CC BY
27УДК 94(38).08:321
ХАЗИНА А.В., ЗЕЛЕНЦОВ О.В., МИКАУТАДЗЕ О.Г. ИСТОКИ И ФОРМЫ САКРАЛИЗАЦИИ ЦАРСКОЙ ВЛАСТИ В ЭПОХУ ЭЛЛИНИЗМА: К ПОСТАНОВКЕ ПРОБЛЕМЫ
Ключевые слова: эпоха эллинизма, царская власть, сакральное, сакрализация власти, модели сакрализации.
В статье очерчивается проблемное поле, связанное с изучением феномена сакрализации царской власти в эпоху эллинизма. Поскольку сакрализация царской власти не является прерогативой одной лишь эллинистической эпохи, авторы анализируют модели сакрализации, предложенные современными учеными для архаической и классической Греции, а также направления трансформации данных моделей. Авторы исследуют специфические аспекты процессов сакрализации правителя, которые начали приобретать совершенно новые черты в ходе возникновения эллинистических государств. Кроме того, предпринимается попытка наметить основные направления дальнейших исследований, которые позволили бы в будущем сформировать типологию и модели эволюции данных процессов, а также включить обширный историографический материал, посвященный эллинизму, в широкий контекст современных гуманитарных и междисциплинарных исследований.
KHAZINA, A.V., ZELENTSOV, O.V., MIKAUTADZE, O.G THE ORIGINS AND FORMS OF SACRALIZATION OF ROYAL POWER IN THE HELLENISTIC EPOCH:
TO THE STATEMENT OF A PROBLEM
Keywords: Hellenism epoch, royal power, sacred, sacralization ofpower, the models of sacralization.
In the article outlines the problematic field connected with the study of the phenomenon of royal power sacralization in the Hellenistic epoch. Since the sacralization of royal power is not the prerogative of the Hellenistic epoch, the authors analyze the models of sacralization proposed by modern scientists for archaic and classical Greece, as well as the transformational trends of these models. The authors examine the specific aspects of the processes of sacralization of ruler, which began to acquire completely new features in the course of the emergence of Hellenistic states. In addition, it's being made an attempt to outline the further research guidelines that would facilitate the future development of a typology and models of the evolution of the above processes, as well as the involvement of the extensive historiography materials of Hellenism into the broader context of contemporary humanitarian and interdisciplinary researches.
Эллинизм является одной из самых ярких, интересных и значимых переходных эпох в истории человечества. Время громких военных походов, крушения старых и становления новых держав, время встречи двух величайших культурных пластов древнего мира, -эллинистическая эпоха была периодом мощного культурного синтеза, который оказывал многостороннее и долгосрочное влияние на историю и культуру громадных территорий, отдельных этносов и государств. Эта эпоха стала неисчерпаемым источником вдохновения, к которому обращались не только писатели и поэты, художники и скульпторы, архитекторы и музыканты, но и политики, военачальники и религиозные проповедники. Фигура же величайшего эллинистического героя - Александра Македонского, превратилась в многослойный и многофункциональный кросскультурный образ, воспринятый и переработанный и римской античностью, и христианской философией, и исламским миром, и даже, как полагают некоторые исследователи, серьезно влиявший на эволюцию славянского язычества. Об интерпретации сюжета вознесения Александра на небо в славянском язычестве и русском двоеверии, к примеру, пишет Б.А. Рыбаков [1].
Тем не менее, несмотря на свое уникальное значение, со времени публикации работ Иоганна Густава Дройзена, явившегося основоположником теории эллинизма [2], многие ключевые проблемы эллинистической истории по сей день проходят по ведомству малоизученных или спорных. Одной из таких проблем, бесспорно, является исследование феномена сакрализации царской власти в эпоху эллинизма и формирования на ее основе специфических политических и идеологических традиций [3]. К сожалению, в обширном историографическом поле, связанном с эпохой эллинизма, проблема эта не была исследована в полной мере [4, 5]. Особенно скудно она была освещена в отечественной историографии, для которой было характерно изучение, прежде всего, социально-экономической и
политической теории эллинизма. Эти вопросы рассматривались в классических работах С.И. Ковалева, К.К. Зельина, Г.А. Кошеленко [6, 7, 8].
