CC BY
20
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕРИЯ 7. ФИЛОСОФИЯ. 2023. Т. 47. № 5. С. 107-126 LOMONOSOV PHILOSOPHY JOURNAL. 2023. Vol. 47. No. 5. P. 107-126
ЭСТЕТИКА
Научная статья
УДК 7.01
ао1: 10.55959/М8Ш201-7385-7-2023-5-107-126
ИСТОРИЧЕСКАЯ ДИНАМИКА РАЗВИТИЯ СОВРЕМЕННОЙ ЭСТЕТИЧЕСКОЙ МЫСЛИ В КИТАЕ: ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ
Лю Сюечжэнь (КНР)
Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, 119991,
Ленинские горы, МГУ, учебно-научный корпус «Шуваловский», г. Москва,
Россия
Аннотация. Под влиянием традиционной китайской культуры современный китайский гуманитарный дискурс выработал свои собственные принципы. С конца XIX в. западная индустриальная цивилизация и западная интеллектуальная культура стали постепенно проникать в традиционное китайское общество и ассимилироваться характерными для него «формами жизни» и «формами мышления». Этот процесс, постепенный и многоаспектный, привел, в конце концов, к тому, что представляет собой современная китайская эстетика в настоящее время. Традиционная китайская мысль, западная классическая эстетика, западная современная эстетика, марксистская эстетика в целом и советская эстетика в частности — все эти компоненты оказали значительное влияние на современную китайскую эстетику. Настоящая статья представляет собой попытку анализа некоторых значительных тенденций современной эстетической мысли Китая, основанных на идеях философии процесса.
Ключевые слова: китайская эстетика, современная китайская эстетика, философия процесса, эстетика повседневной жизни
© Лю Сюечжэнь, 2023
шш
107
AESTHETICS
Original article
HISTORICAL DYNAMICS OF CONTEMPORARY
CHINESE AESTHETIC THOUGHT DEVELOPMENT: A PROCESS ANALYSIS
Liu Xuezhen (China)
Lomonosov Moscow State University, Leninskie Gory, Moscow, Teaching and
Scientific Building "Shuvalovsky", 119991, Russia
Abstract. Under the influence of traditional Chinese culture Chinese humanitarian discourse has developed its own principles. Since the end of the nineteenth century Western industrial civilization and intellectual culture started to get more and more deeply involved into traditional Chinese society getting assimilated within its authentic "forms of life" and "forms of thought". Traditional Chinese thought, Western classic and contemporary aesthetics, Marxist aesthetics in general and Soviet-era aesthetics especially — all these factors significantly influenced on contemporary Chinese aesthetic thought. This paper is an attempt to analyze some significant lines of contemporary Chinese aesthetics development, taken in the light of process philosophy ideas.
Keywords: Chinese aesthetics; contemporary Chinese aesthetics; process philosophy; aesthetics of everyday life
Особенности традиционных форм
китайского эстетического мышления
Конфуцианство как философское течение представляет собой, пожалуй, наиболее концептулизированную часть классического китайского философского наследия, в этом качестве сходную — укажем в качестве критериального маркера это сопоставление — с положением теоретического наследия Аристотеля внутри контекста древнегреческой философской мысли. Как и Аристотель, Конфуций (TLi)1 выступает как систематизатор и логический верификатор многообразных предшествующих и современных ему идей. Поэтому идеи Конфуция и связанного с ним направления репрезентативны в отношении специфики классического китайского философского
1 Конфуций (Confucius) — латинизированная форма имени Кун Фу-цзы (ок. 551-479 г. до н.э.), величайшего философа Древнего Китая, чье учение и деятельность, в том числе институционального характера (он основал первое в Китае образовательное учреждение, по форме и характеру деятельности аналогичное тому, что впоследствии стали представлять собой средневековые европейские университеты), оказали глубокое влияние на всю дальнейшую интеллектуальную и политическую историю Китая и сопредельных территорий.
мышления в целом, как репрезентативны идеи Аристотеля и аристо-телианской линии для европейской философской традиции.
Конфуцианская мысль, фундаментально важная для китайского сознания в общефилософском смысле, имеет и существенные специально-эстетические аспекты, как это видим мы и в случае Аристотеля. Мы ясно различим те мотивы «калокагатии» (прекрасно-благого), характерные для греческой мысли в целом и несравненно ясно логически экспонированные в Аристотелевой «Никомаховой этике». Это общее свойство всякой универсально-проработанной философской системы — сводить воедино и концептуально оформлять предельные проявления когнитивного опыта человека. Поэтому подобная аналогия не является случайной. Более того, она подтверждает закономерности в отношении человека к миру, если они были независимо открыты в различных культурах. Как и в случае греческого прекрасно-благого, китайская классическая традиция выражает свойственными ей понятийными инструментами эмоционально-данное единство этического и эстетического отношений человека к миру. Так, конфуцианская эстетическая мысль, аналогично тому, как это было зафиксировано в греческой идее калокагатии, полагает красоту и благо тождественными, продвигает идею гармонии (хэ ^П) человека и мира.
Для китайской философской мысли такая позиция характерна: сходную картину мы видим в даосизме. Между конфуцианством и даосским учением Чжуан-цзы ) есть много общего в интерпретации эстетических проблем. Чжуан-цзы полагает, что Небо и Земля (^Ш )2 невыразимо связаны с человеком в тотальности мира, «небо и земля» существуют вместе с «Я» (все сущее составляет со мной единое целое —). Красота Чжуан-цзы — красота процесса, изменения как видимого, так и невидимого, именно это изменение порождает множество форм, в которых сливаются «красота» и «жизнь». Впоследствии мы увидим возобновление этой идеи в процессуальных аспектах современной китайской «эстетики жизни», которая, с одной стороны, аналогична и родственна западным концепциям повседневного эстетического опыта, но, с другой стороны, представляет собой аутентичную китайскую форму эстетического мышления в этой области.
На аспекте сравнительной оценки форм Чжуан-цзы особенно акцентировал внимание: «Всякая форма вызовет к жизни другую
2 Небо и Земля (Тянь Ди ^Ш): Небо и Земля в традиционных китайских представлениях обычно обозначают Вселенную и реальный мир. В китайской философии это относится как к природе, так и к обществу, это общее понятие, характерное для мироустройства в Древнем Китае.
