CC BY
199
УДК 316
Вестник СПбГУ. Сер. 12. 2014. Вып. 2
З. В. Сикевич
ИСТОРИЧЕСКОЕ ПРОШЛОЕ В СОЦИАЛЬНЫХ ОЖИДАНИЯХ РОССИЯН1
Санкт-Петербургский государственный университет, Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7/9
Статья посвящена отражению исторических образов в социальных ожиданиях и установках современных россиян. Автор исходит из того, что значимым измерением социальных ожиданий является субъективная временная ось, которая переносит образы исторического прошлого (факты и их интерпретацию) в образы переживаемого настоящего и желательного будущего. Несоответствие социальных ожиданий социальной реальности приводит к ухудшению социального настроения и самочувствия, кроме того, механический перенос образа прошлого в требования к современному обществу препятствует позитивному межгрупповому взаимодействию. Для выяснения содержания исторических образов, объединяющих людей, участникам опроса предлагалось назвать исторические события и деятелей российской истории, вызывающих лично у них чувство гордости, а также события и деятелей, вызывающих чувство стыда или сожаления. Выяснилось, в частности, что самые позитивные эмоции вызывают исторические деятели периода Российской империи (первое место — Петр I), события советской эпохи (победа в Второй мировой войне и полет Гагарина), в то время как современность (события и деятели постсоветского времени) вызывают преимущественно негативные чувства. Библиогр. 3 назв. Табл. 4.
Ключевые слова: временная ось, исторический образ, историческое представление, межгрупповое взаимодействие, социальные ожидания, переживаемое настоящее, желательное будущее.
THE HISTORICAL PAST IN SOCIAL EXPECTATIONS OF RUSSIANS
Z. V. Sikevich
St. Petersburg State University, 7/9, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russian Federation
The article explores the reflection of historical images in social expectations and attitudes of contemporary Russians. The author starts from the fact that a significant dimension of social expectations is constituted by a subjective time axis, which transfers the images of the past (the facts and their interpretation) to the images of the living present and desirable future. The inconsistency of social expectations and social reality leads to a deterioration of social mood and well-being, moreover, a mechanical transfer of images of the past to the requirements for modern society prevents positive intergroup interaction. To clarify the content of historical images, uniting people, the author conducted a survey where participants were asked to identify historical events and figures in Russian history, giving them a sense of pride, as well as events and figures, evoking a feeling of shame or regret. It turned out, in particular, that the most positive emotions are produced by historical figures of the Russian Empire period (1st place — Peter the Great), events of the Soviet era (the victory in World War II and Gagarin's flight), while modernity (events and figures of the post-Soviet time) mainly provoke negative feelings. Refs 3. Tables 4.
Keywords: time axis, historical image,
Под социальными ожиданиями мы понимаем субъективные ориентации в виде совокупности социальных установок, элементов знаний, стереотипов поведения, оценок, убеждений, намерений и т. д., разделяемые членами социальной группы или общества в целом относительно текущего и предстоящего хода событий, обеспечивающие познавательную, эмоциональную и поведенческую готовность индивидов к этим событиям.
1 Исследование поддержано грантом РГНФ N 13-03-00571.
На макро-уровне речь идет о взаимодействии социальной группы (индивида) с государством, выраженном в форме системы требований к государству как базовому институту, обязанному обеспечить реализацию основных прав и свобод граждан.
На мезо-уровне имеется в виду взаимодействие социальных групп друг с другом (например, работодателей и работников или властных элит и рядовых граждан).
На микро-уровне речь идет о регуляции взаимодействия, обусловленного исполнением определенных социальных ролей (например, начальника и подчиненного).
Феномен социальных ожиданий имеет для России специфическое содержание, обусловленное, во-первых, особым типом исторического развития общества и государства, во-вторых, особенностями российской культуры, сочетающей традиционные, советские и либеральные компоненты и ценности, что фактически предопределяет ситуацию культурного конфликта.
Массовое сознание неосознанно сопротивляется новым образцам и стандартам нормативного поведения открытого общества, которые не соответствуют прежним неинституциональным нормам, отражающим не столько даже патриархально-православную, сколько советскую традицию. Кроме этого, в российских условиях ценности современного гражданского общества элитами скорее декларируются, чем реализуются на практике, в то время как в повседневном поведении и взаимодействии граждане продолжают руководствоваться привычными стереотипами того, «как у нас принято» [1].