Однако полагаем, что без изучения процесса установления культа царей, обожествления монархов и их власти невозможна адекватная реконструкция политико-правовых, социальных и ментальных особенностей эллинистической эпохи. Развитие царского культа было призвано ввести непривычных для эллинского мира абсолютных «вселенских» монархов в круг традиционных греческих представлений и символов и связать их власть с концептуальными основами бытия [9]. Данная постановка проблемы требует от современного исследователя соблюдения особой методологической осторожности: иначе он на каждом шагу рискует стать заложником своих секулярных представлений, в которых четкой гранью разделены области светского и религиозного, рационального и чувственного, органического и неорганического и т.п.
Исследователю следует помнить, что человек изучаемой эпохи совсем иначе проводил границы между сакральным и профанным. Эти области встречались, наслаивались и отграничивались в его сознании иным образом, с помощью иного семиотического и символического инструментария. Можно сказать, человек той эпохи жил как бы на границе двух миров: мира людей и мира сверхъестественных, сакральных существ [10]. В известной мере, человек являлся своеобразным медиатором между мирами. И эта медиация, которая, по-видимому, кардинально отличалось от интеллектуального инструментария современного человека, требовала совершенно иного ментального оснащения. Строго говоря, именно об этом свидетельствует внимательное изучение самого термина «сакральный» и его эволюции, доступной для наблюдения. Термин этот, происходящий от латинского слова sacer, в современном своем значении является аналогом слова «священный». Однако, по всей видимости, глубинная семантика слова «сакральный» гораздо шире: семантическое поле термина покрывала весьма широкий круг понятий, связанных с сопричастностью и взаимодействием с миром сверхчеловеческого, лежащего за границами обычного человеческого мира - с одной стороны. С другой - это же семантическое поле охватывало, вероятно, и разные «ситуации и состояния перехода», и различные аспекты медиации. Понятию «сакральное» и различным его коннотациям посвящена довольно обширная литература [11, 12, 13, 14].
Однако, как отмечалось выше, человек эллинистической эпохи иначе разделял и по-иному маркировал сферы обычного и сверхъестественного, сакрального и профанного: на протяжении всей своей жизни он, вероятно, ощущал сопричастность миру сверхъестественного [15]. Причем эта сопричастность проявлялась и в тех сферах, которые современным сознанием воспринимаются как лишенные какой-либо сакральности - давно и необратимо. Вот почему исследование даже такого, на первый взгляд, вполне рационалистического сообщества, как эллинистический полис и его структуры власти, невозможно без учета того особого слияния религиозного и светского аспектов личной и общественной жизни, которое было характерно для частной и гражданской жизни этих полисов. Слияние сакрального и профанного аспектов бытия исследователи констатируют и для повседневной жизни классического древнегреческого полиса [16].
Иначе говоря, если даже простой человек был сопричастен миру сверхъестественного, то правитель был к этому миру сопричастен в высшей степени.
При этом проблема сакрализации царской власти в эпоху эллинизма вовсе не сводится к вульгарному утверждению, что светский правитель постепенно обретал сакральные черты. Сакральной фигурой, то есть фигурой, сопричастной миру сверхъестественного, правитель становился уже в силу самого факта своего существования [17, 18].
Современные исследования генезиса сакрализации власти, говоря об эпохе архаической и классической Греции, обосновывают наличие двух противостоявших друг другу моделей: «модели басилея» и «модели тирана»[19]. Как замечает, например, И.Е. Суриков: «в первом случае сакрализовался титул (статус) правителя, вне всякой зависимости от его личности, во втором, его личность, при отсутствии официального титула» [16, с. 113].
Исследователь предлагает оперировать такими категориями, как «статусная» и «личностная» сакрализация. В последнем случае мы предпочли бы формулировку «личностно-харизматическая» сакрализация.
Анализируя реализацию и эволюцию данных полярных моделей на примере конкретных классических полисов, исследователь подчеркивает осциллирующий характер этих процессов, их ситуативное наслаивание и взаимное вытеснение - так что в определенных обстоятельствах места и времени одна модель становилась доминирующей, а другая - дополнительной.
Однако, оценивая вектор эволюции взаимоотношений «модели басилевса» и «модели тирана» в целом, И.Е. Суриков полагает, что «... вторая из названных моделей со всей несомненностью приходила на смену первой. Эту эволюцию можно охарактеризовать как путь от статусной сакрализации к личностно-харизматической» [16, с.122]. Промежуточным итогом этой эволюции в эллинистический период (в силу его уникальности) исследователь считает формирование новой, особой модели, в которой весьма своеобразно трансформировались модели предыдущие. «Собственно же в эпоху эллинизма появляется новая модель («модель эллинистического монарха»), в рамках которой имеет место уже не обычная сакрализация или героизация, а обожествление правителя. При этом вектор эволюции направлен в противоположную, по сравнению с периодом архаики, сторону: обожествление эллинистических царей, имея первоначально личностно-харизматическую природу, постепенно перерождается в статусное» [16, с.122; 20].
