CC BY
135
УДК 341.1/8
DOI 10.23672/o7268-7952-1443-m
Бешукова Зарема Муратовна
доктор юридических наук, доцент,
профессор кафедры уголовного права и криминологии, Адыгейский государственный университет [email protected]
Zarema M. Beshukova
Doctor of Law, Associate professor, Professor of the Department Criminal Law and Criminology, Adygea State University [email protected]
Шадже Азамат Мухамчериевич
доктор юридических наук, профессор,
профессор кафедры теории и истории государства и права и политологии, Адыгейский государственный университет [email protected]
Azamat M. Shadzhe
Doctor of Law, Professor,
Professor of the Department of Theory and History States and Law and Political Science, Adygea State University [email protected]
История формирования
международно-правовых норм о запрещении биологического оружия и борьбе с биологическим терроризмом
The history of the formation
of international legal norms on the prohibition of biological weapons and the fight against biological terrorism
Аннотация. Одной из самых актуальных проблем на современном этапе развития человечества является обеспечение биологической безопасности. Биологическая безопасность любого государства связана с выработкой эффективных мер, направленных на предупреждение и пресечение попыток совершения актов биологического терроризма, а также разработкой средств защиты от биологического оружия. Центральное место в решении данных вопросов занимает международное сотрудничество в области обеспечения биологической безопасности. Сделан вывод о том, что с учетом стремительного прогресса в областях науки и техники, имеющих потенциал двойного назначения, действующие международно-правовые нормы о запрещении биологического оружия и борьбе с биологическим терроризмом нельзя признать удовлетворительными и соответствующими сегодняшним реалиям. В связи с этим, разработка мер по укреплению Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении - задача, имеющая жизненно важное значение для всего мира.
Ключевые слова: биологическая война, биологическая безопасность, биологический терроризм, биологическое оружие, Женевский протокол, Конвенция о запрещении биологического оружия, патогены.
Annotation. One of the most actual problems at the present stage of human development is to ensure biological safety. The biological safety of any state is associated with the development of effective measures aimed at preventing and suppressing attempts to commit acts of biological terrorism, as well as the development of means of protection against biological weapons. The central place in the solution of these issues is occupied by international cooperation in the field of ensuring biological safety. It is concluded that, given the rapid progress in the fields of science and technology with dual-use potential, the existing international legal norms on the prohibition of biological weapons and the fight against biological terrorism cannot be considered satisfactory and relevant to today's realities. In this regard, the development of measures to strengthen the Convention on the Prohibition of the Development, Production and Stockpiling of Bacteriological (Biological) and Toxin Weapons and on their Destruction is a task of vital importance for the whole world.
Keywords: biological warfare, biological security, biological terrorism, biological weapons, Geneva Protocol, Biological Weapons Convention, pathogens.
В
спышка новой коронавирусной инфекции в конце 2019 г. наглядно продемонстрировала
уязвимость современного общества перед биологическими угрозами. Неудивительно, что на фоне
имеющихся в последние годы негативных мировых тенденций и неблагоприятных прогнозов, в фокусе повышенного внимания законодателей многих государств оказалось государственное регулирование в области обеспечения биологической безопасности. Не стала исключением и Российская Федерация. В декабре 2020 г. в Российской Федерации был принят Федеральный закон «О биологической безопасности в Российской Федерации» (далее - Закон № 492-ФЗ). Его принятие было обусловлено нарастанием различного рода угроз биологической безопасности, противостояние которым требовало создания и функционирования эффективной системы обеспечения биологической безопасности. Последнее, в свою очередь, возможно только при законодательном закреплении единых межотраслевых подходов в обозначенной сфере.
В названном выше документе было определено содержание деятельности по обеспечению биологической безопасности путем введения понятийно-категориального аппарата, ранее не имевшегося в законодательстве РФ, что в свою очередь (правда, в определенной степени), восполнило существующий правовой пробел. Всего в ст. 1 Закона № 492-ФЗ получили определение 20 понятий, отнесенных законодателем к числу основных. Легальное определение среди прочего получило такое понятие как «биологическая угроза», которое, согласно п. 5 ч. 1 ст. 1, является синонимичным понятию «биологическая опасность». Необходимо отметить, что из всех понятий, содержание которых раскрывается в ст. 1 Закона № 492-ФЗ, только объем этого единственного понятия находит дальнейшее отражение в данном документе, а именно: в ст. 8 приводится перечень основных биологических угроз (опасностей). Особо следует отметить, что в этот перечень дважды в качестве биологической угрозы (опасности) включено осуществление террористических актов. В первом случае указывается осуществление террористических актов на объектах, где находятся источники биологической угрозы (опасности) и (или) проводятся работы с использованием патогенов (п. 8 ст. 8); во втором -осуществление таких актов с использованием патогенов (п. 11 ст. 8). В тесной, практически неразрывной, логической связи с последним из указанных случаев находится применение биологических технологий и иных смежных технологий для разработки, производства и использования патогенов в качестве биологического оружия, что также находит отражение в п. 11 ст. 8 Закона № 492-ФЗ.
