CC BY
46УДК 7703
С. Е. Воинова, Е. А. Зенкова История одной фотографии
Всемирно известный Национальный исследовательский центр «Курчатовский институт» сыграл ключевую роль в обеспечении безопасности страны и развитии важнейших стратегических направлений советской и российской науки и промышленности. Изначально организованный для создания атомного оружия, он стал родоначальником множества уникальных технологий и научных направлений. Под руководством Курчатовского института разработаны ядерные реакторы различного назначения, созданы основы термоядерной энергетики, промышленность по разделению изотопов, решены проблемы фундаментальной физики, а развитие методов математического моделирования для расчета реакторов привело к созданию суперкомпьютерных технологий. Основополагающим принципом работы Курчатовского института в новом столетии стала идея конвергенции — синтеза разных научных направлений для создания природоподобных технологий и систем для развития принципиально новой энергетики, медицины, транспорта и связи, систем искусственного интеллекта и много другого. Современный НИЦ «Курчатовский институт»1 является крупнейшим научным центром мирового масштаба.
В институте большое внимание уделяется сохранению научного и культурного наследия. Одним из направлений данной работы является изучение архивов выдающихся ученых, включающих документальные материалы, научные труды и коллекции оригинальных фотографий.
Особый интерес представляют немногочисленные фотографии 1940-1960-х. Некоторые из них были ранее опубликованы в различных биографических изданиях. Каждое из представленных изображений имеет свою историю, которая была известна современникам, но со временем утеряна. Отчасти это произошло из-за существовавшего в эпоху атомного проекта строжайшего режима секретности. В связи с чем мы попытались на основе архивных документов и воспоминаний восстановить историю некоторых фотографий; многие из них были сделаны Д. С. Переверзевым — личным секретарем и охранником И. В. Курчатова, в период с 1949 по 1960 г., а авторство других, к сожалению, неизвестно.
Так появился цикл рассказов «История одной фотографии», построенных по общему принципу. Это прежде всего описание эпизода или периода жизни выдающегося ученого, которое раскрывает суть запечатленного на фотографии мгновения. Часто при изучении ранее опубликованных фотографий авторы статьи сталкивались с их неправильной трактовкой. Проведенное исследование позволило уточнить некоторые факты и добавить новые эпизоды к биографии известных ученых Курчатовского института.
И. В. Курчатов в тельняшке и албанской шапочке-феске
Среди сохранившихся фотографий выдающегося ученого И. В. Курчатова, трижды Героя Социалистического Труда, научного руководителя атомного проекта СССР, основателя и первого директора всемирно известного Курчатовского института, академика, человека разносторонне образованного, с большим чувством юмора, есть одна, где он сфотографирован в тельняшке и шапочке-феске. Все, кто видели эту фотографию, задавали один и тот же вопрос: «Что за необычный головной убор у Игоря Васильевича? Колпак?» Про тельняшку никто не спрашивал, все знали о подарке моряков.
Например, в статье «Многогранность его таланта», посвященной участнику атомного проекта СССР П. И. Трякину, автор статьи А. Абросимов пишет: «Петр Иванович достал из своего архива стопку уникальных фотографий, на которых, порой в самой неофициальной обстановке, запечатлен Игорь Васильевич Курчатов... в тельняшке и поварском колпаке.» [1, с. 8] (ил. 1).
Однако голову Игоря Васильевича украшает явно не поварской колпак. Разгадка пришла неожиданно. Разбирая архив Н. А. Власова, мы нашли в его дневниках ответ на давно интересующий вопрос.
Николай Александрович Власов в 1940 г. окончил физический факультет Ленинградского университета, в 1941 г. ушел добровольцем на фронт, воевал на Волховском фронте, получил тяжелое ранение и в 1944 г., по письму И. В. Курчатова, был отозван из армии для работы над «урановой проблемой». В дальнейшем Николай Александрович стал доктором физико-математических наук, профессором, с 1953 г. — научным руководителем циклотронной лаборатории Института атомной энергии. В июне 1958 г. И. В. Курчатов поручил Н. А. Власову поехать в Албанию и прочитать в университете в Тиране подготовленную им лекцию «Ядерные излучения в науке и технике». Сам автор поехать не смог, ему не разрешили врачи.
