CC BY
0
V. ИССЛЕДОВАНИЯ ЯЗЫКОВ В МНОГОЯЗЫЧНОМ СОЦИУМЕ
DOI: 10.35634/2500-0748-2023-15-4-425-431 УДК 811'22:81'246.3(55)(045)
Е.К. Молчанова
Институт языкознания РАН, Москва, Россия
ИЗ ИСТОРИИ ИЗУЧЕНИЯ МУЛЬТИЛИНГВИЗМА У НОСИТЕЛЕЙ ИРАНСКОГО ЯЗЫКА КУМЗАРИ В ПЕРСИДСКОМ ЗАЛИВЕ
В статье речь идет о малом иранском языке кумзари, чьи носители живут в регионе Персидского залива. Этот язык в значительной степени подвергся влиянию арабского языка. Целью статьи является критический анализ имеющихся исследований языка кумзари. Автор дает краткий обзор недавних (XXI в.) публикаций канадско-европейских исследователей Э. и К. Анонби, рассматриваются и оцениваются их взгляды на статус, морфологию и синтаксис языка кумзари. Делается вывод о том, что некоторые утверждения этих исследователей не являются достаточно обоснованными. Подчеркивается необходимость проведения комплексного исследования языка кумзари как профессиональными иранистами, так и арабистами.
Ключевые слова: Персидский залив, иранский язык кумзари, многоязычие, арабский язык, глагольные имена, структура предложения, Э. и К. Анонби.
Сведения об авторе:
Молчанова Елена Константиновна, доктор филологических наук, главный научный сотрудник Института языкознания Российской Академии наук, сектора иранских языков (г. Москва, Россия); e-mail: e_molchanova@mail.ru.
Введение
Кумзари - редкий и экзотический иранский язык. Его носители живут НЕ на континенте, на котором обретаются носители всех остальных иранских языков. Они компактно проживают в двух пунктах: на полуострове Мусандам в восточной Аравии и на острове Ларек в Персидском заливе. По поводу кумзари высказывались предположения, что он является неиранским или смешанным персо-арабским языком. У автора настоящей статьи имеются собственные публикации, в которых рассматривались некоторые специфические черты лексики, фонетики и грамматики языка кумзари на фоне продолжительных ирано-арабских языковых контактов в восточной Аравии. В них приводится также описание кумзари в соответствии с типовой типологической схемой (в рамках издания «Языки мира») [Молчанова 1987, 1997, 2022].
1. Анализ публикаций о языке кумзари
В последние годы (в XXI в.) появились публикции канадско-европейской супружеской пары, не-иранистов, Э. и К. Анонби (и их соавторов) о фонологии, лексике и грамматике кумзари и о би- и мультилингвизме носителей в обоих указанных выше географических пунктах. Заслуживает внимания следующее положение Э. Анонби и П. Юсефиана (2011 г.): «поразительная модель адаптивного многоязычия, при которой носители ... выбирают один из нескольких языков (лареки, фарси, арабский и по крайней мере один региональный вариант, такой как кешми, хормузи или бандари) в зависимости от сферы использования и... аудитории. . родной язык активно используется в быту и в традиционной сфере, связанной с работой, а отношение носителей к своему языку в подавляющем большинстве положительное...» [Anonby and Yousefian, 2011].
Работа носителей кумзари традиционно связана с морем: это рыболовство и мореплавание, а также разведение финиковой пальмы.
Э. и К. Анонби приводят новые социолингвистические данные, например, о названии языка и его говоров. Жители полуострова Мусандам называют свой язык кумзари; это название происходит от исторически важного села Кумзар. Носители языка на острове Ларак называют свою языковую разновидность rank! [рарики].
