CC BY
2
УДК271.2(470.324)
ИСТОРИЧЕСКИЙ ПУТЬ КАФЕДРЫ ПРАВОСЛАВНОГО БОГОСЛОВИЯ ВОРОНЕЖСКОГО СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОГО ИНСТИТУТА (1913-1918 гг.)
© 2024 С. А. Иконников
доктор исторических наук, завкафедрой истории, философии и социально-политических дисциплин e-mail: ikonnikovsergey88 @ mail. ru
Воронежский государственный аграрный университет им. императора Петра I
Созданная в 1913 г. кафедра православного богословия Воронежского сельскохозяйственного института стала одним из немногих научных подразделений в дореволюционной России, занимавшихся изучением христианского вероучения на базе светского образовательного учреждения. Органически вписавшись в учебный процесс с первых дней работы вуза, кафедра оказалась настоящим камнем преткновения для профессорско-преподавательского состава в период революционных потрясений 1917 г. В настоящей статье на основе архивных документов и опубликованных источников рассматриваются обстоятельства создания, развития и упразднения кафедры православного богословия Воронежского сельскохозяйственного института. Автор приходит к выводу о том, что профессорско-преподавательский состав в целом стремился сохранить аффилированное с церковью научное подразделение, несмотря на очевидный запрет со стороны большевистской власти.
Ключевые слова: Российская империя, Воронежский сельскохозяйственный институт, Воронежская епархия, богословское образование, священник Тихон Дмитриевич Попов.
HISTORICAL PATH OF THE ORTHODOX THEOLOGY DEPARTMENT
OF VORONEZH AGRICULTURAL INSTITUTE (1913-1918)
© 2024 S. A. Ikonnikov
Doctor of Historical Sciences, Head of the Department of History, Philosophy
and Socio-Political Disciplines e-mail: ikonnikovsergey88 @ mail. ru
Voronezh State Agrarian University named after Emperor Peter I
Created in 1913, the Department of Orthodox Theology of the Voronezh Agricultural Institute became one of the few scientific departments in pre-revolutionary Russia that studied Christian theology on the basis of a secular educational institute. Since the first days of its existence, the department has become a harmonious part of the institute's structure. However, after the revolution of 1917, the department became a real stumbling stone for the stuff. In this article, on the basis of archival documents and published sources, the circumstances of creation, development and abolition of the Orthodox theology department of Voronezh Agricultural Institute are considered. The author concludes that the scholars generally sought to maintain the theological department despite the obvious prohibition by Bolshevik authorities.
Keywords: Russian Empire, Voronezh Agricultural Institute, Voronezh Diocese, theological education, priest Tikhon Dmitrievich Popov.
Духовное образование в России прошло особый, непохожий на европейский, путь развития. В отличие от западной модели организации высшей школы, в нашей стране исторически богословские науки сосредоточивались в стенах религиозных учебных заведений - семинарий и академий. Первый отечественный университет -Московский императорский - не имел богословского факультета. В этом просто не имелось необходимости, ведь рядом с ним в стенах Заиконоспасского монастыря действовала Славяно-греко-латинская академия, на тот момент - кузница богословских кадров страны [11].
На протяжении истории неоднократно предпринимались попытки организации специального богословского факультета при первом российском университете, однако на свет ему появиться так и не было суждено. В «Проекте об учреждении Московского университета» говорилось, что преподавание богословских дисциплин следует отнести к ведению Святейшего Синода: «Хотя во всяком университете, кроме философских наук и юриспруденции, должно такожде предлагаемы быть богословские знания, однако попечение о богословии справедливо оставляется Святейшему Синоду» [1, с. 47]. Таким образом, царская власть стремилась разграничить зоны ответственности между светскими и духовными учебными заведениями.
Между тем, несмотря на то что богословское образование сосредоточивалось в учреждениях синодального ведомства, необходимость поддерживать воспитание студентов на православных началах привела к появлению в университетах, а затем и в других светских учебных заведениях кафедр богословия. Это, пожалуй, одна из особенностей отечественного университетского образования, делающая его отличным от западноевропейского, где в университетах наряду с естественнонаучными действовали богословские факультеты. Такова сложившаяся традиция: для подготовки священнических кадров в России создавались отдельные учебные заведения - академии и семинарии, а для преподавания вероучительных истин и истории церкви в университетах организовывались кафедры богословия [20].
