CC BY
17
Канищев В. В.,
(Тамбов) Жиров Н. А.,
(Елец)
Кунавин К. С.
(Тамбов)
УДК 314.4
ИСТОРИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ ФОРМИРОВАНИЯ НАЛИЧНОГО ДЕМОГРАФИЧЕСКОГО ПОВЕДЕНИЯ НАСЕЛЕНИЯ ЮГА ЦЕНТРАЛЬНОЙ РОССИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XX - НАЧАЛЕ XXI В.1
В демографических исследованиях обычно наибольшее внимание уделяется текущим причинам движения народонаселения. При этом забывается, что многие нынешние демографические проблемы имеют глубокие исторические корни, требуют отслеживания соответствующих процессов на длинных отрезках времени. Важным методологическим подходом в изучении исторических корней последующих демографических процессов является построение поло-возрастных пирамид. При очевидных достоинствах этого метода его недостатком является опора на данные переписей населения, которые проводились через большие промежутки времени и не могли учесть важные для историко-демографического анализа погодовые изменения показателей рождаемости, смертности, естественного прироста. В статье сделана попытка восполнить этот недостаток, проанализировать длинные погодовые ряды важнейших демографических показателей. Анализу подверглись собранные по единой методике опубликованные данные российских статических органов 1950-2010-х гг. по 5 областям Центрального Черноземья (Белгородской, Воронежский, Курской, Липецкой, Тамбовской) и смежных с ними областями юга Центральной России и Поволжья (Брянской, Орловской, Пензенской, Рязанской, Саратовской, Тульской): «Народное хозяйство РСФСР» за 1950-1990-е гг., «Российский статистический ежегодник» за 1990-е гг., «Демографический ежегодник Российской Федерации» за 2000-2010-е гг.». Недостаток информации за отдельные годы по отдельным регионам преодолевался использованием метода сплайнового моделирования. Рассмотренные в статье демографические процессы определены не только историческими факторами, но и многими современными причинами. Учет объективных факторов важен для формирования взвешенной демографической политики, избегания постановки нереальных задач и прогнозов демографического развития регионов.
Ключевые слова: рождаемость, естественная убыль населения, смертность, демографические факторы.
Demographic studies tend to focus on the current causes of population movements. At the same time, it is forgotten that many of the current demographic problems have deep historical roots and require monitoring of relevant processes over long periods of time. An important methodological approach in the study of the historical roots of subsequent demographic processes is the construction of gender-age pyramids. With the obvious advantages of this method, its disadvantage is the reliance on census data, which were conducted over long periods of time and could not take into account important for historical and demographic analysis weather changes in fertility, mortality, natural growth. The article attempts to fill this gap, to analyze long weather series of the most important demographic indicators. The analysis has been collected using the same methodology published static data of the Russian authorities 1950-2010-ies for 5 areas of the Central Chernozem
1 Исследование осуществлено при поддержке Российского научного фонда, проект № 18-18-00187 «Стратегии демографического поведения сельского населения юга Центральной России в XX - начале XXI в.»
region (Belgorod, Voronezh, Kursk, Lipetsk, Tambov) and adjacent areas of South Central and Volga regions of Russia (Bryansk, Orel, Penza, Ryazan, Sarahtov, Tula): "the National economy of the RSFSR" for 1950-1990-ies, "Russian statistical Yearbook" in the 1990s, the "Demographic Yearbook of the Russian Federation" for 2000-2010-ies". The lack of information for some years on individual regions was overcome by the use of the spline modeling method. The demographic processes considered in the article are determined not only by historical factors, but also by many modern reasons. Taking into account objective factors is important for the formation of a balanced demographic policy, avoiding the formulation of unrealistic tasks and forecasts of demographic development of the regions.
Keywords: birth rate, natural population decline, mortality, demographic factors.
