CC BY
1История Товита на грани письменных и устных традиций
Алексей Кимович Лявданский
Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН, Санкт-Петербург, Россия
Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики», Москва, Россия Старший преподаватель
ORCID: 0000-0002-2102-8606
Отдел этнографии Америки, Музей антропологии
и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН
199034, Россия, Санкт-Петербург, Университетская наб., 3
Институт классического Востока и античности,
Национальный исследовательский университет
«Высшая школа экономики»
101000, Россия, Москва, Мясницкая ул., 20
Тел: +7 916 564-92-88
E-mail: [email protected]
Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда № 21-1800232 («Мотивы и сюжеты древневосточных письменных памятников в сравнительно-исторической перспективе»).
DOI: 10.31168/2658-3356.2024.4
Аннотация. Книга Товита представляет собой уникальное повествование, в котором переплелись как письменные, литературные традиции, так и мотивы и сюжеты, известные из записей устных нарративов. Вопрос о границе письменного и устного немаловажен для многих книг Ветхого Завета, но для истории создания книги Товита он особенно актуален. В статье рассматриваются два повествовательных мотива, имеющих принципиально разную историю. Мотив «слепота от птичьего помета» (Тов 2:9-10) известен по устным текстам, записанным и опубликованным в XIX-XX вв.; ранее этот мотив не обсуждался в фольклорно-типологиче-ской литературе. Мотив «связывание демона» (Тов 3:17; 8:3), напротив, известен по письменным источникам, прежде всего по текстам магических арамейских чаш из Месопотамии IV-VI вв. н. э. Впервые этот мотив
обсуждался в [Dion 1976]; в данной статье предложена новая интерпретация релевантного пассажа греческого текста книги Товита в свете арамейских параллелей.
Ключевые слова: Библия, книга Товита, фольклор, повествовательные мотивы, заклинания, арамейская заклинательная литература
Ссылка для цитирования: Лявданский А. К. История Товита на грани письменных и устных традиций // Культура славян и культура евреев: диалог, сходства, различия. 2024: Концепт границы в славянской и еврейской культурной традиции. С. 37-56. DOI: 10.31168/2658-3356.2024.4
Многие исследователи полагают, что сюжет книги Товита следует рассматривать как реализацию одного или нескольких сюжетных типов, известных по фольклорным нарративам, в частности по волшебным сказкам. Прежде всего речь идет о сюжетах «благодарный мертвец» [ATU 505; Берёзкин, Дувакин K100B] и «монстр в брачном покое» [ATU 507B; Берёзкин, Дувакин F9F]1. В книге Товита сказочные сюжеты послужили «строительным материалом» для сложной нарративной композиции, отвечающей задачам своеобразного замысла этой книги. Один из аспектов этой сложности -объединение устной (народной) и письменной (литературной) традиций. В данной работе рассматриваются два повествовательных мотива, анализ которых, как мы надеемся, поможет расширить наши знания об устных и письменных традициях, легших в основу текста, известного как книга Товита. В первой части работы представлена подборка народных сказок из разных мест и культур, в которых зафиксирован повествовательный мотив «слепота от птичьего помета»; этот мотив никогда ранее не обсуждался ни в литературе об этой библейской книге, ни в типологической литературе о фольклорных повествованиях. Во второй части рассматривается повествовательный мотив «связывание демона», который восходит, согласно имеющимся источникам, к письменным текстам, в частности к арамейским заклинаниям эпохи поздней античности.
1 Подробнее о фольклорных параллелях к книге Товита см. статью М. Г. Селезнева «Сюжет книги Товита: на границе мира мертвых и мира живых» в настоящем издании, а также: Эе8е1аеге 1982, 280-308; 01геп 2002, 8-14.
Мотив «слепота от птичьего помета» (2:9-10)2
В ту же ночь, совершив погребения, я вернулся домой и лег спать, будучи нечистым, около стены дома, а мое лицо оставалось неприкрытым. Я не знал, что на стене сидели воробьи, глаза мои были открыты, и воробьи испустили горячий помет на мои глаза, так что они покрылись белыми пленками. Я пошел к врачам, но они не смогли мне помочь. А вот Ахикар поддерживал меня, пока не уехал в Элимаиду3.
Слепота Товита имеет особое значение в свете фольклорных параллелей к этой книге. С одной стороны, благодаря этому мотиву (и не только ему) сюжет книги Товита обладает сходством с широко распространенным типом повествования «больной отец» [Берёзкин, Ду-вакин К 83; ATU 550, 551]4. Немалая часть нарративов этого типа включает и мотивы, относящиеся к сюжету «благодарный мертвец». Мотив слепоты в целом необязательно считать конститутивным для обоих типов сюжетов, поскольку, во-первых, поводом для путешествия героя может быть и другая болезнь отца, а во-вторых, рассказы о благодарных мертвецах необязательно связаны с болезнью отца героя. Тем не менее значительная часть повествований, соответствующих типу «больной отец», включает именно мотив слепоты. Лишь изредка эти нарративы сообщают о причинах слепоты отца героя5. Мы постараемся продемонстрировать, что физически вполне объяснимая потеря зрения от воздействия птичьего помета может рассматриваться как повествовательный фольклорный мотив.
Комментарии к книге Товита указывают на ряд интересных аспектов интерпретации, связанных с Тов 2:9-10: медицинские
2 Здесь и далее ссылки на текст книги Товита даются без сокращенного названия книги.
3 Перевод дается по так называемой краткой греческой версии книги Товита (GI).
4 См. Wills 1995, где в качестве наиболее важной сюжетной параллели к книге Товита предлагается сюжет сказки «Слепой падишах и три сына».
