CC BY
42
Переход от протогосударства к политической власти в обществе наглядно демонстрирует, что стратократическая по содержанию форма протополитической карьеры «консервировала», а со временем и вовсе сводила на нет легальные каналы социальной мобильности. При этом как феномен реальной действительности политическая карьера существует почти исключительно в номинативном виде. То есть на данной стадии она может быть связана только с наделением представителей строго определенного (царского или аристократического) сословия полномочиями власти. Отсюда не случайно уже период ранних царских династий (VII-VI вв. до н.э.) в Древней Греции характеризуется глубоким кризисом общественно-политических институтов.
Этот кризис был связан с тем, что окостеневшая социально-иерархическая структура общества существенно ограничивала плебисцитарную демократию и практически исключала легальную возможность для подавляющего большинства свободных членов общества отстаивать свои интересы. Более того, из общественной жизни исключались даже те аристократические роды и фратриальные сообщества, которые по каким-то причинам оказались слабее немногих лидирующих родовых кланов, ожесточенно конкурировавших между собой за общественное влияние, скажем, на царский род, или решения высшего совета общества, исполнявшего функции законодательной и судебной власти.
Примерами таких советов служат описанные Аристотелем эфорат - судебная власть, архонты или (в других областях) геронты - законодательная власть; иногда этот же совет представлял собой и высшую религиозно-идеологическую инстанцию, как, например, космы на Крите [1, с. 417-418, 431432, 435-436].
В подобной ситуации народное собрание оставалось единственным социальным каналом, через который индивид мог вообще заявить о своих политических интересах и притязаниях, если он не принадлежал к влиятельной знати. Однако привычный персонаж, homo políticos - свободный гражданин, член собрания, активно интересующийся политикой, - появился не раньше V в. до н.э. [2; 3].
В VII-VI вв. до н.э., пожалуй, единственным персонажем политической сцены, который олицетворял интересы социально активного и деятельного индивида, становится фигура демагога. Думается, что именно роль демагога была для рядового гражданина единственно доступной формой «продвижения во власть», т.е. формой собственно политической карьеры - личной, а не стратово-корпоративной.
Следует отметить, что термин «демагог» в то время был абсолютно лишен того отрицательного оценочного смысла, каким мы наделяем его сегодня с «легкой руки» Платона и Аристотеля. (Последние, впрочем, имели на то основания, поскольку в период поздней античной демократии социальная роль фигуры демагога действительно была совершенно иной по своему содержанию и именно такой, какой ее и описывали оба мыслителя [1, с. 496-497; 4, с. 21-27, 137-140].)
В рассматриваемый же нами раннегосударственный период демагогом называли лицо, напрямую обращавшееся к народному собранию, что само по себе формально не запрещалось, однако считалось прямым вызовом совету «лучших граждан» (каким, например, был совет оптиматов в Древнем Риме), а иногда расценивалось и как вызов царской власти. Необходимо, однако, подчеркнуть, что вышеприведенные суждения относятся большей частью именно к Древней Греции. В Древнем Риме ситуация была несколько иной.
Демагогами становились в большинстве своем представители все тех же аристократических родов, которые оказались в положении аутсайдеров и были недовольны состоянием дел в обществе. Данный персонаж, со временем достаточно прочно вошедший в общественно-политическую жизнь, как представляется, подготовил и сформировал общественный интерес граждан к делам государства [4, с. 21-140, 140-202].
И нет ничего удивительного в том, что именно граждане, наиболее отличившиеся в военных кампаниях, судебных разбирательствах и в других делах, которые в римском праве определялись своеобразной формулой «забота об общественном благе», становились демагогами в раннегосударственный период Древней Греции.
Таким образом, в несколько необычным виде была восстановлена архаичная, «освященная традицией» в глазах современников меритократическая форма политической карьеры.
Демагогия как социальный феномен, появившись примерно в середине VII в. н.э., вначале угрожала «карьеристу» изгнанием, но очень быстро стала эффективным способом политической борьбы, а соответственно, и формой политической карьеры. В социально-статусном отношении положение демагога было весьма неустойчивым, формально - это обычный свободный гражданин, реально же - общественный деятель, патрон клиентелы, порой весьма многочисленной.
Это и определило дальнейшую эволюцию рассматриваемого феномена: с одной стороны, он стал формально незаконным благодаря почти повсеместно принятым в греческих государствах законам, запрещавшим (или, по меньшей мере, жестко регламентировавшим) порядок и допустимые поводы «обращения к народу», т.е. процедуру апелляции к собранию граждан - Агоре. С другой стороны, именно широкие, и в особенности малообеспеченные, слои рядовых граждан оказали демагогам мощную поддержку. Конечной точкой эволюции демагогии как феномена публичной политики явилась тирания. Думается, что именно она представляла собой апофеоз карьеры меритократической формы в Античности.