В конце XIX в. внутри церковной среды высказывались как критические, так и положительные отзывы о сложившейся системе. Так, например, известный российский богослов, профессор, протоиерей П. Я. Светлов отмечал, что в условиях Высочайше утвержденного указа от 17 апреля 1905 г. «Об укреплении начал веротерпимости» богословское образование, как источник проповеди религиозных истин, многими считалось противоречащим принципу свободы совести. Вместе с тем богословие, по его мнению, имело «громадное научно-образовательное значение в качестве одного из важных моментов общего научного образования, содействуя в своих границах выработке миросозерцания и довершению научного образования учащейся молодежи» [17, с. 6-7]. Именно так воспринимали богословие в светских учебных заведениях вплоть до революционных событий 1917 г.
Не исключением стал и Воронежский сельскохозяйственный институт. В программе обучения студентов с первого же года значилось богословие. Для его преподавания создавалась отдельная кафедра (кабинет), заведовать которой был приглашен видный воронежский священник, настоятель Спасской церкви, магистр богословия, депутат Государственной думы четвертого созыва Т. Д. Попов.
Будущий заведующий кафедрой богословия Воронежского СХИ протоиерей Тихон Дмитриевич Попов родился 12 июня 1876 г. в семье священника села Кленового Задонского уезда Воронежской губернии. По окончании обучения в Воронежской семинарии в 1896 г. его в числе лучших выпускников отправили для продолжения образования в Киевскую духовную академию, окончить которую ему удалось со степенью кандидата богословия.
В сентябре 1900 г. он решением попечителя Харьковского уездного округа назначается на должность штатного законоучителя старших классов Воронежской Мариинской женской гимназии. Тогда же состоялось его рукоположение во дьякона, а в октябре 1900 г. - во священника с причислением к клиру Тихвино-Онуфриевской церкви города Воронежа. Однако уже в декабре 1900 г. молодого пастыря назначают настоятелем Спасской церкви. Помимо приходского служения талантливый и энергичный священник активно участвовал в общественной жизни епархии, заявляя о себе как о ревностном деятеле просвещения. При своем храме он заведовал церковноприходской школой, в 1903 г. исполнял обязанности члена Совета Воронежского епархиального женского училища, с 1905 по 1909 г. являлся депутатом от духовенства в городской думе [4, л. 108-109 об.].
22 октября 1906 г. отец Тихон Попов участвовал в открытии Воронежского отделения «Союза русского народа», совершив молебен и произнеся слово напутствия членам организации. В проповеди клирик обратил внимание собравшихся на необходимость качественной и самоотверженной работы на благо Отечества, ибо «в этом мире при оценке и взвешивании его явлений (явлений духовных) значение принадлежит не столь важное количеству, как качеству. Не так важен вопрос - сколько людей, как - какие люди?» [14, с. 977].
Судя по выступлениям иерея Тихона Попова, он придерживался монархических взглядов. Однако стоит отметить, что либеральный манифест 17 октября 1905 г. клирик также принял с восторгом. В проповеди, произнесенной после официального прочтения манифеста на Хлебной бирже города Воронежа, отец Тихон декларировал следующее: «Отныне Россия свободна! Погребено насилие, умер произвол! Свободна совесть, свободно слово, свободны общество и союзы! Свобода есть неоценимое сокровище человека... Вспомним, что день дарования свободы есть 17 число октября - день чудесного сохранения нам драгоценной жизни ныне царствующего Государя императора среди обломков смерти и разрушения... Итак, мы свободны! Осени себя крестным знаменем, русский народ!» [15, с. 1].
Как пользовавшийся авторитетом и доверием священноначалия клирик, Тихон Попов с 1905 по 1908 г. являлся членом ревизионной комиссии по епархиальному свечному заводу, исполнял обязанности депутата от духовенства города на епархиальных пастырских собраниях и епархиальных съездах, а с 1906 по 1911 г. исполнял обязанности председателя общеепархиальных съездов духовенства [4, л. 108109 об.]. Зарекомендовал себя священник Тихон и как умелый администратор. С 1908 г. ему было доверено послушание помощника благочинного города Воронежа, а с 1911 -благочинного.
