CC BY
56
реждением в 1872 г реальных училищ с 6 - 7-летним сроком обучения в них по естественно-научному и техническому направлению. Объем преподавания русского языка и литературы, истории и географии соответствовал гимназическому. Курсы физики и математики в реальном училище по сравнению с гимназическим были расширены. Большое внимание обращалось на преподавание рисования и черчения.
Однако необходимого баланса в преподавании дисциплин общегуманитарного и естественно-научного циклов в реальных училищах не достигалось. Наблюдалось преобладание первых над вторыми, что снижало профессиональное значение этого типа учебных заведений.
Таким образом, правительственная политика в области среднего образования привела к его размежеванию на классическое и естественно-научное. В результате была утрачена идея классического образования, которое оказалось абстрактным, формализованным, потерявшим связь с реальными научными фактами, современными научными и культурными достижениями. В итоге в конце XIX в. государственная гимназия могла только транслировать гуманитарный культурный пласт предшествующего периода и служить политическим и идеологическим целям государства, оставаясь чуждой для большинства населения страны.
1 См.: Философские исследования. 1994. № 1. С. 137.
2 См.: Каптерев П.Ф. История русской педагогики. Пг., 1915. С. 494 - 495.
3 См.: Рождественский С.В. Университетский вопрос в царствование имп. Екатерины II и система народного просвещения по уставам 1804 г // Вестник Европы. 1907. № 7. С. 45.
4 Он же. Исторический обзор деятельности Министерства народного просвещения. 1802 - 1902. СПб., 1902. С. 30 - 74.
5 См.: Виттекер Ц.Х. Граф С.С. Уваров и его время. СПб., 1999. С. 75.
6 См.: Журнал министерства народного просвещения. 1867. Ч. 155. С. 2.
7 Шмид Е. История средних учебных заведений в России. Спб., 1878. С. 476 - 477.
8 См.: Сборник постановлений по министерству народного просвещения. Т. 5. СПб., 1877. С. 433 - 434.
9 Государственный архив литературы и искусства. Ф. 275 (Н.С. Лескова). Оп. 1. Ед. хр. 847. Год 1887. Л. 7.
10 Например, дети потомственных и личных дворян и чиновников составляли в мужских гимназиях и прогимназиях в 1833 г. - 78%, 1864 г. - 70%, 1869 г. - 64%, 1875 г. - 52,8%, 1884 г. - 49,2%, 1892 г. - 56,2% (См.: Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры: В 3 т. Т. 2. Ч. 2. С. 319 - 320).
УДК 94(470)
ИЗ ИСТОРИИ ПРЕОДОЛЕНИЯ «ПАРТИЗАНЩИНЫ» В КРАСНОЙ АРМИИ («САМАРСКИЙ БУНТ» ЧАПАЕВПЕВ)
В.В. Васильев,
кандидат исторических наук, доцент кафедры экономической и политической истории России, СГСЭУ
ВЕСТНИК. 2007. № 15(1)
До настоящего времени начальный этап строительства Красной армии - отказ от добровольчества и переход к обязательной военной службе - изучен недостаточно, хотя нет ни одной работы, где бы материалы о том, как этот процесс происходил в различных районах страны, не были приведены хотя бы в виде иллюстрации1. К сожалению, данная тема долгое время, в основном по идеологическим причинам, страдала упрощенным подходом, а порой - и сознательным умолчанием некоторых обстоятельств . Реальная ситуация, как показывает изучение отдельных фактов, например состояние дел в частях, которыми командовал В.И. Чапаев , во многом складывалась значительно сложнее.