DOI: 10.24888/2410-4205-2019-20-3-43-61
В демографических исследованиях обычно наибольшее внимание уделяется современным, так сказать, текущим причинам движения народонаселения. При этом забывается, что многие нынешние демографические проблемы имеют глубокие исторические корни, требуют отслеживания соответствующих процессов на длинных отрезках времени. Так, в 1990-е гг. не умолкали разговоры о том, что Россия переживает тяжёлую демографическую ситуацию, во многом проявившуюся в сокращении числа рождений. Но уже в 2000-х гг. обострилась проблема детских садов. Во многом это произошло из-за того, что не был учтён очередной подъём рождаемости, связанный со вступлением в фертильный период сравнительно большого поколения 1980-х гг. В 2017 г. рождаемость снова упала, выросла смертность. Объясняя это явление, российское государство и общество обратили внимание на «третье эхо» Великой Отечественной войны, начавшееся примерно в 2015 г. снижение числа рождений правнуков поколения, родившегося в годы войны.
Тема демографических последствий Второй мировой войны постоянно затрагивается в мировой историографии, в т.ч. и применительно к России. В частности, недавно итальянский исследователь М. Баччи, исследуя повороты в показателе фертильности в развитых странах в исторической ретроспективе последних десятилетий, указал на то, что послевоенный «детский бум» (его наряду с Западной Европой пережил и СССР) сказался и на повышении уровня рождаемости в Европе в конце 1990-2000-х гг. При этом исследователь обратил внимание на такой исторический фактор, как уменьшение темпов отсрочки деторождения в сравнении с 1990-ми гг. [13, а 72-82].
В российской историко-демографической литературе долговременное проявление «демографического эха» Великой Отечественной войны наиболее основательно рассмотрено в статье Ю. А. Полякова, В. Б. Жиромской, Н. А. Араловец, в которой были показаны конкретные данные компенсаторной рождаемости до начала 1950-х гг., последствия «демографических ям» от войн XX в. вплоть до конца столетия. В качестве длительных демографических последствий войны авторы называли урон здоровью населения, ослабленное физическое развитие детей послевоенных лет, прекращение роста продолжительности жизни в СССР к началу 1970-х гг., а затем и уменьшение этого показателя, обострение проблемы пополнения трудовых кадров. Несколько позже все эти положения были конкретизированы в специальной монографии В. Б. Жиромской, в которой широко использован материал и по областям Юга Центральной России. [6; 10, с.232-264].
И все-таки даже в работах такого высокого качества не достает места для тщательного исследования демографических процессов регионального уровня. Они обычно раскрываются путем приведения отдельных примеров, недостаточных для представления полной картины специфически явлений в больших регионах огромной страны.
Даже в исследуемых нами областях юга Центральной России непосредственные демографические последствия войны были заметно различными: в Орловской, Брянской, Воронежской областях численность населения в 1945 г. по сравнению с 1941 г. оказалась менее 80%, в Курской и Тульской - немногим более 80%, в Тамбовской, Рязанской, Саратовской - около 85%, в Пензенской - 90 с небольшим %. [7, с.15].
При этом внутри ряда этих областей заметны отличия в потерях численности населения оккупированных районов и остальной территории. По данным 1944 г., в Воронежской области в целом население в сравнении с 1941 г. сократилось на 27%, на территориях, подвергшихся оккупации - на 58%, в Тульской области соответственно на 27% и 40% [7, а14]. Эти цифры важны для понимания послевоенного развития демографических процессов на районном и поселенном уровнях, которые совсем мало изучаются в нашей исторической демографии.
В работах «чистых» демографов и социологов многие демографические процессы просто констатировались без учета исторических факторов. Так, Р. И. Сифман в монографии о рождаемости отметила сохранение в 1970-е сравнительно высокой плодовитости колхозниц [12]. А. Г. Волков признавал снижение рождаемости в 1960-е гг., но отмечал, что в первой половине 1970-х гг. темпы этого процесса замедлились [5, а 35-61]. Эти авторы не обратили внимание на последствия Великой Отечественной войны для рождаемости 1960-х гг. и появление большого послевоенного поколения, ставшего родителями в 1970-е гг.
