CC BY
45
каждого из нас. Вместе с тем мы против упрощенческого, однобокого, стереотипного толкования данного понятия. Мы понимаем, что можно быть толерантным, и не зная значения этого слова. С другой стороны, ясное и четкое усвоение данного термина не обеспечит его внутреннего принятия и реализации на деле. «В конечном счете, важно не само понятие или отдельные слова, его выражающие, а важна позиция, которую это понятие определяет», - пишет Г.Солдатова [11]. Данную позицию можно выразить, по ее мнению, через понимание толерантной личности - человека с позитивным взглядом на мир, нравственного и социально активного, осознающего собственную уникальность и необходимость единения с другими людьми, осознающего многообразие и взаимообусловленность окружающего мира, обеспокоенного его судьбой, и понимающего, что то, каким будет этот мир, зависит от каждого.
1. Ахмеджанова, Э.Р. Толерантность или терпимость подростков / Э.Р. Ахмеджанова // Материалы V городской научно-практической конференции молодых ученых и студентов учреждений высшего и среднего образования городского подчинения. - М.: МГППУ, 2006. - 320с.
2. Кожухарь, Г. С. Проблема толерантности в межличностном общении / Г.С. Кожухарь // Вопросы психологии. - 2000. - № 2. - С. 3-6.
3. Ахмеджанова, Э.Р. Толерантность или терпимость подростков / Э.Р. Ахмеджанова // Материалы V городской научно-практической конференции молодых ученых и студентов учреждений высшего и среднего образования городского подчинения. - М.: МГППУ, 2006. - 320 с.
4. Антонова, Л.И. Осознание семантики понятия «толерантность» старшими школьниками / Л.И. Антонова, Н.В. Рюмина-Македонова, Н.А. Цветкова // Вопросы гуманитарных наук. - №2. - 2006.
5. Толерантное сознание и формирование толерантных отношений (теория и практика): Сб. науч.-метод. ст. - М.: Изд-во Московского психолого-социального института; Воронеж: Изд-во НПО «МОДЭК», 2002. - 368 с.
6. Мириманова, М. С. Конфликтология: Учебник для студ. сред. пед. учеб. заведений / М.С. Мириманова. - М.: Издательский центр «Академия», 2003. - 320 с.
7. Солдатова, Г.У. Жить в мире с собой и другими: Тренинг толерантности для подростков / Г.У. Солдатова, Л.А. Шайгерова, О.Д. Шарова. - М.: Генезис, 2000. - 112 с.
8. Братченко, С.Л. Психологические основания исследования толерантности в образовании / С.Л. Братченко // Педагогика развития: ключевые компетентности и их становление. - Красноярск, 2003. - С. 104-117.
9. Шкуратова, И. Когнитивная сложность как основа толерантного мышления / И. Шкуратова // Век толерантности. - 2003. - №5. - С.44-51.
10. Декларация принципов толерантности // Педагогика толерантности. - 1999. - № 3-4. - С. 175-179.
11. Солдатова, Г. Практическая психология образования / Г. Солдатова // Толерантность и согласие / под ред. Тишкова В.А., Солдатовой Г.У. - М., 1996.
А.С.Шаалы
ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАМЯТЬ КАК ОТРАЖЕНИЕ ЭТНИЧЕСКОГО
САМОСОЗНАНИЯ
Данная статья написана с целью определения исторической памяти как феномена этнопедагогики и этнопсихологии. В ней представлены основные факторы отражения исторической памяти.
Ключевые слова: этнопедагогика, этнопсихология, историческая память, историческое сознание, язык традиция.
Shaaly A.S.
Historical memory as a reflection of ethnic self-consciousness
This article is written for the purpose of the definition of historical memory as the phenomenon of [etnopedagogiki] and [etnopsikhologii]. In it the basic factors of the reflection of historical memory are represented.
The keywords: [entopedagogica], [etnopsikhologiya], historical memory, historical consciousness, language, tradition.
