CC BY
38
DOI 10.54770/20729316-2022-1-180
А.А. Холиков (Москва)
ИСТОЧНИКОВЕДЧЕСКИЕ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ТВОРЧЕСКОЙ ЛАБОРАТОРИИ Д.С. МЕРЕЖКОВСКОГО
(из подготовительных материалов к «Завету Белинского»)'
Аннотация. В статье впервые детально анализируются подготовительные выписки Д.С. Мережковского к «Завету Белинского», которые хранятся в Рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинского Дома) (ИРЛИ РАН) и представляют ценность для понимания творческой лаборатории писателя, «обнажения» принципов его работы с источниками, среди которых - эпистолярное наследие критика, историко-литературные исследования и эгодокументальные материалы о нем. Установлено, по каким изданиям Мережковский цитировал свои источники, дана их качественная оценка в контексте Серебряного века (с привлечением малоизвестных отзывов из дореволюционной периодики), а также с точки зрения современных научных представлений. Предпринята попытка объяснить выбор писателя, в том числе - на фоне развернувшейся в начале ХХ в. дискуссии о «наследии» Белинского между Ю.И. Айхенвальдом, Е.А. Ляцким, Ивановым-Разумником и др.; установить явные и скрытые переклички с ее участниками, а также отличие от них. Исследован состав и характер выписок (для писем Белинского уточнена их датировка и перечень адресатов), описаны авторские способы структурирования цитат. Особое внимание уделено видам искажений «чужого» текста со стороны Мережковского, предложена их типология, изучены формы трансформации. Проблема отбора цитируемого материала для включения в итоговый текст «Завета Белинского» решается в тесной связи с авторской интенцией воссоздать образ Белинского - «аскета», «мученика», «мнимого атеиста» с «бессознательными поисками веры», «завет» которого - в примирении «трагического противоречия между стихией религиозной и общественной».
Ключевые слова: текстология; источниковедение; творческая лаборатория писателя; литературная критика; публицистика; цитата; Д.С. Мережковский; В.Г. Белинский; русская интеллигенция; революция.
A.A. Kholikov (Moscow)
Source Studies and Methodological Aspects of Creative Laboratory of D.S. Merezhkovsky (Preparatory Materials for the "Belinsky Testament")**
Abstract. For the first time, the article analyzes in detail the preparatory extracts
* Работа выполнена в Институте мировой литературы имени А.М. Горького РАН за счет гранта Российского научного фонда (РНФ, проект № 20-18-00003).
** The work was done at A.M. Gorky Institute of World literature of the Russian Academy of Sciences with the support of the grant of the Russian Science Foundation (RSF, project number 20-18-00003). 180
of D.S. Merezhkovsky to the "Belinsky Testament", which are stored in the Manuscript Department of the Institute of Russian Literature (Pushkin House) (IRLI RAS) and are valuable for understanding the writer's creative laboratory, "exposing" the principles of his work with sources, including the epistolary heritage of the critic, historical and literary studies and ego-documentary materials about him. It is established which publications Merezhkovsky cited his sources from, their qualitative assessment is given in the context of the Silver Age (with the involvement of little-known reviews from pre-revolutionary periodicals), as well as from the point of view of modern scientific ideas. An attempt is made to explain the choice of the writer, including against the background of the discussion about Belinsky's "legacy" that unfolded in the early twentieth century between Yu.I. Aikhenvald, E.A. Lyatsky, Ivanov-Razumnik and others; establish explicit and hidden roll calls with its participants, as well as differences from them. The composition and nature of the extracts are studied (for Belinsky's letters, their dating and the list of addressees are specified), the author's ways of structuring of quotes are described. Particular attention is paid to the types of distortions of the "foreign" text by Merezhkovsky, their typology is proposed, and the forms of transformation are studied. The problem of selecting cited material for inclusion in the final text of the "Belinsky Testament" is solved in close connection with the author's intention to recreate the image of Belinsky - an "ascetic", "martyr", "imaginary atheist" with an "unconscious search for faith", whose "testament" is in reconciliation "tragic contradiction between the religious and social elements".
