CC BY
109
УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ
УДК 343.21(47) "1917/1996"
Г. А. Агаев, Е. И. Пуйдак
История развития законодательных изменений об ответственности за насильственные действия в отношении представителя исполнительной власти с 1917 по 1996 г.
В статье ставится задача рассмотреть, как развивалось уголовное законодательство об ответственности за насильственные действия в отношении представителя исполнительной власти с 1917 по 1996 г. Обосновывается, что власть посредством закрепления уголовной ответственности за посягательства на жизнь, здоровье, честь и достоинство сотрудника различных ведомств, в том числе и правоохранительных, тем самым пыталась обеспечить нормальной порядок осуществления управления государством. На взгляд авторов, это естественно, поскольку любому организованному обществу для существования, необходим аппарат управления (армия, полиция и суд). Власть обязана взять под охрану, в том числе уголовно-правовую, субъектов данного общества путем установления норм о защите служителей государства.
The article is aimed at studying the issue of how the criminal legislation on responsibility for violent acts against a representative of the executive authority was developed from 1917 to 1996. The government has attempted to ensure the normal order of government administration by securing criminal liability for encroachments on the life, health, honor and dignity of an employee of various departments, including law enforcement agencies. In the opinion of the authors, this is natural, since any organized society, in order to exist, needs a management apparatus, (the army, the police and the court), whose subjects the government is obliged to take under protection, including using criminal legislation, by establishing rules on protection servants of the state.
Ключевые слова: представитель власти, правоохранительные органы, служители государства, деятельность, уголовное законодательство, насильственные действия, уголовно-правовая охрана.
Key words: representative of authority, law enforcement agencies, servants of the state, activities, criminal legislation, violent actions, criminally-legal protection.
© Агаев Г. А., Пуйдак Е. И., 2017
Важно подчеркнуть, что для правильного понимания развития уголовного законодательства об ответственности за насильственные действия в отношении представителя исполнительной власти имеет значение обращение к ее генезису. Как справедливо отмечает известный ученый Б.М. Кедров: «Используя исторический опыт можно более глубоко изучить взаимосвязь, преемственность и противоречивость уголовно-правовых мер правового воздействия на деяния, запрещенные уголовным законом» [5]. Сказанное выше позволяет сделать только один вывод: необходимо вооружиться знаниями и попытаться понять, как развивалось отечественное уголовное законодательство об ответственности за насильственные действия в отношении представителя исполнительной власти с 1917 по 1996 г., поскольку это может быть весьма полезно для совершенствования действующего российского законодательства в данной сфере. Справедливости ради отметим, что ретроспективный анализ первых правовых источников с очевидностью доказывает, что уголовно-правовая охрана служителей государства в русском уголовном праве известна еще со времен Русской Правды. Исторические материалы свидетельствуют, что государственные преследования злоумышленников, посягающих на интересы служителей государства были результативными, но подчас и противоречивыми, непоследовательными. Наступающий советский период придал этой традиции свой колорит. Известно, что революция в октябре 1917 года привела к отмене прежнего законодательства, невзирая на то, были ли прогрессивными, рациональными или полезными достижения их предшественников. Это самым пагубным образом в первую очередь сказалось и на законодательной деятельности. К осени законодательная система страны оказалась практически разрушенной и стала носить некодифициро-ванный характер. Деятельность большинства силовых структур в это время была приостановлена. Несмотря на эти обстоятельства, уже в первые месяцы после Октябрьской революции и в процессе становления советской государственности посягательство на деятельность служителей государства расценивалось как деяние, обладающее высокой общественной опасностью. Правда, только спустя четыре года стали выделяться преступления против порядка управления в первом советском УК 1922 г. Однако среди насильственных преступлений, сопряженных с посягательством на личность, можно было выделить только одно - сопротивление отдельных граждан представителям власти при исполнении ими возложенных на них законом обязанностей, или принуждение к выполнению явно незаконных действий (ст. 86).
В следующем УК РСФСР 1926 г., особенно после внесения дальнейших изменений и дополнений, таких преступлений стало значительно больше. К
186
ним следует отнести: сопротивление представителям власти, принуждение представителя власти (ст. 73), угрозу должностным лицам и общественным работникам, насилие над общественными работниками (ст. 73.1).
