CC BY
171
УДК: 611:792.03
ИСТОРИЯ СТАНОВЛЕНИЯ АНАТОМИЧЕСКИХ ТЕАТРОВ
Д.А. Изуткин,
ФГБОУ ВО «Приволжский исследовательский медицинский университет», г. Н. Новгород
Код специальности ВАК: 07.00.10
Дата поступления 30.01.2018
Изуткин Дмитрий Анатольевич - e-maii: [email protected]
В статье рассматриваются вопросы становления анатомических театров как неотъемлемой части медицины и анатомии, как науки и предмета преподавания. Излагается религиозная и медико-философская основа формирования анатомических театров. Эволюция представлений и анатомических театральных практик показана через призму четырех основных репрезентаций: зрелище, академический процесс, научный процесс и сакральный ритуал. Данные репрезентации соотносятся с такими историческими периодами, как Классическое и Позднее Средневековье и Новое время. Кратко излагается история становления анатомических театров в России.
Ключевые слова: история, анатомический театр, визуализация мертвого тела, медико-философский контекст, анатомические практики.
The questions of formation and development of the anatomical theatres as inseparable part of medicine and anatomy as science and academic discipline are regarded in the article. Prerequisites, as well as, medical and philosophic basis of forming of the anatomical theatres are being narrated. Evolution of notions and anatomical theatric practices is shown through the prism of four basic representations: view, academic process, scientific process and sacred ritual. These representations are being correlated with such historical periods, as the Classic and Late Medieval ages and the New Time period. The history of formation of the anatomical theatres in Russia is shortly narrated
Key words: history, anatomical theatre, visualization of the dead body, medical and philosophic context, anatomical practices.
Вскрытие мертвого человеческого тела как попытка объективизации представлений о Человеке имеет выраженный исторический аспект. Обращение к «внутреннему миру» человека как микрокосму, с одной стороны, диктовалось стремлением проникнуть в его «сущность» и в определенной степени ответить на философский вопрос: «Что есть Человек?» (по выражению немецкого философа И. Канта). Помимо этого, препарирование трупа преследовало цель выйти из рамок понимания смерти как исключительно эмоционального, нравственного, религиозного, эстетического явления и придать этому интеллектуальный и научный характер, как возможности исследования жизни [1].
Автор данной статьи постулирует, что необходимость создания анатомических театров, неизбежно предполагающих визуализацию процесса вскрытия человеческого тела, помимо медицинской, имела выраженную религиозную и философскую основу.
Так, «физическое проникновение» в человеческое тело (особенно в эпохи Классического и Позднего Средневековья) имело в своей основе попытки сопоставить и соотнести противоречивые представления о человеке одновременно как Божественном творении и Природном создании. Подобный дуализм неизбежно требовал переоценки устоявшихся многовековых религиозных суждений и догм о роли и предназначении человека в мире. Вместе с тем схоластическая философия эпохи Классического Средневековья, направленная на философские доказательства существования Бога, ставила человека в определенную зависимость от института церкви, что, в частности, выразилось в утрате уверенности в неповторимости и уникальности человека как индивида и личности. Вследствие этого человеческое Тело и Телесность неизбежно воспринимались через призму устоявшегося, вечного и неизменного.
Стремление познать строение тела человека объяснялось и потребностями медицины с целью накопления знаний о нем
как биологическом существе и стремлением использовать эти знания в практической деятельности врачей. Здесь следует отметить один момент этического характера. Когда идет речь про анатомические вскрытия, то предполагается воздействие на мертвое тело. Однако, в истории медицины имелись случаи вскрытий живых (!) людей с целью изучения прижизненных физиологических функций, о чем будет сказано далее. Философское обоснование в значительной степени обусловливалось вековыми рефлексиями о соотношении в человеке материального и духовного, где носителем материального выступало Тело, а духовного - Душа. При этом предполагалось, что Тело и Душа в человеке взаимосвязаны, но в то же время представляют собой независимые субстанции, существующие в границах человеческой телесности. Тем не менее именно Тело являлось «вместилищем» Души, в границах которого Душа существует и обретает свою независимость. Поэтому «рассеченное» тело человека в определенной степени должно было прояснить ответ как минимум на два вопроса: есть Душа у человека или нет; и если есть - имеет ли она свое материальное воплощение или этот предмет изучения укладывается в рамках исключительно чувственного опыта и Божественных представлений? В этом плане, вскрытие достоверно свидетельствовало, что мертвый человек есть распавшийся единый материальный субстрат внутреннего и внешнего тела, а не души [1].
