CC BY
312. Galickij V.P. Arhivy o lageryah yaponskih voennoplennyh v SSSR// Problemy Dal'nego Vostoka. - 1990. - №26. - S.115-116.
3. Galickij V.P. YAponskie voennoplennye v SSSR: pravda i domysly // Voenno-istoricheskij zhurnal. - 1991. - №4.
4. Kuznecov S.I. Vne vojny i mira: neizvestnye stranicy yaponskogo internirovaniya // Irkutskij universitet. - 1991. - 5 maya.
5. Kuznecov S.I. Skol'ko yaponcev pohoroneno v SSSR? // Versiya (regional'nyj ezhemesyachnik). - Irkutsk, 1991. - №5. - S.4.
6. Kuznecov S.I. YAponskie voennoplennye v Sibiri (1945-1956 gg.) // Vostok v proshlom i nastoyashchem: tezisy dokladov k regional'noj konf., 1417 maya 1992 g., Irkutsk. - Irkutsk, 1992.
7. [Kuznecov S.I.] Graveyards of Japanese War Prisoners in Irkutsk Region (Kladbishcha yaponskih voennoplennyh v Irkutskoj oblasti): karta-buklet / kom. po geodezii i kartografii Minekologii RF. - Irkutsk: Arkom, 1992. 1 l.
8. Bazarov O.D., Kuznecov S.I. V sibirskom plenu (yaponskie voennoplennye v Vostochnoj Sibiri). - Ulan-Ude: Sibir', 1994. S. 25.
9. Kuznecov S.I. YAponskie voennoplennye v SSSR posle Vtoroj mirovoj vojny (1945-1956 gg.): dis. ... d-ra ist. nauk. - Irkutsk, 1994. - 346 s.
10. Kuznecov S.I. YAponcy v sibirskom plenu (1945-1956 gg.). - Irkutsk: Sibir', 1997.
11. Bondarenko E.YU. YAponskie voennoplennye na Dal'nem Vostoke Rossii v poslevoennye gody. - Vladivostok: Izd-vo Dal'nevost. un-ta, 1997.
12. Bondarenko E.YU. Konec molchaniyu (novye stranicy o zhizni yaponskih voennoplennyh v byvshem SSSR) // Rossiya i ATR. - 1992. - №2 2.
13. Galickij V.P. YAponskie voennoplennye i internirovannye v SSSR // Novaya i novejshaya istoriya. - 1999. - №2 3.
14. Katasonova E.L. YAponskie voennoplennye v SSSR: bol'shaya igra velikih derzhav. - M.: In-t vostokovedeniya RAN; Kraft+, 2003. - 432 s.
15. Katasonova E.L. Poslednie plenniki Vtoroj mirovoj vojny: maloizvestnye stranicy rossijsko-yaponskih otnoshenij. - M.: In-t vostokovedeniya, 2005.
- 253 s.
16. Katasonova E.L. Reshenie gumanitarnoj problemy yaponskih voennoplennyh v otnosheniyah SSSR (RF) i YAponii (1945-2003 gg.): istoricheskij aspekt: dis. .d-ra ist. nauk. - M., 2004. - 507 s.
17. Spiridonov M.N. YAponskie voennoplennye v Krasnoyarskom krae (1945-1948 gg.): problemy razmeshcheniya, soderzhaniya i trudovogo ispol'zovaniya. -Krasnoyarsk: Krasnoyarskij gos. ped. un-t, 2003.
18. Karasev S.V. Problemy plena v sovetsko-yaponskoj vojne i ih posledstviya (1945-1956 gody). - Irkutsk: IrGTU, 2006. - 354 s.
19. SHalak A.V. YAponskie voennoplennye na territorii Irkutskoj oblasti: dinamika chislennosti, usloviya prozhivaniya, trudovoe ispol'zovanie (19451949 gg.) // Irkutskij istoriko-ekonomicheskij ezhegodnik. 2011. - Irkutsk, 2011.
20. Kuz'minyh A.L. Sudebnoe presledovanie inostrannyh voennoplennyh v SSSR (1939-1956 gg.) // Problemy istorii massovyh politicheskih repressij v SSSR. 1953-2013: 60 let bez Stalina. Osmyslenie proshlogo sovetskogo gosudarstva. Materialy VIII Mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii. -Krasnodar: Ekoinvest, 2013. - S. 246-258.
