CC BY
0
ОРИГИНАЛЬНАЯ СТАТЬЯ
УДК 94(47)(100)(045) © Николаев А. В., 2024
Историческая память в современном мире: истоки и последствия исторической политики
Артём Вадимович Николаев, студент факультета «Институт онлайн-образования», Финансовый университет, Москва, Россия Artyom V. Nikolaev, student, Faculty"Institute of Online Education", Financial University, Moscow, Russia ORCID: 0009-0001-3901-6494 artemv.nikolaev@gmail.com
АННОТАЦИЯ
Статья посвящена анализу возникновения исторической политики и причин начала войн памяти. Цель исследования - выявление причин формирования конфронтационной исторической политики, которая привела к войнам памяти и обострению международных отношений. В статье изучены и описаны истоки возникновения термина «историческая политика», проанализирован процесс политизации истории, утверждения в политики направления на интерпретацию истории с целью обосновать политический курс правящей элиты в странах Восточной Европы и на постсоветском пространстве. Приведены примеры политизации острых, дискуссионных вопросов для оправдания междунациональных конфликтов, сепаратных движений на постсоветском пространстве, а также развитие войн памяти на межгосударственном уровне в Восточной Европе. В заключение сделан вывод о влиянии войн памяти на международные отношения и конфликты современности. Ключевые слова: войны памяти; историческая политика; коммерциализация; институты памяти; «Белые пятна истории»; международные отношения; конфликты; постсоветское пространство; Восточная Европа
Для цитирования: Николаев А. В. Историческая память в современном мире: истоки и последствия исторической политики. Научные записки молодых исследователей. 2024;12(1):62-72.
ORIGINAL PAPER
Historical Memory in the Modern World: Origins and Consequences of Historical Politics
ABSTRACT
The paper analyzes the outbreak of the historical politics and the reasons for memory wars. The purpose of the study is to identify the reasons for forming confrontational historical policies, which led to memory wars and aggravation of international relations. The study explores the origins of the term "historical politics" and analyzes the politicization of history. It also analyzes the ruling elite in Eastern European and post-
Soviet countries interprets the way history to serve their political agenda. The author suggested politicizing sensitive, controversial issues to justify international conflicts and create divisions in the post-Soviet space. This approach also leads to the development of memory wars at the interstate level in Eastern Europe. The author concluded the influence of memory wars on international relations and nowadays conflicts. Keywords: memory wars; historical politics; commercialization; memory institutions; "Blank Spots of History"; international relations; conflicts; post-Soviet space; Eastern Europe
For citation: Nikolaev A. V. Historical memory in the modern world: origins and consequences of historical politics. Nauchnye zapiski molodyk issledovatelei = Scientific notes of young researchers. 2024;12(1):62-72.
Введение
Историческая память - это способность общества или индивида сохранять, передавать и интерпретировать прошлые события, опыт и культурное наследие. Она является основой для формирования идентичности, понимания себя и своего места в мире, а также для изучения и анализа исторических процессов. Историческая память включает в себя коллективные представления, символы, мифы, легенды и нарративы, которые передаются из поколения в поколение. Она формируется через участие важных событий, наследование культурных традиций и общение с предками, а также через образование, исследования и медиа. Историческая память может быть источником вдохновения и приверженности определенным ценностям, идеалам или идеологиям. Она может служить основой для создания национальной или этнической идентичности, сохранения культурного наследия и защиты прав и интересов определенных групп или сообществ.
Однако историческая память также может быть предметом споров, конфликтов и манипуляций. Разные группы и сообщества могут иметь различные интерпретации исторических событий, что может привести к конфликтам и напряженности. Современные политики манипулируют исторической памятью, не только используют ее для формирования определенных политических или идеологических доктрин, которые, в свою очередь, могут быть направлены на консолидацию в обществе и на его раскол. Использование исторической памяти является исторической политикой, которая оказывает значительное влияние на международные отношения. Современные международные проблемы в большей степени своими корнями уходят в конфронтационную историческую политику, которую проводили ве-
дущие мировые державы. Целью данной статьи является исследование формирования конфрон-тационной исторической политики и выявление ее причин.
Возникновение понятия «историческая политика»
Прежде, чем перейдем к исследованию обозначенной проблемы, вспомним, что такое историческая политика. История возникновения этого термина в отечественной историографии неоднократно описана. Например, кандидат социологических наук, доцент МГГУ В. В. Бушуев описывает, как в немецкой исторической науке в 1986-1987 гг. возникла дискуссия о том, как правильно интерпретировать события, происходящие накануне и в ходе Второй мировой войны, в которую вмешались политики. По мнению доцента, предпосылки к этому зрели давно. Т. Адор-но еще в 1977 г. в статье «Что значит проработка прошлого» писал, что жить с чувством вины жить нельзя, что нужно критически проработать прошлое [1, с. 286].
Э. Нольте продолжил эту тему. В 1987 г. вышла в свет его книга «Европейская гражданская война 1917-1945 гг.» [2], в которой историк утверждает, что национал-социализм и большевизм были связанными, что гитлеризм победил потому, что средние слои немецкого общества опасались популярности Коммунистической идеологии после их победы и утверждения в СССР. Э. Нольте говорил, что после революции в России началась «эпоха фашизма», в которой началась «большая европейская война», а Вторая мировая стала проявлением «острейших идеологических боев» [2, с. 454]. Идеи Э. Нольте разделяли политики, сторонники канцера Гельмута Коля, который считал, что национальное чувство вины мешает развитию Германии [3, с. 46-56].