Тем не менее, первые анатомические вскрытия, имевшие место в Древнем Египте, не ставили задачу изучения данных вопросов. Главной целью бальзамирования было почитание духа умерших с его последующей реинкарнацией в различные объекты природы, включая экзистенциальное тело другого человека В Римской Империи выдающийся врач и исследователь человеческого организма Гален вскрывал трупы убитых гладиаторов и животных и впервые дал описание анатомии человека, основанное на опытном методе наблюдения в своем классическом труде «О назначении
МЕДИЦИНСКИЙ
АЛЬМАНАХ
частей человеческого тела» (De usu partium corporis humani) [2].
Здесь необходимо отметить, что, как было указано выше, анатомическое вскрытие, естественно, предполагает воздействие на мертвое тело. Однако в истории медицины есть примеры анатомических вскрытий живых людей. Например, в Александрии известные врачи и исследователи Герофил и Эразистрат периодически вскрывали и тела людей, приговоренных к высшей мере наказания. Так, Д.А. Ба-лалыкин отмечает, что «„при Птоломеях в Египте существовало правило выдачи врачам преступников, приговоренных к смертной казни, для проведения прижизненных вскрытий с целью анатомических исследований» [3]. Подобные вмешательства в телесное пространство живого человека наглядно отражают противоречие (существующее в медицине и в настоящее время) между научной значимостью исследования, с одной стороны, и его этической оценкой - с другой. Согласно современной биоэтике, подобные практики свидетельствуют о реальной конфронтации между интересами медицины, построенной на научно-доказательной основе, и этическими суждениями о «границах дозволенного» в медицине и естественных науках с точки зрения гуманизма и уважения к человеческой личности. Еще во времена Римской Империи А.К. Цельс, характеризуя подобные действия, указывал, что «„наука, призванная охранять здоровье людей, приносит человеку не просто гибель, но самую ужасную» [4].
Тем не менее, в течение многих веков строение человеческого тела представлялось, главным образом, теоретически (т. е. на основании трудов «авторитетов» в области анатомии). Определенную роль также играло восприятие человеческой анатомии исключительно органами чувств (т. н. «anatomía sensibilis»), т. е. тело познавалось раньше, чем его визуализировали [5].
Анатомические вскрытия (несмотря на то, что объектом воздействия являлось мертвое тело) с последующими суждениями и рефлексиями в определенной степени отражали взгляд на человека как неповторимую индивидуальность. С другой стороны, этот процесс объективно не мог быть длительное время ограничен исключительно рамками медицины как некоей «замкнутой цеховой мудрости», участниками которого выступали исключительно представители медицинских областей знаний. Исходя из вышесказанного, интерес к нему в значительной степени имел и общественный характер, что требовало придания анатомическим вскрытиям характер публичности. Все это явилось важными предпосылками необходимости создания анатомических театров.
Само понятие «анатомический театр» (theatrum anatomicum - лат.) совмещает, на первый взгляд, два противоположных явления: стремление познать анатомию человека, с одной стороны, и совмещение в этом познании определенных атрибутов театральности - с другой. Поэтому, вся история анатомических вскрытий отражает сложную динамику их перехода от развлекательного зрелища к академическому и научному процессам.
Со второй половины XV в. начинают создаваться специальные проекты анатомических театров с учетом целей, которые он преследовал. Например, это мог быть «„временный амфитеатр, который лучше возводить в простор-
ном и хорошо проветриваемом помещении, располагая сиденья кругом. Места должны распределяться в зависимости от ранга присутствующих. Контроль и соблюдение порядка возложены на управляющего, несколько сторожей должны следить за тем, чтобы в театр не проникли зеваки. Для ночного времени необходимо держать под рукой факелы. Труп помещают в центр на высокую скамью, в хорошо освещенное и удобное для вскрытия место» [6]. «Постройка должна быть деревянной, иметь форму полукруга и два или три яруса. Зрители будут рассаживаться в иерархическом порядке, где точкой отсчета служит труп. „Кроме того, предусматривается, что извлеченные из тела части будут носить по рядам театра и показывать каждому для большей очевидности» [6].
