CC BY
20
УДК 94(47) https://doi.org/10.34680/2411-7951.2023.4(49).309-312
М.Б.Колотков, К.А.Зарубина
ИСТОРИЯ УГОЛОВНОЙ ПОЛИТИКИ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА (КОНЕЦ 1917 — СЕРЕДИНА
1918 ГГ.)
Исследование посвящено проблеме формирования уголовной политики в первые месяцы существования советской государственности. Автор показывает специфику формирования взглядов на понимание права после революционных событий 1917 года. Показано влияние личностей В.И.Ленина, Д.И.Курского и П.А.Стучки как на вопросы понимания уголовного права, так и на принципы соотношения права и закона в целом. Отличительной особенностью этого исторического периода следует считать существенный разрыв между законом как основным источником права, и непосредственно самим правом. Уделено внимание новой системе государственного управления с точки зрения выстраивания уголовной политики, показаны основные источники уголовного права. Анализ этих сюжетов позволяет говорить, что классовый подход в сфере проведения государственной политики, закрепленный в советском законодательстве, оказал влияние на развитие уголовно-правовой теории, которую называли не иначе как теорией революционного правосознания.
Ключевые слова: уголовная политика, уголовное право, советское право, источники уголовного права, П.А.Стучка, Д.И.Курский
В первые дни и недели зарождения советской государственности к числу важнейших вопросов
организационно-правового характера, беспокоивших новую власть, относилась проблема реформирования правовой системы и органов правосудия. 22 ноября 1917 г. был издан первый важнейший нормативный правовой акт подобного характера — Декрет № 1 «О суде». С его принятием дореволюционная правовая система была полностью ликвидирована, действие законов приостановлено, деятельность судебных органов прекращена, ключевые юридические институты (прокурорского надзора, адвокатуры, судебных следователей и др.) упразднены. При этом едва ли не единственными органами правосудия в государстве объявлялись местные суды, решения которых не подлежали обжалованию. Кроме того, новый суд отправлял правосудие от имени нового государства (Российской Советской Федеративной Социалистической Республики), пользуясь при этом дореволюционной системой законодательства в той части, которая не противоречит идеям революционного правосознания. Декрет № 1 «О суде» также создавал новые органы внесудебной юстиции — революционные трибуналы, задачей которых являлась борьба с контрреволюционными силами [1, с. 92]. Полномочия этих органов в сфере реализации уголовной политики были весьма широкими, а по характеру их реализации — чрезвычайными. Говорить о праве в данном случае вообще не приходилось. Так, П.И.Стучка отмечал, что после революционных преобразований в октябре 1917 г. первым шагом советской власти в области организационно-правового строительства было создание «пролетарского суда без буржуазного права, но и без пролетарского, то есть без какого-либо права вообще» [2, с. 147].
В конце 1917 — начале 1918 гг. только появляющееся новое советское право еще не располагало оформленной системой законодательства. Говорить о наличии кодифицированных актов вообще не приходилось: многие нормативные правовые акты не были ни отраслевыми, ни комплексными, поскольку предмет их регулирования зачастую было довольно сложно четко определить. В этот период правовая система, равно как и юридическая наука, оформлялись одновременно с формированием советской государственности. Происходило переключение фокуса внимания с буржуазного на классовый подход в понимании права. Отличительной особенностью этого исторического периода следует считать регистрацию большого разрыва между законом и правом, а появление новых политико-правовых категорий (революционная целесообразность, революционное правосознание, пролетарское чутье, социалистическая законность и т.п.) лишь способствовало усилению этой тенденции. Проблема обеспечения законности в условиях революционного времени представителей советской власти фактически не беспокоила. Думается, что грамотно избранный подход к пониманию законности имеет важнейшее значение для юридической науки. Например, по оценке В.И.Ленина, революционера ни при каких обстоятельствах не должна останавливать незыблемость закона, и в случае противоречия идей революции и закона последний должен отменяться или исправляться [3, с. 504]. Таким образом, законность перешла из категории правовой в политическую, перестала быть правовым принципом, который необходимо исполнять в ходе государственного строительства в революционных условиях.