Историческая память является предметом исследования смежных наук - этнопедагогики и этнопсихологии. В современных условиях в полиэтническом мире этнопедагогика по сути своей является педагогикой формирования национального самосознания и педагогикой гармонизации межнациональных отношений. Народная педагогика, являющаяся объектом исследования этнопедагогики, содержит в себе неиссякаемый источник для научных изысканий и одновременно громадный воспитательный потенциал. Такой подход связан с исследовательским интересом к этнопедагогике как системе научных знаний и феномену культуры воспитания.
Этнопедагогика - наука об эмпирическом опыте этнических групп в сферах воспитания и образования детей, морально-этнических, эстетических воззрений на исконные ценности семьи, рода, племени, народности, нации, контроля и коррекции поведения, его мотивов внутри этноса, межэтнических оценок и поведения, отношение к природе. Этнопедагогика объясняет народную педагогику и предлагает пути ее использования в современных условиях, собирает и исследует опыт этнических групп, основанный на многовековом, естественно развивающемся соединении народных традиций. Предметная область этнопедагогики не остается неизменной: задачи формируются и уточняются в зависимости от изменений социального заказа, связанного с движением общественного самосознания.
Этнопсихология посредством анализа психологической сущности и ценностных ориентаций представителей этноса ищет совместно с этнопедагогикой пути эффективного воспитательного воздействия
народной педагогики, учитывая при этом этнические сознание и поведение, базирующиеся на этнической картине мира, традиционных канонах, мифологии, играх - на тех ценностях, которые относятся к этнопедагогическому наследию народов. Под этнопедагогическим наследием мы понимаем созданные конкретным народом материальные и духовные ценности, заложенные в них традиции трудового, нравственного, эстетического, конфессионального, интеллектуального характера, свидетельствующие о богатстве его исторического опыта и наследуемые из поколения в поколение своей жизненной необходимостью, востребованностью.
Этнопедагогическое наследие формируется в непрерывном процессе создания, обновления, накопления ценностей и традиций, что неизменно обогащает духовный потенциал народа, отдельных людей, придает им чувства национального достоинства, гордости, патриотизма и авторитет у других этнических общностей. Этнопедагогическое наследие - это своеобразный исторический образ народа, узнаваемый, уважаемый, ценимый
народом. Чем глубже мы будем проникать в его глубины, тем мы больше будем убеждаться в этнопедагогической значимости каждого сокровища народной жизни - источника народной мудрости воспитания, развития социализации личности.
Этнопедагогическое наследие народов является действенным фактором национального спасения, о чем подтверждает жизнеутверждающий смысл золотого этнопедагогики, сформулированного Г.Н.Волоковым: без памяти (исторической) - нет традиций, без традиций - нет культуры без культуры -нет воспитания, без воспитания - нет духовности, без духовности - нет личности (как исторической личности)[1]. Как видим, историческая память -начало данной неразрывной аксиоматической цепочки. На основе этой этнопедагогической аксиомы мы можем увидеть широчайшую панораму историческое развитие этноса во времени и пространстве. Без исторической памяти могут исчезнуть целое поколение, роды, народы. В связи с этим возникает необходимость изучения исторической памяти как психолого-педагогического феномена.
Что такое историческая память? В чем она проявляется? Как она сохраняется? Попытаемся дать ответы на заданные вопросы с позиции этнопсихологии и этнопедагогики. В монографии этнопсихолога А.С. Логачевой «Этническое самосознание (на примере хакасского этноса)» историческая память представлена как сфокусированное самосознание, осуществляющее процесс организации, сохранения, переосмысления и воспроизводства прошлого опыта этноса [2]. С точки зрения этнопедагогики историческая память трактуется как системообразующий фактор национального спасения, проявляющаяся в народных традициях, культуре, этническом воспитании, духовной культуре на уровне мироощущения, мировосприятия, миропонимания, представлений, воспитаний и др. Историческая память отражается в историческом сознании в различных факторах развития этноса и традиционной культуре воспитания. Значение исторического сознания велико, ибо оно показатель исторического развития этноса и без него он может исчезнуть с исторической арены мира.