В монографиях Е. Андреева, Л. Дарского, Т. Харьковой, посвященных динамике населения Советского Союза в 1920-1980 гг., рассмотрены компенсаторные явления после Великой Отечественной войны. Авторы отметили, что в сельском населении компенсация была значительнее, чем в городском, и продолжалась как минимум до конца 1950-х гг. Однако более точного хронологического рубежа они не обозначили. Обращая внимание на то, что в период 1979-1989 гг. произошло повышение брачной рождаемости, эти демографы, к сожалению, четко не указывают роль в этом процессе исторических факторов. [1, 2].
Наиболее заметно недоучет исторических факторов проявляется в работах Л. Л. Рыбаковского и его соавторов [3, 11]. В частности, в начале 2000-х гг. демограф выразил неверие в возможность повышения рождаемости в России. Но через несколько лет этот демографический показатель стал расти, и не только под влиянием новых мер демографической политики, но и в силу исторического фактора: вступления в плодовитый возраст большого поколения 1980-х годов рождения.
Отчасти можно согласиться c тезисом Рыбаковского о влиянии на демографию 1990-х гг. замены социалистического уклада на капиталистический. Да сильнейшая социальная дезадаптация как утрата возможности приспособиться к условиям новой социальной среды в эти годы отрицательно подействовала на демографические процессы. Но как же могло произойти повышение рождаемости в середине 2000-х гг. в условиях той же рыночной экономики. Вполне резонно предположить, что работали и другие, в том числе и исторические факторы.
В общем плане как исторический фактор рассматривается демографический переход. При этом речь обычно идет о переходе к регулируемой рождаемости и забывается об исторических корнях снижения смертности. Очень мало говорится о том, что и во второй половине XX - начале XXI в. этот важнейший демографический показатель переживал и спады, и подъемы, во многом обусловленные историческими причинами.
В частности при изучении первого десятилетия второй половины XX в. основное внимание в историко-демографической литературе уделяется несостоявшуюся на территории современной России компенсаторному «бэби-буму», но часто не замечается существенное снижение смертности, особенно младенческой смертности в 1950-е гг. А ведь
именно это обеспечило сохранность большого послевоенного поколения, от которого зависели многие демографические процессы последующих десятилетий.
Важным методологическим подходом в изучении исторических корней последующих демографических процессов является построение поло-возрастных пирамид. При очевидных достоинствах этого метода его недостатком является опора на данные переписей населения, которые проводились через большие промежутки времени и не могли учесть важные для историко-демографического анализа погодовые изменения показателей рождаемости, смертности, естественного прироста.
В данной статье мы попытались восполнить этот недостаток, проанализировать длинные погодовые ряды важнейших демографических показателей. Анализу подверглись собранные по единой методике опубликованные данные российских статических органов 1950-2010-х гг. по 5 областям Центрального Черноземья (Белгородской, Воронежский, Курской, Липецкой, Тамбовской) и смежных с ними областями юга Центральной России и Поволжья (Брянской, Орловской, Пензенской, Рязанской, Саратовской, Тульской): «Народное хозяйство РСФСР» за 1950-1990-е гг., «Российский статистический ежегодник» за 1990-е гг., «Демографический ежегодник Российской Федерации» за 2000-2010-е гг.». Недостаток информации за отдельные годы по отдельным регионам преодолевался использованием метода сплайнового моделирования.
Для определения более глубоких корней демографических процессов изучаемого периода привлекались данные конца XIX - начала XX в. [9]. В первую очередь, такие данные оказались необходимыми для оценки уровня послевоенной рождаемости. Тезис об отсутствии послевоенного «бэби-бума» основывается на абсолютных цифрах. При этом часто забывается недостаточная корректность сравнения довоенных и послевоенных цифр числа рождений. Нельзя забывать о том, что в 1940-е гг. в изучаемых регионах население сократилось не только вследствие военных потерь и повышенной смертности, но и всевозможных проявлений механического движения населения. Поэтому нужно сравнивать относительные показатели рождаемости, как и другие демографические показатели.
