CC BY
39
Анализ сущности политической карьеры не может сводиться лишь к осмыслению институтов современной политической культуры, поскольку существует целый пласт явлений общественной жизни, которые не входят в сферу политического изначально, однако в процессе развития приобретают отчетливо выраженный статус и смысл явлений политики, становясь составляющими карьеры конкретного субъекта. Более того, именно культурное содержание последней и лежит в основе такого рода трансформаций.
Широкое толкование предмета исследования требует выявления в потестарной культуре общества составляющих карьеры, образованных социальными механизмами, благодаря которым продвижение индивида (или иного ассоциированного субъекта) трансформируется в политическую карьеру. В качестве пояснения можно добавить, что термином «потестарный» в соответствии со сложившейся практикой обозначаются до- или прото- государственные отношения власти и социального доминирования, которые, эволюционируя, в процессе политогенеза становятся составляющими уже политической власти [8; 9].
Карьере как таковой, т.е. как изменению положения субъекта в общественной иерархии, которое было бы связано с его личными успехами и деятельностью, противостоит рост индивидуального статуса, обусловленный изменением соотношения стратов в данном социуме в целом. Поэтому о первом варианте (личной карьере) мы можем рассуждать только применительно к позднепотестарному периоду.
Если оставить в стороне ведущиеся в специальной литературе дискуссии о деталях, то социальную структуру позднепотестарного (или в другой терминологии - «позднеархаичного») общества можно описать следующим образом.
Наиболее влиятельной и устойчивой по своему положению является социальная группа, которую условно обозначают как «жречество». На практике в разных племенах она представлена различными фигурами: например, жреца-друида у кельтов, мага у индоиранских ариев, колдуна у
южноамериканских индейцев [10; 11; 12; 13; 14]. В некоторых случаях в эту группу включались и знахари-лекари, и знахари-следопыты. У народов, долго сохранявших архаичную организацию, но умевших обрабатывать железо, сюда мог входить и кузнец, как, например, у финно-угорских племен. Этот страт являлся закрытым для «профанов» и попасть в него можно было только при наличии отношений родства или свойства с кем-то из его членов, да и то лишь по окончании довольно продолжительного периода обучения и при условии успешной «аттестации».
Второй, и в позднепотестарный период не менее влиятельный (в отличие от раннеархаичных сообществ), страт составляла так называемая «военная аристократия», представленная военным предводителем - вождем и его сподвижниками [4; 6].
Меритократия - или буквально «власть заслуги» - представляла собой механизм изменения социального статуса для наиболее честолюбивых и деятельных членов сообщества. Это была «открытая» прослойка, очень динамичная по своему составу, доступ в нее являлся более свободным, чем в «жречество». Необходимым условием для этого выступало наличие заслуг военно-спортивного, в меньшей степени - хозяйственного характера. Именно этот страт предоставлял возможность сделать карьеру внутри сообщества: фратрии, филы, общины, племени или союза племен.
Третьим стратом позднеархаичного общества были «бигмены». Этот страт можно обозначить как «условно открытый», поскольку его составляли только полноправные, ведущие самостоятельное хозяйство члены агнатических групп, имеющих клиентов, которые также считались полноправными членами общины. Были и два других страта. Первый - «неполноправные», которыми являлись лично свободные члены сообщества. Это либо пришлые со стороны, либо сироты, либо военнопленные, которых не обратили в домашних слуг.
Последний страт - несвободные «рабы» (имеется в виду так называемое «патриархальное рабство»), когда «раб» (а это, как правило, либо неполноценный физически, либо незнатный пленник) был занят на грязных и непрестижных работах по ведению домашнего хозяйства.
На данную вертикальную структуру накладывались и так называемые военно-спортивные ассоциации, система тайных союзов, члены которых связывались обязательствами взаимопомощи. Наиболее изученной и развитой их формой выступают «братства» у адыгских народов [5].
Такова статичная социально-стратовая структура, в которой у отдельного индивида впервые появляется возможность сделать протополитическую карьеру в собственном значении понятия, т.е. целенаправленно повышать личный социальный статус ради обладания властью.
