CC BY
197
ИСТОРИЯ
Вестн. Ом. ун-та. 2012. № 3. С. 109-113.
УДК 2
Е.В. Кузьмина
«ИСТОРИЯ РЕЛИГИЙ»:
МЕЖДУ РЕЛИГИОВЕДЕНИЕМ И ТЕОЛОГИЕЙ
Рассматривается история становления российской академической дисциплины «История религий» в связи с ее современным положением на стыке таких специальностей, как «Религиоведение» и «Теология». Особо выделяется теологическая специфика истории религии в области методологии. Подчеркивается роль русского-православного теизма второй половины XIX - начала XX вв. в создании, оформлении и сохранении историко-религиозного предметного поля.
Ключевые слова: история религий, теология, теизм, русские богословы, язычество, естественное откровение, античность.
«История религий» в качестве специфического предметного поля существует достаточно давно. Нет нужды сейчас приводить все подробности ее истории в качестве академической дисциплины, периодически претендующей на высокий статус науки и заслуживающей этот статус, хотя бы «ради почета» (honoris causa). Современное положение дисциплины «История религий» продолжает сохранять междисциплинарный характер. И это естественно и оправдано. Наиболее стабильным, как иногда выражаются, «комфортным» видится пребывание нашей дисциплины в составе религиоведения. Здесь и высокий теоретический уровень, преимущественно реализующийся у российских религиоведов в феноменологии религии, основывающейся, с одной стороны, на новейшей европейской философской традиции, с другой - учитывающий специфику русского религиозного философствования. Также отличается отечественное религиоведение глубочайшей проработкой конкретно-исторического материала, источников по истории мировых религий совокупными усилиями профессионалов в востоковедении, классической филологии, культурологии, искусствоведении, психологии и т. д. Итогом подобной коллективной работы становятся коллективные же по авторству учебники (например, Религии мира : учебное пособие / под ред. М.М. Шахнович. 2-е изд. СПБ: Изд-во СПб. ун-та, 2005). Уровень профессионализма и научности выдержан.
Возможно пребывание «Истории религий» и внутри теологического образования. Намеренно не используем здесь синонимичного по сути наименования богословия. Русская православная богословская духовноакадемическая образовательная система также включает в себя сегодня преподавание таких дисциплин, как «История религий» и «Религиоведение», особенно с практически-пастырской точки зрения. Но нас в первую очередь интересует университетская теология. Хотя признаем, что она призвана быть по своей идейной направленности богословием, но реальное положение вещей не позволяет проводить полное отождествление. Можно предположить, что там, где религиоведение и теология развиваются в непосредственной близости, «История религий» выступает в роли некой посредницы. Конечно, многое зависит от персонального воплощения этой посреднической роли.
Когда же «История религий» реализуется в составе теологии преимущественно, цели и задачи дисциплины могут быть существенно скорректированы. И здесь оказывается полезен историко-богословский, историографический (в квадрате) опыт. Тем более, что само православное богословие продолжает активно актуализировать дореволюционное наследие.
© Е.В. Кузьмина, 2012
Что выражается в том числе в непре-кращающемся переиздании трудов русских богословов начала XX в. Главная заинтересованность - методологическая.
Тот факт, что именно духовно-академическая среда в лице преподавателей основного богословия и апологетики, истории философии и истории Церкви и породила в России сам историко-религиозный интерес, уже давно признан университетской академической историографией. В дальнейшем, что тоже естественно, этот специфический интерес стал реализовываться научными силами классической филологии, этнологии, востоковедения, не без участия философов. Тем не менее до 1917 г. духовно-академическая традиция не только не утратила своего внимания к историко-религиозной проблематике, но и в сотрудничестве с религиозно-философской мыслью конца XIX - начала XX в. и некоторыми профессиональными историками и филологами смогла выработать особый подход, угол зрения [1]. Эту методологическую установку мы, исходя из самоназвания отцов-основателей духовноакадемической православной философии религии и истории религии (В.Д. Кудрявцева-Платонова, прот. А.И. Введенского, проф. С.С. Глаголева, о. П.А. Флоренского), обозначили как теизм. Русский православный теизм является объектом специального научного изучения со стороны историков отечественной философии [2]. История русской богословской школы также расцвела пышным цветом, о чем свидетельствуют персональные статьи в «Православной энциклопедии». Но мы продолжаем помнить, что русский православный теизм начался с историко-религиозной тематики, с апологетическим уклоном против «успехов» западноевропейского рационализма и позитивизма. Возможно, что такое первое самоопределение русской «Истории религии» вошло «в плоть и кровь» этой академической дисциплины, определило ее лицо с признаками православно-теистического родства. Внутри современной университетской теологии «История религий» должна выполнять пропедевтические функции по отношению к базовым дисциплинам, таким как «Св. Писание», «Патрология» или «История Церкви». Но всё-таки заявление об общей посреднической роли «Истории религии» в теологическом образовании звучит не так «детерминистски».
