CC BY
4УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ НАУКИ
УДК 340.132.83
Исторические аспекты развития уголовной ответственности за побои
Ф.Ф. Сибагатуллин
Уфимский юридический институт МВД России, Уфа, Российская Федерация [email protected]
Аннотация. В статье дается краткий аналитический обзор изменений в законодательстве, регулирующем уголовную ответственность за побои. Автор проводит краткий исторический анализ уголовно-правовых норм, отмечая их статичность в части уголовной ответственности за побои, поскольку на протяжении длительного времени уголовное законодательство РСФСР не разграничивало так называемые «удары», побои, умышленное причинение легкого вреда здоровью, как в плане санкций, так и в части толкования исследуемых категорий.
Ключевые слова: побои, удары, телесная неприкосновенность, вред здоровью, законодательство РСФСР.
Для цитирования: Сибагатуллин Ф.Ф. Исторические аспекты развития уголовной ответственности за побои // Право и государственность. 2024. № 2 (3). С. 49-52.
Historical aspects of the development of criminal liability for beatings
F.F. Sibagatullin
Ufa Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia,
Ufa, Russian Federation
Annotation. The article provides a brief analytical overview of changes in legislation regulating criminal liability for battery. The author conducts a brief historical analysis of criminal law norms, noting their static nature in terms of criminal liability for beatings, since for a long time the criminal legislation of the RSFSR did not distinguish between so-called «blows», beatings, intentional infliction of minor harm to health, both in terms of sanctions and in terms of interpretation of the categories studied.
Keywords: beatings, blows, bodily integrity, harm to health, legislation of the RSFSR.
For citation: Sibagatullin F.F. Historical aspects of the development of criminal liability for beatings // Law and statehood. 2024. № 2 (3). P. 49-52.
Ответственность за побои или причинение физической боли человеку путем применения насилия возникла еще до формирования кодифицированного уголовного законодательства. Склонность человека к частной жизни, нежели к государственной [6, с. 7], обусловливала возникновение конфликтогенов, которые могли перерастать в преступные действия. В Русской Правде можно найти упоминание о побоях, но только во второстепенном значении, поскольку следы побоев свидетельствовали о применении насилия. Как следствие, требовалось наличие свидетелей и виновного, которому могли присудить штраф.
Если следовать буквальному толкованию положений пространной редакции Русской Правды, то следы на теле, оставшиеся после побоев, рассматривались на предмет поиска виновного, поскольку санкции были реальными и имели достаточно высокую стоимостную цену.
В статье 6 Судебника 1497 года закреплялось, что за оскорбление, в том числе посредством применения насилия, побоев, предусматривалась ответственность в денежном размере. Следует отметить, что в средние века не существовало такого четкого разграничения дел на уголовные, гражданские, административные, однако
это вовсе не мешало привлекать к ответственности за «бесчестие». В статье 14 Соборного уложения 1649 года упоминалось о побоях [1, с. 74] как о незаконном явлении, поскольку любое немотивированное рукоприкладство не поощрялось, т.к. считалось, что человек может оскорбиться и имеет право отомстить обидчику. В то же время необходимо учитывать, что общество было сословным. В период просвещенного абсолютизма крестьяне терпели побои от помещиков или иных так называемых «государственных людей». При этом избиение руками или, например, кнутом в современном понимании можно квалифицировать не только как побои. Некоторые исследователи считают, что формально помещик не имел права убить крестьянина, но на практике происходили и такие случаи, часто оставаясь безнаказанными. Известна ситуация, когда помещицу, по приказу которой запороли насмерть крестьянина, приговорили к одному месяцу тюрьмы [7]. Данное утверждение выглядит весьма правдоподобным.