В сентябре-октябре 1918 г на Восточном фронте наметился перелом в пользу Красной армии, осуществившей несколько успешных операций против Народной армии Комуча и чехословацких легионеров. Но наряду с этими достижениями в самих красноармейских частях далеко не все обстояло благополучно, особенно в 4-й армии. Боевое ядро этого объединения составляла 1-я Николаевская (Самарская) пехотная дивизия (в состав 1-й Николаевской пехотной дивизии (начдив - С.П. Захаров) входили 1-я бригада (комбриг - В.И. Чапаев) - 1-й Николаевский (Пугачевский) советский полк, 2-й Николаевский (Разинский) советский полк; 2-я бригада - 3-й и 4-й Николаевские полки; 3-я бригада - Балашовский полк и Интернациональный полк, а также отдельный кавалерийский полк)2. Сформированная еще 30 июля 1918 г из нескольких красногвардейских отрядов Николаевского и Новоузенского уездов Самарской губернии3, она была заражена духом партизанской вольницы. Строгая дисциплина в ней отсутствовала, господствовала атмосфера крестьянской стихии, которую поддерживали и командиры частей, сами в основном из
простых сельских жителей. Решения часто принимались совместно под воздействием митингующей толпы. На настроении же солдатских масс сказывались проводимые советской властью экономические меры, в первую очередь - жесткая продовольственная политика. Были на слуху и отдельные случаи бесчинства советских и партийных работников. Летом 1918 г борьба за хлеб в Заволжье приобрела радикальные формы. Она вызвала широкомасштабную войну в деревне, которая началась с создания 11 июня особых чрезвычайных организаций - комитетов бедноты. Именно в этот период приняли широкий масштаб самоуправные действия губернских и уездных органов власти. При этом всякие попытки крестьян противодействовать беззаконию влекли за собой жестокие карательные меры. Порой эти действия принимали характер откровенного разбоя и грабежа. Приведем лишь один фрагмент из многочисленных телеграмм с жалобами, поступавшими Советскому правительству в Москву: «[В Новоузенском уезде] хозяйничает представитель Новоузенского совдепа Рубан с подчиненными комиссарами. Работа его бессистемна, носит характер грабежей, налетов, практикуются запугивание, порка, расстрелы без следствия...»4. Все это под боком - в родных для большинства красноармейцев 4-й армии селах и деревнях. Назревал бунт.
Вскоре дивизию посетил с инспекцией председатель реввоенсовета Республики и народный комиссар по военным и морским делам Л.Д. Троцкий. Высокую делегацию сопровождали временно назначенный командующим 4-й армией Т.С. Хвесин и начдив 1-й Николаевской дивизии С.П. Захаров5. Последний был вызван из Вольска, откуда руководил группами войск 4-й армии, наступавшими по обе стороны Волги в северном направлении. Вместо него Николаевской дивизией временно командовал В. И. Чапаев.
20 сентября бронепоезд Л.Д. Троцкого с вооруженным отрядом матросов и четырьмя бронемашинами прибыл в Николаевск, где находился штаб дивизии. На площади перед зданием Совета был устроен парад-митинг, на котором председатель РВСР обратился к собравшимся бойцам с призывом к выступлению в поход на Самару. Бойцы дали клятву взять Самару и уничтожить контрреволюционную силу.
На следующий день Л.Д. Троцкий направился в село Раевку в расположение Пугачевского полка. Как вспоминал позже И.С. Кутяков6, точный день приезда Л.Д. Троцкого не знал никто, однако появление легковой машины в сопровождении броневика и нескольких эскадронов конницы никого не удивило. Бойцы, расположившись по крестьянским домам, спокойно отдыхали, поскольку противник был далеко. Комполка И.М. Плясун-ков7 в момент приезда Л.Д. Троцкого находился в штабе полка, где вместе с командирами батальонов заканчивал обед. Увидев остановившийся автомобиль с Л.Д. Троцким, командиры остались на месте, а И.М. Плясунков сознательно не вышел навстречу с рапортом о состоянии вверенного ему полка, искренне считая, что всякие встречи и отдачи рапортов есть не что иное, как пережиток старого военного режима. Спокойно восприняв случившееся, Л.Д. Троцкий вошел в дом, поздоровался и сел. Разговаривая с командирами, он поинтересовался политико-моральным состоянием полка, настроением местного крестьянства, прошедшими боями и сведени-
ями о противнике8. Будучи тонким психологом, нарком-военмор не стал драматизировать ситуацию, но наверняка сделал определенные выводы о положении дел с дисциплиной в дивизии. Красноармейцы чапаевской бригады сами давали повод усомниться в своей надежности как регулярной части. Конечно, Л.Д. Троцкий приехал не специально, как позднее утверждалось, «для расправы и наведения "порядка", чтобы выжечь каленым железом "партизанщину"». Но, наверное, прав и И.С. Кутяков, заявляя, что гости после такой встречи смотрели на чапаевцев «не как на преданных бойцов советской власти, а как на бандитов».
Вскоре Пугачевский полк был выстроен около штаба. Собрались и раевские крестьяне. Обращаясь к собравшимся, Л.Д. Троцкий, как и в Николаевске, призвал красноармейцев выступить в поход на Самару, пообещав после взятия города предоставить им месячный отдых. Затем, наградив В.И. Чапаева золотыми часами от имени ВЦИК и назначив его начальником вновь формирующейся 2-й Николаевской дивизии (в качестве основы 2-й Николаевской дивизии выделялись три полка - 4-й Николаевский, Пензенский и Балашовский. Срочно формировался 2-й Николаевский кавалерийский полк. Однако 4-й Николаевский полк из-за сложной ситуации на Самарском направлении так и не поступил в распоряжение В.И. Чапаева), он уехал в расположение 2-й бригады, попутно приказав расстрелять схваченных дезертиров.
