CC BY
61
УДК 94/99
ИСТОРИЯ ИМУЩЕСТВЕННОГО НАСЛЕДОВАНИЯ РОССИЯН В СЕРЕДИНЕ XIX СТОЛЕТИЯ - 1917 г.
НА ТИПИЧНОМ ПРИМЕРЕ КУРСКОЙ ГУБЕРНИИ
© 2011 О. С. Жирнова
аспирант каф. истории России e-mail: olgakatarginaaramhler. ru
Курский государственный университет
Данная публикация впервые характеризует общую структуру имущественного наследования россиян в середине XIX столетия - 1917 г. на типичном примере аграрного региона. Раскрыты правовые основы отечественного института наследования имущества, общие черты и сословные особенности, а также гендерная специфика наследования собственности.
Ключевые слова: история имущественного наследования россиян, Курская губерния
В середине XIX столетия завершилось становление наследственного законодательства, подкрепленное возникновением с 1864 г. нового судебного механизма, что в совокупности предопределило практику наследования россиянами имущества.
К данному времени в нормативах о наследстве закрепилось понятие наследования, которое, по мнению известного юриста И. М. Тютрюмова, понималось как «переход совокупности имущественных отношений лица или имущественной сферы его за смертью к другим лицам»1.
Главным основанием права наследования как по закону, так и по обычаю являлось родство. «Только родственники, т.е. лица связанные между собой узами крови или принадлежавшие к составу семьи на правах родственников, имели право на оставшееся после умершего имущество»2.
Другой современник дал следующее определение данному понятию: «наследование есть переход имущества со всеми правами и обязанностями от одного лица к другому по случаю смерти». Но какова бы не была трактовка данного института - смысл один: это родственная передача имущества. Количество и качество наследуемого имущества определялось достатком наследодателей. Законы гласили: «имущество есть совокупность всех прав и обязанностей, принадлежащих лицу относительно всех предметов, которые входят в круг юридической его личности, юридической власти».
Преемник, который в дальнейшем был держателем имущества после смерти наследодателя, являлся наследником. «Совокупность прав и обязанностей по
имуществу, в коей совершается преемство, называется наследством; а вступление преемника в права и обязанности называется наследованием»3.
Проанализируем общие черты наследования, его сословные отличия и гендерную специфику, используя первичные документы гражданского отделения Курского окружного суда (существовал на протяжении 1867-1917 гг.), который осуществлял наследственные процессы в отношении конкретных лиц и передаваемого имущества.
Особый интерес вызывает имущественное наследование дворян как высшего сословия России данного времени.
Судебная передача имущества могла осуществляться в различных формах, включая многолетние процессы.
Так, с 1882 по 1890 г. тянулось дело о «наследстве, оставшемся после смерти дворян Афанасия Николаевича и Натальи Александровны Картамышевых, по прошению дворянки Ольги Афанасьевны Меркуловой, поданному 27 сентября 1882 г.,
об утверждении в правах наследства к имуществу, оставшемуся после смерти родителей».
После окончательного рассмотрения дела в 1890 г. «Курский окружной суд постановил:
1. Что третья публикация о вызове наследников умерших дворян Афанасия Николаевича и Натальи Александровны Картамышевых пропечатана в Сенатских объявлениях еще 22 февраля 1882 г. и что с этого времени прошло уже больше установленного законами шестимесячного срока;
2. Духовного завещания Афанасия Николаевича и Натальи Александровны Картамышевых в Курский окружной суд не поступало, наследственные права по закону к оставшемуся после их смерти имуществу предъявлены только одной просительницей по данному делу, как в этом удостоверяет наведенная по данным суда справка;
3. Наследственные права просительницы доказаны представленными к делу метрическими свидетельствами Курской духовной консистории».
В итоге суд утвердил в правах наследства дворянку О. А. Меркулову, в девичестве Картамышеву4.
