CC BY
17Карпекин К.Г.
История иудейских общин Белорусской ССР в 1950-е — первой половине 1960-х гг. через призму документов фондов уполномоченных советов по делам религиозных культов1
Период 1950-х — первой половины 1960-х гг., то есть последние годы правления И.В. Сталина и «хрущевская оттепель», для еврейского населения СССР был достаточно сложным и неоднозначным. Антисемитская кампания начала 1950-х гг., проявившаяся в репрессиях против еврейских писателей и «деле врачей», сменилась развенчанием «культа личности Сталина». В то же время для внешней политики Н.С. Хрущева было характерно ухудшение отношений Советского Союза с Израилем, ограничение зарубежных связей и, как следствие, — усложнение культурных и родственных отношений между жителями двух государств.
Одновременно на протяжении всего исследуемого периода осуществлялась явная атеистическая политика, направленная на ослабление религиозных общин. Если для первых послевоенных лет была характерна некоторая либерализация отношений власти к религии (в частности — к Русской православной церкви), то уже с начала 1950-х гг. стало наблюдаться ужесточение конфессиональной политики, которая являлась одной из мер по уничтожению любого инакомыслия, что было характерно для сталинской эпохи в целом. Постсталинский период озна-
1 Материалы из Национального архива Республики Беларусь собраны благодаря гранту Центра «Сэфер» при финансовой поддержке Genesis Philanthropy Group (в рамках благотворительной программы Charities Aid Foundation «Еврейские сообщества»).
меновался новыми программными документами ЦК КПСС, предписывающими активизировать атеистическую пропаганду в СССР. После полной победы Н.С. Хрущева во внутрипартийной борьбе в 1957 г. политика всех предыдущих лет была признана ошибочной, из-за чего религиозное мировоззрение населения лишь усилилось. В свою очередь, партийным и советским органам предписывалось начать новый этап борьбы с религией [Канфесп 1998, с. 242-243, 266, 269, 271].
Знаковым событием в конфессиональной политике советского государства послевоенного времени стало создание специального института, ответственного за контроль над всеми религиозными организациями в стране. Им стал Совет по делам религиозных культов при СНК СССР, созданный в соответствии с постановлением СНК СССР от 29 мая 1944 г. Указанный Совет имел своих уполномоченных в каждой союзной и автономной республике, а также во всех областях и краях каждой из них. Данный аппарат функционировал на территории БССР и в 1950-е — первой половине 1960-х гг. В обязанности уполномоченных входило предварительное рассмотрение ходатайств верующих об открытии молитвенных зданий, регистрация религиозных обществ и служителей культа, учет религиозных обществ, действующих и закрытых молитвенных зданий, наблюдение за выполнением религиозного законодательства, а также рассмотрение вопросов о закрытии, строительстве и переоборудовании молитвенных зданий [ГАВт. Ф. 4029. Оп. 2. Д. 1, лл. 5-9].
В результате деятельности аппарата уполномоченного образовался значительный массив документов, которые в настоящее время являются ценными источниками по истории всех конфессий, в том числе иудаизма. К таким документам следует относить не только те, авторами которых явились непосредственно уполномоченные, но также все материалы, связанные с рассмотрением вопросов религиозных общин, присланные в аппарат уполномоченного. Они представлены решениями местных органов власти об использовании молитвенных зданий,
протоколами общих собраний верующих, информационными отчетами уполномоченных, докладными записками и справками о деятельности общин, статистическими сведениями и сводками о молитвенных зданиях, численности общин и служителей культа и другими документами.
Проблема положения иудейских общин в СССР в 1950-е — первой половине 1960-х гг. в определенной степени изучена исследователями, которые единогласно приходят к выводу о крайне тяжелом положении еврейской религии в данный исторический период [Смиловицкий 1999; Чарный 2008; Л1ь$Ьи1ег 2012]. В современной белорусской историографии существует мнение, что иудаизм в БССР претерпевал гонения, но из-за своей малочисленности еврейские общины не ощущали такого сильного гнета, как православные и католики [Гкторыя 2011, с. 190, 357]. Заслуживают внимания также научно-популярные издания, посвященные тем или иным городам и местечкам Беларуси, в которых имеется некоторая информация о еврейских религиозных общинах в 1950-е — первой половине 1960-х гг. [Иоффе 1996, с. 180, 187].
Цель данного исследования — на основе документов аппарата уполномоченного Совета по делам религиозных культов при Совете Министров СССР проанализировать состояние иудейских общин БССР в 1950-е — первой половине 1960-х гг. и определить, насколько они отражают общие тенденции советской религиозной политики.
