CC BY
4Н ЕИЗВЕСТНЫЕ СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ МУЗЫКАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ
© Гуревич В. А., 2016 УДК 78.071.2
ИВАН ЯРНОВИЧ В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ
Среди многих иностранных музыкантов, работавших в российской столице во второй половине ХУШ века, были люди разной судьбы. Некоторые из них нашли себя в России, ставшей их второй родиной (И. Хюбнер, Ф. Арайя, Л. Мадонис, Т. Порта, Г. Раупах, А. Тиц, А. Амати, Ф. Фейхтнер). Другие приезжали и уезжали, промелькнув подобно метеору и не оставив длительного следа в русской культуре (большая часть солистов итальянской и французской трупп, «сезонные» гастролеры и т. д.). Наконец, сравнительно немногочисленная группа музыкантов, живших, уезжавших и вновь возвращавшихся в Петербург, чтобы в конце концов окончательно его покинуть или окончить здесь дни свои. К этой группе относятся работавшие в северной столице выдающиеся скрипачи-виртуозы — Антонио Лолли и его ученик и преемник Иван Ярнович (1747-1804).
Ярнович приехал в столицу, видимо, ранней весной 1783 года. Р.-А. Моозер, а, вслед за
Статья посвящена вопросам, связанным с петербургским периодом деятельности одного из ярких представителей плеяды европейских скрипачей-виртуозов XVIII века Ивана Ярновича. Рассматривается ряд проблем, решение которых может пролить свет на некоторых важные эпизоды истории отечественного музыкального искусства этого периода.
Ключевые слова: скрипичное искусство, виртуоз, скрипичная музыка в России
ним, другие исследователи, полагали, что Ярно-вич рассчитывал получить поддержку трудившегося тогда в Петербурге Лолли. Ныне эта точка зрения может быть объявлена не единственной. Из статьи польского музыковеда Алины Журав-ской-Витковской в сборнике «Загреб и Хорватия как мост между центральноевропейской и средиземноморской музыкальными культурами» (Загреб, 1998), рассказывающей о пребывании Ярновича в Варшаве, явствует, что скрипач отправился в Петербург по рекомендации российского посла в Польше графа Отто Штакельберга, в доме которого он с блеском выступил, получив невиданный гонорар в 2000 золотых. Правда, никаких документальных подтверждений тому Жу-равская не приводит. Более того, она ставит под сомнение сам факт занятий Ярновича у Лолли в Штутгарте, утверждая, что «Лолли не был учителем Ярновича», так как у Ярновича «отсутствовала регулярная школа» [1, с. 250]. Источник такой точки зрения — «Письма о музыке» М. К. Огинь-ского, изданные в Кракове в 1956 году. При всей серьезности этого источника полагаться на него все же следует с известной долей осторожности: Огиньский писал свои мемуары спустя сорок с лишним лет после описываемых событий, и элемент субъективизма в них не мог не присутствовать. Во всяком случае факт обучения у Лолли сам Ярнович нигде публично не опровергал, а приехав в Петербург, более года находился здесь одновременно с Лолли. Об их близких отношениях свидетельствует ряд фактов, на важнейший из которых доныне не обращали внимания исследователи: считалось, что Ярнович сменил Лолли на посту придворного камермузыканта. Но никто не заметил, что в течение нескольких месяцев оба скрипача фактически занимали одну и ту же должность одновременно! Ибо, хотя контракт с Ярновичем В. И. Бибиков подписал еще 14 мая 1783 года, но в должность Ярнович вступил 22 80
Актуальные проблемы высшего музыкального образования
января 1784 года. А решение об увольнении Лолли датировано 24 октября 1783 года. Выходит, что с середины мая по конец октября Лолли и Ярно-вич служили (по крайней мере формально) вместе, только с разным окладом (4000 рублей — у Лолли, 3000 — у Ярновича). И хотя, несомненно, именно волокита с увольнением Лолли и была той самой оставшейся непонятной Моозеру причиной восьмимесячной задержки с официальным началом придворной службы Ярновича, никакого конфликта между обоими скрипачами не возникло: Ярнович терпеливо ждал разрешения спора между Лолли и дирекцией Императорских театров. Зная непредсказуемый характер Ярновича, скандалившего далеко не по столь существенным поводам, можно объяснить его смирное поведение одной, но более чем важной причиной: со старым наставником он ссориться не мог и не хотел. Неизвестно, платили Ярновичу в это время официально или нет, но материально он, конечно, обижен не был: во всяком случае гонорары за разовые выступления плюс выигрыши за биллиардным столом (в этой игре Ярнович считался сильнейшим в Европе) с лихвой покрывали положенный ему оклад.
Подчеркнем, что о пребывании Ярновича в Петербурге вообще сохранилось очень мало документальных свидетельств, пожалуй, меньше, чем о ком бы то ни было из заезжих виртуозов. Если и есть упоминания, то предельно краткие. Ничего подобного, например, «историям» Лолли. Естественно, возникает вопрос: почему так произошло? Ответ таится в сфере, далекой от внешней стороны дела: Ярнович исполнял свои обязанности не совсем так (или совсем не так), как предписывали тогдашние контракты придворных музыкантов. Во-первых, он не играл в придворном оркестре, хотя формально сие как бы само собой разумелось. Во-вторых, он почти не давал сольных концертов: нет ни одного анонса в печати, ни одного упоминания в ней о его публичных выступлениях, хотя известно, что он все-таки играл и в Петербурге, и в Москве. Более того, Ярнович крайне редко давал так называемые «большие» концерты в придворном кругу: о них не упоминает ни один из мемуаристов той эпохи. Мы доподлинно знаем лишь то, что дебют Ярновича состоялся 10 мая 1783 года в придворном концерте. Далее — никакой конкретики.