Поэтому на словах, к примеру, толерантность, а в действительности — бытовая ксенофобия, вместо правосознания — кумовство и коррупция и т. п. Вот почему социальная реальность немалым числом людей отторгается, вовлекая их в исторический эскапизм. Образ прошлого, «старого доброго времени», изрядно мифологизированного и приукрашенного в силу незнания или за давностью лет, начинает проецироваться в сферу социальных ожиданий.
Таким образом, особым и значимым измерением социальных ожиданий становится субъективная временная ось, экстраполирующая образы исторического прошлого (факты и их интерпретацию, относящиеся не только к сфере культуры, политики, экономики, но и повседневности) в образы переживаемого настоящего и желательного будущего.
Проблема несоответствия социальных ожиданий социальной реальности является чрезвычайно актуальной для социологии. Во-первых, потому что конфликт между социальными ожиданиями и социальной реальностью приводит к ухудшению социального настроения и самочувствия, во-вторых, эскапизм как механический перенос мифологизированного образа прошлого в требования к современному обществу препятствует позитивному межгрупповому взаимодействию.
Произвольные, зачастую искаженные интерпретации исторических фактов, их эмоциональная оценка, формируя систему социальных ожиданий, впрямую обусловливают оценки переживаемого настоящего и желательного будущего.
Основное социальное и социально-психологическое противоречие заключается в конфликте между социальными ожиданиями, с одной стороны, и социальной реальностью, с другой стороны. Таким образом, речь идет о конфликте между нормами обыденного сознания и оценкой повседневности, на которую переносится образ мифологизированного прошлого.
Особенности социальных ожиданий в контексте экстраполяции образов прошлого в переживаемое настоящее и желательное будущее обусловлены следующими факторами. В качестве психологических и социально-психологических факторов выступают:
1) локус контроля и субъект-объектные ориентации;
2) мотивы социального сравнения;
3) система исторических стереотипов,
4) содержание неинституциональных норм.
Ведущими социальными факторами являются: пол (можно предположить, что в социальных ожиданиях мужчин преобладает ценностно-мотивационный компонент, а у женщин — аффективный); возраст (можно предположить, что в социальных ожиданиях молодежи образы прошлого носят более искаженный и мифологизированный характер, чем у представителей других возрастных групп; уровень образования (можно предположить, что с повышением уровня образования в содержании социальных ожиданий начинают преобладать компоненты, не имеющие аналога в прошлом, а установки становятся более критичными и избирательными); этническая принадлежность (можно предположить, что у русских эмоциональная оценка образов исторического прошлого носит более позитивный характер, чем у представителей других народов России).
Особенное значение имеют исторические образы и примеры во времена кризисов и трансформаций, которые расшатывают психологическую устойчивость людей, систему устоявшихся ценностей. А именно такими были десятилетия после распада Советского Союза. В этих условиях опора на историческую память, содержание которой, особенно в наших условиях, является мифологизированным и в силу этого искаженным, становится естественной защитной реакцией на социальные перипетии [об этом см., в частности, 2-3]. Как показывают данные исследований, проводившихся ранее, образы прошлого играют своего рода компенсаторную функцию, особенно в случае отвержения каких-то реалий сегодняшнего дня или неприятия российской социальной реальности как таковой. В силу специфики национальной культуры и неинституциональных норм, формируемых в ходе как семейной, так и институциональной инкультурации, для гражданина России все еще ценностными ориентирами остаются:
— патернализм (отеческая забота государства о своих гражданах — «детях»);
— эгалитаризм (равенство, понимаемое как социальная справедливость);
— этатизм (державность, понимаемая, как пространственное, политическое и военное величие государства).
По мнению участников предыдущих опросов, эти три наиболее значимых опоры позитивного социального самочувствия в той или иной степени отсутствуют во взаимодействии макроуровня (мифологизированной власти, понимаемой в экзистенциальном смысле, и так называемого «простого человека»). А это означает, что социальные ожидания остаются нереализованными, во всяком случае в переживаемом настоящем. Закономерно обращение в прошлое, когда, по представлениям людей, эти три ценностных опоры функционировали в полном объеме: все три — в годы советской власти, а третья — этатизм и во времена Российской империи, и СССР.
Иллюстрацией к этому положению является, в частности, ранее обнаруженная нами уверенность людей в том, что во времена СССР царили братство и дружба на-
родов, а современные межэтнические конфликты порождены исключительно современной национальной политикой.
