CC BY
0
Вестник ПСТГУ Серия III: Филология.
Фомичева Софья Владимировна, аспирантка Восточного факультета СПбГУ Россия, г. Санкт-Петербург sofia021987@gmail.com https://orcid.org/0000-0002-1264-9312
2022. Вып. 73. С. 103-118
Б01: 10.15382Миг111202273.103-118
Иудейская литература периода Второго Храма
как ВОЗМОЖНЫЙ ИСТОЧНИК ДЛЯ КОНЦЕПЦИИ
Ефрема Сирина о боговдохновенном учителе-писце (на примере шестого гимна «О Распятии»)*
Аннотация: В своем шестом гимне из цикла «О Распятии», посвященном решению проблемы трех дней и трех ночей пребывания Иисуса во гробе, сирийский поэт-богослов Ефрем Сирин (IV в.) предстает как учитель астрономического и календарного знания. Статья посвящена вопросу, каким образом Ефрем Сирин конструирует свой учительный авторитет в данном гимне и под влиянием каких традиций он, возможно, при этом находится. Автор демонстрирует, что астрономический дискурс в шестом гимне строится с помощью таких структурных элементов, как речь от первого лица и термин «вычисление», и метафорически выражается с помощью образа боговдохновенного писца. В статье показывается, что все эти элементы имеют явные параллели в иудейских арамейских текстах периода Второго Храма, связанных с астрономическими и иными арифметическими вычислениями, среди которых, например, «Арамейская астрономическая книга» и «Завещание Левия». Создатели этих текстов, иудейские писцы, преобразовывали древнее вавилонское астрономическое знание в новые нарративные формы. При этом реальные писцы использовали фиктивный авторитет библейских фигур, ассоциировавшихся в период Второго Храма с письменной деятельностью — Моисея, Давида, Еноха, Ноя и др. Обращая внимание на аналогичное использование этих фигур в гимнах Ефрема Сирина, автор делает вывод, что сирийский поэт является наследником древней традиции наделять особым авторитетом боговдохно-венных писцов-учителей, интерпретаторов божественных тайн. Соединяя прообразовательную христологическую интерпретацию «тайны», «символа» с древними иудейскими и месопотамскими смыслами, сирийский поэт в гимне «О Распятии» и других произведениях предстает не просто как богослов, а как учитель с квази-пророческим статусом, продолжающий «дело» Моисея и Давида, т. е. написание письменных произведений и интерпретацию.
© Фомичева С. В., 2022.
* Идеи, послужившие основой данной статьи, возникли в ходе работы автора в проекте «Библейская экзегеза и религиозная полемика в сирийских текстах Поздней Античности» научно-исследовательского центра 1136 «Образование и религия в культурах Средиземноморья и соседних областей от Древности до Средневековья и классического ислама», Геттингенский университет, Германия, 2015—2020 гг.
С. В. Фомичева
По мнению автора, сделанные выводы важны для понимания истоков творчества Ефрема Сирина и сирийского христианства в целом.
Ключевые слова: сирийское христианство, Ефрем Сирин, мадраши «О Распятии», образование в раннем христианстве, религиозный авторитет, иудейская литература периода Второго Храма, астрономическая иудейская литература, «арамейская астрономическая книга», «Завещание Левия», писцы как бого-вдохновенные учителя.
Введение
Ефрем Сирин (f 373) — великий сирийский поэт-богослов, написавший сотни дидактических гимнов-мадрашей, в которых он раскрывает суть христианского учения в поэтической форме. В шестом гимне из цикла гимнов «О Распятии»1 Ефрем Сирин обращается к проблеме трех дней и трех ночей пребывания Христа во гробе. Напомним, что суть проблемы сводится к согласованию пророческих слов Самого Господа, что «Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи»2 и их приложения новозаветными авторами ко времени Его Воскресения в одних случаях — «на третий день»3 а в других — «через три дня»4 со временем, известным из евангельского повествования о событиях между Его смертью на кресте и Воскресением. Между тем, в соответствии с евангельскими повествованиями, Иисуса Христа распяли в пятницу, а воскрес Он рано утром в воскресенье. Между пятницей и воскресеньем две ночи, т. е. для счета «трех дней и трех ночей» не достает третьей ночи. Подобное «несоответствие» давно занимало умы христианских богословов. Как показал в своей недавней статье Блейк Хартунг5, Ефрем Сирин предлагает оригинальное решение этой проблемы. Основываясь на своем учении о природе как о неисчерпаемом источнике (наряду с Писанием) христологических символов и прообразов, сирийский богослов показывает в своем гимне, что три часа тьмы (и последовавшие за ними три часа света) в пятницу были прообразованы астрономическими особенностями известных ему календарей6. Так, сирийский поэт-богослов осведомлен о том, что солнечный год длится 365 К дней и раз в четыре года нуждается в интеркаляции — добавлении одного дня (т. е. 12 часов)7. При этом, если рас-
1 Сирийский текст гимнов «О Распятии» издан в Des Heiligen Ephraem des Syrers Paschahymnen (de Azymis, de Crucifixione, de Resurrectione) / E. Beck, Hrsg. Louvain, 1964 (Corpus Scriptorum Christianorum Orientalium; t. 248. Scriptores Syri; t. 108). S. 42-78. Перевод на немецкий язык в CSCO; 249. Syr; 109. S. 34-62.
2 Мф 12. 40.
3 Мф 16. 21; 17. 23; 20. 19; 26. 61; Лк 13. 32; 18. 33; 24. 7; 1 Кор 15. 4.
4 Мф 26. 61; Мк 14. 58; Ин 2. 19.
5 См.: Hartung B. The Significance of Astronomical and Calendrical Theories for Ephrem's Interpretation of the Three Days of Jesus' Death // Syriac Christian Culture: Beginnings to Renaissance / A. M. Butts, R. D. Young, eds. Washington, DC, 2021. P. 37-49. Мы выражаем благодарность Блей-ку Хартунгу, поделившемуся с нами версткой своей статьи в частной переписке в мае 2020 г.
6 См.: Hartung. Op. cit. P. 42-47.
7 См.: Ефрем Сирин. О Распятии. 6. 6. По мнению Ефрема Сирина, день (сутки) длился 12 часов, а не 24 (см.: Mitchell C. W. Ephraim's Prose Refutations of Mani, Marcion, and Bardaisan. London, 1912. Vol. 1. P. 23 [сирийский текст], P. xxxix [перевод]).
