CC BY
40
verbs and their synonymous relations in Russian. A thesis submitted for the degree of Candidate of Philology]. Kazan, 2004, 18 p.
10. Slovar ' russkogo yazyka XI-XVII vv. [Russian dictionary 11th-17th c.]. Vol. 28. Moscow, Nauka, 2008, 303 p.
11. Slovar ' russkogo yazyka XI-XVII vv. [Russian dictionary 11th-17th c.]. Vol. 30. Moscow, Nauka, 2015, 320 p.
12. Slovar ' russkogo yazyka XI-XVII vv. [Russian dictionary 11th-17th c.]. Vol. 24. Moscow, Nauka, 2000, 254 p.
13. Slovar ' russkogo yazyka XI-XVII vv. [Russian dictionary 11th-17th c.]. Vol. 14. Moscow, Nauka, 1988, 311 p.
14. Slovar' russkogo yazyka XI-XVII vv [Russian dictionary 11th-17th c.]. Vol. 9. Moscow, Nauka, 1982, 357 p.
15. Slovar' russkogo yazyka XI-XVII vv [Russian dictionary 11th-17th c.]. Vol. 13. Moscow, Nauka, 1982, 316 p.
16. Lebedeva N.B. Polisituativnyy analiz glagol'noy se-mantiki [Politicality analysis of verbal semantics]. Moscow, Book House «LIBROKOM», 2010, 192 p.
21 октября 2019 г.
УДК 811.161.1.37
ИСТОРИЯ НАЗВАНИЙ ОЛЬХИ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ
Е.В. Сердюкова
DOI 10.18522/2072-0181-2019-100-4-92-97
История лексики в целом, как и история отдельных слов, всегда остаются актуальными объектами исследования лингвистов. Именно лексика «раскрывает особенности видения и "прочтения" мира тем или иным народом и является своеобразным ориентиром в его освоении» [1, с. 6]. В слове отражаются особенности восприятия окружающей действительности, хранится и передается исторический опыт, генетическая память народа. Информация, которая хранится в слове, не всегда лежит на поверхности, так как его этимология часто бывает затемненной, ее можно восстановить, по мнению О.Н. Трубачева [2], лишь путем реконструкции. Но, как отмечает Т.И. Вендина, «чаще всего она все-таки эксплицирована в слове, хотя и прочитывается только при системном подходе к материалу» [1, с. 7]. Среди работ, в которых исследуются отдельные фрагменты лексической системы, следует особо выделить те, в которых с разных сторон описываются названия растений. Многие из них были посвящены изучению диалектных названий трав, цветов, ягод (В.А. Меркулова [3], Н.И. Коновалова [4]); общей характеристике названий растений (фитонимов) в современном русском
Сердюкова Елена Вячеславовна - старший преподаватель кафедры общего и сравнительного языкознания Южного федерального университета, 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 150, e-mail: serdyukova1952@mail. ru, тел. +7(863)2184000 доб.11598.
языке посвящена диссертация Ю.А. Каминской [5]; названия трав в истории русского языка анализировались в работе Н.В. Шеиной [6]; Е.М. Маркова [7] рассматривала праславянские названия растений в русском языке; в словообразовательном аспекте наименования растений анализировались в диссертациях Т.А. Бобровой [8], В.П. Никишаевой [9]; интерес вызывает сакральная, мифологическая символика фитонимов в работе М. Малохи [10]. Однако исследований, посвященных названиям дикорастущих деревьев и кустарников, в истории русского языка нет, поэтому эта тема и была выбрана для исследования. Цель работы -показать историю названий ольхи в русском языке, поскольку на этом примере можно увидеть формирование и развитие фрагмента лексической системы русского языка во всем его многообразии, включая диалекты.