По приглашению албанцев Н. А. Власов совершил путешествие по стране вместе с сопровождавшим его сотрудником КГБ А. С. Штанем. В подарок И. В. Курчатову он привез сделанную из белого войлока национальную албанскую шапочку — целеше (ил. 2).
«Игорь Васильевич очень обрадовался привезенной в подарок целеше, — пишет Н. А. Власов, — сфотографировался в ней и в подаренной моряками тельняшке и даже обещал явиться на заседание Президиума ЦК КПСС в этой шапочке для отчета по албанской миссии» [2]. Позднее на вопрос, был ли он на заседании в целеше, Курчатов ответил: «Да, надевал в перерыве, и многим понравилось». Его слова подтвердил Д. С. Переверзев, добавив, что появление академика в целеше произвело необыкновенно яркое впечатление.
Ил. 1. Д. С. Переверзев. И. В. Курчатов в Ил. 2. Неизвестный автор. Н. А. Власов (справа) и С. А. Штань в целеше. Албания,
тельняшке и албанской шапочке-феске. 1958. © НИЦ «Курчатовский институт»
1958. © НИЦ «Курчатовский институт»
Ил. 3. Д.С. Переверзев. И. В. Курчатов с медвежонком. 1954. © НИЦ «Курчатовский институт»
Ил. 4. Неизвестный автор. Медвежонок подрос. Слева направо: Д. С. Переверзев, И. В. Курчатов и М. Д. Курчатова. © НИЦ «Курчатовский институт»
Ил. 5. Неизвестный автор. И. В. Курчатов на Тоцком полигоне. Сентябрь 1954. © НИЦ «Курчатовский институт»
«Сочетание простой веселой ребячливости с волевой устремленностью, напористой деловитостью делало И. В. Курчатова очень привлекательным человеком» — так заканчивает Н. А. Власов свои записи об Албании.
И. В. Курчатов с медвежонком
Многие видели фотографию, на которой И. В. Курчатов кормит из бутылочки маленького медвежонка. История фотографии такова. В 1954 г. товарищи из Красноярска подарили Игорю Васильевичу медвежонка по имени Миша. Несколько месяцев Мишка жил в коттедже Курчатова на территории института. Игорь Васильевич очень любил медвежонка, сам его кормил (ил. 3).
А вот фотографию, где медвежонок уже подрос, видели далеко не все (ил. 4). В семь месяцев Миша был уже такой большой, что его отдали в Уголок Дурова.
И. В. Курчатов на Тоцком полигоне
Среди фотографий И. В. Курчатова из архива Дмитрия Семеновича Переверзева есть одна, где он запечатлен на полигоне (ил. 5). Д. С. Переверзев подписал ее так: «И. В. Курчатов на полигоне, сентябрь, 1954 г.», не указав при этом точное место. А история такова.
Весной 1954 г. на Тоцком учебно-артиллерийском полигоне в Оренбургской области начались подготовительные работы к войсковым учениям с применением атомного оружия. Руководителем учений был назначен маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Техническая подготовка учений была возложена на Министерство среднего машиностроения под началом В. А. Малышева и на ведущие в области прикладной ядерной физики научные институты страны, которые возглавляли академик И. В. Курчатов и член-корреспондент К. И. Щёлкин.
Игорь Васильевич был на Тоцком полигоне за несколько дней до начала учений. Как вспоминает участник тех событий И. И. Кривой, И. В. Курчатов говорил: «Нам нужно знать каждую минуту состояние изделия. Ведь атомная бомба — это такое "существо", которое требует
определенных условий по температуре, влажности воздуха в бомбоотсеке и пр.» [3, с. 20]. Летчики, используя таблицу, подготовленную И. В. Курчатовым, должны были во время всего полета передавать на пункт управления требуемые данные.
17 сентября в газете «Правда» появилось сообщение ТАСС об испытании, проведенном на Тоцком полигоне 14 сентября 1954 года: «В соответствии с планом научно-исследовательских и экспериментальных работ в последние дни в Советском Союзе было проведено испытание одного из видов атомного оружия. Целью испытания было изучение действия атомного взрыва. При испытании получены ценные результаты, которые помогут советским ученым и инженерам успешно решить задачи по защите от атомного нападения».
Прошли годы. Военные, ученые, политики по-разному оценивают эти учения с применением атомного оружия, но нам важна точка зрения И. В. Курчатова: «Советские ученые сочли своим священным долгом обеспечить безопасность Родины. вместе со всем советским народом добились выдающихся успехов в деле создания атомного и водородного оружия. И теперь всякий, кто осмелится поднять атомный меч против советского народа, от атомного меча и погибнет» [4, с. 197].