5 Согласно материалу, собранному в [Берёзкин, Дувакин, б. г.] в разделе, посвященном сюжету K83 «Больной отец», приводятся следующие причины слепоты отца героя (как правило, это царь): увидел синюю птицу (даргинцы); видит выходящую из моря девушку, не может поймать, слепнет (лезгины); казаки вырвали глаза (береговые коряки); родители слепнут от огорчения, что их дочь вышла замуж за нищего калеку (сомалийцы) и др.
аспекты и идентификация глазной болезни, поразившей Товита [Ego 1999]; метафорическое значение слепоты и его связь с гомеровским эпосом [Toloni 2022, 59f]; комические или даже фарсовые характеристики этого эпизода [Cousland 2003]. Даже если ряд комментаторов уделяют большое внимание фольклорной подоплеке книги Товита, никто не пытался рассматривать это как повествовательный мотив в сравнительной перспективе. Одна из причин этого в том, что существующие каталоги мотивов, в частности «Указатель мотивов народной литературы» Стита Томпсона, не содержат этого мотива [Thompson 1966]. По своей структуре и семантике данный мотив имеет некоторые параллели, например «слепота тигра, вызванная мочой собаки» [Thompson D1331.2.7. Dog's urine makes tiger blind]. Поэтому выделение обсуждаемого элемента повествования как мотива соответствует по крайней мере идеологии и методу Томпсона и его последователей, если учитывать различные подходы к самому понятию мотива.
Ниже представлены три повествования, свидетельствующие об использовании в сказках мотива «слепота от птичьего помета». Документация мотива устроена следующим образом. Вначале приводятся базовые факты о локализации, языке, первичной публикации и сюжетном типе повествования; дается пересказ содержания текста, ориентированный на его мотивный состав; представлена дискуссия о типологии сюжета данного текста и о роли обсуждаемого мотива в повествовании.
1 Место: Балеарские острова, Испания. Язык: каталанский.
Источники: Karlinger, Ehrgott 1968; Kast 1976.
Тип сюжета: ATU 551 "Water of Life"; Берёзкин, Дувакин К83 «Больной отец».
Король, прогуливаясь по саду, взглянул вверх, птичий помет попал ему в глаза, и он ослеп. После бесплодных попыток найти исцеление король решает воспользоваться советом добыть живую целебную воду из фонтана в замке ведьмы, живущей на далеком острове. Король обещает корону тому из трех своих сыновей, кто принесет эту воду. Младший сын приезжает в замок, где ведьма в образе юной красавицы превращает его в камень. К далекому острову
отправляется средним сын, которого ведьма превращает в глыбу льда. Когда в замок прибывает старший сын, ведьма, приняв облик его жены, превращает юношу в камень. Тогда на остров ведьмы отправляется жена старшего сына, ей удается убить ведьму и добыть волшебную воду, с помощью которой она снимает чары с трех братьев. Она исцеляет короля от слепоты. В награду король дарит ей свою корону.
Этот текст был издан под заголовком «Женщина, которая отправилась вернуть своего мужа» ("Die Frau, die auszog, sich ihren Mann zurückzuerobern") в сборнике сказок, записанных на острове Майорка [Karlinger, Ehrgott 1968, 248-254]. Известно, что этот текст в оригинале имеет название "La Promesa que se'n va recuperar el promes" («Невеста, которая отправилась вернуть жениха»), перевод был сделан Феликсом Карлингером с каталанского языка от анонимного информанта [Robles i Sabater, Stegmann 2003, 175].
Сюжет имеет множество убедительных параллелей среди повествований, относящихся к типу «больной отец». В сказке с острова Майорка отсутствуют мотивы, сближающие повествование с сюжетным типом «благодарный мертвец». Выше было показано, что оба этих типа тесно переплетены и часто поиски исцеления для отца осложняются эпизодами «благодарного мертвеца». В процессе подготовки статьи автору стала известна работа, вышедшая в 2023 г., в которой тоже проводится параллель между книгой Товита и обсуждаемой здесь сказкой с острова Майорка [Schröder 2023, 249]6. Ф. Шрёдер отмечает, что это известный мотив, но ограничивается лишь примером этой сказки.
2 Место: штат Нагаленд (Индия).
Язык: земе (тибето-бирманская семья).
Источник: устные тексты, собранные антропологом и фольклористом Урсулой Грэхем Бауэр7, 1940-1944 [Bauer 1940-1944].
Доклад с обсуждением данного мотива книги Товита был прочитан автором в
ноябре 2021 г. на одном из семинаров ИКВИА НИУ ВШЭ. Печатной публикации интересующего нас текста обнаружить не удалось, он известен только по интернет-публикации полевых материалов из архива У Г. Бауэр, хранящегося в Кембридже в Центре южноазиатских исследований (Cambridge South Asian Archive): https://www.s-asian.cam.ac.uk/archive/ papers/betts-u-v-g-papers/. Об антропологических и фольклорных исследованиях У Г. Бауэр см.: McFate 2018.
6
Тип сюжета: ср. ATU 720 "The Juniper Tree"8; Берёзкин, Дувакин К80А «Птичка или предмет рассказывают о преступлении».
Мальчик-сирота живет у приемных родителей. Когда он вместе с другими детьми идет работать в поле, мачеха дает ему рис, смешанный с крысиным пометом. Одна из девочек, влюбленная в героя, заменяет ему еду хорошим рисом. Познакомившись с девушкой поближе, герой просит ее снять одежду, надевает одежду девочки на себя и, приспособив «шею» тыквы себе как клюв, превращается в птицу-носорога и улетает, прощаясь с девочкой. Проходят годы, девушка выходит замуж. Однажды прилетает стая птиц, и птица-носорог дарит своей возлюбленной волшебное перо, приносящее богатство. Мачеха, видя это, просит птицу тоже дать ей что-нибудь. Птичий помет, выпущенный мальчиком-птицей, попадает ей в глаза, и она слепнет.