Key words: textology; source study; writer's creative laboratory; literary criticism; journalism; quote; D.S. Merezhkovsky; V.G. Belinsky; Russian intelligentsia; revolution.
Текстологическое изучение «Завета Белинского» нельзя считать завершенным, хотя история создания данного литературно-публицистического выступления Д.С. Мережковского от лекции к одноименной брошюре уже реконструирована нами с опорой на периодику и архивные материалы. Наряду с этим систематизированы и осмыслены отклики первых слушателей и читателей Мережковского - критиков и рецензентов [см.: Холиков 2020; Холиков 2021] (к не учтенным в прошлый раз отзывам добавим: [Полонский 1915; Перцов 1915; Кириллов 1915; Голиков 1915]).
Однако особую ценность для понимания творческой лаборатории писателя и «обнажения» принципов его работы с источниками представляют подготовительные материалы - черновые выписки автора, которые хранятся в РО ИРЛИ и не осмыслялись в обозначенной перспективе. Между тем результаты, полученные в данном конкретном случае, могут оказаться полезными для углубления общих представлений о генезисе литературно-критических работ Мережковского.
Подготовительные материалы к «Завету Белинского» находятся в той же единице хранения (Ф. 177. Ед. хр. 24.232), что и автограф, а также машинопись самой лекции. Единой (сплошной) нумерации в документах нет. Все листы разделены на блоки (каждый - с отдельной нумерацией). В общей сложности - 114 листов, 26 из которых отведены выпискам из
различных источников, выполненным черными чернилами. Архивная пагинация не соответствует реальной последовательности выписок. Поверх них цветными карандашами писатель расставил цифры (красным - римские, синим - арабские). Некоторые листы (7, 21, 23, 26) остались пустыми (чистыми). Если сравнивать выписки к «Завету Белинского» с другими аналогичными материалами Мережковского из числа опубликованных, то структурно они ближе всего к выпискам для статьи «Гете» [Мережковский 2007, 339-347]. В архиве писателя сохранились и другие примеры, вскрывающие типовую схему его черновой работы. По крайней мере, при создании литературно-критических портретов или «силуэтов» в 1910-е гг. См., например, подготовительные материалы к текстам «Байрон», «Поденщик Христов» (о Л.Н. Толстом), «Поэт вечной женственности» (об И.С. Тургеневе), «Распятый народ» (об А. Мицкевиче), «Св. Елена» (о Наполеоне), «Тайна Тютчева» [РО ИРЛИ. Ф. 177. Ед. хр. 24.220; 24.246; 24.247; 24.249; 24.253; 24.258 - соответственно].
***
Среди привлеченных Мережковским источников «Завета Белинского» главным, безусловно, стали письма критика. Автор не делает из этого секрета и в основном тексте: «...вышли в свет письма его (I - III т.т. 18291848. Редакция и примечания Е.А. Ляцкого. СПБ. 1914)» [Мережковский 1915, 8]. Роль эгодокументов (писем, дневников, записных книжек, воспоминаний) в творческой лаборатории Мережковского основополагающая. Нам уже приходилось писать о стремлении писателя к документальности или ее имитации, которое реализуется во многом благодаря обращению к «интимным» жанрам [Холиков 2014, 265].
