CC BY
32ФИЛОЛОГИЯ
PHILOLOGY
УДК 81-26
doi:10.52470/2619046Х_2020_2_39
ИСТОРИЯ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКОГО ЯЗЫКА В РОССИИ
А.О. Привальская
Аннотация. Крещение Руси оказало огромное влияние не только на политическую, но и прежде всего на культурную жизнь Древней Руси, определив русло её развития на тысячелетие вперёд. Прежде всего это связано с получением особого языка письменности славян (и в первую очередь православной богослужебной жизни) - старославянского, который, ассимилировавшись на русской земле, приобрел специальную разновидность и получил в лингвистике название церковнославянский язык. Этот язык обслуживал письменность, тогда как устным языком на Руси всегда был русский (древнерусский). Однако начиная с XVIII в., со времени правления Петра I, церковнославянский язык остался языком исключительно богослужебным, хотя низшие сословия общества продолжали обучение грамоте детей именно на церковнославянском языке. Произошла социальная языковая дифференциация в российском обществе, которая существовала вплоть до XX в., когда в атеистическом государстве религиозный язык был практически забыт и утратил традицию своего изучения.
Ключевые слова: церковнославянский язык, славяне, Евангелие, двуязычие, сакральный.
THE HISTORY OF EVOLUTION AND OPERATION OF THE CHURCH SLAVONIC LANGUAGE IN RUSSIA
A.O. Privalskaya
Abstract. The baptism of Rus had a tremendous impact not only on the political, but above all on the cultural life of Ancient Rus, defining the course of its development for the millennium to come. First of all, this is due to the receipt of a special written language of the Slavs (and primarily of the Orthodox liturgical life) -Old Slavonic, which, upon assimilating on Russian soil, acquired a special variety and received the name Church Slavonic in linguistics. This language was used in writing, while the oral language in Russia has always been Russian (Old Russian). However, since the 18th century, since the reign of Peter I, the Church Slavonic language has remained an exclusively liturgical language, although the lower classes of society continue to teach children to read and write in the Church Slavonic language. There was a social linguistic differentiation in Russian society, which existed until the 20th century, when under an atheistic state the religious language was practically forgotten and lost the tradition of its study.
Keywords: Church Slavonic language, Slavs, the Gospel, bilingualism, sacred.
Церковнославянский язык - особый язык богослужения Русской православной церкви, который используется с самого момента Крещения Руси и до нынешнего времени. Церков-
нославянский язык был признан сакральным еще в IX в. Этим он обязан святым равноапостольным Кириллу и Мефодию, просветителям славян. Это язык, на который были полностью переведены богослужебные тексты Восточной Церкви, язык, на котором веками развивалось оригинальное литургическое и литературное творчество [4]. Но как отмечает В.М. Живов, святые учителя «не выдумали этот язык, а приспособили славянскую речь к выражению тех понятий и представлений, которое диктовало христианское учение» [8].
Разработанная равноапостольными Кириллом и Мефодием в результате величайшего творческого процесса система вошла в историю как первый письменный литературный славянский язык, который был предназначен, собственно, для нужд христианства, и прежде всего для перевода греческих богослужебных книг.
Старославянский язык был создан для всех славян: мораван, чехов, словаков, отчасти поляков, паннонских и альпийских славян, южных славян в пределах далматинских, хорватских, македонских, болгарских, сербских и славян восточных. То есть святые равноапостольные Кирилл и Мефодий изначально создали общий славянский язык, который в научной литературе называется старославянским. Существуют и другие термины.
Определение славянский язык - самое очевидное и почти ничего не говорящее о специфике рассматриваемой системы, ибо маркирует ее только с точки зрения бытования у славянских народов. Под общеславянским языком здесь понимается единый литературный язык, распространенный во всей Славии. Термин же «древнеславянский язык» устанавливает преемственность с другими славянскими языками, возникшими после IX в. Обозначение «церковнославянский язык» подчеркивает профетический, священный статус языка, совершенно игнорируя, что солунскими братьями и их последователями был создан язык не только религии, но науки и философии (можно вспомнить хотя бы трактат «О письменах» черноризца Храбра, в котором изложены факты, связанные с созданием славянской письменности). Сочетание «древнецерковнославянский язык» отделяет первоначальную систему от более поздних. Наиболее спорен термин «древнеболгарский язык», который сосредотачивает неоправданно много внимания на том, что солунский диалект, носителями которого были Кирилл и Мефодий, входит в состав древнеболгарского языка, что основная подготовительная работа (создание азбуки, разработка механизмов перевода и проч.) осуществлялась до миссионерской поездки в Моравию, и что, наконец, расцвет первого литературного языка всех славян связан с царствованием болгарских царей Бориса и Симеона. Итак, указанные определения по-разному характеризуют происхождение, первоначальную локализацию, структуру, функции, эволюцию рассматриваемого языка. Однако наиболее адекватным, отражающим природу изучаемого языка, а также его соотношение с последующими языками следует признать термин «старославянский язык», который достаточно распространен в современной лингвистике [9].