Следует отметить, что в позднеархаичных сообществах обладание собственностью не являлось условием обретения власти или роста личного влияния. Существовавшие практически повсеместно отношения реципрокного обмена (буквально - «взаимного, перекрестного») и редистрибуции («перераспределение»), нормативно закрепленные порядком «дар-отдара», исключали возможность накопления значительных богатств в руках одного индивида, в лучшем случае речь могла идти только об агнатической группе, причем до весьма ограниченных пределов.
Поясняя вышесказанное, необходимо отметить, что накопление материального богатства отдельным индивидом в условиях потестарного сообщества само по себе было бессмысленным, если только не носило инструментального характера.
Имеется в виду следующее: наиболее честолюбивый и деятельный индивид, стремящийся к обладанию властью, мог принадлежать только к двум «светским» стратам полноправных - к военноспортивной «аристократии» и «бигменам». На практике власть в этом случае представляла собой либо рост личного авторитета, либо рост престижа страта (или ассоциации - «военно-спортивного класса», «тайного союза» и даже агнатической группы).
Для того чтобы этого добиться, существовали два пути - либо военные, либо спортивные успехи.
Так, например, Л.Е. Куббель отмечает, что у ирокезов удачливый военачальник практически всегда имел предпочтительные шансы на власть в коллективе. Чаще всего это был племенной вождь, обычно выдвигавшийся из среды родоплеменной верхушки.
Поскольку частые войны разного масштаба повышали и укрепляли престиж воина, его положение в коллективе, многие поступали в повсеместно создаваемые дружины, основой которых являлись профессиональная военная деятельность, ориентация на военный грабеж и личную преданность удачливому военному предводителю [12, с. 144-147].
Аналогичный путь изменения социального статуса через военно-спортивные заслуги отмечает В.К. Гарданов у адыгских народов, когда особо отличившиеся на княжеской военной службе свободные общинники (тльфокотли) могли быть возведены в дворянское достоинство, получив звание уорка-шаутлугуса, а также пожалованы «уорк-тыном» (княжеской, «узденьской данью») - оружием, лошадьми, холопами и даже землей, «смотря по усердию каждого» [5, с. 169-186].
Напомним, что В.К. Гарданов описывает период, когда у адыгских народов еще не сложилось государства, а появление характерных для раннефеодального общества сословий не отменяло общинных институтов власти.
Также в более древних - потестарных - сообществах каждый отличившийся полноправный член общины получал статус «друга» вождя. Благодаря этому он попадал в разряд полупрофессиональных воинов-«спортсменов» или воинов-охотников, которые лично не были заняты ведением хозяйства, но, как правило, имели «пожалование» (последнее в материальном выражении могло быть довольно скромным, однако имело очень большое атрибутивно-символическое значение). Более крупное или ценное вознаграждение, а также большую часть военной добычи он должен был пожертвовать в пользу общины, другую часть следовало употребить, одаривая кого-то из ранее отличившихся членов «аристократии», того, чей авторитет уже признан. В ответ последний тоже должен был принести дар, еще более ценный, который распределялся в той же пропорции (отказываться от дара было нельзя). Обмен дарами продолжался до тех пор, пока хватало «ресурсов». Если член «аристократической» прослойки принимал дар, не давая ничего в ответ, то это означало, что он не только принимает неофита как равного себе, но и готов признать его как более авторитетного.
Таков в общих чертах институт «дар-отдара», выступавший реальным механизмом реципрокного обмена, когда материальные ценности «обменивались» на возрастание личного авторитета и рост престижа «своей» социальной группы. Редистрибуция касалась раздела той самой большой части дара, которая распределялась между всеми членами сообщества.
Таким образом, реципрокно-редистрибутивный обмен служил своеобразным институциональным фундаментом социальной карьеры, основанной на личных заслугах индивида перед общиной, способствовавших росту его личного авторитета, а также получению номинированной власти, которая «официально» делегировалась ему решением членов общины.
Данного типа - протополитическую - карьеру условно можно обозначить как меритократическую, согласно такому принципу, который лежит в ее основе. То есть независимо от того, в каких именно конкретно-исторических формах (они могут быть различными по атрибутике у разных народов) осуществляется продвижение индивида по ступеням и, соответственно, степеням обладания властью в виде престижа и авторитета. В основе этого типа карьеры всегда лежит один принцип - выдвижение на основе личных заслуг.