Э. Нольте оппонировал Юрген Хабермас, который считал, что попытка доказать неуникальность нацизма опасна. Профессор предлагал проработать прошлое не с тем, чтобы «сформировать правильное отношение к нему», а с тем, чтобы «разграничить понимание и осуждение шокирующего прошлого» [3, с. 50].
Именно по итогам этой дискуссии сформировалось два подхода к работе с историческим прошлым. Одни предлагали «проработать прошлое», с тем чтобы в нем не осталось белых пятен, отрефлексировать его. Вторые предлагали правильно интерпретировать прошлое.
Борьба между двух подходов в изучении истории: проработка прошлого и интерпретация
Дискуссия вылилась в общественное пространство. Политическая оппозиция осудила попытки правительства использовать историю в качестве политики. В этот период в СССР началась перестройка, М. С. Горбачев провозгласил политику «Нового мышления», которая предполагала демократизацию и разрядку в международных отношениях, невмешательство во внутренние дела других стран и приоритет общечеловеческих ценностей. Советский Союз, следуя новой доктрине, изменил внешнеполитический курс, началась разрядка. На волне демократизации принимались решения на межгосударственном уровне прорабатывать прошлое, с тем, чтобы искать точки соприкосновения. Например, 21 апреля 1987 г. между М. Горбачевым и В. Ярузельским был подписан документ под названием «Декларация о советско-польском сотрудничестве в области идеологии, науки и культуры». В результате была создана совместная комиссия из ученых СССР и ПНР, которые должны были заняться исследованием предвоенного периода. В числе вопросов, подлежащих рассмотрению, был и советско-германский договор о ненападении и вступление советских войск в Польшу 17 сентября 1939 г. [4, с. 198].
По итогам работы этой группы польский историк Э. Дурачински в 1989 г. напишет статью «7 дней до войны». В ней он впервые рассказал, что на основе изучения немецких источников был сделан вывод о том, что к Пакту Молотова-Риббентропа прилагались секретные протоколы,
которые фактически делились между двумя странами на сферы влияния [4, с. 199].
Еще одним результатом работы этой комиссии стал фундаментальный труд «Белые пятна - черные пятна: сложные вопросы в российско-польских отношениях» [5], в котором авторы работ всю вину за развязывание Второй мировой войны возложили на гитлеровскую Германию, так как агрессивная политика канцлера этой страны, поддерживаемая широкими массами, ставила перед собой цель - пересмотр сложившийся системы международных отношений. В этом же труде польские историки отмечали негативную роль «политики умиротворения», но считали это ошибкой в выборе методов защиты Европы от войны. Историки высказали мысль о том, что во избежание войны можно было заключить англо-франко-советское соглашение.
В это же время в условиях, когда тоталитарный диктат был ослаблен, на волне демократизации в республиках СССР возникают «народные фронты». Исследовательница этого явления Ю. С. Ульянова отмечает, что все были разные по характеру, но все они возникли как оппозиционное движение, выступающее за широкую демократизацию. На момент своего создания они поддерживали политику М. С. Горбачева и требовали более решительных демократических реформ. Однако очень скоро «народные фронты» в Прибалтике, Грузии, Украине стали выступать за независимость [6, с. 22-23].
Истоки исторической политики
Исследователь истоков исторической политики К. А. Зверев считает, что фундамент для будущих войн памяти начал формироваться в конце 1980-х гг. Он утверждает, что именно тогда для того, чтобы обосновать свои требования, были выдвинуты тезисы о «советской оккупации» [7, с. 41].
В доказательство этого тезиса он излагает последовательность событий, в ходе которых шло обоснование незаконности самого факта вхождения в состав СССР. 13-14 мая 1989 г. в Таллинне проходила конференция «народных фронтов» Латвии, Эстонии и движения «Саюдис» Литвы. На ней обсуждались обстоятельства вхождения республик в состав СССР в 1940 г. На форуме принял участие советолог из ФРГ Дитрих Лёбер, один из руководителей «Института права, политики и общества социалистических государств».
Он представил участникам конференции копии секретных протоколов к пакту Молотова-Риб-бентропа.
В СССР существование этого документа отрицалось. Его признали в декабре 1989 г. на Съезде народных депутатов СССР, заслушав доклад Н. Я. Яковлева1. Это говорит о том, что в СССР был взят курс на проработку прошлого, на установление исторический истины, чтобы исключение «белых пятен» помогло строительству отношений на новой платформе взаимоуважения и понимания.
К. А. Зверев утверждает, что «в политических движениях стран Балтии все большую роль стали играть националисты и эмигрантские круги». Они были заинтересованы в «восстановлении довоенной государственности», так как это позволяло «претендовать на утраченные в результате национализации активы и собственность». Поэтому в 1989 г. утвердилась «концепция оккупации стран Балтии», выработанная Гёттингенской рабочей группой, которая стала обоснованием принципов реституции в законодательном и институциональном оформлении республик. После распада СССР эта концепция стала преобладающей. Из факта незаконности присоединения республик в 1940 г. логично вытекал тезис о многолетней советской оккупации стран Балтии, который нуждался в соответствующем научном обосновании,что обусловило появление однобокой, тенденциозной научно-популярной литературы [7, с. 41].
Стоит отметить, что политизация «острых» вопросов истории произошла не только на уровне союзных республик. Аналогичные процессы происходили и на территории России. В качестве примера можно привести разгоревшуюся дискуссию
0 сущности Кавказской войны 1817-1864 гг. на Северном Кавказе. В конце 1980-х - начале 1990-х гг. в отечественной историографии по вопросу причин начала этой войны сложилось несколько мнений. Однако ряд исследователей отвергали этот плюрализм. Они настаивали на том, что из всех концепций, которые объясняют причины начала Кавказской войны, верной можно считать только ту, согласно которой феодальная Россия проводила политику экспансии, что обусловило проведение колониальной войны [8, с. 294-297]. Эта теория
1 Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. 1989. № 29. Ст. 579. Сейчас.ру. Новости
России и мира. URL: https://www.lawmix.ru/docs_cccp/1241
(дата обращения: 20.08.2023).