По наблюдениям Э. Анонби, большинство сторонних наблюдателей считает, что на острове Ларак говорят на фарси. Однако они заявляют, что те группы носителей языка за пределами острова, которые хорошо знакомы с ним, дают различные названия используемому языку: люди бандари (люди с иранского побережья) и люди с острова Кешм называют язык лараки; жители Объединенных Арабских Эмиратов называют его кумзари; большинство жителей Хасаба в Омане называют его роруки; и Мусандам Кумзари (большинство из которых из Кум-зара и Хасаба) называют его рараки. В ходе исследований на полуострове Мусандам обнаружилось, что носители Мусандама кумзари на самом деле называют этот язык раруки.
В анализируемых работах представлены статистические выкладки. Приведем некоторые из них:
«5.3.1. Laraki with Persian and Arabic. In the 100-item and 240-item wordlists, we identified the following levels of lexical similarity with Laraki: 100-item wordlist 240-item wordlist Persian (Modern Standard) 72% 63% Arabic (Modern Standard) 12% 10%. On the one hand, the predominance of Laraki wordlist items similar to Persian (72% / 63%) is compatible with the hypothesis that, genetically, it is an Iranian variety (3.3.2). This is especially true of the inner core of vocabulary as measured by the Swadesh 100-item wordlist, which yields a figure of 72% similarity. On the other hand, the noticeable level of lexical similarity between Laraki and Arabic wordlists (12% / 10%) points to significant Arabic influence in the constitution of the Laraki lexicon. Even Persian, which has been influenced by Arabic to a significant degree and for which half of the overall lexicon comes from Arabic [Windfuhr, 1997: 676], exhibits only 8% lexical similarity with Arabic in the 100-item and 240-item wordlists (5.3), which are limited to basic vocabulary. In a larger vocabulary list, Musandam Kumzari shows a much higher level of similarity to Arabic than is found in the basic wordlists, and this is likely true of Laraki as well.
5.3.2. Laraki with Musandam Kumzari. In the 100-item Swadesh wordlist, we identified 93 pairs (93%) of Laraki and Musandam Kumzari items as apparent cognates» [Anonby, Yusefian, 2011: 60]. - «5.3.1. Лараки по отношению к персидскому и арабскому языкам. В списках слов из 100 и 240 единиц мы определили следующие уровни лексического сходства с Лараки: список из 100 единиц / список из 240 единиц показывают сходство с современным персидским 72% / 63%; сходство с современным арабским 12% / 10%. С одной стороны, преобладание лексем словаря лараки, сходных с персидским (72% / 63%), согласуется с гипотезой о том, что генетически это иранская разновидность (3.3.2). Это особенно верно в отношении внутреннего ядра словарного запаса, измеренного с помощью списка слов Сводеша из 100 пунктов, который дает сходство в 72%. С другой стороны, заметный уровень лексического сходства между лараки и арабскими списками слов (12% / 10%) указывает на значительное влияние арабского языка на состав лексики лараки. Даже персидский язык, на который в значительной степени повлиял арабский язык и у которого половина всего лексикона происходит от арабского языка [Windfuhr, 1997: 676], демонстрирует только 8% лексического сходства с арабским в словарях из 100 и 240 единиц (5.3), которые ограничены базовым словарным запасом. В более широком словарном списке Мусандам Кумзари показывает гораздо более высокий уровень сходства с арабским, чем в базовых списках слов, и это, вероятно, относится и к Лараки.
5.3.2. Лараки и Мусандам Кумзари. В словаре Сводеша из 100 единиц мы идентифицировали 93 пары (93%) слов Лараки и Мусандама Кумзари как очевидные родственные слова» (перевод - Е.К.М.).
Э. и К. Анонби высказывают некоторые теоретические положения о статусе кумзари и идентичности его носителей. С этими положениями не всегда можно согласиться. На основе предварительного знакомства с трудами супругов Анонби и их соавторов нами подготовлены две статьи с оценкой их взглядов на кумзари: 1) в области исторической фонетики кумза-
ри [Молчанова, 2022]) и 2) в области морфологии и синтаксиса кумзари (материалы настоящей публикации).