В данном сюжете отсутствует мотив гибели мальчика (или девочки), которого тем или иным способом убивает мачеха, но остальные важные элементы сюжета ATU 720 налицо: злая мачеха жестоко обращается с пасынком; пасынок превращается в птицу; мальчик-птица одаривает подарками отца и девочку (сводную сестру), а мачеху наказывает: помет, падающий в глаза мачехи, функционально соответствует жернову, сброшенному птицей на мачеху в каноническом (для ATU) немецком варианте из сборника братьев Гримм. Отметим, что ни приведенный здесь нарратив, записанный в штате Нагаленд, ни варианты родственного сюжета ATU 720 / К80А не имеют существенных общих черт с группой сюжетов о благодарном мертвеце и слепом (больном) царе. Мотив «слепота от птичьего помета» здесь играет совсем иную роль, являясь инструментом наказания антагониста (противника) героя; иная роль этого мотива подчеркивается еще и тем, что, в отличие от сюжета (1), слепота настигает жертву не в начале повествования, а в финале.
Бездетная пара мечтает о ребенке. Рождается мальчик, но его мать умирает. Маленького мальчика убивает жестокая мачеха, перерубив ему шею крышкой сундука с яблоками. Она готовит мясо мальчика и подает кушанье отцу, который съедает его. Сводная сестра мальчика собирает его кости и кладет их под можжевеловым деревом. Из дерева вылетает птица и поет о том, что произошло. Мальчик-птица приносит подарки отцу и сестре и роняет на мачеху жернов, убивая ее. Мальчик оживает.
8
3 Место: кантон Вале (Валлис) (Швейцария). Язык: немецкий9.
Источник: Tscheinen, Ruppen 1872, 200-201 (№ 92 из второй части сборника).
Тип сюжета: допустимы сопоставления с сюжетами из группы ATU 13801404 "The Foolish Wife and Her Husband" («Глупая жена и ее муж») и подобными юмористическими историями.
Ведьма, вышедшая замуж за благочестивого человека, влюбилась в колдуна. Всякий раз, когда влюбленные намереваются встретиться, они превращаются в черных воронов10. Однажды ведьма находилась на вершине ледника Алеч и варила суп в котле. Она обнаружила, что у нее закончился чеснок, и устремилась вниз к своему дому, в свой сад. По пути она заметила своего мужа, сидящего высоко на ветке вишневого дерева и собирающего плоды. Ведьма в облике черного ворона полетела к нему. В этот самый момент благочестивый муж решил совершить послеобеденную молитву. Когда он обратил лицо к небу, ведьма-ворон случайно выпустила помет ему в глаза. Ослепнув, он упал с дерева и мгновенно умер. Ведьма спокойно вернулась на вершину ледника и доварила суп.
Текст впервые появился в сборнике «легенд» (Sagen), записанных в швейцарском кантоне Вале двумя священнослужителями католической церкви, приходским священником Морицем Чейненом и каноником Петером Руппеном [Tscheinen, Ruppen 1872], где получил название «Ведьма из Хегдорна» ("Die Hexe von Hegdorn")11. В целом тексты этого сборника характеризуются спорадическим вторжением в них авторского «голоса», комментария, что неудивительно в эпоху, когда фольклористики как дисциплины со своей методологией еще не существовало. Поэтому нельзя исключать, что какие-то детали аутентичных устных повествований, издан-
Регион (ныне муниципалитет) Натерс, где был записан этот текст, относится к «верхнему» Вале, где преобладает (более 90% жителей) немецкоязычное население.
Ср. соединение двух мотивов (превращение ведьмы в птицу, ее полет к возлюбленному) в «Золотом Осле» Апулея, гл. 3.21. Автор благодарит Екатерину Ма-тусову, обратившую внимание на эти параллели.
Хегдорн - одна из деревень округа (муниципалитета) Натерс, рядом с известным горнолыжным курортом Белальп.
9
10
ных в этом сборнике, могли быть изменены или привнесены в текст авторами. Учитывая то, что оба автора - клирики, разумно предполагать, что знание ими Библии могло как-то повлиять на состав записанных ими текстов12. Тем не менее сюжет истории о ведьме из Хегдорна обладает несомненным своеобразием, отчетливым местным колоритом, а эпизод ослепления одного из персонажей птичьим пометом совсем не выглядит чужеродным, поскольку главный герой этого рассказа - ведьма-оборотень, превращающаяся в птицу. Сюжет истории о ведьме из Хегдорна по структуре не имеет ничего общего с сюжетом книги Товита. Да и в целом он никак не вписывается в ряд с сюжетами текстов (1), (2) и книги Товита, которые структурно вполне соответствуют тому представлению о волшебной сказке, которое лежит в основе подхода В. Я. Проппа и методологически родственных работ.
Интересно отметить, что у историй о ведьмах из швейцарского сборника может быть некоторая историческая основа, что ни в коем случае не отменяет их типологически узнаваемый фольклорный характер13. Дело в том, что в этих краях по крайней мере до конца XIX в. еще были живы устные рассказы, связанные с эпохой процессов над ведьмами в Швейцарии (а именно в самом кантоне Вале в XIV в.), хорошо известных в западноевропейской историографии [Maxwell-Stuart 2011, 182-188]. В связи с этим весьма показателен текст № 93 из второй части сборника, содержащий очевидные параллели с текстом (3). Он повествует о жене местного судьи, которая превращалась в черную птицу и в таком обличье сбросила в пропасть собственного мужа, испугав его коня. Рассказ предваряет ремарка, что это история из времен процессов над ведьмами; завершается рассказ тем, что жена-оборотень закончила свою жизнь на костре как ведьма. Подобным финалом в виде авторского ком-
12 Если учесть, что жертвой становится праведный и безвинный персонаж, как и в библейском рассказе, то нельзя исключать, что между Книгой Товита и рассматриваемым повествованием из кантона Вале есть не только типологическое сходство мотивов, но и генетическая преемственность. Пример сюжета, где трудно отделить одно от другого, см.: Алпатов 220, 275.