Табл. 1. Коэффициенты естественного движения областей _юга Центральной России в ^ 1939-1960 гг._
Область 1940 1950-е (максимум)
рождаемость смертность ест.прирост рождаемость смертность ест.прирост
Белгородская 29,4 15,9 13,5 22 7 15
Брянская 31,8 14,7 17,1 27 7 20
Воронежская 28,1 17,6 10,5 22 8 14
Курская 27,3 15,0 12,3 25 8 17
Липецкая 26,4 17,0 9,4 24 7 17
Орловская 23,3 14,8 8,5 24 8 16
Пензенская 32,9 18,7 14,2 23 7 16
Рязанская 25,7 19,8 5,9 23 8 15
Саратовская 35,3 19,9 15,4 21 7 14
Тамбовская 30,0 19,6 10,4 24 8 16
Тульская 27,8 18,7 9,1 23 7 15
Таблица показывает очевидный факт того, что довоенный коэффициент рождаемости ни в одной из рассматриваемых областей в 1950-е гг. не был достигнут. Но его падение оказалось не очень большим. Для понимания исторических корней показателя нужно учитывать не только мужские потери в годы Великой Отечественной войны, но и то обстоятельство, что в конце 1940-х гг. в плодовитый возраст вступало большое поколение 1927-1932 годов рождения. Именно родители из этого поколения, особенно в сельской ме-
стности, во многом «обеспечили» сохранения сравнительно высокого суммарного коэффициента рождаемости - более 3-х детей на одну женщину. Говоря другими словами, молодые брачные пары этого периода совершили расширенное воспроизводство населения.
Недавно проведенное тамбовскими историками фрактальное моделирование демографического поведения сельского населения Тамбовской области в 1939-1959 гг. показало, что в большинстве сельских поселений типичного аграрного региона жители фертиль-ного возраста больше были ориентированы на воспроизводство детей в родных местах, и в меньшей мере собирались эмигрировать в города.
Таблица 1 убедительно демонстрирует существенное сокращение коэффициента смертности в 1950-е гг. в сравнении с довоенным периодом во всех областях и заметный рост показателя естественной прибыли населения во всех изучаемых областях, за исключением Саратовской, где очень сильно понизился коэффициент рождаемости.
Упомянутые выше максимальные коэффициенты рождаемости 1950-х гг. пошли на спад в самом начале 1960-х гг. (см. приложения 1-11). Вряд ли в это время могло существенно сказаться первое эхо Великой Отечественной войны. Ведь людям, родившимся в 1941-1945 гг. было еще 15-20 лет.
Мы предполагаем, что в самом начале 1960-х гг. применительно к изучаемой группе областей сказались два исторических обстоятельства. Во-первых, к этому завершился демографический переход как длительный исторический процесс, для большинства семей утвердилась двухдетная модель. Во-вторых, в эти годы усилился миграционный отток населения из аграрных регионов в промышленные. Конечно, объективно огромную роль играл общеисторический процесс урбанизации. Но нужно учитывать и влияние, мягко скажем, неэффективных «хрущевских» мер по управлению социально-экономическим развитием села, которые ускоряли отъезд оттуда молодого населения.
То, что в большинстве областей Черноземного Центра и смежных территорий не удалось к 1960-м гг. достичь довоенной численности населения, можно считать нереализованной исторической альтернативой. Конечно, молодежь из этих областей внесла свой вклад в общероссийскую рождаемость. Но, смеем предположить, что в родных селах, в уже улучшавшемся сельском жилье и при наличии «под рукой» бабушек этот вклад мог быть большем, чем в условиях однокомнатного и неблагоустроенного жилья в городских общежитиях, бараках, коммуналках (квартиру в «хрущевке» молодым предстояло заработать), да еще в отсутствии близких бабушек, теток, старших сестер и других традиционных помощников в воспитании маленьких детей.
И все-таки анализируемые графики рождаемости достигли наибольшего падения в 1967-1970 гг., когда основную массу молодых родителей составили люди, родившиеся в годы войны и «смежные» с ними неблагоприятные годы. Это позволяет утверждать, что наибольшую роль в падении коэффициента рождаемости в изучаемом регионе сыграло первое эхо Великой Отечественной войны.