Примечательно, что в советских энциклопедических словарях вместо понятия «законность» содержался термин «социалистическая законность», под которым понималось неуклонное «исполнение законов и соответствующих им иных правовых актов органами государства, должностными лицами, гражданами и общественными организациями» [4, с. 101]. По оценке А.И.Денисова, социалистическая законность представляла собой режим точного и неуклонного исполнения законов всеми организациями и гражданами, который должен быть связан с социалистическим правосознанием, опираться на социалистическую демократию и право, а также обуславливаться социалистическим экономическим базисом [5, с. 468]. В работах А.И.Королева и Л.С.Явича законность определялась в качестве требования для всех и каждого соблюдения и
реального исполнения законов государства [6, с. 310]. По их мнению, существует также строгий режим законности, сущность которого заключается в наличии таких жизненных обстоятельств, при которых соблюдение законов государства является единственным принципом деятельности всех государственных органов, должностных лиц и граждан [6, с. 312].
В советское время существовало широкое и узкое понимания социалистической законности. В широком смысле социалистическая законность представлялась в качестве принципа требуемого поведения в равной степени от всех и каждого, а именно требования соблюдать закон (Н.Г.Александров) [7, с. 105]. В узком смысле социалистическая законность определялась в качестве принципа деятельности государственного аппарата. Автор полагал, что значение социалистической законности заключалось в осуществлении всех властных действий (прежде всего, государственного принуждения) на основании точного и неуклонного исполнения законов при строгом соблюдении всеми должностными лицами прав и законных интересов граждан.
Таким образом, во многих научных работах законность определялась как неукоснительное исполнение законов, принятых советской властью. Кроме того, законность было принято связывать с проблемами государственного строительства, что облекало ее в форму исполнения законодательства, иными словами, превращало в одну из форм реализации права.
После революционных событий 1917 года в Советской России стали формироваться разного рода направления и взгляды на понимание права. Концепция революционного права развивалась народным комиссаром юстиции Д.И.Курским. Согласно его позиции, правом в условиях диктатуры пролетариата являлось непосредственное выражение интересов самого пролетариата, но никак не интересов отдельных граждан. Д.И.Курский высоко оценивал работу революционных народных судов, считая их ничем иным как новым источником права, имевшим при этом неограниченную свободу в принятии решений, в основе которых лежала не столько правовая норма, сколько судейское усмотрение [8, с. 55-60]. Итак, на начальном этапе формирования советской государственности главным и фактически единственным источником права являлось революционное право иначе называемое пролетарским. Примечательно, что Д.И.Курский полагал, что законность может быть исключительно революционной, а интересы государства по сравнению с интересами личности всегда обладают исключительным приоритетом. Наличие в государстве надежной и устойчивой системы законодательства также необходимо, поскольку лишь в этом случае можно заниматься практическим воплощением идеи революционной законности [9, с. 74].
В 1917—1918 гг. в Советской России наблюдалось смешение процедур гражданско-правового и уголовно-правового регулирования: на практике под действие уголовного законодательства подпадали в том числе и гражданско-правовые отношения. Д.И.Курский считал такое положение не только нормальным, но и единственно верным в условиях революционного времени. Именно он сформулировал правовую природу и сущность советского права в качестве орудия диктатуры пролетариата и одного из важнейших инструментов политики советского правительства. Следует отметить, что позиция Д.И.Курского не являлась особенной или исключительной: похожие взгляды на право как на одно из средств диктатуры пролетариата имело большинство представителей советской юридической науки.
Период с конца 1917 по середину 1918 гг. являлся важным этапом формирования уголовной политики Советского государства: происходило становление советского права как такового, началось создание новой системы государственного управления, для чего создавались центральные органы исполнительной власти — Народные комиссариаты. Одним из первых был образован Народный комиссариат юстиции (далее — НКЮ), созданный 27 декабря 1917 г и имевший решающее значение для организационно-правового оформления советской правовой системы [1, с. 20-21]. С первых дней существования перед Народным комиссариатом юстиции была поставлена задача разработки норм нового советского права (прежде всего, в сфере уголовно-правовых отношений и уголовного судопроизводства) и создания судебной системы нового времени. Руководство наркоматом осуществлял П.И. Стучка, который одновременно являлся заведующим юридическим отделом Всероссийского центрального исполнительного комитета (далее — ВЦИК) [10, с. 34]. Народный комиссариат юстиции состоял из пяти отделов, из которых важнейшее значение в контексте исследуемого вопроса имел отдел законодательных предположений и кодификации, образованный 12 декабря 1917 г. [11, с. 130]. Именно в этом отделе осуществлялась подготовка проектов декретов, а также давалась экспертная оценка проектов декретов, подготовленных в других ведомствах. В начале 1918 года из него был выделен отдел кодификации, который впоследствии занимался созданием первых советских кодифицированных актов. Кроме того, именно в отделе кодификации был подготовлен План Свода законов русской революции, предусматривавший рецепцию дореволюционного законодательства для создания правовых основ Советского государства [12].