Посредническая позиция как таковая наиболее уязвима для критики, причем с обеих «более однозначных» сторон. В нашем случае - со стороны религии и со стороны науки. Как видится, такой же неустойчивой была позиция русского православного теизма накануне государственного переворота 1917 г. Но именно теизм обеспечивал в мирное время объединение усилий представителей религии и науки, сделал возмож-
ным так называемый Русский религиозный ренессанс. Сегодня и теология внутри университета во многом повторяет путь посредника. В связи с этим методологические разработки теистов - историков религии предыдущего столетия могут пригодиться современному теологу.
Показательно, что, несмотря на устойчивый и представительный в удельном соотношении интерес к буддизму и исламу, специфика теистической истории религии сформировалась на античном, греко-римском материале, с включением древневосточного материала. И это не случайно. Если мы поставим акцент на первое слово в словосочетании «история религии», то нам понадобится та историческая религиозная традиция, которая имеет однозначный «конец» в истории. Этого требует так называемый христианский историзм. Более того, само Св. Писание и Предание Церкви говорят о том, что греко-римскую религию «око-нечила» Христианская Весть. История
Церкви подтверждает это фактом непримиримого противостояния двух религий в эпоху гонений. Получается, что классика жанра «истории ложной религии» представлена в греческих мистериях и античной философии и в римском законе. Св. Писание дает для всего этого работающую теистическую категорию «язычество». Ядро этой теистической категории устойчиво, но использование достижений гуманитарных наук начала XX в. позволяла нашим авторам-теистам раскрывать ее с новых и новых сторон. Эту «теологизацию» можно продолжить сегодня в адрес последних научных новаций в области религиоведения, оставаясь в предметном поле «Истории религии».
Теизм российских богословов всегда сохранял апологетическую точку зрения на религиозную историю античного мира. Исходный пункт теистического историко-религиозного построения - учение о Праоткро-вении и связанное с ним учение о врожденной человеку идее ума о Бесконечном. Таким образом, теисты постулируют познаваемость основного предмета исследования
- религии. Учение о естественном откровении преломляется здесь в положение о естественно-откровенном характере языческих, в том числе античных религий. Российские теисты настаивают, что в античных религиях необходимо находить собственно религиозное, символическое содержание, а не подменять его поэтическими, философскими или иными аллегориями.
Признание за античным язычеством религиозного статуса приводит к сравнению с христианством. Российские теисты формулируют главный принцип теистической истории религий: дохристианские религии в сущности своей противоположны христианской религии, являются своего рода кривым зеркалом, искажением истины; но именно
эта противоположность говорит также о конструктивной схожести древнего язычества и христианства. В XVIII-XIX вв. первая часть этой антиномии была практически забыта светской исторической наукой. Вторая же легла в основу европейской философии религии, в которой историко-религиозный процесс представлялся естественнопоступательным и прогрессивным (от фетишизма к мировым религиям). В связи с этим российские теисты полагают, что в историко-религиозном исследовании должен главенствовать формальный метод, идущий не от общего всем религиям содержания, а от конкретной формы, в которой это содержание воплощается в истории. Таким образом, мы видим, что богословы по-своему признают исследование «от культа».
Согласно теистическим принципам, языческая сущность дохристианских религий обуславливает также и сам историко-религиозный (мифологический, теогониче-ский) процесс. Религиозная история Древнего мира есть именно история, заключающая в себе определенный смысл. Она имеет свое начало и свой конец. Языческий мир жил согласно с высшей целью. По этой причине многие теисты считают, что номологи-ческий подход в историческом исследовании древней религии должен сочетаться с подходом телеологическим.
Учение о Праоткровении и о язычестве приводит, с одной стороны, к постулированию регрессивного характера религиозного движения античного мира. С другой - теисты находят в античной истории и много положительных моментов. Врожденная идея о Бесконечном инициирует в древнем человеке развитие разума в качестве компенсации. В древней философии они видят религиозное, языческое основание. Неоплатонизм - это и вершина историко-религиозного восхождения античности и ее предел, за который древнее человечество самостоятельно перейти не могло.