Ольха (лат. Alnus) широко распространена от Кавказа и Закавказья до северных областей Европы и Центральной Азии. Для названия этого дерева в русском языке и говорах используются слова с праславянским корнем *е1ъха и *olbxa: ольха, олешина, ольшина, олехъ, ольшнякъ, елоха, елха, елшина, лешина, лешинникъ, лешинина, вилха, вильхаи др. Редко употребляются
Elena Serdyukova - Southern Federal University, 150 Pushkinskaya Street, Rostov-on-Don, 344006, e-mail: serdyukova1952@mail.ru, tel. +7(863)2184000+11598.
словосочетания для указания на вид ольхи: ольха черная, ольха белая (серая). Эти названия даны, возможно, по цвету плодов (шишек), которые становятся черными при созревании, или по серому цвету коры. Кроме перечисленных, названий слов с другими корнями почти не встречается. Поэтому следует упомянуть названия лемич (лелич), которые зафиксированы в украинских говорах. В славянских языках все названия при многочисленных словообразовательных вариантах восходят к праславянским корням *е1ъха и *о1ьха, которые, в свою очередь, целиком восходят к и.-е. *alisa. Индоевропеисты восстанавливают эту основу в виде двух вариантов: *eliso-/ *aliso- [11], где и.-е. *el- обозначает светлый цвет. Слово имеет соответствия во многих и.-е. языках: лат. alnus 'ольха', гот. alias 'ольха', др.-в.-нем. elira / erila, нем. Erle 'ольха', др.-исл. arl 'ольха', лит. alksnis 'ольха' и др. Этот и.-е. корень сохраняет отнесенность к денотату «ольха» в тех индоевропейских диалектах, которые распространены в областях с обилием ольхи. Это же можно сказать и о славянских названиях ольхи.
Все формы слова ольха широко представлены в памятниках письменности и русских народных говорах. Чаще всего встречаются формы с начальным *о-, но надо заметить, что параллельно с ними на одной и той же территории могут встречаться формы с начальным *е-, а также без начального гласного (лешина, лешинникъ и т.п.). Формы с начальным в-(вильха, вилха, вольха и т.п.) зафиксированы в основном в украинских говорах, но встречаются и в некоторых русских говорах. Они обнаруживаются и в памятниках древнерусской и старорусской письменности.
Для языка восточных славян более распространенной является форма с начальным гласным о-. Именно она нашла отражение в ранних памятниках письменности. И.И. Срезневский отмечает это слово в тексте XII в., который известен по разным спискам: «А имя древу тому зигiя; есть образомъ акы олха древо то. Дан. иг. (Нор. 10)» [12]. Наряду с формой ж.р. употреблялась и форма м.р. ольхъ или олехъ: «Поперегъ Окиртки на олехъ, да съ ольху на озеро. Писц. кн. 7135 г.» [12]. В «Словаре русского языка XI-XVII вв.» (СлРЯ) [13] слово олехъ дано с двумя значениями: 1. Ольховый лес, заросли ольхи. 2. Низкое болотистое место, заросшее ольхой; болото [13]. Но, как мы видим, здесь не отмечено значение 'ольха', хотя примеров в памятниках письменности, указы-
вающих именно на это значение, достаточно. Например, в Отказных книгах, являющихся памятниками южновеликорусского наречия, это слово встречается несколько раз: «иге березнику бортным знаменемъ у Сухои мох Сухимъ мохомъ Колпину ртчку на низ Ветму ртку ит вустеи ртчки через Ветму реку ит Нимирицкого рубежа суходоломъ по илехъ с ольху в кривои дуб» [14, с. 54]; «МикулыПроскурнинапомтстье в Подгородном стану в дрвни Камякинои на пятдесят чети да в Курицкомъ стануна ртчки на Рогозне по толстым ильхом» [14, с. 164]. Наряду со словом олехъ в этих же памятниках часто встречаются ольха и вольха: «а от гортлова пня на кудрявою ольху а с тое кудряво7 ольхи через ртчку Корен на дерева на топал» [14, с. 15]; «у реки у Донца на берегу двт волхи на волхи гран от тои грани на сухои дуб» [14, с. 9]. Следует заметить, что слова с начальным в- довольно часто встречаются в памятниках письменности как вариант слова ольха. В «Словнике староукраlнскоi мови ХГУ-ХУ вв.» (СлСМ) также зафиксированы формы ольха и вольха с примерами из памятников XV в.: <<хота(р)... о(т) доуба... по обртжт оу лтсоу на вел1кое о(л)хоу»; «а хотаръ... до кръници доумитрови о(т)толт... на едноу во(л) хоу знаменаноу» [15]. Кроме того, в памятниках встречаются довольно широко производные с начальным в- наряду с формами на о-. Эти факты свидетельствуют о том, что обе формы были продуктивными как в древнерусском, так и в языке великорусской народности, а также получили широкое распространение в украинском языке.