Особенностью послевоенного периода является то, что преобладающее большинство еврейских религиозных объединений не имело официальной регистрации. Согласно статистическим данным, в апреле 1951 г. в БССР насчитывалось 26 незарегистрированных иудейских общин [НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 27, л. 157].
Что касается зарегистрированных обществ верующих, то таковых в феврале 1954 г. в республике функционировало 433, из которых только 2 были иудейскими [НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 38,
л. 276]. Кроме того, к маю 1957 г. органами местной власти было выявлено около 50 незарегистрированных миньянов (групп верующих, собиравшихся для молитв в частных помещениях) [НАРБ. Ф. 952. Оп. 3. Д. 7, л. 33-34]. Увеличение их количества в 2 раза по сравнению с показателями начала 1950-х гг. можно объяснить активизацией верующих в связи с началом «хрущевской оттепели».
Тем не менее к концу правления Н.С. Хрущева количество общин всех конфессий сократилось. Всего по официальным данным по состоянию на 1 января 1964 г. в БССР действовало 386 религиозных общин, наиболее многочисленными из которых были объединения евангельских христиан баптистов и католиков (их насчитывалось соответственно 160 и 129). Иудейские же объединения составляли всего 4,7% от общего числа (их насчитывалось 18) [ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 4. Д. 433, л. 1].
Как правило, даже в наиболее крупных городах БССР количество миньянов не превышало 6, исключением была только иудейская община Гомеля. В данном населенном пункте в 1954 г. насчитывалось 14 миньянов, к 1955 г. их количество сократилось до 10 [НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 44. л. 96; Д. 50, л. 18; Д. 51, л. 102103]. Достаточно многочисленной была община Бобруйска: согласно некоторым данным, в 1951 г. здесь регулярно собиралось 6 миньянов (около 150 верующих). В 1953 г. на молитвенных собраниях, происходивших в городе, присутствовало 500 верующих-иудеев, правда, заявление о возвращении синагоги подписали только 20 евреев. Можно предположить, что это были не все прихожане, а только члены «двадцатки», то есть правления общины. В 1955 г. в Бобруйске, как и прежде, было 6 миньянов (весной здесь собралось около 300 верующих, осенью — до 600) [НАРБ. Ф. 952. Оп. 1. Д. 36, лл. 185-186; Оп. 2. Д. 22, л. 132; Д. 28, л. 167; Д. 38, л. 270; Д. 51, лл. 134, 282].
Во многих городах БССР действовало только по 1 еврейской религиозной общине: например, в Браславе, Глуске, Городке, Жлобине, Любани, Осиповичах, Паричах, Рогачеве и других
[ГАВт. Ф. 4029. Оп. 2. Д. 8, л. 67; НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 28, л. 167, 240-241; Д. 38, л. 249; Д. 44, л. 96; Д. 51, л. 102]. Самая многочисленная из таких общин действовала в Калинковичах: в 1952 г. в ее регистрационный список было внесено 89 человек. В 1954 г., согласно аналогичному списку, в общине было 160 членов, на богослужения же приходило порядка 200 человек [НАРБ. Ф. 952. Оп. 1. Д. 28, л. 48; Оп. 2. Д. 44, л. 87].
В документах аппарата уполномоченного часто фигурируют сведения о том, что каждая из общин состояла из нескольких десятков членов. Так, в миньяне Микашевичей в 1951 г. было 25 верующих, миньян Мстиславля в 1955 г. состоял из 30, Чери-кова — из 40 прихожан. Миньяны Орши и Толочина в 1961 г. состояли из 45 и 40 верующих соответственно [ГАВт. Ф. 1439. Оп. 3. Д. 177а, лл. 6, 10-11; Ф. 4029. Оп. 1. Д. 13, лл. 280, 283-284; НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 27, л. 21; Д. 51, л. 282; Оп. 3. Д. 24, л. 40].
Таким образом, оценить динамику численности иудейских общин в БССР достаточно сложно, поскольку наблюдения уполномоченных осуществлялись и во время обычных молитвенных собраний, и в период религиозных праздников, когда активность верующих была очень неравномерной.
