CC BY
32
УДК 93/94+82-83 ББК 63.3(0=Итал)+83.3(4)
ИТАЛИЯ И ИТАЛИКИ В «НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕЕ» ПЕТРАРКИ (на материале трактата «О средствах против превратностей судьбы»)
| Н.И. Девятайкина
Аннотация. В статье предпринята попытка выявить темы Италии и италиков в диалогах Петрарки. Автор полагает, что Петрарка отчетливо идентифицирует италиков как единый народ с общим-прошлым, общей культурой, общей родиной. Эта Италия имеет выраженные территориальные очертания, место среди других, выражаясь современным языком, геополитических единиц, обособлена за счет выделения из круга европейских стран и культурно-географической «оппозиции» Азии. Диалоги, по сути, начинают возвращать современников гуманиста, пусть некую их часть, к утраченным за несколько веков понятиям исторической родины не как отдельной коммуны, синьории, но как единой Италии. Это позволяет автору сделать вывод о «фундаментальности» итало-римского патриотизма Петрарки: фактически Петрарка стал первым теоретиком и практиком Ренессанса в смысле формирования этой идеи в новом ключе.
Ключевые слова: Петрарка, диалоги Петрарки, национальная идея, Италия, италики.
246
ITALY AND ITALIC PEOPLES IN THE "NATIONAL IDEA" OF PETRARCH (On the Material of the Treatise "About the Means Against Vicissitudes of Life")
I N.I. Devyataikina
Abstract. The article attempts to identify the themes of Italy and Italics in the dialogues of Petrarch. The author believes that Petrarch clearly identifies Italics as one nation with common past, common culture, common homeland. This Italy has its pronounced territorial outlines, a place among others, in modern terms, geopolitical units, is isolated by separating from the circle of European countries and the cultural and geographical "opposition" of Asia. Dialogues, in fact, begin to return some of the humanist's contemporaries to the concepts of the historical homeland lost for several centuries not as a separate commune, signoria, but as an integrated Italy. This allows the
author to draw a conclusion about the "fundamental" Italian-Roman patriotism of Petrarch: in fact Petrarch became the first theoretician and practitioner of the Renaissance in the sense of forming this idea in a new vein.
Keywords: Petrarch, Petrarch's dialogues, national idea, Italy, italics.
Тема нации и национальной идеи активно привлекает все больше внимания общества и ученых. Она получает ныне самые разные трактовки, но историки сходятся во мнении, что в числе основополагающих остается вопрос об истоках, содержании понятий, их толковании в контекстах времени1.
Что касается «истории вопроса» в рамках темы статьи, то за последние двадцать — двадцать пять лет интерес к Петрарке как общественной и политической фигуре заметно возрос. Уго Дотти, один из самых известных современных исследователей раннего итальянского Ренессанса, пришел к выводу о том, что Петрарка полностью избавился от упований на императора и от идеи усиления Римской империи в ее средневековом германском варианте как блага для Италии. Рождение итальянской национальной идеи ученый связывает именно с первым гуманистом [4]2. Главные политические темы, идею нации сделал объектом своего анализа Г. Балдассари [6]3. Как "homo politicus" обозначил
Петрарку в заглавии своего труда один из чешских исследователей [7]. Но нельзя не согласиться с заключением М.А. Юсима, что предстоит еще очень многое исследовать для создания полной картины вопроса [8, с. 41]4.
Обратимся к Петрарке. Сразу можно обозначить главный момент: если толковать национальную идею широко как принцип устройства жизни, который надо осуществить в будущем, или форму познания жизни общества, страны, отражающую мечты о будущем предыдущих и живущих поколений, направленную на преобразование устройства жизни, то рассуждения об этом пронизывают все тексты гуманиста — как поэтические, так и прозаические. Более того, они показывают, что Петрарка стал первым теоретиком и практиком Ренессанса в смысле формирования этой идеи в новом ключе.
В статье предпринята попытка выявить, какое место в развитии этой идеи занимало обращение к теме Италии и италиков диалогах зрелого периода.