21. Kuz'minyh A.L. Sudebnye processy nad nemeckimi i yaponskimi voennymi prestupnikami v SSSR // Ugolovnoe nakazanie v Rossii i za rubezhom: problemy naznacheniya i ispolneniya. Sbornik materialov mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii (k 60-letiyu prinyatiya OON Minimal'nyh standartnyh pravil obrashcheniya s zaklyuchennymi). - Vologda: Vologodskij institut prava i ekonomiki FSIN, 2016. - S. 73-78.
22. Kim S.P. YAponskie voennoplennye na territorii Sovetskogo Soyuza (1945-1956 gg.): dis. ... kand. ist. nauk. - M., 2016. - 291 s.
23. Guchinova E.-B. Risovat' lager'. YAzyk travmy i pamyati yaponskih voennoplennyh o SSSR. - Sapporo, Slavic-Eurasian Research Center Hokkaido University, 2016. 220 s. // Rezhim dostupa: http://src-home.slav.hokudai.ac.jp/kaken/Guchinova2016 (data obrashcheniya: 31.10.2016).
24. Karasev, S.V., Kuznetsov, S.I., Soloviev, A.V. (2018) The internment of the higher officers of the Quantung army to USSR after the Soviet-Japanese war of 1945. In: Izvestija Laboratorii drevnih tehnologij, 4: 230-238. (In Russ.)
25. Serebrennikov S.V. Veshchevoe obespechenie yaponskih voennoplennyh na territorii SSSR v 1945-1956 gg. (stranicy otechestvennoj i zarubezhnoj istoriografii) // Izvestiya Volgogradskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta. - 2017. - №2 8. - S. 159-171.
26. Serebrennikov S.V. Medicinskoe obsluzhivanie yaponskih voennoplennyh v lageryah i specgospitalyah Sibiri i Dal'nego Vostoka SSSR (19451950 gg.) // Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kul'turologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki. - 2017. - №2 10-1.
- S. 152-159.
27. Serebrennikov S.V. Prodovol'stvennoe obespechenie yaponskih voennoplennyh na territorii Sibiri i Dal'nego Vostoka SSSR (1945-1950 gg.) (stranicy otechestvennoj istoriografii) // Istoricheskaya i social'no-obrazovatel'naya mysl'. - 2017. - T. 9. - №2 4-1. - S. 64-80.
28. Kuz'minyh A.L. Voennyj plen i internirovanie v SSSR (1939-1956 gg.). -Vologda: Drevnosti Severa, 2016. - 527 s.
29. Surzhikova N.V. Novejshaya otechestvennaya istoriografiya problem voennogo plena Vtoroj mirovoj vojny// Istorik v menyayushchemsya prostranstve rossijskoj kul'tury: sbornik statej. - CHelyabinsk: Kamennyj poyas, 2006. S. 387-395.
СЕРЕБРЕННИКОВ СЕРГЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ - кандидат исторических наук. SEREBRENNIKOV, SERGEY V. - Ph.D. in History (serebrennikov_s@list.ru).
УДК 94(47).084.8: 343.43«1944/1945»
ИСАКИЕВА З.С.
ИЗ ИСТОРИИ ПРИНУДИТЕЛЬНЫХ ПЕРЕСЕЛЕНИЙ И ПРЕБЫВАНИЯ СЕВЕРОКАВКАЗСКИХ НАРОДОВ В КАЗАХСТАНЕ (НА ПРИМЕРЕ ЧЕЧЕНЦЕВ
И ИНГУШЕЙ 1944-1957гг.)
Ключевые слова: репрессии, выселение, чеченцы, ингуши, спецпереселенцы, спецкомендатура, побеги, смертность, трудовая деятельность.
Статья посвящена одной из сложных проблем социальной истории - акции принудительного переселения народов Северного Кавказа в период сталинского режима. На примере чеченцев и ингушей сделана попытка раскрыть механизм использования деструктивных мер воздействия не только на отдельные группы людей, но и на целые народы. Показано, что принудительные миграции составляли существенную долю в общем миграционном потоке в Казахстане в послевоенные годы. Значительная часть спецпоселенцев, в числе чеченцев и ингушей добросовестно работала в народном хозяйстве, стремясь честным трудом добиться быстрейшего освобождения со спецпоселения, внося свой посильный вклад в реализацию производственных программ отдельно взятых предприятий, наращивание экономического потенциала Казахстана.
ISAKIEVA, Z.S.