Возникает вопрос, на основе какого славянского языка был сделан первый перевод Евангелия в Византии. Скорее всего, это был тот язык, на котором лично говорил Мефодий, который он хорошо знал с юных лет, выполняя функции правителя одной из славянских областей Византии. По мнению С.Б. Бернштейна, это был наддиалектный культурный язык, лишенный письменности, но в устном общении достаточно нормированный, имевший развитую терминологию [1].
Иными словами, старославянский (книжный, письменный, неразговорный язык, относящийся к славянской ветви индоевропейской семьи языков) является древнейшей фиксацией славянской речи. Кирилл и Мефодий, строго говоря, не выдумали новый язык, а приспособили устный славянский язык к письменному выражению высоких понятий и представлений греческой культуры, в том числе и христианского учения. Благодаря этому и стало возможным зафиксировать славянскую речь на письме.
В Средние века языком христианского богослужения оставались латынь и греческий, а языком проповеди, катехизации и частной молитвы в той или иной степени выступали диалекты, на которых говорили прихожане.
Таким образом, к IX в., ко времени создания славянской письменности и первых славянских переводов, национальные языки в церкви использовались, но в достаточно ограниченном объеме, и никакого церковного статуса они не имели [5].
После создания славянского литургического языка, богослужебные церковные тексты, по выражению А.Г. Кравецкого, кочуя из одного региона в другой, из одной языковой среды в другую, вбирали в себя местные языковые особенности, изменялись, но оставались понятными для всех народов. И здесь планомерно поставить вопрос о понимании церковнославянских текстов средневековыми славянскими христианами. А.Г. Кравецкий предполагает: «Для средневековой традиции понимание - это, скорее, возможность воспроизвести, но не пересказать». Богослужение воспринималось как свое, но в какой степени верующий понимал содержание церковных текстов, современной науке сказать сложно» [5]. Таким образом, святые Кирилл и Мефодий дали славянам свой церковный (старославянский) язык, созданный на основе одного из древнеболгарских диалектов. В зависимости от степени непохожести других славянских диалектов на этот язык можно говорить и о разной степени понимания славянами богослужебных текстов уже в Средние века.
Как уже отмечалось, созданный греками на основе южнославянских диалектов, впервые старославянский язык использовался в Моравии, то есть у западных славян, затем, уже восприняв западные элементы, славянская книжная традиция переходит в Болгарию к южным славянам, и затем в X в. на Русь к славянам восточным.
По своей близости к русскому церковнославянский язык никогда не был чужд народу, и с первых же лет своего существования на русской почве он стал неудержимо ассимилироваться родному языку, так как, по словам А.А. Шахматова, «говорившие на нем русские люди не могли разграничить в своей речи ни свое произношение, ни свое словоупотребление и словоизменение от усвоенного ими церковного языка» [12]. Взаимоотношение церковнославянского и русского языков разными лингвистами характеризуется неоднозначно.
К. Кончаревич считает, что это были естественно дополняющие друг друга варианты одного языка [4]. Б.А. Успенский писал о двух языках, функции которых находились в строгом распределении. Церковнославянский - это книжный, нормированный язык, связанный с письменной традицией. Бытование русского языка было связано преимущественно со сферой повседневного общения. Также из письменных источников видно, что церковнославянский не употреблялся в качестве разговорного. Только с ним была связана нормализаторская и кодификаторская деятельность. Все это позволяет Б.А. Успенскому утверждать, что церковнославянский и русский языки находились не в отношениях двуязычия, но в отношениях диглоссии. Однако в истории русского литературного языка имело место и церковнославян-ско-русское двуязычие, которое явилось связующим звеном между состоянием диглоссии и стабилизацией современного русского литературного языка [11].