Слова с начальным е- также нашли отражение в памятниках письменности, хотя встречались реже слов с о- и в-. В СлРЯ XI-XVII вв. отмечены формы елохъ 'ольха', ельха 'ольха', ельховый (прил. к ельха), ельшие 'ольховые деревья', ельшина 'ольха', ельшнягъ 'ольховник' с примерами из памятников XVI-XVII вв.: «На речке на Калинице под елхою. А. феод. землевл. I, 165.XVI в.» [16]. Производные с начальными о- и в-: олешекъ (уменьш. к олехъ); олешка (волешка) 'небольшое дерево ольхи'; олешникъ и олешнягъ 'заросли ольхи, ольховый лес'; ольховый (вольховый), прилаг. к ольха (вольха); ольшакъ, ольшягъ 'низменное место, небольшое болотце, поросшее ольхой'; ольшанецъ 'ольховый лесок, роща' (в Южн. отк. используется в значении географического названия); ольшаный, прилаг. к ольха; ольшнягъ 'заросли ольхи, ольховый лес'. В СлСМ XIV-
XV вв. зафиксировано слово вольшина 'ольховый лесок' (в совр. укр. вгльшина). Примеров без начального гласного о- в памятниках письменности не встретилось. Правда, в СлРЯ XI-XVII вв. зафиксировано слово лешнягъ 'заросли орешника (?)' с примером из памятника XVII в.: «[Межа] чрезъ лешняхъ... а на всполью лешняга столбъ дубовый а на немъ грань. Воронеж. Меж.кн., 201. 1629 г.» [17]. Контекст не дает возможности утверждать, что здесь речь идет именно о зарослях орешника, поэтому с такой же долей вероятности можно предположить, что слово имеет значение 'заросли ольхи'. У составителей Словаря выбор значения был, вероятно, связан со словом лпшникъ (лешникъ) 'лесные орехи, лещина', так как есть соответствующий пример: «Лешник - орехи. Алф. , 130 об. XVII в.» [там же]. Но наличие формы олешнягъ 'заросли ольхи, ольховый лес' могут быть доказательством того, что у слова лешнягъ значение 'заросли ольхи'. Формы без начального гласного встречаются в основном в псковских, тверских говорах, о чем подробнее будет сказано ниже. Ареал распространения форм без начального гласного небольшой, поэтому они могли и не встретиться в памятниках письменности.
В современном русском языке отмечены только формы с начальным гласным о-. Довольно пестрая картина представлена в современных русских говорах. Здесь по-прежнему встречаются формы с начальными в-, о-, е-, а также формы без начального гласного о- (лешина и т.п.). Рассмотрим подробнее употребление разных форм в говорах.