FROM THE HISTORY OF FORCED RELOCATIONS AND STAY NORTH CAUCASIAN PEOPLES IN KAZAKHSTAN (ON THE EXAMPLE OF THE CHECHENS AND INGUSH 1944-1957gg.)
138
Keywords: repression, eviction, Chechens, Ingush, special settlers, special commandant's office, escapes, mortality, labor activity.
The article is devoted to one of the complex problems of social history - forced migrations of the peoples of the North Caucasus during the Stalinist regime. On the example of Chechens and Ingush, an attempt is made to reveal the mechanism of using destructive measures of influence not only on individual groups of people, but also on entire peoples. It is shown that forced migration accounted for a considerable share in the total migration flow of the population of Kazakhstan in the postwar years. A significant part of the special settlers, including Chechens and Ingush, worked conscientiously in the national economy, striving with honest work to achieve the quickest possible release from the special settlements, making their feasible contribution to the implementation of production programs of individual enterprises and building up the economic potential of Kazakhstan.
В суровую зиму 1944 года чеченцы и ингуши были сосланы в отдаленные местности Советского Союза - Казахстан и Среднюю Азию. План спецоперации по переселению чеченцев и ингушей был составлен еще в феврале - апреле 1943 года. При этом кремлевские стратеги, опирались на опыт, полученный в ходе выселения других народов Советского Союза. В октябре 1943 года в республику, для детального изучения обстановки, приехал заместитель НКВД Б. Кобулов, которому высшим руководством СССР было поручено подготовить соответствующий материал об «антисоветских акциях», происходивших на Северном Кавказе с первых дней установления советской власти. В докладной записке о положении в районах Чечено-Ингушской АССР, направленной Кобуловым на имя Л. Берия, отмечалось, что в республике действовало 38 религиозных сект, из которых предположительно 20 000 человек занимались антисоветской деятельностью. Для проведения съемочных работ на всей территории республики в 1943 году по приказу Л. Берия прибыли картографы, топографы, геодезисты. С того времени началась концентрация войск на территории ЧИАССР и близлежащих районов [1, с.23].
Немного раньше были высланы карачаевцы, калмыки, чуть позже балкарцы и крымские татары. Решения советского руководства о ликвидации автономий этих и других народов стало следствием господствовавшего в то время в тоталитарном государстве беззакония и явилось крупнейшим политическим злодеянием XX века.
В 1949 году по данным Отдела спецпоселений на учете состояло: 1 024 722 гражданина немецкой национальности (российские немцы), примерно 640 000 чеченцев, ингушей, карачаевцев, балкарцев, 92 000 калмыков, 692 000 бывших кулаков преимущественно русской национальности, 194 000 крымских татар, около 400 000 греков, армян, болгар из Крыма, а также около 30 000 греков из Черноморского побережья Грузии и Краснодарского края, около 100 000 месхетинских турок, курдов, хемшин, более 400 000 поляков. Также на спецпоселении находились около 230 000 литовцев, латышей, эстонцев, высланных с Украины, Белоруссии, других территорий страны, 12 000 финнов, 172 000 корейцев, 8000 китайцев, более 8 000 иранцев и представителей других народов. Таким образом, к принудительному переселению были подвергнуты около 3,5 млн. советских граждан [2, с.78].
В справке о ходе перевозок спецконтингентов с Орджоникидзевской железной дороги на 17 марта 1944 года, подготовленной заместителем начальника 3 Управления НКГБ СССР Волковым и начальником Отдела перевозок НКВД СССР Аркадьевым сообщалось, что к этому времени было погружено 180 эшелонов, прибыли на места 171, в пути - 9. За отчетное время прибыли к месту назначения и разгрузки 468583 человека, которые направлены: Джалал
- Абадская область 2428 человек, Ошская - 9908 человек, Фрунзенская - 34110 человек, Джамбульская - 16665 человек, Алма - Атинская - 29089 человек, Восточно - Казахстанская
- 34542 человек, Кзыл - Ордынская - 6514 человек, Кустанайская - 45665 человек, Актюбинская - 20309 человек, Семипалатинская - 31236 человек, Павлодарская - 41230 человек, Акмолинская - 60330 человек, Карагандинская - 37938 человек. Также сообщалось о завершении перевозки и что из оставшихся в движении 9 эшелонов будут в этот же день подведены к пунктам назначения 5 эшелонов, а остальные 4 эшелона, следующие в Восточно-Казахстанскую область, будут доставлены в пункты назначения 21 марта 1944 года. Всего на
21 марта 1944 года в Казахскую и Киргизскую ССР прибыло и разгружено 180 эшелонов или 494456 человек, из них в Казахскую ССР - 147 эшелонов, что составило 405941 человек и в Киргизскую - соответственно 33 и 88515 человек [3, с.29].