форму» [1, 215]. Здесь он отрицает возможность определения универсальной гармонии мира в простой и абстрактной дихотомии прекрасного и безобразного, как в случае аристотелианского мышления —это очень конкретная оценка форм в «своем роде», где критерии для родов сущего все время меняются (ср.: шестая глава пятой книги «Метафизики» Аристотеля). Таким образом, этот общий для конфуцианства и даосизма взгляд отражает не только аутентичный китайский способ мышления, но также имеет аналогию и в западном универсализме и холизме, что подтверждает обоснованность подобного типа диверсификации критериев оценки форм различного происхождения и родовой принадлежности.
Возвращаясь к конфуцианской доктрине, мы должны отметить, что в ней красота и нравственность являются практически синонимами. Конфуцианская эстетика, как отмечено выше, подразумевает функцию «социальной гармонии (хэ ^П)», которая заключается в почитании морали, самоощущении, благоустройстве ума и активном участии в общественной жизни. Конфуций, основатель этой целостной исторически длительной философской традиции, имеющей и сегодня продолжение в современной философской рефлексии, заложил основы характерной для этого направления эстетической позиции своим учением о «гуманности (жэнь ^)». Конфуцианская традиция под «гуманностью» и «любовью к другим» подразумевает не только любовь между кровными родственниками, но и «любовь ко всем людям и вещам», а также «большую любовь» на социальном уровне. Конфуцианство ценит врожденные способности человека, но когда дело доходит до понимания и практического применения «гуманности», неизбежно возникают большие различия в ее исполнении из-за индивидуальных особенностей людей, и это необходимо изменить с помощью образования. Конфуцианцы ценили гуманизм и выступали за то, чтобы понятие «гуманность» было глубоко укоренено в людях и чтобы через образование и вдохновение люди заботились о других и это позволяло бы им выйти за пределы «кровной» любви.
Поэтому конфуцианство высоко ценит роль культуры и искусства (Шесть искусств АЙ)3 как средства назидания. Эта индоктри-нация должна быть основана на человеческом измерении, потому что культурное и художественное образование обладает важной способностью заражать людей, они могут мобилизовать внутреннюю
3 Шесть искусств (Лю И АЙ) — шесть навыков китайской системы благородного образования династии Чжоу, а именно этикет, музыка, стрельба из лука, управление повозкой, чтение и математика. Эта система образования зародилась в эпоху династии Чжоу, до нашей эры.
силу гуманности, доброжелательности и лучше синхронизировать индивидуальную «любовь» с коллективной «большой любовью», коллективной любовью к общему благу. Именно поэтому конфуцианство придает особое значение культуре и искусству как средству социального просвещения.
Высказывания Мэн-цзы4, яркого представителя конфуцианского направления, о «доброй природе (син шань ЙЙ)» человека процессуально объясняет онтологическую природу тождественности этического и эстетического отношений в гармонизации человека с миром, поскольку если человеческая природа повинуется естественному движению (чувству), то она может сделаться доброю [2, 254] (в этом анонимном источнике позиция Мэн-цзы излагается в косвенной речи следующим образом: «Мэн-цзы отвечал: "Да, если природа повинуется естественному движению (чувству), то она может сделаться доброю. Вот что я разумею, говоря, что природа человека добра"»).
В отличие от Мэн-цзы, Сюнь-цзы )5 взял за отправную точку «злую природу человека (син э Й^)»6, сосредоточив свое внимание именно на аспекте ее преодоления и приобретения человеком позитивных качеств в процессе неустанного самосовершенствования, в котором большая роль отводилась эстетическим факторам, в том числе формальному порядку поведения и искусству. Таким образом, в конфуцианской традиции складывался последовательный и системный подход к корреляции этических и эстетических аспектов человеческого существования.
Мэн-цзы подчеркивает объективный элемент «красоты», а не уровень моральных качеств самого человека. Согласно Мэн-цзы, сущность человека — это «сознательная нравственность» с общностью природы. В конфуцианстве идеал «гуманности» — это состоя-
4 Мэн-цзы (mi, 372-289 г. до н.э.) — последовательный продолжатель идей Конфуция и их систематизатор, его интерпретация и деятельность во многом способствовали превращению идей Конфуция в конфуцианскую традицию, придав им тот институциональный авторитет, благодаря которому они стали столь влиятельным фактором китайской истории в дальнейшем. Если самого Конфуция мы можем по уровню авторитета условно сравнить с Аристотелем в европейской традиции, то Мэн-цзы мы можем в такой же мере условно сравнить с систематизаторами и трансляторами его идей Боэцием и Фомой Аквинским. В Европе, по аналогии с латинизированной формой имени основателя традиции Конфуция (Confucius), он был известен как Менций (Mencius).
5 Сюнь-цзы (Wi, 313-238 г. до н.э.) — принадлежавший к конфуцианской традиции философ, также получивший известность под именами Сюнь Куан (Ш'Я) и Сюнь Цин (ШИ).
6 Глава 23 «О злой природе человека» трактата, получившего известность по имени автора «Сюнь-цзы» (^i).
ние совершенного союза между моральной и эстетической сферами и обязательно эстетический опыт, вызванный «совершенством» морали, который проясняет все вещи и явления. Поэтому в конфуцианской гуманистической традиции наиболее важным и наиболее знаковым для эстетического опыта является понятие гармонии, то есть состояние баланса между человеком и реальным миром, между личностью и обществом, выраженное в эстетическом смысле в многомерном идеальном состоянии «одновременной реализации». Конфуцианская эстетическая мысль выражает гармонию красоты и добра в эстетическом понимании «синхронности». Конфуцианство отводит произведению искусства важную воспитательную роль и тем самым социализирует предметную среду существования человека. Красота и добро превратили искусство в нравственную силу, способную создавать эстетическое состояние единства между небом и человеком.
