CC BY
639
98
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
2009. Вып. 1 ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
УДК 81 (091)(045)
Ю.А. Левицкий
ИСТОРИЧЕСКИЕ ОТКРЫТИЯ В ЛИНГВИСТИКЕ
Статья посвящена последним «открытиям» в истории лингвистики. Представлено краткое изложение концепций, о которых до сих пор не было никаких упоминаний в имеющихся учебниках по истории лингвистики. Рассматриваются взгляды испанского лингвиста Франсиско Санчеса (1550 - 1610), и английских ученых Исаака Ньютона (1643 - 1727) и Адама. Смита (1723 - 1790).
Ключевые слова: история лингвистики, универсальная грамматика, типология языков.
В учебном курсе «История лингвистических учений» рассматривается общая тенденция развития взглядов на язык, цели и задачи его теоретического осмысления, характер определения объекта и предмета лингвистических исследований, а также методов этих исследований [2]. Подавляющее большинство существующих учебников по данному курсу построено единообразно и традиционно, без особых вариаций и тем более попыток выявить какие-либо новые факты или новые имена исследователей [8]. Это касается и учебников, вышедших в свет после 2000 г., хотя конец ХХ в. знаменателен тем, что в истории лингвистики обнаружены новые имена. В настоящее время можно назвать по крайней мере трех «открытых» в указанный период исследователей. Речь пойдет о Франсиско Санчесе, Исааке Ньютоне и Адаме Смите. Первый был лингвистом, а два других - специалистами в других областях знания.
Как известно, во всех учебниках и пособиях по истории лингвистики в качестве первой универсальной грамматики называют грамматику Пор-Рояля [17]. Однако оказывается, что первой универсальной грамматикой была работа испанского лингвиста Франсиско Санчеса (1550 - 1610), которая была названа автором Минерва, или о первоосновах латинского языка (1587 г.).
Как заметил Ю.С. Степанов, наши лингвисты «не догадывались о том, что идеи рациональной, а следовательно, и универсальной грамматики возникли задолго до того, как появились первые сочинения под таким названием в кругу ученых Пор-Рояля в XVII в.» [6. С.3]. Объектом специальных исследований Санчес стал лишь в конце ХХ в. Справедливости ради следует отметить, что Р. О. Шор в Кратком очерке истории лингвистических учений «догадалась» упомянуть грамматику Санчеса. Правда, немного далее, говоря о первой универсальной грамматике, она называет все-таки грамматику Пор-Рояля.
Работа Санчеса, ее латинский текст был тщательно изучен и истолкован Л.А. Малявиной. В своей работе она пишет, что Минерва Санчеса - это «первая научная грамматика, в которой сделана попытка представить стройную теорию языка» [4. С.24]. Испанский ученый Менендес-и-Пелайо называет Санчеса «отцом универсальной грамматики и философии языка» [9. С.92].
Лансло, один из авторов Грамматики Пор-Рояль, писал, что он знал о высокой репутации, которой достиг Санчес благодаря своей работе. «Именно
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2009 Вып. 1
грамматика Санчеса явилась теоретической основой для создания Грамматики Пор-Рояль, о чем ясно заявил один из ее создателей, Лансло, в предисловии к своей более ранней работе Новый метод для легкого и быстрого постижения латинского языка. Лансло говорит: “Я не выдвигаю ничего такого, что бы я сам придумал. Не утверждаю ничего, что не подкреплено их (Санчеса и двух его последователей - Воссио и Сциопио. - Л.М.) авторитетом”» [4. С.94].
Однако и сама работа Санчеса появилась не на пустом месте. Современный испанский лингвист Мануэль Брева-Клармонте отмечает, что Санчес развил прежние методы лингвистического анализа и объединил их в рамках оригинальной и цельной концепции, указывая при этом источники идей Санчеса. Во-первых, это античная и средневековая традиция; во-вторых, европейское языкознание эпохи Возрождения (Линакр и Скалигер); в-третьих, арабско-еврейская традиция (напомним, что Испания в свое время входила в состав Халифата). Лингвистическую теорию Санчеса можно рассматривать как «синтез европейской традиции и идей, разработанных арабскими учеными» [9. С.93].
Основная цель Минервы - выявление логических основ, или «идеальных» форм, и внутренних правил латинского языка. Но, рассматривая «причины», или первоосновы латинского языка, Санчес пытается найти и первоосновы языка вообще, считая своей задачей объяснение принципов устройства универсального рационального языка.