Хотя деяния советского государства в отношении северокавказских народов не носили характер открытого геноцида, в то же время, политика была направлена на искоренение социокультурных основ этих народов. Нарушение родовых связей чеченцев и ингушей, разрозненных по огромной территории Казахстана и затруднённые связи должно было бы привести к ослаблению национального единства, с последующим исчезновением. Данное обстоятельство дает квалифицировать акты советского государства в отношении депортированных народов как дискриминацию по этническому признаку.
При переселении к новым местам жительства депортированные народы практически не обеспечивались нормальным питанием, топливом и элементарным медицинским обслуживанием. По дороге тысячи людей, особенно дети и старики, умирали от холода, голода и эпидемических заболеваний. В некоторых случаях так называемые «станции отгрузки» представляли собой голую степь. Северокавказские народы были рассеяны на огромных просторах Казахстана и Средней Азии, отдельные группы семей были направлены в Узбекскую ССР, Таджикскую ССР, Иркутскую и Костромскую области. В секретной докладной записке Берии, поданной в июле 1944 года И. Сталину, В. Молотову и Г. Маленкову, сообщалось, что переселение с территории Северного Кавказа карачаевцев, чеченцев, ингушей, балкарцев - всего 602 193 человека и «расселение в местах нового жительства было проведено удовлетворительно. В колхозах размещено 428 948 человек, в совхозах - 64 703 человека, передано для трудового использования в промышленных предприятиях - 108 542 человека» [4, с. 73].
Нечеловеческие условия существования в первые годы выселения приводили к высокой смертности среди спецпереселенцев. Нищета и болезни, царившие особенно свирепо в первые годы ссылки чеченцев, уносили жизни не только стариков и детей, но и совсем еще молодых людей. Редко кто жил в более или менее приближенных к нормальным условиям, а в основном ютились в бараках и трущобах, не имея ни пищи, ни одежды. Над спецпереселенцами в местах их расселения велся всеобщий контроль. На каждого спецпереселенца по достижении 16-летнего возраста заводили персональную карточку, личное дело, велся посемейный учет. Местные власти в пунктах по указу вышестоящих органов принимали циркуляры фиксирующую повседневную жизнь высланных [5, с.88].
Чеченцы и ингуши, как и все спецпереселенцы, обязаны были проходить процедуры регистрации и перерегистрации, отмечаться в местных комендатурах. Вопросы спецконтингента решались Отделом специальных поселений ГУЛАГа НКВД СССР. Депортированные народы, в том числе чеченцы не могли выдвигаться и быть избранными даже в самые первичные органы власти и общественных организаций. Спецпереселенцы подвергались дискриминации и в профессиональном отношении. Были установлены запреты для этой категории людей на обучение в вузах и специальных учебных заведениях.
Стоит отметить, что еще на первоначальном этапе выселения народ не безмолвствовал. Имели место самые разные формы социального протеста, проявлявшиеся стихийно и сознательно: побеги, отказы подчинения спецпоселенческому режиму, многочисленные обращения в местные и центральные органы власти, к видным государственным и военным деятелям.
В докладных записках секретарей обкомов партии Казахстана отражено, что чеченцы, в числе других граждан страны Советов, вынужденно переселенных в Казахстан, принимали участие в трудовой, общественной и политической жизни страны. Вместе с тем они чувствовали неприязненное отношение к себе со стороны как некоторых руководителей подразделений, силовых, партийных и советских органов, так и местного населения. Поводами для таких отношений между спецпереселенцами с Северного Кавказа и отдельными лицами были:
- несовершенство законодательной и нормативной базы, регулирующей повседневную жизнь депортированных и других категорий населения;
- подозрительное отношение к ним, как изменникам Родины, провоцирующее, неадекватность к ним определенной части населения, особенно в лице бывших заключенных и вербованных лиц;
- халатное отношение чиновников к нуждам спецконтингента;
- несовершенство досуга граждан, повальное пьянство в быту среди отдельных слоев населения;
- малообеспеченность их жильем и товарами повседневного спроса;
- незнание национального менталитета спецпереселенцев и игнорирование религиозных чувств;
- издержки идеологической работы, вызывавшие отвращение к ней со стороны населения, а также другие факты, имевшие место в советском обществе [6, с.192].