13 Карло Гинзбург отмечает «фольклорное происхождение» сюжетов нарративов о ведьмах, распространявшихся в XIV в. в кантоне Вале, а также в Тоди (Италия). В этих рассказах Гинзбург выделяет два важнейших мотива, полет и превращение [Гинзбург 1990, 134], которые, по-видимому, восходят еще к античным представлениям о ведьмах (см. примеч. 10).
ментария завершается и рассказ о ведьме из Хегдорна: она тоже, признавшись в своих преступлениях под пытками, была казнена на костре.
Три рассмотренных сюжета имеют мало общего между собой. Но если рассматривать группу сюжетов с обсуждаемым мотивом, включая книгу Товита, то очевидно родство сюжета (1) с рассказом в библейской книге. В целом на этом небольшом материале можно сделать вывод, что мотив «слепота от птичьего помета» не связан с определенной группой сюжетов и может выполнять различные роли в повествовании. Можно сделать и обобщение, касающееся географии этого мотива: Индия, Ближний Восток (Товит), Швейцария и Западное Средиземноморье вписываются в регион «нуклеар-ной Евразии», которым ограничено распространение значительного числа мотивов и сюжетов [Берёзкин 2015]14.
Мотив «связывание демона» (3:17, 8:3)
Поскольку для обсуждения этого мотива необходимо обращение к греческому тексту, здесь приводятся соответствующие стихи из книги Товита. Они даются по двум основным греческим версиям. Одна из них, «краткая рецензия» (С1), зафиксирована в большинстве рукописей, включая Александрийский и Ватиканский кодексы. Вторая версия, «пространная рецензия» (СИ), известна по Синайскому кодексу и некоторым фрагментарным рукописям [Бйгшуег 2003, 4].
3:17
(в1) ка! ал£ата\г| 1аааа9а1 той; бйо, той Тш^'т \smaai та Аеикшцата ка! Zdppav т^ той 'Рауои^А 5ойуа1 Тшр[а тф и[ф Тшв'т у^а!ка ка! 5^аа1 'Аацобак^ то лоvr|p6v 5alц6vюv, 6ют1 Тшр[а ¿т^ХХа кXr|pоvоц^aal айт|и ¿V айтф тф кафф
Когда статья готовилась к печати, обнаружилась дополнительная реализация изучаемого мотива в неповествовательном тексте, который был записан П. П. Чубинским в Украине в XIX в. Речь идет о поверье, согласно которому помет ласточки может вызывать слепоту: «Як напаскудыть ласпвка на очи, то той ослшне» [Чубинский 1872]. Связь этого поверья с сюжетом книги Товита отмечена в: Дубровина 1999. Автор благодарен Ольге Беловой за ссылку на работу С. Ю. Дубровиной.
14
¿татргуас; Tw^lt sla^XGsv si; tov oIkov айтой ка! Zappa ^ той 'Рауои^Х кате^п ¿к той йлерфои айт^;.
Его послали тогда вылечить их обоих: Товита, сняв белые пленки; и Сарру, дочь Рагуила, выдав ее замуж за Товию, сына Товита, и связав злого демона Асмодея, ибо Товии суждено было овладеть ею. В тот самый момент Товит вернулся и вошел в свой дом, а Сарра, дочь Рагуила, спустилась из комнаты своей наверху.
(GII, S) ка! алеатаХп Рафаг|А laaaaGai той; 5ио, Tw^siv алоХйаа1 та Аеикшцата ало tov 0ф9аАц^ айтой, iva !6г| то!; офбаАцок; то фй; той 0£ой, ка! £арра т^ Ра7оипХ 5oйval айт^ Тш^аа тф и[ф Tw^siG YuvaiKa ка! Хйаа1 Аацо6а1^ то 6ai^6vi£>v то лovnp6v ал' айт^с,
Тогда Рафаила послали исцелить их обоих: Товита, сняв белые пленки с его глаз, чтобы он мог видеть через них Божий свет; и Сарру, дочь Рагуила, выдав ее замуж за Товию, сына Товита, и освободив ее от злого демона Асмодея.
8:3
(GI) оте 5s шaфpav9r| то 6ai^6vi£>v т^с бац^;, si; та
астата Агуилтои ка! s5rasv айто о а77£Хо;
Когда демон почуял запах, он сбежал в Верхний Египет, и ангел связал его там.
(GII, S) ка! ^ оац^ той 'хбио; ¿KwXuasv, ка! алебрац^ то 6ai^6vi£>v avw si; та церп А'уилтои, ка! Pa5iaa; РафапХ auvsn65ia£v aйт6v ¿ка ка! ¿nsSrasv ларахр^ца.
Этот запах от рыбы воспрепятствовал демону, и он убежал в (одну из) областей Египта. Рафаил пошел и связал его там, немедленно заковав.
Известный канадский арамеист и библеист Поль Дион некогда обратил внимание на связь трех пассажей в книге Товита, а именно 3:17, 8:3 и 12:14, с практикой экзорцизма [Dion 1976, 405, 408-409]. Он отметил, что в этой библейской книге, в частности, отразились вавилонские (месопотамские) традиции изгнания демонов. По мнению П. Диона, все три отрывка относятся к магическим формулам, использовавшимся в арамейских текстах на глиняных чашах из Вавилонии в сасанидский период; соответствующие древнеме-сопотамские предшественники этих формул в текстах I тыс. до н. э.