Универсальный язык он рассматривает как естественный, то есть единый для всего человечества универсум, отражающий природу вещей и лежащий в основе любого языка. Поэтому в универсальном языке нет ничего неправильного. Все возникающие в реальном функционировании языка нарушения суть результаты либо искажения первоначального устройства языка либо непонимания внутреннего смысла языковых явлений. Бог дал человеку совершенный язык. Но этот совершенный язык не может быть реально выраженным - люди постоянно искажают его. Ни один конкретный язык не является совершенным. Наиболее приближены к идеалу латинский, древнегреческий и древнееврейский. Санчес избирает в качестве объекта своего исследования латинский язык, что было обусловлено ролью этого языка в ту эпоху. Каждое языковое явление рассматривается с позиции как универсального («идеального») языка, так и конкретного - латинского.
Идеальная структура, которая лежит в основе любого конкретного языка, представляет собой его «глубинную» (как сказали бы в наше время) структуру как его логическое основание и как первичную форму, которая может подвергаться последующим изменениям при переходе к конкретному языку, к «поверхностной» структуре. Санчес перечисляет основные способы, с помощью которых может осуществляться подобный переход. Они идентичны основным типам трансформаций, выделенным в современной трансформационной грамматике. Грамматика Санчеса чисто формальная - он почти полностью исключает семантику из области исследования.
Если подавляющее большинство прежних грамматистов центральной единицей языка считали слово, а предложение - сочетанием слов, то для Санчеса основной единицей является предложение, поскольку мыслительная деятельность человека происходит в форме суждений. Выражением суждения в
языке является предложение, поэтому естественно, что главное место в грамматике Санчеса занимает синтаксис. Части речи определяются через их участие в предложении. Таких частей речи три: имя, глагол и частицы. Главными и необходимыми являются имя и глагол, так как из одних имен или из одних глаголов предложения не получится. Глагол понимается как форма материи, представленной именем. Три части предложения соответствуют в языке шести частям речи: имя, глагол, причастие, предлог, наречие и союз. При этом союз объединяет не подобные падежи, а соединяет высказывания. Так, в Petrus et Paulus disputant et соединяет не Petrus et Paulus, Petrus disputât et Paulus disputât.
От анализа частей речи Санчес переходит к рассмотрению конструкций - сочетаний слов. Конструкции как имени, так и глагола делятся на два вида: согласование и управление.
Большое место в грамматике Санчеса занимает эллипсис. Он приводит основные правила эллипсиса, которые позднее почти буквально воспроизводятся в Грамматике Пор-Рояля. Санчес приводит литературные примеры, правильные с точки зрения классической латыни, которые он восстанавливает до полных и совершенных предложений универсальной грамматики, часто лишая их при этом изящества и даже делая их трудными для понимания, то есть совершает операции, обратные эллипсису. Целесообразность эллипсиса Санчес объясняет стремлением каждого языка к краткости. Иными словами, эллипсис обеспечивает пригодность языка для целей коммуникации.
Грамматика Санчеса быстро привлекла к себе внимание и вскоре стала известна в других странах. Известно 23 издания Минервы, первое из которых относится к 1562 г., а последнее - 1890 г. [4. С.35]. Однако уже в первой половине XVII в. она стала библиографической редкостью. Клод Лансло, один из авторов грамматики Пор-Рояля, высоко оценивавший труд Санчеса, отмечал, что он «стал редким и его трудно купить» [4. С.94]. При этом Минерва имела гораздо большее распространение за пределами Испании, чем на родине, так как каноном в университетском образовании служила грамматика А. де Небрихи - первая грамматика испанского языка.
Давая оценку труду Санчеса, Л.А. Малявина отмечает, что «через анализ предложения и частей речи в латинском и других языках испанский грамматист выявляет те грамматические категории, которые он считает универсальными, т.е. необходимо присущими как языку вообще, так и каждому конкретному языку». Р. Лакофф квалифицирует Минерву как прототранс-формационную по своей сути [4. С. 24].