Так в 1946 году в одной из газет сообщалось о жестоких драках чеченцев с бывшими заключенными в городе Лениногорске, когда 15 000 бывших заключенных перевели из бараков в другой район города и вместо них поселили прибывших чеченцев. Освобожденные заключенные периодически возвращались в свои бывшие бараки и издевались над чеченцами. В заметке отмечалось, что в драке со стороны чеченцев участвовали все, включая молодежь, подростков, стариков, женщин и детей. После этих событий, сопровождавшихся смертельными исходами с обеих сторон, чеченцы были расселены в Семипалатинскую область, а руководители с чеченской стороны, давшие отпор бывшим заключенным, Ума и Махмуд Ахмадовы были осуждены и отправлены в Нижний Тагил [7].
Подобные столкновения повторялись и в других местах спецпоселения чеченцев. В материалах государственного архива Восточно-Казахстанской области имеются сведения о мероприятиях, проведенных в связи событиями 16-18 июля 1950 года. Речь идет о драках, произошедших между чеченцами и «вербованными», т.е. рабочими, прибывшими по оргнабору. Руководством области срочно были приняты меры по разъяснению «национальной политики КПСС, недопустимости национальной розни, драк и самосуда и на то, чтобы чеченцы и рабочие оргнабора успокоились и вернулись на работу» [8].
По Акмолинской области, в связи с неприязненными взаимоотношениями между вербованными рабочими и чеченцами, ингушами от 24 июня 1952 г. Управлением МГБ было принято решение об отселении из городов Акмолинска, Атбасара, Макинска, районных центров и железнодорожных станций 2807 семей или 10148 человек, в том числе взрослых 6442, детей - 3706 человек. Из них переселенных с Северного Кавказа (чеченцы, ингуши) 1655 семей, или 6790 человек, в том числе: взрослых - 4121, детей - 669 человек [9].
Тяжелые условия жизни в местах спецпоселения вынуждали чеченцев и ингушей к сопротивлению. Самой распространенной формой сопротивления являлись побеги из мест ссылки. Различного рода информационные справки, донесения комендантов спецпоселений содержат следующие данные о побегах спецпереселенцев: по состоянию на 1 апреля 1944 года бежали - 1079 чеченцев и ингушей. При этом были задержаны 758 бежавших. Еще 290 побегов были предотвращены. В 1944-1948гг. было задержано органами внутренних дел Грозненской области 2213 чеченцев и ингушей [10, с.76].
Послевоенный период характеризуется заметного ужесточением режима спецпоселения. Так, 14 февраля 1947 года МВД СССР и Генеральная прокуратура СССР выпустили циркуляр «О порядке привлечения к уголовной ответственности спецпереселенцев за побеги с мест их поселения», предусматривавший строгие меры наказания (до 10-15 лет лишения свободы). Следственные дела о побегах спецпереселенцев оформлялись по месту задержания бежавших и по окончанию следствия направлялись на рассмотрение Особого Совещания (ОС) при МВД СССР. Постановления Особого Совещания на осужденных за побеги спецпереселенцев направлялись в МВД-УМВД той области (края), откуда был совершен побег. На 1 октября 1948 года из 451724 спецпереселенцев с Северного Кавказа,
находившихся на спецпоселении, совершили побег 15992 человека и находились в бегах 2637 человека [11]. Отдельные данные по чеченцам в этой справке не даются.
Несмотря на принятые нормативные акты, побеги продолжались. В этой связи, усиление наказаний за побеги обеспечил приказ Министра внутренних дел СССР и Генеральной прокуратуры СССР от 22 декабря 1948 года «О порядке привлечения к уголовной ответственности выселенцев за побег с места поселения и уклонение от общественно-полезных работ», закреплявший ссылку на вечное переселение лиц, выселенных в отдаленные районы Советского Союза в период Великой Отечественной войны. Также сохранялось положение о 20-летнем наказании за самовольный выезд (побег) из мест обязательного поселения.