В конце 1950-х гг. остановилось отмеченное выше падение уровня смертности (см. приложения 12-22). Такое невозможно объяснить состоянием медицинского обслуживания в СССР. В 1960-е гг. оно явно улучшалось. Если учитывать исторические факторы, можно предположить, что в «смертный возраст» вступало большое поколение. Расчеты показателя предполагаемой средней продолжительности жизни показали, что для родившихся в 1896-1897 годах судьба «отмерила» в среднем 29 лет, для родившихся в 19261927 года - 40 лет [9, с. 167]. Для наших подсчетов это означает, что невысокая смертность 1950-х гг. помимо актуальных причин была связана с естественным уходом из жизни оставшегося к это времени небольшим поколения 1890-1900-х годов рождения. В 1960-е гг. конца средней продолжительности жизни стало достигать большое поколение 19201930-х годов рождения, что стало отражаться на коэффициенте смертности.
Но сравнительно большую продолжительность периода подъема смертности (26-27 лет) вряд ли можно объяснить только историческими причинами. В историко-
демографической литературе утвердилось мнение о том, что в России во второй половине XX в., как и в западных странах, доминировал новый тип смертности, возрастало влияние эндогенных факторов на организм человека, болезней системы кровообращения, новообразований онкологического происхождения, смертей от несчастных случаев, отравлений, травм, техногенных катастроф [8].
Помимо общесоюзных причин, применительно к нашему региону, нужно учитывать то, что особо заметный с 1960-х гг. массовый отток молодежи за пределы областей Центрального Черноземья вел к увеличению людей старших возрастов.
Но во второй половине 1980-х гг. кривая смертности на наших графиках, казалось бы, неожиданно пошла вниз. Какие-то особые условия того времени для снижения смертности предположить трудно. А вот исторической предпосылкой могла послужить сравнительная малочисленность проживавших в регионе уроженцев 1930-х гг. Этот показатель мог быть следствием естественной убыли населения из-за голода 1932-1933 гг. и некоторых последующих лет, а также механического перемещения за пределы Центральной России семей раскулаченных с малыми детьми, уже начавшего отъезда семейной сельской молодежи на стройки пятилеток.
Начавшийся в 1970-е гг. подъем рождаемости несложно объяснить вступлением в фертильный возраст большого послевоенного поколения, в огромной своей части дожившего до этого возраста. А вот к концу 1980-х гг. оно в целом закончило свою детородную деятельность. В плодовитый возраст вступало исторически меньшее и, к тому же, «поразъехавшееся» поколение 1960-х годов рождения. Нужно учитывать и то, что именно это поколение окончательно перешло к 2-детной семье. Конечно, определенную роль сыграло второе демографическое эхо Великой Отечественной войны. Другое дело, что вычислить его масштабы в «потоке» многофакторных демографических процессов очень сложно.
Начавшееся в конце 1980-х гг. снижение коэффициента рождаемости в изучаемых областях затянулось до 1999-2000 гг. Вряд ли это можно связывать только со вторым эхом войны. Немалое значение, думается, сыграли «отложенные» рождения в молодых семьях 1990-х гг.
Колебания графиков смертности в 1990 - начале 2000-х гг. историческими факторами объяснить сложно. Можем предположить, что в снижении показателя смертности во второй половине 1990-х гг. какую-то роль сыграла иммиграция горожан в сельскую местность аграрных областей. В начале десятилетия численность населения села на десятки тысяч по отдельным областям в основном пополнялась людьми средних возрастов, что влекло сокращение доли старых людей.
В начале XXI в. миграция в сельскую местность сократилась и, напротив, стал вновь расти выезд молодежи. В итоге увеличился удельный вес стариков и соответственно показатель смертности. В большей мере с исторической точки зрения поддаются объяснению изменения этого демографического показателя в 2003-2014 гг. Отчасти их можно связать со вступлением в старческий возраст небольшого поколения 1940-х гг. рождения. Напротив, возрастание коэффициента смертности после 2014 г. в значительной мере связано с приближением к 70-летнему возрасту людей большого послевоенного поколения.
