единый язык творческого общения.
Вокруг семинара сформировался коллектив единомышленников, собравший энтузиастов проблематики со всей страны. Это существенно облегчило разработку единого координационного плана, который в скором времени и был подготовлен.
Проблемная лаборатория просуществовала недолго - около трех лет, однако наш семинар продолжал действовать, трансформировавшись в семинар по теории систем при Всесоюзном научном обществе радио-
техники, электроники и связи им. Попова. Параллельно с исследованиями в области автоматизированных информационных систем ученые кафедры системотехники выполняли иную хозрасчетную тематику по заказам предприятий и организаций. В частности, весьма плодотворным оказалось сотрудничество с Всесоюзным научно-производственным объединением отраслевых автоматизированных систем управления. Заместителем директора этого объединения был Б.М. Якобсон, автор первых брошюр по разработке АСУ. Борис Михайлович активно поддерживал системотехническое направление в своей организации, принимал на практику наших студентов, предоставлял информацию аспирантам. К сотрудничеству с нами его привлекало то, что наши исследования приносили реальные, а иногда и нетривиальные результаты, как было, скажем, с методикой системного обследования информационных потоков. Он был так увлечен этой работой, что посещал наши собрания даже после того, как семинар в 1980 г. переехал вместе со мной в Ленинград...
Думается, что если бы в свое время термин System Engineering был принят редакцией «Советского радио» в более точном переводе: «инженерия систем» либо «системная инженерия», то впоследствии, возможно, не пришлось бы искать новые термины для прикладных направлений теории систем. Но сама вторая половинка термина системотехника невольно стала как бы объективной причиной того, что круг применения этого термина стал ограничиваться приложением системных методов к техническим объектам и направлениям исследований.
В Москве помимо тех ученых, о которых я уже упоминала, активно развивали системотехнику В.В. Дружинин и Д.С. Конто-ров. В Ленинграде симпозиумы по этой теме стал проводить профессор Северо-Западного политехнического института В.И. Николаев, причем собирались на них не только «гражданская» наука, но и ученые из военных, военно-морских и военно-инженерных учебных заведений, которых в северной столице множество. В этих симпозиумах участвовали А.И. Губинский, известный ученый в области оценки надежности и эффективности систем «человек - машина», что в то время считалось одной из центральных проблем системотехники; молодые начинающие исследователи систем И.Б. Арефьев (ученый секретарь симпозиумов, ныне декан факультета «Системный анализ и прогнозирование» СЗПИ) и И.Б. Шубинский, впоследствии заведовавший кафедрой информатики и вычислительной техники в Санкт-Петербургской лесотехнической академии, а также многие другие системотех- ш ники из других городов. |
В первое время участники «николаев- | ских» симпозиумов, где делалось множест- о во сугубо теоретических докладов, приме- * няли термин «системотехника» в расшири- О тельном толковании, т.е. как прикладную те- " орию систем, системную инженерию. Сам
ф
Владимир Иванович ввел в теорию проекти- ф рования систем понятие жизненный цикл о системы, рекомендуя при расчете этого ^ цикла учитывать этапы не только проекти- § рования и развития системы, но и ее ликви- ♦ дации, что в последующем явилось основой ^ закономерности историчности систем.
Однако большинство участников все 1 же развивало системотехнику для техниче- .
ских систем или для систем типа «человек-техника». Нельзя не отметить, что для других приложений более широкое распространение получил термин системология, который впервые был использован в философской литературе в 1965 г. И.Б. Новиком и (также впервые) для обозначения самостоятельной области в теории систем в 1971 г. В.Т. Куликом, проводившим симпозиумы с аналогичным названием в Киеве. Валерий Тимофеевич трактовал системоло-гию как теорию организации систем, пытался разработать тернарную (троичную, трехкомпонентную) логику, которая, по его мнению, в большей мере отвечала бы потребностям моделирования сложных организационных систем, чем бинарная логика. Он надеялся создать и формальную логику по аналогии с философией Аристотеля и идеологией Буля, сформировать базис тернарной логики, подобный базису бинарной.