О проявлении исторического сознания тюркских народов свидетельствуют высеченные на камнях рунические письмена. Обратимся к Малой надписи в честь Кйлтегина, полководца, Билге-кагана, одного из прославленных правителей Восточнотюркского каганата и Тоньюкука, советника каганов. В них мы читаем завет Бильге-кагана к своему тюркскому народу:
Каганом став, собрал несчастный свой народ, Устроил и сплотил разрозненных, - и так Кто прежде был, богатым вскоре стал, А малый народ великим вскоре стал... Мой царственный завет - сердечные слова Нести из рода в род велю вам:пусть войдут Они в народ «он ок» и в племя тат, и пусть, О тюрки, пусть всегда средь вас они живут[3].
Высеченные на вечном камне слова вождя тюрков создают объединенный образ совершенного правителя кочевых народов, благородного, объединителя родов и племен, бесстрашного героя с добрым сердцем и добрым именем, сформировавшегося в историческом сознании народов. Большая надпись о полководце К^лтегина, перенявшем боевые подвиги своих предшественников, говорит о преумножении славы каганов. В ней мы встречаем отражение исторической идеи степного народа о совершенстве личности:
Отважнейший каган отважного сменял, мудрейший принимал от мудрого свой трон, и те, кто доводил законы для людей, все были, как один, отважны и мудры. Все беки, весь народ, правителям верны, хранители свой уклад - крепили каганат. Каганы, отходя в мир мертвых, всем живым старались завещать устроенную жизнь [4].
Здесь мы видим усиление исторической преемственности племен и народов. Исторические сознание сохранило и идею совершенства настоящего кагана-правителя, мужественного и мудрейшего. В народе носителем мужества героя считаются его внутренняя энергия, сила и красота духа. В нем проявляется доблесть как воинское и социально значимое мужество, благотворно повлиявшее на ход исторических событий, побуждающее окружающих к активным нравственным действиям, красивым и благородным поступкам. Историческая память не только хранит подвиги наших предков, но и моделирует содержание духовно-нравственного воспитания детей и молодежи на века.
Историческая память находит свое отражение в духовной культуре этноса, включающей язык, традиции, мифы, героический эпос, обычаи, обряды, этноэтикет. Рассмотрим только основные из них.
Язык является средством выражения мысли, познания окружающего мира, «конституирующий признак этнической культуры (этническая константа)» [5]. Он, являясь показателем личностного и национального самосознания, создает условия для познания истоков своего народа, его традиционной культуры и образует собственно этническую самобытность каждого народа. Именно через язык культуры во многом и реализуется. Пословицы и поговорки, загадки и сказки, песни и прибаутки, приветствия и благопожелания - все это результат самобытного функционирования языка, показатели исторической памяти народа.
В живом слове народа слышится многовековое назидания. Вот художественно-эстетическое осмысление природы: «YннYн чаражы хекте, YHYШTYH чаражы чечекте» - нет голоса красивее, чем у кукушки, нет растения наряднее, чем цветок. В загадке <^н адалыг, чер иелиг, суг угбалыг» -солнце - отец, мать - земля, вода-сестра показаны основные условия роста растений через термины родства[7]. Пословицы выражают доброе отношение к коню: «аъды чYГYPYк мактадыр»- добрый конь славу прибавляет. «Кыс этке
ынак, оол аътка ынак» - девушка любит наряд, парень - коня[8]. В пословицах отец и конь всегда рядом, неразрывны: «ада чокта эш чок дег,аъды чокта бут чок дег» - без отца, как без друга, без коня, как без ног[9]. Родина, родная земля воплощены в интернациональных по сути образах гнезда птицы, матери и колыбели: «Куш уялыг, кижи чурттуг» - у птицы -гнездо, у человека - родина, «оскен чери -теерээн ие, ескелернии - сонгу ие» - родная земля-мать, чужая земля-мачеха. Народ осознает себя, как социальное целое «чангыс кезек от болбас, чангыс кижи кижи болбас» - одно полено - не костер, один человек - не народ. Свою силу видит в единстве «чангыстын шаа чок, чептYн кYЖY чок» - в одиночку слабы, вместе - сильны «дамырактар чыылгаш хем болур, тарамыктар чыылгаш,^ш болур» - ручьи сольются - река, люди соединятся -сила. В тувинских пословицах всегда присутствует жизнеутверждающая идея народа, его прозорливость, жизнестойкость и социальная мудрость «чоннун кеерут - шолбан кара» - ум народа ясен как утренняя звезда; «тайып ужар, даянып турар» -поскользнувшись - падают, оперевшись - встают. А народные песни! В них величавость, дружелюбие, доброта, милосердие, взаимовыручка, гордость за свой народ: «Силер турда, бодум-на чоргаар, унеримде, киреримде» - когда вы здесь, и сам я горд, уходя и приходя [10].