Эти важные наблюдения и основанные на них выводы позволяют очертить обширное проблемное поле, охватывающее целый комплекс взаимосвязанных проблемных вопросов, касающихся именно специфики эллинистической эпохи - вопросов как фактологического, так и методологического уровня.
На уровне методологическом предстоит выяснить, обладает ли предложенное описание траекторий, по которым эволюционировали вышеназванные модели сакрализации, достаточной объясняющей силой. Иными словами, можем ли мы считать, что данная эволюция была линейной, или - в определенном смысле - однонаправленной? Насколько эллинистическая эпоха оказалась в этом отношении не просто переломной, но и порождающей новые модели социально-политического праксиса и коммуникаций.
А для этого необходимо будет ответить и на целый ряд вопросов историографического и фактологического характера. В чем именно проявлялась сакральность правителя эллинистической эпохи? Какие права, и какие обязанности налагал на правителя его сакральный статус? Какие почести следовало оказывать ему в этой связи? Каким образом, с какой регулярностью, она манифестировалась в социальной прагматике, как фиксировалась на материальных носителях? К каким традициям апеллировала: какие традиции воспроизводила, какие разрушала? Какие новые традиции с помощью и в процессе сакрализации пыталась формировать правящая элита?
Именно эллинистическая эпоха в этом отношении дает обширнейший материал для исследований самых разных векторов - как узко специальных, так и междисциплинарных.
Даже беглый обзор упомянутой проблематики дает представление о многосторонности этого процесса.
Во-первых, правитель мог прокламировать свое сверхъестественное происхождение. Причем для оформления его дальнейшего обожествления и соответствующих манифестаций было далеко не безразлично, исходили ли подобные прокламации от него самого, от его ближайшего политического окружения, либо от представителей, так сказать, «интеллектуальной клиентелы». Так, уже упомянутый Александр происходил из царского рода, возводимого к Гераклу. Настоящим же отцом Александра некоторые его биографы называли самого Зевса. Справедливости ради отметим, что, например, Плутарх не только сомневался в божественном происхождении Александра, но и вложил этот скепсис в уста самого Александра и его матери (Plut. Alex. XVII.).
Во-вторых, правитель мог совершать деяния, далеко превосходившие пределы обычных человеческих возможностей, что ставило его в один ряд с эпическими героями, отделенными от современности непроницаемой мифо-поэтической границей, и даже с богами.
В-третьих, правитель мог сочетать в своих руках функции властные и сакральные, подобно царям-жрецам Древнего Востока.
И наконец, в-четвертых, правитель мог получить статус божества. Именно обожествление, то есть признание земного царя в качестве живого бога, являлось высшей степенью его сакрализации.
Александр, чьи подвиги приводили его современников в восхищение и трепет, еще при жизни начал эвгемерически превращаться в мифологического героя, полубога или божество. Иначе говоря, нередко именно процедура обретения царского статуса - процедура как таковая - сообщала правителю божественную силу. Нередки примеры, когда носителем сакральности мог становиться божественный двойник царя, а иногда и материальные, опредмеченные символы верховной власти — инсигнии.
Подводя предварительные итоги, отметим: процессы сакрализации царской власти в эллинистическую эпоху носили многоуровневый, многоаспектный и эволюционный характер. Именно эллинистический материал дает возможность не только проанализировать фактологические и историографические аспекты сакрализации верховной власти в ее специфических формах (Филипп Македонский, Александр Македонский, диадохи), но и наметить пути формирования исторической и культурологической типологии этих процессов. Это во многом обогатило бы наши представления как об эволюции этих процессов, так и об их актуальных трансформациях в наши дни.
Литература и источники
1. Рыбаков Б.А. Небесное божество и Александр Македонский // Язычество Древней Руси. - 3-е изд. - М.: Академический проект, 2015. - С.659-676.
2. Дройзен И.Г. История эллинизма. - Т. 1. - М.: Академический проект; Киров: Константа, 2011. - C.4.
3. Сакрализация власти в истории цивилизаций. - Ч. I. - М.: Институт Африки РАН, 2005. - С. 5-6.
4. Николаи Ф.В., Софронова Л.В., Хазина А.В. От образов власти к власти образов: актуальные проблемы междисциплинарных гуманитарных исследований // Вестник Мининского университета. - 2013. - № 2 (2). - С. 29.
5. Баберовски Й. Историописание: между научной теорией и историческим повествованием // Вестник Мининского университета. - 2016. - № 1(2). - С. 2.