отчасти стала обоснованием последующего требования Чечни о суверенитете.
Таким образом, мы видим, что уже в конце 1980-х гг. историческая дискуссия политизировалась, а политики брали спорные тезисы на вооружение для проведения сепаративной политики. Однако на этом этапе попытка «проработать историю» продолжалась. После распада СССР на постсоветском пространстве и в странах Восточной Европы продолжали работать совместные комиссии, целью которых было тщательно и непредвзято изучить «белые пятна» в недавней истории. Предполагалось, что это позволит выстроить дружеские отношения.
Известный историк Алексей Ильич Миллер, доктор исторических наук, профессор, ведущий научный сотрудник Института научной информации по общественным наукам РАН считает, что ситуация в начале XXI в. начала меняться [9, с. 112-120]. В странах постсоветского пространства и Европы многие актуальные, дискуссионные вопросы, имеющие общественное значение, перестали быть предметом обсуждения только в академической среде профессиональных историков. В этом процессе активно начало принимать участие государство, при этом указывая, как нужно интерпретировать те или иные факты. Иными словами, начали проводить историческую политику.
А. И. Миллер считает, что процесс политизации исторического дискурса был связан с внутренними проблемами, как новообразованных стран постсоветского пространства, так и государств Восточной Европы [9, с. 112-120]. Дело в том, что, по мнению исследователей войн памяти А. Д. Асеева, В. В. Шишкова, новые государства были озабочены «конструированием национальной идентичности» [10, с. 9-23].
Упомянутые авторы приводят мнение чешского историка М. Хроха, который утверждал, что «нациестроительство <...> неразрывно связано с национальным самосознанием», которое в свою очередь подразумевает культурное, языковое обособление и «формирование политической и социальной структуры нации» [9, с. 13]. Для того чтобы обособиться, нужно было создать свою обособленную национальную историю. Д. О. Чу-раков проанализировал существующие учебники истории на постсоветском пространстве и пришел к выводу о том, что если советские учебники
акцентировали внимание на общем прошлом, то современные сосредоточены на «десоветизации минувшего» и «мифологизации истории собственной страны»2. Таким образом, они планировали консолидировать общество вокруг новых элит, которые пришли к власти.
Советский и украинский историк-медиевист, археолог П. П. Толочко утверждает, что это происходит путем подмены понятий «страна» и «народ», ретроспективного переноса современных понятий в прошлое. Этот прием не нов. Его использовал еще М. С. Грушевский, когда сформулировал концепцию Украина-Русь, попытавшись удревнить историю страны. Он видел украинцев уже в первой половине первого тысячелетия создателями Анского союза3. Кроме того, в учебниках красной нитью проходит идея национально-освободительной борьбы, которая шла в период «нахождения в составе Российской империи и СССР». Аналогичный нарратив присутствует во многих учебных пособиях по истории постсоветских стран2.
Основные темы исторической политики и ее формирование в Польше и Украине
Главная обсуждаемая тема современного исторического дискурса - Вторая мировая война. Ключевыми проблемами обсуждения являются вопросы о том, кто виноват в начале Второй мировой войны и кто внес основной вклад в победу, каковы ее итоги.
Наиболее политизированным является вопрос о начале Второй мировой войне. Постепенно в Европе склонялись к идее разделить ответственность между двумя диктаторскими режимами. Например, в польской историографии постепенно менялась и оценка германо-советского договора, причем к единому мнению польские историки так и не пришли. Одни исследователи считали, что Пакт Молотова-Риббентропа был продиктован желанием Сталина ослабить ось Япония-Германия и снять дальневосточную угрозу [11, с. 153-180].
2 Чураков Д. О. Учебник истории и «Войны памяти» на постсоветском пространстве. Преподаватель XXI века. 2013;1(3):21-27. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ uchebnik-istorii-i-voyny-pamyati-na-postsovetskom-prostranstve (дата обращения: 20.08.2023).
3 Толочко П. П. Введение в историю. Историческая память и этика историка. Лекции. Беседа 1. URL: https://www. youtube.com/watch?v=rbtrNTTS 80E (дата обращения: 20.08.2023).
Другие считали, что этот договор был обусловлен имперскими амбициями Сталина, результатом столкновения двух агрессивных идеологий и режимов - нацизма и коммунизма [12, с. 46-82].
Новые трактовки появились в украинских учебных пособиях. Например, в учебнике И. Я. Щупака ответственность за развязывание Второй мировой войны в равной степени возлагается и на Германию, и на СССР. Термин «Великая Отечественная война» официально запрещен и применительно к Украине начало войны датируется 1 сентября 1939 г., а ее окончание - 28 октября 1944 г.4
В декабре 2019 г. на официальном сайте Института национальной памяти Польши было опубликовано заявление о том, что подписанием Пакта Молотова-Риббентропа Германия и Советский Союз очертили свои сферы влияния в секретном протоколе, разделив между собой территории других независимых государств. По его утверждению, оба государства таким образом «готовились к политике имперских завоеваний свободных наций с целью их порабощения и подчинения тоталитарным режимам Москвы и Берлина». В заключение заявления делается вывод, что «этот Пакт стал предпосылкой Второй мировой войны»5. Владимир Зеленский в Польше на годовщине освобождения Освенцима сказал, что за Вторую мировую войну и Холокост несет ответственность не только гитлеровская Германия, но и Советский Союз6.