Прежде чем привести в пользу высказанного суждения необходимую аргументацию, следует сделать несколько пояснений. Термин «тиран» в античные времена не означал ничего негативного, сам по себе он был оценочно нейтрален и обозначал только лицо, которое получило высшую политическую власть в нарушение установленного порядка. Более того, среди младших современников были те, кто довольно высоко оценивал деятельность некоторых тиранов и, по мнению Г. Берве, считал ее не только допустимой, но иногда даже несущей благо для государства.
Так, в одном из самых серьезных исследований, посвященных этому вопросу, Берве подчеркивает, что в большинстве случаев тирания в Греции представляла собой сознательный «прорыв» к власти деятельного, образованного гражданина, который ставил своей целью не только укрепление личной власти, но и «заботу об общественном благе» [6, с. 64-82].
Даже такие убежденные противники тогдашней демократии, как Платон и Аристотель, считавшие (и, как показывает история, не без оснований), что она почти всегда неизбежно эволюционирует к охлократии, где демагог предстает тираном, в то же время не всегда оценивали тиранию однозначно отрицательно. Наиболее красноречивым примером этого может служить тирания Писистрата, трижды становившегося тираном [1, с. 537-566].
Разумеется, далеко не всегда и далеко не везде тираны напоминали Писистрата, было много случаев и узкокорыстной узурпации власти. Встречались тираны-«однодневки», властолюбцы, не имевшие опоры в социальных слоях. Однако анализ аристотелевских «Этики», «Никомаховой этики» и «Политики», а также платоновского «Государства» и диалога «Политик» показывает, что в античный период тирания была распространена повсеместно и нередко пользовалась поддержкой не только низших слоев общества, но и просвещенных граждан [1; 6; 7]. Тирания выступала способом достижения политических целей, служила формой реализации политического интереса, ее содержание заключалось в узурпации именно политической власти. Ранняя тирания являлась наиболее развитой формой политической карьеры меритократического типа.
Разумеется, в противовес высказанному суждению можно привести примеры тирании позднего полисного периода, особенно распространившиеся в колониях, однако в этом случае вырождение данного феномена следует соотносить скорее с вырождением античной демократии в целом, с «олигархизацией» власти в полисах.
В пользу интерпретации тирании как наиболее развитой формы политической карьеры может свидетельствовать материал, который предоставляет нам история Древнего Рима.
Социальная структура древнеримской общины периода Пумы Помпилия (ок. VII в. до н.э.) практически полностью совпадала с древнегреческой, и эволюционировала она таким же образом и примерно в то же самое время. Иллюстрацией консервации, окостенения структуры общины могут послужить первые случаи ухода плебеев за черту города (сецессии), вырождение власти оптиматов (т.е. «лучших граждан» - аналог раннегосударственной аристократии) в узкокорпоративную клику -все то, что красноречиво описывают историки прошлого (например, Тит Ливий) [5].
Однако специфика царского, а затем республиканского Рима, заключавшаяся в непрерывной территориальной экспансии и войнах, обусловила развитие и придание «законного» (не только легального, но и легитимного) характера местным аналогам тех политических институтов, которые в Древней Греции, как уже отмечалось, занимали двусмысленное положение. Речь идет о демагогии и тирании.
В Риме фигура демагога (впрочем, как и тирана) не была сомнительной в статусно-правовом отношении. Она просто отсутствовала в том виде, в каком существовала в Греции. Однако здесь имелись вполне легальные аналоги обоих персонажей политического процесса.
Причины этого были следующие. Прежде всего, здесь гораздо более развитыми оказывались плебисцитарные формы демократии - народное собрание, отсутствие влиятельных фил, которые восходили бы к отдельным племенам. Все это объективно препятствовало концентрации власти в руках немногих аристократических родов. Существовавшие в Древнем Риме квазифратриальные объединения, такие как курии и трибы, в этническом плане состояли из родов, принадлежавших к различным народностям. Трибы в качестве значимой ассоциации граждан, генетически были связаны именно с демократическими институтами, поскольку представляли собой прежде всего территориально-электоральную общность.
При этом существовала правовая формула «обращаюсь к народу». К ней в судебных разбирательствах мог прибегать как истец, так и ответчик. В общественном мнении и, что примечательно, в «делах государственной важности», используя современную терминологию, в политических судебных процессах такая формула давала право «перешагивать» через постановления сената и решения суда, т.е. узаконивала то, к чему так настойчиво стремились демагоги в Греции.
Более того, узаконенной являлась и сама фигура «героя толпы» - трибуна. Последним мог быть только выходец из плебейского сословия. Он обладал неприкосновенностью на весь период пребывания в должности.
Аналогом тирании, если рассматривать ее как форму карьеры меритократического типа, служил институт диктатуры. В случае возникновения чрезвычайных обстоятельств, опасности, угрожавшей Риму, из числа граждан, наиболее отличившихся военно-политическими заслугами, сенат с одобрения народного собрания назначал диктатора на срок до полугода (в случае необходимости этот срок мог быть продлен). Распоряжения диктатора выполнялись неукоснительно, им подчинялись все без исключения, даже консулы в период республики. Хотя по истечении срока полномочий бывшего диктатора можно было привлечь к суду, как, например, в истории с Кориоланом, упоминаемой Титом Ливием [5, с. 90-92].