Таким образом, союз Конфуция (конфуцианство) высказывается о соотношении красоты и добра в том смысле, что это — союз внутренних ценностей, или союз внутренней цели моральных и эстетических ценностей внутри художественных ценностей [3, 130-137]. Термин «гармония» стал важной категорией в конфуцианстве как средство примирения многих факторов. Через слияние «гармонии», используя примирение как средство для растворения эстетического чувства «дифференцированных выражений», можно согласовать различные эстетические контексты во внутренней и внешней сферах человеческого существа. Всеобъемлющее чувство красоты приводит к заключению о реальности великой красоты (величайшего блага) — о «Единстве Неба и человека ^А^—»7. Конфуцианский взгляд на эстетику основан на индивидуальном опыте, который затем синхронизируется с реальным миром для достижения «красоты» (высшего блага), что приводит к переживанию красоты.
Конфуцианство использует художественное образование и художественное восприятие как средства опосредования веры чело-
7 Единство Неба и человека (тянь жэнь хэ и^А^—) — китайская философская идея, разработанная конфуцианской, даосской и буддийской школами. Небо относится как к небесному своду, так и к природе и Вселенной в целом; например, даосизм говорит о небе, которое в основном относится к природе и Вселенной. В то же время оно относится к сфере, где человек и Дао становятся единым целым, где «небо и земля рождаются вместе со мной, и все вещи едины со мной». Небеса и человек здесь не являются «дуалистическими» в западном философском смысле. В традиционной китайской философии Небо (все в мире) и человек не являются антагонистичными и сепаратистскими; «человек» — это часть природы (Вселенной). Поэтому осуществление «единства Неба и человека» можно понимать как «гармонию (хэ Д)» в конфуцианском смысле.
века в высшее благо, тем самым стимулируя его этические эмоции и способствуя достижению «гармонии» в эстетическом осмыслении искусства. Важно найти в переживании красоты взаимоотношения между «человеком» и «реальным миром (вселенной)». Это точка соприкосновения, которая знаменует собой достижение высшего блага. Поэтому конфуцианство фокусируется на «синхронизации» содержания и формы красоты в эстетическом смысле, чтобы оказывать содействие в «синхронизации» человека с высшим благом (красотой), и художественное образование способствует тому, чтобы он мог стать «осмысленным человеком».
Взаимодействие идей:
проникновение западного дискурса
и поворот китайской эстетики
В современном Китае произошли два важных сдвига в формах жизни и формах мышления8 с перерывом в один век, что показывает нарастание динамичности процессов развития современного глобального общества и его китайской части в том числе. Первый — начало XX в., когда западные «иные идеи» стали проникать в традиционную китайскую мысль, оказывая на нее большое влияние. Второй — в конце ХХ в., когда западная мысль получила в Китае еще большее распространение, воздействуя на все аспекты жизни. В научных кругах Китая два этих периода обычно называют Первым Просвещением и Вторым Просвещением.
Западная мысль начала проникать в Китай во время Движения Четвертого мая, когда «западное эстетическое просвещение» стало внедряться в традиционную китайскую культуру. Постепенно современный западный рационализм стал «логическим способом» мышления для китайцев. В период Четвертого мая сосуществовали «эстетический путь» как китайская традиция и «эстетический путь» с элементами европейского рационализма. Начались колебания между этими двумя путями и поиск «баланса» между ними в подходах к развитию китайской эстетики. Все эти поиски стали для китайской эстетической науки средствами создания «дискурса времени». Западная интеллектуальная традиция придерживается в большей степени антропоцентрического и логоцентрического подходов к социальным проблемам, и в случае китайской эстетики периода Четвертого мая китайские просветители сделали акцент на принципах рациональности индивидуального мышления и эстетической
8 «Формы жизни» и «формы мышления» — термины Й. Хейзинги для описания специфики культуры в определенное время на определенной территории (см.: Хейзинга Й. Осень Средневековья. СПб., 2011. С. 17).
субъективности, чтобы сформировать и распространить свободный дух современного китайского гуманизма.
Современная китайская эстетическая мысль зародилась в процессе модернизации китайского общества, и, соответственно, «центральная нить развития современной китайской эстетики соответствует современной трансформации китайского общества» [4, 81-88]. Поэтому китайская эстетика Просвещения, будучи важным звеном в его продвижении, сыграла важную роль и в модернизации китайского общества в целом. В конце XIX в. под воздействием политических обстоятельств Китай был вынужден интегрироваться в современную западную цивилизацию, и с этого периода мы можем видеть плоды этого процесса в древней культуре страны. В принципе этот процесс представляет собой продвижение модернизации в Китае, наиболее очевидный промежуточный итог которого состоит в том, что китайская экономика по потенциалу оценивается как вторая в мире. Однако «дискурсивный механизм времени» имеет относительно автономную динамику, и здесь процесс шел иными темпами, критерии здесь совершенно иные, и мы должны на их основании оценить, что принесли Китаю в интеллектуальной области и, в частности, в публичном эстетическом сознании два упомянутых выше процесса Просвещения.
Под влиянием западной эстетики китайская эстетическая мысль периода ранней модернизации предложила несколько перспектив развития. Рассмотрим их, прежде всего придерживаясь критерия корректной хронологизации, неотчуждаемого от принципа историзма. Так, например, Цай Юаньпей (Ш^й)9 и некоторые другие авторы в период Первого Просвещения находились под влиянием эстетической мысли Баумгартена, Канта и Шиллера и под действием новизны знакомства с ней утверждали, что китайская эстетика должна учиться у западного рационализма и использовать его способы мышления, чтобы приобрести собственно статус теоретического дискурса. Вместе с тем Ван Говэй (Ш|ЩШ)10 и Чжу Гуанцянь
9 Цай Юаньпей (Ш^й) (1868-1940) — философ, педагог и политический деятель, учился в Германии и Франции, изучая философию, литературу, эстетику, психологию и историю культуры. Он посвятил себя реформированию образования и заложил идеологические и теоретические основы высшего образования в Китае. Цай Юаньпей был одним из ключевых представителей современной китайской эстетики.
10 Ван Говэй (ШИШ) (1877-1927) был известным ученым с мировым именем в Китае после Первого Просвещения. Он был выдающимся и новаторским ученым в области образования, философии, литературы, китайской оперы, эстетики, истории и древней литературы, автором 62 книг, включая «Критические рассуждения о романе «Сон в красном тереме», «Новое подтверждение древней истории ("Й'ЙШ'Ш».