Анализ составов указанных преступлений приводится, в частности, в работе В.Д. Меньшагина «Преступления против органов власти» (1939) [6].
Так, сопротивление представителю власти по УК РСФСР 1926 г. делилось на простое и тяжкое. Простое сопротивление (ч. 2 ст. 73) не сопровождалось насилием (например, гражданин, к которому представитель власти явился для производства обыска, препятствует осмотру вещей и документов, не допуская к ним представителя власти). Тяжким видом сопротивления являлось сопротивление власти, сопровождающееся насилием над представителем власти (ч. 1 ст. 73). Характер насилия при этом не раскрывался, поэтому считалось, что оно могло носить самый разнообразный характер: удары, побои, легкие и тяжкие телесные повреждения, лишение свободы, убийство, а также психическое насилие (угрозы, запугивание).
Сопротивление представителю власти, сопряженное с насилием, в тот период следовало отграничивать от бандитизма (ст. 59.3 УК 1926 г.) и от террористического акта (ст. 58.8 УК 1926 г.), которые относились к так называемым контрреволюционным преступлениям. В. Д. Меньшагин пишет по этому поводу: «В тех случаях, когда сопротивление представителю власти оказывается вооруженной бандой или отдельными членами этой банды (например, при поимке вооруженных бандитов), такое сопротивление власти должно рассматриваться как бандитизм, по ст. 59.3 УК РСФСР. Если сопротивление представителю власти с насилием оказано с контрреволюционной целью, то такое сопротивление власти должно рассматриваться как контрреволюционное преступление» [6].
Следует отметить, что насильственное сопротивление представителю власти, совершенное без контрреволюционной цели, по УК РСФСР 1926 г. не считалось тяжким преступлением и наказывалось лишением свободы на срок до 10 лет, в то время как санкции за все контрреволюционные преступления в обязательном порядке предусматривали смертную казнь. Сопротивление представителю власти по УК РСФСР 1926 г. в качестве необходимого признака субъективной стороны предусматривало цель воспрепятствования выполнению представителем власти возложенных на него обязанностей. Применение насилия в отношении представителя власти по мотиву мести за его законную деятельность в тот период исключало состав преступления, предусмотренный ст. 73 УК, и влекло ответственность по другим статьям УК.
В ч. 3 ст. 73 УК РСФСР 1926 г. предусматривалась ответственность за принуждение представителей власти к совершению явно незаконных действий. Под принуждением при этом понималось насильственное как физическое, так и психическое воздействие на личность представителя власти. Принуждение к выполнению явно незаконных действий при этом приравнивалось к принуждению представителя власти к явно незаконному бездействию. В.Д. Меньшагин приводит такой пример подобного деяния: «Принуждение силой сотрудника уголовного розыска от поимки и задержания преступника» [6].
В ч. 1 ст. 73.1 УК РСФСР 1926 г., введенной постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 25 марта 1929 г., была предусмотрена ответственность за угрозу должностным лицам и общественным работникам. Под должностными лицами понимались как представители власти, так и любые должностные лица «всякого иного государственного учреждения и предприятия». Под общественными работниками понимались лица, активно работающие в общественных организациях, перечисленных в ст. 126 Конституции ССР 1936 г.: профессиональных союзах, кооперативных объединениях, организациях молодежи, спортивных и оборонных организациях, культурных, технических и научных обществах, Коммунистической партии. Под угрозой в смысле ст. 73.1 УК 1926 г. понималась угроза убийством, истреблением имущества, совершением насилия, выраженная в устной или письменной форме, переданной непосредственно самим угрожающим или через третьих лиц. Угроза должна была применяться в целях прекращения или изменения служебной или общественной деятельности должностных лиц и общественников в интересах угрожающего.
Угроза в смысле ч. 1 ст. 73.1 УК РСФСР 1926 г. отличалась от угрозы как одного из признаков сопротивления власти (ч. 1 ст. 73 УК 1926 г.). В. Д. Меньшагин по этому поводу писал: «Различие это заключатся в следующем: угроза при сопротивлении власти имеет место в момент исполнения представителем власти его служебных обязанностей и служит средством воспрепятствования выполнению этих обязанностей, т.е. в этом случае угроза является одной из форм сопротивления власти. При угрозе же в смысле ч. 1 ст. 73.1 УК РСФСР не требуется, чтобы в момент угрозы были определенные взаимоотношения между должностным лицом и угрожающим. Угроза, предусмотренная ч. 1 ст. 73.1 УК РСФСР, является лишь средством в будущем предотвратить или изменить ту или иную деятельность должностного лица» [6].
