CC BY
201
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 13. ВОСТОКОВЕДЕНИЕ. 2010. № 4
Ю.В. Матвеев
ИСТОРИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ПОЛИТИЧЕСКОГО КРИЗИСА В ИНДИЙСКОМ ШТАТЕ ДЖАММУ И КАШМИР: ЭТНОКОНФЕССИОНАЛЬНЫЙ КОНТЕКСТ
В статье анализируются исторические предпосылки политического кризиса в индийском штате Джамму и Кашмир на рубеже 1980-1990-х гг., повлекшего за собой беспрецедентный взрыв коммунализма и сепаратизма, рассматривается воздействие различных факторов как внешнего, так и внутреннего характера на динамику этноконфессиональных процессов и политическую обстановку в штате во второй половине XX в.
Ключевые слова: кашмирская проблема, Джамму и Кашмир, этноконфес-сиональные отношения, национализм, коммунализм, сепаратизм.
The article is dedicated to the analysis of the historical background of the political crisis, outbreak of separatism and communalism in the Indian State of Jammu and Kashmir in late 1980s - early 1990s. The article deals with the interplay of both external and internal factors influencing ethnoconfessional processes and political situation in the State in the second half of the XX century.
Key words: Kashmir issue, Jammu and Kashmir, ethnoconfessional relations, nationalism, communalism, separatism.
Этнические и конфессиональные факторы играют важную роль в политической и общественной жизни государств Азии и Африки1. В развитии Индии сразу после обретения независимости в 1947 г. на первый план вышли вопросы обеспечения государственного единства и урегулирования этнических и конфессиональных противоречий. Уход колонизаторов с субконтинента в середине XX в. сопровождался беспрецедентным обострением конфликта между индусской и мусульманской общинами и созданием двух новых государств - Индии и Пакистана2. Курс, взятый руководством Индийской Республики во главе с Индийским национальным конгрессом (ИНК) на национальную интеграцию в рамках светского федера-
1 См., например: Этносы и конфессии на Востоке: конфликты и взаимодействие / Отв. ред. А.Д. Воскресенский. М., 2005; Конфликты на Востоке: Этнические и конфессиональные / Под ред. А.Д. Воскресенского. М., 2008; Религия и конфликт / Под ред. А. Малашенко и С. Филатова. М., 2007.
2 Подробно см.: Алаев Л.Б., Вигасин А.А., Сафронова А.Л. История Индии. М., 2010; Празаускас А.А. Этнос политика и государство в современной Индии. М., 1990; Клюев Б.И. Религия и конфликт в Индии. М., 2002; Южная Азия: конфликты и компромиссы. М., 2004.
тивного государства, сразу столкнулся со сложным, гетерогенным характером индийского общества, которое включает множество религиозных, этнических, племенных, кастовых и прочих групп. В стране и по сей день наряду с идеологией индийского национализма с ее лозунгом «единства в многообразии» распространены и альтернативные варианты общественно-политической консолидации, в первую очередь на религиозной и этнической основе.
Штат Джамму и Кашмир3, представляющий собой один из ярких примеров сложного сочетания этнических и конфессиональных противоречий, в конце 1980-х гг. стал основным очагом вооруженного сепаратизма в Индии4.
В принципиальных подходах ученых к этиологии политического кризиса и взрыва сепаратизма в Джамму и Кашмире на рубеже 1980-1990-х гг. обнаруживаются существенные различия. С одной стороны, в историографии сложилось направление, связывающее данные явления прежде всего с динамикой индийско-пакистан-
3 В ходе раздела Британской Индии территория княжества Джамму и Кашмир стала предметом индийско-пакистанского конфликта, вылившегося в первую войну между двумя государствами в 1947-1948 гг. К началу 1949 г. бывшее княжество разделила линия прекращения огня, которая в 1972 г. была преобразована в Линию контроля. Территория бывшего княжества под контролем Индии (45,62%) входит в состав штата Джамму и Кашмир, получившего в 1950 г. особый статус в соответствии со ст. 370 Конституции страны. Контролируемая Пакистаном территория (35,15%) включает формально самоуправляющийся Азад Кашмир (Свободный Кашмир) и Северные территории прямого подчинения. Индия исходит из того, что все земли, входившие в состав княжества Джамму и Кашмир, являются ее «неотъемлемой частью». Пакистан же рассматривает всю территорию бывшего княжества как спорную. С 1960-х гг. 19,23% территории Джамму и Кашмира удерживает Китай.
4 По официальным данным МВД Индии за последние два десятилетия в результате сепаратистской борьбы в штате погибло 14 тыс. гражданских лиц и около 4700 представителей индийских вооруженных сил и правоохранительных органов, а жертвы среди боевиков-сепаратистов превысили 20 тыс. человек. Вместе с тем некоторые кашмирские правозащитные организации утверждают, что число погибших и пропавших без вести с 1990 г. превысило 60 тыс. человек, а сами сепаратисты говорят о более чем 100 тыс. погибших. Пик вооруженной сепаратистской активности пришелся на период 1993-1996 г., когда в штате ежегодно происходило более 5 тыс. противоправных «инцидентов» (в среднем около 14 инцидентов в день). В 2000-х гг. количество проявлений насилия в Джамму и Кашмире несколько снизилось (с 4536 в 2001 г. до 708 в 2008 г.), но вместе с тем по этому показателю штат значительно опережает все остальные, в том числе и неспокойные, регионы Индии. Подробная статистическая информация министерства внутренних дел Индии о проявлениях активности сепаратистов и экстремистов в штате за последние два десятилетия доступна на официальных сайтах МВД Индии (http://www.mha.mc.rn/) и посольства Индии в США (http://www.indianembassy.org/policy/Kashmir/Terrorist_Violence/list. html), а также на сайте «Портал Южной Азии по терроризму» (http://www.satp. org/satporgtp/countries/india/states/jandk/data_sheets/index.html), действующем при индийском аналитическом центре «Институт управления конфликтами».
ского конфликта. Спору двух государств за территорию Джамму и Кашмира традиционно уделялось значительное внимание в исследовательских трудах. При этом изначальная политическая ориентация авторов нередко определяла и их выводы о законности (или незаконности) присоединения бывшего княжества к Индии, а также оценки последующих этапов противостояния5. Следуя этой логике, целый ряд индийских авторов считают нестабильность последних двух десятилетий прежде всего результатом подрывной деятельности пакистанского правительства, армии и Межведомственной разведывательной службы, а некоторые пакистанские исследователи стараются представить те же события исключительно как доказательство состоятельности «теории двух наций» и справедливости многолетней позиции Пакистана в кашмирском споре6. К сожалению, эти работы нередко напоминают пропагандистские материалы, однобоко отстаивающие «проиндийскую» или «про-пакистанскую» позицию. При этом аргументация, игнорирующая действие внутрииндийских и внутриштатовских факторов, не дает объективного и полного представления о политических процессах в Джамму и Кашмире в постколониальный период и причинах столь масштабной вспышки сепаратизма.