По оценкам некоторых отечественных и зарубежных экспертов, «риск атаки при помощи биологического оружия маловероятен» [1]. Однако необходимо отметить, что ряд официальных лиц уже неоднократно выразил озабоченность по данному вопросу. Так, по словам Генерального секретаря ООН: «Биотерроризм является одной из восьми угроз международной стабильности на фоне пандемии. Вероятность биотеррористической атаки может возрасти» [1]. Здесь сразу необходимо отметить, что, несмотря на то, что понятие «биотерроризм» достаточно часто употребляется в заявлениях представителей ряда
международных организаций, нами не было установлено ни одного документа международно-правового характера, в котором он нашел бы определение.
В Российской Федерации понятие «биотерроризм» («биологический терроризм») также не получило законодательное определение, однако, оно используется в документах стратегического планирования. Различные варианты дефиниции данного термина имеются в юридической литературе, однако, их анализ, выявление определенных достоинств и недостатков, также как и выработка авторского определения, выходит за границы настоящего исследования. Тем не менее, мы считаем важным пояснить, что в данной работе, с учетом названных выше положений Закона № 492-ФЗ, под биологическим терроризмом мы понимаем осуществление террористических актов на объектах, где находятся источники биологической угрозы (опасности) и (или) проводятся работы с использованием патогенов и (или) осуществление таких актов с использованием патогенов. Понятие «патогены» в данном случае имеет тоже значение, что и в п. 7 ч. 1 ст. 1 Закона № 492-ФЗ, а именно: «Микроорганизмы, вирусы, белковоподобные инфекционные частицы (при-оны), яды биологического происхождения (токсины) и иные биологические агенты, в том числе, созданные в результате генетических манипуляций, применения технологий синтетической биологии и другой направленной деятельности, способные вызывать патологический процесс в организме человека, животного или в растениях, а также, биологические материалы, в которых могут содержаться перечисленные патогены» [2].
В Российской Федерации вопросам противодействия экстремизму и терроризму всегда уделяется пристальное внимание. В базовом документе стратегического планирования, определяющем национальные интересы и стратегические национальные приоритеты Российской Федерации, - Стратегии национальной безопасности Российской Федерации, утвержденной Указом Президента РФ от 02 июля 2021 г. № 400, - отмечается, что «достижение целей обеспечения государственной и общественной безопасности осуществляется путем реализации государственной политики, направленной на предупреждение и пресечение попыток совершения актов ядерного, химического и биологического терроризма» [3] (курсив - авт.).
В XXI в. прогресс в области биотехнологий во многом упростил процесс разработки и производства биологического оружия. Тем не менее, биотерроризм не является порождением современного мира, равно как и биологическое оружие и в былые времена не относилось к области научной фантастики. Сказанное выше подтверждается примерами из мировой истории. Так, в рукописи генуэзского нотариуса Габриэля де Мюсси, ставшего очевидцем осады в 1346 г. Каффы - главного морского порта, в котором становились на якорь большие генуэзские торговые суда, содержатся сведения о том, что в атакующих монгольских войсках началась чума. Хан Джанибек приказал забрасывать трупы умерших от болезни в
Каффу, что спровоцировало эпидемию чумы. Отдельные исследователи подвергли сомнению содержащиеся в рукописи сведения [4]. Другие же считают описание атаки с применением биологического оружия в Каффе правдоподобным и в полной мере соответствующим технологиям того времени. Этот пример биологической атаки не имел какого-либо важного стратегического значения, поскольку крепость оставалась в руках итальянцев, а монголы отказались от осады. Однако, несмотря на это, он является показательным с точки зрения полученного результата в виде понесенных противником человеческих потерь. Следует отметить, что данное событие рассматривается многими исследователями как один из первых актов использования патогенов в качестве биологического оружия в истории человечества [5].