пределить эту интеркаляцию по четырем годам, то каждому году добавится три часа. Именно эту цифру и использует Ефрем Сирин как доказательство того, что необходимость интеркаляции в солнечном календаре изначально заложена Богом в качестве прообраза трех часов тьмы в пятницу распятия Иисуса8. Точно так же, в рамках прообразовательного толкования, использует сирийский писатель и свои познания о лунном календаре. Так, ему известно, что лунный календарь состоит из 12 месяцев, при этом в каждом месяце насчитывается 29 И дней9, т. е. ежемесячно не хватает шесть часов (1/2 от 12 часов). Так как лунный календарь состоит из 354 дней, то, по сравнению с солнечным, в нем теряется 11 дней10. Ефрем Сирин воспринимает эти «потери» как признак «дефективности» данного календаря, что дает ему дальнейшие возможности для прообразователь-ной интерпретации. Так, три часа, прибавляемые в солнечном календаре, по его мнению, прообразуют три часа затмения в пятницу после смерти Иисуса на Кресте, а недостающие шесть часов лунного календаря прообразуют шесть часов дополнительного дня, за который Ефрем Сирин принимает три часа затмения и последующие за ним три часа света. В итоге своих расчетов сирийский богослов насчитывает «правильное» количество дней и ночей: первый день (с утра пятницы до шести часов), первая «ночь» дополнительного дня (с шести часов пятницы до девяти часов), второй «день» дополнительного дня (с девяти часов пятницы до двенадцати часов), вторая ночь (ночь с пятницы на субботу), третий день (суббота) и третья ночь (ночь с субботы на воскресенье).
Анализируя данную интерпретацию Ефрема Сирина в контексте христианской письменности его эпохи, Блейк Хартунг приходит к выводу, что такое подробное «астрономическое» доказательство проблемы трех дней, в основе которого лежит хорошее знание особенностей лунного и солнечного календарей, уникально среди христианских авторов11. Этот факт заставил исследователя задуматься о том, что представляет собой данный гимн, каков был его Sitz im Leben. Развернутый ответ на этот вопрос не входил в задачи статьи, и Хартунг ограничивается кратким замечанием, что Ефрем Сирин выступает здесь фактически как учитель, и данный гимн выглядит уместно для школьного контекста12.
Мы считаем, что Блейк Хартунг обратил внимание на достаточно важные элементы в творчестве Ефрема Сирина, которые до сих пор не получили должного внимания, и его исследование следует продолжить по разным направлениям. В нашей статье мы хотели бы обратить внимание на ряд элементов, которые остались за рамками исследования Хартунга, но которые подтверждают его предположение о связи данного гимна со школьным контекстом. Речь пойдет прежде всего не о содержательных, а о некоторых формальных, т. е. структурных и риторических элементах, с помощью которых сирийский богослов конструирует свой «научный» астрономический дискурс в шестом гимне. Мы попытаемся продемонстрировать, что использование в данном произведении речи от первого лица,
8 См.: Ефрем Сирин. О Распятии. 6. 6; 6. 7; 6. 9; 6. 15.
9 См.: Там же. 6. 12.
10 См.: Там же. 6. 17.
11 См.: Härtung. Op. cit. P. 47.
12 См.: Ibid. P. 48-49.
в рамках которой появляется термин ^п-о.. (сир. «вычисление, расчет»), наряду с представлениями о роли боговдохновенного «писца»-учителя имеет яв-
ные параллели в иудейской литературе периода Второго Храма, посвященной, в частности, астрономическим и иным типам арифметических вычислений. Эта традиция, берущая свое начало в вавилонских астрономических воззрениях, развивалась в рамках школьного контекста. Выявление подобной традиции в произведениях Ефрема Сирина, как мы надеемся, позволит по-новому взглянуть на то, каким образом сирийский поэт-богослов обосновывал свой авторитет и в чем, по его мнению, заключалась роль его письменных произведений.
1. Первое лицо и термин ^п-о..
Развивая свою интерпретацию «трехдневной» проблемы, суть которой мы кратко изложили во введении, Ефрем Сирин часто прибегает к использованию формы от первого лица13. Так, первый раз он говорит о себе в первом лице в начале гимна, призывая свою аудиторию воспринять его слова о трех днях воскресения Иисуса:
Итак, прими (Апп), о слушатель о^), мои слова (Дл) с вычислением
(^п-ом) трех дней14.
Уже эта начальная фраза дает своеобразный ключ к пониманию тех традиций, наследием которых она, по нашему мнению, является. Во-первых, Ефрем Сирин здесь явно использует как образец обращение мудрого учителя из еврейской литературы Премудрости, например, книги Притчей Соломоновых:
Слушай сын мой, и прими (Аппо) слова мои (Дл) <...>15
Исходя их этого, мы уже можем сделать вывод, что сирийский богослов выступает в гимне «О Распятии» как учитель божественной премудрости, ставя себя в один ряд с Соломоном или Иисусом, сыном Сираховым. Однако этим источники Ефрема Сирина не исчерпываются. Содержание своих мудрых «слов» сирийский учитель определяет как ^ш-ои, что означает «вычисление, расчет». Еврейский аналог этого слова (ТЛ^П) («расчет, вычисление, размышление, заключение») употребляется в Ветхом Завете редко, только в литературе Премудрости — в книге Екклесиаста16 и в книге Иисуса, сына Си-
13 Ср.: Ефрем Сирин. О Распятии. 6. 4, 18. 20.
14 Там же. 6. 4. Здесь и далее переводы принадлежат автору статьи.
15 Притч 4. 10. Ср.: Сир 6. 23: «Послушай, сын мой (,ч= ^л*.), и прими учение мое Д=шо) <...>». Здесь и далее (если не оговорено иное) библейские стихи приводятся согласно сирийскому переводу Библии — Пешитте. Схожее обращение к сыну с мудрым наставлением, хотя и без использования глагола «принимать», встречается уже в одном из древнейших образцов небиблейской литературы Премудрости — «Премудрости Ахикара», которая сохранилась в том числе на арамейском и сирийском языках: «Слушай, сын мой и ступай к наставлению моему, и запомни слова мои, как божественную речь» (3.10—11). Ср.: «Письмо Мара Бар Серапиона» (1—11 вв. н. э.?), где мудрец обращается к своему сыну со словами: «и помни заветы мои с усердием» (43. 10—11).
16 Еккл 7. 25, 27; 9. 10.