На нескольких семинарах в Киеве, а затем в Москве я наблюдала, как В.Т. Кулик г.вначале исписывал мелом доски, а затем 001приводил сложные доказательства на слай-™ дах, пытаясь доказать достаточность соста-^ ва функций предлагаемого им формального ♦ базиса тернарной логики. Но это ему так и сиине удалось, и впоследствии Валерий Тимо-Рофеевич занялся разработкой специального языка «Семанте» для автоматизированных менинформационных систем. Позднее, позна-& комившись с работами А. А. Денисова, я сопоняла, что доказать строго формальный ! базис для тернарной и других многознач-я нных логик невозможно, поскольку в неби-
я
g нарной логике придется нарушить закон мичисключенного третьего (один из законов оноаристотелевской логики) и фактически пего рейти к диалектической логике, в которой
закон отрицания отрицания приводит не к исходному состоянию, а в новую точку спирали развития. Возможность включения математической лингвистики в базирующуюся на аристотелевской логике математику подвергал сомнению Ю.А. Шрейдер, и, как видно, небезосновательно.
Валерий Тимофеевич недаром обратился к разработке языков после того как ему не удалось доказать возможность разработки новой строгой логики для моделирования развивающихся систем. И в этом важность системологии В.Т. Кулика.
Наибольшую же известность термин «системология» получил благодаря публикациям Б.С. Флейшмана, внесшего значительный вклад в развитие теории систем. Он одним из первых связал системологию как прикладную теорию с периодами развития науки, назвал целостное восприятие мира в античный период наивной системологией и обосновал необходимость возврата от механицизма средних веков и физикализма эпохи Возрождения к античной методологии в форме современной парадигмы - системо-логии. Бенцион Семенович предложил и свою классификацию систем, в основу которой заложил сложность поведения системы и одну из закономерностей систем - закономерность потенциальной эффективности. Б.С. Флейшман был активным участником семинаров в Доме научно-технической пропаганды, нашего с Ф.Е. Темниковым семинара во Всесоюзном научном обществе и довольно часто приезжал на мой семинар по системному анализу в ленинградский Дом ученых.
В заключение данной темы отмечу, что определить разницу в содержании терминов системотехника и системология было
не всегда легко, особенно если системотехнику понимали в первоначальном, т.е. широком, толковании. Видимо, именно поэтому одна из наиболее известных школ системотехники, развиваемая В .В. Дружининым и Д.С. Конторовым, вначале публиковавшая свои работы, пользуясь термином системотехника, перешла впоследствии на системологию.
Родственные направления
В 50-е годы XX в. применительно к управленческим задачам широкое распространение получил термин кибернетика, принятый Норбертом Винером для названия его новой науки об управлении в живых организмах и машинах. Первое время в нашей стране кибернетику не признавали. Сначала ее обзывали лженаукой, потом помягче -художественным приемом. После же своей легализации, в период становления работ по АСУ, этот термин стал использоваться как обобщающий для названия всех системных направлений.
Большую роль в становлении в нашей стране кибернетики как науки сыграли Совет Академии наук по проблеме «кибернетика», созданный отважным адмиралом академиком А.И. Бергом, и секция кибернетики при ленинградском Доме ученых, основанная в 1956 г., когда гонения на кибернетику еще не прекратились. Руководителем секции вначале был Л.В. Канторович, а с 1958 г. его пост перешел к профессору Л.П. Крайзмеру, автору ряда известных работ по соответствующим проблемам. Эта секция была фактически первой и в течение трех лет единственной общественно-
научной организацией, ведшей в стране пропаганду кибернетических идей. Только в 1959 г. после выступления Акселя Ивановича Берга перед президиумом Академии был создан уже упомянутый проблемный совет. В 1980 г. после переезда в Ленинград я приняла на себя обязанности ученого секретаря этой секции, а затем стала заместителем ее председателя. Тогда же при этой секции продолжил свою деятельность семинар «Системный анализ и его применение», основанный за 7 лет до этого при Всесоюзном научном обществе радиотехники, электроники и связи в Москве.
«Ленинградский период» своей жизни и научной работы я считаю самым плодотворным. Именно здесь, на берегах Невы, я стала полноценным ученым, получила ученую степень доктора наук, звание профессора, к этому периоду относятся самые важные, на мой взгляд, публикации, в создании которых мне довелось принять участие. Это, в частности, «Теория систем и методы системного анализа в управлении и ш связи» (М.: Радио и связь, 1983); «Систем- § ное проектирование радиоэлектронных | предприятий с гибкой автоматизированной О технологией» (М.: Радио и связь, 1990); * «Системный анализ в экономике и органи- О зации производства» (Л.: Политехника, " 1991); «Основы теории систем и системного анализа» (СПб.: СПбГТУ, 1997). Но вер- § немся снова на 30-40 лет назад... §
Наиболее широко известной киберне- § тической школой 60-70-х годов был кол- § лектив кафедры кибернетики Московского ♦ инженерно-физического института, кото- ^ рой тогда заведовал профессор Л.Т. Кузин - " титульный редактор выпущенного этой ка- 1 федрой фундаментального двухтомного .