Можно привести и другие примеры использования патогенов в качестве биологического оружия, в том числе имеющие место быть и в более ранние периоды развития человечества, но также, относящиеся к числу спорных. Например, в 400 г. до н.э. патогены в составе системы вооружения применялись скифскими лучниками: они заражали стрелы, согласно сведениям из различных источников, путем обмакивания их наконечников в разлагающиеся трупы животных либо змеином яде. Впервые упоминание об отравленных стрелах делается в сочинении «О чудесных слухах», принадлежащем перу одного из учеников Аристотеля. Имеются подобные сведения и в схолиях к труду Никандра «Противоядия», в сочинениях Лу-киана Самосатского, а также - в воспоминаниях Овидия Назона [6].
Другой пример, который датируется примерно 190 г. до н.э., - морской бой Ганнибала с Эвме-ном. Ганнибал одержал морскую победу над царем Эвменом II, стреляя глиняными горшками, полными ядовитых змей, в одно-единственное судно - корабль царя Эвмена, ограничившись в отношении остальных обороной [7, с. 98].
Однако даже, если оставить за скобками события, не нашедшие достаточного документального подтверждения, в истории имеется немало доказанных примеров использования биологического оружия. Первым конкретным историческим фактом применения биологического оружия на войне считается 1763 г., когда командующий британскими войсками в Северной Америке Джефри Ам-херст предложил распространить оспу среди коренного индейского населения. С этой целью один из подчиненных Амхерсту офицеров передал во время переговоров индейцам одеяла, зараженные возбудителем оспы из карантинных бараков. Результатом проведенной акции стала вспышка эпидемии оспы среди индейцев.
Серьезные открытия в конце XIX в., сделанные Луи Пастером, Робертом Кохом и их учениками, обусловили появление самостоятельной биологической науки - микробиологии. Отметим, что Пастер назвал новую науку «микробией», современное же наименование она получила, благодаря его соратнику Пьеру Эмилю Дюкло.
Микробиология начала стремительно развиваться: открытия следовали буквально одно за другим.
Спустя несколько десятилетий, полученные научные знания начали использоваться с целью создания оружия, способного отравлять людей и животных, а также - распространять болезни. В работах отечественных и зарубежных исследователей содержатся сведения, что во время Первой мировой войны Германия имела намерения по ведению биологической войны, а именно использовала malle (возбудитель сапа), wheat fungus (лат. Claviceps) (спорынья), puccinia graminis (стеблевая ржавчина) для заражения кормов, предназначенных для животных [8, с. 379-402; 9, с. 370; 10, с. 58-63].
Следует отметить, что опасность химического оружия была осознана широкой общественностью и мировым сообществом раньше, чем биологического, несмотря на более древнюю историю последнего. Так, в феврале 1918 г. Международный комитет Красного Креста (МККК) выразил озабоченность и страх перед угрозой химического оружия. Причиной, побудившей МККК, выступить с призывом ко всем воюющим странам отказаться от подобного оружия, стало применение во время Первой мировой войны его различных видов. В своем обращении МККК охарактеризовал химическое оружие как «варварское изобретение», которое «можно назвать лишь преступным». Спустя 7 лет после обращения МККК, появляется первое международное соглашение о запрещении использования химического и бактериологического оружия во время войны - Женевский протокол, подписанный 17 июня 1925 г. Официальное наименование данного документа -Протокол о запрещении применения на войне удушающих, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств.
Необходимо отметить, что во время разработки названного документа вопрос о запрете бактериологического оружия на повестке не стоял. В специальной литературе высказано предположение, что именно вышеописанные действия Германии во время Первой мировой войны побудили представителя Польши выступить на Женевской конференции, проходившей в мае 1925 г., с предложением о включении в разрабатываемый документ запрета на применение бактериологического оружия [11, с. 5].