Огромный контингент высланных и эвакуированных людей из разных регионов СССР, вызывал проблемы по их хозяйственно-бытовому устройству. Тяжелое материальное положение и безразличное отношение местных руководителей предопределяло медленную адаптацию чеченцев к новым местам проживания. Стоит отметить, что Казахская республика остро нуждалась в материальных фондах, которые должны были облегчить и ускорить процесс привлечения спецпереселенцев к труду и приспособления к жизни на новом месте, однако не всегда их получала. Местные колхозы и предприятия были вынуждены взвалить на себя ношу по обеспечению жильем и работой спецпереселенцев. Обустройство спецпереселенцев с Северного Кавказа происходило сложно. Комплексный подход руководства к проблеме спецпереселенцев разрешил снятию напряженности в решении хозяйственно-трудового устройства. Несмотря на каторжные условия, спецпереселенцы пытались справляться с невзгодами, созданными деформированной национальной политикой тоталитарного режима. К 1946 году на работах в колхозах и промышленных промпредприятих были заняты практически все взрослые чеченцы. По статистическим данным они трудились в сельском хозяйстве, добывающей промышленности, при возведении промышленных, жилищных и культурно - бытовых объектов, строительстве железных дорог и. т.д.
В настоящее время выявлено и имеется достаточно материалов, свидетельствующих о трудовой деятельности чеченского населения. Так, в докладной записке о хозяйственно -бытовом и трудовом устройстве спецпереселенцев с Северного Кавказа по СевероКазахстанской области отмечается, что подавляющее большинство добросовестно относились к работе. Приводятся примеры об активном участии чеченцев в выполнении производственных заданий. В 1945 году в колхозах Северо-Казахстанской области работало 6777 спецпереселенцев, за год ими был выработан 161 трудодень. В совхозах работало 777 спецпереселенцев, средний заработок в месяц составлял 150 рублей, на предприятиях трудилось 337 человек, средний заработок которых составлял 275 рублей. В колхозе «2-я пятилетка» Булаевского района спецпереселенец Вахит Эльмурзаев, работая на тракторе СТЗ, за 10 рабочих дней при норме 45 га вспахал 94 га и сэкономил горючего 56 кг. Спецпереселенец Алши Эльмурзаев, бригадир тракторного отряда в колхозе «Жанагуль» этого же района, первым по МТС им. Калинина выполнил план весенне - полевых работ. В колхозе им Буденного спецпереселенец Алаш Гаваров на тракторе СТЗ норму выработки на весеннем севе выполнял на 104%. В колхозе «Свобода» Советского района спецпереселенец кузнец Израил Гатаев к весенне - полевым работам качественно отремонтировал весь сельскохозяйственный инвентарь. К 1 июня полностью отремонтировал сеноуборочный инвентарь и за 4 месяца 1946 года заработал 400 трудодней. В колхозе «Земледелец» Петропавловского района Косумов И. выработал в 1945 году 1200 трудодней, за что получил 30 центнеров зерна и 36 центнеров картофеля. В этом же колхозе спецпереселенец Усман Абасов выработал 1350 дней и был премирован овцой. В колхозе «Новый путь» Ленинского района имелось три полеводческие бригады, из которых одна состояла из спецпереселенцев из числа чеченцев и ингушей. Она первой выполняла бригадный план весеннего сева в колхозе и после оказывала помощь другим бригадам [12].
Трудоспособная часть мужского населения спецпереселенцев с первых дней пребывания в Карагандинской области была занята на производстве. Многие чеченцы
142
выполняли и перевыполняли производственные нормы. К примеру, в Осакаровском районе в колхозе «Комсомольский» Х. Алдамов, А. Юсупов, С. Батукаев, А. Яхиханов были премированы деньгами и ценными подарками. В колхозе «Октябрьский», того же района были поощрены 6 человек: Х. Хамидов, А. Дайкуев, Ш. Сиданов, Т. Одаев, М. Обуев, П. Самаев, выработавшие от 500 до 600 трудодней. Всего в колхозах области было премировано 435 человек. Спецпереселенцев обучали новым видам для них профессиям. 1947 году в Карагандинской области было подготовлено 75 трактористов, 7 шоферов, на предприятиях ФЗО были обучены 471 спецпереселенец, 355 человек освоили новые профессии. На заводе сухого молока г. Павлодар из 27 человек чеченцев 15 были стахановцами, в колхозе «Жана Аул» Лебяжинского района Павлодарской области 93 человека из числа чеченцев и ингушей строили железную дорогу [13].
В докладной записке управления внутренних дел по Кзыл-Ординской области от 22 июля 1946 года отмечалось, что «основная масса спецпереселенцев к труду относится добросовестно, показывая образцы хорошей работы, выполняет и перевыполняет свои производственные нормы выработки, как в промышленных предприятиях, так же и в сельском хозяйстве. Злостных нарушителей и труддисциплины, отказчиков от работ, подстрекателей и саботажников не зарегистрировано [14].
