CC BY
197
появление чувства тревоги и дискомфорта в незнакомой обстановке, но сознательно избранная стратегия поведения помогает в преодолении сложностей, носящих, в первую очередь, внешний по отношению к внутреннему миру личности, социально обусловленный характер.
Итак, еще раз, но уже кратко сопоставим модели межэтнического взаимодействия, предложенные К. Доддом, с разрабатываемыми нами адаптационными стратегиями личности в стрес-согенных условиях жизнедеятельности:
1) Flight - «реактивная стратегия»;
2) Fight - стратегия «приспосабливание среды»;
3) Filter - стратегия «диалога»;
4) Flex - стратегия «приспосабливание себя».
Такая схема сопоставления может быть полезной при определении будущими практическими психологами наиболее адекватных и эффективных путей и методов личностного и группового сопровождения процесса социально-психологической адаптации молодых супругов друг к другу. В связи с этим необходимо активней внедрять в учебно-образовательные программы профессиональной подготовки студентов по работе с семьей лекционно-практические и тренинговые занятия по отработке соответствующих продуктивных консультационных компетенций у будущих бакалавров и магистров, обучающихся по направлениям «Психология» и «Психолого-педагогическое образование».
Примечания
1. Эйдемиллер Э. Г, Юстицкий В. В. Психология и психотерапия семьи. СПб.: Питер, 2000.
2. Андреева Т. В., Кононова А. В. Распределение ролей в молодой семье // Ананьевские чтения - 2002. Психология и политика. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2002.
3. Андреева Т. В. Психология семьи. СПб.: Речь, 2007.
4. Крайг Г. Психология развития. СПб.: Питер, 2002; Сысенко В. А. Супружеские конфликты. М., 1989.
5. Николаев M. Н. Вечная ценность семьи. М.: Антиква, 2006.
6. Милославова И. А. Социальная адаптация: анализ понятия // Понятия, принципы, категории. Л., 1975. С. 139-146.
7. Сарджвеладзе Н. И. Личность и ее взаимодействие с социальной средой. Тбилиси, 1989.
8. Баранов А. А. Стресс-толерантность педагога: теория и практика. М.: АСТ, 2002; Баранов А. А. Феноменология адаптации личности // Вестник Удмуртского университета. Ижевск, 2003. С. 27-41.
9. Dood Carely H. Dynamics of Intercultural Communication. JAL Press, 1996.
УДК 159.946
Ë. À. Мосунова
ИСТОРИЧЕСКИЕ И ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ПСИХОЛОГИИ ЧТЕНИЯ
Анализируется понятие библиопсихологии (психологии чтения). Рассматриваются в первом приближении история и теоретические предпосылки возникновения психологии чтения. Обращается внимание на современное состояние проблемы отношений человека, книги и общества.
Examines the concept of bibliopsychology (psychology of reading). In first approximation, history and theoretical background of psychology of reading. Draws attention to the current state relations issuesof human, books and society.
Ключевые слова: библиопсихология, история возникновения библиопсихологии, научные основы развития библиопсихологии.
Keywords: bibliopsychology, the history of bibliopsychology, the scientific basis for the development of bibliopsychology.
Приступая к рассмотрению истоков и теоретических основ относительно молодой области науки, важно определить само понятие библиопсихологии (психологии чтения).
Представления о психологии чтения связаны с получившим широкое распространение термином «библиопсихология». Он служит для обозначения специализированного раздела науки, который ещё не имеет подлинных традиций и находится в стадии становления. Поэтому значение этого термина пока недостаточно определённое. В самом общем плане библиопсихология - это особая область психологической науки, включающая проблемы взаимодействия человека с книгой. Слово происходит от греч. biblio - книга, а вопрос о том, что и как изучает библиопсихология, до сих пор остается дискуссионным и составляет содержание ряда солидных трудов.