6. Ковалев С. И. Эллинизм. Рим. - Л.: Гос. соц.-экон. изд-во, 1936. - C.5.
7. Зельин К. К. Некоторые основные проблемы истории эллинизма // Советская археология. - 1955. - Вып. 22. -С. 99-1087.
8. Кошеленко Г.А. Эллинистическая эпоха в современной науке (некоторые проблемы) // Античность и античные традиции в культуре и искусстве народов советского Востока. - М., 1978. - С. 45-52.
9. Ладынин И.А. Египетская царская титулатура Александра Великого // Вестник Моск. ун-та. Сер.8. История. -1999. - №2. - С.85-97.
10. Хазина А.В., Строганов Д.А. Магия и оккультизм в религиозной ментальности эллинистического социума // Преподаватель XXI век. - 2015. - Т.2. - № 1. - С. 255-263.
11. ЭлиадеМ. Очерки сравнительного религиоведения. - М.: Ладомир, 1999. - С. 10-12.
12. Eliade M. The Sacred and Profane. The Nature of Religion. - N.Y., - 1959. - P. 14-18.
13. Durkheim E. Les formes élémentaires de la vie religieuse. - P.: Les Presses universitaires de France, 1968. - P.284-294.
14. Жирар Р. Насилие и священное. - М.: Новое литературное обозрение, 2010. - С. 331-362.
15. Леви-Брюль Л. Первобытное мышление. - М.: Академический проект, 2015. - С 84
16. Суриков И.Е. Status versus charisma: сакрализация правителя в Греции и греческом мире I тыс. до н.э. // Античная Греция. Ментальность, религия, культура (Opusculata selecta I). - М.: Языки славянской культуры, 2015. - С. 98-124.
17. Агамбен Д. Homo sacer. Суверенная власть и голая жизнь. - М.: Европа, 2011. - С. 119-134
18. Софронова Л.В. Восприятие ереси в английской религиозной практике предреформационной эпохи: казус Джона Колета // Диалог со временем. - 2015. - №50. - С. 350-367
19. GernetL. Anthropologie de la Grèce antique. - P.: F. Maspero, - 1968. - P. 344-359.
20. Андреев Ю.В. Цена свободы и гармонии. Несколько штрихов к портрету греческой цивилизации. - СПб.: Алетейя, 1998. - С. 101.
References and Sources
1. Rybakov B.A. Nebesnoe bozhestvo i Aleksandr Makedonskij // YAzychestvo Drevnej Rusi. - 3-e izd. - M.: Akademicheskij proekt, 2015. - S.659-676.
2. Drojzen I.G. Istoriya ehllinizma. - T. 1. - M.: Akademicheskij proekt; Kirov: Konstanta, 2011. - C.4.
3. Sakralizaciya vlasti v istorii civilizacij. - CH. I. - M.: Institut Afriki RAN, 2005. - S. 5-6.
4. Nikolai F.V., Sofronova L.V., Hazina A.V. Ot obrazov vlasti k vlasti obrazov: aktual'nye problemy mezhdisciplinarnyh gumanitarnyh issledovanij // Vestnik Mininskogo universiteta. - 2013. - № 2 (2). - S. 29.
5. Baberovski J. Istoriopisanie: mezhdu nauchnoj teoriej i istoricheskim povestvovaniem // Vestnik Mininskogo universiteta. - 2016. - № 1(2). - S. 2.
6. Kovalev S. I. EHllinizm. Rim. - L.: Gos. soc.-ehkon. izd-vo, 1936. - C.5.
7. Zel'in K. K. Nekotorye osnovnye problemy istorii ehllinizma // Sovetskaya arheologiya. - 1955. - Vyp. 22. - S. 99-1087.
8. Koshelenko G.A. EHllinisticheskaya ehpoha v sovremennoj nauke (nekotorye problemy) // Antichnost' i antichnye tradicii v kul'ture i iskusstve narodov sovetskogo Vostoka. - M., 1978. - S. 45-52.
9. Ladynin I.A. Egipetskaya carskaya titulatura Aleksandra Velikogo // Vestnik Mosk. un-ta. Ser.8. Istoriya. -1999. - №2. - S.85-97.
10. Hazina A.V., Stroganov D.A. Magiya i okkul'tizm v religioznoj mental'nosti ehllinisticheskogo sociuma // Prepodavatel' XXI vek. - 2015. - T.2. - № 1. - S. 255-263.