Диктаторами становились лица всаднического сословия, по существу, представители военной аристократии, трибунами - плебеи, т.е. рядовые свободные граждане.
Таким образом, трибунат и диктатура (в римском, а не в современном смысле слова), будучи развитыми социальными институтами, в то же самое время представляли собой формы общественно-политической карьеры. Дополнительным основанием для подобного суждения может служить то обстоятельство, что ни трибунат, ни диктатура, в отличие от тирании, не давали их носителю ничего, кроме политической власти. То есть сам по себе диктатор или трибун мог оставаться небогатым человеком в плане обладания материальными ценностями. Однако даже после сложения полномочий общественный вес, авторитет и влияние на политическую жизнь общества у такого лица являлись неизмеримо более высокими в сравнении с гражданами, которые обладали тем же сословным статусом и были при этом более состоятельными.
Иными словами, можно утверждать, что в античный период римский трибунат и диктатура выступали наиболее полными и развернутыми проявлениями политической карьеры меритократической формы. По виду такая карьера может быть квалифицирована как номинативная, поскольку она связана с наделением (или узурпацией) политической власти официальными полномочиями.
Тирания и демагогия в Древней Греции в этом отношении представляются менее развитыми, поскольку «в чистом виде» политическую составляющую в них мы можем выделить умозрительным,
аналитическим путем. Ведь тирания почти повсеместно сопровождалась личным обогащением, да и демагог в качестве общественного деятеля помимо собственно политических целей отстаивал еще и мировоззренческие, идеологические интересы и ценности.
Как представляется, приведенные выше суждения дают достаточно оснований для заключения о том, что генезис политической карьеры и ее эволюция в социокультурном пространстве античного общества - от позднепотестарных, протополитических форм - неразрывно связана со становлением как политической культуры в целом, так и с организационно-иерархической структурой власти в частности.
Осмысление политогенеза через анализ политической культуры приводит к выводу о том, что уже в раннегосударственный период формируются и развиваются вместе с институтами государственной власти две формы осуществления карьеры, которые условно могут быть обозначены как меритократическая и стратократическая. В соответствии с этими формами складываются и различные политико-культурные аспекты социального бытия феномена.
В качестве культурных образцов политической карьеры необходимо назвать демагогию, тиранию, трибунат и диктатуру, которые основаны на личных заслугах и достижениях индивида, являются результатом его собственных целенаправленных усилий и действий по достижению высшего уровня политической власти.
Подводя итоги, следует отметить, что в европейской культуре с разложением протогосударственных образований и появлением античных рабовладельческих республик политика конституируется в самостоятельную сферу общественной жизни. В этот период в политической карьере присутствуют обе ее формы одновременно, однако доминирующей становится какая-то одна из них.
Первая (меритократическая) форма характеризует динамично развивающиеся общества или переломные стадии эволюции, тогда как вторая (стратократическая) в большей степени присуща стабильным, а в известном смысле - и статичным стадиям общественной эволюции. В целом же меритократическая форма политической карьеры в социокультурном пространстве европейской Античности преобладает, поскольку в ней непрерывно и достаточно динамично изменяются, если не сама организационно-иерархическая структура институтов власти, то, по крайней мере, политическая культура, в которой она функционирует.
В связи с этим в качестве гипотезы можно выдвинуть положение о том, что меритократическая форма карьеры чаще всего служит одним из способов ротации господствующей элиты за счет отдельных представителей субэлитных групп, тогда как стратократическая - выступает способом самокооптации социальной группы в правящую элиту. В то же время следует учитывать, что находящиеся в диалектическом взаимодействии эти формы являются субстанциональными составляющими политической карьеры, которые помимо конкретно-исторических атрибутов образуют универсальное социокультурное содержание данного феномена.
Литература
1. Аристотель. Большая этика. Накомахова этика. Политика // Сочинения: В 4 т. М., 1983. Т. 4.
2. Берве Г. Тираны Греции. Ростов н/Д, 1997.
3. Боннар А. Греческая цивилизация: В 2 т. Ростов н/Д, 1994. Т. 1.
4. Косарев А.И. История государства и права зарубежных стран. М., 2010.
5. Корнилова Е.Н. Риторика - наука побеждать. Своеобразие публицистики античного мира. М., 2010.
6. Ливий Т. История Рима от основания города // Сочинения: В 3 т. М., 1989. Т. 1.
7. Платон. Государство. Законы. Политика // Сочинения: В 3 т. М., 1971. Т. 3. Ч. 1; 1972. Т. 3. Ч. 2.
8. Саллюстий Г. О заговоре Каталины / Гай Саллюстий Крисп: Сочинения. М., 1981.