Признав тезис о том, что два диктатора делили Европу в 1939 г., европейские политики пришли к утверждению о том, что их страны находились после войны под советской оккупацией. Тезис о «двух оккупациях»7 получил популярность не
4 Щупак И. Я. Всемирная история. Новейший период (19392011 гг.). Учебник для 11-го кл. общеобразоват. учеб. заведений. Запорожье: Премьер; 2011. 272 с.
5 Statement by the Institute of National Remembrance in connection with the attempts to manipulate history on the anniversary of the Molotov-Ribbentrop Pact. Institute of National Remembrance. URL: https://ipn.gov.pl/en/news/2212, Statement-by-the-Institute-of-National-Remembrance-in-connection-with-the-attemp.html. (дата обращения: 20.08.2023).
6 Заявление президента Украины о причинах начала Второй мировой войны. Новости Первого канала. URL: https://www.1tv.ru/news/2020-01-28/379582-zayavlenie_ prezidenta_ukrainy_o_prichinah_nachala_vtoroy_mirovoy_ voyny_prokommentirovali_v_kremle (дата обращения: 09.08.2023).
7 Двойная оккупация: Польша придумывает собственное прошлое. СМИ Рубалтик. URL: https://www.rubaltic.ru/article/
только в Польше, но и, например, на Украине. Поэтому в странах Прибалтики, Грузии, Польше начался процесс сноса памятников советским солдатам. Старт этому процессу был дан в Эстонии, где сначала был потушен и демонтирован Вечный огонь. Затем убрали таблички с именами павших воинов. В 2007 г. был перенесен «Бронзовый солдат» на Военное кладбище. В 2009 г. в Грузии, в Кутаиси был снесен Мемориал воинской славы. В 2009 г. пал монумент воину-освободителю в прикарпатском городе Стрый. Много памятников было снесено в Польше. В июле 2014 г. в городе Лиманове, в июле 2015 г. в городе Нова-Суль были снесены мемориалы советским воинам, а в сентябре 2015 г. был демонтирован памятник советскому генералу Ивану Черняховскому на месте его гибели в городе Пененжно на севере Польши8.
Принятие тезиса о «двух оккупациях» имело практические последствия. В Эстонии, Латвии отказались автоматически предоставлять гражданство тем русскоязычным жителем, которые прибыли в период с 1940 по 1991 г. [13, с. 202215]. Стали создаваться учреждения, которые конструировали политику памяти. В 1992 г. в Литве был создан «Центр исследований геноцида и сопротивления жителей Литвы»9. Аналогичное ведомство в 1998 г. было создано и в Эстонии10.
Институты национальной памяти (ИНП) были созданы в Польше, Болгарии, Словакии, Чехии, Украине. По их мнению, «общим направлением в деятельности институтов памяти является ревизия истории коммунистических режимов, формирование негативного образа коммунизма как универсальной угрозы демократии» [14, с. 51-64]. Еще одной из основных задач ИНП является исследование и просвещение. ИНП реагирует на запросы СМИ, политиков, занимаясь трудными темами прошлого [15, с. 110-111]. Со временем
politika-i-obshchestvo/16072019-dvoynaya-okkupatsiya-polsha-pridumyvaet-sobstvennoe-proshloe/ (дата обращения: 05.08.2023).
8 Война с памятниками. Хроника вандализма. Фонд защиты и поддержки соотечественников за рубежом. URL: https://pravfond.ru/press-tsentr/stati/voyna-s-pamyatnikami-khronika-vandalizma/ (дата обращения: 20.08.2023).
9 Сайт Центра исследований геноцида и резистенции жителей Литвы. URL: http://genocid.lt/centras/ru (дата обращения: 05.07.2023).
10 Сайт Эстонского института исторической памяти. URL:
http://mnemosyne.ee/ (дата обращения: 05.07.2023).
ИНП стал гегемоном в исторических исследованиях с громадным бюджетом, финансируемым из государственной казны [15, c. 118]. Их мнение определяет официальный дискурс, содержание учебных пособий, характер коммеморативной практики.
Исторической политике стали уделять внимание на самом высоком уровне. Например, в Польше Л. Качиньский был сторонником активного проведения исторической политики. По его инициативе был создан Музей Варшавского восстания, он поддержал деятельность Института национальной памяти.
Преданным адептом исторической политики является Я. Качиньский и его партия «Право и справедливость» (ПиС). В программе партии, принятой в 2004 г., было записано о необходимости проведения исторической политики. Он считает, что историческая политика должна «утверждать духоподъемный образ польского народа» [16]. Принимаются законодательные акты, которые закрепляют ту или иную трактовку исторических событий, как единственно верную. Например, в Польше законодательно оформлен запрет говорить о соучастии польского народа и государства в преступлениях нацистов, включая Холокост11.
Формирование исторической памяти в Украине напрямую зависит от внутриполитической ситуации в этой стране. Начиная с 1991 г. между президентской и парламентской ветвями власти с переменным успехом идет борьба. Акцент сменяется с президентско-парламентской на пар-ламентско-президентской форму правления, но чаще строится по принципу политической целесообразности. Президент является самостоятельной фигурой, имеет исполнительные органы в центре и на местах, и от него зависят направления формирование исторической политики.
Историческую политику формируют и проводят в Украине несколько организаций. В состав центральных органов исполнительной власти входит Украинский институт национальной памяти, который был создан в 2006 г. Его статус определен рядом законов и меняется в зависимости от политической конъюнктуры. Разработ-
11 В Польше вступил в силу скандальный закон о холо-косте и бандеровцах. Новостной канал РИО новости. URL: https://ria.ru/20180301/1515494120.html (дата обращения: 09.08.2023).