Что касается эпистолярного наследия Белинского, то Мережковский ранее апеллировал к его знаменитому письму в адрес Н.В. Гоголя от 15 июля 1847 г. в работах «Грядущий Хам», «Теперь или никогда», «Гоголь. Творчество, жизнь и религия». Здесь мы не можем утверждать, с какими публикациями этого некогда запрещенного текста Мережковский знакомился (их было несколько, причем разного качества; детальный обзор см.: [Письмо Белинского к Гоголю 1950, 513-605]), но в том же исследовании о Гоголе еще одно письмо к нему от Белинского (20 апреля 1842 г.) Мережковский цитирует по «Материалам для Биографии Гоголя» В.И. Шен-рока (Т. 4. М., 1897). Небольшая отсылка к этому эпистолярному тексту встречается также в работе «М.Ю. Лермонтов. Поэт сверхчеловечества». Очевидно, из вторых рук Мережковский использует письма Белинского к В.П. Боткину (благодарю Е.А. Андрущенко за сделанное уточнение): послание от 28 февраля 1847 г. неточно цитируется по труду Н.П. Барсукова «Жизнь и труды М.П. Погодина» (Кн. 8. СПб., 1894) в исследовании «Гоголь. Творчество, жизнь и религия»; и так же с неточностями воспроизводится фрагмент из письма от 16-21 апреля 1840 г. по книге П.А. Виско-ватова «Михаил Юрьевич Лермонтов. Жизнь и творчество» (М., 1891) в работе «М.Ю. Лермонтов. Поэт сверхчеловечества». Оба письма частично
публиковались и прежде, но полностью увидели свет в упомянутом издании [Белинский 1914, I—III].
По признанию составителя, этот трехтомник не мог «считаться исчерпывающим» [Ляцкий 1914, VII]. Но, несмотря на объективные недостатки (отказ от специальных архивных разысканий, некоторые пропуски, редакторские купюры, неточности; кроме того, Ляцкий «был стеснен цензурными условиями, которые не давали ему возможности полностью печатать антиправительственные и антиклерикальные высказывания Белинского» [От редакции 1956, 5]), он несколько десятилетий сохранял научную значимость, во многом - до появления академического «Полного собрания сочинений» В.Г. Белинского в 13 томах (М., 1953-1959), 11 и 12 тома которого составили письма. Даже Ю.Г. Оксман, критиковавший Ляцкого за «примитивность редакционных приемов» и «беспомощность как текстолога и источниковеда» [Оксман 1950, 208], отмечал, что в издании 1914 г. «впервые письма Белинского были объединены с максимальной для своего времени полнотой» [Оксман 1950, 201]. (В скобках добавим, что в советском «белинсковедении» это издание оценивалось негативно еще и «в связи с политической конъюнктурой (его составитель - Ляцкий <-> был либеральным историком, эмигрантом)» [Тихонова 2003, 230]). См. также список дореволюционных рецензий на указанный трехтомник: [Библиографический указатель 1951, 427]).
Иными словами, для своего времени Мережковский выбрал наиболее репрезентативный и надежный источник. Он делал выписки из писем, относящихся к разным периодам жизни Белинского, но при этом практически нигде (если не считать двух посланий - И.С. Тургеневу и М.М. Попову) не называл адресатов и не указывал даты. Только в результате постраничного сравнения отобранных Мережковским цитат с трехтомником 1914 г. удалось установить их точное происхождение. Выяснилось, что из трех томов, которые содержат около трехсот писем, для выписок было использовано не менее восьмидесяти эпистолярных текстов. Среди них - письма к родителям (начало сентября <2-5 сентября> 1829; 17 февраля, 29 сентября, 25 декабря <на самом деле письмо адресовано только М.И. Белинской> 1831; отдельно - к матери от 20 февраля 1833 и к отцу от 21 мая 1833); брату Константину (27 января 1832; 19 июля 1833); М.