Как мы видим, в итоге, предложение представителя Польши международным сообществом было принято, и запрет на бактериологическое оружие в Женевском протоколе нашел отражение, правда без конкретизации предмета запрета. В последнем случае речь идет о том, что в названном документе не содержалось никаких разъяснений, что следует относить к бактериологическим средствам ведения войны. Кроме того, в данном документе был установлен запрет лишь на применение как химического, так и бактериологического оружия, а также, не был предусмотрен контроль за исполнением этого запрета государствами. Иными словами, предполагалось, что
государства должны добровольно соблюдать соглашение. Более того, Протокол не запрещал разрабатывать, производить, хранить или транспортировать бактериологические средства. Это, по сути, означало, что государства сразу после ратификации Протокола могли даже приступить к разработке соответствующего оружия. Впрочем, некоторые государства именно так и поступили. И только лишь спустя 47 лет после подписания Женевского протокола, впервые на международном уровне был установлен запрет на разработку, производство, накопление, приобретение и хранение микробиологических или других биологических агентов или токсинов. Документом, устанавливающим такой запрет, стала Конвенция о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении (далее - КБТО; Конвенция), открытая для подписания 10 апреля 1972 г.
Помимо названного запрета, КБТО устанавливает обязанность каждого государства-участника уничтожить или переключить на мирные цели все микробиологические или другие биологические агенты или токсины, а также оружие, оборудование или средства доставки, предназначенные для использования таких агентов или токсинов во враждебных целях или в вооруженных конфликтах. КБТО предписывает каждому государству-участнику исполнить эту обязанность в кратчайшие сроки, но не позднее девяти месяцев после вступления Конвенции в силу.
Важно отметить, что КБТО не содержит прямого указания на запрет применения биологического оружия, однако, подтверждает Женевский протокол, которым такой запрет установлен. Тем не менее, отсутствие прямого запрета на применение биологического оружия является существенным недостатком КБТО, поскольку ее участниками являются государства, не присоединившиеся к Женевскому протоколу. Это легко подтверждается следующими цифрами: по состоянию на январь 2022 г. участниками КБТО являются 183 государства, а участниками Женевского протокола всего 146 государств. Разница составляет 37 государств. Сопоставив список государств-участников Женевского протокола со списком участников-государств КБТО, мы получили уточненные
Литература:
1. Скрытая угроза: террористы могут переключиться на биологическое оружие // Известия: [сайт]. иЯ1- : https://iz.ru/1015454/kseniia-loginova/ skrytaia-ugroza-terroristy-mogut-perekliuchitsia-na-biologicheskoe-oruzhie (дата обращения 27.04. 2022).
2. Федеральный закон от 30 декабря 2020 г. № 492-ФЗ «О биологической безопасности в Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».
3. Указ Президента РФ от 2 июля 2021 г. № 400 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» // Собрание законодательст-
результаты. Итого, по нашим данным, 44 государства, являющиеся участниками КБТО, не являются участниками Женевского протокола.
26 марта 1975 г. КБТО вступила в силу. Обзорные конференции для рассмотрения действия Конвенции, первая из которых в соответствии со ст. 12 должна быть созвана не позднее 5 лет со дня вступления ее в силу, проводились в 1980, 1986, 1991, 1996, 2001, 2006, 2011, 2016 гг.
КБТО, как и Женевский протокол, не содержит конкретных инструментов и (или) механизмов контроля и проверки за ее соблюдением. Вместе с тем, в ст. 11 Конвенции предусмотрена возможность внесения поправок в ее текст. Однако все усилия, направленные на это, оказывались тщетными. Кроме того, в июле 2001 г. попытка Специальной группы экспертов, созданной Комитетом ООН по разоружению, укрепить КБТО путем разработки юридически обязывающего документа -Протокола, была заблокирована США [11, с. 5]. С тех пор прошло более 20 лет. В период с 2001 г. по 2015 г. в рамках КБТО не проводились работы по ее укреплению. Специалисты отмечают, что «вместо этого шла бесперспективная полемика между Движением неприсоединения (прежде всего, Ираном, Кубой и Венесуэлой), с одной стороны, и западной группой государств (США, Великобританией и «мобилизованными» ad hoc западными / прозападными делегациями) - с другой» [12]. Все предложения России, направленные на укрепление КБТО, которые многие участники, характеризовали как конструктивные и полезные идеи, не были поддержаны США и Великобританией.
Резюмируя изложенное, следует констатировать, что стремительное развитие науки и техники в областях, имеющих отношение к КБТО, диктует свои условия. В связи с этим, единственно верным выводом нам представляется, что имеющиеся международно-правовые нормы о запрещении биологического оружия и борьбе с биологическим терроризмом нельзя признать удовлетворительными и соответствующими сегодняшним реалиям. Необходимость в разработке мер по укреплению КБТО не просто остро назрела, а стала жизненно важной.