Остается открытым вопрос о том, кто были, собственно говоря, зрители и что понималось под «рангом присутствующих»? Было ли это формальное ранжирование внутри преподавательского состава или оно допускало к присутствию лиц немедицинских профессий и зависело от их социального положения? Вполне вероятно, что в самом начале становления анатомических театров, когда анатомия еще не имела своего научного обоснования и не обрела официального статуса обязательной академической дисциплины, публика могла состоять из людей различных сословий и профессий, включая, естественно, врачей и докторов медицины. Отсюда логично предположить, что в эпоху Классического Средневековья и Возрождения, помимо учебных и научных целей, они одновременно и неизбежно содержали в себе и атрибуты зрелища, и эта зре-лищность поддерживалась часто неосознаваемым стремлением к разрешению противоречия между восприятием человека как творения Бога, с одной стороны, и материального субстрата - с другой. Отсюда, зрелище препарированного тела на уровне сознания имело характер своеобразного познавательного катарсиса и неминуемо вело к пониманию человека как природного существа.
Первые примеры анатомических вскрытий с академической целью имели место в первой четверти XIII века в Болонье. С 1340 г. они начались в Монпелье, а в Париже стали регулярными с 1477 г. [5]. Основным предназначением рассечения тела человека, когда оно приобрело характер «публичности», стало подтверждение или опровержение тех или иных представлений Галена о человеческой анатомии [5]. Сам процесс анатомирования предусматривал, что «проведением сеансов руководил профессор, с кафедры читающий и комментировавший авторитетные тексты. Ему помогал демонстратор, показывавший присутствующим то, о чем говорил профессор, меж тем как обработка трупов обычно доверялась хирургу или цирюльнику» [6]. При этом на медицинских факультетах различных университетов существовали определенные правила «присутствия» учащихся во время вскрытий. Так, в регламенте Болонского университета было, в частности, записано, что «„не более 20 человек может присутствовать на вскрытии мужчины и не более 30 на вскрытии женского тела. И никто не может присутствовать на вскрытии, пока он не проучился медицине два полных года и не начал учиться третий год, даже если он посещал лекции в запрещенное время. И тот, кто однажды видел вскрытие мужчины, не может присутствовать на другом в том же году. Кто присутствовал дважды, не может
в Болонье присутствовать снова, за исключением вскрытия женщины, которое он может видеть один раз и не более, независимо от того, видел ли он вскрытие мужчины» [7].
В начале XVI в. анатомические вскрытия имели, в основном, временный характер, т. к. не были полностью «привязаны» к академическому процессу на медицинских факультетах. В официальном статусе именно театра они начинают регулярно функционировать с эпохи Позднего Возрождения. Так, считается, что во Франции одним из первых собственный анатомический театр на медицинском факультете университета в Монпелье начал действовать с 1556 года, а первые постоянные театры появились на медицинских факультетах Падуанского (1584) [5], Лейденского (1597) и Болонского (1637) [8] университетов.
Визуализация вскрытия человеческих трупов в период Классического и Позднего Средневековья, несомненно, имела сакральный характер и как напоминание человеку о бренности его существования, и как попытка осознания своей телесности и биологической природы. Помимо этого, как указывалось выше, желание «лицезреть» процесс вскрытия в значительной степени мотивировалось желанием разрешить другие вопросы: действительно ли есть у человека Душа, имеет ли она материальное воплощение и где она локализуется? Анатомическое вскрытие давало однозначный ответ на этот вопрос.
В эпоху Нового времени (XVII-XIX вв.), когда опытный метод наблюдения в науке становится основным способом познания мира и формируется общественная толерантность к заключениям, построенным на доказательной медицине, анатомические театры практически теряют функцию са-кральности и приобретают научно-академический характер. Тем не менее, еще в XVIII в. термин «анатомический театр» и его практическое воплощение не утратили атрибутов театральности и зрелищности. В частности, указание на то, что «анатомические театры, рассеянные по улочкам Латинского квартала, вызывают серьезную озабоченность гигиенистов...» [9] говорит о том, что представления «развлекательно-балаганного» характера продолжали иметь место.
В России первые анатомические вскрытия соотносятся к периоду правления Петра I и связаны, в первую очередь, с организацией и деятельностью госпитальных школ. Взаимосвязь анатомии и хирургии, как одна из характерных черт, присущих учебному процессу в этих школах, обязательно предполагала анатомирование человеческих трупов и являлась основой любого хирургического вмешательства.
Другой предпосылкой становления анатомических театров в России явилось создание в Санкт-Петербурге кунсткамеры (т. н. «кабинет монстров»), где содержались анатомические препараты с врожденными патологиями развития.