Вместе с тем в 1990-е и 2000-е гг. появился ряд исследований, рассматривающих нестабильность в штате в контексте общеиндийского обострения регионалистских и сепаратистских настроений и действий руководства Индии по их нейтрализации7. В этих работах на первый план выдвигалась эволюция взаимоотношений правительства штата с федеральными властями и их возраставшая
5 «Индийская» версия событий, в частности, представлена в: Dasgupta C. War and Diplomacy in Kashmir, 1947-1948. New Delhi, 2002; Jha Prem Sh. Kashmir, 1947: Rival Versions of History. New Delhi, 1996; «пакистанская»: Lamb A. Birth of a Tragedy: Kashmir, 1947; Karachi, 1994; Lamb A. Kashmir: A Disputed Legacy 1846-1990. Karachi, 1993. Более сбалансированный подход, демонстрирующий стремление к критическому и непредвзятому осмыслению событий и действий сторон, содержится в трудах отечественных и западных авторов по кашмирской проблеме. См., например: Лунев С.И. Дипломатия в Южной Азии. М., 1993; Шаумян Т.Л. Кто и почему воюет в Кашмире? М., 1999; Шаумян Т.Л. Спор вокруг Кашмира: истоки конфликта // Индия: достижения и проблемы: Материалы научной конференции. М., 2002. С. 61-76; Wirsing R. India, Pakistan and the Kashmir Dispute: On Regional Conflict and its Resolution. N.Y., 1998.
6 Jihadis in Jammu and Kashmir: A Portrait Gallery // Ed. by K. Santahanam, Sreed-har, Sudhir Saxena, Manish. New Delhi, 2003; Subrahmanyam K. Kashmir// Strategic Analysis. 1990. Vol. 23. N 11. P. 111-198, Akhtar Sh. Uprising in Indian-held Jammu and Kashmir. Islamabad, 1991.
7 См., например: Баранов С.А. Сепаратизм в Индии. М., 2003; Chadda M. Ethnicity, Security and Separatism in India. N.Y., 1997; Bose S. Roots of Conflict, Paths to Peace. New Delhi, 2003; Ganguly S. The Crisis in Kashmir: Portents of War, Hopes of Peace. Cambridge, 1997.
конфликтность, но при этом, как правило, не анализировались внутренние противоречия в этом субъекте Индийского Союза. В последние годы также возрос научный интерес к проблемам формирования коллективного самосознания (или понятия «идентичности») этноконфессиональных групп, населяющих Джамму и Кашмир, и характеру их связей как в прошлом, так и на современном этапе8. Большинство авторов соответствующих работ - индийские исследователи и исходя из государственных интересов своей страны, единству и территориальной целостности которой угрожает кашмирский сепаратизм, они акцентируют внимание на исторической прочности межобщинного синтеза в Кашмире в рамках синкретической духовно-культурной традиции кашмирият, при этом зачастую игнорируя проявления конфликтности между этническими и конфессиональными группами, а также противоречивый и непрочный характер взаимоотношений его регионов - Джамму, Кашмира и Ладакха9. Встречается и противоположная тенденция абсолютизации межконфессиональной напряженности и выделения ее в качестве основной характеристики развития Джамму и Кашмира не только в наши дни, но и в Средние века и Новое время - она чаще всего встречается среди этноконфессиональных меньшинств штата, которые сильно пострадали от сепаратистского движения с конца 1980-х гг.10.
В силу сложного религиозного и этнического состава населения Джамму и Кашмира воздействие этноконфессиональных конфликтов на его развитие в постколониальный период в целом и в частности их роль в нестабильности последних двух десятилетий заслуживают самого серьезного и, безусловно, непредвзятого научного изучения. При этом анализ закономерностей политической жизни штата Джамму и Кашмир требует полного учета всего комплекса детерминант, влиявших на его социально-политическую систему и этноконфессиональные процессы.
В штате выделяются три региона с несовпадающими природно-географическими и социально-экономическими характеристиками и существенными различиями по составу населения. Это Кашмир,
8 См., например: Behera N. Ch. State, Identity and Violence: Jammu, Kashmir and Ladakh. New Delhi, 2000; Jammu, Kashmir and Ladakh: Linguistic Predicament / Ed. by P.N. Pushp, K. Warikoo. New Delhi, 1998; Wirsing Robert. Kashmir in the Shadow of War: Regional Rivalries in a Nuclear Age. N.Y., 2003; Zutshi Chitralekha; Languages of Belonging: Islam, Regional Identity, and the Making of Kashmir. L., 2004.
9 Puri B. Kashmiriyat: The Vitality of Kashmiri Identity // Contemporary South Asia. Vol. 4(1), 1995. P. 55-63; Punjabi R. Kashmir: The Bruised Identity // Perspectives on Kashmir: The Roots of Conflict in South Asia / Ed. by G.C.T. Raju. Boulder, 1992. P. 131-152.
10 См., например: Munshi. D.M. Agony in Kashmir. New Delhi, 1992.
который включает 16% территории штата и 54% населения, Джамму (26% и 44%) и Ладакх (58% и 2%)11. Общая численность жителей штата, согласно данным переписи 2001 года, - 10,14 млн человек: среди них 6,8 млн - последователи ислама (67,1%), 3 млн - индусы (29,6%), 200 тыс. - сикхи (1,9%), 110 тыс. - буддисты (1,1%), 20 тыс. - христиане (0,2%). Абсолютное большинство мусульмане составляют в Кашмирской долине - более 97%. В регионе Джамму на них приходится около 30%, хотя в некоторых районах (Дода, Пунч, Раджоури) они численно превалируют над индусами. В штате представлены различные направления ислама. Основную часть мусульманской общины составляют сунниты (90%), но есть и шиитское меньшинство, населяющее преимущественно район Каргил в Ладакхе. Большую роль в распространении ислама в Кашмире в Средние века сыграли суфийские проповедники, что предопределило значительное воздействие суфизма на формирование местной религиозной традиции. Индусская община преобладает (66%) в регионе Джамму, но сравнительно малочисленна в Кашмире и Ла-дакхе. Регион Ладакх населяют буддисты ламаистского толка (46%) и мусульмане-шииты (47%), проживающие в районах Лех и Каргил соответственно.
Эту многомерную конфессиональную матрицу дополняет сложное этническое деление. Его особенностью являются наличие в Джамму и Кашмире четких естественных границ между основными этническими группами, что способствовало их обособленному социально-экономическому и духовно-культурному развитию до 1947 г.12 Этот же фактор в значительной степени предопределил и асинхронный характер этнических процессов в штате и в постколониальный период. Самый многочисленный (более 5 млн человек) и доминирующий в политической жизни штата этнос - кашмирцы. Они населяют Кашмирскую долину и практически не представлены за ее пределами. Из всех этнических групп штата кашмирская является наиболее консолидированной. Этому способствовали компактный район проживания, высокая конфессиональная однородность (95% - мусульмане-сунниты) и отсутствие выраженного кастового деления. Среди этнических кашмирцев есть малочисленная, но весьма сплоченная индусская община, которая до начала 1990-х гг. составляла около 4% населения Кашмирской долины и занимала
11 Здесь и далее данные по численности населения штата Джамму и Кашмир и его регионов, конфессиональному и этническому составу приводятся по результатам всеиндийской переписи населения 2001 г., за исключением особо оговариваемых случаев. Источник - официальный сайт комиссара по переписи Индии http://www. censusindia. gov. in.