Следует отметить, что Народный комиссариат юстиции также осуществлял надзор за исполнением законов (с правом обжалования незаконных постановлений и решений), за расследованием дел с правом их обжалования и др. В этот период не представляло труда отследить тенденцию постоянного расширения надзорных функций Народного комиссариата юстиции, что приводило к появлению проблем его взаимодействия с другими органами. В результате, 19 декабря 1917 г. СНК принял решение о частичном ограничении функционала этого комиссариата. В частности, устанавливалась недопустимость надзора за деятельностью органов ВЧК (также запрещалось изменять их постановления и распоряжения). В случае таковой необходимости Народный комиссариат юстиции имел право обжаловать решения ВЧК в Совете Народных Комиссаров [13, с. 130-133].
В первые месяцы становления советской власти к числу источников уголовного права следует отнести декреты, принятые Советом народных комиссаров (далее — СНК) и ВЦИК, приказы Всероссийской чрезвычайной комиссии (далее — ВЧК) и народных комиссариатов. Если к апрелю 1918 г. в стране было принято немногим более 30 декретов и актов уголовно-правового характера, то к середине 1918 г. их насчитывалось более ста [14, с. 105]. В первую очередь уголовное законодательство закрепило нормы, направленные на борьбу с преступлениями, представлявшими наибольшую опасность для молодого советского государства: саботаж, контрреволюционная деятельность, взяточничество, спекуляция, дезертирство и т. д. Так, 8 мая 1918 г. был издан декрет СНК «О взяточничестве», предусматривавший для лиц, состоявших на государственной или общественной службе, уголовную ответственность в виде лишения свободы на срок не менее 5 лет [11, с. 487-488]. Примечательно, что данный декрет имел обратную силу, о чем напрямую указано в тексте документа (пункт 6); при этом парадоксальность регулирования заключалась в том, что лицо освобождалось от уголовного преследования в случае оперативного (в течение 3 месяцев с момента издания декрета) уведомления судебных властей о даче взятки. Иными словами, своевременное признание лица в совершении преступления освобождало его от уголовной ответственности. 22 июля 1918 г. был принят декрет СНК «О спекуляции», который фактически запретил свободную торговлю, определив ее преступлением — общая норма декрета предусматривала уголовную ответственность «не ниже лишения свободы на срок не менее 10 лет» [11, с. 725-726].
В 1918 г. организации борьбы с дезертирством было посвящено сразу несколько нормативных правовых актов, последовательно издаваемых советским правительством. Первый из них (декрет СНК от 29 июля 1918 г.) понятие дезертирства формально не закрепил, но фактически установил недопустимость уклонения от призыва определенным категориям граждан [11, с. 756-757]. В дальнейшем институт уголовного преследования за дезертирство был существенно расширен: развивались как уголовная и уголовно-процессуальная стороны, так и организационные механизмы этого вопроса.
Следует полагать, что в рассматриваемый период важнейшие взгляды как на вопросы понимания уголовного права, так и на принципы соотношения права и закона в целом были сформулированы П.И.Стучкой. По его мнению, право представляло собой систему общественных отношений, которая, с одной стороны, должна соответствовать интересам правящего класса, а с другой — охраняться его организованной силой. [15, с. 58]. Фактически П.И.Стучка нивелировал формальную составляющую правоотношений, определяя основным содержанием права интерес господствующего права. Вообще классовый подход в сфере проведения государственной политики, закрепленный в советском законодательстве, оказал влияние на развитие уголовно-правовой теории, которую называли не иначе как теорией революционного правосознания. Большой вклад в процесс ее оформления сделал П.И.Стучка. По его мнению, общественные отношения новой формации должны складываться не посредством принуждения, а через убеждения. Такой подход приводит к возникновению нового типа правосознания, последовательно проходящего этапы становления от внутреннего убеждения личности, затем малых групп, потом классов общества и, в конечном счете, всего человечества [16, с. 26].
Таким образом, уголовная политика Российского государства в конце 1917 — середине 1918 гг. находилась в стадии организационного оформления, отличалась своеобразием и только ей присущими характерными особенностями. Эта специфичность напрямую была связана с такими политико-правовыми категориями как революционное правосознание и социалистическая законность, которые никак не ограничивали судебные органы при установлении меры ответственности в рамках преступлений, совершенных в целях защиты революции. Иными словами, характер уголовной политики должен был соответствовать не столько установленным правовым нормам, сколько политическим целям советского правительства. Именно на таких принципах формировались основы советского уголовного законодательства.