Кроме того, Б.А. Успенский пишет о влиянии церковнославянского и русского языков друг на друга в условиях языковой ситуации Древней Руси. Русское влияние на церковнославянский язык проявлялось в том, что отдельные признаки усваивались церковнославянским языком новой редакции, то есть входили в норму этого языка. Это влияние было ограниченным, «поскольку ему противостоял языковой консерватизм книжной нормы» (некоторые элементы фонетики и орфографии, грамматики и лексики).
Таким образом, церковнославянский язык адаптировался на русской почве, в результате чего образовалась специальная норма русского церковнославянского языка.
Церковнославянское влияние на русский язык было несдерживаемым, так как русский язык не был кодифицирован. И русская речь свободно заимствовала многие элементы, которые сохраняются в языке по сей день (в основном в лексике).
Дошедшие до настоящего времени сведения об обучении книжному языку в Древней Руси фрагментарны и недостаточны, для Х1-Х11 вв. прямые данные вообще отсутствуют. Однако возможна реконструкция данных процессов по материалам более позднего свидетельства.
В.М. Живов пишет: «Процедура этого обучения была строго регламентированной и сакрализованной. Она начиналась и завершалась молитвой и рассматривалась как своего рода вступление в христианскую жизнь» [2]. Несоблюдение правил чтения могло привести к неправильному произношению сакральных слов, что привело бы к возникновению ереси.
Система книжного произношения задавалась при обучении чтению по складам. Учащийся заучивал произношение различных последовательностей согласных и гласных букв, что обеспечивало переход от написания к книжному произношению. Также могло быть и в обратном направлении. Ученику указывали, как может быть записана данная звуковая цепочка, что обеспечивало переход от произношения к написанию.
«Таким образом, устанавливалось элементарное соотнесение графем и фонем, которое имело одинаковую значимость для всего грамотного населения», - пишет Б.А. Успенский. Соответствие между графемами и фонемами не было однозначным, что создавало возможность вариантных написаний [11]. Новые тексты понимались за счет опыта чтения предыдущих, а первые освоенные тексты - за счет ресурсов живого языка. На основе навыков, полученных в результате чтения, создавались оригинальные тексты.
К началу XIII в. традицию обучения грамоте по складам можно считать общепринятой. За обучением чтению по складам следовало заучивание текстов наизусть. Заучивались основные молитвы, а затем Псалтырь. На этом элементарное образование заканчивалось. Основой его становилось чтение на церковнославянском языке, поэтому со всей уверенностью можно говорить о том, что этот язык становился таким же родным для древних русичей, как и русский, только книжным. Они ежедневно молились на церковнославянском языке дома, слышали его в церкви, читали на нем религиозные книги.
Однако А.Г. Кравецкий в связи с методикой обучения церковнославянскому языку на Руси ставит вопрос о понимании церковных текстов. Для Средневековья «понимать означало, скорее уметь вопроизвести» [5], а не перефразировать. Поэтому, когда человек заучивал Псалтырь, Часослов, букварь и знал наизусть тексты, воспринимать богослужение ему было легко, но современной науке трудно судить насколько он был в состоянии его толковать.
В православной книжности до XVIII в. постоянно велась работа по исправлению священных текстов по древнейшим греческим и церковнославянским образцам. В отдельные годы этот труд достигал особенной интенсивности - при митрополите Киприане в конце XIV в.; в первой половине и середине XVI в.; в начале XVII в.; наконец знаменитая Никонова справа в 50-х гг. XVII в., которая стала одной из причин раскола Русской церкви. Неприкосновенность богослужебных книг охранялась законом. «Стоглав» принуждал сверять каждую книгу с исправным оригиналом и конфисковывать несправные книги [10].
В сочинениях того времени появляются идеи о богооткровенности церковнославянской грамоты, поскольку ее создали святые, в то время как греческую и латинскую грамоту придумали язычники. А.Г. Кравецкий говорит даже о появлении некоего подобия нового триязычия - славянский, греческий и латинский языки [7].
В предисловии к новому Служебнику 1653 г. утверждалось, что он исправлен по древним греческим рукописям, за которыми специально была снаряжена экспедиция. Однако сейчас можно считать доказанным, что его справа проводилась по Львовскому образцу, изданному
в 1604 г. При невозможности описать греческую традицию справщики взяли доступное им издание и исправили текст по нему.
Сочетание жесткого введения новой книжной традиции и запрета всей предыдущей вызвало негативную реакцию поборников старины. Возникшее противостояние вокруг некоторого набора знаковых элементов, которые воспринимались как символы, соответственно, старого и нового обряда, оказалось неразрешимым и произошел церковный раскол.