кой и реализацией политической конъюнктуры также занимается Министерство образования и науки, Министерство культуры, ряд комитетов и комиссий, которые привлекаются спорадически. Также в Администрации президента существуют подразделения, которые прямо или косвенно занимаются формированием и реализацией исторической политики. Это Главный департамент по вопросам гуманитарной политики, Главный департамент информационной политики и Департамент государственных наград. Аналитическую работу призван выполнять Национальный институт стратегических исследований (НИСД), который время от времени обращается к вопросам разработки исторической политики [17, с. 323].
Президент влияет на формирование политики через свои указы, распоряжения, обращения или проекты законов, подписание или наложение вето на законы, прямые распоряжения исполнительными органам власти. Стратегия исторической политики так и не была разработана, хотя в 2005 г. такая попытка предпринималась Национальным институтом стратегических исследований. Поэтому направление исторической политики в Украине зависит от личного отношения президента к проблемам прошлого.
Л. Кравчук, опытный аппаратчик, шел на поводу у конъюнктуры и использовал историческую политику для легитимации своей власти. При первом президенте начались коммеморационные практики, такие как официальное выделение памятных дат, введение ритуалов, подчеркивающие определенную идею, попытка издать многотомник «История украинского народа» [17, с. 325].
Л. Кравчук относился к исторической политики прагматично. С одной стороны, историческая политика, как и у предшественника, должна была подтвердить легитимность власти, а с другой стороны, не допускать конфликтов в обществе. Поэтому при нем реализация исторической политики была довольно противоречивой. С одной стороны, при нем, но без его личной инициативы, начался процесс реабилитации ОУН и УПА (запрещены в России), а с другой - он издал девять указов, восемь распоряжений и подписал один закон, посвященный «Великой Отечественной войне 1941-1945». В 2004 г. он подписал Указ «О мероприятиях по празднованию 60-й годовщины освобождения Украины от фашистских захватчиков и усиление социальной защиты вете-
ранов», в котором предусматривалось проведение парада войск и торжественного марша ветеранов Великой Отечественной войны, вручение ветеранам войны государственных наград, изготовление президентского знака отличия - юбилейной медали и чеканка памятных юбилейных монет12.
Иными словами, при нем «доминировала амбивалентная модель коллективной/исторической памяти» [17, с. 326].
Историческая политика вышла на новый уровень при Викторе Ющенко, в период правления которого мобилизация государственных институтов на ее реализацию достигла апогея. Именно в период его руководства не только был создан Украинский институт национальной памяти, но и впервые в истории Украины в реализацию исторической политики были вовлечены «непрофильные» органы власти: Служба безопасности Украины и судебная власть. При нем был принят первый в истории Украины «мемориальный» закон, который заявил о праве государства регулировать и регламентировать общественное мнение в сфере коллективной-исторической памяти [18, с. 28].
В. Ющенко прикладывал усилия для создания и повышения статуса мест национальной памяти: национальный музей «Мемориал жертв голодо-моров в Украине», гетманская столица в Батурине, историко-культурный заповедник в Глухове, Национальный историко-культурный заповедник «Быковнянские могилы». С его именем связана попытка на системном уровне начать политику «декоммунизации»: в двух его указах содержались прямые утверждения необходимости демонтажа памятников и устранения топонимики, связанной с «коммунистическим тоталитарным режимом» [17, с. 343].
В. Янукович в области исторической политики вернулся к принципам В. Кучмы - избегать крайних и радикальных оценок. Он старался не поднимать тему ОУН и УПА (запрещены в России), а его сторонники использовали ее для дискредитации политических оппонентов. Великая Отечественная война в исторической политике в период его правления продолжала занимать центральное место - к мифу о войне обращались
12 Кучма подписал указ о праздновании 60-й годовщины
освобождения Украины от фашистских захватчиков бан-
деровцах. Новостной канал РИА новости. URL: https://ria. ru/20040723/639475.html/ (дата обращения: 09.08.2023).
в различных его ипостасях. Указы президента были обращены к формированию героической, традиционной версии событий [17, с. 343].
При П. Порошенко произошло очередное изменение вектора исторической политики в сторону национализации.
Таким образом, можно сделать вывод, что историческая политика на Украине является инструментом внутриполитической борьбы, поэтому ею занимаются на самом высоком уровне с момента крушения коммунистического режима. Постепенно она получила свое полное институционное оформление.
Войны памяти
В наши дни на Украине также идут жаркие дискуссии относительно того, как считать Освободительный поход Красной Армии: освобождением или аннексией. Кем считать бойцов ОУН и УПА (запрещены в России) - коллаборационистами или борцами за свободу украинского народа, за национальный суверенитет, за освобождение от сталинского режима. В украинской историографии можно найти сторонников как традиционного взгляда на историю, так и авторов, которые отстаивают новые трактовки, согласно которым украинцы оказались жертвами борьбы Германии и СССР за господство коммунизма или нацизма, а лидеры ОУН и УПА (запрещены в России) - это борцы с тоталитаризмом [19].
Как уже отмечалось, эти вопросы носят на Украине политический характер и приобретают форму политической борьбы. В этой связи следует упомянуть решение президента Украины Ющенко (2005-2010) присвоить посмертно главнокомандующему УПА (запрещена в России) Роману Шухевичу звание Героя Украины в ноябре 2008 г.13, а затем в 2010 г. и деятелю ОУН (запрещена в России) - Степану Бандере14. Также стала системной практика сноса памятников воинам Красной Армии и установления памятников лидеров повстанческой армии [20].