Несмотря на то, что Эрик Анонби специально исследовал роль арабского языка и его диалектов на территории Ирана, едва ли можно согласиться с поддерживаемым им мнением, что «Arabic has been spoken as a mother tongue in the territory of today's Iran since pre-Islamic times [Nadjmabadi, 2005: 116, fn. 9]. -«Арабский язык был родным языком на территории современного Ирана с доисламских времен [Наджмабади, 2005: 116, прим. 9]» (перевод - Е.К.М.).
В «Грамматике кумзари» Кристины Анонби вызывает возражение следующий тезис: «Kumzari is genetically affiliated with both Indo-European and Semitic language families, so that it is not possible to distinguish its genetic heritage as being of purely one or the other. It is a fundamentally mixed language, with profound etymological influence from both of its ancestor language families. Characteristics of both Semitic and South-western Iranian linguistic typologies are to be found in the phonology, morphology, syntax, and discourse of Kumzari» [Anonby C. 2015: 3]. -«Кумзари генетически связан как с индоевропейской, так и с семитской языковой семьей, так что невозможно отличить его генетическое наследие от того или иного. Это принципиально смешанный язык с глубоким этимологическим влиянием обеих его языковых семей-предков. Характеристики как семитской, так и юго-западной иранской лингвистических типологий можно найти в фонологии, морфологии, синтаксисе и дискурсе Кумзари» (перевод - Е.К.М.).
Кристина Анонби широко использует некую новую категорию, которую автору насто-ящнй статьи не удалось обнаружить ни у иранистов, ни у семитологов [Коган, 2009: 15-112].
Речь идет о глаголах-арабизмах в кумзари, как нам кажется, о причастиях и инфинитивах, т.е. глагольных именах. К. Анонби употребляет термин DEVERB [Anonby Chr., 2015: 80 и сл.]:
«Deverbs: Origin and Morphological Structure. Deverbs are a uniquely adaptable word class in Kumzari. Their transparent origins are in the Semitic triliteral-root verbs, realised most commonly in the form CaCaCa (the Arabic form of the infinitival 3rd person masculine singular perfect verb: 3MS.PERF): Semitic root Kumzari deverb drs 'study, learn' darasa 'learned, learning' fkr 'think' fakara 'thought, thinking' hrq 'burn' haraqa 'burned, burning.' As will be elaborated below, deverbs are lexically and morphologically similar to their Arabic counterparts, while syntactically, their function is parallel to verbs of Indo-European origin» [Anonby C., 2015: 80]. - «Девербы: происхождение и морфологическая структура. Девербы - это уникально адаптируемый класс слов в кумзари. Их прозрачные истоки находим в семитских глаголах с трехбуквенным корнем, реализуемых чаще всего в форме CaCaCa (арабская форма инфинитива 3-го лица мужского рода единственного числа совершенного глагола: 3MS.PERF): Семитский корень - Кумзари девербы drs 'study, learn' - darasa 'learned, learning' fkr 'think' - fakara 'thought, thinking' hrq 'burn' - haraqa 'burned, burning'
Девербы лексически и морфологически подобны их арабским аналогам, хотя синтаксически их функция аналогична индоевропейским глаголам» (перевод - Е.К.М.).
Далее исследователь отмечает: «The morphology of Kumzari deverbs is without any verbal designations; that is, the deverb is unmarked for person, number, and gender, and has no indication of tense, aspect, mood, and mirativity, unlike verbs in Kumzari» [Anonby Chr., 2015: 81]. - «Морфология deverbs в кумзари не имеет каких-либо словесных обозначений; то есть у deverbs не обозначены лицо, число и род и нет указаний на время, аспект, наклонение и миративность (оценочную модальность - Е.К.М.), в отличие от глаголов кумзари» (перевод - Е.К.М.).