Факт повышения В .И. Чапаева в должности путем перевода в «несуществующую» дивизию в последующем породил миф о заговоре военспецов против «народного полководца». Распространению такого мнения во многом способствовал тот же И.С. Кутяков, заявлявший, что Л.Д. Троцкий и его генералитет искали повод для снятия с постов командиров, вышедших из низов народных масс. Тем не менее следует напомнить важнейший приказ Реввоенсовета № 4 от 11 сентября, согласно которому войска, несшие службу на Восточном и Южном фронтах, в тот момент реорганизовывались. Окружные военные комиссариаты обязывались включать во вновь формируемые дивизии все части, которые они уже начали формировать. В дивизиях вводилось вместо 6 по 9 полков. К 15 декабря 1918 г. 2-я Николаевская стрелковая дивизия имела 7 стрелковых полков и 1 кавалерийский9. Наверное, В.И. Чапаев, зарекомендовавший себя грамотным военачальником, вполне подходил для ответственной работы - формирования нового боевого соединения в трудной фронтовой обстановке и в короткие сроки10.
Упрекнуть в «партизанщине» В. И. Чапаева можно лишь отчасти. Известно, что комбриг, временно командуя в сентябре 1-й Николаевской дивизией, пытался бороться с отголосками прежней отрядно-партизанс-кой вольницы. Тот же И.М. Плясунков получил 7 сентября в приказе по дивизии выговор за «неуместные обращения к солдатам, клонившиеся к возбуждению ропота среди них». В приказе подчеркивалось, что призыв к ропоту или неудовольствию составляет одно из наиболее тяжких преступлений против воинской дисциплины. Любопытен и вывод о том, что в полках ведется «какая-то глухая работа провокаторов». Однако принять «меры к искоренению этой работы провокаторов» сам В.И. Чапаев не решился и в приказе предложил
сделать это начальнику дивизии С.П. Захарову, который, напомним, до 20 сентября был в командировке и руководил различными боевыми группами на вольско-хвалынском направлении11.
Нерешенный вопрос вскоре аукнулся. Но сперва, едва успев начаться, замедлилось наступление на Самару. Проливные дожди, перебои с пищей и, что немаловажно, куревом, вызвали у бойцов прежний ропот по адресу командования. Мало того: стремительный удар кому-чевцев по флангам Разинского и Пугачевского полков заставил их быстро отойти на юг спасаясь от полного разгрома. Поставленный комбригом вместо В.И. Чапаева бывший офицер Казарин-Тимонин совершенно не имел авторитета среди бойцов. Сам измученный упорным боем, он молча согласился с решением командиров полков - отступать. Распространился слух: «Нас продают!» Бойцы потребовали возвратить им В.И. Чапаева. Положение осложнялось и отсутствием раненых командиров полков И.С. Кутякова и И.М. Плясунко-ва. Особенно волновались за своего командира пугачевцы. Еще накануне получивший ранение обеих рук, И.М. Плясунков руководил боем, но вдруг получил распоряжение от начдива сдать дела своему заму Инютки-ну и убыть на излечение. Тут же пошел слух, что он, как и В.И. Чапаев, не вернется. Поэтому очередной приказ из дивизии - выступить в поход 27 сентября - был проигнорирован 1-й бригадой12.
Комбриг Казарин-Тимонин донес о случившемся в штаб дивизии, добавив, что он ничего не может сделать. В бригаду срочно выехал комиссар дивизии Галактионов. Начался митинг
Ввиду серьезности сложившейся обстановки в штаб дивизии был вызван ходивший на костылях с перебитой ногой И.С. Кутяков. Как пишет он сам, именем партии ему вручили приказ возглавить 1-ю бригаду. Дав согласие сделать это, но только при условии полного выздоровления, И.С. Кутяков тем не менее выехал в войска.