Типичным примером простого случая, решенного в короткий срок, является судебное разбирательство о наследстве дворянки Софии Аристарховны Пожидаевой, начатое 10 октября 1913 г. Было подано прошение от «Ольги Васильевны Филатовой, Ксении Васильевны Ефремовой, Марии Васильевны Ермолаевой, Любовь Васильевны Кутневич, урожденных Пожидаевых; Лидии Васильевны Пожидаевой и опекуна Павла Сергеевича Фенина над малолетними детьми Софией, Верой и Сергеем Павловичами Фениными, живших в селе Гремячка Вышне Ольховетской волости Щигровского уезда». В нем говорилось о том, что 6 августа 1910 г. умерла дворянка С. А. Пожидаева, которая являлась родной бабкой малолетних Фениных по матери и родной матерью всех остальных просителей. После ее смерти осталось родовое имение из земельного участка при селе Ахтырском (Г ремячка) Щигровского уезда Курской губернии, а также имение в даче Пожидаевской, полученное ею по наследству от своего умершего мужа, коллежского секретаря Василия Никаноровича Пожидаева. После его смерти наследодательница была утверждена в правах наследства и введена во владение данных имений по определению Курского окружного суда от 16 февраля 1907 г.
Имения заключались в «14/98 частях из усадебного места с домом, постройками, садом, лесом и пятидесяти шести десятин полевой земли». Просители являлись наследниками к указанному имению умершей наследодательницы. Каждый из них, кроме малолетних Фениных, имел право на наследство в одной шестой части всего имения. Малолетние Фенины должны были получить на всех одну шестую часть оставшегося имения, по праву представления после умершей матери Александры Васильевны Фениной, причем в равных долях. После смерти дворянки С. А. Пожидаевой наследники просили утвердить их в правах наследства в указанных долях и ввести во владение. Суд признал доказанными права просителей на наследование5.
Разобрав данное дело и выяснив последовательность передачи наследства, мы установили, что оно переходило по нисходящей линии, поскольку действующими
законами определялось, что «ближайшее право наследования после отца или матери принадлежит законным их детям мужского и женского пола, за смертью же их заступают их место, по праву представления, внуки обоего пола, а когда и их в живых не находится, то правнуки обоего пола и так далее».
Имели место и переходы наследования в боковых линиях. Руководствуясь статьями 1134-1138 Законов гражданских, можно говорить о том, что если после смерти владельца не оставалось наследников по нисходящей линии, то право наследования переходило в боковые линии, а именно к братьям и сестрам, как женатым/замужним, так и неженатым/незамужним, а также их детям, а при отсутствии последних, дядям и тетям и их нисходящим линиям.
«В боковых линиях имения родовые переходят: отцовское всегда в род отца, материнское в род матери. Имение, самим бездетным владельцам приобретенное, когда
о нем не сделано особых распоряжений, поступает также в род отца»6.
С подобным делом Курский окружной суд столкнулся 4 ноября 1914 г. Надворный советник Василий Павлович Папонов просил утвердить его в правах наследства своей двоюродной тетки, дворянки, девицы Марии Дмитриевны Папоновой, умершей 12 июня 1910 г. После ее смерти осталось «53 дес. 1400 саж. земли Щигровского уезда в даче села Старых и Новых Савинов, деревни Архангельской, Моховой, Егорьевка». В связи с тем что за наследством согласно статье 1241 Законов гражданских не явились иные наследники, то ближайшим родственником из рода отца являлся проситель, ввиду того что отец просителя был двоюродным братом наследодательницы. Рассмотрев все обстоятельства данного дела, суд утвердил В. П. Папонова в правах наследства .
Помимо делопроизводства о передаче наследства дворян, отложились и дела о выморочном имуществе, которое являлось одним из видов наследования по закону: «Когда после умершего владельца не останется вовсе наследников, или хотя и останутся, но никто из них не явится в течение десяти лет со времени последнего печатания в ведомостях вызова о явке для получения наследства, или же из явившихся в сей срок никто не докажет своего права, тогда имущество признается выморочным». К тому же согласно статье 1167 Законов гражданских «выморочные имущества обращаются в государственную казну»8.
Так, 5 марта 1896 г. было выслушано дело о «признании выморочным и передаче затем в Казну имения, оставшегося по смерти дворянина Ивана Митрофановича Синдеева». В результате суд определил: «имение умершего дворянина И. М. Синдеева, заключавшееся в земле 30 десятин 2057 кв. саж. в Новооскольском уезде, в даче с. Коньшина, доходных деньгах 361 руб. 57 коп., серебряных ложках весом 2 фун. 4 зол. и иконах в серебряной ризе, состоящее в настоящее время в ведении Новооскольской дворянской опеки, признать выморочным и подлежащим обращению в Государственную казну»9.