Вместе с тем в трёх моментах позиции большинства учёных сходятся. Они едины в том, что психология в сфере книги изучает: 1) процесс литературного творчества, 2) процесс чтения, 3) процесс книжного влияния. Следовательно, в библиопсихологии выделяются три аспекта: психология литературного творчества, психология чтения и психология воздействия книги на читателя. Поскольку основу взаимодействия человека с книгой составляет процесс чтения, в узком плане библиопсихологию можно трактовать именно как психологию чтения. Тем самым понятия библиопсихологии и психологии чтения выступают как синонимичные, значение первого из
© Мосунова Л. А., 2013
которых широкое, а второго - более узкое. С другой стороны, их можно рассматривать и как целое и его часть, хотя такое разделение условно и может проводиться лишь в интересах научного анализа. Трудно изучать воздействие книги на читателя отдельно от личности её творца или от личности самого читателя.
Отметим, что наиболее широко библиопсихо-логию трактуют в книговедении, где она понимается как психология книжного дела в целом, в процессе его эволюции и диссолюции, то есть развития и упадка. Книговеды полагают, что отнести библиопсихологию только к психологии читателя и автора - это значит сузить её значение, приравняв всю эту науку к одной из её глав и принимая часть за целое. Безусловно, авторство и чтение неотделимы от книжного дела и находятся в функциональной зависимости как от него, так и между собой. Вне социального механизма, называемого книжным делом, ни автор, ни читатель существовать не могут. С другой стороны, стоит лишь в ходе истории измениться читательским вкусам и запросам, интересам и потребностям, нравам, обычаям и привычкам, -неизбежно приспосабливается к этим переменам и авторство, и весь механизм книжного дела.
Поэтому в книговедении принято изучать психологию читателя и автора в связи с психологией книжного делав целом - будь это издательство или книготорговля, или библиотечное дело, или другие его отрасли. Здесь принципиально не приравнивают библиопсихологию к изучению читательских интересов - это значило бы сузить её понимание. Тем более не видят в ней один из отделов библиографии. В таком понимании биб-лиопсихологии техника набора и печатания книг есть психология набора и наборщика, печатника и типографщика, издателя и издательства, покупателя и продавца, книжного спроса и предложения, циркуляции книг в пространстве и во времени. Все без исключения отрасли книжного дела библиопсихология изучает с психологической стороны, выделяя в них психологический, точнее сказать, социально-психологический коррелят. Для библиопсихологии экономический и всякий другой интерес к книге и книжному делу означает психологию этих интересов. Изучая роль экономического фактора в книжном деле, биб-лиопсихология выясняет его влияние на психику работников. Таким образом, наука о книжном деле фактически соединяется с психологией книжного дела и всех его отраслей в их взаимном влиянии и функциональной зависимости.
Обобщим вышесказанное. Родовым признаком библиопсихологии является тот, что она представляет собой одну из отраслей именно психологии, один из определённых отделов её, который существует и имеет право на самостоятель-
ное существование, рядом с другими такими же отделами, каковы, например, педагогическая психология, объектом которой является психология ребёнка и его развития, или психология труда, изучающая психологию работника и работодателя, и т. д. Видовым признаком библиопсихоло-гии является её особый объект, в определении которого как раз и существуют разногласия, а именно, в какой психологический контекст вписать книгу. Есть ли это собственно психология книжного дела, психология автора книги и её читателя, психология процессов литературного творчества, восприятия книги и её влияния на читателя или совокупность всех этих существенных признаков? Если мы определим видовой признак, то определим и содержание этого достаточно нового термина. Тем не менее в качестве рабочего можно использовать понятие библио-психологии традиционно - как психологию чтения, то есть психологию восприятия, понимания и воздействия книги на читателя.