12 Этнические процессы в странах Южной Азии. М.,1976. С. 108.
влиятельные позиции в бюрократическом аппарате и предпринимательской сфере. Эта группа представлена в основном кашмирскими брахманами, которые, несмотря на многовековое соседство с численно преобладающими мусульманами, сохранили свою религиозную и культурную идентичность13. На рубеже 1980-х - 1990-х гг. кашмирские брахманы стали объектом нападений мусульманских боевиков и вынуждены были покинуть Кашмирскую долину.
Вторая по численности этническая группа в штате - догры (около 2,2 млн человек) - народность, близкая к панджабцам. Поскольку княжеством Джамму и Кашмир правил махараджа-догр - индус по вероисповеданию, некоторые представители этой этнической группы, в основном воинские касты, пользовались до 1947 г. привилегированным положением. Вместе с тем близость догров к более многочисленному панджабскому этносу, кастовые и религиозные различия препятствовали их этнополитической консолидации14. Среди племен (около 1,5 млн человек) и малочисленных народностей штата наблюдались противоречивые тенденции развития этнического сознания, включавшие как аккультурацию с более многочисленными этносами Джамму и Кашмира, так и стремление отдельных групп играть в штате самостоятельную политическую роль. Специфическая этническая ситуация сложилась в Ладакхе, который населяют ладакхи-буддисты, этнически близкие к тибетцам, и представители народности балти - шииты по религиозной принадлежности. Первые составляют большинство в районе Лех, а последние доминируют в районе Каргил. При этом среди этих двух групп исторически не отмечается тенденции к взаимодействию15.
Объединение регионов Джамму, Кашмира и Ладакха в один политический субъект произошло в середине XIX в. при непосредственном участии колониальной администрации. Согласно Амрит-сарскому договору 1846 г., ознаменовавшему конец англо-сикхских войн, князю Джамму Гулябу Сингху, который проявлял лояльность к колониальным властям, был передан за 7,5 млн руп. район Кашмирской долины с прилегающими территориями16. К этому моменту владения махараджи, проводившего экспансионистскую политику, помимо собственно Джамму уже включали области Ладакха (под-
13 Подробнее об общине кашмирских брахманов (так называемых пандитов) см.: Madan T.N. Family and Kinship: A Study of the Pandits of Rural Kashmir. 2nd ed. New Delhi, 1989.
14 Этнические процессы в странах Южной Азии. М.,1976. С. 106-108.
15 Memorandum Submitted by Shri Cheewang Rigzin, President, Buddhist Association, Ladakh to the Prime Minister of India on Behalf of the People of Ladakh // http://www.kashmir-information.com/LegalDocs/124.html
16 Treaty of Amritsar, 1846 // http://www.kashmir-information.com/LegalDocs/Trea-tyofAmritsar.html
чинен в 1834 г.) и Балтистана (1840). К 1860 г. правитель Джамму и Кашмира завоевал область Гилгит, расположенную на северных границах княжества17. В рамках Британской Индии Джамму и Кашмир оставался одним из многочисленных традиционных анклавов, специфика которого состояла в том, что правящая прослойка была представлена в основном дограми-индусами, а большинство населения составляли мусульмане различной этнической принадлежности, прежде всего кашмирцы. Режим махараджи в интересах обеспечения стабильности и предотвращения межобщинных конфликтов стремился сдерживать политизацию общества. Исходя из этих соображений он препятствовал и деятельности в княжестве сил национально-освободительного движения - ИНК и Мусульманской лиги (МЛ). Вместе с тем общинная и политическая обстановка в Индии в первой половине XX в. не могла не оказывать воздействия на княжество. В 1920-е гг. там возникают первые общественные организации, объединившие немногочисленных образованных представителей мусульманской общины. В 1932 г. в Джамму и Кашмире была создана первая партия - Мусульманская конференция, которая апеллировала к религиозным чувствам населения и выдвинула требования режиму махараджи по обеспечению культурных и социально-экономических прав последователей ислама18. В процессе постепенной демократизации политического процесса в деятельности МК на первый план вышла борьба за участие в системе управления, что в свою очередь обострило противоречия между региональными группировками, входившими в партию, в первую очередь между мусульманами-кашмирцами и их единоверцами из региона Джамму.
Этот конфликт привел к тому, что к началу 1940-х гг. в Джамму и Кашмире оформились две основные партии, которые отражали региональный расклад сил в княжестве. В 1939 г. на базе Мусульманской конференции была создана светская Национальная конференция (НК) во главе с популярным среди кашмирцев политическим деятелем Шейхом Абдуллой, пропагандировавшим идеологию «кашмирского национализма». Не вошедшие в новую партию, а также отколовшиеся от нее после «пакистанского съезда» МЛ сторонники религиозно-общинной консолидации мусульман воссоздали в 1942 г. Мусульманскую конференцию (МК)19. Если НК получила
17 Koithara V. Crafting Peace in Kashmir: Through a Realist Lens. New Delhi, 2004. P. 31.
18 Behera N.C. Op. cit. P. 46-47.
19 Так называемый пакистанский съезд МЛ состоялся в Лахоре в 1940 г. В принятой на нем резолюции провозглашалась цель создания отдельного государства для индийских мусульман.
поддержку прежде всего в Кашмирской долине, то лозунги МК нашли понимание у мусульман-некашмирцев, которые составляли большинство населения в западных районах (Мирпур, Пунч, Му-заффарабад) княжества и были духовно-культурно и экономически связаны со своими единоверцами из соседнего Панджаба20. В 1940-е гг. НК для расширения массовой поддержки стала акцентировать свой светский характер и сотрудничать с ИНК, в то время как МК солидаризировалась с МЛ и полностью поддержала «теорию двух наций» и курс на раздел Британской Индии по религиозному принципу. Политические процессы на субконтиненте и нарастание межобщинной напряженности накануне получения Индией независимости способствовали углублению противоречий между НК и МК, что сыграло важную роль при последующем разделе территории княжества в ходе индийско-пакистанского вооруженного конфликта в 1947-1948 гг. В этот период в индийском штате Джамму и Кашмир и Азад Кашмире были созданы однопартийные правительства, состоявшие из представителей НК и МК соответственно.