Самыми распространенными в говорах являются названия с начальными о-, е-. Слова с начальными в-, которые встречались довольно часто в памятниках письменности, хорошо сохранились в говорах украинского языка и в украинском литературном языке, а в русских говорах, по данным «Словаря русских народных говоров» (СРНГ) [18], зафиксированы только на Урале и в пензенских говорах: вольхина 'ольха', вольшняг 'ольховый лес' и т.п. По данным картотеки «Лексического атласа русских народных говоров» (ЛАРНГ) [19], формы вольха, вильха встречаются в этих же говорах, а также на некоторых территориях, где есть заметное влияние украинских говоров (например, вильха зафиксирована в донских говорах). Слова без начальных о-, е- также имеют довольно узкий ареал распространения. По данным СРНГ, они встречаются только в
псковских и тверских говорах. В Псковском областном словаре зафиксированы лешина 'ольха', лешинина 'ольха', а также производные лешинник, лешинняг, лешнюг, лешнюк, лешняг, лешняк, лешняга, имеющие значения 'ольховые деревья' или 'ольховый лес, заросли ольхи'. Производящей основой в этих образованиях является форма лешина, образованная с помощью форманта -ина от первичной основы (о)льх- [20].
Теперь обратимся к рассмотрению слов с начальными о-, е-. Общеславянская основа в чистом виде встречается в словах ольхи 'мелкий ольшаник' (воронеж.); в говорах Московской области зафиксированы формы ольха, ольхи, олех в значении 'ольховый лес'; елох 'ольховый лес'(казан.); елоха 'ольха' (костр., яросл., влад., твер., пск. и др.); елха, ёлха 'ольха' (вологод., вят., влад., костр.). Слова ольха, а также ее обособившаяся форма мн.ч. приобрели значение, которого нет в современном русском литературном языке, но были у данных слов в памятниках письменности. Формы олех, елох, елоха, елха, ёлха также известны были ранее и зафиксированы в памятниках письменности, поэтому, как правило, хорошо сохранились в говорах, но отсутствуют в современном русском литературном языке. Еще богаче в говорах, по сравнениюслитературнымязыкомипамятниками письменности, представлены формы, возникшие от первоначальной мотивирующей основы с помощью различных суффиксов. Причем у словообразовательных аффиксов, которые используются в говорах, появились новые значения. Основной причиной развития новых значений у словообразовательных аффиксов следует считать расширение их сочетаемости с мотивирующими словами (основами). Сочетаясь в старом значении с новой, семантически отличной, основой, аффикс может развивать новые компоненты значения, сохраняя старые.
Кроме того, в говорах могут появляться новые суффиксы. По мнению некоторых исследователей исторического словообразования, новые суффиксы могут возникать в результате переразложения - отхода к новому суффиксу части производящей основы, реже - путем вставки фонем на морфемном шве или путем контаминации морфем, например от слова ольха в говорах появилось ольхина 'ольха' (собир.), 'заросли ольхи' (Ср. Урал), хотя чаще для этого суффикса характерно значение единичности, т.е. 'одно дерево ольхи' (ср. лешина в псковских говорах). От прилагательного ольховъ, которое возникло еще в праславянскую
эпоху, образованы ольховец 'заросли ольхи' (в русских говорах Карелии), ольховик 'ольховый лес' (новг.). От основы ольхов- встречаются и другие образования: ольховина/ольховина 'одно дерево ольхи', 'ольховый лес' (перм., иркут., у Даля), а далее форма ольховинник 'ольховый лес', зафиксированная в СРНГ со ссылкой на словарь Даля без указания места [21]. В этих словах видно, что основа ольхов-, будучи ранее производной, становится мотивирующей основой, и от нее образуется целый ряд новых слов.
Очень распространенной в говорах является и основа *е1ь$а/*о1ь$а, являющаяся производной от *е1ьха/*о1ьха с суфф. -j-. Эта основа сама выступает в качестве мотивирующей: ольшак 'заросли ольхи' (моск.), ольшаник 'лесное болото, заросшее ольхой' (воронеж.), ольшатник 'заросли ольхи' (псков.), 'болотистое место, поросшее ольхой' (воронеж.), ольшанина/ольшанина 'одно дерево ольхи' (псков., у Даля без указания места). В псковских и тверских говорах известна также форма ольшинина 'одно дерево ольхи'. Подобная форма с начальным е- встречается во Владимирской и Вятской областях: елшаник 'ольховый лес', елшина 'ольха'. В нижегородских говорах зафиксирована форма елошина 'отдельное еловое дерево', а в Казани этим же словом называется 'отдельное ольховое дерево'.