Спецпереселенцы работали во всех сферах народного хозяйства Казахстана. К осени 1944 года на Лениногорских предприятиях и в колхозах работало 2158 спецпереселенцев -чеченцев. Вначале производительность труда была низкой, что объяснялось отсутствием опыта работы на промышленных предприятиях, низкой трудовой дисциплины и плохими бытовыми условиями. Освоение профессий затруднялось незнанием русского языка. Но постепенно приходил опыт. Только за август 1944 года по Лениногорскому рудоуправлению выполнивших норму было 415 человек, перевыполнивших - 382 человека.
В Зыряновском рудоуправлении в горном цехе из 85 работающих чеченцев 23 были стахановцами и ударниками труда - буровик Межидов В., выполнивший норму на 172%, подкладчик Хадисов Л. - на 146%. В 1946 году из общего числа работавших в промышленности спецпереселенцев - чеченцев, 826 человек систематически перевыполняли нормы выработки от 200 до 300%- 354 человек, 150 до 200% - 472 человека. Руководство области отмечало наличие в области стахановцев и ударников на предприятиях цветной металлургии, где на рудниках Лениногорска на подземных работах трудились из 1044 человек -332 чеченца. В 1946 году на предприятиях Лениногорска имелось 150 стахановцев из числа чеченцев, значительная часть которых работала бурщиками и крепильщиками, выполняла план не ниже 200%, например, буровики Осмаев И., Махмудова Д. выполняли план на 215 и 200%, крепильщики Хусаинов и Хаджимурадов на 204 и 202%. Спустя десять лет, в 1956 году на промышленных предприятиях Усть-Каменогорска примерно 80% работающих чеченцев систематически выполняли и перевыполняли нормы [6, с.141]
Несомненно, фактологический материал областных архивов Казахстана, свидетельствует о созидательном труде спецпереселенцев из числа чеченцев и ингушей. На многих предприятиях с взрослыми наравне трудились подростки, чаще всего даже 12-летние и 16-летние дети.
Таким образом, в начале переселения наблюдались протестные выступления среди спецпереселенцев, на которые крайне резко реагировало руководство советского государства. Любой протест карался вплоть до применения вооруженной силы. Как поясняется в материалах и документах, это обусловливалось чрезвычайным характером военного времени. Основной формой протеста были побеги с мест поселения.
Значительная часть спецпоселенцев, в том числе чеченцев и ингушей, добросовестно работали, стремясь честным трудом добиться быстрейшего освобождения от отбывания наказания в спецпоселениях. При этом они вносили значительный вклад в реализацию производственных программ как отдельно взятых предприятий, так и региона в целом. Спецконтингент не только внес важный вклад в наращивание экономического потенциала
Казахстана, но и после изменения своего гражданского статуса он стал одним из важных источников пополнения предприятий квалифицированными рабочими кадрами.
Литература и источники
1. Ибрагимов М.М. Чеченцы: выселение, выживание, возвращение (1940-1950-е годы). - Грозный: АО «ИПК «Грозненский рабочий», 2015.
2. Бугай Н.Ф. История... Я обращаюсь в твои бойницы. СБ. к 75-летию Н.Ф. Бугая. - М., 2016. - С.78.
3. СабанчиевХ.-М.А. Были сосланы навечно. - Нальчик: Эльбрус, 2004.
4. Балкарцы: выселение, на спецпоселении, реабилитация. 1944-2001. Документы и материалы. / Сост. Х.-М.А. Сабанчиев. -Нальчик: Полиграфсервис, 2001.
5. Исакиева З.С. Правовое положение чеченцев, депортированных в Центральный Казахстан в 1940-е гг. // Исторические, филологические, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. № 6 (68). Ч.2. - Тамбов: Грамота, 2016. - С.87-91.
6. ЕрмекбаевЖ.А. Чеченцы и ингуши в Казахстане. - Алматы: «Дайк-Пресс», 2009.
7. Объединенная газета. - 2006. - №3(86).
8. Государственный архив Восточно-Казахстанской области (ГАВКО). Ф.1п. Оп.1. Д.5344. Л.71
9. Государственный архив Акмолинской области (ГААО). Ф.1. Оп.1. Д.1429. Л.235.