рахова17. При этом только единственный раз значение этого слова, кажется, напрямую связано со значением расчетов и вычислений18, а в остальных случаях оно означает умственную деятельность, размышление, умозаключение. В Ветхом же Завете Пешитты слово употребляется значительно чаще, практически везде, где речь идет о числе, исчислении19. Однако нигде в канонической Библии нет таких подробных астрономических и календарных расчетов, как в анализируемом гимне Ефрема Сирина. Поэтому нам представляется, что воззрения сирийского богослова о числах и астрономических вычислениях могли сформироваться под воздействием еще одного богатого источника: еврейской дидактической литературы периода Второго Храма, написанной на арамейском языке, в частности, еврейских астрономических текстов. Именно в подобных текстах используется термин ^^юи, точнее его арамейские аналоги (рФ1П или ТШП), для обозначения различных арифметических вычислений. Термин «вычисление» в рамках обращения от первого лица засвидетельствован уже в самых ранних образцах еврейской астрономической литературы — в арамейских фрагментах из Кумрана, так называемой «арамейской астрономической книге» (4Q208—4Q211=4QEnastra-d)20. Самый древний из этих фрагментов, 4Q208, датируется концом III — началом II в. до н. э.21 Эти арамейские документы очень важны, так как представляют собой самое раннее имеющееся у нас свидетельство развития еврейской астрономической мысли, чьей более поздней стадией является так называемая «Астрономическая книга Еноха» (1 Ен. 72—82), сохранившаяся на эфиопском языке. Исследователи отождествляют фрагменты «Арамейской астрономической книги» с теми или иными частями «Астрономической книги Еноха», хотя сходства зачастую далеки от дословных. В одном из этих кумранских документов, 4Q209 (4QEnastrb), который датируется рубежом эр22, описывается видимость луны в течение года. В двух фрагментах текста (4Q209 25 3—4 и 4Q209 26 6—7) эта астрономическая информация подается в рамках речи от первого лица с употреблением термина ТШП. Так, в первом фрагменте говорится:
И Л*7 ЛППХ ГШ ГШ[П <•••> Мне было показано другое [вы]числение для того, что идет <•..>
17 Сир 9. 15, 25. 6 (7), 42. 3.
18 Сир 42. 3.
19 Исх 5. 8, 30. 12; Чис 1. 2, 49; 4. 2; 14. 29; 26. 2; 2 Цар 24. 2, 9; 4 Цар 12. 4; 1 Пар 7. 9, 40; 21. 5; 1 Езд 3. 6; Сир 9. 15; 27. 6 и др.
20 Эти тексты изданы и исследованы в Milik J. Books of Enoch: Aramaic Fragments of Qumran Cave 4. Oxford, 1976; Tigchelaar E., Garcia Martinez F. 4QAstronomical Enocha-b // Qumran Cave 4.XXVI: Cryptic Texts and Miscellanea, Pt 1 / S. J. Pfann et al., eds. (DJD; 36). Oxford, 2000. P. 95—171; Drawnel H. The Aramaic Astronomical Book from Qumran: Text, Translation, and Commentary. Oxford, 2011. См. также Reed A. Y. Writing Jewish Astronomy in the Early Hellenistic Age: The Enochic Astronomical Book as Aramaic Wisdom and Archival Impulse // Dead Sea Discoveries. 2017. № 24. P. 1-37, особенно Р. 15-24.
21 См.: VanderKam J. C. The Book of the Luminaries (1 Enoch 72-82) // 1 Enoch 2: A Commentary on the Book of 1 Enoch, Chapters 37-82 / G. W. E. Nickelsburg, J. C. VanderKam, eds. Hermeneia. Minneapolis, 2012. P. 334-570, здесь P. 337.
22 См.: Ibid.
«Я» остается в данном тексте анонимным, но, благодаря сопоставлению с «Астрономической книгой Еноха», становится ясно, что под этим «я» подразумевается Енох23, который сообщает о себе, что ему было показано — при посредничестве ангела Уриэля — какое-то другое вычисление.
Во втором фрагменте 4Q209 26 6—7 говорится:
24,]Г[1]ПХ т^[п] 'пз о7 П2К тпа тузт <...>:
А теперь я покажу тебе, мой сын, [...] [в]ычисление. Он показал мне
<. >
Если отождествление Йозефа Милика этого фрагмента с 1 Ен 79. 1—225 верно, то под «я» на этот раз имеется в виду ангел Уриэль, который показывает Еноху, обращаясь к нему «мой сын», новое астрономическое правило.
Как считают исследователи, в основе этих арамейских фрагментов лежат вавилонские астрономические списки, подвергнутые иудейскими писцами существенной трансформации: изначально лишенные всякой литературной формы, они получают зачатки литературной обработки, т. е. превращаются из списков в нарратив26. И отражается этот переход прежде всего в том, что перечни астрономической информации, обозначаемые термином ТШП, обрамляются речью от первого лица27. В дальнейшем эти литературные элементы будут развиваться, став определяющими в «Астрономической книге Еноха», где речи Еноха от первого лица становятся основным инструментом передачи астрономических знаний, а арамейскому ТШП соответствуют два постоянных аналога28. При этом, как отмечают исследователи, подобная структура несет дидактическую функцию, которая заключается в передаче астрономического знания от учителя к ученику. Так, согласно Аннет Йошико Рид, «голос от первого лица нужен, чтобы эмитировать процесс обучения и сигнализировать о передаче точного знания о космосе»29.
Как показал Хенрик Дравнель, те же структурные элементы встречаются и в других текстах периода Второго Храма, например, в арамейской «Завещании
23 Библейский персонаж Енох (Быт 5. 21—24) в литературе периода Второго Храма и в более поздних традициях является ключевой фигурой, которая ассоциируется с астрономическим и календарным знанием. В рамках «Астрономической книги Еноха» (1 Ен 72—82) Енох, часто в речах от первого лица, сообщает о том, что показал ему ангел Уриэль — циклы луны, солнца и звезд, сведения о сезонах и погоде. Эти знания Енох передает своему сыну Мафусаилу.
24 Так восстанавливают текст Tigchelaar E., Garcia Martinez F. 4QAstronomical Enocha-b... P. 163. Хенрик Дравнель предлагает читать не ,]3,[1]ПХ «он показал мне», а «другое», т. е. «другое вычисление» (см.: Drawnel H. Priestly Education in the Aramaic Levi Document (Visions of Levi) and Aramaic Astronomical Book (4Q208-211) // Revue de Qumran. 2006. № 88. T. 22.4. P. 548-574, здесь: Р. 560).
25 См.: Milik. Books of Enoch... P. 294.
26 См.: Reed. Writing Jewish Astronomy. Р. 15-24.
27 См.: Ibid. P. 21, 22.
28 td\az (эфиоп. "закон", "заповедь") и seriat ("приказ" "повеление"). См.: Ibid. P. 22.