После 1947 г. основными партиями в штате Джамму и Кашмир выступили НК и ИНК, а политические и этноконфессиональные процессы в этом субъекте оказались вписаны в контекст развития независимой Индийской Республики. В соответствии со ст. 370 Конституции Индии, вступившей в силу 26 января 1950 г., штату была предоставлена широкая автономия21. Он, в частности, получил право на отдельную конституцию, свой флаг, а также широкие полномочия в области законотворчества и определения применимости индийского законодательства на своей территории22. Беспрецедентное решение предоставить столь значительные привилегии одному из территориальных субъектов учитывало осложненное вхождение штата в Индийский Союз и должно было обеспечить поддержку индийской позиции в споре с Пакистаном со стороны наиболее влиятельной местной партии - НК во главе с Шейхом Абдуллой. В конце 1940-х - начале 1950-х гг. ее лояльность представлялась индийскому руководству особенно важной с учетом того, что в рамках
20 Западные населенные мусульманами районы Панджабской провинции Британской Индии вошли в 1947 г. в состав Пакистана. Значительная часть районов Мирпур, Пунч и Музаффарабад осталась после войны 1947-1948 гг. под контролем Пакистана и была включена в Азад Кашмир.
21 Статья 370, в частности, предусматривала неприменение по отношению к штату большинства статей основного закона и первоначально ограничивала юрисдикцию центра в Джамму и Кашмире сферами обороны, внешней политики и связи (Article 370// The Constitution of India (As modified up to the 1st December, 2007). N. D., 2008. P. 243-244.
22 Джамму и Кашмир - единственный штат Индии, имеющий собственную конституцию. Конституцию штата см. The Constitution of Jammu and Kashmir, 1956 (Excerpts) // http://www.kashmir-information.com/LegalDocs/140.html
7 ВМУ, востоковедение, № 4
многосторонних дискуссий проходивших тогда в ООН по кашмирской проблеме активно обсуждалась перспектива решения вопроса о будущем Джамму и Кашмира путем всенародного референдума (плебисцита). По мере изменения отношения индийского руководства к идее проведения плебисцита оформились и несовпадающие подходы основных партийно-политических сил в штате к его статусу в индийской федеральной структуре. НК выступала за ограничение вмешательства центра в кашмирские дела, настаивая на том, что это необходимое условие устойчивого кашмирского этнонационального развития, и увязывая свое признание Джамму и Кашмира в качестве субъекта Индийского Союза с сохранением режима максимальной автономии23. ИНК и возглавляемое им центральное правительство рассматривали предоставление штату особых полномочий прежде всего как вынужденную меру и исходя из соображений укрепления национально-государственного единства осуществляли его планомерную интеграцию в Индийский Союз24. К 1965 г. на штат было поэтапно распространено действие многих общеиндийских законов, что существенно ограничило изначально данные ему полномочия25. Несмотря на это ст. 370 Конституции Индии и конституция Джамму и Кашмира формально действуют и по сей день, обеспечивая ему отличное от других штатов, привилегированное положение в рамках федеральной структуры.
Разногласия по вопросу о статусе Джамму и Кашмира неоднократно приводили во второй половине XX в. к острым конфликтам между ИНК и представителями кашмирских этнонациональных сил, некоторые из которых в 1950-е гг. вышли из состава НК и образовали Фронт плебисцита26. Эта организация декларировала секуляризм, не участвовала в электоральном процессе и требовала проведения на территории бывшего княжества плебисцита под международным контролем, полагая, что наиболее вероятным был бы выбор кашмирцев в пользу независимости. В своей деятельности Фронт ориентировался на мирную агитацию и подключение к решению
23 См. соглашение между Шейхом Абдуллой и премьер-министром Индии Дж. Неру, заключенное в 1952 г. (The Delhi Agreement//http://jammukashmir.nic. in/profile/cntit5.htm).
24 Индия ко второй половине 1950-х гг. отказалась от самой идеи проведения плебисцита, ссылаясь на невыполнение Пакистаном условий соответствующих резолюций СБ ООН (Баранов С.А. Указ. соч. С. 18-20; Bose S. Op. cit. P. 70-71).
25 Particulars of the extensions of provisions of Indian Constitution to the State of Jammu and Kashmir // Jagmohan M. My Frozen Turbulence in Jammu and Kashmir. New Delhi, 1993. P. 691-692.
26 С деятельностью Фронта был связан и формально не состоявший в нем Шейх Абдулла. В период 1953-1974 гг. он с короткими перерывами находился в тюремном заключении в связи с тем, что подвергал сомнению окончательность присоединения штата к Индии.
кашмирской проблемы международных посредников, в первую очередь, ООН. В 1972 г. после очередной индийско-пакистанской войны (1971), закончившейся полным поражением Пакистана и его государственным расколом, лидеры двух стран Индира Ганди и Зульфикар Али Бхутто заключили Симлское соглашение, в соответствии с которым стороны договорились преобразовать линию прекращения огня в Кашмире в Линию контроля, а также в будущем урегулировать «свои разногласия мирным путем в рамках двусторонних переговоров». Это, по мнению индийского руководства, полностью исключало участие в кашмирской проблеме ООН или других международных посредников27. В контексте Симлского соглашения проведение плебисцита при установившемся на тот момент соотношении сил между Индией и Пакистаном представлялось практически неосуществимым. В середине 1970-х гг. Фронт плебисцита был расформирован, а большинство его активистов впоследствии вошли в состав НК. Шейх Абдулла пришел к соглашению с премьер-министром И. Ганди, в котором фактически признал, что Джамму и Кашмир является субъектом Индийского Союза, однако при том понимании, что в отношении него будет продолжать действовать ст. 370 Конституции28. На радикальных позициях продолжения борьбы за независимость остались лишь отдельные представители кашмирского этнонационального движения, большинство из которых были вынуждены покинуть штат.
Параллельно с временным ослаблением остроты двустороннего конфликта вокруг Кашмира после поражения Пакистана в войне 1971 г. и возвращением связанных с Фронтом плебисцита кашмирских этнонационалистов к легитимной политической борьбе в жизни штата стала возрастать роль внутренних противоречий, которые фокусировались на проблеме его статуса в федеральной структуре. Сохранение привилегий Джамму и Кашмира было особенно важно для НК в контексте борьбы за власть в штате. Созданная после 1947 г. система власти, обеспечив кашмирцам политическое доминирование, объективно способствовала нарастанию протест-ных настроений среди этноконфессиональных меньшинств штата, а соответственно и формированию конфликтного потенциала в межэтнических и межконфессиональных отношениях. В программах организаций меньшинств уже на начальном этапе развития штата, помимо требований защиты социально-экономических и
27 Simla Agreement-July 03, 1972 (http://www.indianembassy.org/policy/Kashmir/ shimla.htm).
28 См. ст. 1 так называемого Кашмирского соглашения Шейха Абдуллы с премьер-министром Индии И. Ганди 1975 г. (Kashmir Accord // Behera N.C. Op. cit. P. 324-325).