В преобладающем большинстве случаев уполномоченные Совета по делам религиозных культов при Совете Министров СССР сообщали, что молитвенные собрания посещали, как правило, евреи преклонного возраста. В частности, в 1950 г. во время пасхального богослужения в синагоге Минска верующие в возрасте 25-30 лет составляли только 20% присутствующих [НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 22, л. 132]. В 1953 г. в Пинске на шабат «собиралось 20-25 стариков и старушек в возрасте от 55 до 90 лет» [НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 38, л. 219]. Согласно сообщению уполномоченного Совета по делам религиозных культов при Совете Министров СССР по Гомельской области, если в 1954 г. синагогу в Калинковичах молодежь посещала, то в 1955 г. на богослужениях присутствовали исключительно люди преклонного возраста [НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 50, л. 17].
Во многом подобную оценку ситуации можно считать достаточно объективной. Дело в том, что наиболее активная часть верующих действительно имела возраст от 60 до 79 лет. В частности, в 1959 г. подписи под заявлением о выделении помещения для совершения богослужений поставили 34 иудея из Бобруйска, самому младшему из которых было 59 лет, самому старшему — 97. В процентном соотношении возрастная структура верующих выглядела следующим образом: лица до 59 лет составляли 3%, от 60 до 69 лет — 44%, от 70 до 79 лет — 41%, от 80 до 89 лет — 9%, старше 90 лет — 3% [НАРБ. Ф. 952. Оп. 3. Д. 18, лл. 105-107]. Кроме того, в 1963 г. возрастная структура миньянов Витебска была следующей: верующие младше 60 лет составляли 3% общего количества, от 60 до 69 лет — 39%, от 70 до 79 лет — 46%, 80 лет и старше — 12%. Самому младшему члену общины было 56 лет, самому старшему — 84 [ГАВт. Ф. 1439. Оп. 3. Д. 177а, лл. 17, 20, 22].
^¡таг^
ЕзрИтя
Реяагшщ
Минск
Неммт*
уж
БССР
Ойцка
Угловой штамп еврейской религиозной общины г. Минска, изготовленный в 1940-е гг., 1962 г. [НАРБ. Ф. 952. Оп. 3. Д. 32, л. 273]
■'£'/ "«Л
м
Печать еврейской религиозной общины г. Минска, 1963 г. [НАРБ. Ф. 952. Оп. 3. Д. 36, л. 279]
Согласно действовавшему в СССР законодательству, религиозную деятельность могли осуществлять только зарегистрированные общества и группы [Законодательство... 1971, с. 150-151]. На протяжении 1950-х гг. в БССР действовало только 2 зарегистрированные синагоги: первая из них находилась в Минске (рис. 1, 2), а вторая — в Калинковичах. Всего же в 1959 г. на территории СССР насчитывалось 315 синагог [ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 3. Д. 196, л. 28]. Таким образом, синагоги, легально действовавшие в Беларуси, составляли всего 0,6% от общего количества иудейских культовых зданий Советского Союза. Данный показатель следует считать слишком низким, так как в это время евреи, проживавшие в БССР, составляли 6,6% евреев СССР [КЕЭ 1996, с. 265-266].
Минская синагога располагалась в кирпичном здании на улице Немига, 1в [НАРБ. Ф. 952. Оп. 1. Д. 28, л. 48]. В распоряжении общины находилась только его часть на 1-м этаже, а в бывшей женской галерее располагалась квартира инвалида Великой Отечественной войны (рис. 3). В конце августа 1953 г. община подала ходатайство о том, чтобы здание перешло в ее пользование полностью. Несмотря на то, что инвалиду была предоставлена другая квартира и уполномоченный Совета по делам религиозных культов при Совете Министров БССР выступал против размещения в одном здании синагоги и жилых помещений, 12 сентября 1953 г. Минский горисполком сообщил, что предоставить иудейской общине помещение для синагоги не представлялось возможным, так как там все еще проживал инвалид Великой Отечественной войны [НАРБ. Ф. 952. Оп. 1. Д. 31, л. 216; Д. 36, л. 126].
В последующие годы верующие активно просили предоставить под синагогу какое-либо другое здание, но не добились успеха [НАРБ. Ф. 952. Оп. 1. Д. 42, л. 160; Оп. 3. Д. 5. лл. 165, 170-172]. В марте 1962 г. верующим сообщили, что синагога подлежит сносу, а на ее месте планируется возведение но-
вых зданий, поэтому местные власти предложили перенести богослужебное имущество в подвал здания по улице Клары Цеткин, 49 [НАРБ. Ф. 952. Оп. 3. Д. 32. лл. 228, 273-274].
План здания минской синагоги, 1957 г.