/Ш)11 трактовали западную эстетическую мысль как культурную перспективу «самосохранения» для китайской эстетической рефлексии. Тогда же китайские авторы своевременно освоили интуитивистскую эстетическую мысль, представленную Б. Кроче, чтобы переосмыслить западную эстетическую традицию, преодолеть представления о ее логоцентризме и наметить перспективы модернизации китайской эстетической мысли. В этом контексте было предложено концептуальное переосмысление и аутентичной китайской эстетики, представленное идеями Цзун Байхуа (^Й^)12 и других философов, выступавших за использование китайской эстетической тра-
11 Чжу Гуанцянь (1897-1986) учился в Эдинбургском университете в Великобритании и посвятил себя изучению и исследованию литературы, психологии, эстетики и философии, а затем получил степень доктора философии в Страс-бургском университете во Франции. Чжу Гуанцянь является автором основных изданий работ «Психология марксистского взгляда на литературу и искусство», «Психология трагедии», «Разговор о красоте», «О поэзии», «Разговор о литературе», «История западной эстетики», «Письма о красоте а также переводов «Разговоры с Гёте» Иоганна Петера Эккермана, диалогов Платона о литературе и искусстве, «Лаокоона» Лессинга, «Эстетики» Гегеля, «Эстетики» Кроче, «Новой науки» Вико и др.
12 Цзун Байхуа (1897-1986) — китайский философ, эстетик, переводчик (перевел на китайский язык тексты И. Канта эстетической тематики) и поэт, стал одним из важнейших деятелей Первого Просвещения. В 1918 г. окончил университет Тунцзи в Шанхае. В 1919 г. стал главным редактором журнала «Сюэдэн» (^£Т). Именно деятельность в этом журнале обеспечила ему тот репутационный статус, который мы указали выше: в журнале были опубликованы программные для новой китайской интеллигенции тексты по философии, эстетике, теории и истории искусства. В этом же качестве Цзун Байхуа знакомится со ставшим классиком современной китайской литературы писателем Го Можо, опубликовал первые его стихотворения. В 1920 г. Цзун Байхуа продолжает академическую карьеру стажировкой в университетах Германии (Франкфурт-на-Майне и Берлин), где проводит пять лет, изучая германскую философию и эстетику. С 1925 г. преподавал в важнейших для Китая Нанкинском и Пекинском университетах. В 1952 г., уже в новых политических условиях, Цзун Байхуа стал профессором на философском факультете Пекинского университета и именно в этом качестве принял участие и в описываемой в настоящей статье «большой эстетической дискуссии», характер, вес и специфика его участия в ней существенно проясняются для русскоязычного читателя этой биографической справкой. Цзун Байхуа фактически персонифицирует судьбу Первого Просвещения в Китае, более того, продолжительность его жизни позволила ему принять участие в подготовке и Второго Просвещения, стать реальным связующим звеном в контекстуальном взаимодействии этих процессов. Поскольку настоящее исследование осуществляется в процессуальной парадигме, для нас важны именно реальные обстоятельства, обеспечивающие преемственность между контекстами Первого и Второго Просвещения, и ключом к пониманию реальности такой преемственности является именно фигура Цзун Байхуа. Принципиальная важность этой фигуры и отношения к ней китайского профильного сообщества институционально подтверждается тем фактом, что профессор Цзун Байхуа стал членом правления и советником Китайского эстетического общества.
диции в качестве основного каркаса развития эстетического знания и за необходимость выявления специфики современной китайской эстетики. Эти ранние основополагающие идеи оформили характер трансформации традиционной китайской эстетической мысли в современный теоретический дискурс.
В содержательном отношении авторы этого периода выделяли у Канта идею отнесения эстетического к априорному, в соответствии с которой человек должен сначала реализовать эстетические представления в своем знании, чтобы иметь возможность достичь дискурсивной ясности и проявить свою индивидуальность в художественном творчестве. Ранним китайским эстетикам пришлась очень кстати кантианская позиция эстетического холизма человеческого познания, обозначенная в трех его «Критиках»: через чувство человек открывает мир в его пространственно-темпоральной реальности, в эстетической ясности чувства возвышенного ему видится незыблемость морального закона, в эстетическом переживании предстают ему все цели его возможной деятельности, относительно которых он может как предпринимать какие-то действия, так и высказывать опосредующие их суждения. Все эти позиции как нельзя более органично совпадали с ключевыми идеями традиционной китайской философии, которые мы проанализировали выше. Эстетико-холистическое отношение к миру и познанию, свойственное Канту, с которого началась теоретически-консолидированная эстетика в Европе, соединившись с аналогичными собственными идеями китайской философии, стало, таким образом, и основой современной китайской эстетики. Это первое, что дает нам процессуальный анализ исторического становления китайской эстетической науки.
Затем китайские авторы периода Первого Просвещения обратили внимание на базовую идею Гегеля о том, что доминирование интеллектуального содержания в искусстве как практически-предметной деятельности заставляет теоретическую эстетику стать по своему содержанию философией искусства. Понимание красоты как «чувственного проявления идеи» оказалось в анализе китайских авторов в высшей степени родственным традиционным китайским имплицитно-эстетическим идеям, никогда не отрывавшим деятельность, и особенно деятельность художественного характера, от интеллектуального освоения мира, а, напротив, усматривавших в ней предметную локализацию и наглядное выражение результатов созерцания и рационального освоения закономерностей Вселенной. Среди европейских идей китайские авторы раннего современного периода по достоинству оценили также мысли Шиллера о роли
эстетического воспитания. Они усмотрели глубокую их аналогию с традиционными китайскими философскими представлениями о первенствующей эмоционально-созерцательной стороне необходимого процесса внутреннего совершенствования человека в общественном взаимодействии. Шиллер утверждал: «Мы должны обладать способностью верно и искренне впитывать природу других людей, присваивать их окружение как свое собственное, перенимать их эмоции как свои собственные» [5, 305]. Под влиянием Канта, Гегеля и Шиллера китайские исследователи эстетики подчеркивали эстетическую свободу, неутилитарный характер эстетического отношения [6, 214].