11. EHliade M. Ocherki sravnitel'nogo religiovedeniya. - M.: Ladomir, 1999. - S. 10-12.
12. Eliade M. The Sacred and Profane. The Nature of Religion. - N.Y., - 1959. - P. 14-18.
13. Durkheim E. Les formes élémentaires de la vie religieuse. - P.: Les Presses universitaires de France, 1968. - P.284-294.
14. ZHirar R. Nasilie i svyashchennoe. - M.: Novoe literaturnoe obozrenie, 2010. - S. 331-362.
15. Levi-Bryul' L. Pervobytnoe myshlenie. - M.: Akademicheskij proekt, 2015. - S 84
16. Surikov I.E. Status versus charisma: sakralizaciya pravitelya v Grecii i grecheskom mire I tys. do n.eh. // Antichnaya Greciya. Mental'nost', religiya, kul'tura (Opusculata selecta I). - M.: YAzyki slavyanskoj kul'tury, 2015. - S. 98-124.
17. Agamben D. Homo sacer. Suverennaya vlast' i golaya zhizn'. - M.: Evropa, 2011. - S. 119-134
18. Sofronova L.V. Vospriyatie eresi v anglijskoj religioznoj praktike predreformacionnoj ehpohi: kazus Dzhona Koleta // Dialog so vremenem. - 2015. - №50. - S. 350-367
19. Gernet L. Anthropologie de la Grèce antique. - P.: F. Maspero, - 1968. - P. 344-359.
20. Andreev YU.V. Cena svobody i garmonii. Neskol'ko shtrihov k portretu grecheskoj civilizacii. - SPb.: Aletejya, 1998. - S. 101.
ХАЗИНА АННА ВАСИЛЬЕВНА - кандидат исторических наук, доцент, заведующая кафедрой всеобщей истории, классических дисциплин и права Нижегородского государственного педагогического университета им. К. Минина. ЗЕЛЕНЦОВ ОЛЕГ ВИКТОРОВИЧ - магистрант Нижегородского государственного педагогического университета им. К. Минина.
МИКАУТАДЗЕ ОЛЬГА ГРИГОРЬЕВНА - магистрант Нижегородского государственного педагогического университета им. К. Минина.
KHAZINA, ANNA V. - Ph.D. in History, Chairperson, World History, Classical Disciplines and Law Department, Minin Nizhny Novgorod State Pedagogical University (annh1@yandex.ru).
ZELENTSOV, OLEG V. - Master of Minin Nizhny Novgorod State Pedagogical University (olezelencov@yandex.ru). MIKAUTADZE, OLGA G. - Master of Minin Nizhny Novgorod State Pedagogical University (olga.mika1994@icloud.com).
УДК 94(415)1485/1603
СОФРОНОВА Л.В., ВОЛКОВА Ю.А. ДЖОН ФИШЕР: ВАРИАЦИЯ НА ТЕМУ АНГЛИЙСКОГО ГУМАНИЗМА
Ключевые слова: Джон Фишер, Кембриджский университет, Эразм Роттердамский, Тюдоры, греческий язык, иврит, Новый Завет, гуманизм, Лефевр д 'Этапль.
В статье исследуется деятельность английского христианского мыслителя Джона Фишера (1469-1535), епископа Рочестерского, канцлера Кембриджского университета, по развитию университета и проведению реформы образования. Анализируются его контакты с ведущими европейскими учеными-гуманистами - Эразмом Роттердамским, Иоганном Рейхлином, Лефевром д'Этаплем, рассматривается позиция по вопросам изучения древних языков и принципам толкования Священного Писания. Делается вывод о приверженности Дж. Фишера церковной традиции и ограничении им сферы гуманистических штудий в области теологии. Показано, что главная цель его образовательных новаций - нравственное и духовное обновление церкви. Именно церковь, а не благородные науки, была той экзистенциальной ценностью, которую он защищал. Самый искренний пиетет к церковной традиции побуждал Д. Фишера к ограничению сферы влияния гуманистических штудий.
SOFRONOVA, L.V., VOLKOVA, J.A. JOHN FISHER: VARIATION ON THE TOPIC OF ENGLISH HUMANISM
Keywords: John Fisher, University of Cambridge, Erasmus Roterodamus, Tudors, Greek, Hebrew, New Testament, humanism, Lefevre d'Etaples.
In the article researched the activity of the English Christian thinker John Fisher (1469-1535), bishop of Rochester, Chancellor of Cambridge University, on the University development and educational reform. It analyzed his contacts with leading humanists - Erasmus Roterdamus, Johann Reichlin, Lefevre d'Etaple, and his views on the ancient