247
1 Например, укажем на некоторые российские публикации и сборники последних лет [1-3 и др.].
2 Новые подходы обозначались также и в докладах, звучавших на симпозиуме в Ареццо, на родине Петрарки, посвященном 700-летию со дня его рождения. — См.: [5].
3 Автор, миланский профессор и специалист по истории литературы, тщательно препарирует политические сонеты Петрарки в сравнении с его письмами.
4 Сам автор, кстати, в отношении первого гуманиста Возрождения делает важное замечание, что его ренессансный итальянско-римский патриотизм послужил формированию будущих представлений об итальянской нации, но специально этот вопрос не исследует.
248
Главным источником стал латинский трактат '^е remediis utriusque £эйипае", который последние 10—15 лет начал приковывать к себе пристальное внимание, был переведен на французский язык и издан би-лингвально Кр. Карро (2002), затем на итальянский У. Дотти (2013) и теперь на русский Л.М. Лукьяновой (2016) [9]. Сочинение поделено автором на две книги; в первой 122 диалога, во второй — 132. Общественных и политических проблем прямо или «затактно» касается каждый второй диалог. В эти проблемы читателя погружает уже предисловие, ими автор завершает разговор в последнем драматическом тексте «О страхе оказаться непогребенным». Беседы ведут аллегорические персонажи: в первой книге Разум, Радость и Надежда, во второй — Разум, Печаль и Страх5.
Трактат выказывает огромный интерес к римской древности, критическое внимание к средневековью и современности. Одновременно он, как в зеркале, отражает умонастроение и повседневность эпохи, житейские и ценностные ориентиры разных групп общества, позволяет понять, потребность в какого рода национальной идее смог уловить гуманист и каким образом ее выразить. Его адресатами, как показал сплошной анализ трактата, стали, в первую очередь, образованные люди, горожане и городские интеллектуалы, для которых латынь была привычным книжным языком, то есть достаточно широкие и активные слои общества, к среде которых принадлежал автор.
Напомним, что тема Италии акцентировано была обозначена уже в поэтическом творчестве Петрарки. Его самая знаменитая политическая концона, написанная лет за 10—15 лет до диалогов, называется «Италия моя». Давно констатируется, что первыми ее компонентами, идущими от Петрарки, были требования «мира, мира, мира», объединения страны, возвращение Риму роли столицы. Публичным признанием того, что именно Петрарка духовно сплачивал вокруг этих надежд и мечтаний итальянское общество, стало превращение канцоны в гимн борцов за объединение Италии в XIX веке. А свидетельством того, что идея осуществилась — монумент поэту от благодарных потомков-италиков, который воздвигли в честь 600-летия со дня его рождения (1904) на самом высоком месте в городе Ареццо, где гуманист появился на свет 21 июля 1304 года. Петрарка изображен стоящим, в плаще, с лавровым венком на голове. У ног Петрарки римская волчица, вокруг народ, сплетающий в кольцо руки. Надпись: «Рим — наша единая столица». Петрарка-памятник смотрит на город и горожан, а через них — словно бы на всю Италию.
Одно из сквозных научных наблюдений над интересующим нас трактатом показало, что Петрарка отчетливо идентифицирует италиков как единый народ с общим прошлым, общей культурой, общей же родиной. Кратко очертим, суммируя эти наблюдения, как часто и по каким поводам встречается понятие «Италия» в диалогах этого трактата
5 За всеми персонажами стоят представители мужского пола, независимо от рода латинского существительного-имени.
и какими смыслами оно там наполняется. Итак, Италия прошлого и настоящего есть едва ли не в каждом диалоге — через истории людей, припомненные события, культурные факты, названия географических точек, указания на мнения и привычки, свойственные людям этой страны. Обозначение Италии как «родины», «отечества», восхваление римских деятелей и героев как «светочей отечества», а просто италиков как «предков», «прадедов», «дедов» присутствует в диалогах настолько часто, что вырастает в отдельную тему исследования (I, 37, 38, 60 и т.д.)6. Здесь остается указать на эти определения как на «маркеры» темы.