Сравнивая грамматику Санчеса и грамматику Пор-Рояля, можно отметить следующее. Санчес, исследуя грамматику литературного языка, стремится представить его логическую основу, которая, по его мнению, является основой любого конкретного языка. Иначе говоря, метод анализа, используемый Санчесом, - дедуктивный. Авторы Грамматики Пор-Рояля используют метод индукции - анализируя разные конкретные языки, они пытаются выявить те общие закономерности, которые встречаются в этих языках, и считают, что найденные закономерности являются общими для всех языков. Основной недостаток индуктивного метода заключается в том, что индукция по возможности должна быть полной. В отношении Грамматики Пор-Рояля
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2009 Вып. 1
этого сказать нельзя: в ней используются прежде всего латинский язык, французский, реже греческий и древнегреческий; немецкий упоминается два или три раза, так же, как и испанский, и итальянский; один раз встречается валлонский пример. В этом смысле французский язык невольно оказывается в привилегированном положении. Ж. Мунэн упрекает авторов в том, что они не использовали такие языки, как польский, венгерский, турецкий, арабский и т.д., которые к тому времени уже были описаны [7. С.99]. Следовательно, собственно универсальной Грамматику Пор-Рояля назвать вряд ли можно. Это, скорее, характерологическое описание французского языка в сопоставлении, с одной стороны, с логической структурой, а с другой - с некоторыми языками. Иными словами, можно считать, что если грамматика Санчеса является первой универсальной грамматикой, то грамматика Пор-Рояля - это первая грамматика языковых универсалий.
Санчес, будучи лингвистом, проявлял к предмету своего исследования вполне естественный профессиональный интерес. Однако стали известными случаи, когда интерес к изучению языка обнаруживали ученые, для которых лингвистика не была их основной специальностью. Одним из таких нелин-гвистов был известный английский физик, создатель классической механики, Исаак Ньютон (1643 - 1727).
В XVII в. исследования в области языка вступили в новый этап: наметилось определенное размежевание между лингвистическими аспектами и чисто философскими. Первый представлен вышедшей в 1660 г. Грамматикой Пор-Рояля, а также целым рядом других подобных работ. Сторонники второго видят свою задачу в поисках идеального «философского» языка, с помощью которого можно было бы четко, ясно и однозначно излагать научные истины.
Истоки идеи философского языка восходят еще к Роджеру Бэкону (1215 - 1294), который высказывался о несовершенстве естественного языка, рождающего помехи в деле познания истины. Несколько позднее испанский логик Раймонд Луллий (1234 - 1315) предложил идею создания «чистого» универсального философского языка, основанного на базе латинского. При этом следует отметить, что Луллий впервые ввел символизацию, обозначая понятия буквами латинского алфавита.
В XVII в. идея философского языка возрождается в трудах целого ряда философов - Френсиса Бэкона (1561 - 1626), Томаса Гоббса (1588 - 1679), Рене Декарта (1596 - 1650). В целом можно сказать, что первоначально идея универсального философского языка имела скорее умозрительный характер: философы больше были заняты выявлением принципов построения такого языка, а не практическим его созданием. Ближе всех к осуществлению практических целей подошел Исаак Ньютон (1643 - 1727). Его проект языка от всех других выгодно отличается, по словам В.А. Успенского, своей «лин-гвистичностью»: в нем постоянно присутствует «точка зрения говорящего», а завершающий раздел перекликается с современными исследованиями по семиотике текста [5. С.123].
В предисловии к работе Л.В. Кнориной В.А. Успенский отмечает: «Интерес Ньютона к языковым проблемам вполне естествен. Во-первых, его не могли не занимать основанные на логике способы выражения в языке законов
природы (в частности тех, которые он намеревался открыть); таким образом, здесь речь идет о синтезе новых текстов. Во-вторых, через всю жизнь Ньютона проходят его занятия по анализу, толкованию уже имеющихся текстов -причем таких, где истина, по его мнению, зашифрована в символах: имеются в виду алхимические тексты и тексты Священного Писания. Ньютону принадлежат фундаментальные исследования в области филологического анализа текста Писания и его переводов» [5. С. 123].
При этом Ньютон имел обыкновение откладывать публикации результатов своих исследований на весьма значительный срок. Часть его рукописей сгорела во время пожара зимой 1691 - 92 г. Тем не менее, после смерти Ньютона остался обширный архив. Рукопись рассматриваемой здесь лингвистической работы была обнаружена лишь в 1957 г. На русский язык она переведена Л.В. Кнориной.