Естественно, социальные ожидания в области национальных отношений остаются нереализованными, что порождает, во-первых, агрессию, во-вторых, обиду и желание вернуться в те времена, когда в этом плане «все было хорошо».
Идентично этому примеру остаются нереализованными социальные ожидания и в сфере отношения «власти к своему народу», обеспечения социальных прав и т. п. Нельзя забывать и о том, что экстраполяция образов «хорошего» прошлого в «плохое» настоящее происходит на фоне кризиса ценностей (в духовной сфере) и снижения уровня жизни для большинства групп населения (в экономической сфере).
Иллюзия «прекрасного прошлого», созданного эффективными «отцами нации», радеющими за Россию и ее граждан, становится фундаментом формирования требований к властным элитам и государственности как таковой.
Интерпретации исторических фактов являются теми эмпирическими референтами, которые позволят раскрыть не вполне осознаваемые субъективные ориентации относительно текущего и предстоящего хода событий.
Можно предположить, что образы прошлого наряду с положительными эмоциями (гордостью, радостью, оптимизмом) содержат и такие негативные компоненты, как стыд, горечь, пессимизм. Однако в экстраполяции образов прошлого в переживаемое настоящее доминируют позитивные чувства, формируемые за счет мифологизации исторических фактов.
Обратимся к некоторым фактам исследования, проведенного лабораторией этнической социологии и психологии факультета социологии в сентябре 2013 г. (Санкт-Петербург, выборка квотная по половой принадлежности и возрасту).
Для выяснения содержания исторических образов, объединяющих людей, в опросный лист были включены вопросы открытого типа, не предусматривающие вариантов ответа. Участникам опроса предлагалось назвать, в частности, исторические события и деятелей российской истории, вызывающих лично у них чувство гордости, а также события и деятелей, вызывающих чувство стыда или сожаления.
Мы не случайно именно так остро сформулировали свои вопросы: эмоциональный аспект социальной идентичности составляет ее ядро, именно через переживания человек в первую очередь определяет свои социальные отношения и предпочтения.
Примечательно, что уклонились от содержательных ответов менее 5% участников опроса, что косвенно свидетельствует об интересе россиян к отечественной истории, несмотря на слабое знание ее.
В списке личностей, вызывающих чувство гордости, доминируют деятели дореволюционной России. Они вызывают положительные переживания у подавляющего большинства опрошенных петербуржцев, в то время как лишь каждый десятый с гордостью вспоминает об исторических личностях, живших при советской власти, и еще меньшее число респондентов находят положительные примеры в современности (табл. 1).
Уместным будет сравнение с предыдущими исследованиями: исторические образы изучаются нами уже с 1994 г., причем вопросы сохраняют идентичную формулировку во всех опросах (1994, 2001, 2006, 2010 и 2013 гг.), а выборка строится по сходным параметрам.
В течение этого периода неизменно возрастала положительная оценка исторических личностей периода Российской империи (1994 г. — 41,3%; 2006 — 52,1%, ср. 2013 — 79,0%)) с одновременным снижением позитивного восприятия советских деятелей (соответственно 39,0% и 35,8%, ср. 2013 — 11,2%), в особенности наших современников (соответственно 19,7% и 12,1%, ср. 2013 — 9,8%).
Таблица 1. Соотношение исторических личностей, вызывающих положительные и отрицательные чувства по эпохам
Исторические личности с положительной оценкой % Исторические личности с отрицательной оценкой %
Россия до 1917 г. 79,0 Россия до 1917 г. 18,5
Советский период 11,2 Советский период 51,3
Современная Россия (с 1991 г.) 9,8 Современная Россия (с 1991 г.) 30,2
Посмотрим, кто именно в 2013 г. вызывает чувство гордости у опрошенных пе-тербужцев.
Во-первых, это главы Российского государства в разные эпохи его существования, в частности Святослав, Владимир Святой, Ярослав Мудрый, Владимир Мономах, Петр I (66,6%), Елизавета Петровна, Екатерина II (16,8%), Павел I, Александр I, Николай I, Александр II (14,7%), Александр III, Николай II (9,8%), Ленин, Сталин (16,0%), Хрущев, Брежнев, Андропов, Горбачев, Ельцин и Путин (10,3%).