1. Декреты Советской власти. Т. 1: 25 октября 1917 г. — 16 марта 1918 г. М.: Госполитиздат, 1957. 626 с.
2. Стучка П.И. Революционная роль советского права: хрестоматия-пособие для курса «Введение в советское право» / С предисл. П.Кузьмина. Изд. 3-е. М.: Советское законодательство, 1934. 158 с.
3. Ленин В.И. Доклад Совета Народных Комиссаров 5 июля // Полное собрание сочинений. Издание пятое. Т. 36: март — июль 1918 г. М.: Издательство политической литературы, 1969. С. 491-513.
4. Юридический энциклопедический словарь / Гл. ред. А.Я.Сухарев. М.: Советская энциклопедия, 1984. 415 с.
5. Денисов А.И. Теория государства и права. М.: Юридическое издательство Министерства юстиции СССР, 1971. 532 с.
6. Теория государства и права. Учебник / Отв. ред. А.И.Королев, Л.С.Явич. Л: Издательство Ленинградского университета, 1982. 382 с.
7. Александров Н.Г. Право и законность в период развернутого строительства коммунизма. М.: Госюриздат, 1961. 271 с.
8. Курский Д.И. Основы революционного суда // Материалы Народного комиссариата юстиции. Вып. 1: Первый Всероссийский съезд областных и губернских комиссаров юстиции. М.: Издание Народного Комиссариата юстиции, 1918. С. 55-60.
9. Курский Д.И. Избранные статьи и речи. М.: Юридическое издательство Министерства юстиции СССР, 1948. 192 с.
10. Протокол № 6 заседания ВЦИК от 6 ноября 1917 г. // Протоколы заседаний Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов Р., С., Кр. и Каз. Депутатов II созыва. М.: Издательство ВЦИК, 1918. С. 34-39.
11. Собрание узаконений и распоряжений правительства за 1917—1918 гг. Управление делами Совнаркома СССР. М., 1942. 1483 с.
12. Государственный архив Российской Федерации. Ф. А-353. Оп. 2. Д. 166. Л. 40-42.
13. Министерство юстиции России за 200 лет (1802—2002): Историко-правовой очерк / Науч. ред.: М.М.Рассолов, С.А.Батова. М.: НОРМА, 2002. 405 с.
14. Колемасов В.Н. Советская уголовно-правовая политика в 1917—1928 годах // Промышленность: экономика, управление, технологии. 2008. № 1(20). С. 105-108.
15. Стучка П.И. Избранные произведения по марксистско-ленинской теории права. Рига: Латгосиздат, 1964. 748 с.
16. Стучка П.И. Народный суд в вопросах и ответах: неофициальное руководство с алфавитным предметным указателем и с приложением важнейших для Народного суда декретов Рабоче-Крестьянского правительства. Баку, 1920. 120 с.
References
1. Dekrety Sovetskoy vlasti. T. 1: 25 oktyabrya 1917 g. — 16 marta 1918 g. [Decrees of the Soviet government. Vol. 1: October 25, 1917 — March 16, 1918]. Moscow, 1957. 626 p.
2. Stuchka P.I. Revolyutsionnaya rol' sovetskogo prava: khrestomatiya-posobie dlya kursa "Vvedenie v sovetskoe pravo" [The revolutionary role of Soviet law: an anthology for the course "Introduction to Soviet Law"]. Moscow, 1934. 158 p.
3. Lenin V.I. Doklad Soveta Narodnykh Komissarov 5 iyulya [Report of the Council of People's Commissars on July 5]. In: Complete works, vol. 36: mart — iyul' 1918 g. Moscow, 1969, pp. 491-513.
4. Sukharev A.Ya., ed. Yuridicheskiy entsiklopedicheskiy slovar' [Legal Encyclopedic Dictionary]. Moscow, 1984. 415 p.
5. Denisov A.I. Teoriya gosudarstva i prava [Theory of Government and Rights]. Moscow, 1971. 532 p.
6. Korolev A.I., Yavich L.S., eds. Teoriya gosudarstva i prava. Uchebnik [Theory of Government and Rights. Textbook]. Leningrad, 1982. 382 p.
7. Aleksandrov N.G. Pravo i zakonnost' v period razvernutogo stroitel'stva kommunizma [Law and legality in the period of extensive construction of communism]. Moscow, 1961. 271 p.
8. Kurskiy D.I. Osnovy revolyutsionnogo suda [Fundamentals of the revolutionary court]. Materialy Narodnogo komissariata yustitsii, iss. 1: Pervyy Vserossiyskiy s"ezd oblastnykh i gubernskikh komissarov yustitsii. Moscow, 1918, pp. 55-60.