Имя страны Петрарке привычно, часто фигурирует в текстах в одном ряду с «Германией», «Британией», «Испанией», «Египтом», «Арменией»; может стоять рядом с «Африкой», «Понтом», «Галлией», «Фессалией» [10, I, 69, р. 322 etc.]. Мы видим, что среди названий есть исторические, географические и иные, в том числе — современные Петрарке. Они встраиваются автором в соответствующие контексты, связанные с прошлым или настоящим. Но во всех контекстах «Италия» прочитывается как страна или государство. Особо отметим, что в рамках XIV столетия Италия также обозначается как одна из стран, независимо от ее политического разделения на многие десятки малых и больших политических единиц городов-коммун, синьорий, тираний, королевств, областей (вроде Патримониума Св. Петра) и территорий.
О привычности названия свидетельствует и тот факт, что в трактате они разбросаны в текстах на самые разные темы. В первой книге оно встречается, например, в диалоге «О ретивом коне». Там, рассказывая о случаях непомерной любви к лошадям, Петрарка приводит в пример современника и говорит так: «Об этом можно расспросить тех, кто еще жив, пока не стар и живет в Италии (in terra Italica), как и вы сами» [10, I, 31, р. 158]. Автор, очевидно, не хотел назвать города или места, поскольку взял себе за правило точных сведений о современниках не давать, их имен не называть. Но способ указать, что речь об итальянце нашел без затруднений. И непринужденно называет Италию, как идентифицирующее место происхождения и проживания. Собственно, и в роли читателей прежде всего подразумеваются итальянцы («как и вы сами»).
Автор словно вовсе стирает грань между римским прошлым и настоящим, и «Италия» продолжает служить в таких случаях естественной составляющей, стержневым историческим знаком этой связи. Нельзя не привести хотя бы один пример. И в данном случае в далеком от политических сюжетов диалоге «О добыче золота» (I, 54) Разум, рассуждая об общественной вредности добычи драгоценных металлов, дурных страстях, порождаемых жаждой богатств, припоминает «древнее решение», по которому в «Италии добыча золота была запрещена» [10, I, 54, рр. 266268]. Разум явно сожалеет, что этот закон в его время не работает, будто
249
6 Диалоги изучались по билингвальному изданию Кр. Карро. — См.: [10]. Далее: Petrarca Fr. De remediis; римская цифра здесь и далее обозначает номер книги, арабская — диалога.
стоящий за ним Петрарка не знает, что в Италии его эпохи нет общих законов, они у каждого из городов-государств или королевств свои и могут быть использованы только в его пределах. «Юридическая археология», прошлое «работают», как и многое другое, на формирование представления об историческом единстве Италии, общих корнях, дают толчок пробуждению национальной идеи — мечты о единстве.
В диалогах «О драгоценных камнях» (I, 37) и «О бокалах из драгоценных камней» (I, 38) название «Италия» встречается по другим поводам. В первом из них, при рассказе о победе римских консулов начала III в. до н.э. Фабриция и Курия над эллинистическим правителем Пирром, царем Эпира, используется оборот «изгнание из Италии», указывающий, что речь идет об особой территории, чужой для Пирра [10, I, 37, р. 184]. Во втором диалоге в острой полемике между Разумом и Радостью по поводу роскоши не один раз ПЕП объектом критики становится Пом-250 пей, «который совершил триумф в Италии». Вместе с триумфом, «было перевезено в Рим», по мнению главного персонажа, увлечение драгоценными камнями и иноземными бокалами [10, I, 38, р. 198]. Совершенно очевидно, что здесь «Италия» для Петрарки есть исторически давнее, с древних времен существующее название страны, особой земли, нравы которой во времена Помпея, полководца и государственного деятеля, создателя в Передней Азии нескольких новых провинций Рима (60-е гг. до н.э.), были «испорчены» чужой, «иноземной» роскошью. Кстати, в этом диалоге несколько раз древ-
ние римляне называются «вашими предками», или просто «предками», «дедами», а мастера из Азии, умевшие делать из драгоценных камней бокалы, «чужеземцами».