Слово елошник обозначает 'ольховый лес' (оренб., сарат., казан., влад., костром., вологод.), но может также обозначать отдельное дерево. В лексическом атласе Московской области есть карта названий ольхового леса. Характерно, что здесь отражены названия с начальными звуками о-, е-, в-. Хотя и преобладают названия с о-, но наличие названий с начальными е- и в- является очень показательным. На карту атласа нанесены лексемы: елошник, елшняк, олёх, олешина, олешник, ольха, ольхатник, ольхашник, ольхи, ольховка, ольховник, ольховый лес, ольшак, ольшанина, ольшаник, ольшатник, ольшина, ольшня, ольшняк, царский лес, волешник, ольховик, ольхушник, ольшинки. [22, с. 27]. Можно заметить, что многие слова, которые в других говорах означают отдельное дерево ольхи, здесь являются названиями леса. Перенос названия с отдельного дерева на название леса и наоборот - характерная черта ботанической лексики. Это явление распространено как в литературном языке, так и в говорах (в говорах это встречается чаще).
Слова лемич (лелич) для названия Alnus viridis, зафиксированные в украинских говорах,
вызывают интерес в связи с тем, что слово имеет неясную этимологию, не встречается в других источниках, но в русских говорах есть слова с корнем Чет- для названий разновидностей вяза. В СРНГ [23] указано, что слово лем 'растение Штш ейша' относится к семейству вязовых. Называются также слова лемок 'молодой вяз, ильм' и лемочек, являющееся уменьш.-ласк. к лемок. Можно предположить, что слово с корнем Чет- восходит к праславянскому диалектизму гл. ЧетШ, засвидетельствованному лишь в в.-луж. языке, но первичному по корневому вокализму (ср. ЧётаИ, ЧотаИ, ЧатаИ). О.Н. Трубачев возводит этот глагол к и.-е. Чет- 'ломать, сломанный, мягкий, нежный', имеет соответствия в лит. ¡та 'ломать', др.-прусск. limtweit 'ломать' и др. [24]. Сюда же можно отнести белорус. диал. лемтца 'что-либо длинное, гибкое и тяжелое, чем можно ударить' (ветка и т.п.), образованное также от глагола ЧетШ с суф. -ьтса или с суф. -7са от прилаг. Четьпъ (]ь) и является старым образованием. Тогда для слов лемич (лелич), лем (лемок) возможна следующую модель номинации: дерево, которое легко ломается или дерево с ломкими ветками. Правда, слово лемъ еще можно рассматривать и как вариант слова илемъ без начального гласного, что сделает слово более понятным, но для слов лемич (лелич) такую связь увидеть практически невозможно. Для решения этого вопроса необходимы какие-то дополнительные сведения, возможно, такие сведения будут получены при анализе материала, представленного в картах «Лексического атласа русских народных говоров» [19].
Ольха упоминается в легендах восточных и западных славян, в магии используется в качестве оберега. В мифологии и поэзии ольха связана с представлениями о загробном мире, плаче, грусти, горечи. Красная древесина ольхи, согласно легендам, происходит от дьявольской крови или от козьей крови (коза вырывалась от дьявола и спряталась на ольху). Дело в том, светлая древесина ольхи под воздействием света меняет цвет и становится красноватой [см. 10].
Названия ольхи являются также топо-основами. Например, в донских говорах зафиксированы следующие названия: балка Ольховская, река Верхне-Ольховая, Мокрая Ольховка, урочище Ольха, балки Ольховатка, Ольховая, Ольховка, Ольховчик, и др.