культурных прав, появились и лозунги изменения его политического устройства, включая полную интеграцию штата в Индийский Союз и отмену ст. 370 Конституции29. Ликвидация особого статуса должна была, по их мнению, обеспечить контроль центрального правительства за действиями кашмирских этнонациональных сил и защиту интересов некашмирского населения от «притеснений», создать возможности для более справедливого распределения социально-экономических благ. Шаги, предпринятые НК после прихода к власти в штате, сразу вызвали подозрение у меньшинств, которые посчитали их «прокашмирскими». Так, в результате земельной реформы Шейха Абдуллы в 1952-1953 гг. более 200 тыс. безземельных крестьян безвозмездно получили сельскохозяйственные участки. При этом большинство среди них составили кашмирцы-мусульмане, а перераспределению подверглись в основном земли, до этого принадлежавшие дограм-индусам. В отличие от остальных штатов Индии в Джамму и Кашмире при введении потолка землевладения не была предусмотрена компенсация для лиц, лишившихся своих земель. Организации меньшинств во второй половине XX в. отмечали дискриминацию в выделении их регионам (Джамму и Ладакху) финансовых средств, в том числе на инфраструктурные проекты, распределении мест в законодательной ассамблее, представительстве в системе управления, доступе к образованию и т.д.30 Вместе с тем, движение меньшинств за свои права не было монолитным. Многие группы не могли преодолеть конфессиональные, этнические, кастовые и прочие «разделительные линии» и, как правило, отстаивали узкогрупповые цели и задачи. Показательно, что, несмотря на значительное число возникших среди меньшинств после 1947 г. общественных и политических организаций, ни одна из них не выступила с объединительной стратегией и не смогла добиться серьезных успехов на выборах в законодательную ассамблею штата. Меньшинства, как показывают результаты выборов в штате, исходили из того, что наиболее эффективно защиту их интересов от кашмирского большинства могли обеспечить общеиндийские партии и прежде всего возглавлявший несколько десятилетий центральное правительство ИНК. Этноконфессиональные противоречия внутри штата, таким образом, становились одним из факторов конфликтности между двумя основными партиями - НК, популярной в
29 См., например, лозунги Праджа паришада (Народного совета), региональной партии, действовавшей в штате в 1947-1970 гг. и близкой к индусским коммуна-листским силам, в Perspectives on Kashmir: The Roots of Conflict in South Asia / Ed. ву Raju G.C. Thomas. Boulder, 1992. P. 213. См. также аргументацию буддистов Ладакха: Memorandum Submitted by Shri Cheewang Rigzin... // http://www.kashmir-information.com/LegalDocs/124.html.
30 Behera N.C. Op. cit. P. 144-149.
Кашмире, и ИНК, укрепившим свои позиции в регионах Джамму и Ладакха среди меньшинств. К 1970 гг. стало очевидно, что ни одна из этих сил не смогла выдвинуть политическую программу, которая объединила бы население всех регионов штата, а их электоральная база приобрела преимущественно региональный характер. Всеин-дийский национализм ИНК не пользовался массовой поддержкой у кашмирцев, а кашмирский этнонационализм НК вызывал подоз-
31
рение у меньшинств штата31.
В первые десятилетия после получения Индией независимости политический процесс в штате носил элитарный характер, а его жители не проявляли большой активности на выборах. Однако к 1970 гг. произошел рост участия населения в системе представительной демократии, а круг сил, оказывавших влияние на массовые настроения, расширился32. При этом одной из устойчивых тенденций постколониального развития штата выступает усиление политической консолидации религиозных общин или коммунализма, как его называют в современной историографии, а также рост популярности ориентировавшихся на него партий на фоне постепенной утраты НК и ИНК монополии на политическое представительство в штате. Эти явления, в частности, затронули численно преобладающую в штате мусульманскую общину, включая ее кашмирскую часть. Поскольку абсолютное большинство кашмирцев исповедуют ислам, в кашмирском сознании наряду с этническим существенную роль играл и конфессиональный фактор. Как инструмент мобилизации масс он использовался лидерами светской НК еще в колониальный период. Символично, что штаб партии в 1946-1947 гг. находился на территории мечети Хазратбал в Шринагаре33 и именно оттуда Шейх Абдулла выступал с програм-
31 Так, на выборах в законодательную ассамблею штата в 1977 г. НК получила 47 мест, 39 из которых в регионе Кашмир, ИНК одновременно получил 11 мест, 10 из которых - в Джамму. В 1983 г. НК получила 46 мест, из них - 38 мест в регионе Кашмир, 8 - в Джамму (в районах с мусульманским большинством населения), 1 - в Ладакхе, ИНК получил 26 мест, из них 23 - в Джамму, 2 - в Кашмире, 1 - в Ладакхе (Statistical Report on General Election, 1977 to the Legislative Assembly of Jammu and Kashmir. New Delhi, 1977; Statistical Report on General Election, 1983 to the Legislative Assembly of Jammu and Kashmir. New Delhi, 1983).
32 На выборах в законодательную ассамблею штата в 1962 г. явка составила 40%, а 34 из 75 мест были заняты на безальтернативной основе. В 1970-е гг. явка превысила отметку в 60% (62% в 1972 г. и 67% в 1977 г.). В 1980-х гг. также наблюдалась тенденция к росту участия населения в выборном процессе. На выборах 1987 г. проголосовало почти 75% избирателей, при этом число претендентов на место в законодательной ассамблее в среднем по штату составило семь человек. Данные центральной избирательной комиссии Индии с сайта http://eci. nic.in/eci_main/index.asp
33 Г. Шринагар - самый крупный город в Кашмирской долине и летняя столица (зимняя - г. Джамму) княжества, а впоследствии и штата Джамму и Кашмир.
мными заявлениями, как правило, сопровождая их чтением сур из Корана. В постколониальный период в своих выступлениях лидеры кашмирского национализма неоднократно обращались именно к мусульманам Кашмира и говорили о той угрозе, которую для них представляют индусский коммунализм34. Вместе с тем возможности декларировавших секуляризм кашмирских этнонационалистов апеллировать к конфессиональному сознанию кашмирцев были ограничены. В условиях индийско-пакистанского конфликта они рисковали сыграть таким образом на руку своим идеологическим противникам в подконтрольном Пакистану Кашмире. Одновременно НК как партия, возглавлявшая правительство штата, должна была демонстрировать приверженность защите интересов всех его конфессиональных групп, тем более что индусское меньшинство есть и среди самих кашмирцев.
На рубеже 1940-1950-х гг. силы исламского коммунализма в штате оказались ослаблены. Ликвидация княжеской власти и радикальная земельная реформа обеспечили большую популярность НК, которая стала основным выразителем интересов кашмирцев. МК вынуждена была прекратить деятельность на подконтрольной Индии территории бывшего княжества, а большинство ее активистов эмигрировали в Азад Кашмир, где она стала одной из ведущих политических сил35. Вместе с тем уже в 1953 г. в штате начала работать фундаменталистская организация «Джамаат-и ислами»36. В ее уставе оговаривалось, что членами «Джамаат» могут быть только мусульмане, а в качестве основной была заявлена цель «утверждения (исламской) религии» («Икаамат-и дин»), охватывающей все сферы человеческой жизни - «от верований, ритуалов и норм морали до экономической, общественной и политической деятель-ности»37. Первоначально организация акцентировала внимание на общественной и просветительской работе, но в 1972 г. впервые приняла участие в выборах в законодательную ассамблею штата, получив пять мест, и в дальнейшем функционировала как регио-
34 См. выдержку из речи Ш. Абдуллы 10 апреля 1952 г. (Puri B. Kashmir: Towards Insurgency (Revised and Updated). New Delhi, 1995. P. 28).