К. Анонби приходит к следующему выводу: «4.1.6. Conclusion: Inferences on the mixed nature of Kumzari from deverbs and their derivations. There is no doubt that the category of deverbs is the most intriguing word class in Kumzari from the point of view of language contact and historical-comparative linguistics. From the analysis of the data in this chapter it is evident that the class has been formed by setting intact Semitic lexemes into Indo-European structures, using indigenous morphology and syntax to adapt them to their grammatical context. It could even be said
to be a predictable outcome, given principles of contact linguistics, that the class of deverbs would arise» [Anonby C., 2015: 90-91]. - «4.1.6. Заключение: Выводы о смешанном характере кумзари на основе deverbs и их производных. Нет сомнения в том, что категория deverbs является наиболее интригующим классом слов в кумзари с точки зрения языкового контакта и сравнительно-исторической лингвистики. Из анализа данных, приведенных в этой главе, становится очевидным, что этот класс образовался путем помещения неповрежденных (intact) семитских лексем в индоевропейские структуры с использованием коренной (indigenous) морфологии и синтаксиса для адаптации к их грамматическому контексту. Можно даже сказать, что с учетом принципов контактной лингвистики вполне предсказуемо возникнет класс deverbs» (перевод - Е.К.М.).
Далее автор рассматривает синтаксическое функционирование класса слов, называемых deverbs: «Syntactic distribution. Syntactically....the deverb can function as a predicate in three forms. The deverb can form an intransitive predicate with the existential enclitic: (124) G948 esinan xazya = in these.ones shamed = EX: 3p 'these ones are shamed' or a predicate in a compound with the light verb to'a 'become'. Note 52. A similar contact-induced process occurs in the mixed language Tadaksahak: Songhay» [Anonby C., 2015: 81]. - «Синтаксическое распределение. Синтаксически. deverb может функционировать как предикат в трех формах. Глагол может образовывать непереходное сказуемое с экзистенциальной энклитикой: (124) G948 ésinan xazya = в этих опозоренных = экзи-стенц.: 3p 'эти опозорены' или сказуемое в сложении с легким глаголом to'a 'становиться'». В сноске 52. «Аналогичный процесс, вызванный контактом, происходит в смешанном языке та-даксахак: сонгай» (нило-сахарские языки - Е.К.М.) (перевод - Е.К.М.).
На наш взгляд, К. Анонби слишком увлеклась типологией смешанных языков в ущерб конкретному иранскому материалу, об этом свидетельствуют, например, следующие высказывания:
1) «Cross-linguistically it is more likely that frequently occuring elements, such as Semitic triliteral roots with extensive derivability, would be diffused in contact situations [Aikhenvald, 2006: 29]; in fact this is borne out in field cases to be found of the borrowing of Arabic roots into analytic compounds in languages in such farflung places as, besides Kumzari, Domari of Jerusalem [Matras, 2007: 155-6] and Hausa of western Sudan [Versteegh, 2009: 192]. At some period in history, when balanced bilingualism was the predominant mode, Kumzari would have undergone a process of integrating verbs from Semitic using native periphrastic constructions, a widespread strategy in contactinduced change [Boumans, 2007: 293; cf. Wichmann & Wohlgemuth 2005's "loan verb integration hierarchy"]. Such a construction is commonly grammaticalised over time; this is the likely origin of the Kumzari deverb» [Anonby C., 2015: 90]. -
«Кросс-лингвистически более вероятно, что часто встречающиеся элементы, такие как семитские трехбуквенные корни с широкой производимостью, будут распространяться в контактных ситуациях [Айхенвальд, 2006: 29]; на самом деле это подтверждается полевыми случаями заимствования арабских корней в аналитические составы в языках таких отдаленных мест, как, помимо Кумзари, домари Иерусалима [Matras 2007: 155-6] и хауса Западного Судана (Versteegh, 2009: 192). В какой-то период истории, когда сбалансированное двуязычие было преобладающим, кумзари подвергался процессу интеграции глаголов из семитского языка с использованием исконных перифрастических конструкций, что является широко распространенной стратегией изменения, вызванного контактом [Boumans, 2007: 293; ср. у Wichmann & Wohlgemuth, 2005 «иерархия интеграции заимствованных глаголов»]. Такая конструкция со временем обычно грамматизируется; это вероятное происхождение deverbs в кумзари» (перевод - Е.К.М.).