Остальные, кроме тех, чей «рейтинг» указан в скобках, получили менее 5% голосов. Обращает внимание включение в список практически всех российских императоров, кроме Екатерины I и Анны Иоанновны, а также бесспорный приоритет Петра I.
Во-вторых, это военачальники, в частности Александр Невский, Дмитрий Донской, князь Пожарский, Суворов (9,8%), Кутузов (11,2%), Крузенштерн, Жуков (13,5%) и Власов.
Впервые с 1994 г. в список предпочитаемых военачальников не попал ни один из красных командиров эпохи гражданской войны, их места заняли Колчак и Корнилов, пусть и с небольшим числом голосов (соответственно 4,1% и 2,9%).
В-третьих, список включает политических деятелей, в частности Столыпина (22,9%), Меншикова, Витте, Горчакова, Шойгу, Кудрина и Навального (2 чел.).
В совокупности все они составляют почти 87,3% ответов по этому вопросу. На долю деятелей культуры и науки остается чуть более 10% ответов.
Были названы большинство русских классиков, начиная с Ломоносова и Пушкина и заканчивая Александром Солженицыным. Но все они вспоминаются 1-3 респондентами. Исключение составили Пушкин и Солженицын (по 2,9%).
Деятелей науки не назвал почти никто, их список возглавляет Андрей Сахаров, который, кстати, с равным успехом может быть отнесен и к политическим деятелям своего времени (3,1%). Кроме него назвали еще Ломоносова, Менделеева, Циолковского, Павлова (2-3 чел.)
Стоит специально обратить внимание на то, что формулировка вопроса с определением «деятели российской истории» позволяла ее трактовать максимально широко, но большинство опрошенных петербуржцев все равно остановили свое вни-
мание на политиках и полководцах, кто своей деятельностью способствовал могуществу и величию России.
На наш взгляд, подобное представление о выдающихся исторических личностях в полной мере отражает стиль преподнесения истории в школе и содержание учебников, по которым учится подрастающее поколение. Это история государства, державы, а ее величие определяют полководцы, а не просветители и писатели.
В этом контексте нельзя обойти молчанием 4-е место Сталина, которого со знаком «плюс» назвал каждый шестой из числа участников опроса. Дополнительный анализ показал, что в числе сторонников этой исторической фигуры почти три четверти (73,9%) молодых мужчин (возрастная группа 18-29 лет) как со средним, так и незаконченным высшим образованием. Еще около 20% — это люди старше 60 лет, примерно в равной мере мужчины и женщины.
Конечно, тревожат в первую очередь группы молодых «сталинистов», так как присутствие в числе адептов «вождя и учителя» людей пожилых, вероятнее всего приверженцев коммунистической идеи, объяснить нетрудно, тем более что именно они относительно чаще, чем Сталина, вспоминают Ленина — основателя Советского государства, следуя определенному клише, сложившемуся после ХХ съезда партии. Отсюда очевидный вывод: Сталин привлекает молодежь вовсе не как верный ученик Ленина и продолжатель его «дела».
Примечательно, что 22,3% назвали Сталина самой выдающейся личностью в истории России. Вот некоторые мотивировки выбора: «вывел страну в разряд супердержав», «победитель фашистов», «восстановил страну после войны», «имел эффективные результаты», «развивал державу в правильную сторону», «самый сильный руководитель», «масштабная мировая фигура», «определил историю ХХ в.».
Тем не менее Сталин остается в историческом сознании фигурой весьма неоднозначной, об этом свидетельствуют ответы на вопрос, предлагавший жесткую альтернативу — «это тиран, уничтоживший миллионы людей» или «успешный руководитель, поднявший страну из руин». Первый вариант ответа выбрали 54,3%, второй — 31,3%, а 14,4% сочли, что Сталин — одновременно и тиран, и успешный руководитель. К тому же в числе деятелей, вызывающих негативные эмоции, он занимает первое место (66,6%)
Изучение восприятия образа Сталина не входило в задачи этого исследования, этот факт, можно сказать, побочный продукт исследования, тем не менее позволим себе высказать некоторые гипотезы.
• Во-первых, Сталин немалым числом людей воспринимается как альтернатива существующей в России власти, которая вызывает, мягко говоря, немало нареканий у многих российских граждан.
• Во-вторых, Сталин представляется гарантом стабильности и уверенности в завтрашнем дне (какими средствами эта «стабильность» достигалась, молодежь не знает или закрывает на это глаза).