Подъем графиков рождаемости с конца 1990-х гг. может быть объяснен не только стабилизацией условий жизни россиян, но и вступлением в детородный возраст сравнительно большого поколения 1980-х годов рождения. Можно согласиться и с мнением тех исследователей, которые рост рождаемости в начале XXI в., в том числе и в сельской местности, связывают с адаптацией молодых людей к современным социально-экономическим реалиям и осуществлением «отложенных» рождений [4, с. 143].
Совпадение подъема рождаемости и спада смертности в середине 2000 - середине 2010-х гг. привело к заметным изменениям показателя естественного прироста (см. приложения, графики 23-33), он почти вернулся к значениям начала 1990-х гг.
Пока сложно определить роль исторических факторов в очередном спаде рождаемости с 2016/2017 гг. На наших графиках короткий ряд демографических данных последних лет сознательно не отражен ввиду отсутствия их публикации по единой методике. Но совершенно очевидно, что в той или иной мере в очередном сокращении рождаемости сказывается третье эхо Великой Отечественной войны. В детородный период вступает небольшое поколение 1990-х годов рождения. У многих представителей этого поколения, как мы уже отмечали, родители появились на свет в период второго эха войны.
Спад числа рождений в последние годы совпал с другими историческим процессом - ростам смертности представителей большого послевоенного поколения, что предопределило очередное изменение в сторону отрицательных значений показателя естественного прироста, который вновь пошел в сторону понижения.
Конечно, рассмотренные в статье демографические процессы определялись не только историческими факторами, но и многими современными причинами. Учет объективных факторов, пришедших из прошлого, важен для формирования взвешенной демографической политики, избегания постановки нереальных задач и прогнозов демографического развития регионов.
Список литературы
1. Андреев Е., Дарский Л., Харькова Т. Л. Население Советского Союза 1922-1991. М.: Наука, 1993. 143 с.
2. Андреев Е. М., Дарский Л. Е., Харькова Т. Л. Демографическая история России: 1927-1959. М.: Информатика, 1998. 187 с.
3. Архангельский В. Н., Иванова А. Е., Рыбаковский Л. Л., Рязанцев С. В. Практическая демография. М.: ЦСП, 2005. 280 с.
4. Вербицкая О. М. Сельская семья на этапе социально-экономических трансформаций. 1985-2002 гг. М.: Институт Российской истории РАН; Центр гуманитарных инициатив, 2017. 403 с.
5. Волков А. Г. О необходимости воздействия на рождаемость // Рождаемость (проблемы изучения). М.: Статистика, 1976. 132 с.
6. Жиромская В. Б. Жизненный потенциал послевоенных поколений в России. Исто-рико-демографический аспект. 1946-1950. М.: Изд-во РГГУ, 2009. 311 с.
7. Жиромская В. Б., Исупов В. А., Корнилов Г. Е. Население России в 1939-1945 гг. // Российская история. 2019. № 3.С. 3-17.
8. Население России в XX в. Исторические очерки. Т. 3. Кн. 1 (1960-1979 гг.). М.: РОССПЭН, 2005. 302 с.
9. Население России за 100 лет. 1897-1997. Статистический сборник. М.: Статистика, 1998. 222 с.
10. Поляков Ю. А., Жиромская В. Б., Араловец Н. А. «Демографическое эхо» войны // Война и общество, 1941-1945. Книга вторая. М.: Наука, 2004. С. 232-264.
11. Рыбаковский Л. Л. 20 лет депопуляции в России. М.: ИСПИ РАН, 2014. 231 с.
12. Сифман Р. И. Динамика рождаемости в СССР. М.: Статистика, 1974. 183 с.
13. Bacci M. L. Low Fertility in Historical Perspective // Population and Development Review. 2013. Т. 38. № 1. Р. 72-82.
References
1. Andreev, E., Darskij, L., Har'kova, T. L. Naselenie Sovetskogo Soyuza 1922-1991 [Population Of The Soviet Union 1922-1991]. Moscow: Nauka, 1993. 143 р. (in Russian).