2) «The development of the deverb from Semitic loan words is also unsurprising in light of the flexibility of the compound verb and its open-class preverbal element. All of the 'basic' verbal semantics are covered by the simple verbs, while the unlimited historical borrowing of Semitic verbs in compounds allows for shades of meaning. As an example, one may Chapter 4 - Verb 91 consider the semantic inventory of verbs to do with 'talking': of Indo-European lexical verbs there is one: gaft, go' 'say.' Of Semitic deverbs there are at least twenty-five: afata 'talking gibberish, in-coherently,'majma 'speaking (a language),'alana 'speaking to an assembly of people,' arya 'chatter-
ing,' bagara 'shouting,' balbala 'talking very quickly,' hakyu 'storytelling,' fetahit 'telling on someone,' hamada 'praising,' hasara 'speaking noisily,' kalaka 'stammering,' lagya 'talking incessantly,' mahja 'explaining,' mawara 'congratulating,' qamqama 'mumbling,' qawala 'reciting,' ragya 'boasting,' ramrama 'murmuring,' sayaha 'calling out,' satata 'stumbling over words,'ta'ta'a 'stuttering,' tkeku 'repeating words, 'taraqa 'prompting speech,' wasafa 'describing,' xalafa 'giving condolences,' xarafa 'babbling,' and many more semantically related lexemes. The balance between the two linguistic sources in Kumzari can be measured in this respect; while IndoEuropean verbs are more basic in meaning and occur more commonly, there are much fewer of them. In contrast, the inventory of Semitic deverbs is large, but their meanings are specific, so each lexeme is used less frequently» [Anonby C., 2015: 90-91]. - «Развитие deverbs из семитских заимствованных слов также неудивительно в свете гибкости составного глагола и его довербального элемента открытого класса (its open-class preverbal element). Вся «базовая» глагольная семантика охватывается простыми глаголами, в то время как неограниченное историческое заимствование семитских глаголов в сложных соединениях допускает оттенки значения. В качестве примера можно рассмотреть семантический инвентарь глаголов, имеющих отношение к «говорению» ...: из индоевропейских лексических глаголов есть один: gaft, go' «говорить». Семитских deverbs насчитывается не менее двадцати пяти: afata «говорить тарабарщиной, бессвязно», majma «говорить (на каком-либо языке)», alana «говорить перед собранием людей», arya «болтать», bagara «кричать», balbala «говорить очень быстро», hakyu «рассказывать», fetahit «рассказывать о ком-то», hamada «восхвалять», hasara «шумно говорить», kalaka «заикаться», lagya «беспрестанно говорить», mahja «объяснять», mawara «поздравлять», kamkama «бормотание», qawala «декламирование», ragya «хвастовство», ramrama «бормотание», sayaha «выкрикивание», satata «путаясь в словах», ta'ta'a «заикание», tkeku «повторение слов», tarqa «побудительная речь», wasafa «описание», xalafa «выражение соболезнований», xarafa «лепетание» и многие другие семантически связанные лексемы. Баланс между двумя лингвистическими источниками в Кумзари можно измерить в этом отношении; в то время как индоевропейские глаголы используются в более основном значении и встречаются чаще, их гораздо меньше. Напротив, инвентарь семитских deverbs велик, но их значения специфичны, поэтому каждая лексема используется реже» (перевод - Е.К.М.).
В области структуры предложения в кумзари в предшествующих (трудам К. Анонби) исследованиях иранистов были зафиксированы следующие положения.