[НАРБ. Ф. 952. Оп. 3. Д. 9, л. 102а]
Вторая из официально зарегистрированных синагог БССР располагалась в Калинковичах — в деревянном здании по улице Калинина, 21 [НАРБ. Ф. 952. Оп. 1. Д. 28, л. 48]. В 1950-е гг. открытого противодействия функционированию синагоги со стороны местных органов власти не наблюдалось. Тем не менее в 1950 г. по инициативе городского правления электросвязи в синагогу дважды прекращалась подача электроэнергии. Только после жалобы верующих уполномоченному Совета по делам религиозных культов при Совете Министров БССР она была восстановлена [НАРБ. Ф. 952. Оп. 1. Д. 21, л. 53-54]. В сентябре 1954 г. городская пожарная команда выявила в здании
ряд нарушений, из-за чего накануне религиозных праздников снова было отключено электричество [НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 44, л. 87].
В 1960 г. синагога в Калинковичах была закрыта, причем на основании ходатайства еврейского населения (16 марта 1960 г. прошло собрание, на котором было заявлено о добровольном выходе большинства евреев из состава общины). Уже 19 марта 1960 г. Калинковичский горисполком признал иудейскую общину несуществующей и постановил к 1 мая переоборудовать синагогу под клуб. 22 апреля 1960 г. верующие-иудеи направили правительству республики письмо, в котором утверждали, что «инициатива» евреев по закрытию синагоги была осуществлена обманным путем. Авторы письма сообщили, что до проведения общего собрания верующих их всех поодиночке вызывали в горисполком и посредством различных угроз (невыплаты пенсии, увольнения детей и т.п.) требовали выйти из состава религиозной общины. Затем эти люди были приглашены на общее собрание в горисполком, на котором, воспользовавшись их старческим возрастом, не объяснив сути вопроса, заставили проголосовать за ликвидацию синагоги.
Окончательное решение по данному вопросу было вынесено 10 июня 1960 г.: Совет по делам религиозных культов при Совете Министров СССР постановил снять с регистрации иудейскую общину Калинковичей, а здание синагоги передать в распоряжение горисполкома [НАРБ. Ф. 952. Оп. 3. Д. 22, л. 103, 105-108, 110-111, 115-116, 238-240].
В других городах республики иудейские общины не имели собственных молитвенных зданий, но предпринимали попытки по их приобретению. К примеру, в начале 1950 г. с такой инициативой выступили верующие Полоцка, но в августе того же года им было отказано. Представители местной власти в устной форме разрешали иудеям молиться в частном доме, но синагогу и общину не регистрировали. В апреле 1959 г. здание, где проходили молитвенные собрания, было опечатано милицией, так
как община не имела соответствующего разрешения [ГАВт. Ф. 4029. Оп. 1. Д. 10, л. 18; НАРБ. Ф. 952. Оп. 1. Д. 21, л. 78].
В июле 1953 г. с заявлениями о передаче им зданий синагог выступили верующие Гомеля и Пинска [НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 38, л. 270-271]. В ноябре того же 1953 г. верующие-евреи Бобруйска просили вернуть им культовое здание, закрытое в 1949 г. Могилевский облисполком принял решение по данному вопросу только в июле 1954 г.: было постановлено синагогу не возвращать и общину не регистрировать [НАРБ. Ф. 952. Оп. 1. Д. 36, л. 185; Оп. 2. Д. 44, л. 139; Оп. 3. Д. 18, лл. 105, 151, 155].
Такую активизацию религиозных общин в 1953 г. можно объяснить их надеждой на то, что руководство СССР после смерти И.В. Сталина стало бы относиться к религиозным общинам более лояльно.
С целью сохранения религиозных традиций члены иудейских общин вынуждены были не только ходатайствовать о регистрации молитвенных зданий, но и заботиться о содержании в надлежащем состоянии мест захоронений умерших.
В 1952 г. Минский горисполком постановил закрыть еврейское кладбище на улице Сухой (первоначально находящееся там строение для омовения умерших предполагалось использовать под склад). Когда в 1953 г. еврейская община города попросила перенести указанное здание на новое кладбище, им было разрешено это сделать [НАРБ. Ф. 952. Оп. 1. Д. 27, л. 102; Оп. 2. Д. 38, л. 271]. С 1962 г. по инициативе отдела коммунального хозяйства Минского горисполкома умерших евреев стали хоронить на общем кладбище, что вызвало возмущение иудейской общины. Несмотря на ее жалобы Верховному Совету БССР и прокурору БССР, в 1963 г. данные действия не прекратились. Представители местной власти придерживались мнения, что такой способ захоронения будет способствовать воспитанию молодежи в коммунистическом духе [НАРБ. Ф. 952. Оп. 3. Д. 36, лл. 20, 30].
