Истоки творчества настоящего ученого Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

П.Н. Панченко

Панченко Павел Николаевич — доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации, заведующий кафедрой уголовного права и процесса Нижегородского филиала Государственного университета — Высшей школы экономики

Истоки творчества настоящего ученого

Главный источник творчества профессора Владимира Константиновича Бабаева, позволивший ему открыть по существу новое направление в правоведении, которое обобщенно можно было бы назвать логикой права, коренится прежде всего в личностных качествах этого незаурядного человека. В.К. Бабаев был очень организованным человеком. Будучи назначенным начальником Нижегородской академии МВД России, он не только не снизил научной активности, но, напротив, существенно ее повысил, успешно продолжал разрабатывать в науке то творческое направление, которое сам же и открыл.

Научная добросовестность В.К. Бабаева просто поражала — он так отрабатывал фразы и выстраивал смысловую линию рассуждений (будь то научная публикация, выступление на конференции, лекция или просто соображения, высказанные, как говорится, по ходу дела), что тексты не грех было бы вставлять в золоченные рамки и выставлять в людных местах.

Лекции В.К. Бабаева были до предела насыщены актуальной проблематикой и всегда воспринимались курсантами с большим вниманием. Успех лекционной работы для любого преподавателя является буквально вопросом его профессиональной жизни и смерти. Но что касается лекций В.К. Бабаева, то он как бы купался в них. Будучи сам сравнительно небольшого роста, он вырастал в лекциях (впрочем, как и в любых других своих публичных выступлениях) до масштабов интеллектуального гиганта, властителя дум и чаяний каждого свободного душой и телом человека, гения этого, может быть, труднейшего в мире творческого жанра.

Судя по всему, В.К. Бабаев глубоко уважал веру и сам был человеком весьма и весьма верующим. Во всяком случае, на переломе 80-х и 90-х годов прошлого века, когда коммунистическая идея в стране еще была далека до агонии, Владимир Константинович практиковал в Нижегородской академии МВД России выступления духовных лиц. Один из них, помнится, беспрепятственно распространил среди курсантов, преподавателей и сотрудников Библию — в количестве одной тысячи экземпляров. В итоге на территории академии появилась церковь, и нередко приходится наблюдать, когда курсанты, проходя мимо нее, крестятся.

Высокий творческий тонус В.К. Бабаева поддерживался его пристрастием к физической культуре, в особенности к лыжным пробежкам, в которых он по существу на всем протяжении работы в Нижегородской академии МВД России был на первых местах.

Говоря обо всем этом, я, между тем, думаю еще вот о чем. С момента безвременной кончины профессора В.К. Бабаева не прошло и года, а поэтому, может быть, пока еще рано писать о нем воспоминания. Наверное, должно пройти какое-то более или менее продолжительное время, чтобы все отстоялось, улеглось, утряслось, чтобы отсеялось все второстепенное, не главное, не существенное и осталось то, что составляет подлинный облик этой незаурядной творческой личности. Не случайно говорят, что большое видится на расстоянии. Идя, как говорится, по горячим следам, рассуждая о человеке, который еще вчера вместе с нами жил, работал, творил, мы можем чего-то не заметить, чему-то не придать должного значения, а что-то неважное возвести в абсолют, придать ему необоснованно большое значение. Вот почему мы и в дальнейшем должны обращаться к людям, тесной связью с которыми гордимся и которые действительно заслуживают этого.

Профессор В.К. Бабаев отличался, как известно, предельной открытостью, честностью, правдивостью. Стремление к правде во всех ее проявлениях было его как человеческой, так и профессиональной сущностью. Высокими морально-нравственными принципами руководствовался В.К. Бабаев и во взаимоотношениях с нами — его коллегами и подчиненными. Безусловно, он, как руководитель, держал определенную дистанцию в отношениях с нами. Каждый из нас, естественно, как мог, пытался сокращать ее — кто частым посещением кабинета мэтра, кто, напротив — тем, что являлся к нему только по вызову, кто — нарочитой кротостью, кто, опять-таки, напротив, ершистостью, кто — демонстрацией остроумия, кто — прилежанием в работе и службе. Последних было, пожалуй, больше.

Когда в 1986 году я поступил на работу в Нижегородскую академию МВД России (тогда — Горьковская высшая школа МВД СССР) переводом из Омской академии МВД России (тогда — Омская высшая школа милиции МВД СССР), В.К. Бабаев занимал уже должность заместителя начальника

академии по научной работе. При первой встрече он вручил мне несколько журналов с моими статьями — у него оказались резервные их экземпляры. Это было приятным сюрпризом.