Будучи образованным пастырем, отец Тихон привлекал к себе внимание как талантливый педагог. С 1906 по 1909 г. он работал членом Правления педагогических собраний Воронежской духовной семинарии, читал лекции по богословию на общеепархиальных педагогических курсах для учителей церковно-приходских школ, с 1907 г. возглавлял комиссию богословских чтений в городе Воронеже [Там же].
Священник Тихон позиционировал себя как активный участник церковно-школьного дела, сторонник просветительского служения духовенства. Его деятельность на этом поприще оценивалась весьма положительно, хотя иногда и возникала критика в его адрес [12; 13].
Однако в целом карьера у священника Тихона Попова складывалась вполне удачно. Клирик пользовался заслуженным уважением прихожан, пастырей и священноначалия. Во многом именно этим объясняется тот факт, что в 1912 г. он вошел в число 12 депутатов, избранных в состав IV Государственной думы от Воронежской губернии. В Думе отец Тихон примкнул к фракции правых
и неоднократно выступал по вопросам, связанным с материальным обеспечением духовенства, улучшением народного образования и земельной проблематикой. Именно в этот момент, когда священник находился на пике своего карьерного роста, ему поступило предложение возглавить кафедру православного богословия в учреждаемом в Воронеже сельскохозяйственном институте. Отказываться он не стал.
Главноуправляющий землеустройством и земледелием отношением от 18 июня 1913 г. уведомил председателя Государственной думы о том, что священник Т. Д. Попов «назначен исправляющим должность профессора богословия Сельскохозяйственного института Императора Петра I в г. Воронеже» [18, стб. 2634]. Впоследствии он добровольно сложит с себя полномочия депутата и полностью сосредоточится на священническом служении и исполнении обязанностей заведующего кафедрой богословия [19, стб. 453].
Следует заметить, что учреждение кафедры богословия при Воронежском СХИ планировалось изначально, на этапе разработки примерной учебной программы. Департамент земледелия поручил Совету Московского сельскохозяйственного института в течение 1910 г. продумать набор дисциплин дня нового вуза, и богословие значилось в числе обязательных предметов [2, л. 13]. Первоначальная программа вуза разделялась на четыре курса обучения, для богословия отводилось два часа в неделю на первом курсе [Там же, л. 14]. Впоследствии в учебный план, естественно, вносились корректировки.
Согласно временному штату, предложенному на утверждение депутатов Государственной думы, профессор богословия наделялся годовым окладом жалованья в 3000 руб., еще 750 руб. полагались в качестве столового пособия. Предусматривались дополнительные надбавки до 1500 руб. Таким образом, полное содержание профессора богословия составляло 5250 руб. в год. Это очень солидная сумма. Для сравнения, учитель земской школы в конце XIX - начале XX в. в Воронежской губернии получал в среднем 300-400 руб. в год [9].
Лекции по богословию пользовались интересом у студентов, проблем с посещением занятий, по собственному признанию священника, не имелось. Протоколы заседаний Большого сСовета показывают, что заведующий кафедрой богословия органически влился в коллектив вуза и привлекался не только для преподавания вероучительной дисциплины. Ему доверялись ответственные поручения, связанные с организационными вопросами работы учебного заведения. К примеру, в 1915 г. отцу Тихону поручили провести ревизию документации помологического рассадника. Проведенная священником ревизия показала совершенно неудовлетворительное состояние дел. На заседании Большого совета клирик заявил о необходимости введения новой системы отчетности. Члены Совета сочли высказанные замечания духовного лица вполне обоснованными [3, л. 33-33 об.].
По предложению священника Тихона в профессорскую читальню приобрели специальный почтовый ящик для служащих института. Ящик имел 80 отделений, посередине была устроена специальная доска для размещения различного рода объявлений. Правление института на заседании от 27 февраля 1917 г. постановило выделить на его покупку 140 руб. [5, л. 48а].
Таким образом, кафедра богословия и ее заведующий стали неотъемлемой и органичной частью учебного процесса Воронежского СХИ.