С приходом к власти В. Януковича ситуация немного изменилась. Он обещал пересмотреть
13 Ющенко присвоил звание Герой Украины одному из главарей УПА Шухевичу. Риа новости URL: https://ria. ru/20071014/83847440.html (дата обращения: 09.08.2023).
14 Указ президента Украши № 46/2010 Про присвоен-ня С. Бандерi звання Герой УкраТни. Официальный сайт Президента Украины. URL: http://www.president.gov.ua/ documents/10353.html/ (дата обращения: 09.08.2023).
решение о присвоении званий Героев Шухевичу и Бандере. Донецкие суды действительно признали противоправными указы Ющенко и подлежащих отмене. Решающего решения ждали от Януковича, но он заявил, что решение нужно принять такое, чтобы найти компромисс вокруг значимых исторических фигур [21, с. 237].
В 2010 г. противники героизации лидеров ОУН и УПА (запрещены в России) провели передвижную выставку «Волынская резня: польские и еврейские жертвы ОУН-УПА», открыли памятник жертвам повстанческих армий в Луганске, Ровно и других городах [21, с. 243].
Историческая политика имеет внутренние и внешние контуры. В международном контексте так же, как и в внутриполитическом ракурсе, может служить укреплению сотрудничества, когда страны находят точки соприкосновения нарративов, или возникновению конфликтности, что может сильно испортить отношения и даже привести к конфронтации.
Например, после того как на Украине произошел переворот, тема определения роли Степана Бандеры и Романа Шухевичу получила новое звучание - споры о том, являются ли они героями или предателями и преступниками, продолжились, как в исторической науке, так и в политических баталиях. 18 декабря 2018 г. Верховная Рада приняла постановление № 9234 о праздновании памятных дат и юбилеев в 2019 г. Среди них -110 лет со дня рождения лидера украинского националистического движения Степана Бандеры15.
Этот акт вызвал протесты, как в украинском обществе, так и за рубежом. Л. Качиньский, президент Польши, осудил это решение16. В. Янукович, как уже отмечалось, занял нейтральную позицию по этому вопросу. Но после так называемой «революции достоинства», в период правления президент П. Порошенко, к вопросу героизации лидеров повстанческих армий вернулись.
15 Верховная Рада утвердила перечень памятных дат и юбилеев на 2019 год. Новости НВ Украина. URL: https:// nv.ua/ukraine/events/verkhovnaja-rada-utverdila-perechen-pamjatnykh-dat-i-jubileev-na-2019-hod-2514044.html (дата обращения: 09.08.2023).
16 Президент Польши Лех Качиньский подверг критике присвоение главе Организации украинских националистов и Украинской повстанческой армии Степану Бандере звания Героя Украины. Новостной канал Русская служба BBC. URL: https://www.bbc.com/russian/rolling_news/2010/02/100205_ rn_bandera_kaczynski (дата обращения: 09.08.2023).
В 2016 г. польский парламент признал геноцидом Волынскую резню17. Чуть позже в Польше были приняты законы о введении уголовной ответственности за отрицание геноцида и о запрете бандеровской идеологии18.
Закон содержал определение преступлений бандформирований украинских националистов, сотрудничавших с нацистами. Преступлениями были названы «действия, совершенные украинскими националистами в 1925-1950 гг., связанные с применением насилия, террора или других форм нарушения прав человека против отдельных лиц или групп людей».
В свою очередь, решение польского сейма вызвало негативную реакцию в Украине. Представители украинской националистической партии «Свобода» потребовали от президента Украины Петра Порошенко созвать внеочередную сессию Верховной Рады, чтобы «адекватно оценить» и публично осудить решения польского сейма по вопросу Волынской резни на основании того, что данное заявление является вмешательством во внутренние дела Польши [17].
По мнению украинского историка и политолога Г. В. Касьянова, этими решениями Украина
17 Сейм Польши признал «волынскую резню» геноцидом 22 июля 2016. Новостной канал Русская служба BBC. URL: https://www.bbc.com/russian/news-36865500 (дата обращения: 09.08.2023).
18 Украинский национализм оценили в три года тюрьмы.
Новостной сайт Газета. RU. URL: https://www.gazeta.ru/ poLitics/2018/02/01_a_11633011.shtmL (дата обращения: 09.08.2023).
и Польша серьезно испортили отношения. По его мнению, произошло это именно потому, что в обеих странах утвердились националистические правительства, которые проводили одинаковую историческую политику19.
Выводы
Подводя итог исследованию, можно сделать вывод, что в XXI в. проводилась политика, которая была уже далека от проработки прошлого и поиска путей для консолидации. Проявление нового курса проходило по нескольким направлениям: создание институтов памяти, изменение трактовок в учебных пособиях и коммеморативной практики, юридическая регламентация предпочтительного дискурса. Основной характеристикой этой новой политики стало обоснование национальной и утверждение заявления о том, что период пребывания в составе СССР необходимо рассматривать как оккупацию. Основной причиной проведения попыток пересмотреть итоги Второй мировой войны заключались в попытке националистических элит консолидировать нацию на основе националистических тезисов. Внутренний контур исторической политики переносится на внешний и ведет к конфронтации. Поэтому историки несут особую ответственность за сохранение исторической правды, а политики не должны вмешиваться в историю.
19 Касьянов Г. В. Манипулирование исторической политикой. RU Ю-тюб. URL: https://www.youtube.com/watch?v=NEHEDcT_ r34&t=1028s (дата обращения: 09.08.2023).