29 Ibid. P. 22.
Левия», обнаруженном в Кумране30. В этом тексте также представлены арифметические вычисления, но не астрономические, а касающиеся расчета количества дров, необходимого для различных видов животной жертвы. Эти расчеты, как и в «Арамейской астрономической книге», вставлены в речи библейских персонажей — на этот раз патриарха Исаака, который передает свои знания Ле-вию, а тот, в свою очередь, своим сыновьям. Термин «вычисление» появляется в тексте дважды: один раз во фрагменте, дошедшем на арамейском языке (ALD 31 р^1П )31, и еще раз в части, сохранившейся только на греческом языке (ALD 52, Хоуюцбс;). Например, Исаак увещевает Левия:
[И все, что ты будешь делать], делай это в порядке, [по мере] и по весу. Не прибавляй ничего, что не [соответствует], и не убавляй от соответствующего вычисления (р№1П) др[о]в, (которое) требуется, чтобы принести в жертву все, что предлагается на алта[ре] (АЬБ 31).
Хенрик Дравнель отмечает, что Левий в этом тексте «изображается, как ученик жреческой и метрологической и арифметической мудрости, которую передал ему его дед Исаак. Так профессиональное знание перешло от одного поколения к другому, и Левий предстает как мудрый учитель, который наставляет своих детей/учеников передать то же самое знание будущим поколениям32. При этом обращение к сыновьям, которое мы видели и в арамейских астрономических фрагментах, является, по мнению Дравнеля, стандартным выражением для обозначения отношений учителя и ученика, которое берет начало в еврейской литературе Премудрости33.
Особая важность исследования Хенрика Дравнеля заключается в том, что он впервые показал, что в основе дидактических речей патриархов с вычислениями нужного количества дров в «Завещании Левия» лежат вавилонские таблицы с арифметическими вычислениями, которые были подвергнуты литературной обработке и преобразованы авторами текста в иудейское священническое знание34. Исследователь также обратил внимание на многочисленные сходства «Завещании Левия» с арамейскими астрономическими фрагментами, о которых шла речь выше: во всех этих документах присутствуют одинаковые структурные элементы — речи от первого лица и термин р^1П 35 ; используются дробные числа36; ярко
30 Текст сохранился в семи Кумранских рукописях (1Q21, 4Q213, 4Q213a, 4Q213b, 4Q214, 4Q214a, 4Q214b), арамейском фрагменте из Каирской генизы (Ms. A), на греческом языке в рукописи Koutloumousiou № 39. Имеется также фрагмент на сирийском языке в рукописи B Add. 17,193.
31 Нумерация соответствует изданию Drawnel H. An Aramaic Wisdom Text from Qumran: A New Interpretation of the Levi Document Series (Supplements to the Journal for the Study of Judaism; 86). Leiden, 2004.
32 См.: Ibid. P. 349.
33 См.: Drawnel H. Priestly Education... P. 557.
34 См.: Ibid. P. 550-553, 555-556.
35 См.: Ibid. P. 556.
36 Напомним, что и Ефрем Сирин основывает свои богословско-астрономические расчеты в гимне «О Распятии» на дробных числах: продолжительности солнечного года, равной 365 М дней, и продолжительности лунного месяца, равной 29 И дней.
выражена дидактическая функция в виде передачи знаний от «отца» к «сыну»37. На основе этих сходств исследователь приходит к заключению об общем происхождении всех этих текстов, рассматривая их как школьные документы периода Второго Храма.
Необходимо отметить, что «Завещание Левия» сохранилась не только на арамейском и греческом языках, но и на сирийском. Так, в рукописи B Add. 17,193 из Британского музея, которая датируется 874 г., дошел фрагмент сирийского перевода текста38. Это, конечно, очень важное обстоятельство, свидетельствующее о том, что сирийцам были знакомы, по крайней мере, некоторые иудейские небиблейские документы периода Второго Храма.
Подытоживая все вышесказанное, мы приходим к следующим выводам. Решение проблемы «трех дней» пребывания Иисуса во гробе Ефрем Сирин выстраивает по образцу речи мудрого учителя из литературы Премудрости. Содержанием этой речи является «вычисление», касающееся астрономического знания и календарных расчетов. Структурные элементы этой речи сходны с представленными в иудейской дидактической традиции на арамейском языке. Мудрую речь с вычислением сирийский учитель адресует своему реципиенту, которого он называет «слушатель», что по функции аналогично используемому в литературе Премудрости обращению «сын».
Между тем рассмотренными структурными параллелями сходство между иудейскими текстами эпохи Второго Храма и произведениями Ефрема Сирина не исчерпывается. Сирийский богослов разделяет с иудеями также представление о роли писцов, как боговдохновенных учителей, передающих божественное знание.
2. Ефрем Сирин — писец тайн Бога
Литературная обработка древних вавилонских астрономических знаний в таких текстах, как «Арамейская астрономическая книга» и «Завещание Левия», являлась результатом работы иудейских писцов39. Эти реальные писцы, остающиеся для нас анонимными, прибегали к авторитету ветхозаветных фигур, воспринимаемых ими как «писцы», как к источнику авторитета их собственной письменной деятельности. Так, в «Завещании Левия» именно искусство писцов объявляется самым важным знанием, которым обладали библейские патриархи Левий и Иосиф, и которому Левий должен научить своих сыновей/учеников, например:
А теперь, сыновья мои, научите своих детей искусству писцов (ISO), наставлению, мудрости, и пусть мудрость будет с вами для вечной славы
37 См.: Drawnel. Priestly Education... P. 562-565, 567-568.
38 Фолио 71r. См.: Drawnel. An Aramaic Wisdom Text. P. 32. Хенрик Дравнель приводит фотографию этой страницы (фотография № XVI). Он отождествил сирийский текст с арамейским текстом «Завещании Левия» в рукописи из Каирской генизы MS A (фолио 78-81).
39 См., например, Popovic M. The Emergence of Aramaic and Hebrew Scholarly Texts: Transmission and Translation of Alien Wisdom // The Dead Sea Scrolls: Transmission of Traditions and Production of Texts / S. Metso, H. Najman, E. Schuller, eds. (Studies on the Texts of the Desert of Judah; 92). Leiden, 2010. P. 81-114; Reed A. Y. Writing Jewish Astronomy. P. 15-24.
<...> Смотрите, мои сыновья, на Иосифа, моего брата, [который] учил искусство писцов (ISO) и наставление мудрости <...>40.