И. В. Курчатов и М. И. Певзнер. Крым, поселок Мисхор
Эта редкая фотография — из архива М. И. Певзнера (ил. б).
Михаил Исаакович Певзнер был знаком с И. В. Курчатовым еще до войны по работе в Ленинградском физико-техническом институте. В 1944 г. по вызову Игоря Васильевича он был отозван из армии и направлен на работу в Москву в Лабораторию № 2 АН СССР. Зная о широкой эрудиции и теоретических знаниях М. И. Певзнера, И. В. Курчатов привлекал его к решению сложных научных задач. Со временем Михаил Исаакович стал крупным специалистом в области нейтронной спектроскопии и физики атомного ядра, доктором физико-математических наук, дважды лауреатом Сталинской премии.
Ил. 6. Д. С. Переверзев. И. В. Курчатов (справа) и М. И. Певзнер на берегу моря. Крым, поселок Мисхор, 1958. © НИЦ «Курчатовский институт»
Ил. 7. Неизвестный автор. Дача Курчатова в Мисхоре. На балконе Б. В. Курчатов. 1960-е. © НИЦ «Курчатовский институт»
Ил. 8. Неизвестный автор. А. П. Александров (в центре) со своими учениками 79-й Киевской школы. Лето 1929. © НИЦ «Курчатовский институт»
Ил. 10. Неизвестный автор. А. П. Александров с воспитанниками детского сада «Голубое». 1964. © НИЦ «Курчатовский институт»
В сентябре 1958 г. М. И. Певзнер отдыхал в Крыму в санатории «Ай-Петри», рядом с которым в поселке Мисхор была дача И. В. Курчатова. Здесь уместно рассказать о ней. В 1949 г. за создание ядерного оружия Совет Министров СССР передал в личное пользование научному руководителю атомного проекта академику И. В. Курчатову участок земли площадью 0,54 га в селении Мисхор Ялтинского района с разрушенным бывшим домом Р. Келлера. Крымская дача стала местом редких минут отдыха ученого и его семьи.
В своих мемуарах сын К. И. Щёлкина вспоминает: «Курчатов уговаривал отца выбрать место для строительства дач в Крыму в Мисхоре. Он так красочно и восторженно рассказывал, какая именно в Мисхоре замечательная природа, что чуть было не уговорил. Отец понимал, что никогда на далекую дачу в Крыму не поедет, и выбрал Подмосковье. Курчатов выбрал Мисхор и был на своей даче всего два раза. Кстати, это была единственная дача, которую не строили заново...» [5, с. 24] (ил. 7).
Это здание было построено в начале ХХ в. для известного химика, фармацевта и фабриканта Р. Келлера по проекту главного архитектора Ялты Николая Петровича Краснова, автора свыше 70 зданий в Крыму, в том числе знаменитого дворца царской семьи в Ливадии.
Ил. 9. Неизвестный автор. А. П. Александров выступает перед пионерами лагеря «Голубое». 1964. © НИЦ «Курчатовский институт»
Ил. 11. Неизвестный автор. Слева направо: М. И. Певзнер, Н. А. Власов и В. И. Мостовой. Париж, 1957. © НИЦ «Курчатовский институт»
После смерти И. В. Курчатова, его супруги Марины Дмитриевны и брата Бориса Васильевича дача была выкуплена у наследников Институтом атомной энергии им. И.В. Курчатова. После распада Советского Союза дом у института отобрали, переделали и разместили там пансионат.
Сегодня дача И. В. Курчатова переживает свое второе рождение. Здание вернули законному владельцу — НИЦ «Курчатовский институт». По инициативе президента Института М. В. Ковальчука был проведен полный ремонт обветшавшего и запущенного, как и множество других памятников культуры, за годы украинского управления Крымом дома и прилегающей территории. В 2017 г. здесь открыли культурно-просветительский центр — Крымский филиал НИЦ «Курчатовский институт», где учащиеся и преподаватели крымских школ и вузов, школьники из МДЦ «Артек» могут узнать о жизни выдающегося ученого и гражданина, об истории атомного проекта, современных направлениях развития науки в Курчатовском институте.