После начала революционных событий 1917 г. положение Русской Церкви в стране резко ухудшилось. На местах все чаще возникало напряжение между мирянами и приходскими клирика, впоследствии часто перераставшее в открытые столкновения. С 25 апреля по 1 мая 1917 г. в Воронеже проходило специальное епархиальное собрание духовенства и мирян, которое должно было сформулировать
официальную позицию Церкви по сложившейся общественно-политической обстановке. Председателем был избран профессор, священник Тихон Попов. Он же подготовил официальное воззвание к жителям Воронежской губернии. В воззвании мирянам предлагалось вспомнить о высокой роли Церкви и прекратить незаконные преследования духовенства, подчеркивая неприемлемость сложившегося положения: «Вопреки возвещенным началам свободы, равенства и братства в деле установления желательных отношений между классами и лицами населения великой Родины, в одних местах епархии пастыри и члены клира изгоняются из своих приходов, в других они лишаются и гражданской свободы - арестовываются в домах, заключаются в тюрьмах, препровождаются под стражею...» [16, с. 512].
Обращает на себя внимание следующий факт. Уже с весны 1917 г. в Воронежской епархии все чаще наблюдалась агрессия по отношению к клирикам, их изгоняли из приходов, отказывались выплачивать деньги за требоисполение. Однако ситуация в Воронежском СХИ для священника Тихона, казалось, оставалась стабильной. В положении об учащем персонале института от 29 ноября 1917 г. предмет «Православное богословие» продолжал числиться.
7 декабря 1917 г. священник докладывал в Совет вуза о том, что вновь построенный институтский храм «вполне приспособлен к совершению в нем богослужений и оборудован всею необходимо утварью», а благочинный, проверявший его готовность к освящению, составил соответствующий акт на имя правящего архиерея [8, л. 13]. По словам отца Тихона, многие «насельники институтской территории» с нетерпением ждали открытия церкви. На состоявшемся 3 декабря 1917 г. первом организационном собрании прихожан единодушно выражалось желание как можно скорее открыть двери институтского храма и приурочить освящение престола к празднику Рождества Христова. Наиболее приемлемой датой в этом отношении называлось 17 декабря. В итоге Совет разрешил проведение чина Великого освещения.
Однако с изданием 20 января 1918 г. «Декрета о свободе совести, церковных и религиозных обществах» ситуация кардинально изменилась. Представители профессорско-преподавательской корпорации вуза стали открыто выражать свое недовольство наличием в учебной программе вероучительной дисциплины, противоречившей духу распоряжений новой власти. Поднялся вопрос об упразднении кафедры богословия.
Ликвидировать кафедру изначально пытались без возбуждения широких дискуссий. В начале 1918 г. сформировалась специальная комиссия во главе с А. В. Благовещенским для составления планов на очередной учебный год. Результатом ее работы стало новое штатное расписание профессорско-преподавательского состава, в котором не было совершенно никакого упоминания о кафедре богословия и ее заведующем. 16 апреля 1918 г. на заседании Совета (председательствовал исполнявший обязанности директора института А. А. Добиаш) комиссия представила новый проект штатов. Отсутствие должности профессора богословия сразу же обратило на себя внимание. И. В. Бельговский попросил председателя комиссии прокомментировать обнаруженный факт, на что А. В. Благовещенский заявил, что комиссия в ходе работы «единогласно признала предмет православного богословия необязательным, а потому и не включила его в план» [7, л. 77-77 об.].
После некоторой паузы слово взял священник Тихон. Он выразил недоумение по поводу сложившегося положения дел. Отсутствие в штатах должности профессора богословия совершенно недвусмысленно означало ликвидацию кафедры. Если такое решение принято, то почему ему, как члену Большого совета, оно было доведено в самый последний момент? Священник считал несправедливым сложившееся
положение дел: «Кафедра и церковь, имеющие в жизни русской высшей агрономической школы свою историю (пятилетнюю в Воронеже и полувековую в Москве), решением комиссии в институте уничтожаются. Мотивы этого решения от меня, официально и фактически причастного к интересам кафедры и церкви, до сих пор были скрыты. Не ведомы мне они и по сегодня» [7, л. 77 об.].