Многие поговорки и пословицы, отражающие глубины и правдивость мудрости народа, укрепляли культ родного слова: «в половодье нет рыбы, в пословице нет лжи» ^легер сесте нYГYл чок, Yер CYгда балык чок); « веревку надо уметь вить, пословицу надо запоминать» (чепти чежип ееренир, чечени сактып ееренир.) Они выступают и как гуманное средство воспитания: «бодливый бык рога выставляет, не умеющий убеждать - кулаками машет» ^зер буга мыйыс дегээр, улегер билбес кижи кYЖYн дегээр.) Родной язык является хранилищем и эстетических взглядов. Описывая явление природы в сказаниях и разговорной речи, тувинцы применяют сравнения, эпитеты и метафоры: «рано утром, когда вершины скал золотись солнечными лучами», «просторная степь с переливающимися миражами» и т.д., а такие сравнения, как хартыгадан кашпагай (ловкий, быстрый, как ястреб); эзир дег эрес (храбрый, удалой как орел); адыг дег меге (сильный как медведь) дают нам возможность получить характеристику личности народного идеала. Внешний портрет сказачных героев описывался выражениями: «ай, хун херелдиг алдын дангына» (красавица, излучающая лучи солнца и луны); «чойган дег хенY сынныг,чодураа дег карактарлыг» (стройна как пихта молодая, глаза такие черные, как черемуха; «кедиртпелек сай-ла чажы, кедээр чернин пежY-ле-ийин» (косы у нее такие толстые, как будто ветви молодого кедра); «энгиски дег кызыл чаактыг» (щеки такие красные, как будто дикой свеклой разрумянены), которые свидетельствует об эстетическом восприятии явлений общественной жизни. Идеал красоты, гармоничности араты искали и в окружающей действительности [11].
Хакасский ученый Н.Ф. Катанов, отмечая остроумие тувинцев, писал, что в их песнях «воспеваются и осмеиваются решительно все стороны обыденной жизни, воспеваются не только вся вообще урянхайская земля со
своими постоянными обитателями, но и все неодушевленное, на ней находящееся», т.е. в языке народа отражалась вся его духовная жизнь. Уже к семи-восьми годам дети слышали совершенные образцы родной речи-поговорки, пословицы, загадки, сами постигали смысл наиболее широко известных и красивых фраз, выражений и стремились усвоить и повторять их в своей речи [12].
О значении всякого образования, письменности, о грамотности, стремлении к свету и знаниям тувинцы утверждали» без знаний и утро, как ночь» (эртем чокта эртенда дYне-ле), «неграмотный, как немой» (YЖYк билбес, Yн чок-биле демей) и т.д. Вековые желания трудящихся о необходимости грамотности отражались в сказаниях и в сказках. Героиня сказки «Меге БаянТоолай» Алдын-Дангына оставляет мужу записку, в которой она сообщает о том, что «ограбил его родину и увез ее чудовище Амырга-Кара-Моос»[13]. В ней же она предупреждает мужа о коварности и могуществе врага. Благодаря письменному сообщению жены богатырь узнает, с кем имеет дело, готовится к схватке и побеждает злое чудовище, освобождает свою суженную и своих подданных. В сказке же «Заяц спас овцу» заяц нацепляет на рога овцы какую-то бумажку с письмом, а волк который не умеет читать, поверил, что это указ бога о наказании волка, испугался и убежал. Здесь народ, с одной стороны, показывал, какую услугу может оказать письменность, а с другой - высмеивал глупость баев, которые кичились своей грамотностью, умом, а на самом деле не умеют даже читать. Не исключена возможность, что в подобных сказках отразились представления людей об имевшейся у древних тюркоязычных племен письменности.