9. Kurskiy D.I. Izbrannye stat'i i rechi [Selected articles and speeches]. Moscow, 1948. 192 p.
10. Protokol № 6 zasedaniya VTsIK ot 6 noyabrya 1917 g. [Protocol No. 6 of the meeting of the All-Russian Central Executive Committee of November 6, 1917]. Protokoly zasedaniy Vserossiyskogo Tsentral'nogo Ispolnitel'nogo Komiteta Sovetov R., S., Kr. i Kaz. Deputatov II sozyva. Moscow, 1918, pp. 34-39.
11. Sobranie uzakoneniy i rasporyazheniy pravitel'stva za 1917—1918 gg. Upravlenie delami Sovnarkoma SSSR [Collection of legalizations and orders of the government for 1917—1918. Administration of the Council of People's Commissars of the USSR]. Moscow, 1942. 1483 p.
12. Gosudarstvennyy arkhiv Rossiyskoy Federatsii [State Archive of the Russian Federation]. F. A-353. Op. 2. D. 166. L. 40-42.
13. Rassolov M.M., Batova S.A., eds. Ministerstvo yustitsii Rossii za 200 let (1802—2002): Istoriko-pravovoy ocherk [Ministry of Justice of Russia for 200 years (1802—2002): Historical and legal essay]. Moscow, 2002. 405 p.
14. Kolemasov V.N. Sovetskaya ugolovno-pravovaya politika v 1917—1928 godakh [Kolemasov V.N. Soviet criminal law policy in 1917— 1928]. Promyshlennost': ekonomika, upravlenie, tekhnologii, 2008, no. 1(20), pp. 105-108.
15. Stuchka P.I. Izbrannye proizvedeniya po marksistsko-leninskoy teorii prava [Selected works on the Marxist-Leninist theory of law]. Riga, 1964. 748 p.
16. Stuchka P.I. Narodnyy sud v voprosakh i otvetakh: neofitsial'noe rukovodstvo s alfavitnym predmetnym ukazatelem i s prilozheniem vazhneyshikh dlya Narodnogo suda dekretov Raboche-Krest'yanskogo pravitel'stva [The People's Court in Questions and Answers: an unofficial guide with an alphabetical index of the subject and with an appendix of the most important decrees of the Workers' and Peasants' Government for the People's Court]. Baku, 1920. 120 p.
Kolotkov M.B., Zarubina K.A. The History of the criminal policy of the Russian state (late 1917 — mid 1918). The study is devoted to the problem of the formation of criminal policy in the first months of the existence of Soviet statehood. The author shows the specifics of the formation of views on the understanding of law after the revolutionary events of 1917. The influence of the personalities of V.I.Lenin, D.I.Kursky and P.A.Stuchka is shown both on the issues of understanding criminal law and on the principles of the relationship between law and the law as a whole. A distinctive feature of this historical period should be considered a significant gap between the law as the main legal source and the law itself. Attention is paid to the new system of public administration from the point of view of building criminal policy, the main sources of criminal law are shown. The analysis of these plots suggests that the class approach in the sphere of Bolshevik policy, enshrined in Soviet decrees, had a strong influence on the development of criminal law theory, which was often called the theory of revolutionary legal consciousness.
Keywords: criminal policy, criminal law, Soviet law, sources of criminal law, P.A.Stuchka, D.I.Kursky.
Сведения об авторах. Михаил Борисович Колотков — доктор юридических наук, главный научный сотрудник Высшей школы юриспруденции и судебно-технической экспертизы; Санкт-Петербургский политехнический университет Петра Великого; ORCID: 0000-0002-0349-9789; mkolotkov@yandex.ru; Кристина Александровна Зарубина — преподаватель кафедры теории и истории государства и права; Юго-Западный государственный университет; ORCID: 0000-0003-2725-6906; kris1996z@mail.ru.
Статья публикуется впервые. Поступила в редакцию 30.04.2023. Принята к публикации 30.05.2023.
Ссылка на эту статью: Колотков М.Б., Зарубина К.А. История уголовной политики Российского государства (конец 1917 — середина 1918 гг.) // Ученые записки Новгородского государственного университета. 2023. № 4(49). С. 309-312. DOI: 10.34680/2411-7951.2023.4(49).309-312
For citation: Kolotkov M.B., Zarubina K.A. The History of the criminal policy of the Russian state (late 1917 — mid 1918). Memoirs of NovSU, 2023, no. 4(49), pp. 309-312. DOI: 10.34680/2411-7951.2023.4(49).309-312