35 Члены МК составляют большинство среди руководителей Азад Кашмира до проведения первых всеобщих выборов в 1970 г. В период действия в Азад Кашмире в 1970-1975 гг. президентской системы власти этот пост занимал представитель МК Сардар Мухаммед Абдул Каюм Хан. После учреждения парламентской системы управления в 1975 г. из 9 премьер-министров Азад Кашмира шесть представляли МК, в общей сложности возглавляя правительство более 20 лет. Подробнее о трансформации политических институтов Азад Кашмира см. сайт его законодательной ассамблеи (http://www.ajkassembly.gok. pk/ajkintroduction.htm).
36 Jihadis in Jammu and Kashmir...P. 153-161.
37 Статья 4 устава «Джамаат-и ислами» // http://www.jamaatjandk.org/ 102
нальная партия38. Кашмирские этнонационалисты видели в ней значительную потенциальную угрозу и даже временно запретили ее деятельность в 1970-е гг.
Параллельно в штате возникали и другие коммуналистские организации, стремившиеся использовать в политических целях религиозные чувства кашмирцев-мусульман. Как правило, во главе этих групп становились представители мусульманского духовенства и интеллигенции. Исчезновение в 1963 г. из мечети Хазратбал почитаемого кашмирцами священного волоса из бороды Пророка Мухаммеда вызвало спонтанные народные волнения в Шринагаре, которые на несколько дней парализовали жизнь города и впоследствии привели к отставке правительства штата39. В это же время при участии мирваиза (наиболее высокопоставленного представителя местного мусульманского духовенства) Кашмира Маулви Фарука был создан Комитет действий, поставивший задачу возвращения реликвии. В 1964 г. уже после того, как священный волос Пророка таинственным образом снова оказался в мечети, Маулви Фарук и его сторонники организовали «Авами экшн камити» (Народный комитет действий), который с тех пор принимает активное участие в общественно-политической жизни штата, опираясь прежде всего на духовный авторитет мирваиза, который является пожизненным главой организации, и поддержку консервативно настроенных кругов в Шринагаре.
В партийно-политической борьбе исламские коммуналисты делали упор на то, что интеграция штата в Индийский Союз, где преобладают индусы, якобы не только подрывает социально-экономическое развитие мусульманской общины штата, но и представляет серьезную опасность для ее культурной и религиозной идентичности, по сути угрожая ее выживанию. В качестве основного свидетельства «индуизациии» штата они приводили постепенное снижение доли мусульман в его населении после 1947 г.40 Исламские коммуналистские силы традиционно более радикально подходили к вопросу о его статусе, хотя их взгляды зачастую не совпадали между собой. С одной стороны, среди них были организации,
38 Statistical Report on General Election, 1972 to the Legislative Assembly of Jammu and Kashmir. New Delhi, 1972. В 1989 г. «Джамаат-и ислами» не стала проходить перерегистрацию в Избирательной комиссии Индии, отказавшись выполнить выдвинутое тогда всем партиям страны обязательное требование включить в устав положения о признании принципов секуляризма и социализма.
39 Bose S. Op. oit. P. 78-79.
40 По данным всеиндийской переписи населения доля мусульман в населении штата составляла в 1961 г. - 68,29%, 1971 - 65,85%, 1981 - 64,19% (Punjabi R. Communal Politics in Jammu and Kashmir State // Communal Riots in Post-Independence India / Ed. by A.A. Engineer. Second Edition. Hyderabad, 1991. P. 157; Wirsing R. Kashmir in the Shadow of War... P. 145).
идеологически близкие пакистанским коммуналистам (например, «Джамаат-и ислами») и соответственно поддерживавшие аргументацию Пакистана в двустороннем споре, с другой - группы, ориентировавшиеся на местные религиозные традиции (например, «Авами экшн камити») и на определенных этапах сотрудничавшие с Фронтом плебисцита в борьбе за самоопределение Кашмира. Вместе с тем обращает на себя внимание, что большинство исламских коммуналистов в штате до конца 1980-х гг. проявляли готовность участвовать в легитимном политическом процессе, а некоторые из них выдвигали своих кандидатов на региональных выборах.
Укреплению исламского коммунализма в Кашмире способствовал целый ряд факторов. К 1980 гг. под вопросом оказалась способность НК обеспечить эффективное решение социально-экономических проблем штата. Джамму и Кашмир относится к категории экономических отсталых штатов41. При отсутствии промышленности и ограниченности посевных площадей, основную роль в обеспечении его экономического развития традиционно играла финансовая помощь центрального правительства, которая, в условиях высокого уровня коррупции, зачастую использовалась нецелевым образом. Отсутствие развитых связей между регионами штата и чрезмерная зависимость от находящихся за его пределами рынков и источников финансирования стали факторами экономической уязвимости. Это, в частности, проявилось в 1980-е гг., когда кризисные экономические явления общеиндийского масштаба крайне негативным образом сказались на финансовой и экономической ситуации и, как следствие, социальной стабильности в Джамму и Кашмире. Возросшая к этому времени вовлеченность населения в политический процесс создавала дополнительное давление на систему представительной демократии «снизу», и находившимся у власти кашмирским этно-национальным силам становилось все сложнее контролировать общественные настроения. В условиях падения доходов и роста безработицы в кашмирском обществе нарастали протестные настроения и активизировался поиск альтернативных вариантов политического объединения масс, в первую очередь на конфессиональной основе. Лозунги общинной солидарности находили понимание прежде всего у средних слоев - мелких предпринимателей и ремесленников, мелких землевладельцев и студентов, которые особенно остро ощутили социально-экономические трудности, с которыми столкнулся штат в 1980-е гг. Коммуналистская повестка была также ориентирована и на городские низы Кашмира, состоявшие в значительной степени из разорившихся крестьян.
Обращает на себя внимание, что в 1980-е гг. для роста исламского коммунализма сложился и благоприятный внешний фон.
41 Подробнее об экономическом развитии штата см.: Singh J. The Economy of Jammu and Kashmir. Jammu, 2004.
Политика исламизации в соседнем Пакистане при военном режиме Зия-уль-Хака и ожесточенная борьба моджахедов с советскими войсками в Афганистане добавляли уверенности коммуналистским силам штата. В этот период «Джамаат-и ислами» и связанные с ней организации активизировали международную деятельность. В 1980 г. эта партия провела в Кашмире международную конференцию мусульманских религиозных деятелей, участие в которой принял имам мечети Кааба. В том же году молодежная организация «Джамаат-и ислами» планировала созвать в штате Международную исламскую студенческую конференцию, которая была запрещена правительством Шейха Абдуллы.