10. Исакиева З.С. К вопросу о реабилитации чеченцев и ингушей (1950-1990 гг.) // Общество: Философия, История, Культура. - Краснодар, 2016. - № 5. - С.75-78.
11. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 9479. Оп.1. Д. 160. Л.52.
12. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф.17. Оп.88. Д.396. Л.159.
13. Государственный архив Карагандинской области (ГАКО). Ф.18. Оп.1. Д.843. Л.96.
14. Государственный архив Кзыл-Ординской области (ГАКызО). Ф.283. Оп.1. Д.223. Л.29.
References and Sources
1. Ibragimov M.M. Chechency: vyselenie, vyzhivanie, vozvrashchenie (1940-1950-e gody). - Groznyj: AO «IPK «Groznenskij rabochij», 2015.
2. Bugaj N.F. Istoriya... YA obrashchayus' v tvoi bojnicy. SB. k 75-letiyu N.F. Bugaya. - M., 2016. - S.78.
3. Sabanchiev H.-M.A. Byli soslany navechno... - Nal'chik: El'brus, 2004.
4. Balkarcy: vyselenie, na specposelenii, reabilitaciya. 1944-2001. Dokumenty i materialy. / Sost. H.-M.A. Sabanchiev. - Nal'chik: Poligrafservis, 2001.
5. Isakieva Z.S. Pravovoe polozhenie chechencev, deportirovannyh v Central'nyj Kazahstan v 1940-e gg. // Istoricheskie, filologicheskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kul'turologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki. № 6 (68). CH.2. - Tambov: Gramota, 2016. - S.87-91.
6. Ermekbaev ZH.A. CHechency i ingushi v Kazahstane. - Almaty: «Dajk-Press», 2009.
7. Ob"edinennaya gazeta. - 2006. - №3(86).
8. Gosudarstvennyj arhiv Vostochno-Kazahstanskoj oblasti (GAVKO). F.1p. Op.1. D.5344. L.71
9. Gosudarstvennyj arhiv Akmolinskoj oblasti (GAAO). F.1. Op.1. D.1429. L.235.
10. Isakieva Z.S. K voprosu o reabilitacii chechencev i ingushej (1950-1990 gg.) // Obshchestvo: Filosofiya, Istoriya, Kul'tura. - Krasnodar, 2016. - № 5. - S.75-78.
11. Gosudarstvennyj arhiv Rossijskoj Federacii (GARF). F. 9479. Op.1. D. 160. L.52.
12. Rossijskij gosudarstvennyj arhiv social'no-politicheskoj istorii (RGASPI). F.17. Op.88. D.396. L.159.
13. Gosudarstvennyj arhiv Karagandinskoj oblasti (GAKO). F.18. Op.1. D.843. L.96.
14. Gosudarstvennyj arhiv Kzyl-Ordinskoj oblasti (GAKyzO). F.283. Op.1. D.223. L.29.
ИСАКИЕВА ЗУЛАЙ СУЛИМОВНА - кандидат исторических наук, доцент кафедры истории, Чеченский государственный педагогический университет.
ISAKIEVA, ZULAY S. - Ph.D. in History, Associate Professor of the Department of History, Chechen State Pedagogical University (Zulai-787@mail.ru).
УДК 94(470):94(571)
ДЖАГАЕВА О.А.
ТОРГОВО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И МОНГОЛИИ В 1990-х - НАЧАЛЕ 2000-х гг.
Ключевые слова: торгово-экономическое сотрудничество, Российская Федерация, Монголия, экспорт, импорт, товарооборот, торговля, международное сотрудничество.
Статья посвящена слабоизученным аспектам экономического сотрудничества Российской Федерации и Монголии на современном этапе. Историческое развитие России и Монголии было тесно взаимосвязано на протяжении всего ХХ в. - общность политических режимов, демократизации 1980-х гг., приведшей к разрушению социалистического общества, включение государств в новые мирового условия - глобализацию, модернизацию и т.п. Цель работы - рассмотреть особенности торгово-экономического сотрудничества Российской Федерации и Монголии в 1990-х - начале 2000-х гг. Показаны сложности перехода к рыночной модели экономики в обоих странах в 1990-е гг., повлиявшие на значительное снижение объемов их торгово-экономического взаимодействия. На основе нормативно-правовой базы в области регулирования торгово-экономических отношений между Российской Федерацией и Монголией, а также обширных статистических данных, проанализированы изменения в объемах экспорта и импорта двух стран, выявлены последствия данных негативных изменений для их экономик.