Между тем Ефрем Сирин в своем «астрономическом» дискурсе в гимне «О Распятии» также обращается к роли и функциям писцов. Так, в заключительной части анализируемого гимна сирийский писатель сравнивает свою деятельность, связанную с календарными расчетами, с деятельностью Моисея, который, в свою очередь, усовершенствовал календарь, созданный до него Ноем. При этом Ефрем Сирин обозначает Моисея как «умелого писца» (^vm» ^лат). Себя же сирийский богослов обозначает, как «писца тайн» (^ъ^т лат) Бога, Его слугу, через которого Бог объясняет Свои «загадки»:
Моисей объединил и смешал число года с вычислением (^шам) луны. // Он упорядочил составил (^л) и также установил (число
года. // Год дома Ноя (имел) два числа двух светил. // Моисей, умелый писец ^лат)41, сделал из них одно. // О, наш Господь, дай мне
стать для Тебя писцом тайн (^ъ^т лат), // И ты интерпретируешь (^^л^) через Своего слугу загадки (^*da)42!
Следует отметить, что это очень емкий пассаж, которому можно посвятить не одно исследование. Мы в данной статье остановимся только на некоторых аспектах. Во-первых, обратим внимание, что здесь снова появляется термин «вычисление», в данном случае по отношению к фазам луны в лунном календаре, что находит близкую параллель в процитированных выше кумранских фрагментах «Арамейской астрономической книги». Упомянем также, что терминология, с помощью которой сирийский богослов описывает создание календаря — Моисей «упорядочил» «составил» (^л), «установил» ( «число года», также имеет аналоги в иудейской астрономической традиции — так, в Книге Юбилеев создание Енохом календаря описывается в весьма схожих терминах43.
40 ALD 88, 90.
41 Ср.: Пс 44 (45). 2; 1 Езд 7. 6.
42 Ефрем Сирин. О Распятии. 6. 18.
43 Например, в Юб 4.17—19 Енох «вычисляет» и «упорядочивает» месяцы. Вообще следует отметить, что функция изобретателя календаря, как представляет ее Ефрем Сирин в данном рассуждении, скорее подходит Еноху, нежели Моисею. Именно Енох, как мы уже упоминали, является ключевой фигурой, ассоциировавшейся с передачей астрономических и календарных знаний. Более того, самые ранние енохические традиции, как полагает Филипп Алексан-дер, были, можно сказать, анти-Моисеевскими (см.: Alexander P. Enoch and the Beginnings of Jewish Interest in Natural Science // Ancient Jewish Science and the History of Knowledge in Second Temple Literature / J. Ben-Dov, Sanders S. L., eds. (Vol. 3. ISAW Monographs). New York, 2014. P. 25—50). Однако со временем Моисей начинает играть все более важную роль в иудейских астрономических традициях, «соперничая» с Енохом. Так, в книге Юбилеев Моисей приобретает некоторые типичные функции Еноха, например, в тексте сообщается, что ангел дарует Моисею календарь, состоящий из 364 дней или 52 недель (Юб 6. 32—38), т. е. так называемый «Енохический» календарь. Как считает Ева Мрошек, возможно, неправильно так разграничивать иудейские круги, стоявшие за фигурами «Моисея» и «Еноха» (см.: Mroczek E. The Literary Imagination in Jewish Antiquity. Oxford University Press, 2016. P. 146—147). В литературной деятельности иудеев периода Второго Храма обе эти фигуры воспринимались как «пишущие
Но самое главное для нашего исследования заключается в том, что сирийский богослов в этих стихах делает себя звеном в передаче традиций «Ной—Моисей—Ефрем—слушатель», подобно тому, как, например, Левий в «Завещании Левия» объявляет себя звеном цепи «Ной—Авраам—Исаак—Ле-вий—сыновья/ученики», а Енох — звеном цепи «Уриэль—Енох—Мафусаил— сыновья/ученики». «Звенья» же, как в арамейских источниках, так и у Ефрема Сирина либо прямо обозначаются «писцами», либо они связаны с деятельностью писцов. Отметим, что обозначение Ноя, Моисея, Давида, Еноха и других ветхозаветных персонажей как «писцов» типично именно для иудейской литературы периода Второго Храма, когда реальные писцы «скрываются» за авторитетом ветхозаветных фигур-писцов. Так, например, Ева Мро-шек в своих исследованиях показала, что Моисей, Давид, Ной, Енох и другие библейские персонажи, к которым библейская и постбиблейская традиции возводят искусство письма44, «в период Второго Храма являются фигурами-аналогиями, которые вдохновляют продолжающееся производство текстов через свою собственную деятельность как писцы»45. Очевидно Ефрем Сирин принадлежит к той же традиции. Называя Моисея «умелым писцом», сирийский богослов использует как интертекст Пс 44 (45). Если мы обратимся к другим произведениям Ефрема, где он использует аллюзии на этот псалом, то мы убедимся, что в стихах:
персонажи», аналоги, образцы для реальных писцов (Ibid. P. 51—85). Ефрем Сирин, видимо, являясь носителем подобного мировоззрения, наделяет Моисея некоторыми характеристиками Еноха. Моисей представляет для него большую важность вследствие того, что сирийский поэт-богослов воспринимает себя как того, кто продолжает и улучшает письменное произведение Моисея, т. е. Тору (ср.: «О Рае») I. 1—4. Об этом см.: Wickes J. Bible and Poetry in Late Antique Mesopotamia. Ephrem's Hymns on Faith. University of California Press, 2019. P. 54—55. [Christianity in Late Antiquity; 5]). Но так как в гимне «О Распятии» речь идет именно об астрономических и календарных расчетах, с которыми ассоциируется Енох, то Ефрем Сирин, не называя Еноха, наделяет Моисея его функциями.
44 Например, Моисей, воспринимаемый как библейский персонаж, «написавший» Тору, нередко обозначается как «писец» в таргумических традициях. Так, в таргуме Неофити на Чис 21. 18 Моисей и Аарон названы «писцами (TimSD) Израиля», в таргуме Онкелоса на Втор 33. 21 Моисей назван «великим писцом (Ю"| X1SD) Израиля». Давид, связанный с псалмами и другими литургическими произведениями, предстает в кумранском сборнике 11QPsalmsa 27, 2—11 как «писец» ("IS1D), который написал (airo'l) 4050 псалмов и песен. Ной также воспринимается как «пишущий» персонаж. Так, о «копии книги слов Ноя» (ПИ '^й ЗЛЗ pans) впервые говорится в Апокрифе на книгу Бытия, обнаруженном в Кумране (1QapGen V 29) (ср. «книгу Ноя», упоминаемую в «Завещании Левия», ALD 57). Енох также нередко обозначается как «писец» в период Второго Храма и в более поздних традициях. Так, в арамейской «Книге Гигантов» Енох назван «писцом интерпретации» (ХЧЕЗ 4SD) (4Q530 2 ii.14). Подробнее об обозначении Еноха как писца см., например: Orlov A. " The Learned Savant Who Guards the Secrets of the Great Gods": Evolution of the Roles and Titles of the Seventh Antediluvian Hero in Mesopotamian and Enochic Traditions: Part II: Enochic Tradition // Scrinium II. Universum Hagiographicum / B. Lourie, ed. Saint-Pétersbourg, 2006. Р. 165-213, здесь: P. 146-153.