Вот как начинает Ньютон свою работу: «Диалекты отдельных языков так сильно различаются, что всеобщий Язык не может быть выведен из них столь верно, как из природы самих вещей, которая едина для всех народов и на основе которой весь Язык был создан вначале. Система бытия построена из отдельных субстанций (духов и тел), каждая из которых находится в том или ином положении, состоянии или кондиции. Использование языка в том и состоит, что один человек может обозначить для другого, в каком состоянии та или иная субстанция есть, была, будет, может быть, должна быть, желаема быть, побуждаема быть и т.д. Этого достаточно в качестве вступления к тому, что последует» [5. С.124]. А далее следует описание букв и их основных сочетаний. Затем предлагается составить для каждого языка по два алфавитных двуязычных словаря, например, англо-универсальный и универсально-английский.
В универсальном языке удобнее сделать так, чтобы вещи одного сорта начинались с одной и той же буквы, например, инструменты - с s, животные
- с t, страсти души - с b и т.д. [5. С. 126].
Путем префиксации можно выражать разные степени свойства вещи: «Пусть tor обозначает вещь, которая горячая, холодная или теплая. Тогда utor
- горячо, owtor - чрезвычайно горячо, wwtor - очень горячо, awtor - умеренно горячо, ewtor - очень мало горячо, iwtor - чрезвычайно мало горячо, etor -тепло, iytor - чрезвычайно мало холодно, eytor - очень мало холодно, aytor -умеренно холодно, wytor - очень холодно, oytor - чрезвычайно холодно, itor
- холодно, ator - не очень горячо, не очень холодно, wtor - умеренно горячо или умеренно холодно, otor - очень горячо или очень холодно» [5. С. 127].
С помощью суффиксов можно выразить разнообразные действия, формы и отношения. «Пусть tol означает художник, тогда tolv - наем художника и побуждение его к рисованию; tolf - холст, карандаши, краски и другие инструменты художника; tolr - его действие рисования; told - вещь, изображение которой он рисует; toldr - выявленная форма или абстрактная природа этой вещи; tolk - пустота: например, незакрашенного холста или бумаги; tolth - незавершенная картина; tolg - завершенная картина и то же - tolt; toltr - форма картины, например, цвет, распределенный тем или иным образом; tolb - побочные цели, например, удовлетворить воображение; tolp -главная цель, например, увековечить память изображаемого лица.» [5. С.128].
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2009 Вып. 1
Аналогичными способами можно выразить причины и аспекты действий и состояний, время пребывания в состоянии, разнообразные модальные оттенки и т.п. В заключение приводятся соображения о наиболее рациональном порядке слов в предложении.
Переводчик отмечает, что «по сравнению со своими современниками Ньютон в большей степени опирается на традиционную грамматику и развивает логико-философское осмысление основных понятий и принципов их языкового отражения. И в меньшей степени он ориентируется на какую-либо определенную установку своего времени. При этом его отбор универсальных грамматических категорий, чрезвычайно детальная разработка систем их значений, отбор отражаемых в грамматике элементов семантики (словаря и синтаксиса) и функциональной перспективы (в частности, установок говорящего), по-видимому, оригинальны. От других проектов работа Ньютона отличается и лаконичной, четкой подачей материала, способствующей представлению о грамматике как цельной системе» [5. С.147].
Другим нелингвистом, проявлявшим интерес к проблемам языка, был английский социолог и экономист Адам Смит (1723 - 1790). В 1759 г. он опубликовал трактат О первоначальном формировании языков и различии духовного склада исконных и смешанных языков. Судьба этой работы сходна с историей грамматики Ф. Санчеса: до последнего времени она была не известна широкому кругу лингвистов. «Открыл» ее С.Д. Кацнельсон, опубликовавший работу Концепция лингвистической типологии Адама Смита, фрагменты из которой мы приводим1 [3. С.703-712].
«Историю типологии как частной лингвистической дисциплины обычно возводят к морфологической классификации языков, впервые предложенной немецкими языковедами-романтиками в начале XIX в. На самом деле, однако, такая точка зрения, вопреки ее распространенности, плохо согласуется с исторической реальностью. Против нее уже свидетельствует тот факт, что первые опыты в области лингвистической типологии появились не в Германии XIX в., а за пределами Германии, именно в Англии, за полвека до возникновения романтической традиции на Европейском материке. Пионером лингвистической типологии в Англии был выдающийся социолог и экономист Адам Смит, тот самый, которым, согласно Пушкину, увлекался отец Евгения Онегина: “Бранил Гомера, Феокрита; зато читал Адама Смита... ”» [3. С.703].
«В Германии типология разрабатывалась целой плеядой таких языкове-дов-романтиков, как братья Ф. и А. Шлегель, В. Гумбольдт и Ф. Бопп... Воззрения Смита в целом соответствовали трезвой и ясной манере научного мышления, сложившейся в Англии того времени под воздействием английского опытного естествознания и материалистической философии (Ф. Бэкон, Т. Гоббс и Дж. Локк) [3].