• В-третьих, кампания десталинизации носила и носит фрагментарный и непоследовательный характер, и поэтому молодежь, скептически настроенную к любым «кампаниям», идущим сверху, мало в чем убеждает.
На мой взгляд, это один из наиболее важных фактов данного исследования, требующий дальнейшего пристального внимания, тем более с учетом того, что в предыдущем по времени исследовании 2010 г. Сталин занял первое место (28,4%), обойдя
по своей популярности даже Петра Великого, традиционно наиболее популярного «государя».
Судя по данным опросов, мифологизация образа Сталина и его возвеличивание сложились только в середине первого десятилетия XXI в. (в первых двух опросах Сталин фигурировал исключительно со знаком «минус»).
Примечательна аналогия, приведенная в мотивации выбора несколькими участниками опроса. В частности, «Сталин — тот же Петр, только ХХ в., разве тот головы не рубил? И Питер на костях стоит».
Петр, пожалуй, единственная историческая фигура, чья оценка в массовом сознании практически не подвергается ревизии, и положительное отношение к нему со временем только возрастает. Самой выдающейся личностью русской истории его сочла половина участников опроса (52,9%).
Петра I называют энергичным, деловым, патриотом, человеком, который навел порядок и заставил уважать Россию. В то же время, по мнению респондентов, он — реформатор, изменивший уклад жизни в стране, создавший сильную экономику, искоренивший старый уклад и т. п.
А вот мнение двух молодых людей 18 и 19 лет: «классный правитель», «самый клевый мужик в нашей истории». Думается, это не случайно. И дорог он участникам опроса не столько тем, что прорубил окно в Европу, сколько превращением Московского царства в империю, державу, с которой, в особенности после победы над шведами, пришлось считаться европейским «учителям» Петра — англичанам, французам, голландцам.
Обратимся теперь к тем деятелям, которые вызывают исключительно отрицательные эмоции. Сталин фигурирует и здесь, причем на первом месте, правда, в этом случае его называют 63,8% респондентов. Но, и это очень важно, как исторического деятеля, вызывающего чувство стыда, его назвали почти исключительно сорокалетние, то есть представители поколения перестройки, когда декоммунизация, а следовательно, и десталинизация была не затеянной властью кампанией, а идеей снизу, мощным импульсом отказа от прежней системы ценностей в пользу нового, демократического, выбора.
Представим исторических личностей, вызывающих положительные и отрицательные эмоции по частоте упоминаемых персоналий (табл. 2).
Таблица 2. Модальные исторические личности
Вызывают положительные чувства % Вызывают отрицательные чувства %
Петр I 66,6 Сталин 63,8
Столыпин 22,9 Ленин 32,5
Екатерина II 16,8 Ельцин 29,8
Сталин 16,0 Иван Грозный 23,9
Александр II 14,7 Берия 22,8
Жуков 13,5 Путин 14,9
Кутузов 10,0 Хрущев 12,5
Суворов 10,0 Брежнев 10,0
Путин 10,0 Медведев 10,0
Всего было названо 45 политических деятелей, в том числе 17 исторических персоналий дореволюционного периода, 11 личностей периода советской власти и 17 представителей власти постсоветского периода. Однако если дореволюционных деятелей, за исключением Ивана Грозного, называли единицы (18,5%), то советские и современные политики упоминались значительно чаще (соответственно 51,3% и 30,2%).
В истории советского периода кроме Ленина со Сталиным это еще Берия, Троцкий, Ежов и Дзержинский.
В новейшей истории перечисляются, правда незначительным числом голосов, почти все, кто «на виду и на слуху» на федеральном уровне: «все нынешнее правительство», Медведев (10%), Жириновский, Зюганов, Чубайс, Гайдар, Березовский, Лужков, Кадыров и др.
Отдельно следует сказать о действующем президенте. Гордятся им около 10% участников опроса, отрицательные эмоции испытывают 14,9% респондентов. Наряду со Сталиным его фигура вызывает наиболее противоречивые чувства. Все остальные исторические персонажи «удобно» располагаются в массовом сознании, образно говоря, на белой и черной полочке.
С учетом предполагаемых противоречивых чувств по отношению к Путину в опросный лист была включена проективная ситуация: «Кого бы Вы хотели видеть во главе России из числа известных Вам политиков, если бы это было возможно?»