Священник вполне обоснованно выражал недовольство очевидным нарушением процедуры со стороны комиссии. Академические традиции предполагали открытое обсуждение вопросов жизни института, особенно когда дело касалось структурных изменений. Отец Тихон требовал поставить вопрос на отдельном заседании.
А. А. Добиаш пришлось пойти на уступки, так как под сомнение ставилась процедура проведения Совета. По его словам, никакого решения о ликвидации кафедры и церкви при институте еще не принималось, а доклад комиссии носил якобы ознакомительный характер. Ввиду важности вопроса его планировалось поставить на отдельное обсуждение. Слова директора поддержал К. Д. Глинка. Прозвучало предложение обсудить судьбу кафедры богословия, а заодно и храма на ближайшем Совете.
Действительно, на ближайшем заседании от 25 апреля 1918 г. вопрос о дальнейшей судьбе кафедры богословия был поднят. Отмечалось, что перед рассмотрением на Большом совете проблему обсуждали члены Малого совета вуза. Прийти к единому мнению не удалось. Однако наиболее отчетливо звучало мнение о необязательности предмета «Православное богословие» в новых общественно-политических реалиях. Кафедру богословия, по мнению Малого совета, следовало теперь рассматривать как «средство удовлетворения религиозных потребностей лиц, исповедующих господствующую, государственную религию» [7, л. 88 об.]. В этой связи ученые ссылались на постановление Временного правительства «Об отмене вероисповедных и национальных ограничений» от 20 марта 1917 г. Раз все религиозные ограничения в стране отменялись, то и наличие кафедры богословия в институте, ранее обусловленное привилегированным положением Православной Церкви, теперь лишалось смысла. Таким образом, решение о ликвидации кафедры планировалось принять уже в 1917 г. Однако, как отмечалось на заседании Большого совета, «Октябрьский переворот и последовавший вскоре декрет об отделении церкви от государства создал вокруг религиозных вопросов атмосферу грубого насилия, которая лишила Президиум возможности поставить их на обсуждение Совета, под угрозой создания тяжелых эксцессов» [Там же]. Получалось, что в условиях Октябрьской революции руководство вуза решило отложить рассмотрение проблемы кафедры богословия до «прояснения общей атмосферы».
Между тем в начале 1918 г. вопрос о кафедре снова вошел в повестку, и его требовалось наконец-то разрешить. Ряд профессоров высказались в пользу ее сохранения, например И. В. Бельговский. По его мнению, кафедра восполняла «дефект агрономической школы», так как в институте совершенно не были представлены гуманитарные дисциплины, такие как философия, этика и др. Наличие в учебном плане богословия способствовало расширению кругозора обучающихся.
Против точки зрения И. В. Бельговского выступили А. В. Благовещенсий, К. С. Маньковский, Е. Г. Жаботинский, А. А. Шошин и Е. В. Пыльнов. По их мнению, предмет «Православное богословие» был внесен в учебный план не по академическим, а по иным, совершенно конъюнктурным, соображениям [7, л. 89].
Священник Тихон Попов вступил в дискуссию. Клирик отметил, что кафедре богословия, ввиду отсутствия у студентов иных гуманитарных предметов, действительно, приходится восполнять пробел. Он как преподаватель невольно касался на занятиях не только вероучительных вопросов, но и тем, связанных с методикой и
теорией познания, соотношением гуманитарного и естественно-научного знания и т.д. По словам отца Тихона, «современное течение богословской мысли вообще предполагает освобождение богословия и превращение ее в университетскую дисциплину» [7, л. 89 об.]. Более того, лекции по вероучительному предмету пользовались большим интересом у студентов. Это доказывало востребованность курса и, соответственно, кафедры. Протоиерей напомнил членам Совета о том, что курс богословия формально не являлся обязательным, таковым он мог оставаться и в дальнейшем. Очевидно, священник пытался такой формулировкой смягчить свои позицию и предложить коллегам прийти к компромиссному решению.
Вопрос был поставлен на голосование. 20 членов Совета проголосовали против сохранения кафедры православного богословия в стенах института, 9 - за [Там же].