Обратимся теперь к историческим предпосылкам возникновения психологии книги. Возникновение библиопсихологии не случайно. Один из важных моментов в развитии культуры - распространение культурных образцов. Культурная цивилизация теснейшим образом связана с распространением грамотности, книжности, чтения. Примерно за 700 лет до н. э. в Греции был изобретен алфавит, положивший начало качественно новой (в отличие от длившейся более трёх тысячелетий устной традиции) коммуникации. Известно, какое значение для европейской культуры имело появление книг, изобретение книгопечатания (XV в.). Книги стали выражением и средством распространения культуры. Печатные тексты легли в основу сохранения опыта и духовного обогащения. Без них нельзя представить себе ни науки Нового времени, ни искусства с его словесной составляющей. По мере распространения грамотности книги, а затем и библиотеки стали неотъемлемой частью цивилизации.
Технический прогресс, появление новых каналов распространения информации играют в этом процессе огромную роль. Развитие языка и письменности позволило распространять культуру на значительные расстояния.
Ещё задолго до книгопечатания, с момента, когда культура стала опираться на письменность, возникла потребность в изучении текстов. В этом нуждалась церковная литература, имеющая дело с библейскими текстами, а начиная с эпохи Возрождения - классическая филология, обращающаяся к текстам античности. Тем самым проблемы, связанные с внедрением книг в жизнь людей, начали обсуждаться в научной литературе гораздо раньше, чем они стали предметом особой научной дисциплины, библиопсихологии.
Приблизительно в III в. н. э. появилась особая область знания - герменевтика, искусство и теория истолкования текстов. Учение о толковании текстов получило наименование, восходящее к Гермесу, другу пастухов и бродячих торговцев, покровителю плодородия, богу удачи. Первоначально Гермес выступал как бог, указующий путь, покровитель стад, дорог. Его именем названы дорожные указатели - гермы. «Понять» означало найти правильное направление, пройти по пути, ведущему к цели. Возникнув как учение о толковании скрытых смыслов Священного писания, герменевтика стала постепенно учением о понимании скрытых смыслов в более широком контексте. Герменевтика в широком смысле - это искусство понимания и толкования проявлений духовной деятельности человека, прежде всего текстов [1].
Предпосылкой психологии чтения в Новое время стало литературоведение, которое изучало литературно-художественные книги, во многом опираясь на опыт герменевтики. В исследованиях накапливались данные о закономерностях восприятия печатных знаков и текстов в целом. Все большее внимание к себе привлекали процессы литературного творчества и личности творцов. В ходе развития культуры возникали иные, чем прежде, аспекты изучения литературных произведений и их авторов, зарождались принципиально новые подходы к анализу текстов.
Предтечей исследований в области психологии чтения является выдающийся немецкий философ и лингвист Вильгельм фон Гумбольдт (1767-1835). Ему принадлежит идея речевой деятельности и понимание языка как связующего звена между социумом и человеком. Он приписывал языку важнейшую роль в «мировидении», то есть в структурировании субъектом поступающей из внешней среды информации. Гумбольдт подчеркивал значение языка произведений литературы. Язык - не просто готовый инструмент, он является средством самовыражения и постижения жизни. Отсюда - необходимость полнее вникать в язык текстов [2].
Другим предшественником психологии чтения можно считать также крупного немецкого ученого, историка культуры, философа и литературоведа, оказавшего огромное влияние на современные гуманитарные науки, Вильгельма Диль-тея (1833-1911). Он разработал принципы «понимающей психологии», относящиеся и к пониманию книжных текстов, выдвинув свой знаменитый тезис: «Природу мы объясняем, духовную жизнь мы понимаем». Дильтей противопоставляет понимание как интуитивное постижение реальности объяснению как дискурсивно-логи-ческой процедуре. Акт понимания является для него прежде всего интуитивным схватыванием
(«во всяком понимании есть нечто иррациональное»). Но процесс понимания не сводится к простой эмпатии («вчувствованию»), а предполагает сложную реконструкцию, вторичное конструирование того духовного мира, в котором жил автор. Герменевтический круг, или круг понимания, обусловлен, по Дильтею, тем, что целостная взаимосвязь процесса жизни может быть понята только исходя из отдельных частей этой взаимосвязи, а каждая из этих частей, в свою очередь, нуждается для своего понимания в учёте всей целостности [3].