А тогда Михаил Исаакович Певзнер, находясь на лечении в Крыму, встретился с И. В. Курчатовым, отдыхающим на своей даче, наверное, не случайно, а чтобы обговорить какие-то важные научные проблемы. Они вместе гуляли и даже сфотографировались на пляже. В письме
Ил. 12. Неизвестный автор. На Северном полюсе. Слева направо на переднем плане: Н. С. Хлопкин (с фотоаппаратом на груди), капитан атомохода «Арктика» Ю. С. Кучиев, руководитель экспедиции — министр морского флота СССР Т. Б. Гуженко. 1977. © НИЦ «Курчатовский институт»
Ил. 13. Неизвестный автор. Судно «Байкальск», на котором проводились испытания. © НИЦ «Курчатовский институт»
Ил. 14. Неизвестный автор. Погружение гамма-спектрометра РЭМ-1. © НИЦ «Курчатовский институт»
Ил. 15. Неизвестный автор. Капитан Н. А. Власов. Волховский фронт, январь 1944. © НИЦ «Курчатовский институт»
Ил. 17. Неизвестный автор. М. И. Певзнер. Фотография с пропуска в Военно-санитарное управление Ленинградского фронта. Август 1941. © НИЦ «Курчатовский институт»
Ил. 16. Неизвестный автор. Н. А. Власов на месте, где был ранен. Под г. Порхов, август 1960. © НИЦ «Курчатовский институт»
к жене М. И. Певзнер писал: «Провел один день с Игорем Васильевичем и Мариной Дмитриевной. Гуляли, обедали в ресторане ...» [6].
А. П. Александров со своими учениками
Перед нами редкая фотография, на которой Анатолий Петрович Александров, будущий академик, трижды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Сталинских премий, родоначальник атомного флота СССР, директор Курчатовского института в 1960-1988 гг., сфотографирован с учениками киевской школы в начале своей трудовой деятельности (ил. 8).
Вот что писал А. П. Александров о том времени в своей автобиографии: «Осенью 1923 года я вернулся в Киев и был назначен преподавателем физики 79-й трудовой школы. Параллельно с работой в школе учился на физико-математическом факультете Киевского университета. По окончании его, продолжая работать в школе, под руководством профессора Роше и Д. Н. Наследова занялся научно-исследовательской работой в области физики диэлектриков в Киевском рентгеновском институте. В 1930 году по приглашению профессора А. Ф. Иоффе переехал в Ленинградский физико-технический институт, где и работал до 1946 года в качестве научного сотрудника» [7].
Эту фотографию сохранила и прислала А. П. Александрову в начале 1990-х его бывшая ученица Эмма Колесникова. В письме к Анатолию Петровичу она вспоминает, как ребята с увлечением занимались в школьной фотолаборатории и фотокружке под его руководством, изготавливали диапозитивы для демонстрации на уроках физики и химии. Ребята буквально боготворили своего молодого учителя. В письме читаем: «Мы еще в те школьные годы считали, что Вы — самый гениальный учитель во всем мире, да еще с таким огромным чувством юмора!» [6].
Фотография была сделана на крыше 79-й школы в знойный день 1929 г. после практических занятий в физическом кабинете и демонстрации рентгеновской трубки.
А. П. Александров в детском лечебно-оздоровительном лагере «Голубое» Перед нами фотографии А. П. Александрова, сделанные во время его поездки в пионерский лагерь и детский сад «Голубое» (ил. д и 10).
Архитектор Ю. А. Дульгиер, ученик академика А. В. Щусева, вспоминает: «По просьбе И. В. Курчатова для лечебно-оздоровительной цели в лесном массиве Подмосковья, в районе Крюкова, был отведен земельный участок. В Академстройпроекте был составлен генплан, согласно которому на части этой территории должен был расположиться пионерский лагерь «Голубое». Я участвовал в его проектировании» [8]. По институтскому преданию, название «Голубое» лагерь получил потому, что на выделенном под строительство участке, куда ни глянешь, стеной стоял лес, и только над головой виднелось широкое голубое небо. Пионерский лагерь начал свою работу в 1949 г. Весело и интересно жилось там ребятам. Были организованы различные кружки: фото, резки по дереву, танцев, работала библиотека, проводились всевозможные праздники, «огоньки», костры. Даже песня была своя пионерская со словами: «Лагерь "Голубое" в Подмосковье есть, Весь покрытый зеленью, абсолютно весь.»