В целом для группы названий ольхи характерно сохранение и.-е. корня, хотя он и представлен в нескольких вариантах. Названия с другими корнями, как видно из анализа, почти
не встречаются. Основой для номинации явилась сема 'цвет', что обнаруживается и в названиях других деревьев (береза, рябина и др.). В русском литературном языке употребляется только слово ольха. Современные русские народные говоры сохранили почти все встретившиеся ранее варианты корня этого слова. Для названий ольхи характерны также словообразовательные варианты, в которых меняется не только суффикс, но и начальный звук корня. В Лексическом атласе русских народных говоров [19] карты 67-69, составленные автором настоящей публикации совместно с Н.А. Архипенко и
H.А. Власкиной, представляют все многообразие этого материала, сохраняемого носителями языка. Наиболее частотными остаются непроизводные наименования ольхи, сохраняющие начальный звук корня о-. Протетические наименования с начальным в- образуют довольно обширный ареал в восточной диалектной зоне, номинации с начальным е- образуют плотный ареал в среднерусских и севернорусских говорах, отдельные случаи зафиксированы в западной диалектной зоне. Этим словам противостоят суффиксальные образования, из которых наиболее обширную территорию занимают наименования с суффиксом -ин-,
в среднерусских и севернорусских говорах распространены образования с суффиксом -ник-, наименования с суффиксом -няг/-няк встречаются в вологодских, костромских, владимирско-поволжских и псковских группах говоров. Наименее распространенными являются наименования ольхи с суффиксами -н-я, -ов-, -(ов)ник, -ушк-, -к-.
ЛИТЕРАТУРА
I. Вендина Т.И. Русская языковая картина мира сквозь призму словообразования (макрокосм). М.: Индрик, 1998. 236 с.
2. Трубачев О.Н. Праславянская ономастика в Этимологическом словаре славянских языков, выпуски 1-13 // Этимология 1985. М.: Наука, 1988. С. 3-10.
3. Меркулова В.С. Очерки по русской народной номенклатуре растений. М.: Наука, 1967. 259 с.
4. Коновалова Н.И. Народная фитонимия как фрагмент языковой картины мира. Екатеринбург: Изд-во Дома учителя, 2001. 150 с.
5. Каминская Ю.А. Лексический класс, его семантический и фразеологический потенциал (названия растений и растительных организмов в современном русском литературном языке): автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 2002. 21 с.
6. Шеина Н.В. История наименований трав в русском языке XI-XVII вв.: автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1995. 24 с.
7. Маркова Е.М. Названия растений в русском языке как отражение фрагмента языковой картины мира славян // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: Русская филология. 2007. № 1. С. 84-92.
8. Боброва Т.А. Фитонимы на -ик(а), -иц(а) в русском языке: автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1976. 24 с.
9. Никишаева В.П. Структурно-семантическая характеристика имен существительных -названий растений в современном русском литературном языке: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Куйбышев, 1974 . 26 с.
10. Малоха Мирослава. Фразеологизмы с концептом 'дерево' в зеркале народной культуры: на материале восточнославянских и польского языка. Минск: Тэхналопя, 1998. 140 с.
11. Гамкрелидзе Т.В., Иванов Вяч.Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы: Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и протокультуры. Кн. Ш. Тбилиси: Изд-во Тбилисского государственного ун-та, 1984. 1332 с. С. 635
12. Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка: В 3 т. Т. 2. М.: ГИС, 1958. 1802 стб. Стб. 664.
13. Словарь русского языка XI-XVII вв. Вып. 12. М.: Наука, 1987. 384 с. С. 357.
14. Памятники южновеликорусского наречия: Отказные книги: XVII в. / Под ред. С.И. Коткова. М.: Наука, 1977. 359 с.
15. Словник староукраlнскоi мови XIV-XV ст.: В 2 т. Т. 2. Кшв: Наукова думка, 1978. 591 с. С. 83.