также обсуждаются в работе Диона. Что касается Тов 8:3 (ка! еб^а^ аито о аууеХо; «и ангел связал его (Асмодея)»), то, действительно, формулы связывания демона очень популярны в арамейских магических текстах из Ирака. Таким образом, сопоставление этой фразы в книге Товита с арамейскими формулами на чашах вполне убедительно. Как теперь видно из обширного корпуса источников, доступных исследователям в настоящее время15, «связывание демона» представляет собой не только повествовательный (формульный) мотив заклинательной литературы, но и нечто большее: можно сказать, что «связывание демона» - это важнейший концепт месопотамской арамейской магической литературы, реализующийся в текстах разнообразными способами. Этот концепт находит свое выражение в различных формулах и лексике, иногда даже не отсылающих непосредственно к действию связывания как таковому. Например, в следующем тексте метафора связывания развертывается в тексте за счет ссылок на инструменты связывания - веревку и цепь: «Все они связаны и запечатаны <...> Во имя Великого Имени связаны небеса и земля. Все они в ужасе, (ожидая,) что оружие будет применено. УНУНУН. WHWH. Веревкой великого царя, цепью из железа и свинца.» [ЬЬеП 1975, № 43, 3-4].
Заметим, что «связывание демона» как концепт или мотив в древних источниках имеет большую и сложную историю, которая заслуживает внимательного рассмотрения в отдельной публикации. Комментаторы книги Товита и другие исследователи указывали на ряд параллелей как в древнееврейской и еврейско-хри-стианской литературе (Книга Еноха, Книга Юбилеев, Завещания двенадцати патриархов, Новый Завет)16, так и за ее пределами17.
Если в 1976 г. науке было известно лишь несколько десятков арамейских чаш с заклинаниями, то сейчас число опубликованных текстов, включая чаши на иудейском арамейском, мандейском и сирийском языках, достигло почти 600 единиц, и примерно столько же ожидают публикации (Джеймс Нэтан Форд, личное сообщение).
Наиболее информативна работа: Шеге 1985. Из комментариев на книгу Товита, обращавшихся к этому вопросу, можно отметить [Бйгшуег 2003, 243], где даются ссылки только на Первую книгу Еноха 10:4 и на Откр 12:7-9. О дополнительных параллелях между Товитом и Книгой Еноха см. статью М. Г. Селезнева «Сюжет книги Товита: на границе мира мертвых и мира живых» в настоящем издании.
Выше уже говорилось, что на древнемесопотамские параллели указывал
15
16
Для целей данной работы обсуждение ограничивается обращением к материалу арамейских магических чаш сасанидской эпохи.
Понятие (или действие) связывания - лишь один из множества инструментов, служащих в текстах арамейских чаш преодолению демонических сил. Еще один популярный концепт - запечатывание демона, часто в сочетании со связыванием («связан и запечатан», множество примеров см.: Isbell 1975). К другим методам относятся изгнание или убийство демонов, раздевание их донага или расчесывание и т.д. В этом массиве символических действий связывание занимает значительное место: в выборке из 50 заклинаний на чашах по изданию Исбелла 25 текстов включают формулы связывания; в некоторых из них этот мотив задействован лишь один или два раза; другие построены по существу вокруг понятия связывания и упоминают различные формы и именные производные глагола «связывать» до 12-14 раз по всему тексту (№ 5, 21).
Второй отрывок книги Товита, касающийся связывания Асмо-дея (3:17), передается по-разному в двух основных свидетельствах греческого перевода: в G1 это ка! 6^aai 'АацобаЮу то лovrp6v 6a^6viov «и связав злого демона Асмодея», а в GII это ка! \uaat Aa^Saiov то 6a^6viov то лovrp6v ал' айт^; «и освободив ее от злого демона Асмодея». П. Дион предложил рассматривать 6^aai в 3:17 GI как вторичное чтение: по его мнению, оно возникло под влиянием 8:3, потому что греческий переводчик попытался исправить скалькированный с арамейского языка греческий текст, восприняв его как стилистически неприемлемый. Предложение
П. Дион [Dion 1976]. Значение древнегреческих магических формул связывания для настоящей дискуссии не совсем очевидно, поскольку в соответствующих греческих текстах, как правило называемых катабеацо1 или defixiones, речь идет не о связывании демонов, а о символическом (в понимании носителей традиции - магическом) связывании человека, на которого направлена агрессивная, вредоносная магия. Ссылки на важнейшие работы о греческих формулах связывания можно найти у [Collins 2007, 233, № 144], где обсуждается мотив связывания сатаны в Евангелии от Марка 3:27. Интересно, что в указателе мотивов Берёзкина и Дувакина имеется мотив K100i. «Связанный демон» (Демон обманом оказывается связанным и не может действовать так, как он бы хотел). Согласно указателю, этот мотив представлен лишь в двух традициях или группах источников - в Ветхом Завете (книга Товита) и в древней Италии (латиняне), речь идет о связывании Силена («Буколики» Вергилия, «Метаморфозы» Овидия) [Берёзкин, Дувакин].
П. Диона проблематично, потому что, если следовать ему, есть два метода борьбы с демоном в книге Товита: отрывок 3:17 рассказывает о символическом разводе между демоном и его жертвой, прочитывая текст буквально - об их «развязывании»; но в 8:3 демон побежден другим способом, связыванием. В 3:17 Бог повелевает Рафаилу победить демона одним способом, а в 8:3 ангел побеждает демона другим способом. С другой стороны, по предположению П. Диона, лежащая в основе греческого теста арамейская формула есть формула развода. В арамейских заклинательных текстах в сценарии этого символического развода участвуют мужчина и женщина. Роль мужчины выполняет Йегошуа бар Перахия или анонимный маг, а женщина в этом браке (и разводе) - демон, как правило Лилит18. Следовательно, демон-мужчина Асмодей, к которому, по предположению Диона, обращено символическое разводное письмо, не соответствует этой гипотезе.