В 1961 г. верующие-евреи Витебска были возмущены тем фактом, что рядом с иудейским кладбищем было отведено место
для захоронений «граждан русской национальности». Данный участок был огорожен, здесь находилось два сторожа, но в это же время, по мнению верующих, на еврейском кладбище не было сторожей и нормальной ограды, из-за чего отсюда воровали памятники. По утверждению местных властей, на еврейском кладбище сторож все-таки имелся, а вот жалоба насчет ограды действительно была справедливой (возведение ограды было запланировано на 1962 г.) [ГАВт. Ф. 4029. Оп. 1. Д. 11, л. 92; Д. 13, л. 152; НАРБ. Ф. 952. Оп. 3. Д. 28, л. 196].
Что касается богослужебного имущества, то незначительная его часть хранилась в двух зарегистрированных синагогах. К примеру, в минской синагоге находилось 16 свитков Торы ХУН-ХУШ вв. и библиотека из 500 книг [НАРБ. Ф. 952. Оп. 3. Д. 36, л. 265].
Необходимо отметить, что на протяжении исследуемого периода верующие-иудеи БССР пользовались, как правило, богослужебными книгами, изданными в 1840-1910-е гг. [ГАВт. Ф. 1439. Оп. 3. Д. 177а, лл. 22-23]. Вместе с тем в конце 1950-х гг. обозначилась тенденция к распространению среди религиозных общин новых молитвенников. К примеру, 19 декабря 1958 г. одного из членов иудейской общины Витебска посетил человек, представившийся работником посольства Израиля в Москве. Он подарил общине 8 книг (в том числе 4 молитвенника и 2 календаря). Уже через несколько дней — 23 декабря — один из членов общины сообщил о визите уполномоченному Совета по делам религиозных культов при Совете Министров СССР по Витебской области. Верующие вынуждены были отдать все указанные вещи в облисполком (печатная продукция была направлена в КГБ на проверку) [ГАВт. Ф. 4029. Оп. 2. Д. 8, лл. 24-25; Д. 9, л. 78-79].
Аналогичное событие произошло в Минске 25 сентября 1959 г. В этот день в синагогу пришли незнакомые мужчина и женщина (мужчина представился сотрудником израильского посольства в Москве). Они присутствовали на богослужении,
а затем раздали верующим молитвенники. Через некоторое время двое из членов общины сообщили о данном событии уполномоченному Совета по делам религиозных культов при Совете Министров БССР и заявили, что присутствие иностранцев мешает им проводить богослужения. К тому же один из евреев 6 октября 1959 г. передал уполномоченному молитвенник как ненужную вещь. Несмотря на то, что 7 октября 1959 г. на общем собрании верующих было решено не принимать никаких подарков от туристов, 19 октября упомянутый выше верующий просил вернуть ему книгу, так как у него не было других молитвенников [НАРБ. Ф. 952. Оп. 3. Д. 19, лл. 117-121].
В начале 1960-х гг. в городах БССР проводились специальные рейды по проверке помещений, в которых собирались незарегистрированные религиозные общины. В частности, 16 марта 1963 г. в одном из домов, где проходили молитвенные собрания евреев Витебска, милицией было выявлено 47 молитвенников (1 из них был издан в Москве в 1956 г.), которые были оставлены общине [ГАВт. Ф. 1439. Оп. 3. Д. 177а, л. 9].
После рейда, проведенного в том же городе 31 августа 1963 г., работники милиции в одной из квартир изъяли 9 книг, во второй — 39. 4 и 10 сентября 1963 г. четверо членов общины обратились в облисполком и попытались вернуть книги, но им отказали по той причине, что они не являлись владельцами помещений, из которых была изъята литература. Отдельные экземпляры книг были возвращены верующим в октябре 1963 г. после получения расписок о том, что они будут использоваться только для индивидуальных молитв [ГАВт. Ф. 1439. Оп. 3. Д. 177а, лл. 1-2, 15, 19, 22-23].