Структура предложения номинативная: ye buzurd-is me (он ударил меня). Рефлекс эрга-тивности сохранился в том, что в прошедшем времени у непереходных и переходных глаголов различаются личные окончания 3-го лица ед. числа. У непереходных глаголов окончание 3-го лица ед. числа -0 (ноль), у переходных -is (из исторического личного местоимения в энклитической форме): hamed (он пришел), но fosnid-is (он продал), xord-is (он выпил), cist-is (он вымыл(ся).
Сходные формы имеют место в персидском просторечии (gereft-as (он взял), raft-as (он ушел), ср. лит. gereft, raft).
Вместе с тем в кумзари происходит выравнивание по аналогии: наряду с burwad отмечена форма burwad-is (он убежал), см. также tursid-is (он испугался).
Отрицательная форма глагола образуется постпозицией отрицательной частицы na, na (me suwal tikum na (я не спрашиваю / не спрошу).
В «Грамматике» К. Анонби приводятся случаи двойного отрицания в кумзари, связанные с позицией объекта [Anonby C., 2015: 213-214].
Отдельный раздел (9) у К. Анонби посвящен предложению (clause), порядку слов и его изменению [Anonby C., 2015: 163 и сл.]. Процитируем автора: «9.1. Constituent order. 9.1.1. Basic word order. The clause in Kumzari consists minimally of subject and predicate. The subject may be not be overtly stated, and a predicate verb may be replaced with an existential enclitic, the verb to'a 'become,' an evidential, a possessive construction, or an abstract plural. A deverb may operate with a light verb or existential enclitic to form a predicate. Unmarked constituent order is Subject-Object-Verb. Order may be altered to signify factivity or topicalisation». - «9.1. Порядок
непосредственно составляющих. 9.1.1. Базовый порядок слов. Предложение в кумзари состоит как минимум из субъекта и предиката. Субъект может не указываться явно, а глагол-предикат может быть заменен экзистенциальной энклитикой, глаголом tö'a «стать», эвиденци-альной, притяжательной конструкцией или абстрактным множественным числом. Deverb может быть соединен с легким глаголом или экзистенциальной энклитикой, образуя сказуемое. Немаркированный порядок непосредственно составляющих: субъект-объект-глагол. Порядок может быть изменен для выражения фактитивности или топикализации» (перевод - Е.К.М.).
Заключение
Подводя итог, представляется небесполезным привести несколько глоссированных фраз из «Грамматики» К. Анонби: (426) P418 sä tany-um na wä tö na. now stay: IMPF-1s NEG with 2s NEG 'Now I am not staying with you.' As described in § 4.3, when the object is in the form of a noun or noun phrase it precedes the verb or deverb, and when it is in the form of a pronoun it follows the verb or deverb: (427) R1386 mä jir-im ye na. mä brär xö jir-im na. 1p see: REAL-1p 3s NEG 1p brother REFL see: REAL-1p NEG 'As for us, we didn't see him. As for us, we didn't see our brother.' (428) U416 jayb xö kand-is. söd-is ye zer bälist-ö. gold.diadem REFL put.away: REAL-3s put:REAL-3s 3 s under pillow-the 'She put away her diadem. She put it under the pillow' [Anonby C., 2015: 163].
Проведенный анализ свидетельствует о том, что работы Эрика и Кристины Анонби нуждаются в более пристальном изучении, а языку кумзари не помешала бы комплексная экспедиция в район Персидского залива с участием профессиональных иранистов и арабистов. Как и большинство бесписьменных иранских языков, кумзари находится на грани исчезновения в силу малочисленности говорящего на нем населения. В этой связи научная значимость изучения данного языка не подлежит сомнению.
Литература:
1. Анонби Э. К лингвистической истории Кумзари // Ninth International Conference on Iranian Linguistics (ICIL 9). Abstract Booklet. Vienna, Institut für Iranistik, Austrian Academy of Sciences, 2020.
2. Коган Л.Е. Семитские языки // Языки мира. Семитские языки... Москва, 2009. С. 15-112.