Вскоре В.К. Бабаев был назначен начальником академии, а я — вначале заместителем начальника, а затем и начальником кафедры уголовного права и криминологии (в дальнейшем — кафедра уголовного, уголовно- исполнительного права и криминологии, а ныне — кафедра уголовного и уголовноисполнительного права: преподавание криминологии организационно отпочковалось в отдельную кафедру). Отношения с начальником стали более тесными, но в то же время и более официальными. Подводить руководство не полагалось, а поэтому пришлось, как обычно в таких случаях, основательно засучивать рукава.

Нижегородская академия МВД РФ при В.К. Бабаеве продолжала курс на подъем по всем направлениям. Вуз ковал кадры борцов с экономическими преступлениями для всей страны, а поэтому отношение к нему московского руководства (как и региональных властей) было весьма благосклонным. Вошло в традицию проведение в Нижнем Новгороде крупных научных конференций, в том числе международных, издание учебников, монографий, сборников трудов, учебных пособий, другой литературы по актуальным проблемам права и правовой политики, организация командировок преподавателей за рубеж, приглашение из-за рубежа иностранных специалистов. При В.К. Бабаеве была учреждена адъюнктура, подготовившая в течение почти двух десятилетий несколько сотен высококлассных специалистов. Поэтические пристрастия преподавателей, курсантов и сотрудников академии выразились в издании двух сборников стихов: «Васильки на погонах» (г. Москва, 1995 г.) и «В гостях у музы» (г. Нижний Новгород, 1998 г.). Можно без всяких натяжек сказать, что Нижегородская академия МВД РФ в современном ее виде была создана именно В.К. Бабаевым.

Что касается руководимой мной кафедры, то апогеем ее успехов, как об этом можно судить теперь, стало издание в октябре 1996 года 15-тысячным тиражом (тираж потом еще дважды допечатывался в таких же объемах) первого в стране Комментария Уголовного кодекса РФ (двухтомного — общим объемом более 80 печатных листов), принятого тремя месяцами ранее. Без В.К. Бабаева ни этого, ни многих других достижений кафедра не имела бы.

Перейдя на работу в Нижегородскую правовую академию, которую В.К. Бабаев основал вместе с доцентом С.П. Гришиным и в которой являлся все последующие годы ректором, он не порывал связи со своим детищем — Нижегородской академией МВД России, часто приезжал туда по разным делам, до конца дней своих являлся членом созданного им при академии диссертационного совета, в котором вот уже в течение более полутора десятилетий защищаются как кандидатские, так и докторские диссертации.

Как-то в ходе неофициального общения с В.К. Бабаевым мы, группа преподавателей академии, искренне признались в том, что исключительно благодаря ему мы состоялись как педагоги, как ученые, и, естественно, очень благодарны ему за это, за полученные должности, ученые степени, звания, квартиры и т. д. В.К. Бабаев на все это ответил, буквально так: «Конечно, спасибо вам за добрые слова, но... ведь вы, в конечном счете, сами себя сделали. А я только руководил процессом...». Это «руководство процессом» состояло, как я сам себе сейчас представляю, в том, что В.К. Бабаев каждому из нас давал возможность раскрыть себя, помогал всем, чем мог, всячески стимулировал профессиональный рост.

Как руководитель большого коллектива Нижегородской академии МВД России В.К. Бабаев старался избегать скоропалительных выводов, о которых мог бы потом пожалеть. Как и любой другой руководитель, он не любил завышенных, необоснованных, а тем более настойчивых просьб. Хотя иногда все же делал исключения из этого правила, и подчас позволял себе доставить какую-то маленькую радость человеку, которому чего-то очень уж хотелось — будь-то дополнительный отпуск, материальная помощь, содействие в приобретении желанного автомобиля (когда машины, как и многое другое, были в большом дефиците) и т. д.

Успех В.К. Бабаева как начальника академии определялся, как мне теперь представляется, как раз тем, что он заботился не только о деле, но и о преподавателях, курсантах, сотрудниках, в чем проявлялась его безусловная доброта, завидная человечность, дальновидность, мудрость. Наверное, это, в свою очередь, объясняется тем, что, став руководителем высокого уровня, ученый не устранялся от непосредственного участия в учебном процессе, продолжал читать лекции на разных курсах, активно занимался научными исследованиями. И вообще как человек, как специалист и руководитель В.К. Бабаев слыл сильной, крупной, незаурядной личностью. И не только в собственном коллективе, но и в широких научно-педагогических кругах страны был высок его авторитет. Не могу судить о популярности В.К. Бабаева в дальнем зарубежье, но что касается ближнего зарубежья и стран бывшего социалистического лагеря, то там его труды, насколько об этом можно судить по отзывам специалистов в области общей теории права, и поныне пользуются неизменным успехом.