В ч. 2 ст. 73.1 УК РСФСР 1926 г., введенной постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 20 февраля 1932 г., предусматривалась ответственность за
188
насилие над общественными работниками - активистами, ударниками на производстве, а также колхозниками в связи с их общественной и производственной деятельностью. Характер насилия при этом определялся в нанесении побоев или совершении иных насильственных действий. В случае причинения таким лицам тяжких телесных повреждений или их убийства уголовная ответственность наступала по ст. 58.8 УК 1926 г. (террористический акт).
В первоначальной редакции УК РСФСР 1960 г. было предусмотрено два насильственных преступления против порядка управления: сопротивление представителю власти или представителю общественности, выполняющему обязанности по охране общественного порядка (ст. 191) и угроза или насилие в отношении должностного лица или гражданина, выполняющего общественный долг (ст. 193).
В ст. 191 УК 1960 г. была предусмотрена ответственность за сопротивление представителю власти при исполнении им возложенных на него законом обязанностей или сопротивление представителю общественности, выполняющему обязанности по охране общественного порядка, либо принуждение их к выполнению явно незаконных действий, совершенные с насилием или с угрозой применения насилия. Таким образом, в отличие от сопротивления представителю власти по УК 1926 г., была исключена ответственность за ненасильственное сопротивление. С другой стороны, в число потерпевших были включены и представители общественности, но только те из них, которые выполняют обязанности по охране общественного порядка.
В ст. 193 УК РСФСР была предусмотрена ответственность за угрозу убийством, нанесением тяжких телесных повреждений или уничтожением имущества путем поджога по отношению к должностному лицу или общественному работнику, примененную в целях прекращения служебной или общественной деятельности или изменения ее характера в интересах угрожающего, а равно такая же угроза по отношению к гражданину в связи с его участием в предупреждении, пресечении преступления или антиобщественного поступка (ч. 1 ст. 193), и за нанесение легкого телесного повреждения, побоев или совершение иных насильственных действий в отношении должностного лица или общественного работника в связи с его служебной деятельностью или выполнением общественного долга, а равно гражданина в связи с его участием в предупреждении, пресечении преступления или антиобщественного поступка (ч. 2 ст. 193).
Таким образом, в отличие от УК 1926 г., в котором предусматривалась ответственность за угрозу или насилие в отношении общественного работни-
189
ка, по УК 1960 г. в число потерпевших были включены также граждане, не являющиеся общественными работниками, но участвовавшие в предупреждении, пресечении преступления или антиобщественного поступка. Кроме того, ст. 193 УК 1960 г. дополнила конкретные виды угроз указанием на угрозу нанесения тяжких телесных повреждений. В этой статье был прямо назван единственный способ уничтожения имущества - поджог. Раньше об угрозе уничтожением имущества говорилось в общей форме. В ч. 2 ст. 193 УК 1960 г. назван такой вид насилия, как легкое телесное повреждение. Статья 73.1 УК РСФСР ничего не говорила о наказуемости насилия по отношению к должностному лицу. Это было сделано только в УК 1960 г.
В целом же можно сказать, что в сфере ответственности за насильственные преступления против исполнительной власти УК 1960 г. в своей первоначальной редакции продолжил основные традиции УК 1926 г.
Спустя год с небольшим после вступления в действие УК 1960 г. вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР от 15 февраля 1962 г. «Об усилении ответственности за посягательство на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции и народных дружинников» [3], который затем был включен в тексты УК всех союзных республик. В частности, Законом РСФСР от 25 июля 1962 г. УК РСФСР был дополнен тремя новыми статьями: ст. 191.1 «Сопротивление работнику милиции или народному дружиннику», ст. 191.2 «Посягательство на жизнь работника милиции или народного дружинника» и ст. 192.1 «Оскорбление работника милиции или народного дружинника».