Таким образом, судьба кафедры богословия была решена на заседании Большого совета от 25 апреля 1918 г. Однако заведующий кафедрой одновременно являлся и настоятелем институтской церкви. Представлялось сложным ликвидировать кафедру, оставив при этом храм. Смелости упразднить церковь на тот момент у членов Совета еще не хватало, поэтому было принято решение отложить реализацию принятого постановления об упразднении кафедры «до выяснения общей ситуации по отношению к церкви».
К проблеме кафедры богословия вернулись на заседании Совета 11 июня 1918 г. Оно началось с обсуждения вопроса о месте богословия в вузе. Из протоколов заседания видно, что профессора не охотно, но вынужденно поднимали давно назревший вопрос. Б.А. Келлер обратился к председателю и членам Совета с запросом о том, «какие надлежало бы принять Совету института меры по вопросам персонального характера», имея в виду окончательное решение судьбы священника Тихона Попова как заведующего кафедры богословия, так и настоятеля институтской церкви [7, л. 152-152 об.].
А. А. Добиаш и Н. П. Кобранов в ответ на запрос Б.А. Келлера заявили, что инициатива по данному делу должна исходить «от самих заинтересованных лиц», под которыми подразумевался священник Тихон Попов. Выступление последнего не заставило себя ждать. Обратившись к своим коллегам, он произнес довольно пространную и эмоциональную речь, в которой, в частности, заявил о готовности уйти с должности, так как считает свою миссию вполне выполненной: «На вверенной мне страже я достоял до конца и со спокойной совестью вынуждаюсь теперь покинуть заседание Совета» [7, л. 152 об.].
Видно, что протоиерей принял решение Совета о необходимости оставить должность заведующего кафедрой богословия неохотно. Однако на нем оставались обязанности настоятеля церкви. Клирик пытался убедить членов Совета не закрывать храм, а, наоборот, поспособствовать развитию еще не окрепшего прихода. Обращаясь к своим бывшим коллегам, пастырь, очевидно с досадой, заявил: «Иначе, я должен предупредить, мне придется испросить у Совета указания о передаче церковного имущества и хранящихся у меня ключей от Институтской церкви» [7, л. 153].
Председатель заседания А. А. Добиаш в извинительном тоне пытался выразить поддержку клирику. Он дал понять, что решение об исключении духовного лица из состава преподавательской корпорации вуза зависело не от них, но являлось следствием сложившейся политической обстановки: «Мы не можем не сожалеть, что этот чисто академический вопрос получил разрешение помимо воли Совета. От имени Совета Института прошу Вас принять выражение нашего глубокого сожаления» [Там же].
Протоиерей Тихон, уже покидая заседание, заявил в ответ: «Позвольте мне выразить глубокую благодарность за произнесенные слова и снова призываю, как пастырь Христовой Церкви, на коллегию благословение Божие и желаю Совету успеха
и плодотворной работы в созидании дорогой мне агрономической школы». В протоколе Совета отмечается, что ученые, желая выразить сочувствие своему коллеге, провожали его стоя [Там же].
Симпатизировавший священнику И. В. Бельговский задал вопрос А. А. Добиашу, председателю Совета, почему заседание было организовано таким образом, что решение об удалении Тихона Попова оказалось озвученным совершенно неожиданно, да еще и публично, вынудив преподавателей наблюдать столь «тяжелую сцену». Очевидно, желая оправдаться, А. А. Добиаш предложил членам Совета послать протоиерею Тихону специальную телеграмму с выражением сожаления по случаю случившегося. А. В. Думанский выступил с инициативой содержать кафедру богословия не за счет государственных средств, а за собственные деньги, что в принципе, по его мнению, не запрещалось действовавшим законодательством. Однако инициатива А. В. Думанского была тут же отклонена.
В итоге, действительно, в адрес священника составили специальное извинительное письмо (составить текст поручили Б. А. Келлеру и Н. П. Кобранову): «Глубокоуважаемый Тихон Дмитриевич. Совет Института считает, что богословие в качестве обязательного предмета при установлении религиозной свободы в стране должно отпасть, стремился со своей стороны сохранить Вас в своем составе и обеспечить право и фактическую возможность чтения Вашего курса на началах необязательности такового. Отделяя принципиальную сторону вопроса, Совет Института с чувством признательности отмечает Вашу научную и практическую работу в деле устройства и организации Института с самого начала его существования и отмечает с благодарностью понесенные Вами труды по устройству Институтской церкви» [7, л. 153 об.].