Список источников
1. Бушуев В. В. Историческая политика современных государств: проблема определения и методология исследования. Социально-гуманитарные знания. 2012;(3):285-302. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ istoricheskaya-politika-sovremennyh-gosudarstv-problema-opredeleniya-i-metodologiya-issledovaniya/ viewer (дата обращения: 20.08.2023).
2. Нольте Э. Европейская гражданская война (1917-1945). Национал-социализм и большевизм: Эрнст Нольте. Пер. с нем. А. Антоновский и др. М.: ЛОГОЕ, 2003 (ПИК ВИНИТИ). 527 с.
3. Рулинский В. В. «Спор историков» в Германии: проблема ответственности за нацистские преступления. Вестник славянских культур. 2013;27(1):46-56.
4. Яжборовская И. С. Российско-польское научное сотрудничество: основные этапы. Россия и современный мир. 2016:(1):198.
5. Барановский В. Г. и др. Белые пятна - чёрные пятна: Сложные вопросы в российско-польских отношениях. А. В. Торкунов, А. Д. Ротфельд, отв. ред. Мальгин А. В., Наринский М. М., ред. М.: Аспект Пресс; 2010. 823 с.
6. Ульянова Ю. С. История «народных фронтов» на советском и постсоветском пространстве: 1987-1999 гг. Автореферат дис. ... кандидата исторических наук: 07.00.02. Пятигорский гос. технологич. ун-т. Каф. социально-гуманитарных наук. Пятигорск; 2000. 190 с.
7. Зверев К. А. Конструирование политики памяти на постсоветском пространстве: Общие подходы. Вестник Брянского государственного университета. 2022;4(54):40-50. URL: https://eLibrary.ru/item. asp?id=50042958r (дата обращения: 20.08.2023).
8. Тамазова В. В. Советская историография Причин кавказской войны 1817-1864 гг. Статья в сборнике трудов конференции XXV Юбилейные царскосельские чтения. Материалы международной научной конференции. Т. II. Еремеев С. П, ред. СПб.; 2021:294-297. URL: https://eLibrary.ru/item.asp?id=46189904 (дата обращения: 20.08.2023).
9. Миллер А. И. Политика памяти в посткоммунистической Европе и ее воздействие на Европейскую культуру памяти. Политические культуры. Политика. 2016;1(80):112-120.
10. Асеев А., Шишков В. Россия в «войнах памяти»: историческая политика в Восточной Европе. Вестник Московского государственного лингвистического университета. Серия: Общественные науки. 2020;2:9-23. URL: https://cyberLeninka.ru/articLe/n/rossiya-v-voynah-pamyati-istoricheskaya-poLitika-v-vostochnoy-evrope (дата обращения: 20.08.2023).
11. Дурачински Э. Внешняя политика Польши (1939-1941): условия, возможности, цели и результаты. В книге: Международный кризис 1939-1941 гг.: от советско-германских договоров 1939 г. до нападения Германии на СССР. М.; 2006:155-159.
12. Дембский С. Мюнхенское соглашение и пакт Риббентропа - Молотова через семьдесят лет: проблемы, интерпретации, влияние. Международный кризис 1939 года в трактовках российских и польских историков. М.: Аспект Пресс; 2009:46-82.
13. Зверев К. А. Историческая политика Эстонской Республики в контексте национально-государственного строительства. Проблемы национальной стратегии. 2021;1(64):202-215.
14. Кирчанов М. В. Институты памяти» как форма исторической политики в Центральной и Юго-Восточной Европе. Славяноведение. 2022;(5)51-64. URL: https://sLav.jes.su/s0869544x0022314-8-1/ (дата обращения: 20.08.2023). DOI: 10.31857/S 0869544X0022314-8
15. Дариуш Столя. Польский ИНП становиться «Министерством памяти». Историческая политика в XXI веке. Сборник статей. Миллер А., Липман М., ред. М.: Новое литературное обозрение; 2012:110-111.
16. Лыкошина Л С. Историческая политика современной Польши в контексте российско-польских отношений. URL: https://cyberLeninka.ru/articLe/n/istoricheskaya-poLitika-sovremennoy-poLshi-v-kontekste-rossiysko-poLskih-otnosheniy (дата обращения: 09.08.2023).
17. Касьянов П В. Украина и соседи. Историческая политика. 1987-2018. М.: Новое литературное обозрение; 2019:323.
18. Касьянов П. В. Историческая политика и «мемориальные» законы в Украине: начало XXI в. Историческая экспертиза. 2016;(2):28-55.
19. Безугольный А. Ю. Военная история Украины ХХ века в современной украинской историографии (1990-2010 гг.). Научно-исследовательский институт военной истории Военной академии Генерального штаба ВС РФ. URL: https://cyberLeninka.ru/artide/n/voennaya-istoriya-ukrainy-hh-veka-v-sovremennoy-ukrainskoy-istoriografii-1990-2010-e-gg (дата обращения: 09.08.2023).
20. Миллер А. И. Историческая политика и её особенности в Польше, Украине и России. Отечественные записки. 2008:(5). URL: http://www.courier-edu.ru/cour0902/6700.htm (дата обращения: 20.08.2023).
21. Касьянов П. В. «Национализация» истории в Украине. Историческая политика в XXI веке. Сборник статей. Миллер А., Липман М., ред. М.: Новое литературное обозрение; 2012:237.
References
1. Bushuev V. V. HistoricaL poLitics of modern states: The probLem of definition and research methodoLogy. Social'no-gumanitarnye znaniya = Social and humanitarian knowledge. 2012;(3):285-302. URL: https://cyberLeninka.ru/articLe/n/istoricheskaya-poLitika-sovremennyh-gosudarstv-probLema-opredeLeniya-i-metodoLogiya-issLedovaniya/viewer (accessed on 20.08.2023). (In Russ.).