Одновременно в Индии с 1980-х гг. наблюдалось укрепление позиций индусского коммунализма, что сказывалось и на политической жизни штата. В регионе Джамму с 1970-х гг. планомерно расширяли свою базу поддержки силы, связанные с индусским коммунализмом, в первую очередь партия Бхаратия джана сангх (БДС - «Индийский народный союз») и сменившая ее в 1980 г. Бхаратия джаната парти (БДП - «Индийская народная партия»). Показательно, что в 1980-е гг. обращение к общинным чувствам индусов становится характерной чертой политики местного отделения ИНК, что в целом соответствовало и линии партии на общеиндийской
42
арене в тот период42.
Важнейшим фактором, способствовавшим обострению межконфессиональной напряженности и дестабилизации обстановки в штате в целом, стали действия федерального правительства. В 1980-е гг. в последние годы нахождения у власти И. Ганди в условиях утраты монополии ИНК на власть в общеиндийском масштабе в ее стиле руководства проявились авторитарные черты, а центр стал грубо вмешиваться в дела руководимых оппозиционными партиями штатов, включая Джамму и Кашмир. ИНК в начале 1980-х гг. вступил в острое противостояние с кашмирскими этнонациональными силами, активно используя «административный ресурс» и нередко прибегая к сомнительным и не вполне чистоплотным методам, граничащим с выходом за правовые рамки43. Возросшее «стратегическое зна-
42 Koithara V. Op. cit. P. 61.
43 Так, в 1984 г. руководство ИНК сыграло ключевую роль в отстранении главного министра штата Фарука Абдуллы (сына Шейха Абдуллы и лидера НК), спровоцировав с помощью интриг и подкупа, как полагают многие исследователи и непосредственные участники тех событий, выход из партии 12 законодателей, впоследствии примкнувших к фракции ИНК. При этом назначенный перед этим губернатором штата Малхотра Джагмохан, по всей вероятности с благословения центральных властей, не разрешил провести голосование о вотуме доверия правительству Фарука Абдуллы, что позволило ИНК сформировать новое правительство, которое, однако, оказалось фактически недееспособным и в 1986 г. было отправлено в отставку. См., например, воспоминания Фарука Абдуллы (Abdullah Farooq. My Dismissal. New Delhi, 1985; Puri B. Op. cit. P. 34-38).
чение» штата в контексте внешних вызовов: военного кризиса в Афганистане и неблагоприятного для Индии развития ситуации в Пакистане, по мнению индийского руководства, оправдывало меры по установлению контроля над его политической жизнью. Центральное правительство в указанный период также предприняло ряд шагов по дальнейшей ликвидации оставшихся привилегий штата, что вызвало предсказуемый протест среди кашмирцев44. Действия федерального правительства способствовали подрыву позиций НК и усилению влияния комму нал истов как реальной альтернативы секуляристских партий.
Это, в частности, продемонстрировали выборы в законодательное собрание в 1987 г. В 1987 г. 14 исламских коммуналистских организаций Джамму и Кашмира создали Мусульманский объединенный фронт (МОФ), который выступил основным оппонентом НК и ИНК в борьбе за места в законодательной ассамблее. Лидеры МОФ, основную роль в котором играла «Джамаат-и ислами», во время агитационной кампании характеризовали предстоящие выборы в законодательную ассамблею как «противостояние ислама и секуляризма». По итогам народного волеизъявления МОФ получил около 32% голосов избирателей, что стало лучшим результатом ком-муналистских сил за всю историю выборов в Джамму и Кашмире. Выборы продемонстрировали существенное падение поддержки светских сил и повышение популярности исламской коммуналист-ской оппозиции. Одновременно распределение мест в ассамблее по итогам голосования, а также последовавшие после избирательной кампании аресты и меры властей по подавлению исламских ком-муналистов подтолкнули их к выходу за рамки легитимного политического пространства.
После выборов политическую систему охватил кризис, сопровождавшийся резким падением доверия кашмирского населения к институтам представительной демократии45. В ходе кризиса укрепились протестные настроения в кашмирском обществе и большое распространение получили альтернативные - радикальные подходы к вопросу о статусе Джамму и Кашмира, традиционно занимавшем ключевое место в партийно-политической борьбе. Воспользоваться политическим вакуумом в штате стремились как исламские комму-
44 Так, в 1986 г. на штат было распространено действие ст. 249 Конституции Индии, что привело к дальнейшему ограничению его привилегий в законодательной сфере.
45 Об этом, в частности, свидетельствует упавшая до рекордно низкого уровня явка избирателей в ходе выборов в Народную палату Парламента в Индии в 1989 г. (Statistical Report On General Elections, 1989 To The Eight Lok Sabha - Volume I (National And State Abstracts & Detailed Results), Election Commission Of India. New Delhi, 1989 // http://eci.nic.in/eci_main/StatisticalReports/LS_1989/Vol_I_LS_89.pdf).
налисты, до этого проявлявшие готовность действовать в конституционных рамках, так и радикальные светские кашмирские этнона-ционалисты, которые в 1970-х гг. оказались в штате в абсолютном меньшинстве, а теперь стремились восстановить свои позиции. В программе и тех и других широкое распространение получили сепаратистские лозунги отделения штата от Индии. Уже к 1989 г. значительный масштаб приобрело вооруженное сепаратистское движение в Джамму и Кашмире, которое сопровождалось вспышкой насилия и вынужденной приостановкой работы представительных институтов до 1996 г.46.
Длительный срыв демократического процесса оказал серьезное воздействие на развитие штата. Развитие сепаратистского движения в штате сопровождается всплеском исламского коммунализма. Лозунги религиозно-политической мобилизации последователей ислама и установления в штате «исламского порядка» заняли важное место в антииндийском движении. Одновременно коммунализм получил значительное распространение и среди конфессиональных меньшинств, при этом в большинстве случаев он принимает антимусульманскую форму.
Подводя итог представленному анализу, можно заключить, что в условиях экономической отсталости и сложного этноконфессио-нального состава населения политическое сознание жителей штата Джамму и Кашмир после получения Индией независимости формировалось под значительным воздействием традиционных факторов, а политический процесс определялся во многом узкогрупповыми интересами и соответствующими им стереотипами поведения. Расклад партийных сил, сложившийся в штате во второй половине XX в., в значительной степени отражал его этноконфессиональные особенности.
К 1980 гг. в штате сложилась напряженная ситуация, которая характеризовалась, с одной стороны, нарастанием конфликтности в отношениях кашмирских этнонациональных сил с федеральным центром, с другой - обострением противоречий на этноконфессио-нальной почве в самом Джамму и Кашмире. Возникновение политического кризиса и нестабильности в штате на рубеже 1980-1990-х гг. имело в значительной степени внутреннее происхождение и было связано с динамикой этноконфессиональных процессов и взаимоотношений Джамму и Кашмира с федеральной структурой на фоне
46 В 1988 г. в штате согласно статистике МВД Индии зафиксировано 390 «террористических проявлений насилия», в 1989 г. - 2154, в 1990 - 3905 indianembassy.org/policy/Kashmir/Terrorist_Violence/Total_violence_chart.html). Параллельно жизнь крупных городов Кашмирской долины была парализована массовыми антииндийскими демонстрациями.