Следует заметить, что как только был подготовлен вышеозначенный текст телеграммы, внутри Совета снова произошло очередное разногласие. Было предложено исключить из текста слово «вынужденном». К. С. Маньковский и А. В. Благовещенский просили внести в протокол факт грубой процессуальной ошибки: решение об отправке письма могло быть принято только после троекратной баллотировки (чего не произошло), так как в начале голосования по этому вопросу присутствовавшие разделились поровну.
Таким образом, профессорско-преподавательский состав института был разделен по вопросу дальнейшей судьбы кафедры богословия. Ученые не осмелились открыто выступить против постановлений советской власти, внутренне не вполне их разделяя. Решение о ликвидации первой гуманитарной кафедры в Воронеже далось трудно и стало своего рода символом нового сложного периода в истории развития первого вуза Центрального Черноземья России.
Протоирей Тихон, судя по всему, до последнего пытался опротестовать свое решение, подключить внимание общественности к сложившейся проблеме. В период с 19 июня по 7 сентября 1918 г. в Москве проходила третья сессия Поместного Собора Православной Российской Церкви [10, с. 5-27]. В письме на имя А. А. Добиаша от 12 июня 1918 г. священник Тихон просил его прислать все имевшиеся в канцелярии документы, связанные с ликвидацией кафедры богословия. Просьба аргументировалась тем, что клирику предстояло дать «отчет о событиях и о своих действиях в высшей школе епархиальному архиепископу и в отделе Всероссийского Поместного Собора» [8, л. 63].
Между тем политическая ситуация в стране складывалась явно не в пользу Русской Церкви. Поместный Собор на своих заседаниях, по сути, лишь констатировал многочисленные факты нарушений и открытых гонений, воздвигаемых против духовных лиц. Реальной возможности оказать поддержку у Собора не имелось.
Согласно обращению в Малый совет института от 26 июня 1918 г. у священника Тихона Попова уже национализировали служебное жилье, а также перестали платить жалованье [8, л. 70]. Ввиду того что должность настоятеля институтской церкви являлась для клирика единственным источником заработка, его материальное положение значительно ухудшилось. Это обстоятельство вынудило отца Тихона 26 августа 1918 г. еще раз обратиться в Малый совет с просьбой дать хоть какую-то работу: «С закрытием кафедры и в силу Декрета по просвещению об освобождении помещений из-под церквей я лишился возможности иметь заработок на поприще служения и профессора, и священника для прокормления своей семьи, состоящей из 8 человек, и вынуждаюсь сложившимися обстоятельствами обратиться в Совет с покорнейшей просьбой - предоставить мне вакантное место делопроизводителя Совета института» [8, л. 106].
В силу сложившихся политических обстоятельств для бывшего профессора и когда-то уважаемого коллеги в институте не нашлось даже место делопроизводителя. Можно представить, насколько унизительной и обидной для отказавшегося в свое время от мандата депутата Государственной думы ради занятия должности заведующего кафедрой богословия в Воронежском СХИ священника Тихона Попова казалась такая вынужденная просьба. Однако даже она не была удовлетворена.
Естественно, многодетный священник стал искать иное место служения. И оно нашлось. Преосвященный Тихон (Никаноров) зачислил протоиерея в штат Троицкого собора города Воронежа. С радостью, но вместе с тем и с определенной степенью обиды отец Тихон в письме от 3 октября 1918 г. сообщил об этом руководству когда-то родного ему института: «Указом Воронежской духовной консистории я определен на службу к кафедральному собору. Честь имею об этом уведомить Совет Института. Пастырски еще раз на всех призываю Божие Благословение. Бывший профессор богословия, протоиерей Тихон Попов» [6, л. 248].