2. NoLte E. European CiviL War (1917-1945). NationaL SociaLism and BoLshevism: Ernst NoLte. Trans from Germ. A. Antonovsky et aL. Moscow: LOGOE, 2003 (PIK VINITI). 527 p. (In Russ.).
3. RuLinsky V. V. "The dispute of historians" in Germany: The probLem of responsibiLity for Nazi crimes. Vestnik slavyanskih kul'tur = Bulletin of Slavic cultures. 2013;27(1):46-56. (In Russ.).
4. Yazhborovskaya I. S. Russian-Polish scientific cooperation: Main stages. Rossiya i sovremennyj mir = Russia and the modern world. 2016;(1):194-200. (In Russ.).
5. Baranovsky V. G. et al. White spots - black spots: Complex issues in Russian-Polish relations. A. V. Torkunov, A. D. Rotfeld, resp. ed. Malgin A.V., Narinsky M. M., eds. Moscow: Aspect Press; 2010. 823 p. (In Russ.).
6. Ulyanova Yu. S. History of "popular fronts" in the Soviet and post-Soviet space: 1987-1999. Abstract of thesis. ... Cand. Sci. (Hist.): 07.00.02. Pyatigorsk State Technological University, Dept. of social sciences and humanities. Pyatigorsk; 2000. 190 p. (In Russ.).
7. Zverev K. A. Construction of memory policy in the post-Soviet space: General approaches. VestnikBryanskogo gosudarstvennogo universiteta = The Bryansk State University Herald. 2022;4(54):40-50. URL: https://elibrary. ru/item.asp?id=50042958r (accessed on 20.08.2023). (In Russ.).
8. Tamazova V. V. Soviet historiography of the Causes of the Caucasian War of 1817-1864. Article of the collection of proceedings of the 25th Anniversary Tsarskoye Selo Conference. Proceedings of the international scientific conference. Vol. 2. Eremeev S. G., ed. St. Petersburg; 2021:294-297. URL: https://elibrary.ru/item. asp?id=46189904 (accessed on 20.08.2023). (In Russ.).
9. Miller A. I. The politics of memory in post-communist Europe and its impact on the European culture of memory. Politicheskie kul'tury. Politika = Political cultures. Policy. 2016;1(80):112-120. (In Russ.).
10. Aseev A., Shishkov V. Russia in "memory wars": Historical politics in Eastern Europe. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo lingvisticheskogo universiteta. Seriya: Obshchestvennye nauki = Bulletin of Moscow State Linguistic University. Series: Social Sciences. 2020;2:9-23. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/rossiya-v-voynah-pamyati-istoricheskaya-politika-v-vostochnoy-evrope (accessed on 20.08.2023). (In Russ.).
11. Duraczynski E. Foreign policy of Poland (1939-1941): Conditions, opportunities, goals and results. In the book: International crisis of 1939-1941: from the Soviet-German treaties of 1939 to the German invasion on the USSR. Moscow; 2006:155-159. (In Russ.).
12. Dembskiy S. The Munich Agreement and the Ribbentrop-Molotov Pact after 70 years: Problems, interpretations, influence. The international crisis of 1939 in the interpretations of Russian and Polish historians. Moscow: Aspect Press; 2009:46-82. (In Russ.).
13. Zverev K.A. Historical policy of the Republic of Estonia in the context of nation-state construction. Problemy nacional'noj strategii = Issues of national strategy. 2021;1(64):202-215. (In Russ.).
14. Kirchanov M. V. Institutions of Memory as a form of historical policy in Central and South-Eastern Europe. Slavyanovedenie = Slavic studies. 2022;(5)51-64. URL: https://slav.jes.su/s0869544x0022314-8-1/ (accessed on 20.08.2023). (In Russ.). DOI: 10.31857/S 0869544X0022314-8
15. Dariush Stolya. The Polish INP becomes the "Ministry of Memory". Historical politics in the 21st century. Digest of articles. Miller A., Lipman M., eds. Moscow: New Literary Review; 2012:110-111. (In Russ.).
16. Lykoshina L. S. Historical politics of modern Poland in Russian-Polish relations. URL: https://cyberleninka.ru/ article/n/istoricheskaya-politika-sovremennoy-polshi-v-kontekste-rossiysko-polskih-otnosheniy (accessed on 09.08.2023). (In Russ.).
17. Kasyanov G. V. Ukraine and neighbors. Historical politics. 1987-2018. Moscow: New Literary Review; 2019:323. (In Russ.).
18. Kasyanov G. V. Historical politics and "memorial" laws in Ukraine: The beginning of the 21st century. Istoricheskaya ekspertiza = Historical expertise. 2016;(2):28-55. (In Russ.).
19. Bezugolny A. Yu. Military history of Ukraine of the 20th century in modern Ukrainian historiography (19902010). Research Institute of Military History of the Military Academy of the General Staff of the Russian Armed Forces. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/voennaya-istoriya-ukrainy-hh-veka-v-sovremennoy-ukrainskoy-istoriografii-1990-2010-e-gg (accessed on 09.08.2023). (In Russ.).
20. Miller A. I. Historical politics and its features in Poland, Ukraine and Russia. Otechestvennyezapiski = Domestic notes. 2008:(5). URL: http://www.courier-edu.ru/cour0902/6700.htm (accessed on 09.08.2023). (In Russ.).
21. Kasyanov G.V. "Nationalization" of history in Ukraine. Historical politics in the 21st century. Digest of articles. Miller A., Lipman M., eds. Moscow: New Literary Review; 2012:237. (In Russ.).