«Устраивает нынешний президент» 46,9% респондентов, 8,1% не смогли назвать никого и, наконец, 45% предложили своих кандидатов, в том числе двух древних правителей — царя Соломона и Диоклетиана, а также пять российских императоров: Петра I (12,5%), Екатерину II (3%), Александра I, Александра II и Николая II. Один человек хотел бы видеть во главе России Ленина, 11,7% — Сталина, единичный выбор (1-2 голоса) составили Прохоров, Примаков, Рогозин и Навальный.
Четырнадцать участников опроса (по 1-2 голоса) устроили бы иностранные политики, в их числе ныне покойные Черчилль и де Голь, а также Ж. Л. Бароззо, Ангела Меркель, Маргарет Тэтчер, Дэн Сяо Пин. Обращает на себя внимание выбор шести молодых людей, назвавших Фиделя Кастро, Че Гевару, Уго Чавеса и Кадаффи (они же, судя по ответам на другие вопросы, верные «сталинисты»).
Безусловно, история носит персонифицированный характер, в особенности для молодежи, однако стоит посмотреть, какие именно исторические события «цепляют» память наших современников.
Положительные чувства вызывают 79 событий российской истории, содержащихся в 326 ответах участников опроса. Негативные эмоции — 85 событий (319 ответов). Распределение численности ответов как с позитивной оценкой, так и негативной по отдельным эпохам представлено в табл. 3.
Табпица 3. Соотношение исторических периодов, вызывающих положительные и отрицательные чувства
Исторические периоды с положительной оценкой % Исторические периоды с отрицательной оценкой %
Россия до 1917 г. 34,3 Россия до 1917 г. 13,4
Советский период 62,6 Советский период 47,8
Современность (с 1991 г.) 3,1 Современность (с 1991 г.) 39,8
Из данных таблицы очевидно, что наибольшие эмоции вызывает советская эпоха: в ряду положительных ассоциаций это Великая Отечественная война (86,0% участников опроса назвали именно ее или отдельные события, связанные с ее течением, в частности Сталинградскую битву, битву на Курской косе и взятие Берлина). Каждый второй респондент (51,9%) вспомнил полет Юрия Гагарина (первый спутник, освоение космоса).
Нельзя не отметить, что именно эти два события остаются эмоциональным стержнем исторической памяти с 1994 г., когда этот вопрос был впервые включен в наш опросный лист. Именно они в первую очередь формируют чувство национальной гордости.
Победоносная война 1941-1945 гг. является закономерным «апофеозом» державных установок опрошенных петербуржцев. В числе событий положительного ряда фигурируют практически все войны, которые вела Россия на протяжении своей многовековой истории от Куликовской битвы и Ледового побоища до войны с Наполеоном 1812 г. Чувство гордости вызывает у них завоевание выхода к Балтийскому и Черному морю, изгнание поляков в 1612 г., победа в Северной войне и завоевание Прибалтики, Синопское сражение, переход Суворова через Альпы, Бородино и взятие Парижа, завоевание Кавказа и Брусиловский прорыв.
Невоенные успехи Российского государства в памяти единичны и вспоминаются значительно реже (Новгородская республика, отмена крепостного права, открытие Эрмитажа, деятельность Столыпина). Наряду с освоением космоса единственным научным достижением названо изобретение телефона (?) русскими учеными.
Конечно, можно предположить, что таково содержание школьных учебников по истории. Однако это не совсем так: во всяком случае, освоению Сибири — походам Ермака и Хабарова — там отводится явно больше места, чем, к примеру, Брусилов-скому прорыву в ходе Первой мировой войны.
Тем не менее эти события, в отличие от военных успехов, не сохранились в памяти участников опроса, переход Суворова через Альпы им представляется значительно более значимым событием, чем переход Ермака через Урал, который предопределил вхождение в состав государства той части России, благодаря которой сегодня мы более или менее сводим концы с концами, ведь нефть и газ добываются не под Москвой, а за Уральским хребтом. И гордиться почти бескровным освоением сибирских просторов явно уместнее, чем всякого рода «завоеваниями».
Примечательно, что даже Андрей Сахаров вызывает чувство гордости у наших современников не как крупный общественный деятель, а как создатель ядерной бомбы. Но это свойство имперской памяти, которая воспроизводится, конечно, не одной лишь школой, но и всем контекстом общественной жизни.