Анализ источников показывает, что кафедра православного богословия Воронежского СХИ прошла короткий, но одновременно сложный путь развития. Став вторым в России подобным научным учреждением, созданным на базе сельскохозяйственного института, кафедра гармонично вписалась в учебный процесс. Ее заведующий, священник Тихон Попов, пользовался заслуженным уважением коллектива. Однако в ходе революционных событий научное учреждение стало настоящим камнем преткновения, разделив профессорско-преподавательский состав на два противоборствующих лагеря. Ликвидация кафедры произошла вопреки желанию значительной части ученых и стала своего рода трагическим символом надвигавшихся для страны испытаний.
Библиографический список
1. Андреев, А. Ю. Преподавание церковно-богословских дисциплин и подготовка историков в Императорском Московском университете / А. Ю. Андреев, Д. А. Цыганков // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Серия II. История. История Русской Православной Церкви. - 2016. -Вып. 1 (68). - С. 45-64.
2. Государственный архив Воронежской области (ГАВО). - Ф. И-19. - Оп. 1. -Д. 2228.
3. ГАВО. - Ф. И-63. - Оп. 2. - Д. 11.
4. ГАВО. - Ф. И-84. - Оп. 1. - Д. 1951а1.
5. ГАВО. - Ф. Р-408. - Оп. 1. - Д. 4.
6. ГАВО. - Ф. Р-408. - Оп. 1. - Д. 19.
7. ГАВО. - Ф. Р-408. - Оп. 1. - Д. 20.
8. ГАВО. - Ф. Р-408. - Оп. 1. - Д. 21.
9. Иконников, С. А. Приходское духовенство центрально-черноземных губерний России второй половины XIX - начала XX веков: оценка уровня жизни / С. А. Иконников // Научный диалог. - 2019. - № 7. - С. 240-257.
10. Ковырзин, К. В. Вопросы о гонениях на Православную Церковь и о «церковном большевизме» в деятельности Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 гг. / К. В. Ковырзин // Священный Собор Православной Российской Церкви. - Т. 25. - М.: Новоспасский монастырь, 2022. - С. 5-27.
11. Крылов, А. О. Кафедры богословия в университетах Российской империи. Социокультурный контекст / А. О. Крылов // Манускрипт. - 2019. - Т. 12. - Вып. 12. -С. 54-61.
12. Никольский, П. В. Недоуменные вопросы / П. В. Никольский // Воронежские епархиальные ведомости. - 1911. - № 17. - С. 441-448.
13. Попов, Т. Д., свящ. Ответ на «недоуменные вопросы» П. В. Никольскому / свящ.Т. Д. Попов // Воронежские епархиальные ведомости. - 1911. - № 18. - С. 477479.
14. Попов, Т. Д., свящ. Речь, произнесенная пред молебном при открытии «Союза русского народа» в г. Воронеже 22 октября 1906 года / свящ. Т. Д. Попов // Воронежские епархиальные ведомости. - 1906. - № 1. - С. 976-980.
15. Попов, Т. Д., свящ. Слово по прочтении высочайшего Манифеста 17 октября 1905 г., произнесенное в Хлебной Бирже г. Воронежа пред совершением молебна здравии Государя императора / свящ. Т. Д. Попов // Воронежский Телеграф. - 1905. -1 ноября.
16. Попов, Т. Д., свящ. Слово-воззвание / свящ. Т. Д. Попов // Воронежские епархиальные ведомости. - 1917. - № 24. - С. 511-518.
17. Светлов, П. Я. О необходимости богословских факультетов в университетах или о реформе высшего религиозного образования в России: Докл. записка Сов. Ун-та св. Владимира проф. богословия прот. П.Я. Светлова / П. Я. Светлов. - Киев: типо-лит. Н.А. Гирич, 1906. - 30 с.
18. Стенографические отчеты / Государственная дума, четвертый созыв, 1913 год, сессия первая. Ч. 3. - Санкт-Петербург: Государственная типография, 1913. -XXXVI с., 2698 стб.
19. Стенографические отчеты / Государственная дума, четвертый созыв, 19131914 гг., сессия вторая. Ч. 1. - Санкт-Петербург: Государственная типография, 1914. -XXIV с., 2096 стб.
20. Сухова, Н. Ю. Система научно-богословской аттестации в России в XIX -начале XX в. / Н. Ю. Сухова. - Москва: ПСТГУ, 2012. - 676 с.