45 Mroczek E. Moses, David and Scribal Revelation: Preservation and Renewal in Second Temple Jewish Textual Traditions // The Significance of Sinai: Traditions About Sinai and Divine Revelation in Judaism and Christianity / G. J. Brooke, H. Najman, Loren T. Stuckenbruck, eds. Leiden, 2008. P. 91-115, здесь: P. 93-94; Idem. The Literary Imagination ...
Излилось сердце мое хорошими словами («ь^ и я го-
ворю деяния мои царю: язык мой — трость умелого писца (^Лашд тид
сирийский богослов, вероятно, отождествляет себя с героем псалма, т. е. с Давидом, и видит себя самого писцом, пишущим под диктовку Бога. Так, в гимнах «О Церкви» Ефрем Сирин пишет:
А любовь упрекает меня, // и побуждает меня через (пример) Давида, чье сердце было источником («^л // и чей язык — как трость писца (тл*1 ^Лашд тлд ^^о). Ему диктовал Дух, // и он писал (^S^o), // как превосходный ученик. Моисей писал (^.S^) (о) творении // как управляющий дома47 <...>48.
Таким образом, называя себя «писцом» и уподобляя себя «писцам» Давиду и Моисею, Ефрем Сирин конструирует свой собственный авторитет и авторитет своих письменных произведений. Здесь надо учесть, что речь идет об очень высоком уровне авторитета. Так, в гимне «О Распятии» сирийский автор ставит выявленные им закономерности лунного и солнечного календарей, представляющие собой символ (^ч^л) истинности христианства и «дефективности» иудейского народа49, на один уровень с деятельностью по изобретению календаря, которую осуществили до него Моисей и Ной. Поэтому мы должны понимать, что Ефрем Сирин выступает в гимне «О Распятии», как и в ряде других своих произведений, не просто в качестве богослова, а в роли учителя с квази-пророческим статусом, наделенного божественной санкцией интерпретировать «загадки» (^«ia) Бога, Его «тайны» и «прообразы». Следовательно, сирийский писатель воспринимает себя как божественного писца-учителя — фигуру, укорененную в иудейской литературе периода Второго Храма, и еще раньше, в древней Месопотамии50, но наделяется эта фигура христианским инструментом типологической экзегезы. Перед нами предстает образ, объединяющий в себе новозаветного толкователя и ветхозаветного пророка, взращенный, видимо, своеобразной мозаичностью
46 Пс 44 (45). 2 (Пешитта).
47 Ср.: Чис 12. 7.
48 Гимны «О Церкви» 9. 14. Ср. гимны «О вере» 51. 6 «Господь наш, да станет мой язык (>iA) // писчей тростью («иа) (ср.: Пс 44 (45). 2) для восхваления Тебя, и перст Твоей благости да начертит и напишет (^oS^o ^шл^) с его помощью полезную речь («ил^л ^т»^)». Примечательно, что с помощью той же системы образов Ефрем Сирин описывает «негативного» писца — сатану, «отца» еретиков, пишущих «неправильные» книги и искажающих Священное Писание: «сатана перстом и писчей тростью (^^ш) написал фальшивую копию (^a^i). // Он хотел (свой) перст уподобить персту, // который написал (iv=>^) скрижали Завета» (гимны «О вере» 37. 12—13). Об этом отрывке и его контексте см.: F. Ruani. Books of Protection, Books of Perdition. Book Imagery in Ephrem the Syrian's Heresiology // HENOCH. 2017. № 39 (2). P. 270286, здесь: P. 284, сн. 38.
49 Ефрем Сирин. О Распятии. 7. 16.
50 О роли писцов в древней Месопотамии см., например: Orlov A. "The Learned Savant Who Guards the Secrets of the Great Gods": Evolution of the Roles and Titles of the Seventh Antediluvian Hero in Mesopotamian and Enochic Traditions. Part I: Mesopotamian Traditions // Scri-nium I. Varia Aethiopica. In Memory of Sevir B. Chernetsov (1943-2000) / D. Nosnitsin et. al., eds. Saint-Pétersbourg, 2005. Р. 248-264.
культур в регионе проживания Ефрема Сирина — древним месопотамским пластом и иудейскими влияниями на истоки сирийского христианства.
Заключение
Нам представляется, что сделанные нами выводы могут быть важны для понимания истоков творчества Ефрема Сирина и сирийского христианства в целом. Исследователи давно обратили внимание на ряд сходств между представлениями Кумранской общины и ранним сирийским христианством51. Проанализированные нами тексты, в которых можно найти сходства с произведениями Ефрема Сирина — «Арамейская астрономическая книга» и «Завещание Левия» — были составлены еще до формирования Кумранской общины, но использовались ее членами. Выявленные нами параллели и тот факт, что «Завещание Левия» была переведена на сирийский язык, могут свидетельствовать о том, что сходства между представлениями Кумранской общины и сирийского христианства объясняются общими источниками, лежащими в их основе, причем источниками, в которых переработке подвергается древний месопотамский материал.
Также сделанные нами выводы важны в виду выявления школьного контекста проанализированного произведения. То, что мы показали, как Ефрем Сирин в гимне «О Распятии» выступает в роли учителя мудрости, наследующего древние еврейские и арамейские дидактические структуры, имеет прямое отношение к вопросу о развитии образования в сирийской среде. Мы видим, что еще до создания известной Нисибинской школы как официального института52, сирийской традиции были присущи сильные образовательные тенденции, которые позже вступили в плодотворный «симбиоз» с идеями Феодора Мопсуестийского (f 428). Такие тенденции, по нашему мнению, могли быть связаны с тем влиянием, которое оказала на творчество Ефрема Сирина еврейская и арамейская дидактическая литература.
Исходя из этого, мы считаем, что исследование влияния иудейской литературы периода Второго Храма на творчество Ефрема Сирина и истоки сирийского христианства должно быть продолжено.
Список источников и литературы Источники
Des Heiligen Ephraem des Syrers Paschahymnen (de Azymis, de Crucifixione, de Resurrectione) / E. Beck, Hrsg. Louvain, 1964. S. 42-78. (Corpus Scriptorum Christianorum Orientalium; t. 248. Scriptores Syri; t. 108). Drawnel H. The Aramaic Astronomical Book from Qumran: Text, Translation, and Commentary. Oxford, 2011.