2. Andreev, E. M., Darskij, L. E., Har'kova, T. L. Demograficheskaya istoriya Rossii: 19271959 [Demographic history of Russia: 1927-1959]. Moscow: Informatika, 1998. 187 р. (in Russian).
3. Arhangel'skij, V. N., Ivanova, A. E., Rybakovskij L. L., Ryazancev S. V. Prakticheskaya demografiya [Practical demography.] Moscow: CSP, 2005. 280 p. (in Russian).
4. Verbickaya, O. M. Sel'skaya sem'ya na etape social'no-ekonomicheskih transformacij [Rural family at the stage of socio-economic transformation. 1985-2002 years]. 1985-2002 gg. Moscow: Institut Rossijskoj istorii RAN; Centr gumanitarnyh iniciativ, 2017. 403 p. (in Russian).
5. Volkov, A. G. O neobhodimosti vozdejstviya na rozhdaemost' in Rozhdaemost' (problemy izucheniya) [On the need to influence the birth rate]. Moscow: Statistika, 1976. 132 p. (in Russian).
6. Zhiromskaya, V. B. ZHiznennyj potencial poslevoennyh pokolenij v Rossii. Isto-riko-demograficheskij aspect [Life potential of post-war generations in Russia. Historical and demographic aspect]. 1946-1950. Moscow: Izd-vo RGGU, 2009. 311 p. (in Russian).
7. Zhiromskaya, V. B., Isupov, V. A., Kornilov, G. E. Naselenie Rossii v 1939-1945 gg. [Population of Russia in 1939-1945] in Rossijskaya istoriya. 2019. № 3. P. 3-17. (in Russian).
8. Naselenie Rossii v XX v. Istoricheskie ocherki [The population of Russia in the XX century. Historical essays]. T. 3. Kn. 1 (1960-1979 gg.). Moscow: ROSSPEN, 2005. 302 p. (in Russian).
9. Naselenie Rossii za 100 let. 1897-1997. Statisticheskij sbornik [The population of Russia for 100 years. 1897-1997. Statistical compendium]. Moscow: Statistika, 1998. 222 p. (in Russian).
10. Polyakov, Yu. A., Zhiromskaya, V. B., Aralovec, N. A. «Demograficheskoe ekho» vojny ["Demographic echo" of the war] in Vojna i obshchestvo, 1941-1945. Kniga vtoraya. Moscow: Nauka, 2004. P. 232-264. (in Russian).
11. Rybakovskij, L. L. 20 let depopulyacii v Rossii [20 years of depopulation in Russia]. Moscow: ISPI RAN, 2014. 231 p. (in Russian).
12. Sifman, R. I. Dinamika rozhdaemosti v SSSR [Dynamics of fertility in the USSR]. Moscow: Statistika, 1974. 183 p. (in Russian).
13. Bacci, M. L. [Low Fertility in Historical Perspective] in Population and Development Review. 2013. T. 38. № 1. R. 72-82. (in English).
Приложения
Приложение 1. График изменений коэффициента рождаемости в Белгородской области в 1950-2010-е гг.
Белгородская обл. рождаемость (%о)
о -
1953 1963 196S 1973 197S 19S3 19SS 1993 199S 2003 2008 2013
Приложение 2. График изменений коэффициента рождаемости в Брянской области в 1950-2010-е гг.
Брянская обл. рождаемость (%о)
Приложение 3. График изменений коэффициента рождаемости в Воронежской области в 1950-2010-е гг.
Приложение 4. График изменений коэффициента рождаемости в Курской области в 1950-2010-е гг.
Приложение 5. График изменений коэффициента рождаемости в Липецкой области в 1950-2010-е гг.
Липецкая обл. рождаемость (%о)
1953 1963 196В 1973 1973 19ВЗ 19ВВ 1993 199В 2003 200В 2013
Приложение 6. График изменений коэффициента рождаемости в Орловской области в 1950-2010-е гг.
Орловская обл. рождаемость (%о)
20 15 10
- - и _, Я2 = 0,5537
0 19
58 1963 1968 1973 1973 1983 1988 1993 1998 2003 2008 2013
Приложение 7. График изменений коэффициента рождаемости в Пензенской области в 1950-2010-е гг.