Так как практически все иудейские общины БССР не имели официальной регистрации, с юридической точки зрения они не имели права осуществлять какую-либо деятельность. Тем не менее верующие предпринимали попытки получить разрешение на молитвенные собрания. В 1950 г. верующие-иудеи Микашевичей обращались в сельсовет, а затем и в райисполком
с просьбой разрешить им провести праздничное богослужение в частной квартире, но им было отказано [НАРБ. Ф. 952. Оп. 1. Д. 21, лл. 7-8]. В 1953 г. перед осенними религиозными праздниками евреи Минска просили разрешить им собраться в частной квартире, так как синагога не вмещала всех желающих (местные власти запретили данное собрание) [НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 38, л. 272]. В 1954 г. с ходатайством о проведении молитвенных собраний в квартирах верующих к уполномоченному Совета по делам религиозных культов при Совете Министров СССР по Гомельской области обратились члены общин Гомеля и Речицы. Уполномоченный ответил, что он занимается только зарегистрированными общинами [НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 44, л. 89].
Несмотря на сложившуюся ситуацию, праздничные собрания осуществляли как зарегистрированные, так и незарегистрированные общины. В 1950 г. богослужения в связи с Песахом проводились верующими Барановичей, Бобруйска, Гомеля, Гродно, Минска, Мозыря, Пинска, Полоцка [НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 22, лл. 130, 132-133]. В 1951 г. верующие Витебска, Бобруйска, Борисова, Браслава, Глуска, Гомеля, Минска, Могилева, Орши, Осиповичей, Паричей, Слуцка отмечали осенние религиозные праздники, евреи Микашевичей праздновали Хануку [НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 27, л. 25; Д. 28, лл. 239-241]. В том же году на Песах не работали многие магазины и ларьки в Бобруйске [НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 28, л. 76].
Некоторые трудности с соблюдением обрядности возникли в 1953 г. у иудейской общины Минска. Готовясь к празднику Суккот, евреи начали возводить возле синагоги шалаш. Поскольку он находился возле входа и закрывал часть окон, а кроме синагоги в здании располагался архив, отдел пожарной охраны управления МВД по Минской области постановил разобрать шалаш [НАРБ. Ф. 952. Оп. 1. Д. 31, л. 232].
Несмотря на то, что верующие стремились не афишировать проведение молитвенных собраний, местным органам власти и милиции нередко становилось известно о них от частных лиц.
К примеру, горожане сообщили о подобных мероприятиях в Полоцке в октябре 1962 г., январе 1963 г., июне 1964 г., в Витебске — в сентябре 1960 г., марте и сентябре 1963 г., сентябре 1964 г. [ГАВт. Ф. 1439. Оп. 3. Д. 177а, лл. 3, 6, 9, 10-11, 14, 16].
Значимым мероприятием по подготовке верующих к празднованию Песаха являлась выпечка мацы. К примеру, в 1951 г. иудеи Пинска готовили мацу каждый в своем доме. В том же году верующие Минска просили официального разрешения на создание для этих целей кустарной артели, но им было позволено сделать заказ уже существующим хлебопекарным предприятиям. Первоначально члены общины достигли договоренности с артелью «Рот-фронт» в Минске и Дзержинске, но под давлением райкома КП(б)Б те отказались. В итоге верующие собрались в небольшие группы и выпекали мацу в домашних условиях [НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 27, лл. 100, 121-122].
В 1955 г. минской общине, несмотря на ее просьбы, не разрешили изготавливать мацу с помощью артели Белпромсовета, поэтому раввин организовал 8 артелей в частных квартирах верующих. Необходимо отметить, что 4 из них платили налог за реализацию продукции. В том же году правительству БССР поступила анонимная жалоба на действия минского раввина, который 2 марта организовал в городе 4 нелегальные пекарни по выпечке мацы. При этом жалобщика явно возмущал не сам факт подготовки к Песаху, а то, что раввин якобы получал прибыль от данного мероприятия. Согласно подсчетам автора письма, ежедневно в пекарнях изготавливалось 600 кг мацы, себестоимость 1 кг не превышала 4 руб., в то время как раввин продавал его за 8 руб. и всю выручку забирал себе. Несколько позже поступила вторая жалоба, в которой указывалось, что 1 кг мацы стоил 5 руб. [НАРБ. Ф. 952. Оп. 1. Д. 42, л. 42; Оп. 2. Д. 51, л. 106; Оп. 3. Д. 3, л. 4].
С целью подготовки к Песаху в 1955 г. маца выпекалась и в других городах: в Борисове — в 4 пекарнях, в Слуцке — в 3. В то же время Бобруйский горисполком разрешил иудейской
общине выпечку мацы при условии выплаты налога [НАРБ. Ф. 952. Оп. 1. Д. 42, л. 4; Оп. 2. Д. 51, л. 98].