Те же источники, которыми пользовался П. Дион, - тексты арамейских магических чаш - могут дать другое решение вопроса о различных прочтениях С1 и С11 в 3:17. В определенном смысле мы здесь применяем метод самого П. Диона: можно предположить, что под воздействием базового арамейского текста гипотетический греческий текст версии С11 может быть реконструирован как ка! б^аа1 A0цобаlоv то бalц6vюv то лоvnp6V ал' аит^; «и связать Асмо-дея, злого демона, от нее». Действительно, такой речевой оборот показался бы странным и искаженным любому читателю, не знакомому с арамейской магической литературой. Поэтому автор или редактор этого текста мог прибегнуть к его улучшению, заменив б^оа1 на \йоа1, чтобы привести его в соответствие с однокоренным глаголом ало\й0а1, имеющимся несколько выше в том же стихе.
Предполагаемая арамейская фраза «и отвязать от нее злого демона Асмодея», которую предлагается реконструировать здесь, имеет параллели в следующих примерах из арамейских магических текстов поздней античности19.
О символическом разводе с женским демоном (демоном женского пола) в иудейской заклинательной литературе эпохи поздней античности см.: Ьеуепе, БоЬак 2012.
Тексты (1-3) зафиксированы на глиняных чашах из Месопотамии; текст (4) -амулет из Палестины. Концепт и мотив связывания используется и в арамейских заклинаниях Палестины поздней античности, но гораздо реже, чем в со-
18
(1) Isbell 1975, № 21, 17-18
twb ?syryn b?lh? sryr? whtmyn bslyt? rb? dqdmwhy br myn pgryh dhdyn msrsyh dmytqry dhb'y br mhlpt?
И снова (вы) связаны истинным Богом и запечатаны великим правителем, который находится перед ним, от тела этого Мешаршиа, которого зовут Дахабай, сын Махлапты...
(2) Isbell 1975, № 37, 5-6
wsyryn mynh mn bnh mn byth mn dyrth kwlh pg?yn bysyn wsydyn bysyn wlylytf by[s]t?
И связаны от нее, от ее сыновей, от ее дома, от всего ее жилища злые язвы, злые демоны и злые лилиты.
(3) AMB, Bowl 8, I-IV
?sry? ?yn? bystf mn byth dkwd'y br p?ly mn ywm' d[nn wl^lm
С этого дня и навеки сглаз будет связан от дома Хвадая, сына Пали.
(4) MSF, Amulet 18, 3
?syr ?t wmrhq mnh bsmh d'prk'l ?hy?l rp?l mpry'l ?wppy?l
Пусть ты (то есть дух) будешь связан и отдален от нее во имя Афархаэля, Ахиэля, Рафаэля, Мафриэля, Офафиэля.
Таким образом, можно согласиться с П. Дионом, что древнегреческий текст книги Товита в некоторых пассажах отражает арамейские формулы семитского протографа. Однако в 3:17 по греческой версии GII, согласно предложенной здесь гипотезе, произошло искажение первоначального греческого текста, который, как и в версии GI того же стиха, говорил именно о «связывании» демона, как и в обеих версиях стиха 8:3.
Заключение
Итак, были рассмотрены два мотива, предположительно заимствованные автором книги Товита из двух разных типов источников: из устных волшебных сказок и из письменных заклинаний. Таким образом, между двумя этими мотивами изначально прохо-
временных им текстах из Месопотамии. Соответствующая статистика будет представлена в специальной работе, посвященной концепту связывания в арамейской заклинательной литературе.
дят две границы: с одной стороны, граница устного и письменного, и, с другой стороны, жанровая граница. Повествовательный контекст книги Товита позволил стереть эти границы и органично интегрировать обсуждаемые мотивы в ткань нарратива.
В том, что касается путей введения этих мотивов в повествование книги Товита, то здесь возможны как минимум два сценария для каждого из мотивов. Оба мотива могли быть заимствованы из письменных источников: мотив «слепота от птичьего помета» - из неизвестного нам древнего источника, прямо или опосредованно связанного с фольклором; мотив «связывание демона» - из ранней рукописи Книги Еноха или из утраченного арамейского заклина-тельного текста, лежащего в основе более поздней традиции, зафиксированной на арамейских чашах 1У-У1 вв. н. э. Возможен и другой путь: оба мотива могли быть взяты из устных источников. С мотивом слепоты от птичьего помета это вполне ожидаемо, учитывая современное состояние его документации. Что касается мотива связывания демона, то бытование его и в устной традиции (а не только в письменной) вполне допустимо: исследователям заклинательных текстов хорошо известны примеры письменной фиксации устных заговорных формул и заклинательных наррати-вов внутри самой традиции20.
Литература и источники
Алпатов 2020 - Алпатов С. В. «Мысль семейная» в фольклорных наррати-вах на сюжет ATU 1343* "The Children Play at Hog-Killing" // Культура славян и культура евреев: диалог, сходства, различия. 2020: Семья и семейные ценности в славянской и еврейской культурной традиции. C. 273-293. DOI: 10.31168/2658-3356.2020.14
Берёзкин 2015 - Берёзкин Ю. Е. Распространение фольклорных мотивов как обмен информацией, или Где запад граничит с востоком // Антропологический форум. 2015. Т. 26. С. 153-170.
Берёзкин, Дувакин - Берёзкин Ю. Е., Дувакин Е. Н. Тематическая классификация и распределение фольклорно-мифологических мотивов
Речь идет именно о письменной фиксации в традиционных сборниках заклинаний, гримуарах и подобного рода источниках, а не о записи заговоров исследователями.
по ареалам. Аналитический каталог. http://www.ruthenia.ru/folklore/ berezkin (дата обращения: 17.04.2024).
Гинзбург 1990 - Гинзбург К. Образ шабаша ведьм и его истоки // Одиссей. Человек в истории. 1990. Личность и общество. М.: Наука, 1990. С. 132-146.
Дубровина 1999 - Дубровина С. Ю. Библейские сюжеты в народных легендах о растениях // Живая старина. 1999. № 2. С. 8-9.