Вначале я не мог понять, в чем секрет успеха лекционного мастерства Владимира Константиновича, почему его так внимательно слушают курсанты, не пропуская буквально ни единого его слова. Думалось так, что начальника иначе нельзя слушать. Как мне казалось, В.К. Бабаев не отличался каким-то особым ораторским искусством, говорил обычно тихо, порой даже невнятно, с запинками. Затем

постепенно дошло — успех дела обеспечивали строгий стиль изложения материала, насыщенность его практическими примерами, привязка, с одной стороны, к отраслевой проблематике, а с другой — к проблематике политики, философии, социологии, экономики, последовательность, стройная логика рассуждений (не случайно многие работы лектора были посвящены вопросам логики права), четкая постановка вопросов темы и столь же четкие ответы на них, формулируемые с участием аудитории. То есть это была настоящая работа. Ее напряженность, высокая тональность, тонкая интеллектуальная эквилибристика как раз, как можно предположить, и сократили срок службы «агрегата», который, казалось, был создан природой на века.

Друзей у В.К. Бабаева, в особенности среди подчиненных, как, наверное, и среди непосредственного столичного начальства, похоже, не было. Были коллеги, так сказать, «по горизонтали», соратники, единомышленники, товарищи, но друзья? — Едва ли. Похоже, что в личностном плане это был в общем-то одинокий человек. Да и у кого сегодня есть друзья? Сейчас люди больше предпочитают сугубо деловые отношения: встретились, решили какие-то общие вопросы, обменялись новостями, свежими анекдотами — вот, собственно и вся «дружба».

Впрочем, одного друга В.К. Бабаева мне все же довелось хорошо знать — кстати, еще по Омской высшей школе милиции МВД СССР. Как-то вместе с ним мы без особого на то приглашения приехали к учителю в его только что построенный загородный дом. Встреча была все же весьма радушной. Дома семейство оказалось в полном составе, включая супругу, сына, супругу сына и совсем маленького еще внука — что-то не более годика... Хозяин показал нам все закоулки своего нового жилища, в том числе залы, кухню, сауну и прочие нужные помещения. Особого представительства заслужили лестница на второй этаж, перила, балкончики, поскольку все это было сделано собственными руками Владимира Константиновича. Что-то еще надо было доделать, а что-то переделать, и этим он как раз и занимался.

На столе тут же появились угощения, среди которых особым почетом пользовались куриные яйца, поскольку они были из собственного курятника. Оказалось, что такой уже был оборудован и, судя по оживленному гомону «курей», прекрасно функционировал.

Были ли у В.К. Бабаева подхалимы? Наверное, как и везде. Но у него их было, думается, не больше, чем это, если говорить словами одного из известных киногероев А. Папанова (применительно, кстати, тоже к среде ученых), «требовалось для дела». Как только потребность в том или ином блюдолизе отпадала, В.К. Бабаев без особых церемоний быстро от него избавлялся. Не расставался с ним (скажем, путем увольнения), а просто отстранялся, то есть прекращал поддерживать с ним ту «теплую» связь, которая в изменившихся условиях становилась уже помехой делу. Иногда люди за это обижались на руководителя — в студенчестве, мол, вместе к девушкам ходили, а теперь вот и в кабинет, когда надо, не попадешь. В большинстве же случаев каждый такой («приближенный к императору») человек понимал, что с руководством надо все же держать дистанцию.

Были ли у В.К. Бабаева враги? Безусловно. И, как правило, из разряда тех же ранее «преданных в доску» типов. Однако их зубовный скрежет, похоже, особо не беспокоил мэтра. В каких-то случаях (немногих) он, конечно же, не мог не отреагировать на тот или иной выпад. Обычно это делалось резким «хуком» недовольства, а иногда и полного пренебрежения.

Были у В.К. Бабаева и такие враги, которые маскировались под личиной так называемой респектабельной лояльности. Это — извечное «болото», которое всегда находилось, если можно так выразиться, «в поиске уюта» и легко предавало все и всех. Внешне являя саму любезность, эти люди вредили делу как могли, а будучи пойманными за руку, всячески стремились переложить ответственность на других.

Каждый раз, размышляя над проблемой друзей и врагов, ловлю себя на мысли о том, что не только друзья, но и враги в общем-то нужны человеку (кстати на эту тему есть замечательная песня у Дольского). Друг всегда поддержит тебя в трудную минуту и, разумеется, точно так же найдет поддержку с твоей стороны. Враг же заставит проявлять максимальную осторожность, научит тому, чтобы всегда прямо идти по жизни, не оступиться, не опуститься, не упасть и не пропасть. И чем коварнее враг, тем быстрее мужает человек.