Настоящее и будущее марксистской эстетики
В XX в. в Китае постепенно внедрялись не только практики промышленных технологий, но и марксистская философия вместе с ее эстетической доктриной. Марксистская эстетика была интерпретирована в Китае с точки зрения ее специфики, здесь оценили мысль Маркса о том, что «человек во всей полноте, то есть как законченное человеческое существо, в конечном счете, обладает своей собственной сущностью» [7, 21], то, что Маркс глубоко анализировал сущностную силу человека, исследовал всестороннее развитие интеграции его жизненной способности, функции культурного проявления, социального потенциала.
Современная китайская марксистская эстетика — это «гармоничная эстетика» с китайским гуманистическим колоритом. Китайская марксистская эстетика вобрала в себя не только ядро традиционной китайской гуманистической эстетики, но и передовые достижения современных западных эстетических исследований, что отражает ее богатство и научный характер. Китайские эстетики ценят то, что эта теоретическая линия поместила человека и реальный мир в относительно «гармоничную» структуру «социальной культуры» и «природы вещей». Она задает тон «гармоничной и симбиотической красоты» для самореализации человека и проявления существования самого мира. Однако история также показала, что индустриализация «абсолютно необходима» для прогресса человеческой цивилизации, но что в реальности быстрого развития человек неизбежно «приносит себя в жертву и теряет целостность своего характера» [8, 43]. В суровых условиях времени марксистский взгляд на эстетику не может быть просто выражением «внутреннего видения эмоций» индивида, не может быть просто инструментом для индивидуального эстетического опыта, но должен взять на себя историческую ответственность за трансформацию времени.
Ведущей фигурой в современных исследованиях китайской марксистской эстетики является профессор Ван Цзе (Ш^)13, который характеризует новую теоретическую ситуацию исследований в китайской марксистской эстетике. Он полагает, что в качестве интегрированного механизма социальных и культурных факторов в проблематике марксистской эстетики должен выступать человек как ядро социального и культурного производства. Поэтому профессор Ван Цзе подчеркивает, что в новом культурном контексте идеальным является оценка новых форм эстетического опыта, пробуждение и стимулирование стремления народа к эстетическому освобождению [9]. Согласно предложенной им позиции, закон красоты должен соответствовать единству экзистенциального проявления самого мира и множественных атрибутов человека, то есть, как говорил Маркс, «человек умеет производить по меркам любого вида и всюду он умеет прилагать к предмету присущую мерку; в силу этого человек строит также и по законам красоты» [7, 274].
Переосмысление и понимание взглядов Маркса на культурную эстетику в современном контексте поможет растворить давно сформировавшееся непонимание и недоверие к красоте, сформировавшееся под гордыней человеческого образа мышления. Поэтому нам необходимо вмешаться в современные эстетические исследования, чтобы взгляд Маркса на культуру, философию и эстетику имел большое современное значение. Поэтому современная марксистская эстетика должна преодолеть внутреннюю связь между «практическим поворотом» и «экзистенциальным поворотом» в общем контексте трансформации современного философского образа мышления [10].
Открытый процесс:
эстетическая реконфигурация и дискурс эпохи
В середине XX в. в Китае проходила «большая эстетическая дискуссия». В этот период изучение марксизма и его применение к реальностям социального развития в стране были центральным вопросом в области философских исследований. Указанная дискуссия отражала специально-эстетические аспекты этих процессов. Поэтому дискуссия началась с обсуждения методологических проблем эстетической теории в связи с усмотрением элементов
13 Ван Цзе (Ш^) (род. в 1957 г.), один из наиболее заметных представителей современной китайской эстетической мысли, его основные направления исследований — марксистская эстетика и эстетическая антропология. Его основные представительные работы включают «Исследования эстетической иллюзии: введение в современную эстетику», «Марксизм и проблемы современной эстетики», «Эстетическая иллюзия и эстетическая антропология», «Проблемы современной эстетики: размышления об антропологии» и др.
идеализма в представлениях конкретного автора — Чжу Гуанцяня и вылилась в очень широкое обсуждение всего комплекса эстети-ко-теоретических проблем. Несмотря на множество позднейших наслоений, эта дискуссия остается важнейшим базовым слоем современной китайской эстетики, содержание которого воспроизводится в системе образования даже через несколько поколений, поэтому обсуждаемые в этой дискуссии вопросы являются принципиально важными для понимания теоретических позиций современных авторов.
Главными фигурами дискуссии — исторической и знаковой для современной китайской ээстетики — были Цай И (Ш!Ю14, Гао Эртай (Н^Ш15, Люй Инь (н^)16, Ли Цзэхоу (ф}?р)17 и другие. Они рассматривали специфику эстетических реакций, способы ее существования и вопросы о ее природе с разных точек зрения. Большая эстетическая дискуссия в Китае, продолжавшаяся около десяти лет, заключалась в основном в обсуждении воззрений ученых на предмет, категориальный аппарат и функции эстетики в философской парадигме марксизма.
В ходе этой дискуссии Цай И высказал мнение, что реальный мир и все виды существования содержат «красоту» в себе и что реальные конкретные вещи являются источником производства и накопления чувства красоты, то есть красота может существовать независимо от людей, так как выражается и исходит от самих вещей [11]. Особенность вещей сама по себе заключается в их различии, и это различие гарантирует индивидуальность вещей в целом. Таким образом, в процессе «одновременной реализации» взаимодействия между индивидом и вещью возникает состояние «красоты», то есть
14 Цай И (Ш№ (1906-1992) — китайский эстетик и теоретик литературы. Автор более 10 монографий, в числе которых «Трактат о новом искусстве», «Новая эстетика», «Обращение к истории новой китайской литературы», «Критика материалистической эстетики» и «О проблеме реализма».
15 Гао Эртай (Н&Ш) (род. в 1935 г.) — китайский эстетик, художник и литератор. В настоящее время он живет в США и является приглашенным преподавателем в Университете штата Невада.
16 Люй Инь (п^) (1915-1969) — профессор, представитель современного китайского эстетического субъективизма, эстетик, теоретик литературы и переводчик.
17 Ли Цзэхоу (1930-2021) — профессор, был научным сотрудником Института философии Китайской академии общественных наук, членом Международной академии философии в Париже и почетным доктором гуманитарных наук колледжа Колорадо в США, приглашенным профессором в нескольких университетах, включая Тюбингенский университет в Германии, Мичиганский университет и Висконсинский университет в США. В исследовательской деятельности в основном занимался изучением истории современной китайской мысли, философии и эстетики, является автором книг «Курс красоты», «Трактат по истории современной китайской мысли», «Трактат по эстетике» и др.