Свой Разинский полк и соседний Пугачевский И.С. Кутяков застал еще митингующими, хотя наступило утро следующего дня. Бойцы во всю дымили махоркой и зло пререкались с комиссаром Галактионовым. Надо было срочно что-то делать. И.С. Кутяков вызвал командира 1-го батальона и приказал скомандовать полкам «смирно». Красноармейцы проигнорировали приказ. Тогда новый комбриг вызвал на середину строя старого заслуженного командира роты и громко спросил того, почему полки отказываются выступать. Вопрос вызвал усмешку вроде «чего спрашиваешь, и так понятно». Чувствуя решительность момента и пристальное внимание всех к инциденту, И.С. Кутяков ударил командира роты по лицу. Это и «разрядило обстановку». Перед бойцами, волжскими крестьянами, многие из которых являлись земляками комбрига, предстал не «болтун» комиссар, а свой человек, который «по-свойски» разобрался со своим обидчиком. Затем на бойцов бригады «обрушилась» речь их нового командира. Позднее ее образно воспроизвел участник того митинга, в то время начальник связи Пугачевского полка, Н.П. Бабкин: «По своему содержанию она была так резка, что, пожалуй , от некоторых слов лопнула бы любая пленка. Он потребовал категорически выполнить приказ. Но главное - он сказал бойцам, что И.М. Плясунков будет в своем полку не более как через 5 дней: "Вот зальют ему
пробитые дырки на руках касторкой, чтобы черви не завелись, и Ванька будет здесь. А насчет Чапаева я вам одно скажу: он уже разбил 6 казачьих полков, и вы думаете, если нам будет трудно, то Чапаев оставит нас? Разве вы не знаете, что Чапаев в трудную минуту всегда с нами! Становись - пошли". Среди бойцов - смех, хохот, шуточные выкрики, вроде того: вот, нашелся генерал из Шалашей - так называлась деревня - родина Кутякова. И бойцы выступили с приподнятым настроением, верой в своих командиров, судьба которых была связана с ними кровью».
Приведенный пример лишний раз свидетельствует о механизме функционирования николаевских полков, в качестве которого заволжскими крестьянами использовался привычный общинный уклад. Неприятием порядков, свойственных регулярной армии, чапаевцы подсознательно держали оборону против новой системы, разрушающей их привычный мужицкий мир. Поэтому-то роль вожака принадлежала не каждому командиру, а только самому храброму, боевому, а в особенности - из своей же среды.
Однако в условиях активной реорганизации Красной армии новые принципы военного строительства не оставляли шансов полувоенной самоорганизации чапаевцев. Очень скоро 1-я бригада 25-й дивизии, вступившая в Самару 8 октября первой, оказалась в центре нового конфликта. Но теперь в список «чужаков» попали собственные командиры.
17 октября Разинский и Пугачевский полки отказались выступить на фронт. Бойцы потребовали месячного отдыха в Самаре, обещанного когда-то Л.Д Троцким на митинге в Раевке. Особенно возмутила красноармейцев позиция командиров-земляков, которые «тогда Троцкому не возразили, а теперь не хотят выполнить его указ». Вернувшийся в строй И.М. Плясунков немедленно собрал митинг и уговорил-таки красноармейцев своего Пугачевского полка немедленно выступить. Но тут подоспела делегация из Разинского полка, бойцы которого постановили не выступать из Самары. И.М. Плясунков немедленно приказал арестовать делегатов, а полку - выдвигаться. На выходе из города оказалось, что разинцы развернулись в боевой порядок и под оружейными прицелами предъявили ультиматум - вернуться в Самару. На командира пугачевцев тут же набросились недовольные его решением собственные бойцы. Взбешенный И.М. Плясунков схватился за оружие. От самосуда его спас появившийся комбриг. Быстро сориентировавшись, И.С. Кутяков сослался на несуществующий приказ о возвращении бригады в Самару и отправил И.М. Плясункова на городской телеграф - якобы за подтверждением приказа, сам же открыл митинг. Однако возбужденная толпа грозила новым самосудом. Как утверждает Н.П. Бабкин, И.С. Кутякова спасли земляки-краснореченцы, окружив того плотным кольцом. Угомонившись, в Самару вступили уже организованно, с песнями. Разместились на прежних квартирах в Новомещанском поселке и Солдатской слободе.