Следует отметить, что Указ Президиума Верховного Совета СССР от 15 февраля 1962 г. предусматривал также ответственность за злостное неповиновение законному распоряжению работника милиции или народного дружинника. Это деяние было отнесено к административным правонарушениям. В принятом спустя некоторое время постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 3 июля 1963 г. «О судебной практике по применению законодательства об ответственности за посягательства на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции или народных дружинников» были рассмотрены, в частности, вопросы разграничения злостного неповиновения от уголовно-наказуемого сопротивления работнику милиции или народному дружиннику [2].
Принятие Указа Президиума Верховного Совета СССР от 15 февраля 1962 г. и последующее введение новых составов в главы о преступлениях против порядка управления УК союзных республик было обусловлено конкретной социально-политической обстановкой, сложившейся в СССР в конце
50 - начале 60-х гг. ХХ в. В отечественной истории этот период известен под названием «хрущевской оттепели».
Так, с конца 50-х гг. «на фоне идеологической эйфории о недалеком коммунистическом будущем, руководством КПСС все шире пропагандировались идеи о постепенной передаче отдельных функций государственных органов в руки общественных организаций. С привлечением широчайших слоев к борьбе с преступностью лидеры партии связывали решение многих вопросов, в том числе экономических и политических» [7].
5 ноября 1958 г. ЦК КПСС было принято постановление «О повышении роли общественности в борьбе с преступностью и нарушениями общественного порядка». В свете названного постановления уже в ноябре 1958 г. среди ленинградских рабочих были созданы первые в стране добровольные народные дружины (ДНД). В январе 1959 г. вопрос о создании ДНД по всей стране был поднят на XIII съезде КПСС [7, с. 451].
2 марта 1959 г. было принято совместное постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об участии трудящихся в охране общественного порядка в стране» [13]. Уже в 1959 г. в СССР насчитывалось 84 тыс. дружин, объединяющих 2,5 млн дружинников. В 1962 г. насчитывалось уже 130 тыс. ДНД и 4 млн дружинников [12]. В ряде регионов создавались специализированные ДНД. Например, в начале 60-х гг. в Вологодской области действовало около 40 специализированных групп дружинников по линии БХСС [11].
На основании постановления от 2 марта 1959 г. в союзных республиках были приняты Положения о ДНД. В частности, в Положении о ДНД РСФСР по охране общественного порядка, утвержденном совместным постановлением Бюро ЦК КПСС по РСФСР и Совета Министров РСФСР говорилось, что народные дружины (органы общественности) обеспечивают порядок в общественных местах наряду с органами государственной власти, ведут борьбу с разного рода нарушениями и преступлениями. В Положении подчеркивалось, что дружинник при исполнении своих обязанностей по охране общественного порядка охраняется законом [14].
Одновременно «Н.С. Хрущевым было предложено ослабить меры наказания для граждан, совершивших незначительные преступления, и активнее привлекать трудовые коллективы для перевоспитания досрочно освободившихся преступников. Данные установки партийного лидера, их практическая реализация, сопровождались рядом организационных и финансовых мер правительства, которые привели к серьезному ослаблению органов внутренних дел, понижению ответственности сотрудников милиции за порученный участок работы и снижению их профессионализма в борьбе с преступностью» [7, с. 451].
191
Уже осенью 1958 г. Министерство финансов предложило МВД с 1 октября 1958 г. сократить штатную численность офицерского состава не менее чем на 40 тыс. человек, что позволило бы сократить расходы на сумму до 100 млн р. в год [11]. В целом по РСФСР численность органов внутренних дел за 1958-1959 гг. была сокращена на 15 682 единицы [11].
13 января 1960 г. постановлением Совета Министров СССР было упразднено МВД СССР и его функции были переданы в МВД союзных республик.
Именно на волне усиления ДНД и ослабления органов внутренних дел вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР от 15 февраля 1962 г., согласно которому лицо, занимающееся общественной деятельностью по поддержанию правопорядка, по сути дела наделялось теми же правами, как и облеченный законом сотрудник милиции, а противодействие дружинникам приравнивалось к аналогичным действиям против милиционера [7, с. 451].
Однако вскоре после издания рассматриваемого указа роль милиции в охране общественного порядка и в борьбе с преступностью стала постепенно повышаться. 17 августа 1962 г. было принято совместное постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по улучшению деятельности советской милиции», а спустя некоторое время - новое Положение о советской милиции, и впервые был установлен ежегодный праздник - День советской милиции [9]. 30 августа 1962 г. Президиум Верховного Совета РСФСР преобразовал республиканское МВД в Министерство охраны общественного порядка (МООП), аналогичные указы были приняты и в других союзных республиках.