51 Речь идет, например, о роли «завета» в обеих традициях, аскетизме, метафорике «священной войны» и др. (см.: Murray R. Symbols of Church and Kingdom. A Study in Early Syriac Tradition, revised edition. Piscataway, NJ, 2006. P. 17).
52 Об истории Нисибинской школы см.: Becker A. Fear of God and the Beginning ofWisdom. The School of Nisibis and Christian Scholastic Culture in Late Antique Mesopotamia. Philadelphia, 2006.
Drawnel H. An Aramaic Wisdom Text from Qumran: a New Interpretation ofthe Levi Document. Leiden: Brill, 2004. (Supplements to the Journal for the Study of Judaism; vol. 86).
Mar Barhadbsabba 'Arbaya, évêque de Halwan (VI siècle). Cause de foundation des écoles / texte syriaque publié et traduit par A. Scher. Turnhout: Brepols, 1981. (Patrologia Orientalis; t. 4, fasc. 4, no 18).
Milik J. Books of Enoch: Aramaic Fragments of Qumrân Cave 4. Oxford, 1976.
Tigchelaar E., Garcia Martinez F. 4QAstronomical Enocha-b ar // Qumran Cave 4.XXVI: Cryptic Texts and Miscellanea, Pt 1 / S. J. Pfann et al., eds. Oxford, 2000. P. 95-171. (Discoveries in the Judaean Desert; vol. 36).
Литература
Alexander P. Enoch and the Beginnings of Jewish Interest in Natural Science // Ancient Jewish Science and the History of Knowledge in Second Temple Literature / J. Ben-Dov, S. L. Sanders, eds. New York: New York University Press, 2014. P. 25-50. (ISAW Monographs; vol. 3).
Becker A. Fear of God and the Beginning of Wisdom. The School of Nisibis and Christian Scholastic Culture in Late Antique Mesopotamia. Philadelphia, 2006.
Alexander P. Enoch and the Beginnings of Jewish Interest in Natural Science // Ancient Jewish Science and the History of Knowledge in Second Temple Literature / J. Ben-Dov, S. L. Sanders, eds. New York: New York University Press, 2014. P. 25-50. (ISAW Monographs; vol. 3).
Drawnel H. Priestly Education in the Aramaic Levi Document (Visions of Levi) and Aramaic Astronomical Book (4Q208-211) // Revue de Qumran. 2006. Vol. 22, no. 4 (88). P. 548-574.
Hartung B. The Significance of Astronomical and Calendrical Theories for Ephrem's Interpretation of the Three Days of Jesus' Death // Syriac Christian Culture: Beginnings to Renaissance / A. M. Butts, R. D. Young, eds. Washington, DC: The Catholic University of America Press, 2021. P. 37-49.
Mitchell C. W. Ephraim's Prose Refutations of Mani, Marcion, and Bardaisan. London, 1912. Vol. 1.
Mroczek E. Moses, David and Scribal Revelation: Preservation and Renewal in Second Temple Jewish Textual Traditions // The Significance of Sinai: Traditions About Sinai and Divine Revelation in Judaism and Christianity / G. J. Brooke, H. Najman, L. T. Stuckenbruck, eds. Leiden: Brill, 2008. P. 91-115.
Mroczek E. The Literary Imagination in Jewish Antiquity. New York: Oxford University Press, 2016.
Murray R. Symbols of Church and Kingdom: a Study in Early Syriac Tradition. Rev. ed. Pisca-taway, NJ: Gorgias Press, 2006. P. 17
Orlov A. "The Learned Savant Who Guards the Secrets of the Great Gods": Evolution of the Roles and Titles of the Seventh Antediluvian Hero in Mesopotamian and Enochic Traditions. Pt. 1: Mesopotamian Traditions // Scrinium. Saint-Pétersbourg, 2005. T. 1: Varia Aethiopica. In Memory of Sevir B. Chernetsov (1943-2000) / D. Nosnitsin et al., eds. Р. 248-264.
Orlov A. "The Learned Savant Who Guards the Secrets of the Great Gods": Evolution of the Roles and Titles of the Seventh Antediluvian Hero in Mesopotamian and Enochic Traditions. Pt. 2: Enochic Tradition // Scrinium. Saint-Pétersbourg, 2006. T. 2: Universum Hagiographi-cum / B. Lourie, ed. Р. 165-213.
Popovié M. The Emergence of Aramaic and Hebrew Scholarly Texts: Transmission and Translation of Alien Wisdom // The Dead Sea Scrolls: Transmission of Traditions and Production of Texts / S. Metso, H. Najman, E. Schuller, eds. Leiden: Brill, 2010. P. 81-114. (Studies on the Texts of the Desert of Judah; vol. 92).
Reed A. Y. Writing Jewish Astronomy in the Early Hellenistic Age: the Enochic Astronomical Book as Aramaic Wisdom and Archival Impulse // Dead Sea Discoveries. 2017. Vol. 24. P. 1-37.
Ruani F. Books of Protection, Books of Perdition. Book Imagery in Ephrem the Syrian's Heresiology // HENOCH. 2017. № 39 (2). P. 270-286.
VanderKam J. C. The Book of the Luminaries (1 Enoch 72-82) // 1 Enoch 2: a Commentary on the Book of 1 Enoch, Chapters 37-82 / G. W. E. Nickelsburg, J. C. VanderKam, eds. Minneapolis: Fortress, 2012. P. 334-570.
Wickes J. Bible and Poetry in Late Antique Mesopotamia: Ephrem's Hymns on Faith. Berkeley, CA: University of California Press, 2019. (Christianity in Late Antiquity; vol. 5).
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo
gumanitarnogo universiteta.
Seriia III: Filologiia.