В диалоге «Италия» противопоставляется и в целом «Азии», откуда в Рим, по словам Разума, и пришло «это сумасбродство». Подобное противопоставление также свидетельствует о четком понимании того, что Италия уже в древности имела свои общественные традиции, которые можно рассматривать как один из истоков чувства нации и формирования национального характера.
В диалогах Петрарка использует и такие определения, как «восток», «части света» и прочее. Тот же Пом-пей, «победив восток (oriente per-domito), с переменой места переменился и сам, вернулся другим из другой части света («alia parte orbis») [10, I, 37, р. 184]. Ясно, что Петрарка указывает одновременно на исторические и географические ориентиры, позволяющие воспринимать Италию как особую единицу в «круге земель». Нередко он, начиная с диалога «О драгоценных камнях», говорит в отношении иных стран и их порядков, обычаев, воинов как о «чужой силе» (aliena vis), «чужом вероломстве» (aliena perfidia). Может сказать о «воинственном народе испанцев» (Hispanos bellicosos gentes), которых победил Помпей, и о том, что самого полководца победили «мало воинственные и плохо вооруженные азиаты» (imbelles et inermes Asiaticos) [10, I, 37, р. 186], а он покорился «азиатской роскоши» (Asie delitias). Петрарка и в этом тексте, и во многих других противопоставляет «Азию» (Asiam) и «латинский круг земель»
(огЬет Latium), в составе которого, конечно, разумеет Италию.
Тема Италии, добавим, интересно углубляется в ярком и пока мало исследованном сочинении — «Путеводителе к Гробу Господа нашего Иисуса Христа». Это путеводитель, как и трактат, создавался в Милане в те же годы, но был написан быстро, буквально за несколько недель (1358 г.) [11]7. В небольшом по объему сочинении название «Италия» встречается 14 раз. Как и в диалогах, «Италия» в нем — страна, земля, край, родина, территория. Первый раз название встречается во вводной части текста, когда автор рассуждает о том, как много он передвигался «внутри Европы и Италии» [11, рг. 7]. Как видим, автор не просто использует название своей страны, но выделяет Италию из остальной Европы как особую единицу, обозначая тем самым ее географическое (за Альпами) и политическое пространство.
Интересен сам взгляд автора на Италию: это единый взор «отъезжающего», как он сам говорит, покидающего страну в данный момент. У нее есть «ворота», «части», «края» (области), провинции. Воротами оказывается Генуя. Петрарка не скупится на детальные топографические и этимологические комментарии: «Название Генуи происходит от слова «дверь»; потому что Генуя — дверь в наши земли» (nostri orbis). Здесь единство страны обнимается словом «наши» [11, р. 2.1]. И это не случайная обмолвка. «Наши земли», встретятся не менее пяти раз, равно как привыч-
но — постоянно используемое словосочетание «наша страна». Генуя вырастает перед читателем как «вход» в общий дом. Иными словами, география и топография Италии воспринимаются как единое целое. И это целое, как «наше», судя уже по диалогам, рисуется с адресациями к «долгой» истории.
«Частью Италии» назван Неаполь и его окрестности. Словом, «частей» названо несколько, и, думается, Петрарка намеренно не обозначает ни одну из них как обособленную политическую единицу, даже любимое Неаполитанское королевство. Это для него словно бы вторично. При характеристике географических ориентиров, Петрарка использует и такое понятие как «край Италии»: одним из таких краев назван «самый дальний западный мыс» [11, р. 12.1]. Итак, перед нами расстилается большое территориальное и историко-культурное пространство со своими краями, частями, входами. Таким оно заявляет о себе и в диалогах.
Очень внушительно на тему Италии как понятия, обозначающего еди- 251 ное, «работает» в «Путеводителе» тема городов, прочно связывающая прошлое и настоящее. Их названо около 60, многим дана историческая и географическая характеристика. О Генуе, например, сказано, что в римские времена она была провинцией римского государства, частью, которую следовало охранять особенно тщательно. Петрарка кратко проговаривает историю мест и городов как части единой большой истории. Точ-
7 Данное издание — факсимильное воспроизведение рукописного текста с параллельным английским переводом-подстрочником, солидными комментариями и обстоятельной библиографией.