В. Белинской (24 июня 1846; 24 мая </5 июня н.с.>, 22-23 июля </3-4 августа н.с.> 1847); К.С. Аксакову (23 августа 1840); П.В. Анненкову (15 февраля 1848); М.А. Бакунину (16 августа, 21 сентября, 1 ноября, между 15 и 21 ноября <15-20 ноября>, 21 ноября 1837; 20 июня <20-21 июня>, 16-17 августа, 10 сентября, 12-24 октября 1838; 26 февраля 1840; 7 ноября 1842); Н.А. Бакунину (6-8 апреля 1841; 23 февраля <22-23 февраля, адресовано А.А., В.А., Н.А. и Т.А. Бакуниным> 1843); сестрам Бакуниным (8 марта 1843); В.П. Боткину (конец лета <наиболее вероятно - 10-16 февраля>, 22 ноября, 16 декабря 1839 - 10 февраля 1840; февраль <около 22 февраля>, 3-10 февраля, 18-20 февраля, 24 февраля - 1 марта, 14 марта <14-15 марта>, 19 марта, 16 апреля <16-21 апреля>, 24 апреля, 16 мая,
13 июня, 12 августа, 12-16 августа, 5 сентября, 4 октября, 10-11 декабря 1840; 30 декабря 1840 - 22 января 1841; 1 марта, 27-28 июня, 8 сентября 1841; март <14 марта>, 31 марта, апрель <15-20 апреля>, 13 апреля, 9-10 декабря 1842; 6 февраля, 31 марта - 3 апреля, 30 апреля 1843; 28 февраля, 7 </19 н.с.> июля, 4-8 ноября, декабрь <2-6 декабря> 1847); А.И. Герцену (26 января 1845); Н.В. Гоголю (3 </15 н.с.> июля 1847); А.П. Ефремову (1 августа 1838; 23 августа 1840; в этом же ряду - записки 1838-1839); Д.П. Иванову (7 августа 1837); К.Д. Кавелину (22 ноября, 7 декабря 1847); А.А. Краевскому (<9-10 апреля> 1841); П.Н. Кудрявцеву (24 апреля 1840); А.Я. Кульчицкому (3 сентября 1840); И.И. Панаеву (18 февраля, 19 августа 1839); М.М. Попову (27 марта 1848); Н.В. Станкевичу (8 ноября, 1838; 19 апреля, 29 сентября - 8 октября 1839); И.С. Тургеневу (19 февраля </3 марта н.с.> 1847).
Всего - более двадцати адресатов. Даты в круглых скобках (включая широкую датировку) приведены по изданию Ляцкого без изменений, хотя современному текстологу в этом отношении следует ориентироваться не столько на него, сколько на академическое собрание сочинений Белинского, в котором содержатся существенные исправления и уточнения (в том числе - по автографам). Если датировка между двумя этими изданиями не
совпадает, то более корректная указана нами в угловых скобках.
***
Оставшиеся выписки Мережковского к «Завету Белинского» сделаны из источников, которые можно разделить на два типа: историко-литературные исследования и эгодокументальные материалы. Выбор научных работ не удивляет. На первом месте - авторитетнейший на тот момент труд покойного академика А.Н. Пыпина «Белинский, его жизнь и переписка». Впервые он появился на страницах «Вестника Европы» (1874-1875), отдельной книгой вышел у М.М. Стасюлевича в 1876 г., но, как удалось установить по зафиксированным при цитатах номерам страниц, Мережковский использовал более полное второе издание: [Пыпин 1908]. Дополнения и примечания по материалам и разметкам Пыпина выполнил зять ученого -Ляцкий (был женат на его старшей дочери - Вере Александровне). Надо заметить, что трехтомник писем Белинского он так же готовил с опорой на пыпинскую коллекцию, чего не скрывал: «.редактор настоящего издания мог воспользоваться собранием Пыпина, за некоторыми неизбежными исключениями, почти сполна» [Ляцкий 1914, V]. По мнению обозревателя «Вестника Европы», книга Пыпина о Белинском в начале ХХ в., «можно сказать, свежее и нужнее, чем тридцать лет назад. <...> она как нельзя более отвечает новому историческому интересу, и среди новейших исследований этого рода нет ни одного, которое могло бы сравниться с нею по обилию и важности материала» [Вестник Европы 1907, 827].