Если проанализировать работу В.В. Тени-шева «Правосудие в русском крестьянском быту», то проблематика побоев «отойдет на второй план» в свете того, какие издевательства терпели крестьяне как от представителей самого крестьянского общества, так и от других лиц. Понятно, что за рукоприкладство в отношении провинившегося на работе крестьянина не могло быть какой-то ответственности. В этом смысле о побоях как о действии, прежде всего унижающем достоинство человека, можно говорить в аспекте систематичности их нанесения. Даже сословное общество не могло мириться с фактами их систематического нанесения, которые в основном имели место в быту. Православное общество не поощряло беспричинные агрессивные действия. Несмотря на то, что уголовное законодательство предусматривало виды наказаний, в дореволюционной России действовали и обычаи, связанные с наказаниями, которые, как представляется, можно рассматривать в аспекте побоев. Так, если у какого-либо домохозяина изгородь находилась в неисправном состоянии
и в результате этого возникал ущерб, деревенское общество могло собраться и решить «побить палкой» виновного. По народному обычаю такое наказание считалось законным (Вятск. губ. Орловск. у. Гребсневъ) [2, с. 34]. Однако такое поведение общества не поощрялось центральными, уездными и земскими властями, поскольку свидетельствовало о самых невежественных формах коммуникации людей, что могло быть только в нецивилизованных обществах. Поэтому с негативными обычаями боролись не только в Советской России [3, с. 41-43] - работа по искоренению негативных традиций и обычаев велась и в дореволюционной России. Так, в одной из деревень существовал обычай назначать «изгороднего старосту» с целью того, чтобы он контролировал исправность изгородей. Если он находил изгородь в неисправном состоянии, то в присутствии людей несколько раз ударял хозяина земельного участка изгородней вязью по плечам. После того, как об этом обычае узнали в земском управлении, этот дикий обычай утратил силу [2, с. 34].
Необходимо отметить, что русское законодательство закрепляло такие условия применения наказания за побои, при которых учитывался социальный статус личности, поскольку если бы крестьянин ударил помещика, то могло быть применено достаточно суровое наказание. Другое дело, если крестьяне терпели побои от помещика. В этом случае они могли подать жалобу на его действия. Но была ли гарантирована ответственность за причинение побоев в таком случае? Если учитывать, что в сословном обществе крестьянство практически не имело привилегий, то решение вопроса о наказании помещика за побои выглядело несколько «эфемерно». Несмотря на это, с введением Соборного уложения 1649 года в случае побоев крестьянину полагалось возмещение за увечье и бесчестье (соответственно 2 руб. и 1 руб.) [4, с. 184]. В более позднее время нанесение побоев рассматривалось как нанесение ударов руками или другими предметами. При этом оценка тяжести телесных повреждений, причинения вреда здоровью была крайне запутанной.
Law and statehood № 2 (3) 2024
Уголовный кодекс РСФСР 1922 года1 в статье 157 предусматривал ответственность за умышленное нанесение удара, побоев или иное насильственное действие, причинившее физическую боль. В этой статье, как представляется, содержалась довольно противоречивая конструкция диспозиции, поскольку непонятно, в чем заключалось различие ударов и побоев. С принятием Уголовного кодекса РСФСР 1926 года2 данный состав преступления стал регулироваться статьей 147, в которой диспозиция с различием побоев и ударов существенно не изменилась. В Уголовном кодексе 1960 года3 категория «побои» в статье 112 уравнивалась с умышленным легким телесным повреждением в том смысле, что за совершение этих деяний предусматривалась одна санкция. При этом в статье 113 Уголовного кодекса РСФСР 1926 года систематическое нанесение побоев включалось в более объемную категорию «истязание». Таким образом, в уголовном законодательстве не разграничивались побои, истязания, умышленное легкое телесное повреждение, видимо, отдавая этот вопрос на усмотрение судов.
Нормы, регламентирующие ответственность за нанесение побоев, характеризовались тем, что отражали социально-экономическую ситуацию в контексте разделения общества на сословия. Не только в российском, но и в общеевропейском праве прослеживались тенденции, когда за нанесение побоев и иных телесных повреждений назначались различные наказания в зависимости от социального статуса. Следует констатировать, что в дореволюционной России существовала определенная степень несправедливости при решении вопросов о привлечении к ответственности за побои крестьян, а также несоразмерности ответственности за совершение исследуемых деяний. По мнению Б.З. Маликова, общей основой противодействия реальным негативам общественной опасности должны быть меры общесоциального значения: выравнивание качества жизни всего народа путем приобщения к труду трудоспособных лиц и достойной оплаты труда, а также пенсионного обеспечения [5, с. 88]. Конечно же, всего этого в сословном обществе не могло быть в том его выражении, которое имеет место в настоящее время.