2022. Vol. 73. P. 103-118
DOI: 10.15382/sturIII202273.103-118
Sofia Fomicheva, Graduate Student, Eastern Faculty, St. Petersburg State University St. Petersburg, Russia sofia021987@gmail.com https://orcid.org/0000-0002-1264-9312
The Jewish Literature of the Second Temple as a Possible Source of Ephrem the Syrian's Doctrine about the Teacher as a Scribe, Inspired by God (in the 6th Hymn De crucifixione)
S. Fomicheva
Abstract: In his 6th Hymn De crucifixione devoted to the interpretation of the three days' problem of Jesus' resurrection, the Syriac poet and theologian Ephrem the Syrian (4th c.) functions as a teacher of astronomical and calendric lore. The article focuses on the probable sources of the construction of Ephrem's authority as a teacher in this hymn. The author demonstrates that the astronomical discourse in the Syriac hymn is constructed with the specific structural devices, e.g., the first-person discourse, the term 'calculation' and metaphorically expressed with the image of the
scribe. These elements have obvious parallels within the Jewish Aramaic texts of the Second Temple, e.g., the Aramaic Astronomical Book and the Document of Levi. Like in Ephrem's Hymn De crucifixione, these texts use the astronomical and other arithmetical calculations. The Jewish scribes who composed these works, transformed the old Babylonian mathematical lore into new narrative forms. In the course of this, these real scribes used fictive authority of the biblical figures associated with writing,
* The main ideas of this research appeared during my work at the subproject "Bible Exegesis and Religious Polemics in Syrian Texts of Late Antiquity" of the Collaborative Research Centre (CRC) 1136 "Education and Religion in Cultures of the Mediterranean and Its Environment from Ancient to Medieval Times and to the Classical Islam" at the Georg-August-Universität Göttingen (Germany), 2015-2020.
such as Moses, David, Enoch, Noah, &c. The article pays attention to the similar use of these biblical figures in Ephrem's hymns and draws a conclusion about the self-definition by Ephrem as a scribe who is inspired by God and who obtains a capability to interpretate God's "secrets". As a result, Ephrem "blends" the Christological typological interpretation of the "secret" or "symbol" with ancient Jewish and Mesopotamian connotations. Hence, in his sixth Hymn De crucifixione, the Syrian poet functions not as a theologian but as a teacher with quasi-prophetic status who is aligned with Moses and David and imitates their writing and interpretative activities. I believe that these conclusions may shed light not only on the origins of Ephrem's works, but on the origins of the Syriac Christianity as a whole.
Keywords: Syriac Christianity, Ephrem the Syrian, hymns De crucifixione, education in early Syriac Christianity, religious authority, Jewish Literature of Second Temple, Jewish astronomical writing, Aramaic Astronomical Book, Document of Levi, scribes as God-inspired teachers.
References
Alexander P. (2014) "Enoch and the Beginnings of Jewish Interest in Natural Science", in J. Ben-Dov, Sanders S. L. (eds). Ancient Jewish Science and the History of Knowledge in Second Temple Literature. New York, 2014, pp. 25-50.
Beck E. (ed.) (1964) Des Heiligen Ephraem des Syrers Paschahymnen (de Azymis, de Crucifixione, de Resurrectione). Louvain, pp. 42-78.
Becker A. (2006) Fear of God and the Beginning of Wisdom. The School of Nisibis and Christian Scholastic Culture in Late Antique Mesopotamia. Philadelphia.
Drawnel H. (2004) An Aramaic Wisdom Text from Qumran: A New Interpretation of the Levi Document. Leiden.
Drawnel H. (2006) "Priestly Education in the Aramaic Levi Document (Visions of Levi) and Aramaic Astronomical Book (4Q208-211)". Revue de Qumran, 2006, no. 88, vol. 22.4, pp. 548574.
Drawnel H. (2011) The Aramaic Astronomical Book from Qumran: Text, Translation, and Commentary. Oxford.
Hartung B. (2021) "The Significance of Astronomical and Calendrical Theories for Ephrem's Interpretation of the Three Days of Jesus' Death", in A. M. Butts, R. D. Young (eds). Syriac Christian Culture: Beginnings to Renaissance. Washington, pp. 37-49.
Scher A (ed.) (1981) Mar Barhadbsabba Arbaya, évêque de Halwan (VI siècle): Cause de foundation des écoles. Texte syriaque publié et traduit par Addai Scher. Patrologia Orientalis 4, fasc. 4, № 18. Turnhout.
Milik J. (1976) Books of Enoch: Aramaic Fragments of Qumrân Cave 4. Oxford.
Mroczek E. (2008) "Moses, David and Scribal Revelation: Preservation and Renewal in Second Temple Jewish Textual Traditions", in G. J. Brooke, H. Najman, Loren T. Stuckenbruck (eds). The Significance of Sinai: Traditions About Sinai and Divine Revelation in Judaism and Christianity. Leiden, 2008, pp. 91-115.
Mroczek E. (2016) The Literary Imagination in Jewish Antiquity. Oxford.
Murray R. (2006) Symbols of Church and Kingdom. A Study in Early Syriac Tradition. Piscataway, NJ.
Orlov A. (2005) ""The Learned Savant Who Guards the Secrets of the Great Gods": Evolution of the Roles and Titles of the Seventh Antediluvian Hero in Mesopotamian and Enochic Traditions. Part I: Mesopotamian Traditions", in D. Nosnitsin et al. (eds). Scrinium I. Varia Aethiopica. In Memory of Sevir B. Chernetsov (1943-2000). St. Peterburg, pp. 248-264.
Orlov A. (2006) ""The Learned Savant Who Guards the Secrets of the Great Gods": Evolution of the Roles and Titles of the Seventh Antediluvian Hero in Mesopotamian and Enochic Traditions: Part II: Enochic Tradition", in B. Lourie (ed). Scrinium II. Universum Hagiographicum. St. Peterburg, 2006, pp. 165—213.
Popovid M. (2010) "The Emergence of Aramaic and Hebrew Scholarly Texts: Transmission and Translation of Alien Wisdom", in S. Metso, H. Najman, E. Schuller (eds). The Dead Sea Scrolls: Transmission of Traditions and Production of Texts. Leiden, 2010, pp. 81—114.
Reed A. Y. (2017) "Writing Jewish Astronomy in the Early Hellenistic Age: The Enochic Astronomical Book as Aramaic Wisdom and Archival Impulse". Dead Sea Discoveries, 2017, vol. 24, pp. 1-37.
Ruani F. (2017) "Books of Protection, Books of Perdition. Book Imagery in Ephrem the Syrian's Heresiology". HENOCH, 2017, no. 39 (2), pp. 270-286.
Tigchelaar E., Garcia Martinez F. (2000) 4QAstronomical Enocha-b, in S. J. Pfann et al. (eds). Qumran Cave 4.XXVI: Cryptic Texts and Miscellanea, Pt 1. Oxford, pp. 95-171.
VanderKam J. C. (2012) "The Book of the Luminaries (1 Enoch 72-82)", in G.W.E. Nickelsburg, J. C. VanderKam. 1 Enoch 2: A Commentary on the Book of 1 Enoch, Chapters 37—82. Minneapolis, pp. 334-570.
Wickes J. (2019) Bible and Poetry in Late Antique Mesopotamia. Ephrem's Hymns on Faith. University of California Press.
Статья поступила в редакцию 21.06.2022
The article was submitted 21.06.2022