В пионерлагере уделялось особое внимание военно-патриотическому воспитанию детей. В районе деревни Крюково осталось много воинских захоронений, т. к. во время Великой Отечественной войны здесь шли тяжелые
бои. Дети ходили в походы по местам боевой славы, ухаживали за солдатскими памятниками и обелисками, приносили цветы.
17 июля 1964 г. пионерскому лагерю «Голубое» было присвоено имя И. В. Курчатова. В этот день к ним приехали Анатолий Петрович Александров и Марина Дмитриевна Курчатова, которые рассказали детям о жизни и деятельности Игоря Васильевича.
В 1974 г. в лагере праздновалось два юбилея: 25-летие со дня открытия и 10-летие присвоения ему имени И. В. Курчатова. Однако это был и последний год существования лагеря «Голубое». В это время заканчивалось строительство нового современного комплекса в Протвине на 600 мест. Новый лагерь носил имя «Курчатовец».
Три грации
Эту фотографию ученых у фонтана шутливо называли «Три грации» (ил. 11).
Как известно, в римской мифологии три грации — это богини красоты, изящества и радости, изображаемые в виде прекрасных дев. Фонтан с таким названием находится во Франции, в Ницце.
А на нашей фотографии мы видим трех мужчин, сидящих в непринужденных позах на бортике знаменитого парижского фонтана «Четыре части света». В центральной части композиции фонтана четыре женские фигуры держат на вытянутых руках земной шар с изображением 12 зодиакальных созвездий и символизируют собой четыре части света Америку, Африку, Европу и Азию. В основании фонтана расположены мощные скульптуры коней и обитателей водной стихии. Хрупкие женские фигуры как будто пытаются защитить наш мир от рвущейся на свободу стихии, а им помогают «три грации» — физики-ядерщики из Курчатовского института — М. И. Певзнер, Н. А. Власов и В. И. Мостовой. О М. И. Певзнере и Н. А. Власове мы уже рассказывали. В. И. Мостовой — член-корреспондент АН СССР, лауреат Сталинских и Государственной премий, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза.
Фотография датирована 1957 г. Просматривая личные дела сотрудников, мы обратили внимание на то, что в 1957 г. они во Францию не выезжали. Так откуда же взялась эта дата? Ответ нашелся в дневнике М. И. Певзнера [6]. Оказалось, что наши ученые-физики возвращались из Нью-Йорка с международной конференции, проходившей в Колумбийском университете. На обратном пути, несмотря на существовавшие в то время ограничения для ученых на зарубежные поездки, им было разрешено сделать остановку в Париже на пять дней.
Вот так и появилась эта парижская фотография, глядя на которую невольно вспоминаешь слова И. В. Курчатова, сказанные им в ответ на упрек, что он не физикой занимается, а ядерной безопасностью: «Шариком занимаюсь. Надо не дать испортить шарик».
На Северном полюсе
На фотографии изображены участники экспедиции первого в мире надводного плавания к Северному полюсу, совершенного на атомном ледоколе «Арктика» (ил. 12). Среди них — сотрудник Курчатовского института член-корреспондент АН СССР Николай Сидорович Хлопкин, впоследствии — академик, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственной премий.
17 августа 1977 г. в 04 часа 00 минут по московскому времени атомный ледокол «Арктика» достиг географической точки Северного полюса. Впервые за всю историю мореплавания корабль преодолел ледовый покров Центрального
полярного бассейна и в активном плавании поднялся к самой вершине земного шара. Высокоширотный поход на Северный полюс самого мощного в мире ледокола под флагом СССР стал очередной выдающейся победой советской науки и техники. Тридцать дней и ночей продолжался рейс атомохода, — преодолевая арктический лед-пак, пробивалась «Арктика» к полюсу. Иногда высота ледовых нагромождений достигала 10-15 м под водой. Вот как вспоминал эти дни специальный корреспондент «Правды» В. Чертков: «Иногда судно заходилось такой дрожью, будто попадало на вибрационную платформу. Писать в эти минуты было невозможно, в коридорах швыряло о стены, а отходя ко сну, я думал о привязных аэрофлотских ремнях» [9].