Раньше считалось, что социализм — это общество друзей («Не имей сто рублей, а имей сто друзей»), а капитализм — общество врагов («Человек человеку — волк»). Людям, которые достаточно долго пожили и при социализме, и при капитализме, не приходится сомневаться в том, что сами по себе «измы» не дают ответа на вопрос о том, где, когда и зачем вокруг нас находятся друзья, враги и всякого рода представители «болотной среды». И те, и другие, и третьи всегда были, причем и вокруг нас, и рядом с нами, и, может быть, даже внутри нас самих. Ведь не зря в народе говорят, что нет в мире злейшего врага, чем ты сам. В то же время без друзей нет врагов. Все окружающие нас люди — своеобразное наше зеркало, глядя в которое мы лучше понимаем самих себя.

Особая тема воспоминаний о Владимире Константиновиче — его отношение к спорту, которым он активно занимался до самых последних своих дней. Родной стихией его были, как уже об этом отмечалось, лыжные гонки, в которых практически участвовали все преподаватели, сотрудники и курсанты

академии и в которых он неоднократно занимал призовые места, в том числе первые. Вначале я, грешным делом, думал о том, что начальнику протежирует при подведении итогов соревнований кафедра боевой и физической подготовки, которая организовала эти соревнования. Но затем, и сам участвуя в состязаниях по волейболу и стрельбе из пистолета Макарова (по последнему виду в 2002 г. мне удалось выйти даже на третье место — среди преподавателей, сотрудников и адъюнктов академии), понял, что где-где, а здесь никакой «блат» или начальственное положение никому не поможет.

Что касается наших личных взаимоотношений с В.К. Бабаевым, то я счастлив тем, что почти за два десятилетия нахождения у него в подчинении все же не удосужился ходить у него ни в подхалимах, ни в опальных людях. Когда считал нужным, понижал или повышал в должности. Что же делать — я был просто одним из сотен его подчиненных, который с переменным успехом выполнял возложенные служебные обязанности. И с учетом того, как оценивалась моя работа сотрудниками управленческого аппарата академии, получал соответствующие меры ответного реагирования — чаще, конечно же, как и все, поощрения.

Был случай, когда лет двадцать с лишним тому назад В.К. Бабаев, уезжая куда-то по своим делам, подбросил меня на новенькой тогда персональной «Волге» до места, где я снимал квартиру. Спустя четыре года, когда машина была списана (генералу тогда был уже положен, как я себе представляю, другой автомобиль), я ее приобрел у академии. Сам не знаю, зачем я это сделал — тогда у меня уже была машина («Жигули»): может быть, для престижа — на генеральской, мол, машине езжу, а может, сказалась мечта далекой юности. До сих пор та «Волга» еще жива, на ходу, своевременно подкрашивается, подмазывается, ремонтируется, проходит техосмотры. Правда, ездить на ней давно уже нет никакой нужды — как говорили раньше, «не фонтан». Если когда-нибудь откроется музей профессора В.К. Бабаева, передам эту машину туда — вместе со сменными колесами, инструментом и т. д.

Итак, контур моих воспоминаний о личности В.К. Бабаеве — конечно же, самый положительный. И это связано не только с высокими в целом личностными достоинствами этого человека, его ярким педагогическим и управленческим даром, но и с его достижениями в области научных исследований. В.К. Бабаев — один из лучших и авторитетнейших людей, с которыми мне доводилось когда-либо встречаться на своем жизненном пути. Боюсь, что для меня он в этом смысле — последний из могикан.

Изучая проблемы логики права и правовой политики, В.К. Бабаев, впрочем как и во всех других случаях, руководствовался именно высокими морально-нравственными принципами. Он прекрасно понимал, что может дать нам право в эту полную драматизма, но все же в чем-то и торжествующую эпоху — эпоху перехода от «загнивающего» социализма к вдруг «воспрянувшему духом» на российской почве капитализму.

Научный талант В.К. Бабаева был, пожалуй, наиболее сильной его чертой. Все остальное, полагаю, было лишь продолжением его увлеченности наукой, которая на долгие десятилетия стала его профессиональной судьбой и которой он всегда активно и, надо заметить, весьма успешно занимался. Меня, как человека, научные интересы которого сводились в основном к уголовному праву и криминологии, особо привлекали в трудах В.К. Бабаева его общетеоретические, а именно философско-правовые интерпретации вопросов преступления и наказания, состава преступления и уголовной ответственности, криминализации и декриминализации деяний, политизации и деполитизации правоохранительной деятельности. Такие широкие интерпретации маститого ученого нашей сугубо уголовно-правовой материи представляли собой весьма важную «информацию к размышлению». Отталкиваясь от них, можно было продвигаться дальше по пути и в узкоюридических вопросах.