Чубинский 1872 - Чубинский П. П. Труды этнографическо-статистичес-кой экспедиции в Западно-Русский край. Т. 1. Вып. 1. СПб.: Тип. В. Бе-зобразова и комп., 1872. 468 с.
AMB - Naveh J., Shaked S. Amulets and magic bowls. Aramaic incantations of Late Antiquity. Jerusalem: The Magness Press, 1998. 304 p.
ATU - Uther H.-J. The Types of International Folktales: A Classification and Bibliography Based on the System of Antti Aarne and Stith Thompson. 3 vols. Helsinki: Academia Scientiarum Fennica, 2004. 1190 p.
Bauer 1940-1944 - The Boy Who Became a Hornbill // Cambridge South Asian Archive. Papers of Mrs Ursula V. G. Betts (U. G. Bower). Box II, file 2. Nzemi folk tales collected by U.G. Bower, 1940-1944. https://wwwe.lib.cam.ac.uk/ nagas/record/r86605.html (дата обращения: 29.09.2023).
Collins 2007 - Collins A. Y. Mark: A Commentary (Hermeneia). Minneapolis, MN: Fortress Press, 2007. 894 p.
Cousland 2003 - Cousland J. R. C. Tobit: A comedy in error? // The Catholic Biblical Quarterly. 2003. Vol. 65. № 4. P. 535-553.
Deselaers 1982 - Deselaers P. Das Buch Tobit: Studien zu seiner Entstehung, Komposition und Theologie. Freiburg, Switzerland: Universitätsverlag; Göttingen, Germany: Vandenhoeck & Ruprecht, 1982. 534 S.
Dion 1976 - Dion P.-E. Raphaël l'exorciste // Biblica. 1976. Vol. 57. P. 399-413.
Ego 1999 - Ego B. Buch Tobit. Gütersloh: Gütersloher Verlagshaus, 1999. 141 S. (Jüdische Schriften aus hellenistisch-römischer Zeit, Bd. 2, Lief. 6)
Fitzmyer 2003 - Fitzmyer J. A. Tobit (Commentaries on Early Jewish Literature). Berlin; NY: Walter de Gruyter, 2003. 374 p.
Hiers 1985 - Hiers R. H. "Binding" and "Loosing": The Matthean Authorizations // Journal of Biblical Literature. 1985. Vol. 104. № 2. P. 233-250.
Isbell 1975 - Isbell Ch. D. Corpus of the Aramaic Incantation Bowls. Missoula: Scholars Press, 1975. xiv, 200 p. (Society of Biblical Literature Dissertation Series, 17).
Karlinger, Ehrgott 1968 - Karlinger F., Ehrgott U. Märchen aus Mallorca. Düsseldorf; Köln: Diederichs, 1968. 85 S.
Kast 1976 - Kast V. Die Entwicklung des Weiblichen im Märchen // Analytische Psychologie. 1976. Bd. 7. № 4. S. 298-314.
Levene, Bohak 2012 - Levene D., Bohak G. Divorcing Lilith: from the Babylonian incantation bowls to the Cairo Genizah // Journal of Jewish studies. 2012. Vol. 63. № 2. P. 197-217.
Maxwell-Stuart 2011 - Maxwell-Stuart P. G. Witch Beliefs and Witch Trials in the Middle Ages: Documents and Readings. London; NY: Continuum, 2011. 240 p.
McFate 2018 - McFate M. Military anthropology: Soldiers, scholars and subjects at the margins of empire. Oxford: Oxford University Press, 2018. 352 p.
MSF - Naveh J., Shaked S. Magic spells and formulae. Aramaic incantations of Late Antiquity. Jerusalem: The Magness Press, 1993. 296 p.
Otzen 2002 - Otzen B. Tobit and Judith (Guides to Apocrypha and Pseudepigra-pha). London; NY: Sheffield Academic Press, 2002. 162 p.
Robles i Sabater, Stegmann 2003 - Robles i Sabater F., Stegmann T. D. Bibliographie der ins Deutsche übersetzten katalanischen Erzählungen und Märchen // Zeitschrift für Katalanistik. 2003. Bd 16. S. 145-184.
Schröder 2023 - Schröder F. Die Femme Fatale in Märchen und Bibel. Stuttgart: Opus Magnum, 2023. 312 S.
Thompson 1966 - Thompson S. Motif-Index of Folk-Literature. Revised and enlarged ed. 6 vols. Bloomington: Indiana University Press, 1966. 3548 p.
Toloni 2022 - Toloni G. The Story of Tobit: A Comparative Literary Analysis. Leiden: Brill, 2022. 257 p. (Supplements to the Journal for the Study of Judaism, vol. 204)
Tscheinen, Ruppen 1872 - Tscheinen M., Ruppen P. J. Walliser Sagen, gesammelt und herausgegeben von Sagenfreunden. Sitten: Buchdruckerei Schmid, 1872. 283 S.
Wills 1995 - Wills L. M. The Jewish Novel in the Ancient World. Ithaca; NY: Cornell University Press, 1995. 279 p.
The Story of Tobit on the Verge of Written and Oral Traditions
Alexey Lyavdansky
Peter the Great Museum of Anthropology and Ethnography (the Kunstkamera), Russian Academy of Sciences, Saint-Petersburg, Russia HSE University, Moscow, Russia Senior Lecturer
ORCID: 0000-0002-2102-8606
Department ofAmerican Ethnography, Peter the Great Museum of Anthropology and Ethnography (the Kunstkamera), Russian Academy of Sciences Universitetskaia naberezhnaia, 3, Saint-Petersburg, 199034, Russia
Institute for Oriental and Classical Studies, HSE University Miasnitskaia str., 20, Moscow, 101000, Russia Tel.: +7 916 5649288 E-mail: [email protected]
The study was funded by the Russian Science Foundation grant No. 21-18-00232 ("Motifs and Plots of Ancient Eastern Texts in Comparative-Historical Perspective").