Во время торжественного митинга на полюсе был водружен государственный флаг СССР. Этот момент и запечатлен на фотографии. «Мы видели горизонт, не похожий на обычный. Даже в ясный солнечный день дали очерчивались странным разноцветьем, создающим иллюзию миражей: то зреющие нивы, то синие горы, то гряды холмов. Любовались игрой снежных кристаллов, они не искрились привычно, а создавали впечатление, что в каждом спрятана лампочка», — писал в своем репортаже В. Чертков.
«Перед уходом смажьте земную ось» — этот шутливый совет известный полярник М. И. Шевелев дал капитану «Арктики» Ю. С. Кучиеву с борта самолета ледовой разведки.
Указом Президиума Верховного Совета СССР за выдающиеся заслуги в подготовке и осуществлении экспериментального рейса атомного ледокола «Арктика» в район Северного полюса и проявленные при этом мужество и героизм наиболее отличившимся участникам похода, в том числе Николаю Сидоровичу Хлопкину, было присвоено звание Героя Социалистического труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и молот».
Испытания погружного гамма-спектрометра
Перед нами фотографии, сделанные в 1981 г. во время Восточной экспедиции ученых Отделения ядерных реакторов Курчатовского института на озеро Байкал (ил. 13).
Одной из ее задач был мониторинг долгоживущих радионуклидов при помощи погружного гамма-спектрометра РЭМ-1, разработанного сотрудниками института под руководством доктора физико-математических наук Юрия Васильевича Сивинцева (научного руководителя экспедиции) и Геннадия Александровича Нежданова (начальника экспедиции). Большой сцинтилляционный детектор гамма-излучения РЭМ-1 позволял производить мониторинг водных масс на месте (ил. 14).
«Полученные результаты экспериментов позволили прийти к выводу, что создан высокочувствительный погружной сцинтилляционный гамма-спектрометр для гамма-мониторинга водных масс бассейна с глубиной не менее 100 м», — написано в отчете экспедиции [10].
В настоящее время этот прибор находится в экспозиции музея истории Курчатовского института.
Гвардии капитан Н.А. Власов
Перед нами фотография капитана Н. А. Власова, командира взвода разведки артиллерийского батальона Волховского фронта, сделанная в январе 1944 г. (ил. 15).
Вот что пишет Н. А. Власов в своих воспоминаниях об этом времени: «В январе 1944 года наш полк получил приказ о перемещении в район Новгорода. По железной дороге мы доехали от станции Войбокало до станции
Крестцы, а оттуда своим ходом до Новгорода и далее под Шимск. Здесь на реке Шелонь немцы временно остановили наше наступление, и установилась линия фронта.
Под Шимском немцы продержались недолго. Уже в феврале их оборона была подавлена, и мы двинулись в наступление или даже, лучше сказать, в преследование отступающих. Почти каждый день мы получали приказ о смене позиций. Еще не успев развернуться на одних, надо было разведывать район новых. Обычно я с парой разведчиков и радиостанцией садился в грузовик и ехал вперед, сообщая в штаб полка состояние дороги (мост взорван, но удобный объезд) и возможные работы разворачивания дивизионов. Последним городом на моем пути был Порхов. Мы въехали на его территорию в 5 часов утра, последние немцы оставили его в 2 часа ночи. Вокруг еще дымились недогоревшие бревна деревянных домов. Весь город начисто был сожжен. Фашистская машина разрушения работала с регулярностью бездушного механизма. На железной дороге был взорван каждый стык рельсов, на шоссе каждый мостик над водосточной трубой. Хотя драпали, но разрушать и жечь успевали с немецкой аккуратностью.
За Порховым километрах в пяти мы остановились перед небольшой дорожной пробкой. Я пошел узнать, в чем дело. Небольшой мостик на шоссе был взорван, справа в объезде застряла в яме грузовая машина. Несколько солдат возились вокруг, пытаясь вытолкнуть ее. Какой-то нетерпеливый ездовой на подводе попытался объехать справа застрявший грузовик. Под лошадью разорвалась противотанковая мина, ездовой погиб, ранены были и близко находящиеся бойцы. У меня правая рука была ранена осколком мины. Позднее я заметил кровь из левого колена и мочки правого уха. Последняя царапина быстро затихла, а осколок в колене больше месяца торчал в загипсованной ноге» [2].
В 1960 г. Н. А. Власов сфотографировался на месте своего ранения под городом Порхов (ил. 16).