В первой половине XIX в. анатомические театры начинают создаваться в ряде российских университетов с медицинскими факультетами и приобретают академический статус как обязательный и неотъемлемый компонент учебно-педагогического процесса. Так, один из крупных театров был построен в 30-е годы при Казанском университете. В целом, следует отметить, что с самого начала становления своей деятельности анатомические театры в России (в отличие от западно-европейских) преследовали главную цель: реализовать тесную связь между теоретической и практической медициной, в которой анатомический театр
являлся примером опытного метода наблюдения в учебном и исследовательском процессах.
Таким образом, вся история становления и дальнейшего развития анатомических театров отражает весьма сложную и противоречивую динамику взаимосвязи между элементами театральности (зрелищность и привлекательность), познавательности (изучение анатомии и физиологии человека) и сакральности (попытка обнаружения и идентификации Души в человеческом теле посредством анатомических вскрытий). В разные периоды человеческой истории данное соотношение менялось в зависимости от морально-этических ценностей, доминирующих в обществе, представлений о возможностях человеческого разума в познании мира и человека в мире, а также научных достижений в области медицины и естественных наук, все более приобретая учебную и научно-исследовательскую значимость. Тем не менее, несмотря на преимущественный познавательный характер, визуализация процесса препарирования человеческого тела на уровне индивидуального сознания и органов чувств и в настоящее время, по-прежнему, несет в себе элементы и зрелищности, и сакральности.
ЛИТЕРАТУРА
1. Сальникова E3. Анатомический театр в контексте истории носителей визуальной информации. Человек и культура. 2012. № 1. С. 65-101.
Sal'nikova E.V. Anatomicheskij teatr v kontekste istorii nositelej vizualnoj in-formacii. Chelovek i kul'tura. 2012. № 1. S. 65-101.
2. Гален К. О назначении частей человеческого тела / Под ред. В.Н. Тернов-ского. M.: Изд-во «Mедицина», 1971. 542 с.
Galen K. O naznachenii chastej chelovecheskogo tela / Pod red. V.N. Ter-novskogo. M.: Izd-vo «Medicina», 1971. 542 s.
3. Балалыкин Д.А. Зарождение медицины как науки в период до XVII в. M.: Весть, 2013. 256 с.
Balalykin D.A. Zarozhdenie mediciny kak nauki v period do XVII v. M.: Vest', 2013.256 s.
4. Цельс А.К. Цит. по Бергер E.E., Туторская M.C Хрестоматия по истории медицины: учебное пособие / Под ред. проф. Д.А. Балалыкина. M.: Литтерра, 2012. 624 с.
Tsel's A.K. Cit. po Berger E.E., Tutorskaya M.S. Xrestomatiya po istorii mediciny: uchebnoe posobie/Pod red. prof. D.A. Balalykina. M.: Litterra, 2012. 624 s.
5. Ж. ле Гофф, H. Трюон. История тел в Средние века. M.: Текст, 2008. 189 с.
Zh. le Goff, N. Tryuon. Istoriya tela v Srednie veka. M.: Tekst, 2008. 189 s.
6. История тела. От Ренессанса до эпохи Просвещения /Под ред. А. Корбена, Ж. Куртина, Ж. Вигарелло. Т. I. M.: Новое литературное обозрение, 2012. 466 с.
Istoriya tela. Ot Renessansa do epoxi Prosveshheniya/Pod red. A. Korbena, Zh. Kurtina, Zh. Vigarello. Т. I. M.: Novoe literaturnoe obozrenie, 2012.466s.
7. Бергер E.E., Туторская M.C Хрестоматия по истории медицины: учебное пособие / Под ред. проф. Д.А. Балалыкина. M.: Литтерра, 2012. 624 с.
Berger E.E., Tutorskaya M.S. Xrestomatiya po istorii medicini: uchebnoe posobie /Podred. prof. D.A. Balalykina. M.: Litterra, 2012. 624s.
8. Яшина В.С., Eрмолаева E3. История анатомических театров // Бюллетень медицинских интернет конференций. Вып. 12. Т. 5. 2015. С. 1486.
Yashina V.S., Ermolaeva E.V. Istoriya anatomicheskix teatrov // Byulleten' medicinskix internet konferenzij. Vyp. 12. T. 5.2015. S. 1486.
9. История тела. От Великой французской революции до Первой Mировой войны / Под ред. А. Корбена, Ж. Куртина, Ж. Вигарелло. Т. II. M.: Новое литературное обозрение. 2014. 374 с.
Istoriya tela. Ot Velikoj Francuzskoj revoluzii do Pervoj Mirovoj vojny. Pod red. A. Korbena, Zh. Kurtina, Zh. Vigarello. T. II. M.: Novoe literaturnoe obozrenie, 2014.374 s.