252
ками «схождения» всех «географий» и привлечения всех видов источников можно назвать характеристики Генуи, Рима, Неаполя. Описание последнего города особенно выразительно и показательно. Неаполь рисуется как центр живой культурной связи прошлого (поэт Вергилий) и настоящего (художник Джотто, король Роберт), дохристианского и христианского культурного и исторического миров. При этом культурное достояние (скажем, фрески Джотто) представляется именно как общеитальянское. Показательны «планы», избранные Петраркой: он помнит о религиозной составляющей путеводителя, называет христианские достопримечательности Неаполя и окрестностей, но начинает с Вергилия, его могилы, мифов и легенд о нем, продолжает королем Робертом и собой, и только в завершающей части обращается к христианским памятникам.
«Путеводитель» обнаруживает во многих случаях прямую перекличку с диалогами трактата. Петрарка занят большими вопросами в большом сочинении, а «малое» — «Путеводитель» становится их конкретным преломлением и детальным развитием в «италийских» моментах.
Очень интересным способом связи прошлого и настоящего оказывается в диалогах не только упоминание об Италии, но и сближение характеристик обычаев и традиций. В одном из диалогов в виде примера Петрарка вспоминает римский триумвират. Диалог называется «О предсказаниях гаруспиков» [10, I, 112, рр. 490-498]. Всем участникам триумвирата была предсказана «счастливая старость и прекрасная смерть на родине». Дальше Петрарка, очеред-
ной раз обнаруживая свою историческую эрудицию и детальное знание свидетельств римских авторов, рассказывает: «А насколько это оказалось так, ты не поверишь своим ушам: все они погибли от железа. Двое — далеко от Италии». Вновь имя «Италия» обозначает страну, родину, государство. Привычно же разделены греки и римляне. При этом давнее прошлое рисуется как «свое», еще живое, с которым настоящее не потеряло связи, из которого можно и должно черпать примеры.
Последовательное, прошедшее через весь трактат, апеллирующее ко всем сторонам жизни и разным персонам, стремление вернуть прошлое в коллективную память как свое, исторически недавнее, живое, пусть долго «спящее», не оставляет сомнений в бесспорности выводов о «фундаментальности» итало-римского патриотизма Петрарки. В трактате вся римская античность под его пером начинает играть роль фундаментальной же культурной связи диалогов. Пожалуй, в приложении к трактату можно определить эти усилия как дидактические, «национальную педагогику».
Внимательное прочтение текстов диалогов для обнаружения «других голосов», показывает, что ценностные ориентиры современников Петрарки далеко не во всем включали в себя общенациональные интересы. Так, вопрос о мире занимает в диалогах очень значимое место. Он представлен в трех «ликах»: через тему внешних войн, внутренних военных столкновений и гражданских войн внутри самих республик и синьорий. Разум шаг за шагом выкладывает убедительные аргументы,
примеры, призывы, увещевания, но к единому мнению, ориентированному на национальную идею, участники разговора не приходят. Виновниками войн в глазах Разума, прежде всего, являются правители и их отряды, в том числе — наемные. Виновниками гражданских войн, столкновения партий, по Петрарке, являются обе стороны конфликта, то есть граждане городов-государств разного социального статуса.
Иными словами, от разных групп общества по разным причинам не приходится ожидать принятия национальной идеи. Правителям не нужен мир, тем более — единство, и уж совсем лишняя единица — сильная столица в виде Рима. Они в рамках своих малых государств заботятся о своих «столицах», усиливают себя за счет других, главным средством при этом становится вооруженное нападение, военная акция или просто война. (Ярчайший пример времен Петрарки миланские Висконти). Гражданам городов неоспоримо важнее городские привилегии, партийная власть, полноправие, то есть узкокоммунальные «национальные идеи», первенство во внешнем соперничестве и пр.