М.И. Певзнер
Фотография Михаила Исааковича Певзнера (ил. 17) сделана в блокадном Ленинграде в августе 1941 г. Это одна из немногих сохранившихся фотографий ученого. М. И. Певзнер добровольцем вступил в Народное ополчение 5 июля 1941 г., служил в Ленинграде рентгенотехником при Военно-санитарном управлении Ленинградского фронта, ночевать уходил домой, жил один — мать и жена эвакуировались. Пережил блокаду.
В музее истории Курчатовского института хранятся продуктовые карточки на сахар, жиры, крупу, мясопродукты, сухой паек (ил. 18), которые выдавались жителям блокадного Ленинграда. Карточки, чудом сохранившиеся у М. И. Певзнера, передала в музей вдова ученого. В наши дни трудно поверить, что от этих крошечных квадратиков бумаги зависела жизнь человека в блокадном городе.
Во время блокады М. И. Певзнер часто писал матери. Эта переписка скрашивала его существование и помогала переносить невзгоды. На всех письмах штамп: «Просмотрено военной цензурой».
Вот как описывает этот период в своих воспоминаниях супруга Певзнера Н. Е. Барабанова: «Читая письма 1941-1942 годов, невозможно себе представить, в какой обстановке и в каком состоянии писал их М. И. Певзнер. Голодный, обессиленный, сидя в пустой неотапливаемой квартире, он ни единым словом, чтобы не тревожить маму, не упоминает о немыслимых трудностях своего существования. Ежедневно, еле волоча ноги, ходил с Суворовского на Пироговскую в Институт, да еще читал лекции. Так и
Ил. 18. Е. А. Зенкова. Продуктовые карточки блокадного Ленинграда. © НИЦ «Курчатовский институт»
Ил. 20. Неизвестный автор. Главное здание Курчатовского института. 1950-е. © НИЦ «Курчатовский институт»
Ил. 21. Неизвестный автор. Главное здание. У входа в здание две доски с надписью: «Институт атомной энергии им. И. В. Курчатова». Начало 1960-х. © НИЦ «Курчатовский институт»
Ил. 22. Ю. Е. Макаров. Главное здание. 2015. © НИЦ «Курчатовский институт»
ходил, попадая в полыньи, обмерзая, до тех пор, пока не свалился где-то на краю тротуара. Так и умер бы, как сотни других ленинградцев, если бы удивительный случай не привел туда Игоря Панасюка, который буквально наткнулся на сокурсника, лежащего в полузабытьи на дороге. Игорь взвалил Мишу на плечи и кое-как дотащил в госпиталь, где его отогрели и вернули к жизни. Ни единым словом не упомянул он об этой "эпопее" в своих письмах к матери. Тот же спокойный тон в письмах, те же обыденные слова: живу по-прежнему, много работаю, все у меня в порядке» [11].
Встреча в Серебряном бору
Фотография была передана в музей истории Курчатовского института Николаем Ильичем Лалетиным. На ней мы видим легендарную актрису Фаину Георгиевну Раневскую, уже хорошо известную в то время по фильмам «Подкидыш», «Свадьба», «Золушка» и «Весна», в окружении молодых людей (ил. 1д).
Один из них — Н. И. Лалетин, сотрудник Курчатовского института, доктор физико-математических наук. Его доклад «Распространение нейтронов в гетерогенной среде» был представлен на второй Женевской конференции по мирному использованию атомной энергии в 1958 г. А в 1953 г. Н. И. Лалетин — студент-дипломник и азартный лыжник, тренер-общественник сборной команды института. Спортсмены часто совершали тренировочные пробежки в Серебряном бору, до которого от института совсем недалеко.
Как же там оказалась Ф. Г. Раневская? А история такова. По воспоминаниям А. В. Щеглова, внука актрисы П. Л. Вульф, с которой была дружна Ф. Г. Раневская, в начале 1950-х Фаина Георгиевна часто приезжала в гости к подруге, которая жила на Хорошевке недалеко от Серебряного Бора. «У Раневской никогда не было ни дачи, ни машины. И она решила нанять на время шофера с машиной. С его помощью Фаина Георгиевна приезжала на Хорошевку, ночевала, оставалась на праздники, ездила с П. Л. Вульф в Серебряный бор» [12, с. 39]. Во время одной из таких прогулок и произошла встреча Раневской с лыжной молодежной командой. Фаина Георгиевна не отказала ребятам в просьбе сфотографироваться вместе с ней, и эта необычная фотография осталась им на память.