Само развитие права В.К. Бабаев рассматривал как движение его только в одном направлении — из прошлого в будущее, а если говорить конкретнее — от зла к добру, от тьмы к свету, от несправедливости к справедливости, от беспорядка к порядку, от произвола во взаимоотношениях к их гармонии. А если говорить еще конкретнее — от неправды к правде, от правды робкой, несмелой, скромной к правде сильной, жизнеутверждающей, оптимистичной.

Если некий средневековый военачальник, по его собственному признанию, носил свое право на кончике своего меча, то любой нынешний властитель, как полагал В.К. Бабаев, должен носить свое право на кончике мушкетерской шпаги своей высокой юридической мудрости. Норма права, являющаяся, как известно, большим приобретением ума человеческого, должна, вместе с тем, быть, по В.К. Бабаеву, и огромным приобретением честности, порядочности, упорядоченности, справедливости, правды жизни.

И хотя, как писал классик, право не имеет собственной истории, намекая, по-видимому, на то, что история права — это во многом есть и история самого человечества, но ведь благодаря именно праву человечество, подобно барону Мюнхгаузену, буквально вытащило себя вместе с конем его общественных образований из трясины дикости, варварства и войны всех против всех в состояние гражданского мира, демократии, созидания, цивилизованности.

В этом же направлении — от неправды к правде — развивалась и правовая наука, в том числе представляемая научными исследованиями нижегородских ученых-юристов. И, надо заметить, крупнейшим участником этого большого и важного процесса, его общепризнанным лидером и, если мож-

но так выразиться, марафонцем и запевалой в течение, по меньшей мере, четверти века был профессор В.К. Бабаев.

В произведениях ученого отчетливо просматривалось его стремление говорить лишь правду, одну только правду и всю правду. Особенно ярко это проявлялось в тех случаях, когда В.К. Бабаев как руководитель высшего учебного заведения МВД РФ и, конечно же, для убедительности формулируемых выводов аргументировал их материалом уголовного права и уголовного процесса, заостряя сюжетную канву своих произведений до той предельной степени остроты, которая свойственна подлинно творческим людям. Тем самым произведения В.К. Бабаева открывали широкий простор для развития права антикриминальной направленности, включая, разумеется, и проблематику уголовного права, которой я имею честь заниматься вот уже в течение почти сорока лет.

В заключение позволю себе воспроизвести стихотворение, посвященное памяти ученого.

Памяти профессора В.К. Бабаева

Шеф и брат наш, Вы в пути устали И ушли за край, чтоб отдохнуть,

Но враги там подло поджидали,

И... конец — за несколько минут.

Нет Вас — нет системы и порядка В отставном сознании моем:

Мысль со смыслом заигралась в прятки, Но осталась девушкой при нем.

Дом большой возвел себе Бабаев — Много книг в нем, рашпилей и кур, Но когда случалось время баек,

Шеф был с нами первый балагур.

Балагурим, ясно, и теперь мы, Иногда впадая в забытье,

Но сейчас не будем хлопать дверью, Когда надо тихо прикрывать ее.

Все законы, право, жизнь, наука И без нас не обретут покой,

Но ведь, Боже мой, — какая скука В непутевой истине такой.

Как в глухую нишу кабинета По-английски, мэтр, ушел ты, Навсегда остался безответным Телефон твой жгуче желтый.

Что там будет — думать не посмею, Только знаю, что тебя любя,

Мы — твои вассалы и пигмеи,

Мним с тобой гигантами себя.

Где ты? Как там? Что там? Кто там? Дорогой наш друг, начальник. Разыграли как по нотам Твою жизнь враги. Печально...

Желтый телефон твой уважая, Мы его порою слали... в бок,

Но потом от этого страдая, Уходили прочь, но с нами... Бог.

Но судьба ведь эхом отзовется На пути моем и общем — Млечном. Связь с наукой не прервется,

Не прервется с вечностью беспечной.

Бог нам помогает не свихнуться,

Не сгореть, не пасть и не пропасть, И в пути большом не промахнуться, Не попасть в разинутую пасть.

Мы с тобою, брат... — твои коллеги, А ты с нами — ...как одна семья,

И видны уж новые побеги Твоего большого бытия.

Август 2009 г.