После раскола начинается последовательный процесс централизации издания богослужебных книг, благодаря чему становится возможной достаточно последовательная языковая и текстологическая унификация, жесткое проведение орфографического единства книг, выдерживание орфографических принципов церковнославянского языка. Контроль и цензура приводят к тому, что богослужебные книги становятся выверенными в языковом отношении. Но, как отмечает А.Г. Кравецкий, открытая дискуссия о редактировании церковных книг становится невозможной [6].
Начиная с XVIII в., при процессе секуляризации культуры противопоставленность церковнославянского и русского языка становится воплощением антагонизма двух мировоззрений - исконного, сакрального, духовного и нового, светского, секуляризованного. К. Кончаревич пишет: «Церковнославянский язык начинает рассматриваться как признак древней, отжившей свой век культуры, со всеми связанными с нею отрицательными характеристиками («клерикальный», «варварский», в отличие от «мирского», «просвещенного», «европейского» языка гражданского класса)» [4].
Политика Петра I, направленная на просвещение и европеизацию российского общества, коснулась и языка. Теперь церковнославянский язык выполнял только функцию сакрального. Также он присутствовал в гибридном литературном языке XVIII в., который К. Кончаревич называет «славянороссийским».
Немаловажным в реформе языка было и введение гражданской азбуки. Эта инициатива принадлежала самому императору. Разделение церковного и светского алфавитов и шрифтов рождало противопоставление мирского и духовного на все тексты. Вследствие этого происходило противопоставление прочих языковых характеристик.
Однако еще в течение всего XVIII в. обучение гражданской азбуке было дополнением к обучению церковной и относилось к высшим социальным группам. Складывалась ситуация сосуществования крестьянства, которое осуществляло свое образование путем заучивания церковнославянских текстов, и социальной элиты, образование которой было ориентировано на европейские и новый русский литературный языки, притом, что практически вся церковная письменность оставалась церковнославянской [6].
По данным этнографов, на протяжении всего XIX в. и вплоть до начала XX в. учить детей чтению также начинали с церковнославянского языка. В то время в крестьянской среде было широко распространено домашнее обучение грамоте. Об этом можно узнать из произведений художественной литературы, в которых о церковнославянской грамоте сообщается как о будничном явлении (например, роман П.И. Мельникова-Печерского «На горах», повесть Н.С. Лескова «Однодум»). Первой учебной книгой был Букварь. Обучение детей могли начинать родители, а продолжать так называемые «мастерицы». Так же учили грамоте и представителей городского мещанства (повесть М. Горького «Детство»). Обучение шло, как и в старину, по складам, а после Азбуки учащийся переходил к чтению Псалтири [8].
В это же время модель более высокой ступени образования была уже устроена другим образом. В средних и старших учебных заведениях церковнославянский язык изучали на уроках русского литературного языка. Если образование русских крестьян и мещан начиналось с церковнославянской азбуки и часто ею ограничивалось, то для дворян обучение
грамоте начиналось с усвоения русского литературного языка. Более того, носители этого типа образования предпочитали читать Библию не по-церковнославянски, и даже не по-русски, а на европейских языках (в мемуарах XIX в. часто упоминается прочтение Библии на английском, французском и немецком языке). В семинариях большее внимание уделялось не церковнославянскому языку, а латыни. Считалось, что семинаристы должны были освоить язык русского православного богослужения дома [8].
Итак, в XIX в. в России возникла языковая ситуация, когда богослужебный язык стал малопонятным для некоторой части общества. Хотя на нем создавались новые оригинальные произведения, крестьянство и мещанство обучались грамоте на этом языке, но язык постепенно сужал свою функцию с общекультурного (охватывающего всю культурную жизнь государства) до исключительно церковного. Это вело к непониманию смысла многих церковнославянских слов и фраз и к желанию некоторых деятелей культуры перевести богослужение на более понятный русский язык.
К концу XIX в. проблема восприятия богослужебных текстов уже стала слишком острой. Рождались споры и дискуссии о реформировании церковного языка, которые продолжались вплоть до Поместного собора Русской православной церкви 1917-1918 гг., и на нем достигли своего апогея. Но вопрос об употреблении русского языка в храмах для понимания верующими текстов богослужения на Поместном соборе до конца решен не был.