DOI: 10.31168/2658-3356.2024.4
Abstract. The Book of Tobit presents a unique narrative that weaves together written literary traditions with motifs and plots derived from oral narratives. The exploration of the boundaries between written and oral is significant for many books of the Old Testament, but it holds particular relevance for understanding the genesis of the Book of Tobit. This article examines two narrative motifs that originate from fundamentally different pedigrees. The motif of "blindness from bird droppings" (Tobit 2:9-10) is documented in oral texts recorded and published in the 19th and 20th centuries, yet it has not been previously discussed in folkloristic literature. In contrast, the motif of "binding the demon" (Tobit 3:17; 8:3) is rooted in written texts, primarily from magical Aramaic bowls dating back to the 4th to 6th centuries AD. This motif was initially discussed by [Dion 1976]; this article offers a new interpretation of the relevant passage in the Greek text of the Book of Tobit, drawing on Aramaic parallels.
Keywords: Bible, Book of Tobit, folklore, narrative motifs, Aramaic incantation literature
Reference for citation: Lyavdansky, A. K., 2024, Istoriia Tovita na gra-ni pis'mennykh i ustnykh traditsii [The Story of Tobit on the Verge of Written and Oral Traditions]. Kul'tura Slavan i Kul'tura Evreev: Dialog, Shodstva, Ra-zlicia [Slavic & Jewish Cultures: Dialogue, Similarities, Differences], 37-56. DOI: 10.31168/2658-3356.2024.4
References
Alpatov, S. V., 2020, "Mysl' semeinaia" v fol'klornykh narrativakh na siuzhet ATU 1343* "The Children Play at Hog-Killing" [The Concept of Family in Traditional Narratives of Tale Type ATU 1343* "The Children Play at Hog-Killing"]. Kul'tura Slavan i Kul'tura Evreev: Dialog, Shodstva, Razlicia
[Slavic & Jewish Cultures: Dialogue, Similarities, Differences], 273-293. DOI: 10.31168/2658-3356.2020.14
Berezkin, Yu. E., 2015, Rasprostranenie fol'klornykh motivov kak obmen in-formatsiei, ili Gde zapad granichit s vostokom [Spread of Folklore Motifs as a Proxy for Information Exchange, Or Where the West Borders the East]. Antropologicheskijforum, 26, 153-170.
Collins, A. Y., 2007, Mark: A Commentary (Hermeneia). Minneapolis, MN, Fortress Press, 894.
Cousland, J. R. C., 2003, Tobit: A comedy in error? The Catholic Biblical Quarterly, 65 (4), 535-553.
Deselaers, P., 1982, Das Buch Tobit: Studien zu seiner Entstehung, Komposition und Theologie. Freiburg, Switzerland / Göttingen, Deutschland, Universitätsverlag / Vandenhoeck Ruprecht, 534.
Dion, P.-E., 1976, Raphaël l'exorciste. Biblica, 57, 399-413.
Dubrovina, S. Yu., 1999, Bibleiskie siuzhety v narodnykh legendakh o rasteni-iakh [Biblical Themes in Folk Legends about Plants]. Zhivaja starina, 2, 8-9.
Ego, B., 1999, Buch Tobit (Jüdische Schriften aus hellenistisch-römischer Zeit, Bd 2). Gütersloh, Gütersloher Verlagshaus, 141.
Fitzmyer, J. A., 2003, Tobit (Commentaries on Early Jewish Literature). Berlin / New York, Walter de Gruyter, 374.
Ginzburg, K., 1990, Obraz shabasha ved'm i ego istoki [Image of a Coven of Witches and Its Origins]. Odissej-1990. Lichnost' i obshestvo [Odyssey-1990. Personality and Society], 132-146. Moscow, Nauka, 222.
Hiers, R. H., 1985, "Binding" and "Loosing": The Matthean Authorizations. Journal of Biblical Literature, 104 (2), 233-250.
Isbell, Ch.D., 1975, Corpus of the Aramaic Incantation Bowls (Society of Biblical Literature Dissertation Series, 17). Missoula, Scholars Press, xiv, 200.
Kast, V., 1976, Die Entwicklung des Weiblichen im Märchen. Analytische Psychologie, 7 (4), 298-314.
Levene, D., and G. Bohak, 2012, Divorcing Lilith: from the Babylonian incantation bowls to the Cairo Genizah. Journal of Jewish studies, 63 (2), 197-217.
Maxwell-Stuart, P. G., 2011, Witch Beliefs and Witch Trials in the Middle Ages: Documents and Readings. London, New York, Continuum, 240.
McFate, M., 2018, Military anthropology: Soldiers, scholars and subjects at the margins of empire. Oxford, Oxford University Press, 352.
Naveh, J., and S. Shaked, 1993, Magic spells and formulae. Aramaic incantations of Late Antiquity. Jerusalem, The Magness Press, 296.
Naveh, J., and S. Shaked, 1998, Amulets and magic bowls. Aramaic incantations of Late Antiquity. Jerusalem, The Magness Press, 304.
Otzen, B., 2002, Tobit and Judith (Guides to Apocrypha and Pseudepigrapha). London, New York, Sheffield Academic Press, 162.
Robles i Sabater, F., and T. D. Stegmann, 2003, Bibliographie der ins Deutsche übersetzten katalanischen Erzählungen und Märchen. Zeitschrift für Katal-anistik, 16, 145-184.
Schröder, F., 2023, Die Femme Fatale in Märchen und Bibel. Stuttgart, Opus Magnum, 312.
Toloni, G., 2022, The Story of Tobit: A Comparative Literary Analysis (Supplements to the Journal for the Study of Judaism, vol. 204). Leiden, Brill, 257.
Wills, L. M., 1995, The Jewish Novel in the Ancient World. Ithaca, New York, Cornell University Press, 279.