Чем же занимался Ярнович? Очевидно, тем, чем занимались музыканты, облеченные особым доверием Екатерины: играл «за зеркалом», перед императрицей и ее приближенными, в домашней обстановке. В состав ансамбля, по мнению Р.- А. Моозера, входили кларнетист Йозеф Бер,
скрипач Август Тиц, певица Луиза Тоди и сопра-нист Комаскино (Кристофоро Арнабольди). Как мы знаем на примере В. Пашкевича, о музыкантах, вхожих в покои императрицы, не сохранилось почти никаких документов: они существовали, исполняли свои обязанности, но место и время исполнения этих обязанностей не фиксировалось и не могло фиксироваться официально. Отсюда и молчание по поводу конкретных выступлений Ярновича — и весьма благожелательное отношение к нему придворных кругов. Обращает на себя внимание лексика, избранная вице-канцлером А. Кушелевым-Безбородько в письме В. Бибикову, написанному по горячим следам премьерного концерта Ивана Ярновича: «Ее Величество императрица желает (курсив мой. — В. Г.), чтобы музыкант Ярнович был приглашен на службу, учитывая его замечательные таланты, и желает (курсив мой. — В. Г.), чтобы Ваше Превосходительство заключило с ним контракт» [2, с. 14].
Неясно, когда Ярнович стал членом престижного Музыкального клуба. Есть предположение, что ещё при жизни Я. Штелина — основателя и фактического главы клуба, привлекавшего туда всех приехавших виртуозов (то есть до июня 1785 года). Моозер относит членство Ярновича в Музыкальном клубе к 1789 году, но это утверждение может быть оспорено. Что касается характера написанных в эти годы сочинений, то здесь больше ясности, ибо эту музыку Ярнович играл и в Петербурге, и в других городах и странах (и издавал ее там). В его концертах и (или) сонатах, не говоря уже о вариациях, сочетается прекрасное владение стилистикой венской школы с «игрой» виртуозными эффектами и, разумеется, введением русского фольклорного элемента. Тут он следует за Лолли и Хандошкиным. Трудно сказать, посещал ли Ярнович концерты Хандошкина (тот отбыл в Екатеринослав с Потемкиным в феврале 1785 года), но в том, что он был знаком с ним уже в это время, вряд ли следует сомневаться.
Почти ничего не известно о «блицвизите» Ярновича в Санкт-Петербург в 1789 году, осуществленном, видимо, поздней весной, после оглушительного успеха его апрельского московского концерта. Вероятно, одной из причин приезда стали семейные проблемы, ибо супруга Яр-новича оказалась в тот момент временно без постоянной работы (она, как известно, была актрисой петербургской французской труппы). Дату отъезда Ярновича из России Моозер относит к следующему, то есть к 1790 году. Документального подтверждения ученый не приводит.
Немузыкальными причинами, по мнению специалистов, было вызвано возвращение маэ-
№ 2 [40] 2016
стро в столицу во второй половине 1802 года: он приехал, дабы зарабатывать на жизнь игрой на бильярде. Так-то оно так, но тогда непонятно, почему его все-таки зачислили в Первый придворный оркестр? Чтобы просто платить немалые деньги? Поблажки, конечно, были возможны — Ярнович при жизни стал легендой. Но не до такой же степени, чтобы скрипач практически не брал в руки инструмент? Кажется, все-таки нужно признать, что, несмотря на отсутствие письменных свидетельств, и в эти последние годы своей жизни Ярнович продолжал периодически появляться на публике, а вполне вероятно, и играть в ансамблях с другими исполнителями: профессионалами и любителями. Слава его не померкла, иначе вряд ли власти пошли на беспрецедентную по масштабам для российского придворного артиста церемонию его похорон.
Вопросы, вопросы, вопросы... Их много вокруг Ярновича. И надо пытаться решить их, в том числе путем зарубежных поисков, консультируясь с загребскими профессорами Верой Ка-
талинич и Станиславом Туксаром — главными знатоками его жизни и творчества1. Не забывая, разумеется, об архивах нашей страны, где, бесспорно, таится еще множество ценнейших материалов, ждущих своего открытия.
Примечания 1 Перу В. Каталинич принадлежит наиболее обстоятельная работа о жизни и творчестве Ивана Ярновича — «Скрипичные концерты Ивана Ярновича» (Загреб, 2006. 264 с., на хорватском языке).
Литература
1. Журавская-Витковская А. Ярнович в Варшаве // Загреб и Хорватия как мост между центрально-европейской и средиземноморской музыкальными культурами (на хорватском языке). Загреб, 1998. С. 249-253.
2. Моозер Р.-А. Итальянские скрипачи-композиторы в России в XVIII веке // Rivista musicale italiano. 1949. № 2. C. 14-22.