Относительно страта «бигменов» существовало несколько иное положение дел. Здесь речь могла идти скорее о росте престижа и влияния агнатической группы в целом, нежели об увеличении личного авторитета.
Следует подчеркнуть, что представители «аристократического» страта и «бигмены» должны были одаривать общину систематически, иначе они рисковали потерять общественное влияние, в силу чего поддержание престижного статуса, к которому положение обязывало, было весьма обременительным и практически лишало индивида реальной возможности накопить значительные материальные богатства.
Поэтому представляется неубедительной точка зрения Л. Куббеля, согласно которой именно материальные ценности позволили «бигменам» стать влиятельным слоем в архаичном обществе [12, с. 136-137].
Несмотря на то, что «бигменство» становится социальным оппонентом меритократических ассоциаций, стратегические интересы обеих групп эволюционируют в одном направлении: усложняющаяся социальная иерархия должна закрепляться нормативно и организационно - так, чтобы статус и общественное влияние каждого отдельного лица, «бигмена» или «аристократа», не зависело от случайных обстоятельств.
Таким образом, процесс политогенеза, по существу, был связан с превращением трех стратов позднепотестарного общества в сословия. Это означало появление цензов рождения, имущества, заслуг, рода деятельности и др.
Позднеархаичный период в социальном развитии характеризуется тем, что социальноиерархическая структура общины становится той организационной структурой, которая закладывает статусную иерархию в прото- и ранне- государственных образованиях.
Наиболее яркой иллюстрацией к вышесказанному становится период европейской истории, характеризующийся наличием эсимнетии (или в другой транскрипции - «айсимнетии»).
Эсимнетная община протогосударственного периода была господствующей формой социальной организации у народов, населявших архаичную Грецию. При этом необходимо различать позднеархаичный период в развитии общества и стадию протогосударственных и тем более раннегосударственных образований, по крайней мере, до тех пор, пока мы ведем речь о европейской истории.
Протогосударственная стадия организации общества характеризуется тем, что помимо описанной ранее структуры появляется фиксированная территория расселения членов сообщества, появляются не только цензы, обусловливающие внутреннюю дифференциацию сословий, но также устанавливаются различные степени градации самих цензов (во всяком случае, тех из них, которые были упомянуты выше). Такая градация (имущества, заслуг, рода занятий, места рождения и статуса родителей) на стадии эсимнетии определяет саму принадлежность к сообществу в целом, т.е. своеобразное протогосударственное гражданство. Любопытно, что позднее само гражданство в древнегреческих городах-государствах также будет регламентироваться на основе норм и установлений [2]. И сами эти нормы имели всеобщий характер, т.е. распространялись на всех членов общества - именно это, как представляется, и отличает протогосударства от позднеархаичных общин, хотя в специальной литературе данные феномены иногда отождествляются.
Здесь «военно-спортивное» и «бигменское» сословия, по существу, сливаются, поскольку система цензов не делает между ними принципиальных статусных различий, в то же время отчетливо дифференцирует, а, по сути, противопоставляет их «профаническим», рядовым слоям общества. Принципиальное значение имеет то обстоятельство, что в этот период меритократия как тип протополитической карьеры де факто существенно ограничивается. Отныне никакие заслуги не позволяют индивиду достичь власти, если он не принадлежит к соответствующему сословию, к царским (от вождя), аристократическим родам. Одним словом, личные заслуги не могут способствовать целенаправленному продвижению к обладанию властью в той степени, в какой это было на предшествующей стадии исторического развития.
На практике доминирующей формой становится новый тип протополитической карьеры, когда реальная власть в обществе концентрируется в руках аристократических слоев, представленных землевладельцами, жречеством, членами царской фамилии.
В дальнейшем такой тип карьеры мы будем условно обозначать как стратократический. В его основе лежит принцип «продвижения во власть» исключительно за счет роста влияния социального слоя - страта, принадлежность к которому от рождения определяется многочисленными цензами.