«Задолго до А. Шлегеля переход от синтетического строя к аналитическому был впервые отмечен А. Смитом в его трактате о формировании язы-
1 Впервые статья Кацнельсона опубликована в Известиях АН СССР. 1982. № 2. С. 109-116.
ков. Будучи далек от спекулятивных идей и искусственных построений в духе немецкого романтизма, он рассматривал процессы развития языка в свойственной английскому классическому эмпиризму ясной и трезвой, свободной от мистики манере. В центре его интересов стояли не проблемы глоттогонической классификации языков, не гипотетические “классы - стадии”, а попытки причинного обоснования процессов развития языковых форм и их функционального содержания. История языка была для него не только процессом морфологических преобразований, но также и, можно сказать, прежде всего процессом формирования грамматических категорий.
Исходным пунктом развития в набросанной им картине развития языкового содержания являются не имена, поочередно присваивавшиеся окружающим предметам некими мифическими ”номотетами”, первобытными на-рекателями имен. Смит едва ли не был первым, кто отбросил примитивный, номенклатурный взгляд на язык, согласно которому язык - это прежде всего система, ставящая в соответствие каждому внешнему предмету определенное, закрепленное за ним имя. Эту точку зрения, которую Соссюр назвал “упрощенной”, дающей основание предположить, что “связь, соединяющая имя с вещью, есть нечто совершенно простое”, Смит заменил более глубоким и генетически более основательным положением, согласно которому развитие языка и речевого мышления восходит к “событийным словам”.
Развитие языка начинается, по Смиту, не с абстрактных корней, заключающих в себе таинственную потенцию к взаимному сращению, и не с имен в духе мифологических представлений о первых установителях имен, а со слов, выражающих целостные события. Смит был едва ли не первым, кто высказал идею о “глобальном значении первоначальных слов, каждое из которых само по себе выражало целостное событие, - идею, к которой психология пришла только в последнее время2. Лишь тогда, когда таких слов накопилось немало и явственно обозначилась угроза беспредельного роста словаря, был найден выход в виде расщепления событийных слов на их абстрактные, или, как выражается Смит, “метафизические” составные элементы. Образуются слова, которые сами по себе выражают уже не целостные события, а их отдельные стороны. Возникают слова, категориально специализированные в той или иной “научной функции”, - существительные, прилагательные, местоимения, глаголы. В результате сращения таких слов с местоимениями, предлогами и другими вспомогательными элементами постепенно формируется система склонения и спряжения. Разделение функций между отдельными типами слов приводит к образованию разветвленной системы склонения и спряжения. Такое разделение функций между классами слов делает систему языка, по Смиту, более гибкой и когерентной.
Система этого рода хорошо представлена в древних языках, таких как латинский и древнегреческий. И она хорошо сохранилась бы до нашего времени, если бы не позднейшие процессы смешения народов и их языков» [3. С.705].
2 Не следует забывать о Г. Пауле, который высказывал подобные мысли далеко не в «последнее время»
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2009 Вып. 1
«Именно они способствовали отмиранию сложных синтетических форм и замене их более простой и прозрачной аналитической морфологией. Вытеснение архаической тяжеловесной флексии более гибким и свободным от излишеств аналитическим строем объяснялось английским ученым смешением народов в определенное историческое время. Смешение латинского языка с ломбардским привело в свое время, по Смиту, к образованию итальянского языка, из смешения латинского с франкским получился французский язык, из слияния французского с саксонским - английский и т. д.
Громоздкие флективные формы воспринимались при смешении как помеха общению. Предвосхищая идеи О. Есперсена на этот счет, Смит писал: “Пока на данном языке говорят те, кто усвоил его с детства, сложность его форм не может быть помехой. Подавляющее большинство людей усваивает язык в детстве столь постепенно и незаметно, что сложность форм не вызывает больших затруднений... Но когда в результате миграции или завоевания два народа сливались воедино, дело принимало совершенно иной оборот. Каждая нация должна была. осваивать язык другой нации. В большинстве случаев они теперь осваивают его не исподволь в процессе специального обучения, а в живом общении, подавленные сложностью склонения и спряжения. По этой причине они будут стараться компенсировать свое незнание любым упрощением, допускаемым строем нового для них языка. Так, падежи будут теперь замещаться сочетанием имени с предлогом, а личные формы глагола - сочетанием глагола с личным местоимением”» [3. С.706].