За период с нашего первого исследования 1995 г. существенно изменилось восприятие революционных событий начала ХХ в. Если в исследовании середины 90-х годов положительная и негативная оценка исторического значения Октября соотносились в примерной пропорции 5 к 1, то в исследовании этого года всего лишь 5 человек упомянули революцию в положительном смысле, в то время как у каждого четвертого респондента это событие вызывает исключительно чувство сожаления.
Наиболее отрицательные чувства вызывают сталинские репрессии, но показательно то, что примерно каждый пятый из числа тех, кто считает репрессии наиболее негативным событием российской истории, одновременно положительно оце-
нивает личность Сталина как самого выдающегося деятеля нашей истории. Иными словами, для некоторых людей, прежде всего молодых, Сталин существует как бы вне негативного контекста своей деятельности. Думается, это не может не вызвать вполне обоснованной тревоги, тем более что речь идет о «приходящем поколении».
Что касается новейшей истории, то наибольшее сожаление все еще вызывает распад СССР (это событие во всех исследованиях, начиная с 1995 г., фигурирует в числе наиболее негативных), а также война в Афганистане, которую «мы» проиграли.
Впервые отрицательную оценку получила перестройка, причем возрастной фактор оказался несущественным, то есть среди ее условных «противников» примерно в равной мере представлены и молодые, и пожилые участники опроса.
Респонденты вспоминают о развале промышленности, потере Крыма, чеченской кампании, неудачных запусках ракет и даже присуждении Кадырову звания Героя России. Примечательно, что называются действительно события, в то время как такие известные неизменные «болячки» российской действительности, как коррупция или проблемы с мигрантами, среди ответов отсутствуют.
Обратимся к модальным событиям, названным большинством опрошенных как в положительном, так и в отрицательном смысле (табл. 4).
Таблица 4. Модальные исторические периоды
Вызывают положительные чувства % Вызывают отрицательные чувства %
Великая Отечественная война 86,0 Сталинские репрессии 42,6
Полет Гагарина 51,9 Октябрьская революция 24,1
Война 1812 г. 21,3 Распад СССР 21,3
Петровские победы 15,7 Расстрел царской семьи 16,6
Ледовое побоище 11,1 Война в Афганистане 16,6
Куликовская битва 10,0 Перестройка 12,1
Отмена крепостного права 10,0 Правление Ленина 10,0
Освоение космоса 10,0
Итак, можно констатировать, что историческая память как элемент национальной консолидации внутренне противоречива и подвержена временной динамике, причем неблагоприятной для действующей российской власти. Судя по образам прошлого, ценностные установки россиян обращены в прошлое: для одних «золотым веком» предстает имперский период, для других — советская эпоха, а в целом налицо неприятие действительности и исторический эскапизм.
Факторная обусловленность ценностного содержания исторических образов по данным исследования выглядит следующим образом.
• Женщины чаще мужчин положительно оценивают события советской эпохи и критичнее по отношению к современному периоду исторического развития. Для мужчин несколько характернее позитивное восприятие имперского периода и державной атрибутики истории. Представителей духовной культуры называют исключительно женщины.
• Для молодежи события советской истории в целом стереотипнее, чем для представителей старших возрастных групп. Число как событий, так и личностей меньше, чем у поколения их условных родителей. Сталин особо популярен в младшей возрастной группе. Участники опроса пенсионного возраста несколько чаще положительно оценивают роль Октябрьской революции и личность Ленина.
• С повышением уровня образования возрастает негативная оценка советской эпохи и несколько улучшается позитивное восприятие современности. Только респонденты с высшим образованием положительно оценивают роль деятелей постсоветского периода.
Однако общим для всех участников опроса остается неприятие современности в пользу предшествующих периодов отечественной истории.
Литература
1. Сикевич З. В. Этнические парадоксы и культурные конфликты в российском обществе. СПб.: изд-во СПбГУ, 2012. С. 14.
2. Гриффин Л. Историческая социология, нарратив и событийно-структурный анализ. Пятнадцать лет спустя // Социологические исследования. 2010. № 2. С. 17-26.
3. ХальбваксМ. Коллективная и историческая память // Неприкосновенный запас. 2005. №2 (30). С. 40-41.
Статья поступила в редакцию 25 декабря 2013 г.
Контактная информация
Сикевич Зинаида Васильевна — доктор социологических наук, профессор; [email protected] Sikevich Zinaida V. — Doctor of Sociology, Professor; [email protected]