Literature:
1. Hidden threat: terrorists can switch to biological weapons // Izvestia: [website]. URL : https://iz.ru/ 1015454/kseniia-loginova/skrytaia-ugroza-terroristy-mogut-perekliuchitsia-na-biologicheskoe-oruzhie (date of application 04/27/2022).
2. Federal Law of December 30, 2020 № 492-FZ «On Biological Safety in the Russian Federation» // RLS «ConsultantPlus».
3. Decree of the President of the Russian Federation of July 2, 2021 № 400 «On the National Security Strategy of the Russian Federation» // Collection of
ва Российской Федерации. 2021. № 27. Ч. II. Ст. 5351.
4. Moshe Grinberg. Janibeg's Last Siege of Caffa (1346-1347) and the Black Death: The Evidence and Chronology Revisited // Тюркологические исследования. 2018. Т. 1. № 2. С. 19-32.
5. Wheelis M. Biological warfare at the 1346 siege of Caffa. Emerg Infect Dis. 2002 Sep; 8(9):971-5. doi: 10.3201/eid0809.010536. PMID: 12194776; PMCID: PMC2732530.
6. Черненко Е.В. Скифские лучники. Киев: Нау-кова думка, 1981. 167 с. URL : http://annales.info/ skif/chernenk/bow6.htm (дата обращения 27.04. 2022).
7. Корнелий Непот. О знаменитых иноземных полководцах. Из книги о римских историках. М. : Изд-во МГУ, 1992. 208 с.
8. Hugh-Jones M: Wickham Steed and German biological warfare research. Intelligence and National Security. 1992. Vol. 7. № 4. P. 379-402.
9. Robertson A.G. From Asps to Allegations: Biological Warfare in History, Military Medicine / A.G. Robertson, L.J. Robertson. 1995. Vol. 160. Iss. 8. P. 369373.
10. Супотницкий М.В. Бактериологические диверсии Первой мировой / М.В. Супотницкий // Офицеры. 2012. № 1. С. 58-63.
11. Петров С.В. Протокол к Конвенции о запрещении бактериологического (биологического) оружия - история, основные положения, значение и причины неподписания / С.В. Петров, М.В. Супотницкий // Вестник войск РХБ защиты. 2021. Т. 5. № 1. С. 4-21.
12. Балаов А.В. Невооруженным глазом: о необходимости укреплять конвенцию, запрещающую бактериологическое оружие / А.В. Балаов // Международная жизнь. 2017. № 8. URL : https://i nter affairs.ru/jauthor/material/1899 (дата обращения 27.04.2022).
Legislation of the Russian Federation. 2021. № 27. Part II. Art. 5351.
4. Moshe Grinberg. Janibeg's Last Siege of Caffa (1346-1347) and the Black Death: The Evidence and Chronology Revisited // Turkological Studies. 2018. Vol. 1. № 2. P. 19-32.
5. Wheelis M. Biological warfare at the 1346 siege of Caffa. Emerg Infect Dis. 2002 Sep; 8(9):971 -5. doi: 10.3201/eid0809.010536. PMID: 12194776; PMCID: PMC2732530.
6. Chernenko E.V. Scythian archers. Kyiv: Naukova Dumka, 1981. 167 p. URL : http://annales.info/skif/ chernenk/bow6.htm (date of application 27.04.2022).
7. Cornelius Nepos. About famous foreign commanders. From a book about Roman historians. M. : Publishing House of Moscow State University, 1992. 208 p.
8. Hugh-Jones M: Wickham Steed and German biological warfare research. Intelligence and National Security. 1992. Vol. 7. № 4. P. 379-402.
9. Robertson A.G. From Asps to Allegations: Biological Warfare in History, Military Medicine / A.G. Robertson, L.J. Robertson. 1995. Vol. 160. Iss. 8. P. 369373.
10. Supotnitsky M.V. Bacteriological sabotage of the First World War / M.V. Supotnitsky // Officers. 2012. № 1. P. 58-63.
11. Petrov S.V. Protocol to the Convention on the Prohibition of Bacteriological (Biological) Weapons -History, Main Provisions, Significance and Reasons for Non-Signing / S.V. Petrov, M.V. Supotnitsky // Journal of NBC Protection corps. 2021. Vol. 5. № 1. P. 4-21.
12. BalaovA.V. With the Naked Eye: On the Need to Strengthen the Convention Banning Bacteriological Weapons / A.V. Balaov // International Life. 2017. № 8. URL : https://interaffairs.ru/jauthor/material/ 1899 (date of application 04/27/2022).