Теисты положительно оценивают не только античную философию, но прежде всего сам античный антропоморфизм. Некоторые богословы даже полагали, что антропоморфизм античной мифологии, критикуемый уже самими античными философами, более ценен в движении античности к истинному Богообщению, более важен для судеб греко-римской цивилизации. Врожденная идея ума о Бесконечном, по мнению теистов, реализуется также в стремлении к восстановлению достоинства человека (нравственное учение античного мира, движение к идее бессмертия человеческой души, идее посмертного воздаяния).
Российские теисты «преображают» и европейское учение о политеизме. Они выступают против положения о первоначальной дикости человечества (соважизм) и о безре-лигиозном начале человеческой истории
(дарвинизм). Политеизм, согласно их логике, не начальный этап, так как политеистическое учение о божестве сложнее монотеистического. Политеизм связывается теистами опять же с языческой сущностью древних религий. Искажение Богообщения ставит древнюю религию в зависимость и от языка, на котором осуществляется религиозное служение (этимологический метод), и от национально-политической истории.
Только с учетом этих положений теисты признают фетишизм, тотемизм, анимизм, аниматизм, культ предков, а также главнейший постулат западной науки - учение о древней религии как об олицетворении явлений и сил окружающей природы (натуризм). Теисты соглашаются с мнением о том, что древний человек обожествлял все и вся. Но это происходило потому, что язычник везде искал истинного Бога, идея которого в смутном виде сохранялась в его душе. Ни природные явления, ни семья, ни государство не могли полностью соответствовать этому внутреннему образу. В связи с этим сущность историко-религиозного движения Древнего мира - теогония, смена одних несовершенных божеств другими. Теисты фиксируют здесь два параллельных процесса: монотеистическое стремление к абсолютному, совершенному божеству и не-прекращающееся дробление божества на близкие, имманентные человеку религиозные существа (демоны, маны, гении и т. п.).
Таким образом, основные теистические принципы не идут в разрез с положениями европейской истории религий. Напротив, теистическое основание позволяет объединить различные учения мифологической традиции и исторической науки, которые традиционно рассматриваются как взаимоисключающие. Теизм позволяет разрешить дилемму историко-религиозного исследования. Он антиномичным способом объединяет в себе две стратегии и изучении религии
- «взгляд извне» и «взгляд изнутри».
Мы не должны рассматривать российский теизм как завершенное учение, как статическую систему. Продолжателями российского теизма являются для нас российские религиозные философы. Они практически в полном объеме признают комплекс теистических методологических принципов, разработанный преподавателями российских духовных академий. Можно отметить, что российские религиозные философы, которые в данном контексте для нас являются прежде всего историками религии, в большей степени были заинтересованы в выработке универсальной историко-религиозной методологии. А.С. Хомяков согласно теистическим принципам строит грандиозную историософию Древнего мира. В.С. Соловьев и С.Н. Трубецкой применяют теизм в своих историко-философских курсах. П.А. Флоренский акцентирует внимание на «право-
славной гносеологии». Принципиальным для нас является его мистико-магическая трактовка мифа. Вообще, «православная гносеология» о. Павла богата теоретическими и методологическими разработками. В историко-религиозном контексте для нас важнейшими являются его учение о символе и об имени (ономатодоксия).
Деятели российской исторической науки обращаются к историко-религиозной проблематике с середины XIX столетия. Сразу же были заявлены основные типы исторического исследования античных религий: философско-исторический (С.С. Уваров, П.М. Леонтьев), филологический
(П.И. Люперсольский, Н.И. Новосадский), мифологический (Н.И. Кареев, Л.Ф. Воеводский). Можно предположить, что филологический метод в историко-религиозном исследовании - это проявление стремления российских антиковедов дистанцироваться от каких-либо мифологических теорий и опираться только на факты. Но пример Н.И. Новосадского показывает нам, что такую «нейтральную» позицию в области истории религии очень сложно выдержать.