Главное здание Курчатовского института
Согласно Постановлению Совета народных комиссаров СССР от 25.04.1934 г. № 965 «О переводе Академии наук СССР в Москву», президиуму АН СССР было дано поручение разработать календарный план перевода учреждений и строительства новых зданий в Москве.
В список попал и Всесоюзный институт экспериментальной медицины (ВИЭМ). Заказ на разработку проекта планировки и застройки комплекса ВИЭМ получил ленинградский архитектор Н. Е. Лансере, принадлежащий к знаменитой художественной семье Бенуа-Лансере. Его соавторами были В. И. Гридин, Э. Б. Кольби, С. С. Некрасов. Место для строительства комплекса выбрали в очень красивой местности на северо-западе Москвы в районе деревни Щукино. Проект поражал своей грандиозностью.
Общая площадь территории для первой очереди строительства составляла 85 га, предлагалось построить настоящий «дворец науки». Активное строительство началось в 1938 г., но было прервано войной. Один из корпусов ВИЭМ, который сейчас мы знаем как Главное здание Курчатовского института, остался недостроенным. В начале 1943 г. эту территорию и недостроенные здания передали Лаборатории № 2 АН СССР, которую возглавлял Игорь Васильевич Курчатов.
Выполнение проектно-сметной документации было возложено на Академпроект. Руководил работами академик А. В. Щусев, по заданию которого архитектор Ю. А. Дульгиер выполнил проект перепланировки правой части здания с размещением в ней квартир ученых. В Главном здании жили и работали И. В. Курчатов, Б. В. Курчатов, В. В. Гончаров и другие сотрудники Лаборатории № 2. Левая и центральная части здания предназначались для научно-исследовательских лабораторий, административных помещений, специальных установок и библиотеки. К концу 1943 г. здание было достроено (ил. 20).
Со временем здание стало административным (ил. 21). В 2007 г. из него переехала последняя лаборатория Института общей и ядерной физики, помещение которой было передано музею истории Курчатовского института. Так выглядит Главное здание в наши дни (ил. 22).
Литература
1. Абросимов А. Многогранность его таланта // Озерский вестник. 2007, 13 апр. С. 8.
2. Власов Н. А.. Воспоминания и дневники // Архив Музея истории института. МКИ-753. Инв. № 3. Папка 010.
3. Кривой И.И. Атомный гриб над Тоцким полигоном. Калужская обл.: Думиничская типография, 1997. 99 с.
4. Иойрыш А. И, Морохов И. Д., Иванов С. К. А-бомба. М.: Наука, 1980. С. 200.
5. Щелкин Ф. К. Апостолы атомного века. Воспоминания. Размышления. М.: ДеЛи принт, 2004. С. 162.
6. Певзнер М. И. Письма. Дневники. Личный архив // Архив Музея истории института. МКИ-747. Инв. № 3. Папка 006.
7. Александров А.. П. Личный архив // Архив Музея истории института. МКИ-283. Инв. № 3. Папка 002.
8. Дульгиер Ю. А. Воспоминания // Архив Музея истории института. МКИ-б/с-452. Л. 4.
9. Чертков В. Свершилось! Специальный корреспондент «Правды» с борта атомохода «Арктика» // Правда. 1977. 19 авг.
10. Апалин В. Ф, Нежданов Г. А., Черняев А. М. Отчет о научно-исследовательской работе «Исследование возможности создания малогабаритных погружных гамма-спектрометров» // Архив Музея истории института. МКИ-711. Инв. № 3. Папка 013.
11. Барабанова Н. Диалог длиною в жизнь. Памяти М. И. Певзнера // Курчатовец. 1999. № 1-2.
12. Щеглов А. Раневская. Фрагменты жизни. М.: Захаров: ПФ «Крас. Пролетарий», 1998. С. 300.
Авторы статьи выражают благодарность заместителю начальника Управления по связям с общественностью Н. Ю. Стрельниковой за ценные замечания и помощь в оформлении статьи.
1 В разные годы Курчатовский институт назывался: Лаборатория № 2 АН СССР (1943-1949), Лаборатория измерительных приборов АН СССР (1949-1956), Институт атомной энергии АН СССР (1956-1960), Институт атомной энергии им. И. В. Курчатова (1960-1991), Российский научный центр «Курчатовский институт» (1991-2010), с 2010 г. — Национальный исследовательский центр «Курчатовский институт».