Дела, с которыми сталкивался Курский окружной суд по передаче наследства у дворян, касались передачи имений и остального имущества от родителей к детям по нисходящим или боковым линиям. Иногда, как видно из последнего дела, суд разрешал вопросы и о признании имущества выморочным с передачей их государству.
Купцы, как представители городских слоев, передавали по наследству в основном жилые постройки и объекты бизнеса.
Среди первых прошла тяжба, начинавшаяся при дореформенной Курской палате гражданского суда в 1857 г., а законченная новым Курским окружным судом в 1871 г., «о выделе части наследства жене купца М. Н. Мелениной», которая была выдана замуж при жизни родителей и после смерти своего отца, курского купца Н. Н. Вязмитинова, считала себя в равных правах с другими сестрами и братьями на получение наследства,
состоявшего из недвижимого имения, заключавшегося в домах с дворовыми местами и надворными постройками, садах, лугах, лавках, и разного движимого имущества. Суд постановил, «в виду того, что ответчики не предоставили требуемые законом доказательства о получении М. Н. Милененой от отца ее приданого, все оставшееся после Н. Н. Вязмитинова наследство подлежит, на основании 1002 и 1130 ст. X т. ч. 1, разделу между всеми наследниками его, в том числе и М. Н. Милененой без зачета полученных ею, по показаниям ответчиков, от отца денег»10.
Наследование имущества крестьянством имело принципиальную особенность: так как порядок наследования часто регулировался обычным правом за исключением особых сделок и духовных завещаний, письменно регистрируемых в Книге сделок и договоров при волостном правлении11.
Такая Книга записей Улановского волостного правления Суджанского уезда (с 8 января 1893 по 21 декабря 1893 г.) была найдена в Государственном архиве Курской области.
Например, 13 февраля 1893 г. крестьянин Федор Павлович Мироненко Суджанского уезда Улановской волости села Вороблин выдал обязательство крестьянам - односельцам К. А. Куликову и Г. А. Воробьеву в том, что он отдает им в потомственное их и наследников пользование землю в количестве 1 сажень и
1 аршин12.
Следующий пример позволяет выявить специфику духовных завещаний: «во имя отца и сына и Святого Духа. Тысяча восемьсот девяносто третьего года ноября шестнадцатого дня, я нижеподписавшаяся крестьянка села Уланка, Улановской волости Суджанского уезда Пелагея Ивановна Долгая, находясь в здравом уме и твердой памяти, завещала после моей смерти все мое благоприобретенное имущество движимое и недвижимое, именно пять с половиной десятин земли (5 У десятин земли) в дачах села Уланка более или менее всю без остатка, а также строения и одним словом все имущество, в чем бы оно ни заключалось, - своему сыну Кузьме Трофимовичу и внуку Федору Кузьминовичу Долгим, за то, что они предоставили мне средства к жизни и все житейские попечения в их собственность. Остальные же сыновья мои и наследники к завещанному мною имуществу вписываться во владение не должны. Аминь». Все такие записи в обязательном порядке совершались при свидетелях, во избежание недоразумений13.
Право распоряжаться семейным имуществом принадлежало главе семейства -отцу как «большаку» в управлении общим имуществом. Но «домохозяин не вправе ни закладывать, ни продавать, ни иным образом отчуждать семейного имущества без ведома и согласия его домашних, в особенности, если подобные действия не согласны с интересами семьи».
Сопоставление порядка наследования имущества у крестьян позволило нам выделить следующие основные особенности в передаче наследства по родственным линиям.
По обычаю сыновья считались ближайшими наследниками после отца, и оставшееся имущество между ними делилось на равные части. «Прежде других призываются к наследованию те боковые родственники, которые происходят от ближайшего родителя к умершему, т. е. родные братья и сестры, причем обычай и здесь оказывает иногда предпочтение лицам мужского пола перед лицами женского
14
пола» .
Так, в Курской губернии мы столкнулись с делом 1913 г. о передаче наследства по духовному завещанию от дяди, С. Е. Солодилова, который завещал недвижимое имение, состоявшее из «6 десятин четвертного права земли и 3 десятин частного
владения, находящееся в дачах Средне Расковицкой и Липовской Щигровского уезда», своему племяннику - крестьянину А. М. Солодилову15.