Другим фактором, отражающим историческую память, являются традиции. Традиции - необходимое условие формирования этнической идентичности личности и самовыражения этноса. Как и в языке, в традициях закодировано историческое сознание, это неотъемлемая часть этнического самосознания, важнейший элемент социокультурной преемственности. Это и поклонение Земле, Небу, Воде, и традиции отношения человека к природе, гостеприимства, сватовства, народных праздников и многое другое, несущие в себе историческое начало в формировании этнической картины мира. Одновременно традиции - мощнейший этнопедагогический фактор воспитания человека культуры, как носителя, творца своей родной, общероссийской и мировой культуры.
Таким образом, историческое сознание и историческая память обладают огромной жизнеутверждающей силой. Благодаря этому, мы знаем не только знаковые события, вехи истории, но и свой род, мудрость своего народа для настоящего и будущего подрастающих поколений. Потому как национальная самоидентификация играет неоценимую роль в сохранении многовековой самобытной культуры каждого народа.
1. Волков Г.Н., Салчак К.Б., Шаалы А.С. Этнопедагогика тувинского народа. - Кызыл: Изд.-полиграф.
бтдел «Билиг», 2009. - С. 15.
2. Логачева А.С. Этноческое самосознание (на примере хакасского этноса). - Абакан: Хакасское книжное издательство, 2009. - С. 143.
3. Кюль-тегин: Поэзия вечного камня: (Памятники орхоно-енисейской письменности VI - VIII вв.). -Новосибирс: Наука, 2003. - С. 195.
4. Там же. - С. 199.
5. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. - М., 1984. - С. 396.
6. Курбатский Г.Н. Тувинцы в своем фольклоре. - Кызыл, 2001. - С. 88.
7. Там же. - С. 157.
8. Там же. - С. 158.
9. Там же. - С. 161.
10. Там же. - С. 187, 188.
11. Волков Г.Н., Салчак К.Б., Шаалы А.С. Этнопедагогика тувинского народа. - Кызыл: Изд.-полиграф. бтдел «Билиг», 2009. - С. 98.
12. Там же. - С. 99.
13. ЦГИАЛ, ф. 733, 04.150, ед.хр. 284, № 227.
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
Е.В. Айыжы, О.К. Шыырап ОТЧЕТ О РАБОТЕ СОВМЕСТНОЙ ЭКСПЕДИЦИИ КЕМЕРОВСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСТЕТА И ТЫВИНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА ПРИ УЧАСТИИ
ООМИИ имени М.А. ВРУБЕЛЯ В июле 2009 г. (с 15 по 27 июля) состоялась совместная экспедиция Кемеровского Государственного университета и Тывинского Государственного университета (при участии Омского областного музея изобразительных искусств имени М.А. Врубеля) под руководством к.и.н. доцента ТывГУ Е.В. Айыжы и к.и.н. старшего преподавателя КемГУ В.Ю. Чигаевой. В состав экспедиции также вошли: ученый секретарь ООМИИ им. М.А. Врубеля И.Л. Симонова и О.К. Шыырап старший преподаватель кафедры археологии, этнографии, исторического краеведения ТывГУ а также студенты исторического факультета 2 и 4 курсов Кемеровского государственного университета.
Целью экспедиции являлась передача опыта методики копирования наскальных рисунков преподавательскому составу кафедры археологии, этнографии, исторического краеведения ТывГУ, а также произведение разведывательных работ в районе строительства железной дороги Курагино -Кызыл.
Всего за время экспедиции было исследовано 3 комплекса, содержащих петроглифы: Малый Баян-кол (район Зверофермы), Догээ и Ээрбек.
I. Малый Баян-кол (дачи, район Зверофермы).
Памятник расположен на правом берегу Енисея на территории Кызыла приблизительно в 7-8 км. от центра города. Скальные выходы идут вдоль грунтовой дороги, параллельно заболоченной старице Енисея. Плоскости преимущественно ориентированы на юг. Комплекс находится в районе строительства железной дороги, тем самым попадая в зону риска его уничтожения. Малый Баян-кол изучался М.А. Дэвлет, М.Е. Килуновской. Частично опубликован, в частности, плоскости с изображениями медведя и лося (у М.Е.Килуновской).