В некоторых городах БССР верующие не могли полностью обеспечить себя мацой самостоятельно, поэтому, например, весной 1958 г. в Витебск ее присылали из Израиля. Так как зарегистрированных общин в городе не было, почтовые отделения отправили посылки обратно [ГАВт. Ф. 4029. Оп. 2. Д. 8, л. 66].
В 1960 г. накануне Песаха иудеям Минска была запрещена централизованная выпечка мацы, предлагалось изготавливать ее в индивидуальном порядке. В итоге верующие, проживающие в частных домах, вынуждены были выпекать мацу в печах, а те, кто жил в многоквартирных домах, — покупать ее у других верующих или заказывать в Москве, Ленинграде, Вильнюсе и Риге [НАРБ. Ф. 952. Оп. 3. Д. 24, л. 67]. В марте 1963 г. в Витебске и Полоцке изготовлением мацы для верующих занимались в своих квартирах отдельные еврейские семьи [ГАВт. Ф. 1439. Оп. 3. Д. 177а, лл. 9, 11].
Сложность в соблюдении религиозных обрядов заключалась еще и в ограниченном количестве религиозных служителей, проживавших в БССР.
В первой половине 1950-х гг. раввином Минска являлся Яков-Иосиф Абрамович Бергер, он же совершал обряд обрезания. Необходимо отметить, что в начале 1950-х гг. между раввином и частью верующих возникли разногласия из-за распределения доходов, образовательной и благотворительной деятельности общины. На общем собрании верующих-иудеев Минска, прошедшем 4 декабря 1955 г., раввин был отстранен от своей должности, официальным поводом стала его продолжительная болезнь [НАРБ. Ф. 952. Оп. 1. Д. 28, л. 48; Оп. 2. Д. 28, лл. 72-73; Д. 38, л. 271; Оп. 3. Д. 3, л. 10].
Раввин Калинковичей Залман Липманович Глуховский также исполнял обязанности резника и моэля (не только в самом городе, но и в соседних районах). Это дало основание местным властям в марте 1960 г. обвинить его в сокрытии дохо-
дов и снять с регистрации как служителя религиозного культа [НАРБ. Ф. 952. Оп. 3. Д. 22, л. 106]. Тем не менее по состоянию на 25 декабря 1961 г. в Гомельской области насчитывалось 6 незарегистрированных канторов и резников [НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 50, л. 18; Оп. 3. Д. 27, л. 157].
В 1951 г. в Бобруйске было 3 резника, которые одновременно являлись моэлями, и 1 кантор (бывший раввин), причем производство кошерного мяса было официально зарегистрировано в финансовом отделе горисполкома [НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 27. А. 125; Д. 28, л. 76].
В Витебске в 1954 г. резником являлся Моисей Симонович Орлов, он же организовывал молитвенные собрания в городе, был кантором и моэлем. Поскольку в Полоцке в середине 1950-х гг. не было своего резника, М.С. Орлов периодически приезжал и туда. Поскольку раввина в Витебске не было, во время осенних религиозных праздников сюда с целью проведения богослужения приезжали представитель московской общины, который раньше жил в Витебске, а также раввин из Вильнюса [ГАВт. Ф. 4029. Оп. 1. Д. 6, лл. 44-46; Оп. 2. Д. 4, л. 116; Д. 6, лл. 1, 12-13, 22].
В Пинске своего раввина также не было, поэтому богослужения проводили поочередно верующие мужчины [НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 51, л. 113].
С учетом того, что в 1959 г. во всем СССР было 122 раввина [ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 3. Д. 196, л. 28], наличие только 1 зарегистрированного раввина в БССР указывает на крайне низкую степень обеспеченности общин религиозными служителями.
Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что документы фондов уполномоченных Советов по делам религиозных культов позволяют достаточно разносторонне проанализировать положение иудейских общин в БССР. Данные источники свидетельствуют о том, что 1950-е — первая половина 1960-х гг. являлись сложным и неоднозначным периодом для верующих-евреев. Именно в указанный промежуток времени в респуб-
лике было снято с официальной регистрации 1 из 2 еврейских религиозных объединений. Как и в первые послевоенные годы, основной формой деятельности были незарегистрированные миньяны на частных квартирах. Несмотря на то, что религиозные обряды соблюдали представители различных половозрастных и профессиональных групп, категорией верующих, которые открыто могли заявить о своей приверженности иудаизму, следует считать евреев в возрасте старше 60 лет. Деятельность иудейских общин усложнялась отсутствием необходимого количества религиозных служителей, многие из которых вынуждены были совмещать должности раввина, резника, моэля и оказывать услуги на обширных территориях. В целом антирелигиозная советская политика последних лет правления И.В. Сталина и периода «хрущевской оттепели» характеризовалась ликвидацией еврейских кладбищ, конфискацией богослужебных книг, прямыми и косвенными препятствиями соблюдению иудейских традиций. Крайне негативным явлением исследуемого периода также следует считать внутриобщинные конфликты, которые проявились в конфронтации части верующих и религиозных служителей, сообщениях местным властям о деятельности иудейских объединений самими представителями еврейской национальности.