Пензенская обл рождаемость
25
Приложение 8. График изменений коэффициента рождаемости в Рязанской области в 1950-2010-е гг.
Приложение 9. График изменений коэффициента рождаемости в Саратовской области в 1950-2010-е гг.
Приложение 10. График изменений коэффициента рождаемости в Тамбовской области в 1950-2010-е гг.
Приложение 11. График изменений коэффициента рождаемости в Тульской области в 1950-2010-е гг.
Приложение 12. График изменений коэффициента смертности в Белгородской области в 1950-2010-е гг.
Приложение 13. График изменений коэффициента смертности в Брянской области в 1950-2010-е гг.
Приложение 14. График изменений коэффициента смертности в Воронежской области в 1950-2010-е гг.
Приложение 15. График изменений коэффициента смертности в Курской области в 1950-2010-е гг.
Приложение 16. График изменений коэффициента смертности в Липецкой области в 1950-2010-е гг.
Приложение 17. График изменений коэффициента смертности в Орловской области в 1950-2010-е гг.
Приложение 18. График изменений коэффициента смертности в Пензенской области в 1950-2010-е гг.
Приложение 19. График изменений коэффициента смертности в Рязанской области в 1950-2010-е гг.
Приложение 20. График изменений коэффициента смертности в Саратовской области в 1950-2010-е гг.
Приложение 21. График изменений коэффициента смертности в Тамбовской области в 1950-2010-е гг.
Приложение 22. График изменений коэффициента смертности в Тульской области в 1950-2010-е гг.
Приложение 23. График изменений коэффициента естественного прироста в Белгородской области в 1950-2010-е гг.
Белгородская обл. естественный прирост(%о)
15 а
- __ ^
— - —
0 _ 1 - ^ ^ ^
"" " - — т
-.. „ V- — — — ^ ^
-10 ^ * ш * ^ = 0,7382
1958 1963 1968 1973 1978 19ВЗ 1988 1993 1998 2003 2008 2013
Приложение 24. График изменений коэффициента естественного прироста в Брянской области в 1950-2010-е гг.
Приложение 25. График изменений коэффициента естественного прироста в Воронежской области в 1950-2010-е гг.
Приложение 25. График изменений коэффициента естественного прироста в Курской области в 1950-2010-е гг.
Приложение 26. График изменений коэффициента естественного прироста в Липецкой области в 1950-2010-е гг.
Приложение 27. График изменений коэффициента естественного прироста в Орловской области в 1950-2010-е гг.
Приложение 28. График изменений коэффициента естественного прироста в Пензенской области в 1950-2010-е гг.
Пензенская обл.
естественный прирост (%>о)
25 20
15 ^ - 4»
5 - - — ^ ^
0 -5 ~~ "" т- ^ ^ —
- - - — — ^ - - Хм
-Ю -15
_ ^ = 0,8154
1958 1963 1968 1973 1978 1983 1988 1993 1998 2003 2008 2013
Приложение 29. График изменений коэффициента естественного прироста в Рязанской области в 1950-2010-е гг.
Рязанская обл. естественный прирост(%о)
к - - - [ - _ _
- _ __
""" — ^ ~~~— у - -
~ - — ^ ^ ^ ^ \ —
~ — ^ = 0,7603
1958 1953 1968 1973 1978 1983 1988 1993 1998 2003 2008 2013
Приложение 30. График изменений коэффициента естественного прироста в Саратовской области в 1950-2010-е гг.
20 Саратовская обл. естественный прирост (%о)
15 Ю — __ - - -
_____ ~ — ^ _
- - _
О ~ - -
-5 ■ —__ Л| ■—- __
- " И = П.7Э56
-15 ~ ~ — _
1958 1963 1968 1973 1978 1983 1988 1993 1998 2003 2008 2013
Приложение 31. График изменений коэффициента естественного прироста в Тамбовской области в 1950-2010-е гг.
Приложение 32. График изменений коэффициента естественного прироста в Тульской области в 1950-2010-е гг.