Как представляется, эти события были обусловлены целым комплексом взаимосвязанных причин. Во-первых, при реализации имевших в то время место партийных установок об искоренении всяких правонарушений, ликвидации преступности, устранения всех причин, ее порождающих, стало очевидно, что сил ДНД для этого явно недостаточно. Во-вторых, для реализации этих же установок было решено переориентировать деятельность милиции на профилактику правонарушений, в частности на усиление охраны общественного порядка, что привело, в том числе, и к переименованию министерства. В-третьих, в условиях общей либерализации внутренней политики государства в то время происходила децентрализация силовых ведомств, окончательное отделение милиции от объединенных органов государственной безопасности и внутренних дел, выделение ее в качестве самостоятельного и основного звена всей правоохранительной системы [1].
В этих условиях работники милиции и народные дружинники стали наиболее охраняемыми уголовно-правовыми средствами категориями граждан в стране. В частности, в УК союзных республик появился по-своему уникальный состав преступления, не знавший аналогов в прошлом -посягательство на жизнь работника милиции или народного дружинника (ст. 191.2 УК РСФСР).
Особенности состава преступления, предусмотренного ст. 191.2 УК РСФСР 1960 г., и уголовной ответственности за совершение этого преступления заключались в следующем:
- понятие «посягательство на жизнь» в соответствии со всеми последующими разъяснениями высших судебных органов включило в себя как оконченное убийство, так и покушение на убийство;
- в структуру уголовно-правовой нормы, предусматривающей ответственность за посягательство на жизнь работника милиции или народного дружинника при отягчающих обстоятельствах, входила единственная в своем роде абсолютно определенная, безальтернативная санкция в виде смертной казни; ни в каких иных санкциях уголовно-правовых норм указания на отягчающие обстоятельства не содержалось;
- посягательство на жизнь сотрудника милиции и народного дружинника, с учетом выделенных выше особенностей, стало наиболее тяжким из всех преступлений, предусмотренных УК, а порядок управления как основной объект данного преступления, таким образом, возглавил систему ценностей, охраняемых уголовным законом.
Следует отметить, что введение указанного состава преступления, отнесение его к преступлениям против порядка управления, встретило неоднозначную реакцию в науке уголовного права.
Так, например, П.П. Осипов писал, что «произведенное на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 15 февраля 1962 г. исключение посягательства на жизнь работника милиции или народного дружинника из системы преступлений против личности и включение его в систему преступлений против порядка управления вряд ли можно признать обоснованным, так как жизнь этих лиц как таковая представляется более значимой, чем нарушение социального управления в сфере охраны общественного порядка. Учитывая, по-видимому, данное обстоятельство, некоторые авторы считают непосредственным объектом преступления, предусмотренного ст. 191.2 УК РСФСР и соответствующими статьями УК других союзных республик, не деятельность органов управления, охраняющих общественный порядок, а жизнь работников милиции и народных дружинников, хотя такое толкование
193
не согласуется с законодательным решением вопроса о месте данного состава в системе Особенной части» [8].
П.В. Замосковцев, полемизируя с указанным автором, отмечал, что общественная опасность данного преступления заключается в том, что оно приводит к существенной дезорганизации отношений управления вплоть до их полного прекращения. Совершение данного преступления устраняет носителя этих отношений либо подвергает его такому интенсивному воздействию, которое в большинстве случаев практически исключает исполнение функции стабилизации общественного порядка. В этом, по мнению П.В. Замосковцева, заключается глубинное содержание, сущность такого преступления, как посягательство на жизнь сотрудника милиции или народного дружинника [4].
Дальнейшее развитие уголовного законодательства привело к появлению в УК иных составов преступлений, предусматривающих ответственность за посягательство на жизнь.
Так, еще в условиях действия УК РСФСР 1960 г., в соответствии с ФЗ «О внесении изменений и дополнений в УК РСФСР и УПК РСФСР» от 18 мая 1995 г. была введена уголовная ответственность за посягательство на жизнь военнослужащего, сотрудника органа внутренних дел или иного лица при исполнении ими обязанностей по охране Государственной границы РФ, а также на жизнь членов их семей (ст. 191.5) [10].