учебника «Основы кибернетики». Но главную славу данной научной школе принес все же не учебник, а основанный Львом Тимофеевичем блестящий семинар, работавший довольно длительное время и притягивавший участников - особенно научную молодежь - неординарной тематикой, в том числе обсуждением проблем создания искусственного интеллекта.
Несмотря на свое указанное выше официальное название, эта кафедра фактически развивала теорию систем. Так, на семинарах Л.Т. Кузина я впервые услышала сообщения, касающиеся теории известного математика из Кливленда (США), сторонника «оптимистического крыла» Римского клуба М. Месаровича о многоуровневых иерархических системах. Молодые сотрудники кафедры (молодежь составляла там большинство) читали Месаровича в подлиннике, когда его труды еще не были переведены на русский, и их высказывания о его идеях были весьма интересны. На этих с семинарах я познакомилась с работами
5 многих ставших впоследствии известными
0
™ исследователей в области математического
со
^ обеспечения АСУ, систем искусственного
♦ интеллекта, структурно-лингвистического § моделирования.
£ Труды своих семинаров Лев Тимофеевич регулярно издавал «под шапкой» мос-
| ковского Дома научно-технической пропа-
6 ганды (МДНТП) (в прошлом Дом инжене-
° ра и техника), игравшего важную роль в £
| распространении передовых идей, популя-
* ризации новых направлений науки. Удобно £ расположенный (в самом начале Мясниц-
1 кой улицы) и располагавший множеством | уютных залов и зальчиков, этот дом при-го влекал ученых просто «на огонек». Придя
туда, можно было быть уверенным, что непременно попадешь на какую-нибудь интересную дискуссию. Привлекал в высокой степени профессиональный, учтивый, да и просто милый персонал, располагавший и щедро делившийся со всеми разнообразной полезной информацией. С МДНТП активно сотрудничали и Ф.Е. Темников, и Б.В. Гнеденко, и Н.П. Бусленко, и СП. Ни-каноров, и Б.С. Флейшман, и М.Г. Гаазе-Раппопорт. В тамошних семинарах принимали участие практически все, кто интересовался в то время исследованием операций, кибернетикой, системотехникой, управлением предприятиями, научно-исследовательскими организациями, разработкой АСУ и т.п.
Не менее известными были работы кибернетической школы рижского профессора Л.А. Расстригина. Всю свою жизнь (и до, и после отделения Латвии) Леонард Андреевич считал себя российским ученым, часто бывал в Москве, печатался в московских издательствах. Он был весьма разносторонним ученым. Известны его работы в области алгоритмов случайного поиска, его оригинальный кибернетический подход к разработке адаптивных систем управления и проектирования, к моделированию процессов познания. Особую известность приобрели популярные книги Л.А. Расстриги-на, где он на наглядных, в том числе бытовых, примерах с юмором и широко доступным для понимания языком рассказывал о кибернетике, случайных процессах, режимах работы ЭВМ и т.п. Не могу удержаться, чтобы не процитировать одну из таких его работ - «Как изучать ресторан», где он с тонкой иронией критикует наши первые попытки обследовать системы управления
при разработке АСУ: «...Чтобы нам никто не мешал, проникнем в ресторан глубокой ночью... Отметим наличие столов, стульев, шкафов... Более дотошный исследователь... заглянет «глубже». Он отколупает штукатурку и установит ее химический состав... взломает шкаф, достанет посуду... Такой подход называют морфологическим. Или во втором случае - гистологическим... »
Смешно? А ведь мы действительно поначалу так и поступали при обследовании предприятий, называя это архивным методом, или подходом, заключавшимся в анализе максимально большого количества документов, которые пытались описать с максимальной точностью до последнего показателя или реквизита. Один известный исследователь, когда ему поручили разработку АСУ на крупном предприятии, составил из материалов проведенного обследования более 80 томов, но... так и не сумел полностью описать систему управления. После всего этого он и заинтересовался теорией систем.
Только позднее мы поняли, что детально (с точностью до реквизитов отдельных задач, решаемых аппаратом управления предприятием) описать сложную систему просто невозможно, что для разработки технического задания этого и не нужно, а нужно выявить укрупненные функции системы управления, расчленить общую систему на подсистемы и отдельные задачи, выбрать подсистемы для автоматизации, организовать их параллельное или последовательное исследование с привлечением опыта действующих специалистов и т.д.