«производится красота». Цай И начинает с органов чувств и заканчивает приписыванием красоты материальному существованию через эстетический «опыт» человека. Далее Цай И предложил переосмыслить взаимосвязь между материалистической диалектикой Маркса и природой эстетического опыта [12], акцентируя внимание на «объективистском измерении».
Гао Эртаем и Люй Инем — репрезентативные фигуры альтернативного субъективистского направления эстетики — отстаивали иную позицию: красота субъективна, имеет отношение к познанию и к миру субъекта, красота есть чувство красоты. Люй Инь в этом контексте подчеркивал, что красота «является продуктом социальной истории человека». В производстве, социальной жизни человек создает вещи, формируя понятия и идеи красоты, которые преобразуются в новые и осязаемые вещи красоты [13, 495]. Красота создается людьми, затем «концепция» красоты используется для описания «красоты», а затем эта концепция используется для создания вещей красоты. Люй Инь результирует свою позицию следующим образом: «Красота — это отражение вещей в субъективном человеке, идея» [13, 416]. Гао Эртай подчеркивал решающее положение «человеческого» в эстетической деятельности и утверждал, что «непосредственная реальность не является элементом эстетического факта» и что человеческая практика обработки «осуществляется через органы чувств». Именно через органы чувств свободное сознание входит в объект и познается субъектом в объекте. [14, 43-44]. Следовательно, существуют различные эстетические переживания и индивидуальные чувства по отношению к разным людям в разных ситуациях, то есть рассмотрение «красоты» зависит от эстетической «идеи (концепции)» субъекта.
Еще одним важным участником этой эстетической дискуссии стал Ли Цзэхоу, который отличался от других тем, что утверждал, что красота всех видов реальности заключается в самих вещах (то есть в объективности вещей), но в то же время красота вещей проистекает не из их собственной объективности и естественности, а из узнаваемых социальных свойств, которые они содержат, и поэтому для того, чтобы эстетические качества вещей были распознаны, необходимо их восприятие людьми с определенными социальными свойствами. Иными словами, как только конкретная вещь оказывается в зоне человеческого внимания, она приобретает эстетические коннотации именно благодаря участию людей. Таким образом, к утверждению объективности существования вещей он добавляет условие существования человека как эстетического субъекта, делая вещи эстетическими объектами человека и тем самым обладающими
эстетическими атрибутами. То есть Ли Цзэхоу акцентирует внимание на красоте как единстве объективности и социальности.
Формальным поводом начала этой «большой эстетической дискуссии», как отмечалось выше, стала именно критика «теории субъект-объектного единства», сформулированная Чжу Гуанцянем, предложившим следующее определение красоты: «Красота — это качество, при котором определенные вещи, натуры и формы в объективном аспекте соответствуют идеологии в субъективном аспекте и могут быть соединены вместе, чтобы сформировать законченный образ» [15, 71-73]. Он утверждал, что красота находится не только во «внешнем поле зрения» человека и не только во «внутреннем поле зрения», но и в «отношениях» между ними, демонстрируя этим признаки той субъективно-идеалистической гносеологической позиции эмпириокритицизма и эмпириомонизма, которую В.И. Ленин подверг методологической критике в своей работе «Материализм и эмпириокритицизм» (1908), что и стало инициирующим моментом дискуссии.
После этой дискуссии в истории китайской эстетики больше не было желающих обсуждать онтологические и гносеологические вопросы эстетической реакции, но все усвоили уроки этого длительного обсуждения. Сами указанные позиции ушли внутрь точек зрения разных авторов относительно разных проблем, но еще раз отметим, что они скрыто присутствуют как итог описанной дискуссии и в позициях других авторов, являясь общей институционально-конвенциональной позицией китайского эстетического сообщества, передаваемой через образование и научное руководство в академической среде. Внешний взгляд не всегда это различит, поэтому столь важно транслировать это в среду русскоязычного эстетического сообщества.
В XXI в., с ростом уровня глобализации, современная китайская эстетика включает в себя все больше и больше «других» эстетических идей. Поскольку китайские современные изыскания в области эстетики продолжают обогащаться новыми идеями, выборочно они начали включать в себя различные эстетические теории, создавая, таким образом, мощное «направление китайских эстетических исследований», которое существует сегодня. Можно утверждать, что эта «большая волна» эстетики «западных форм» также уже составила часть истории современной китайской эстетики. В наше время наблюдается активная экстраполяция и диверсификация эстетических идей. «Новая» эстетика с характерными позициями теоретической открытости как бы растворяет «старую» эстетику классического типа. По сути дела, «новая» эстетика является наследованием и
развитием традиционной эстетики, формируя стиль эстетической дискуссии, определяющий современную форму китайского эстетического мышления с характерной для нее тенденцией к сближению различных обоснованных точек зрения в режиме взаимодополнительности. Далее рассмотрим некоторые характерные позиции, определяющие форму и содержание современного китайского эстетического мышления.
Основываясь на анализе современной модели общественного развития, в основе которой лежит технологическая культура, Ли Цзэхоу выражает точку зрения, согласно которой «с высоким уровнем развития современных технологий культурно-психологические вопросы становятся все более важными и будут все чаще становиться предметом размышлений в мире завтрашнего дня. Связывая искусство и эстетику с воспитанием темперамента и формированием культурных психологических структур, можно открыть новый путь для эстетики» [16, 461-462]. В результате интенсификации культурных и образовательных контактов многие новые эстетические идеи стали известны в Китае, породив эстетические исследования и размышления — такие, как эстетика жизни, эстетика общества, эстетика тела и эстетика экологии. В современном Китае эстетические исследования избирательно усвоили необходимые элементы западного дискурса, китайские исследователи диалектически соединили идеи классической западной эстетики, переосмысленное марксистское наследие, традиционную китайскую эстетику и элементы модернистского и постмодернистского эстетического дискурса, в результате чего появилась эстетическая форма мышления с китайской спецификой и глобальной теоретической проблематикой.