Список литературы
1. Тихомиров М.Н., Епифанов П.П. Соборное уложение 1649 года. Москва : Изд-во Моск. ун-та, 1961. 444 с.
2. Тенишев В.В. Правосудие в русском крестьянском быту: свод данных, добытых этногр. материалами покойного кн. В.Н. Тенишева. Брянск : Издательство тип. АИ. Итина и К°, 1907. 192 с.
3. Шайхуллин М.С. К вопросу о трансформации традиций местного самоуправления и правовых основах их нейтрализации в советской России // История государства и права. 2013. № 5. С. 41-43.
4. Яхшиян О.Ю. Крестьяне и помещики в системе крепостнических отношений допетровской России // Вестник университета. 2020. № 8. С. 182-187.
5. Маликов Б.З. Онтология социальной опасности: ее значение в оценке преступного поведения и в реализации цели исправления осужденного // Право и государственность. 2024. № 1 (2). С. 88-94.
6. Самигуллин В.К. Патриархальная теория происхождения государства и права // Право и государственность. 2023. № 1 (1). С. 6-12.
7. Омельченко О.А. Кодификация права в России в период абсолютной монархии (вторая половина XVIII века). Москва : Всесоюзный юридический заочный институт, 1989. 151 с.
References
1. Tihomirov M.N., Epifanov P.P. Sobornoe ulozhenie 1649 goda. Moskva : Izd-vo Mosk. un-ta, 1961. 444 s.
2. Tenishev V.V. Pravosudie v russkom krest'yanskom bytu: svod dannyh, dobytyh etnogr. materialami pokojnogo kn. V.N. Tenisheva. Bryansk : Izdatel'stvo tip. L.I. Itina i K°, 1907. 192 s.
3. Shajhullin M.S. K voprosu o transformacii tradicij mestnogo samoupravleniya i pravovyh osnovah ih nejtralizacii v sovetskoj Rossii // Istoriya gosudarstva i prava. 2013. № 5. S. 41-43.
1 Уголовный кодекс РСФСР от 1 июня 1922 года // Собрание узаконений и распоряжений РКП РСФСР. 1922. № 80. Ст. 153.
2 Уголовный кодекс РСФСР 1926 года // Собрание узаконений и распоряжений РКП РСФСР. 1926. № 80. Ст. 600.
3 Уголовный кодекс РСФСР 1960 года // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1960. № 40. Ст. 591.
4. Yahshiyan O.Yu. Krest'yane i pomeshchiki v sisteme krepostnicheskih otnoshenij dopetrovskoj Rossii // Vestnik universiteta. 2020. № 8. S. 182-187.
5. Malikov B.Z. Ontologiya social'noj opasnosti: ee znachenie v ocenke prestupnogo povedeniya i v realizadi celi ispravleniya osuzhdennogo // Pravo i gosudarstvennost'. 2024. № 1 (2). S. 88-94.
6. Samigullin V.K. Patriarhal'naya teoriya proiskhozhdeniya gosudarstva i prava // Pravo i gosudarstvennost'. 2023. № 1 (1). S. 6-12.
7. Omel'chenko O.A. Kodifikaciya prava v Rossii v period absolyutnoj monarhii (vtoraya polovina XVIII veka). Moskva : Vsesoyuznyj yuridicheskij zaochnyj institut, 1989. 151 s.
Информация об авторе (авторах): Сибагатуллин Финат Фаязович, адъюнкт адъюнктуры Уфимского юридического института МВД России (450000, Россия, Уфа, ул. Муксинова, 2).
Information about the author(s): Sibagatullin Finat Fayazovich, adjunct of the Ufa Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia (450000, Russia, Ufa, Muksinova St., 2).
Статья поступила в редакцию 07.06.2024; одобрена после рецензирования 03.07.2024; принята к публикации 15.07.2024.
The article was submitted to the editorial office of the 07.06.2024; approved after 03.07.2024 review; accepted for publication 15.07.2024.