3. Молчанова Е.К. Кумзари-арабские языковые контакты // Ирано-афразийские языковые контакты. М.: Изд-во «Наука». 1987. С. 109-124.
4. Молчанова Е.К. Кумзари язык/диалект // Языки мира. Иранские языки. I. Юго-западные иранские языки. М.: Изд-во «Индрик», 1997. С. 191-193.
5. Молчанова Е.К. Кумзари - малый исчезающий иранский язык в регионе Персидского залива // Малые языки в большой лингвистике: сб. ст. М.: «Буки Веди», 2022. Вып. 4. С. 176-182.
6. Anonby E., Yousefian P. Adaptive Multilinguals: A Survey of Language on Larak Island. Uppsala: Acta Universitatis Upsaliensis, 2011. Vol. 16.
7. Anonby E., Taheri-Ardali M., Leitner B., El Zarka D. First Description of Arabic on The South Coast of Iran: The Arabic Dialect of Bandar Moqäm, Hormozgan // Journal of Semitic Studies. 2021. Vol. 66 (1). P. 215-261.
8. Anonby W., van der, C. A Grammar of Kumzari: A Mixed Perso-Arabian Language of Oman. Leiden, 2015.
Статья поступила в редакцию 14.10.2023
E.K. Molchanova
Institute of Linguistics, Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia
FROM THE HISTORY OF THE STUDY OF MULTILINGUALISM AMONG QUMZARI SPEAKERS IN THE PERSIAN GULF
The article deals with the small Iranian language Kumzari; its speakers live in the Persian Gulf region. This language has been heavily influenced by the Arabic language. The paper's goal lies in critical analysis of the existing publications concerning Kumzari. The author presents a brief review of recent papers (published in the 21st century) by Canadian-European researchers E. and C. Anonby. The author considers and evaluates their views on the status, morphology and syntax of the Kumzari language. The conclusion is made that some of the researchers' views are not justified and the discussed language needs a complex study by professional specialists in the Iranian and Arabic languages.
Key words: Persian Gulf, Iranian language Kumzari, multilingualism, Arabic linguage, verb names, sentence structure, E. and C. Anonby.
About the author:
Molchanova Elena Konstantinovna, Doctor of Philology, Chief Researcher, in the Department of Iranian Languages, Institute of Linguistics under the Russian Academy of Sciences (Moscow, Russia); e-mail: e_molchanova@mail.ru.
References:
1. Anonby, E. "On the Linguistic History of Kumzari." Ninth International Conference on Iranian Linguistics (ICIL 9). Abstract Booklet. Vienna, Institut fur Iranistik, Austrian Academy of Sciences, 2020.
2. Kogan, L. "Semitic Languages." Languages of the World. Semitic Languages. Moscow, 2009, pp.15-112.
3. Molchanova, E.K. "Kumzari-Arabic Language Contacts." Irano-Afrazijskie Yazykovye Kontakty. Moscow, 1987, pp. 109-124.
4. Molchanova, E.K. "Kumzari Language/Dialect." Yazyki Mira. Iranskie Yazyki. I. Yugo-zapadnye Iranskie Yazyki, Moscow, 1997, pp. 191-193.
5. Molchanova, E.K. "Kumzari - A Minor Endangered Iranian language in the Persian Gulf Region." Malye Yazyki v Bol'shoj Lingvistike, issue 4, 2022, pp. 176-182.
6. Anonby E., Yousefian P. "Adaptive Multilinguals: A Survey of Language on Larak Island." Acta Universitatis Upsaliensis, vol. 16, 2011.
7. Anonby E., Taheri-Ardali M., Leitner B., El Zarka D. "First Description of Arabic on The South Coast of Iran: The Arabic Dialect of Bandar Moqam, Hormozgan." Journal of Semitic Studies, vol. 66 (1), 2021, pp. 215-261.
8. Anonby Wal, van der C. A Grammar of Kumzari: A Mixed Perso-Arabian Language of Oman. Leiden, 2015.
Received 14.10.2023