Кто же может рассматриваться потенциально или реально «продвинутым» в сторону петраковских идей, кто им мог внимать и их понимать? Кто переписывал его канцоны, письма и диалоги и откликался на их критику существующего положения дел? Думается, та большая, пусть размытая в социальном смысле, группа, которую можно назвать «рядовые италики», страдавшие от любых войн и распрей, гибнувшие, судя по речам Разума, безвинно; интеллектуалы
круга Петрарки, если судить по его письмам и адресациям диалогов, образованная часть духовенства, прежде всего монашествующего.
Объединить всех национальная мечта-идея Петрарки тогда не могла. И не только тогда, но еще несколько веков. Отсюда вопрос, в чем же вклад Петрарки? Если обозначить кратко, прежде всего, в «постановке проблемы» разногласий, в попытке через свое культурный авторитет и влияние донести великую идею до читателей, найти как можно больше сторонников среди них, или хотя бы заставить задуматься; обнаружить на «практиках» всей Италии прошлого и настоящего катастрофу взаимного уничтожения. И одновременно — восстановить историческую и культурную память о римском прошлом, которое самой «судьбой» определено как крепчайшее основание политического и социального настоящего — былым единством территории, главенством Рима, высокой культурой.
Диалоги трактата «О средствах _.-„ против превратностей судьбы» рису- 253 ют Италию как страну, государство, родину, отечество с великим прошлым, которое Петрарка раз за разом находит случай актуализировать. Обращение к прошлому за примерами, в том числе — общественными, становится одним из мощных способов превращения «национальной археологии» в объект национальной гордости. Петрарка стал первым из гуманистов, которые своим литературным творчеством «закладывали» это чувство как фундаментальное в дело формирования национального характера и национальной идеи.
Кроме того, диалоги, по сути дела, начинают возвращать современников гуманиста, пусть некую их часть, к утраченным за несколько веков понятиям исторической родины не как отдельной коммуны, синьории, но как единой Италии. Эта Италия имеет выраженные территориальные очертания, место среди других, выражаясь современным языком, геополитических единиц, обособлена за счет выделения из круга европейских стран и культурно-географической «оппозиции» Азии.
Столь четкие очертания идеи Петрарки обретают в диалогах потому, что здесь они являют себя как зрелый результат тех представлений, которые кристаллизовались с молодости, не один десяток лет, и после переселения гуманиста в отечество нашли свое системное оформление. В пространстве трактата «внутренние» межгородские италийские границы культурно несущественны, автор озирает их с той высокой точки, которая позволяет видеть иные, исторически более давние и иные ру-254 бежи. Оттуда Италия — и царских времен, и республиканских, и эпохи принцепсов-императоров, и дальше, вплоть до века Петрарки — страна с единой историей, одними на всех героями, победами, поражениями, достижениями, недругами и друзьями. Петрарка возвращает всем италикам их историческое и культурное прошлое.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Доронин, А.В. Миф нации: приглашение к дискуссии [Текст] / А.В. Доронин // Вестник Удмуртского университета. — 2011. — Вып. 3. — С. 146-152.
2. Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. 39. Специальный выпуск. Национальный характер, дух народа и образ Другого: способы опознания и описания [Текст]. — М.: ИВИ РАН, 2012.
— 432 с.
3. Этносы и «нации» в Западной Европе [Текст] / Под ред. Н.А. Хачатурян. — СПб.: Алетейя, 2015. — 336 с.
4. Dotti, U. Le prospective storico-politiche di Petrarca nella crisi del Trecento (Cola di Ri-enzo — I'impero — il Principe) [Text] / U. Dotti // Francesco Petrarca: L'opera Latina: tradizione e fortuna. Atti del XVI Conve-gno internazionale (Chianchano-Pienza, 1922 luglio 2004) / A cura di L. Tarugi. — Fi-renze, 2006. — Р. 205-218.
5. Petrarca politico: atti del Convegno: Roma-Arezzo, 19-20 marzo 2004 [Text]. — Roma, 2006. 191 p.
6. Baldassari, G. Unum in locum. Strategie macrotestuali nel Petrarca politico [Text]. — Milano: LED-Edizioni Universitarie Lettere, 2006. — 274 p.