Одно из направлений, которое находится в фокусе внимания, — тема «возвращения эстетики к жизни» в значении переосмысленного тезиса Н.Г. Чернышевского «Прекрасное есть жизнь», усвоенного китайскими авторами вместе с влиянием советской эстетики в 1950-е гг. и апроприированного в контексте описанных выше собственно китайских теоретических особенностей. Согласно этой позиции, «прекрасно то существо, в котором видим мы жизнь такою, какова должна быть она по нашим понятиям; прекрасен тот предмет, который выказывает в себе жизнь или напоминает нам о жизни» [17, 6-7]. Таким образом, эстетический поворот к жизни стал «реализацией красоты» и направлением, которое является современным и историческим. Быстрое развитие модернистской эстетики во второй половине XX в. распространилось на всю область эстетических исследований, которая настолько приняла искусство как единственный объект эстетического изучения, что эстетика стала
прямо эквивалентна «философии искусства» — эта идея и сегодня имеет глубокое влияние. Можно сказать, что построение современной эстетики жизни стало способом прорыва через «современный монизм» модернистской эстетики в изучении и интерпретации эстетики и эстетических проблем.
Лю Юэди ФИЙШ)18, один из наиболее заметных представителей этого направления, в своем построении эстетики жизни стремится синхронизировать современную и постмодернистскую философию, подчеркивая, что «деятельность красоты лежит между повседневной и неповседневной жизнью и создает необходимое напряжение между ними» [18]. Таким образом, он предлагает, чтобы эстетика жизни проявляла «диалогическую» связь между красотой и жизнью, где реальная жизнь становится исходным обеспечением красоты, то есть красота — это существование, имеющее жизнь как свое начало [19, 126], так что эстетика естественным образом становится «наиболее аутентичным состоянием сущностной самореализации». «Эстетика жизни» в интерпретации Лю Юэди представляет собой один из наиболее репрезентативных примеров современной китайской эстетической теории.
Заключение
Современный Китай размышляет о своем культурном развитии, в нем постепенно формируется устойчивое институционально-конвенциональное понимание «культурной уверенности» и «сохранения культуры». На наш взгляд, исторические факторы происхождения современной китайской эстетики позволят в будущем прийти к формированию «эстетического дискурса», выражающего собственные культурные и национальные особенности, что, вероятно, является тем направлением развития «будущей эстетики» Китая, которое будет доминировать в ближайшей и среднесрочной перспективе, а возможно, и в более отдаленном временном периоде непрекращающегося развития культуры в этом регионе.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Чжуан-Цзы. Ле-Цзы / Вступит. статья и пер. с кит. В.В. Малявина. М.: Мысль, 1995. 439 с.
18 Лю Юэди (Ж®) (род. в 1974 г.) — профессор, известный современный китайский эстетик, представляющий эстетику жизни. Стажировался в Нью-Йоркском университете у А. Берлеанта, одного из ключевых авторов современной эстетики среды. Среди его трудов — «История аналитической эстетики», «Живая эстетика и художественный опыт — Эстетика как жизнь», «Искусство как опыт», «Эстетика в жизни» и др., а также переводы на китайский язык работ Дж. Дики.
2. Конфуцианское «Четверокнижие» («Сы шу») / Пер. с кит. и коммент. А.И. Кобзева, А.Е. Лукьянова, Л.С. Переломова, П.С. Попова при участии В.М. Майорова; Вступит. ст. и ред. Л.С. Переломова. М.: Восточная литература, 2004. 432 с.
3. Чэнь Чжаоин. Конфуцианская эстетика и интерпретация классики. Шанхай: Издательство Восточно-китайского педагогического университета, 2008. 147 с. (На кит. яз.)
4. Чэнь Вэй. Переписывание истории современной китайской эстетики: логические отправные точки, центральные нити и внутренняя динамика // Социальные науки Цзянси. 2019. Т. 4. С. 81-89. (На кит. яз.)
5. Шиллер Ф. Письма об эстетическом воспитании человека. Письмо 13 / Пер. Фэн Чжи и Фань Дачань. Зарубежная эстетика. Т. 1. Пекин: Коммерческая пресса. 1985. (На кит. яз.) Русский перевод текста: Шиллер Ф. Письма об эстетическом воспитании человека / Пер.: Э.Л. Радлова. М.: Рипол-Классик, 2020. 242 с.
6. Гегель Г.В.Ф. Эстетика. Т. 1 / Пер. Чжу Гуанцяня. Пекин: Коммерческая пресса, 1979. (На кит. яз.) Русский перевод текста: Гегель Г.В.Ф. Эстетика: В 4 т. / Пер. Б.Г. Столпнера и др. М.: Искусство, 1968-1973. Т. 1-4.
7. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года. Пекин: Народное издательство, 2014. (На кит. яз.) Русский перевод текста: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд-е 2-е. Т. 42. М.: Издательство политической литературы, 1974. С. 41-174.
8. Шиллер Ф. Эстетическое воспитание в кратком изложении / Пер. Фэн Чжи, Фань Дачан. Шанхай: Шанхайское народное издательство, 2003. (На кит. яз.) Русский перевод текста: Шиллер Ф. Письма об эстетическом воспитании человека / Пер.: Э.Л. Радлова. М.: Рипол-Классик, 2020. 242 с.
9. Ван Цзе. Культурная ценность современного искусства в контексте марксистской эстетики // Вестник университета Чжэнчжоу. 2020. Т. 6. С. 68-72. (На кит. яз.)
10. Сун Вэй. Философские основы марксистской эстетики и ее современное понимание: дискуссия о «практической экзистенциальной эстетике» // Вестник Шанхайского университета (издание по общественным наукам). 2010. Т. 1. С. 88-106. (На кит. яз.)
11. Цай И. Собрание сочинений. Пекин: Издательство Китайской литературной ассоциации, 2002. Т. 1. 421 с. (На кит. яз.)
12. Цай И. Собрание сочинений. Пекин: Издательство Китайской литературной ассоциации, 2002. Т. 6. 320 с. (На кит. яз.)
13. Люй Инь. Эссе о литературе и эстетике. Шанхай: Шанхайское издательство литературы и искусства, 1984. 556 с. (На кит. яз.)
14. Гао Эртай. Красота — это символ свободы. О красоте. Ланьчжоу: Народное издательство Ганьсу, 1982. 351 с. (На кит. яз.)