Российские историки и филологи-классики стремились синтезировать единый историко-религиозный подход, в котором должны были учитываться все известные научные точки зрения по этому кругу вопросов. По этой причине они зачастую парадоксальным образом соединяли в своих исследованиях теистические постулаты с теми или иными мифологическими теориями. Так, например, Н.С. Арсеньев совместил теистическую историко-религиозную схему с учением Дж. Фрезера, Ю.А. Кулаковский -с анимистической теорией и т. д. Следует отметить, что мифологические теории в большей степени использовались отечественными историками-эллинистами. Исследования по истории римской религии показали себя менее зависимыми от философских концепций. Российские романисты предпочитали следовать конкретным фактам истории. В связи с этим их работы являются для нас собственно историко-религиозными (первый образец - «Мысли о первоначальном различении патрициев и плебеев...» Д.Л. Крюкова). Вопросы позднеантичной истории напрямую увязаны с общими историософскими построениями. Мы видим, что здесь российские историки в большей степени использовали положения теизма.
Ф.Ф. Зелинский - наиболее крупный российский светский историк религии. Именно он впервые выстраивает единую историю античной религии. В своих работах Ф.Ф. Зелинский стремился выработать образец «надконфессионального» историко-религиозного исследования. У Ф.Ф. Зелинского мы находим один из возможных вариантов научного теистического построения, а так-
же весь комплекс теистических идей (признание «природных задатков» человеческой души, постулирование прогрессивного и одновременно регрессивного движения античного мира и т. д.). Хотя, на наш взгляд, его позиция ближе западному варианту теистического исследования.
У Вяч.И. Иванова в его размышлениях о высшей и низшей герменевтике мы можем видеть продолжение методологических изысканий российских историков религии XIX -начала XX вв. Его низшая герменевтика, на наш взгляд, во многом совпадает с формальным методом российских теистов. Здесь историк религии должен показать уникальность, неповторимость исследуемого религиозного явления, его историческую физиономию. Но такая низшая герменевтика, по мысли Вяч.И. Иванова, невозможна без герменевтики высшей, идущей от общечеловеческого, историософского содержания, от сердцевины религиозного явления как такового. Такая герменевтика позволяет историку религии поместить исследуемый религиозный феномен в ряд взаимосвязанных друг с другом явлений и, тем самым, показать историко-религиозный процесс телеологически.
Фокусируются же все линии теистического исследования Античности в многогранном наследии А.Ф. Лосева. Так что преемство сохранено.
В связи с последней персоналией необходимо отметить еще одно наблюдение. В сравнении с коллективным творчеством религиоведов, истории религии в теологии писались и пишутся одним автором. Так, например, можно вспомнить «Курс по истории религии» прот. А.В. Смирнова (Казань, 1908; переизд. ФондИВ, 2007) или «О религии: богословско-философское исследование» прот. И.И. Галахова (в 2 т. Томск, 1911-1915, переизд. под названием «Религиоведение». ФондИВ, 2008). Последний авторский вариант - «История религий: Язычество. Иудаизм. Ислам» (М., 2011) дьякона Григория Максимова, преподавателя истории религии в Московской православной духовной академии. Вероятно, в современных научных условиях один автор не может осуществить глубину проработки всех составляющих истории религии. Тем не менее, хоть и на уровне учебника, здесь сохраняется единство и целостность теистической историкорелигиозной методологии, теологическое понимание явлений истории религии как религиознъх.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Кузьмина Е. В. Античное религиозное мировоззрение в отечественной исторической мысли XIX в. - 20-х гг. XX в. : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Томск., 2002. 26 с. ; Ее же. Русский православный теизм // Всероссийский форум, IX Дальневосточные образовательные
чтения, памяти святых Кирилла и Мефодия: Актуальные проблемы изучения истории и культуры православия : сб. науч. статей. Вып. II. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2010. С. 50-54.
[2] Абрамов А. И. Влияние Шеллинга на русскую духовно-академическую философию // Философия Шеллинга в России. СПб. : Изд-во РХГИ, 1998.
[3] Гунькин И. В. Онтология в русском духовноакадемическом теизме XIX века : автореф. дис. ... канд. филос. наук. Хабаровск, 2006.
[4] Луценко В. Е. Духовно-академическая философия в России и европейский теизм второй половины XIX века. Уссурийск, 2008.
[5] Пишун С. В. Православная персонология и духовно-академическая философия XIX века. М., 1996.
[6] Пишун С. В., Гунькин И. В., Пинчук В. Ю., Са-хатский А. Г. Православный философский теизм (XIX - начало XX веков). Владивосток, 2006.
[7] Поль В. А. Философский теизм в Казанской духовной академии : дис. ... канд. филос. наук. Уссурийск, 2007.
[8] Цвык И. В. Духовно-академическая философия в России XIX в. М., 2002 ; Цвык И. В. Религиозно-философская система В.Д. Кудрявцева-Платонова. М., 1997.