Таким образом, аккумулируя все вышеизложенное, можно сделать вывод, что советский период характеризовался развитием уголовного права и законодательства на основе господствующей в стране идеологии и обслуживающей ее догматики. Содержание нормы, учитывающей интересы представителя власти различных ведомств, зависело от степени общественной опасности совершенного деяния, политической ситуации в стране, а также имеющихся в сфере борьбы с рассматриваемыми преступлениями возможностей. Признавая управленческие функции своих представителей важными, государственная власть стремилась к тому, чтобы посредством уголовного наказания защитить их интересы. Власть посредством закрепления уголовной ответственности за посягательства на жизнь, здоровье, честь и достоинство сотрудника различных ведомств, в том числе и правоохранительных, тем самым пыталась обеспечить нормальный порядок осуществления управления государством. Добавим от себя, что это было совершенно правильным и обоснованным подходом.
Список литературы
1. Агаев Г.А. Преступления против порядка управления (проблемы теории и практика применения законодательства): дис. ... д-ра юрид. наук. - СПб., 2006. - 131 с.
2. Бюллетень Верховного Суда СССР. - 1963. - № 4.
3. Ведомости Верховного Совета СССР. - 1962. - № 8. - Ст. 83.
4. Замосковцев П.В. Уголовная ответственность за посягательства на управленческую деятельность работников милиции и народных дружинников по охране общественного порядка. - Омск, 1980. - С. 33.
5. Кедров Б.М. История науки и принципы ее исследования // Вопр. философии. - 1971. - № 9. - С. 79.
6. Меньшагин В.Д. Преступления против органов власти. - М., 1939. - С. 8-22.
7. Министерство внутренних дел России. Исторический очерк: в 2 т. / под ред. В .П. Сальникова. - СПб., 2002. - Т. 2. - С. 414-415, 451.
8. Осипов П.П. Преступления против порядка управления // Курс советского уголовного права. Часть Особенная. - Л., 1978. - Т. 4. - С. 460.
9. Правда: газ. - 1962. - 27 сент.
10. Российская газета. - 1995. - 22 мая.
11. Советская милиция: журн. - 1990. - № 6. - С. 24.
12. Советская милиция: история и современность. 1917-1987. - М., 1987. -С. 242-243, 245.
13. СП СССР. - 1959. - № 4.
14. СП СССР. - 1960. - № 14.
УДК 343.24-055.2
К. В. Дядюн
Назначение наказания женщинам с точки зрения принципов равенства граждан перед законом, гуманизма и справедливости
В статье анализируется реализация требований основополагающих уголовно-правовых принципов при назначении наказания женщинам, совершившим преступление (на основе статистических данных, материалов судебной практики, результатов проведенного анкетирования и сравнительного исследования позиции законодателя стран СНГ по рассматриваемому вопросу).
Article is devoted the analysis of realisation of requirements basic criminally-legal principles at appointment of punishment to the women who have committed a crime on the basis of the statistical data, materials of judiciary practice, results of the spent questioning and comparative research of a position of the legislator of the CIS countries on a case in point.
Ключевые слова: принцип равенства; принцип справедливости; принцип гуманизма; назначение наказания; женская преступность; отсрочка отбывания наказания; исправительные учреждения; уголовное законодательство стран СНГ.
Key words: equality principle; justice principle; humanism principle; appointment punishment; female criminality; delay of serving of punishment; correctional facilities; criminal legislation of the CIS countries.
Уголовно-правовые принципы обращены и к законодателю и к правоприменителю, являются основой эффективности и обоснованности уголовного наказания, залогом реализации стоящих перед ним целей. В силу взаимосвязанности и взаимовлияния нарушение какого-либо принципа либо его части влечет «сбой» всей системы.
Принцип равенства граждан перед законом устанавливает равенство лиц, совершивших преступления, вне зависимости от пола, национальности, социального статуса и т. п. В соответствии с принципом гуманизма первоочередной задачей уголовного закона является обеспечение безопасности человека (ч. 1 ст. 7 УК РФ). По мнению многих исследователей [7; 11; 14; 17;
© Дядюн К. В., 2017