Изучение чтения в России началось, что весьма любопытно, гораздо раньше, чем в странах Европы и в Америке. Характеристики чтения различных слоев и групп российского общества середины XIX в. представлены в широко известных работах Н. А. Рубакина, Х. Д. Алчевской и др.
Заметный вклад в становление психологии чтения внесла Христина Даниловна Алчевская (Журавлева) (1843-1920) - педагог-просветитель, общественный деятель, основоположник методики обучения грамоте взрослых. Ей принадлежит мысль о том, что каждый порядочный человек непременно должен интересоваться таким животрепещущим вопросом, как чтение простых людей. По почину Алчевской и при её деятельном сотрудничестве был издан критический указатель книг для народного и детского чтения «Что читать народу?», включающий рецензии на народные книги и отзывы о них самих читателей из народа. Указатель выдержал 17 (!) изданий. В 1862 г. Алчевская впервые организовала частную воскресную бесплатную школу для женщин. В 1879 г. она открыла первую народную школу в Алексеевке, а в Харькове - первую общественную библиотеку (ныне Государственная научная библиотека им. В. Г. Короленко). В 1889 г. в Париже её избрали вице-президентом Международной Лиги Просвещения. Опыт приобщения к чтению людей малообразованных с учётом уровня их развития, их интересов и потребностей заслуживает внимания и изучения.
Важной вехой в становлении специальной отрасли науки о взаимодействии человека с книгой явились труды замечательного отечественного книговеда, библиографа и культуролога Николая Александровича Рубакина (1862-1946). Именно Рубакин ввел термин «библиопсихология» и в 20-х гг. прошлого века выступил с ее развернутой программой. Суть программы - системное изучение триады «читатель - книга (текст) - автор». Рубакин отмечал, что обычно каждая из частей триады рассматривается отдельно, тогда как важно их взаимодействие и единство. При этом он исходил из того, что главное - это роль читателя. Учёный считал неправомерным положение, когда изучается сначала текст, потом автор (или
сначала автор, потом текст), а читатель - где-то на втором плане. По Рубакину, каждый читатель по-своему, избирательно усваивает и осмысливает тексты, привнося в них что-то своё. Поэтому первостепенное значение имеет изучение читателей, ведь от умственных и нравственных качеств тех, кто читает, зависят смысл и значимость воспринимаемых ими текстов. Он указывал, что читательское восприятие имеет свои индивидуально-природные предпосылки, и подчеркивал, что взаимосвязь читателя и книг нужно рассматривать в культурно-историческом контексте. Руба-кин полагал, что библиопсихология, возникающая на пересечении разных наук, должна соединять в себе проблематику и методы как естествознания, так и гуманитарного знания [4].
В более поздний период - с начала XX в. вплоть до наших дней - были предприняты десятки, если не сотни исследований различного уровня, в которых анализировались различные стороны чтения (интенсивность, мотивация, предпочтительность, проблематика и т. п.) разных читательских групп и контингентов и изучались аспекты взаимовлияния чтения и социума.
Существенное значение для конкретного изучения механизмов восприятия текстов имело дальнейшее развитие в XX в. семиотики - науки о знаках и знаковых системах. Те или иные системы знаков, естественные или созданные искусственно, понимаются в семиотике как своеобразные «языки» с некоторыми общими для них правилами. По мере развития семиотики в ней на первый план выдвигалось исследование целостного сообщения - текста. Семиотический подход к изучению текстов предполагает три уровня: 1) выделение и систематизацию сочетаний знаков; 2) интерпретацию значения определенных структур знаков; 3) выяснение взаимосвязи между значением знаковых систем и теми, кто их воспринимает. Такой подход вслед за лингвистикой проник и в литературоведение. Новые аспекты исследований и получаемые при этом результаты обогащали и библиопсихологию.