В эпоху открытых, жесточайших гонений на Русскую православную церковь (19181943 гг.) революционные события, государственные репрессии и конфискация всех церковных типографий привели к резкому сокращению числа изданий на церковнославянском языке. Невозможность издавать богослужебную литературу вела к размыванию церковнославянской нормы. Церковнославянский язык больше не преподавался в школе. Обучение детей чтению и письму стало происходить на русском языке. В результате государственных мероприятий, проведенных в связи с программой ликвидации неграмотности, возникла новая языковая личность. Вместо заучивания наизусть молитв и текстов Часослова и Псалтири, стали заучиваться стихи, входящие в стандартные буквари. На многие десятилетия прервались традиции подготовки преподавателей, издания учебных пособий и исследования церковнославянского языка [3]. А число людей, получивших начальное образование перед революцией, становилось все меньше.
Возникновение в конце 80-х гг. ХХ в. большого числа церковных издательств явилось началом этапа децентрализации церковнославянского языка. Репринтные переиздания книг разных редакций и языковых традиций привели к размыванию нормы церковного языка.
В настоящее время проблема понимания церковных текстов стоит как никогда остро. Традиция изучения церковнославянского языка, когда обучение начиналось именно с него и иногда им и оканчивалось, прервана. Сейчас богослужебный язык изучается только в воскресных школах, православных гимназиях и семинариях, то есть образовательных учреждениях Русской православной церкви, а не в государственных.
Таким образом, проблема понимания церковнославянских текстов верующими Русской православной церкви существовала на протяжении всей истории развития церковнославянского языка.
В раннюю эпоху распространения христианства на Руси это было связано с различиями между древнерусским разговорным языком и древнеболгарским диалектом, на основе которого был создан святыми Кириллом и Мефодием старославянский язык. При Петре I, после принятия им нового гражданского шрифта и проведения языковой реформы, в высших слоях российского общества насаждался новый русский литературный язык, который преподавался в учебных заведениях дворянам. Крестьянство же продолжало обучение грамоте по церковным книгам.
Таким образом, произошла социальная языковая дифференциация в российском обществе, которая существовала вплоть до начала XX в. После революции 1917 г. произошла утрата традиций церковнославянского языка, и обучение всех слоев населения велась на русском литературном языке. И только в конце XX в. началось возрождение этих традиций. Однако в современную эпоху проблема понимания верующими церковнославянского языка ставится как никогда остро, обсуждается в высших церковных кругах, среди лингвистов и церковных общественных деятелей.
Библиографический список
1. Бернштейн С.Б. Константин-Философ и Мефодий. М., 1984.
2. Живов В.М. Язык и культура в России XVIII века. М., 1996.
3. Журавлев В.К. Церковнославянский язык в современной русской начальной школе. URL.: http:// www.slavdict.narod.ru/art03.htm (дата обращения: 23.07.2021).
4. Кончаревич К. Социолингвистические аспекты церковнославянского языка сегодня. URL.: http:// www.narodru.ru/peoples1297.html/ articles898.html (дата обращения: 24.07.2021).
5. Кравецкий А.Г. Первые два века церковнославянского богослужения: Кирилл и Мефодий, их ученики и последователи. URL.: http//www.pravmir.ru/aleksandr-kravetskiy-u-istokov-tserkovnoslavynskogo-bogosluzheniya/ (дата обращения: 25.07.2021).
6. Кравецкий А.Г. Судьбы церковнославянского языка в послепетровской России. URL.: http://www. pravmir.ru/aleksandr-kravetskiy-sudbyi-tserkovnoslavyanskogo-yazyika-v-poslepetrovskoy-rossii// (дата обращения: 25.07.2021).
7. Кравецкий А.Г. Церковнославянская письменность Средневековой Руси. URL.: http://www.pravmir. ru/aleksandr-kravetskiy-tserkovnoslavyanskaya-pismennost-srednevekovoy-rusi-videolektsiya// (дата обращения: 23.07.2021).
8. Кравецкий А.Г., Плетнева А.А. История церковнославянского языка в России (конец XIX-XX в.). М., 2001.
9. Маршева Л.И. Праславянский, церковнославянский, русский... URL.: http://www.pravoslavie.ru/ sm/5864.htm (дата обращения: 23.07.2021).
10. Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика: пособие для студентов гуманитарных вузов и учащихся лицеев. М., 2000.
11. УспенскийБ.А. Краткий очерк истории русского литературного языка (XI-XIX вв.). М., 1994.
12. Шахматов А.А. Очерк современного русского литературного языка. М., 2012.
А.О. Привальская
преподаватель кафедры социально-гуманитарных и общеправовых дисциплин Московский финансово-юридический университет МФЮА E-mail: kasandrarus@mail.ru