В целом эсимнетные протогосударства (т.е. те образования, в основе которых лежала макрообщина - племя или объединение родственных племен) в архаичной Европе имели социальную организационную структуру следующего вида. Фундамент общества составляли несколько фил -территориально-поселенческих общностей, в основе каждой из них лежало отдельное племя (в редких случаях несколько племен). Филы делились на фратрии - объединения нескольких родов, происходящих из одного общего. В генезисе фратрии восходят к наиболее мощным разросшимся агнатическим группам «бигменов». И, наконец, роды делились на «фамилии» - объединения патриархальных семей, которые представляли собой агнатические группы вместе с клиентами.
В этих условиях протополитическая карьера представляет собой рост общественного влияния и авторитета такого рода ассоциаций. В результате формируется следующая схема карьерного продвижения: индивид получает власть за счет роста влияния и авторитета «большой семьи», «семья» - за счет «фамилии», «фамилия» - за счет филы.
Таково содержание протополитической карьеры в указанный период развития общества. Весьма интересное и показательное в иллюстративном плане описание подобного положения вещей дает Цезарь в «Галльской войне». Оно интересно потому, что составлено современником, который наблюдал одновременно разные этапы эволюции позднеархаичной организации к протогосударству, поскольку все характеризуемые им галльские и германские племена находились на разных стадиях развития [15].
В свою очередь, переход от протогосударственных образований к раннегосударственным связан с тем, что порядок замещения высших должностей в обществе, прежде определявшийся в большей степени прецедентом, обычаем или местной традицией, начинает регламентироваться общезначимыми регулятивами, закрепляемыми в нормативно-правовом строе общества. Регулятивы такого рода, как правило, устанавливали, кто и в каком порядке мог наделяться полномочиями власти (по существу, устанавливали, кто мог быть субъектом карьерного роста). Ими также устанавливались обстоятельства, в которых данный порядок мог быть изменен [2; 1, с. 431-442].Тем самым на этой стадии политогенеза меритократический тип карьеры исключался в принципе, он становился нелегальным. Единственным «законным» являлся стратократический по своему содержанию тип карьерного движения.
В заключение следует отметить, что окончание процесса политогенеза и образование раннего государства обусловливают формирование политической структуры в собственном смысле слова, когда функции управления социумом монопольно закрепляются исключительно за носителями власти. Тогда последняя приобретает конкретный культурный смысл. В данном случае он заключается в том, что «господствовать» означает принудительно устанавливать определенный порядок функционирования общественного целого. Прежнее архаическое «жречество»
монополизирует религиозно-идеологическую сферу жизни общества, освящает, т.е. дает оценку легитимности власти царя. Консолидированный слой «военно-спортивной аристократии» и «бигменов» образует аристократию в исконном историческом значении данного термина. Это сословие концентрирует в своих руках материальные ресурсы и контролирует их распределение, образуя организационную инфраструктуру управления обществом.
Литература
1. Аристотель. Политика: Сочинения: В 4 т. М., 1983. Т. 4.
2. Берве Г. Тираны Греции. Ростов н/Д, 1997.
3. Родионов М.В. История Древней Греции и Древнего Рима. М., 2006.
4. Васильев Л.С. История Востока: В 2 т. М., 1993. Т. 1.
5. Гарданов В.К. Общественный строй адыгских народов. М., 1967.
6. Дандамаев М.А. Государство, религия и экономика в Древней Передней Азии / Государство и социальные культуры на Древнем Востоке. М., 1989.
7. Месопотамия и Иран в УГГ-ГУ вв. до н.э.: социальные институты и идеология. СПб., 2009.
8. Ефимов А. Элитные группы, их возникновение и эволюция // Знание - сила. 1988. № 1.
9. Ефимов Ю.И. Философские проблемы теории антропосоциогенеза. Л., 1981.
10. Кликс Ф. Пробуждающееся мышление. М., 1983.
11. Коул М. Культурно-историческая психология: наука будущего. М., 1997.
12. Куббель Л.Е. Очерки потестарно-политической этнографии. М., 1988.
13. Леви Строс К. Структурная антропология. М., 1992.
14. Тэйлор Э.Б. Первобытная культура. М., 1989.
15. Цезарь Ю.Г. Записки о Галльской войне // Записки Юлия Цезаря и его продолжателей о Галльской войне: В 2 т. М., 1991. Т. 1.