Важнейший вклад в изучение психологии восприятия текстов внесли новаторские труды философа, литературоведа и теоретика искусства Михаила Михайловича Бахтина (1895-1975). В основе его концепции лежала идея диалога, понимаемого им не только как норма общения отдельных личностей, но и как норма самосознания и как способ взаимодействия личности с объектами культуры и искусства. Им показано, что в диалоге слово (мысль, знание) обретает множество новых смыслов. В таком многоголосии (полифонии) обнаруживаются их равные права на существование. При этом постижение личностью собственного «Я» происходит именно в общении с «другими». Соответственно и
читательское восприятие, по существу, означает своего рода мысленный диалог с текстом и его автором. Эти идеи получили широкое признание. Они во многом содействуют пониманию тех специфических проблем, которые сегодня относят к ведению библиопсихологии [5].
В завершение статьи коснёмся проблемы отношений человека, книги и общества. Обсуждаемая нами область науки - человек и книги. Книга - явление, возможное только в обществе, то есть явление социальное. Автор создаёт своё произведение в расчёте на то, что его кто-то будет читать. Для этого люди должны понимать друг друга, то есть иметь общий язык и более-менее общую систему образов, символику. Всё это вырабатывается в процессе взаимодействия людей и социальных институтов только в обществе.
Но эта сторона жизни так быстро изменяется, что можно подумать, не обращаемся ли мы к феноменам, которые уже уходят в прошлое. Ведь за время, прошедшее после массового распространения книгопечатания, и особенно за последние десятилетия, коренным образом изменилась техническая сторона изготовления и предъявления текстов. В наш век компьютерных таблоидов появилась реальная альтернатива бумажным страницам книг. Но даже если согласиться, что книги в нынешнем виде начинают отмирать, что далеко не бесспорно, то такая реальность, как взаимодействие человека с текстами, скорей всего, будет иметь место и впредь.
Связанные с этим психологические проблемы - залог интереса к психологии чтения и её дальнейшего развития. Сегодня эта сфера научного поиска - на стыке психологии со смежными науками: философией, литературоведением, языкознанием, психолингвистикой, социологией, книговедением и др. Она базируется на достижениях таких областей научного знания, как теория массовых коммуникаций, теория текста, текстология. Библиопсихология находится на подъёме и представлена многими теоретическими и эмпирическими разработками; яркий пример таковых указан в примечании [6]. Автором статьи разработано учебное пособие «Психология чтения художественной литературы» [7], где представлены материалы по психологическим проблемам библиопсихологии, а также по вопросам важнейшего практического применения этой многосторонней научной дисциплины.
Примечания
1. Брудный А. А. Психологическая герменевтика. М.: Лабиринт, 1998; Гадамер Х.-Г. Истина и метод: основы философской герменевтики. М.: Прогресс, 1988.
2. Гумбольдт В. О различии организмов человеческих языков и о влиянии этого развития на умственное развитие человеческого рода. СПб., 1859; Гум-
больдт В. Избранные труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1984; Гумбольдт В. Язык и философия культуры. М.: Прогресс, 1985.
3. Дильтей В. Категории жизни // Вопросы философии. 1995. № 10. С. 129-143; Дильтей В. Основная мысль моей философии // Вопросы философии. 2001. № 9. С. 122-123; Дильтей В. Предпосылки или условия сознания либо научного познания // Вопросы философии. 2001. № 9. С. 124-125.
4. Рубакин Н. А. Что такое библиологическая психология? Л., 1924; Рубакин Н. А. Избранное: в 2 т. М., 1975; Рубакин Н. А. Психология читателя и книги: краткое введение в библиологическую психологию. М.: Всесоюз. кн. палата, 1977.
5. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики: исследования разных лет. М.: Худож. лит., 1975; Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979.
6. Библиопсихология и библиотерапия / ред. Н. С. Лейтес, Н. Л. Карпова, О. Л. Кабачек. М.: Шк. б-ка, 2005.
7. Мосунова Л. А. Психология чтения художественной литературы: учеб. пособие. М: Изд-во МГУП им. Ивана Фёдорова, 2012.