15. Чжу Гуанцянь. О красоте как единстве субъекта и объекта // Чжу Гуанцянь. Собрание сочинений по эстетике. Шанхай: Шанхайское издательство литературы и искусства. 1983. Т. 3. 586 с. (На кит. яз.)
16. Ли Цзэхоу. Три книги по эстетике. Четыре лекции по эстетике. Хэфэй: Издательство Ань Чжэн Вэньи, 1999. 318 с. (На кит. яз.)
17. Чернышевский Н.Г. Жизнь и эстетика / Пер. Чжоу Яна. Пекин: Издательство народной литературы, 1957. (На кит. яз.) На русском языке см.: Чернышевский Н.Г. Эстетические отношения искусства к действительности // Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений: В 15 т. М.: Гослитиздат, 1949. Т. 2. С. 5-92.
18. Лю Юэди. Возвращение к «эстетике жизни» в мире жизни — в защиту «Эстетики жизни». Гуйчжоу: Гуйчжоуские общественные науки. 2009. Т. 2. С. 20-27. (На кит. яз.)
19. Лю Юэди. Эстетика жизни и художественный опыт. Эстетика как жизнь, искусство как опыт. Нанкин: Нанкинское издательство, 2007. 335 с. (На кит. яз.)
REFERENCES
1. Zhuang Zi. Lie Zi. Introductory article and translated from Chinese by V.V. Malyavin. Moscow: Mysl, 1995. 439 p. (In Russ.)
2. Confucian. "Four Books" ("Si shu"). Transl. from Chinese and commentary by A.I. Kobzev, A.E., Lukyanov, L.S. Perelomov, P.S. Popov with participation of V.M. Mayorov; Introductory article and ed. by L.S. Perelomov. Moscow: Oriental Literature, 2004. 432 p. (In Russ.)
3. Chen Zhaoying. Confucian aesthetics and interpretation of the classics. Shanghai: Publishing House of East China Normal University, 2008. 147 p. (In Chinese)
4. Chen Wei. Rewriting history of modern Chinese aesthetics: foundations, central threads and internal dynamics. Jiangxi Social Science. 2019. Vol. 4. P. 81-89. (In Chinese)
5. Schiller F. Letters on aesthetic education of man. Letter 13. Transl. Feng Zhi and Fan Dachan. Foreign aesthetics. Vol. 1. Beijing: Commercial Press. 1985. (In Chinese). Russian translation of the text: Schiller F. Letters on the aesthetic education of man. Transl. by E.L. Radlov. Moscow: Ripol-Classic, 2020. 242 p. (In Russ.)
6. Hegel G.W.F. Aesthetics. Vol. 1. Per. Zhu Guangqian. Beijing: Commercial Press, 1979. (In Chinese) Russian translation of the text: Hegel G.W.F. Aesthetics: In 4 vol. Transl by. B.G. Stolpner et al. Moscow: Art, 1968-1973. Vol. 1-4.
7. Marx K. Economic and philosophical manuscripts of 1844. Beijing: People's Publishing House, 2014. (In Chinese). Russian translation of the text: Marx K., Engels F. Works. 2nd ed. Vol. 42. Moscow: Publishing House of Political Literature, 1974. P. 41174. (In Russ.)
8. Schiller F. Aesthetic education in brief. Per. Feng Zhi, Fan Dachang. Shanghai: Shanghai People's Publishing House, 2003. (In Chinese). Russian translation of the text: Schiller F. Letters on the aesthetic education of man. Transl. by E.L. Radlov. Moscow: Ripol-Classic, 2020. 242 p. (In Russ.)
9. Wang Jie. Cultural value of contemporary art in the context of Marxist aesthetics. Bulletin of Zhengzhou University. 2020. Vol. 6. P. 68-72. (In Chinese)
10. Song Wei. Philosophical foundations of Marxist aesthetics and its modern understanding: Discussion on "Practical existential aesthetics". Bulletin of Shanghai University (Social Science Edition). 2010. Vol. 1. P. 88-106. (In Chinese).
11. Cai Yi. Collected works. Beijing: Publishing House of Chinese Literary Association, 2002. Vol. 1. 421 p. (In Chinese)
12. Cai Yi. Collected works. Beijing: Publishing House of Chinese Literary Association, 2002. Vol. 6. 320 p. (In Chinese)
13. Ly Ying. Essays on literature and aesthetics. Shanghai: Shanghai Literature and Art Publishing House, 1984. 556 p. (In Chinese)
14. Gao Ertai. Beauty is a symbol of freedom. On Beauty. Lanzhou: Gansu People's Publishing House, 1982. 351 p. (In Chinese).
15. Zhu Guangqian. On beauty as the unity of subject and object. In: Zhu Guangqian. Collected works on aesthetics. Shanghai: Shanghai Publishing House of Literature and Art. 1983. Vol. 3. 586 p. (In Chinese)
16. Li Zehou. Three books on aesthetics. Four lectures on aesthetics. Hefei: An Zheng Wenyi Publishing House, 1999. 318 p. (In Chinese)
17. Chernyshevsky N.G. Life and aesthetics. Per. Zhou Yang. Beijing: People's Literature Publishing House, 1957. (In Chinese). In Russian see: Chernyshevsky N.G. Aesthetic relations of art to reality. In: Chernyshevsky N.G. Complete works: In 15 vol. Moscow: Goslitizdat, 1949. Vol. 2. P. 5-92. (In Russ.)
18. Liu Yuedi. Return to "Aesthetics of life" in the World of life — in Defense of "Aesthetics of life". Guizhou: Guizhou social science. 2009. Vol. 2. P. 20-27. (In Chinese)
19. Liu Yuedi. Aesthetics of life and artistic experience. Aesthetics as life, art as experience. Nanjing: Nanjing Publishing House, 2007. 335 p. (In Chinese)
Информация об авторе: Лю Сюечжэнь (КНР) — аспирант кафедры эстетики философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, тел.: +7 (917) 856-77-49; [email protected]
Information about the author: Liu Xuezhen (China) — postgraduate student, Department of Aesthetics, Faculty of Philosophy, Lomonosov Moscow State University, tel.: +7 (917) 856-77-49; [email protected]
Поступила в редакцию 12.01.2023; принята к публикации 09.06.2023