«Синтетические конструкции в результате смешения заменялись описательными, которые, в свою очередь, упрощались и уступали место аналитическим формам. Так, смешение латинского с ломбардским привело к замене латинской синтетической формы “amaveram” - я любил» аналитической формой ego habebam amatum или ego habui amatum, что позднее в итальянском превратилось в lo aveva amato или lo ebbi amato. Сходным образом старые падежные формы уступили место описательным сочетаниям предлогов с существительными (так называемому «предложному склонению»). Но такие замены не следует, по мнению Смита, односторонне оценивать как проявления прогресса в языке. Упрощение синтетических форм делает во многих случаях языки более громоздкими и многословными» [3. С.707].
«Смит намного опередил свой век. Если А.В. Шлегель и А. Шлейхер искали причины деградации флективного строя в абстрактной структуре самого времени, то Смит находил эти причины в структуре литературного языка и его взаимоотношениях с диалектами, а также во взаимоотношениях языковых форм с категориями выражаемого ими мышления. Для Смита развитие грамматического строя было следствием ряда факторов историкомыслительного и лингвогеографического характера, тогда как романтическая традиция в Германии видела в этом развитии следствие глоттогонических процессов, по инерции продолжающих действовать, пока не будут исчерпаны импульсы, идущие от первобытности» [3. С.710,711].
«Концепции Смита и Боппа... не могут рассматриваться, пожалуй, как специальные исследования по проблеме морфологической классификации
языков. Как у Смита, так и у Боппа в центре внимания стоит не типология, а проблемы исторического формирования языка» [3. С.711].
«Классификация, предложенная Смитом, была своего рода попыткой историко-объяснительного подхода к проблеме языкового развития. Отметив, что в истории английского и французского языков наблюдается последовательная смена синтетического строя аналитическим, Смит не ограничился простой констатацией фактов, а в качестве возможных причин такого развития назвал смену конкретного мышления древнейшей эпохи мышлением более абстрактным и “метафизическим“» [3. С.712].
Итак, работа над историей лингвистики продолжается. В процессе ряда исследований время от времени обнаруживаются «несгоревшие» рукописи, выявляются новые факты, открываются новые имена. Поиски продолжаются.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Арно А., Лансло К. Грамматика Пор-Рояля. Л., 1991.
2. Левицкий Ю.А., Боронникова Н.В. История лингвистических учений. М., 2005.
3. Кацнельсон С. Д. Концепция лингвистической типологии Адама Смита // С. Д. Кацнельсон. Категории языка и мышления. Из научного наследия. М., 2001.
4. Малявина Л.А. У истоков языкознания Нового времени (Универсальная грамматика Ф. Санчеса). М., 1985.
5. Ньютон И. Об универсальном языке / пер., прим. и послесл. Л.В. Кнориной; пре-дисл. В. А. Успенского // Семиотика и информатика: Сб. науч. ст. М., 1986. Вып. 28.
6. Степанов Ю.С. Предисловие // Малявина Л.А. У истоков языкознания Нового времени (Универсальная грамматика Ф. Санчеса). М., 1985.
7. Торсуева И.Г. Ж. Мунэн. История лингвистики от истоков до ХХ в. // Методологические проблемы истории языкознания: реферативный сб. М., 1974. Вып. 2.
8. Шор Р. Краткий очерк истории лингвистических учений с эпохи Возрождения до конца XIX в. // Томсен В. История языковедения до конца XIX века. М., 1938. Послесловие.
9. Breva-Clarmonte M. Sanctius” theory of language: A contribution to the history of renaissance linguistics. Amsterdam; Philadelphia; Benjamins, 1983. Vol. 8.
Поступила в редакцию 02.11.08
Yu.A. Levitsky, doctor of philology, professor Historic Discoveries in Linguistics
The paper deals with some recent “discoveries” in the history of linguistics. It summarizes some theoretical views that have not been mentioned in the current textbooks on the history of linguistics. The ideas of the Spanish linguist Francisco Sanchez (1550 - 1610) and the British scientists Isaac Newton (1643 - 1727) and Adam Smith (1723 - 1790) are briefly reviewed.
Левицкий Юрий Анатольевич, доктор филологических наук, профессор
Пермский государственный педагогический университет
614000, Россия, г. Пермь,
ул. Пушкина, д. 42
E-mail: levit@psu.ru