УДК 159.944.4:37.015.3
Е. П. Ибутина, Е. С. Шуракоба
АКАДЕМИЧЕСКАЯ ПРОКРАСТИНАЦИЯ КАК ПРОЯВЛЕНИЕ ЗАЩИТНО-СОВЛАДАЮЩЕГО ПОВЕДЕНИЯ У СТУДЕНТОВ
Статья посвящена истории исследования феномена прокрастинации (откладывания намеченных действий на «потом»), статусу понятия «прокрасти-нация» в рамках защитно-совладающего поведения, проблеме академической прокрастинации в контексте учебной деятельности студентов. В статье представлены результаты эмпирического исследования особенностей защитно-совладающего поведения у студенов-прокрастинаторов.
The article is dedicated to ther history of resaerch on the phenomenon of procrastination (postponing actions until later); to the status of the concept of procrastination in the context of defensive coping psychology; to the problem of academic procrastination in the context of students' educational activities. The results of empiric research of the peculiarities of students-procrastinators' defensive coping are presented in the article.
Ключевые слова: прокрастинация, академическая прокрастинация, защитные механизмы личности, копинг-стратегии, студенческая успеваемость.
Keywords: procrastination, academic procrastination, defence mechnism of personality, coping strategies, academic progress.
Жизнь современного человека наполнена разнообразными делами и заданиями, выполнение которых предполагает соблюдение строгих сро-
© Ивутина Е. П., Шуракова Е. С., 2013
ков сдачи и четкого ограничения времени на их реализацию. Предполагается, что человек, осознавая наличие временных рамок, может спланировать свое время, ресурсы и силы, но в ситуации постоянной многозадачности и напряжения нередко случается так, что возникает необходимость или желание отложить выполнение некоторых дел на потом. При этом человек может выполнять малые и незначительные дела, которым придает большую значимость, чем действительно важному. В свою очередь, это нередко приводит к тому, что выполнение дел постоянно откладывается, и, в итоге, человек выполняет их в последний момент, зачастую обещая себе, что в следующий раз такого не повторится. Явление откладывания дел на потом обозначается термином «прокрастинация».
В психологии под прокрастинацией подразумевают сознательное откладывание выполнения намеченных действий, несмотря на то что это повлечет за собой определенные проблемы [1]. По данным авторов, эта проблема существовала всегда, но стала активно обсуждаться, когда ее актуальность возросла до небывалых размеров. По результатам исследования канадского психолога Пирса Стила, с 1978 по 2010 г. процент людей, страдающих прокрастинацией, увеличился с 15 до 60%. Безусловно, именно благодаря интенсификации развития общества и ускорению ритма жизни в целом проблема прокрастинации в наши дни приобрела особое значение.
В связи с этим в настоящее время в отечественной и зарубежной психологической науке отмечается существенный рост количества исследований, посвященных прокрастинации. Основная цель исследований - поиск причин, коррелятов, способов совладания с таким поведением. На сегодняшний день есть данные о связи про-крастинации с тревожностью, перфекционизмом, мотивацией, копинг-стратегиями, защитными механизмами, успешностью обучения [2].
Несмотря на научную и прикладную значимость рассматриваемого вопроса, история научно-психологического исследования прокрастина-ции насчитывает всего несколько десятков лет.
Первые научные работы появились в США в 70-е гг. XX в. Среди зарубежных исследователей, занимающихся данной проблематикой, можно назвать имена А. Ellis, W. J. Knaus, J. B. Burka, L. M. Yuen, J. Harriott, J. R. Ferrari, M. H. Specter, B. Tuckman, P. Steel и др.
Отечественные исследования феномена про-крастинации начались сравнительно недавно (с середины 90-х гг. XX в.), и они не так многочисленны, как зарубежом. Тема прокрастинации рассматривается в работах Е. Л. Михайловой (2007), Н. Н. Карловской (2008), Я. И. Варваричевой (2008, 2010), Н. Г. Гаранян (2009), Т. Ю. Юдее-