16. Словарь русского языка XI-XVII вв. Вып. 5. М.: Наука, 1978. 392 с. С. 45.
17. Словарь русского языка XI-XVII вв. Вып. 8. М.: Наука, 1981. 351 с. С. 224.
18. Словарь русских народных говоров. Вып. 5. Л.: Наука, 1970. 343 с. С. 87.
19. Лексический атлас русских народных говоров (ЛАРНГ): Т.1. Природа. Вып.1: Растительный мир. М.; СПб.: Нестор-История, 2017. С. 244-248.
20. Псковский областной словарь с историческими данными. Вып. 17. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского государственного ун-та, 2005. 397 с. С. 54-56.
21. Словарь русских народных говоров. Вып. 23. Л.: Наука, 1987. 375 с. С. 193.
22. Войтенко А.Ф. Лексический атлас Московской области. М.: МОПИ им. Н. К. Крупской, 1991. 59 с.
23. Словарь русских народных говоров. Вып. 16. Л.: Наука, 1980. 376 с. С. 346.
24. Этимологический словарь славянских языков: Праславянский лексический фонд / Под ред. О.Н. Трубачева. Вып. 14. М.: Наука, 1987. 269 с. С. 113.
REFERENCES
1. Vendina T.I. Russkaya yazykovaya kartina mira skvoz'prizmu slovoobrazovaniya (makrokosm) [The linguistic picture of the world through the lens of world-building (macrocosm)]. Moscow, Indrik, 1998, 236 p.
2. Trubachev O.N. Praslavyanskaya onomastika v Eti-mologicheskom slovare slavyanskikh yazykov, vypus-ki 1-13. [Proto-Slavic onomastics in The Etymological Dictionary of the Slavic languages, issues 1-13]. In: Etimologiya 1985 [Etymology 1985]. Moscow, Nauka, 1988, pp. 3-10.
3. Merkulova V.S. Ocherki po russkoy narodnoy nomenclature rasteniy [Essays on Russian folk nomenclature of plants]. Moscow, Nauka, 1967, 259 p.
4. Konovalova N.I. Narodnayafitonimiya kakfragment yazykovoy kartiny mira [Folk phytonimia as part of the linguistic picture of the world]. Ekaterinburg, House of the teacher Press, 2001, 150 p.
5. Kaminskaya Y.A. Leksicheskiy klass, ego seman-ticheskiy i frazeologicheskiy potentsial (nazvaniya rasteniy i rastitel'nykh organizmov v sovremennom russkom literaturnom yazyke): avtoref. dis... kand. filol. nauk [Lexical class, its semantic and phraseological potential (names of plants and plant organisms in the Russian literary language): synopsis of the doctoral candidate in linguistics dissertation]. Moscow, 2002, 21 p.
6. Sheina N.V. Istoriya naimenovaniy trav v russkom yazyke XI-XVII vv.: avtoref. dis... kand. filol. nauk [The history of naming herbs in the Russian Language of 11th-17th centuries. A thesis submitted for the degree of Candidate of Philology]. Moscow, 1995, 24 p.
7. Makarova E. M. Vestnik Moskovskogo gosudarst-vennogo oblastnogo universiteta. Seriya: Russkaya filologiya, 2007, no 1, pp. 84-92.
8. Bobrova T.A. Fitonimy na -ik(a), -its(a) v russkom yazyke: avtoref. dis... kand. filol. nauk [Phytonims ending -ik(a), -its(a) in the Russian language. A thesis submitted for the degree of Candidate of Philology]. Moscow, 1976, 24 p.
9. Nikishaeva V.P. Strukturno-semanticheskaya khara-kteristika imen sushchestvitel'nykh - nazvaniy rasteniy v sovremennom russkom literaturnom yazyke: avtoref. dis... kand. filol. nauk [Structural semantic characteristics of nouns naming plants in the modern Russian literary language. A thesis submitted for the degree of Candidate of Philology]. Kuybyshev, 1974, 26 p.