Но все это мы поняли потом. А тогда многие обиделись на Расстригина за в общем-то невинную иронию в популярной брошюре.
На самом деле эти брошюры были весьма и весьма полезны, так как популярным языком излагали и поднимали важные проблемы. Так, важную и сложную организационно-управленческую проблему целеобра-зования (во всех ее аспектах, вплоть до патологического) Л.А. Расстригин весьма доходчиво изложил в брошюре «Мечты влюбленной девушки». На доступных бытовых примерах он раскрыл две первые закономерности целеобразования: зависимость представления о цели и формулировки цели от стадии познания объекта и зависимость цели от внешних и внутренних факторов. Кстати, третью закономерность из этого ряда Леонард Андреевич помог мне сформулировать на одном из семинаров в Риге. Когда я попыталась раскрыть общую цель перечислением подцелей, он вдруг воскликнул: «Так ведь это же тоже закономерность!» Впоследствии я ее сформулировала в следующем виде: «Возможность (и необходимость) сведения задачи формулирования обобщающей (общей, глобальной) цели к задаче ее струк- О туризации». |
Отметим также, что кибернетическое | направление так и не привилось в экономи- о ческих исследованиях. Несмотря на нали- * чие энтузиастов, таких, как Ю.И. Черняк и О др., в ЦЭМИ все же возобладала позиция " Н.П. Федоренко, являвшегося убежденным
®
противником развития этого направления. | Наверное, здесь сыграло роль и негативное | отношение к этому термину как к дурной ^ моде самого президента Академии наук § М.В. Келдыша, отказавшего группе про- ♦ фессоров-математиков во главе с А.А. Мар- ^ ковым рассматривать вопрос о создании в составе союзной Академии самостоятель- 1 ного института кибернетики. .
В какой-то мере и на какое-то время экономической кибернетике удалось «просочиться» в высшую школу. Так, в учебные программы экономических специальностей некоторых вузов вместо курса «Исследование операций в экономике» стали вводить курсы «Экономическая кибернетика». Наиболее известным учебником по этой проблеме было пособие Н.Е. Кобринского, Е.З. Майминаса и А.Д. Смирнова. Ефрем Залманович Майминас был также одним из авторов и членом редколлегии известного словаря-справочника «Математика и кибернетика в экономике».
Но прошло время, и все встало на свои места. В связи с неоднозначной трактовкой термина кибернетика и употреблением его во многих работах (особенно зарубежных), связанных с разработкой технических аналогов живых организмов, этот термин, который в какой-то период использовался как обобщающий для системных, междисциплинарных направлений, в дальнейшем стал использоваться в более узком смысле - как одно из направлений теории систем, занимающееся процессами управления техническими объектами. А для обобщения дисциплин, связанных с исследованием и проектированием сложных систем, используется термин «системные исследования» или «системный подход».
Параллельно со школами системотехники и системологии развивалось междисциплинарное направление, известное под названием ситуационное управление или ситуационное моделирование, предложенное Д.А. Поспеловым и Ю.И. Клыковым (на основе модельной гипотезы В.Н. Пушкина и
языка гх-кодов Э.Ф. Скороходько) и впервые реализованное на практике Л.С. Загадской на примере Одесского порта.
К началу 70-х годов для многих исследователей стала очевидной принципиальная ограниченность методов математического программирования для отображения сложных объектов и проблемных ситуаций. Ученые окончательно осознали тот факт, что человек принимает решения, в том числе управленческие, пользуясь иными, отнюдь не строгими математическими методами и языками. Поэтому для моделирования сложных систем стали применяться и другие методы, сочетающие формализованные представления и средства отображения опыта специалистов, которые иногда развивались как самостоятельные. Сегодня наиболее известными являются следующие специальные методы моделирования систем: имитационное динамическое моделирование, предложенное Дж. Форрестером в 50-е годы XX в. и активно развиваемое в нашей стране в Санкт-Петербургском техническом университете профессором А.В. Федотовым, в ЦЭМИ РАН - профессором К.А. Багри-новским; а также структурно-лингвистическое моделирование, возникшее через 20 лет после этого в инженерной практике.
В результате накопления опыта и знаний, оценки и переоценки значения и важности тех или иных научных направлений возникла объективная потребность в поисках общепризнанного системного направления, каким и стал системный анализ.
Продолжение следует.