ухудшавшейся социально-экономической обстановки. Важной предпосылкой политического кризиса в Джамму и Кашмире стал рост влияния исламских коммуналистских сил, которые традиционно демонстрировали гораздо более радикальный (чем находившиеся у власти светские партии) подход к вопросу статуса Джамму и Кашмира. Несмотря на очевидное повышение своей популярности в массах к концу 1980-х, коммуналистская оппозиция не смогла получить адекватного представительства в системе управления. Крайне негативную роль в развитии ситуации сыграло ужесточение политики центра в отношении штата в начале 1980-х гг. и чрезмерное использование «силовых» методов при ее реализации. Указанные процессы разбалансировали политическую систему штата, что со всей очевидностью показали выборы 1987 г., за которыми и последовал длительный период политической нестабильности. Кризисом власти и неспособностью основных политических сил - НК и ИНК контролировать общественное мнение и обстановку в штате воспользовались радикально настроенные силы, а также соседний Пакистан, оказавший сепаратистам моральную, дипломатическую, а, как считают некоторые исследователи, и значительную материальную поддержку47.
Этноконфессиональные противоречия являются сегодня важным фактором сохраняющейся конфликтности в штате, зачастую принимая экстремистские формы. Коммуналистская напряженность стала характерной чертой его политической жизни. Таким образом, можно ожидать, что этноконфессиональные факторы будут в ближайшей и среднесрочной перспективе играть определяющую роль в развитии политической обстановки в штате, способствуя сохранению неспокойной обстановки в Джамму и Кашмире и подрывая стабильность в Южно-Азиатском регионе в целом.
Список литературы
Баранов С.А. Сепаратизм в Индии. М., 2003.
Бхаратия джаната парти гхошна патра. Лок сабха чунав 2009 (на хинди). Звягельская И.Д. Специфика этнополитических конфликтов и подходы к их
урегулированию. М., 2008. Алаев Л.Б., Вигасин А.А., Сафронова А.Л. История Индии. М., 2010. Клюев Б.И. Религия и Конфликт в Индии. М., 2002.
Конфликты на Востоке: Этнические и конфессиональные / Под ред. А.Д. Воскресенского. М., 2008. Лунев С.И. Дипломатия в Южной Азии. М., 1993.
Политические системы и политические культуры Востока / Под ред. А.Д. Воскресенского. М., 2006.
47 Behera N.C. Op. cit. P. 269-270; Jihadis in Jammu and Kashmir... P. 25-27; Wirsing Robert. India, Pakistan and the Kashmir dispute...P. 115.
Празаускас А.А. Межэтнические конфликты в странах Востока. М., 1991. Празаускас А.А. Этнос, политика и государство в современной Индии. М., 1990.
Религия и конфликт / Под ред. А. Малашенко и С. Филатова. М., 2007. Шаумян Т.Л. Кто и почему воюет в Кашмире? М., 1999.
Шаумян Т.Л. Спор вокруг Кашмира: истоки конфликта // Индия: достижения
и проблемы. Материалы научной конференции. М., 2002. С. 61-76. Этнические процессы в странах Южной Азии. М.,1976. Этносы и конфессии на Востоке: конфликты и взаимодействие / Отв. ред.
А.Д. Воскресенский. М., 2005. Южная Азия: конфликты и компромиссы. М., 2004.
Abdullah Sheikh. Flames of the Chinar. An Autobiography, Translated from Urdu
by Khushwant Singh. New Delhi, 1993. Behera N.C. State, Identity and Violence: Jammu, Kashmir and Ladakh. New Delhi, 2000.
Bose S. Roots of Conflict, Paths to Peace. New Delhi, 2003. Chadda M. Ethnicity, Security and Separatism in India. N. Y., 1997. Communal Riots in Post-Independence India / Ed. by A.A. Engineer. 2nd Ed. Hyderabad, 1991.
Constitution of India (As modified up to the 1st December, 2007). New Delhi, 2008.
Constitution of Jammu and Kashmir, 1957. New Delhi, 1971. Ganguly Sumit. The Crisis in Kashmir: Portents of War, Hopes of Peace. Cambridge, 1997.
Instrument of Accession executed by Maharajah Hari Singh on October 26, 1947 //
Behera N.C. State, Identity and Violence. Appendix I.P. 305-308. Jagmohan Malhotra. My Frozen Turbulence in Jammu and Kashmir. New Delhi, 1993.
Jammu, Kashmir and Ladakh: Linguistic Predicament / Ed. P.N. Pushp, K. Warikoo. New Delhi, 1998.
Jha Prem Shankar. Kashmir, 1947: Rival Versions of History. New Delhi, 1996. Jihadis in Jammu and Kashmir: A Portrait Gallery/ By K. Santahanam, Sreedhar...
New Delhi, 2003. Kashmir Accord // Behera N.C. Op. cit. P. 324-325.
Koithara Verghese. Crafting Peace in Kashmir: Through a Realist Lens. New Delhi, 2004.
Lamb Alastair. Birth of a Tragedy: Kashmir, 1947. Karachi, 1994. Lamb Alastair. Kashmir: A Disputed Legacy 1846-1990. Karachi, 1993. Madan T.N. Family and Kinship: A Study of the Pandits of Rural Kashmir, 2nd ed. New Delhi, 1989.
Malik Iffat. Kashmir: Ethnic Conflict, International Dispute. Karachi, 2002. Memorandum Submitted by Shri Cheewang Rigzin, President, Buddhist Association, Ladakh to the Prime Minister of India // http://www. kashmir-information. com/ LegalDocs/124. html Munshi D.M. Agony in Kashmir. New Delhi, 1992.
Perspectives on Kashmir: The Roots of Conflict in South Asia / Ed. by G.C.T. Raju. Boulder, 1992.
Puri B. Kashmir: Towards Insurgency (Revised and Updated). New Delhi, 1995. Puri B. Kashmiriyat: The Vitality of Kashmiri Identity // Contemporary South Asia. 1995. Vol. 4(1). P. 55-63.
Schofield Victoria. Kashmir in Conflict: India, Pakistan and the Unending War. L., 2003.
Singh J. The Economy of Jammu and Kashmir. Jammu, 2004. Subrahmanyam K. Kashmir// Strategic Analysis. 1990. Vol. 23. N 11. P. 111-198. The Delhi Agreement //http://jammukashmir. nic. in/profile/cntit5. htm Treaty of Amritsar, 1846 // http://www. kashmir-information. com/LegalDocs/Trea-tyofAmritsar. html
Wirsing R. India, Pakistan and the Kashmir Dispute: On Regional Conflict and its
Resolution. N. Y., 1998. Wirsing R. Kashmir in the Shadow of War: Regional Rivalries in a Nuclear Age. N. Y., 2003.
Zutshi Ch. Languages of Belonging: Islam, Regional Identity and the Making of Kashmir. L., 2004.
Сведения об авторе: Матвеев Юрий Владимирович, аспирант кафедры истории Южной Азии ИСАА МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: yurimatv@ yandex.ru