7. Spieka, J. Petrarca: Homo politicus [Text].
— Praha: Argo, 2010. — P. 211-253.
8. Юсим, М.А. Медиевистика и национальный вопрос (о неопределенности определений) [Текст] / М.А. Юсим // Этносы и «нации» в Западной Европе. — СПб.: Алетейя, 2015. — С. 37-48.
9. Петрарка, Франческо. О средствах против превратностей судьбы [Текст] / Ф. Петрарка / пер. с лат. и примеч. Л.М. Лукьяновой; вступ. ст. Н.И. Девятайкиной. — Саратов: Издательский Дом «Волга», 2016. — 616 с.
10. Petrarca, Fr. De remediis utriusque fortunae [Text] / Fr. Petrarca // Petrarque Fr. Les remedes aux deux fortune / Texte et trad. par Ch. Carraud. — Paris, 2002. — Vol. I-II.
11. Petrarca, Fr. Itinerarium ad sepulchrum domini nostri Gehsu Christi [Text] / Fr. Petrarca // Petrarch's Guide to the Holy Land / Ed. аМ transl. by Theodore J. Chachey Jr. Notre Dame, Indiana: University of Notre Dame Press, 2002. — P. 83-160.
REFERENCES
1. Baldassari G., Unum in locum. Strategie ma-crotestuali nel Petrarca politico, Milano,
LED-Edizioni Universitarie Lettere, 2006, 274 p.
2. Dialog so vremenem. Almanah intellektu-al'noj istorii. 39. Specialnyj vypusk. Nacio-nalnyj harakter, duh naroda i obraz Drugogo: sposoby opoznanija i opisanija, Moscow, IVI RAN, 2012, 432 p. (in Russian)
3. Doronin A.V., Mif nacii: priglashenie k dis-kussii, Vestnik Udmurtskogo universiteta, 2011, Vyp. 3, pp. 146-152. (in Russian)
4. Dotti U. "Le prospettive storico-politiche di Petrarca nella crisi del Trecento (Cola di Ri-enzo — I'impero — il Principe)', in: Francesco Petrarca: L 'opera Latina: tradizione e fortuna. Atti del XVI Convegno internazio-nale (Chianchano-Pienza, 19-22 luglio 2004), A cura di L. Tarugi, Firenze, 2006, pp. 205-218.
5. Etnosy i "nacii" v Zapadnoj Evrope, pod red. N.A. Hachaturjan, Sankt-Petersberg, Aletejja, 2015, 336 p. (in Russian)
6. Petrarca Fr., "Itinerarium ad sepulchrum domini nostri Gehsu Christi", in: Petrarch's
Guide to the Holy Land, Ed. and transl. by Theodore J. Chachey Jr. Notre Dame, Indiana, University of Notre Dame Press, 2002, Pp. 83-160.
7. Petrarca politico: atti del Convegno: Roma-Arezzo, 19-20 marzo 2004, Roma, 2006, 191 p.
8. Petrarka Franchesko, O sredstvahprotivpre-vratnostej sudby, trans. L.M. Lukjanovoj, vstupitelnaya statiya N.I. Devjatajkinoj, Saratov, Izdatelskij Dom "Volga", 2016, 616 p. (in Russian)
9. Spieka J., Petrarca: Homo politicus, Praha, Argo, 2010, Pp. 211-253.
10. Yusim M.A., "Medievistika i nacional'nyj vopros (o neopredelennosti opredelenij)", in: Etnosy i "nacii" v Zapadnoj Evrope, Sankt-Petersburg, Aletejja, 2015, pp. 37-48. (in Russian)
11. Petrarca Fr., "De remediis utriusque for-tunae", in: Petrarque Fr. Les remedes aux deux fortune, Texte et trad. par Ch. Carraud, Paris, 2002, Vol. I-II.
Девятайкина Нина Ивановна, доктор исторических наук, профессор, кафедра методики преподавания истории, Московский педагогический государственный университет, devyatay@ yandex.ru
Devyataykina N.I., ScD in History, Professor, Methods of Teaching History Department, Moscow Pedagogical University, devyatay@yandex.ru