Необходимо отметить гендерную специфику в наследовании россиян. Так, первый закон «о расширении прав наследования по закону лиц женского пола и права завещания родовых имений» был утвержден 3 июня 1912 г. Он был особенно нужен для массы крестьянок, ибо в деревне женщины как таковых прав на имущество родителей не имели, они могли стать наследницами лишь в том случае, если в семье нет наследников мужского пола.
Наследование нисходящее после матери передавалось, прежде всего, детям, независимо от пола и степени родства, то есть будь они родные или не родные. Личное имущество матери, а именно женская одежда, «домашняя утварь», передавалась исключительно дочерям. Наследование же нисходящее после отца устраняло от наследования дочерей в связи с тем, что дочери со временем оставляли семью, вступая в брак. Однако, если в семье не было сыновей, то право наследования как движимого, так и недвижимого имущества переходило к дочерям как ближайшим родственникам умершего.
Тем не менее обязанности братьев заключались в предоставлении сестрам приюта и содержания, а также заботе о выдаче замуж.
Согласно прежде действовавшим законам, даже в высших сословиях сестры при родных братьях и их потомках обоего пола в боковых линиях не имели права на наследство. Поэтому, если после умершего оставалась родная сестра и племянница, дочь родного брата, то все наследство доставалось племяннице, сестра же от участия в наследстве устранялась. Точно также, если оставались племянник, сын родной сестры, и племянница, дочь родного брата, все наследство опять-таки доставалось племяннице, племянник же права на наследство не имел.
Закон от 1912 г. все эти ограничения прав лиц женского пола по отношению к наследованию в движимом имуществе отменял: сестры были вполне уравнены в правах наследования в движимом имуществе с братьями, в том числе «братья и сестры единоутробные и единокровные в наследстве благоприобретенного имущества после владельца, умершего бездетным и без завещания и не имевшего родных братьев и сестер, ни их потомства, предпочитались прочим родственникам. Такое наследство поступало к ним в одинаковом порядке, как от приобретателей мужского пола, так и женского»16.
В общем итоге проанализированные нами законоположения и архивные документы показывают универсализацию наследования имущества; позднее других данный порядок восприняло крестьянство.
Сословная специфика больше касалась объектов наследства: земельных - у дворянства, торговых - у купечества и т. д., чем процедуры его передачи по линиям родства.
Важнейшим архаизмом оставалась дискриминация женщин при разделе семейного имущества, особенно крестьянок, что удалось устранить лишь гендерным законом 1912 г.
1 Тютрюмов И. М. Гражданское право. Пг., 1922. С. 453.
2 Цахман С. В. Обычное гражданское право в России. СПб., 1879. С. 210.
3 Победоносцев К. П. Курс гражданского права. СПб., 1896. С. 255-256.
4 Государственный архив Курской области (далее: ГАКО). Ф. 32. Оп. 1. Д. 3194. Л. 1-7об.
5 Там же. Д. 9971. Л. 2-9 об., 15, 20-25.
6 Исаченко В. В. Законы гражданские. Пг., 1916. С. 367-369.
7 ГАКО. Ф. 32. Оп. 1. Д. 10147. Л. 2-2 об., 20, 40.
8 Исаченко В. В. Указ. соч. С. 380-382.
9 ГАКО. Ф. 32. Оп. 1. Д. 4313. Л. 1-1об., 3-3об.
10 Там же. Д. 22. Л. 1-2, 49 об., 126, 300 об.-301.
11 Мухин В. Ф. Обычный порядок наследования у крестьян. СПб., 1888 г. С. 20.
12 ГАКО. Ф. 188. Оп. 1. Книга Улановского волостного правления Суджанского уезда на записку письменных сделок договоров и духовных завещаний на 1893. Л. 10.
13 Там же. Л. 14-15.
14 Мухин В. Ф. Указ. соч. С. 64, 82-83, 229-230.
15 ГАКО. Ф. 32. Оп. 1. Д. 9968. Л. 2-2 об., 8.
16 Исаченко В. В. Указ. соч. С. 366-367, 370.