Источники и литература:
1. Государственный архив Витебской области (ГАВт). Ф. 1439. Оп. 3. Д. 177а.
2. ГАВт. Ф. 4029. Оп. 1. Д. 6.
3. ГАВт. Ф. 4029. Оп. 1. Д. 10.
4. ГАВт. Ф. 4029. Оп. 1. Д. 11.
5. ГАВт. Ф. 4029. Оп. 1. Д. 13.
6. ГАВт. Ф. 4029. Оп. 2. Д. 1.
7. ГАВт. Ф. 4029. Оп. 2. Д. 4.
8. ГАВт. Ф. 4029. Оп. 2. Д. 6.
9. ГАВт. Ф. 4029. Оп. 2. Д. 8.
10. ГАВт. Ф. 4029. Оп. 2. Д. 9.
11. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 6991. Оп. 3. Д. 196.
12. ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 4. Д. 433.
13. Псторыя Беларуси У 6 т. Мн: Экоперспектива, 2011. Т. 6. Беларусь у 1946-2009 гг.
14. Законодательство о религиозных культах (сборник материалов и документов). М.: Юридическая литература, 1971.
15. Иоффе Э.Г. Страницы истории евреев Беларуси: Краткий научно-популярный очерк. Мн: АРТИ-ФЕКС, 1996.
16. Канфеси на Беларусi (канец XVIII — ХХ ст.) / Навук. рэд.: У1. Навщкъ Мн: Экаперспектыва, 1998.
17. Краткая еврейская энциклопедия (КЭИ): В 11 т. / Под ред. И. Орена (Наделя) [и др.]. Иерусалим: Общество исследования еврейских общин, 1996. Т. 8.
18. Национальный архив Республики Беларусь (НАРБ). Ф. 952. Оп. 1. Д. 21.
19. НАРБ. Ф. 952.
20. НАРБ. Ф. 952.
21. НАРБ. Ф. 952.
22. НАРБ. Ф. 952.
23. НАРБ. Ф. 952.
24. НАРБ. Ф. 952.
25. НАРБ. Ф. 952.
26. НАРБ. Ф. 952.
27. НАРБ. Ф. 952.
28. НАРБ. Ф. 952.
29. НАРБ. Ф. 952.
30. НАРБ. Ф. 952.
31. НАРБ. Ф. 952.
32. НАРБ. Ф. 952.
33. НАРБ. Ф. 952.
Оп. 1 Д. 27.
Оп. 1 Д. 28.
Оп. 1 Д. 31.
Оп. 1 Д. 36.
Оп. 1 Д. 42.
Оп. 2. Д. 22.
Оп. 2. Д. 27.
Оп. 2. Д. 28.
Оп. 2. Д. 38.
Оп. 2. Д. 44.
Оп. 2. Д. 50.
Оп. 2. Д. 51.
Оп. 3. Д. 3.
Оп. 3. Д. 5.
Оп. 3. Д. 7.
34. НАРБ. Ф. 952. Оп. 3. Д. 9.
35. НАРБ. Ф. 952. Оп. 3. Д. 18.
36. НАРБ. Ф. 952. Оп. 3. Д. 19.
37. НАРБ. Ф. 952. Оп. 3. Д. 22.
38. НАРБ. Ф. 952. Оп. 3. Д. 24.
39. НАРБ. Ф. 952. Оп. 3. Д. 27.
40. НАРБ. Ф. 952. Оп. 3. Д. 28.
41. НАРБ. Ф. 952. Оп. 3. Д. 32.
42. НАРБ. Ф. 952. Оп. 3. Д. 36.
43. Смиловицкий Л.Л. Евреи Беларуси: из нашей общей истории, 1905-1953 гг. Мн.: Arti-Feks, 1999.
44. Чарный С.А. Государственная политика в отношении еврейских религиозных общин в период «оттепели» (1953-1964) / дис. ... канд. ист. наук: 07.00.02. М., 2008.
45. Altshuler M. Religion and Jewish Identity in the Soviet Union, 1941-1964. Waltham: Brandeis University Press, 2012.