10. Malokha Miroslava. Frazeologizmy s kontseptom 'derevo' v zerkale narodnoy kul 'tury: na material vostochnoslavyanskikh I pol'skogo yazyka [Idioms with the concept of 'tree' through the lens of folk culture: based on materials of the Eastern Slavic and Polish languages]. Minsk, Tekhnalogia, 1998, 140 p.
11. Gamkrelidze T.V., Ivanov Vyach. Vs. Indoevropeys-kiy yazyk I indoevropeytsy: Rekonstruktsiya I istor-iko-tipologicheskiy analiz prayazyka I protokul 'tury.
[Indo-European language and Indo-Europeans: Reconstruction and the historical and typological analysis of the proto-language and proto-culture]. Vol I—II. Tbilisi, Tbilisi State University Press, 1984, 1332 p., p. 635.
12. Sreznevsky I.I. Materialy dlya slovarya drevnerussk-ogo yazyka [Materials for the dictionary of the Old Russian Language]. In 3 vol. Vol. 2. Moscow, GIS, 1958. 1802 p., p. 664.
13. Slovar'russkogo yazyka XI-XVII vv. [The dictionary of the Russian language of 11th-17th centuries]. Vol. 12. Moscow, Nauka, 1987, 384 p., p. 357.
14. Pamyatniki yuzhnovelikorusskogo narechiya: Otka-znye knigi: XVII v. [Monuments of Southern Great Russian dialect: Records of estate grants 17th century. Ed. by S.I. Kotkov. Moscow, Nauka, 1977, 359 p.
15. Slovnyk staroukrainskoi movy XIV-XV st [The dictionary of the Old Ukrainian Language of 14th-15th centuries]. In 2 vol. Vol. 2. Kiev, Naukova dumka, 1978, 591 p., p. 83.
16. Slovar' russkogo yazyka XI-XVII vv. [The disction-ary of the Russian language of 11th-17th centuries]. Vol. 5. Moscow, Nauka, 1978, 392 p., p. 45.
17. Slovar' russkogo yazyka XI-XVII vv. [The disction-ary of the Russian language of 11th-17th centuries]. Vol. 8. Moscow, Nauka, 1981, 351 p., p. 224.
18. Slovar' russkikh narodnykh govorov [The dictionary of Russian vernaculars]. Vol. 5. Leningrad, Nauka, 1970, 343 p., p. 87.
19. Leksicheskiy atlas russkikh narodnykh govorov (LARNG): T.1. Priroda. Vyp.1: Rastitel'nyy mir [Lexical atlas of Russian vernaculars (LARNG)]. Vol. 1. Nature. Issue 1. Plant world. Moscow, St.-Petersburg, Nestor-Istoria, 2017, pp. 244-248.
20. Pskovskiy oblastnoy slovar's istoricheskimi dannymi [Pskovsky regional dictionary with historic data]. Vol. 17. St.-Petersburg, St.-Petersburg University Press, 2005, 397 p., pp. 54-56.
21. Slovar' russkikh narodnykh govorov [The dictionary of Russian vernaculars]. Vol. 23. Leningrad, Nauka, 1987, 375 p., p. 193.
22. Voytenko A.F. Leksicheskiy atlas Moskovskoy oblas-ti [Lexical atlas of the Moscow region]. Moscow, MOPI named by N.K. Krupskoy, 1991, 59 p.
23. Slovar' russkikh narodnykh govorov [The dictionary of Russian vernaculars]. Vol. 16. Leningrad, Nauka, 1980, 376 p., p. 346.
24. Etimologicheskiy slovar' slavyanskikh yazykov: Praslavyanskiy leksicheskiy fond. [The etymological dictionary of the Slavic languages: Proto-Slavic lexical fund]. Ed. by O.N. Trubacheva. Vol. 14. Moscow, Nauka, 1987, 269 p., p. 113.
29 ноября 2019 г.