На вечернем совещании у начальника гарнизона -начдива 24- й Симбирской Железной пехотной дивизии ГД. Гая - с участием комсостава кутяковской бригады бунтарские полки решено было обезоружить. Главная роль отводилась 1-й и 2-й бригадам симбирцев,
получившим приказ в 2 ч ночи окружить места ночлега бунтовщиков и разоружить полки, не останавливаясь в случае сопротивления ни перед какими мерами. Предварительно предполагалось выслать парламентеров с предложением в течение 30 мин сдать оружие и выдать зачинщиков, в случае неповиновения - открыть артиллерийский огонь по месту размещения полков. Особые функции возлагались на Саратовский интернациональной полк 25-й дивизии. Плохо понимавшие по-русски, бывшие пленные немцы и австро-венгры должны были этапировать захваченных мятежников в казармы мужского монастыря. Разоружение произошло без единого выстрела. Однако «личностей, побуждавших не исполнять приказ, задержать не удалось». Пристыженные чапаевцы очень скоро вернулись к ипостаси преданных бойцов революции, продолжая, впрочем, время от времени «брыкаться», помня прежние партизанские вольности. Так, в феврале 1919 г в освобожденном от белоказаков Уральске между комбригами 25-й и 30-й стрелковых дивизий И.М. Плясунковым и П.А. Ильиным возникли трения. И.М. Плясунков считал, что его бригада из состава 25-й дивизии первой вошла в город и ей принадлежит основная заслуга при штурме, поэтому он объявил себя начальником гарнизона13. Бойцам же полков им. Е.И. Пугачева и С.Т. Разина не понравилось, что «они воюют, а коммунисты за ними ездят и захватывают власть, а на фронт не идут»14. Эти части отказались выступить на передовые позиции, требуя сначала отправки туда саратовского рабочего батальона и чекистов из особого отряда. В итоге командование 4-й армией во главе с М.В. Фрунзе решило расформировать 25-ю Самарскую стрелковую дивизию, которая весной 1919 г была все же воссоздана, но уже полностью на регулярных началах.
Времена «партизанщины» заканчивались. В РККА все настойчивее реализовывался курс на строительство
кадровых вооруженных сил с четким централизованным управлением и железной воинской дисциплиной.
1 См.: Литвин А.Л. Некоторые итоги и перспективы изучения начального этапа советского военного строительства в Поволжье и Приуралье // Революционное движение в русской армии в 1917 г. М., 1981. С. 275.
2 См.: Кутяков И.С. С Чапаевым по уральским степям. М., 1928. С. 119.
3 См.: Гражданская война и военная интервенция в СССР: Энциклопедия. М., 1983. С. 170.
4 Герман А.А. Большевистская власть и Немецкая автономия на Волге (1918 1941). Саратов, 2004. С. 24.
5 См.: Кутяков И.С. Боевой путь Чапаева. М., 1936. С. 59.
6 См.: Российский государственный военный архив (РГВА). Учетная карточка И.С. Кутякова Д. 145729-145730; Черушев Н.С. «Невиновных не бывает.»: Чекисты против военных. 1918 - 1953. М., 2004. С. 227 228, 500).
7 См.: Симонов А.А. Борьба с «бандитизмом» в Саратовском Поволжье (1921 1922) // Саратовский краеведческий сб. Вып. 2. Саратов, 2005. С. 72, 76.
8 См.: Государственный архив новейшей истории саратовской области (ГАНИСО). Ф. 199. Оп. 3. Д. 243. Л. 153 - 154.
9 См.: Мовчин Н. Комплектование Красной армии. М., 1926. С. 52 - 53.
10 См.: Данильченко С.Ф. Чапаев и чапаевцы. Чебоксары, 1972. С. 48 - 68.
11 См.: Чапаева Е.А. Мой неизвестный Чапаев. М., 2005. С. 144 146.
12 См.: Архив Саратовского областного музея краеведения (СОМК). Д. 331 (воспоминания Н.П. Бабкина).
13 См.: Амангалиев З.А., Елагин А.С. Оборона Уральска. Алма-Ата, 1991. С. 72 - 73.
14 Фирфаров И.И. Пять лет борьбы // В боях за диктатуру пролетариата: Сб. воспоминаний. Саратов, 1933. С. 33.
УДК 94(47):378
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИЗУЧЕНИЯ ИСТОРИИ РОССИЙСКОЙ ВЫСШЕЙ ШКОДЫ
Исследование истории высшей школы охватывает собой широкий комплекс сложных проблем, которые имеют самое разнообразное происхождение - социально-экономическое, политическое, морально-нравственное, по-разному проявлялись и развивались в обществе и государстве в исследуемый период. Историческая наука накопила к данному моменту времени большое количество самых разнообразных методов исследования - как традиционных, так и современных. Эволюция всех форм общественной жизни, противоречивость и сложность взаимодействия на конкретном историческом этапе внешних и внутренних факторов развития подталкивают к поиску такой исследовательской программы, которая позволила бы представить изучаемую проблему как целостную систему.
Многогранность и сложный характер изучения истории развития высшей школы, широкий круг возможных подходов и методов исследования требуют достаточно строго подойти к теории научно-познаватель-
Е.И. Демидова,
кандидат исторических наук, доцент кафедры экономической и политической истории России, СГСЭУ
ВЕСТНИК. 2007. № 15(1)