Примечательно, что Мережковского в этой научной биографии привлекли прежде всего не ученые умозаключения, а включенные в нее факты, в том числе из примечаний, отсылающих к иным источникам - публи-
кациям в периодических изданиях «Русская старина» и «Былое» (в частности, о мотивах приглашения критика в Третье отделение) [см.: Пыпин 1908, 658-659], свидетельства современников (А.И. Герцена, М.М. Попова, Н.Н. Тютчева) и письма самого Белинского - к М.А. Бакунину от ноября 1837 (<15-20 ноября>), В.П. Боткину от 22 ноября 1839 и 28 февраля 1847, И.И. Панаеву от 19 августа 1839, Н.В. Станкевичу от 29 сентября - 8 октября 1839. То обстоятельство, что перечисленные письма цитируются не по трехтомнику 1914 г., куда они вошли, наряду с характером авторских выписок, их последовательностью (убористым почерком, между строк и на полях), говорит о более поздней работе Мережковского с монографией Пыпина.
Это предположение можно распространить еще на один историко-литературный труд, послуживший источником информации при создании «Завета Белинского»: Иванов-Разумник. [Сочинения]. Т. III: Великие искания. СПб.: Кн-во «Прометей» Н.Н. Михайлова, [1911; по др. сведениям - 1912]. Впоследствии данное исследование выходило отдельно под заглавиями «В.Г. Белинский» (Пг., 1918) и «Книга о Белинском» (Пг., 1923; дополненное). В его основу была положена вводная статья к подготовленному Ивановым-Разумником юбилейному собранию сочинений Белинского в трех томах (СПб., 1911).
Рецензент «Русской мысли» рекомендовал «Великие искания» читателю «как весьма интересную попытку анализа душевной драмы Белинского», хотя посчитал название тома «несколько крикливым» (ср. с заголовком другой публикации Иванова-Разумника: Великий искатель. В.Г. Белинский. 1811-1911 // Русское богатство. 1911. № 5. Отд. I. С. 145-175), отметил «небольшую фактическую несообразность» и упрекнул автора за то, что он «без достаточного основания чересчур сурово и даже почти презрительно охарактеризовал брак Белинского» [Корнилов 1913, 331-332]. Но Мережковского заинтересовал не этот «сюжет». Свои выписки он расширил цитатами или сведениями из использованных в книге писем Белинского - к М.А. Бакунину от 21 ноября 1837, В.П. Боткину от 3-10 февраля 1840, 31 марта - 3 апреля 1843, 6 февраля и 7/19 июля 1847. Даже выполненный Ивановым-Разумником разбор юношеской пьесы критика «Дмитрий Калинин» привлек Мережковского не сам по себе, а проведенной исследователем параллелью между мыслями героя (см. выписку: «Ив. Раз. 19. - "Миром правит не Бог, а дьявол. Хула на Бога"» [РО ИРЛИ. Ф. 177. Ед. хр. 24.232. Л. 18 об.; здесь и далее все графические выделения - из цитат. - А.Х.]; ср. с источником: «Что же понимает Дмитрий Калинин? Мы уже знаем это: он думает, что миром правит не Бог, а дьявол... <...> А отсюда - "хула на Бога, как на тирана, который утешается воплями своих жертв, который упивается их слезами"» [Иванов-Разумник 1911 (1912), 19]) и сделанным спустя десятилетие личным признанием Белинского в письме к В.П. Боткину от 1 марта 1841 г.: «я из числа людей, которые на всех вещах видят хвост дьявола.» [Иванов-Разумник 1911 (1912), 22] (ср. с выпиской: «"Я один из тех людей, котор. видят на всех вещах хвост дья-
вола <">» [РО ИРЛИ. Ф. 177. Ед. хр. 24.232. Л. 18 об.]).
Строго говоря, главное внимание на эпистолярное наследие обратил сам Иванов-Разумник: «В настоящей книге почти все выдержки из писем Белинского приводятся полностью; ряд отрывков печатается впервые» [Иванов-Разумник 1911 (1912), 2]. Это стало возможным благодаря тому, что Ляцкий еще до издания собрания писем Белинского откликнулся на просьбу Иванова-Разумника и разрешил ему изучить материалы из пы-пинского архива (фрагмент письма Иванова-Разумника к Ляцкому цитируется в примечаниях к публикации: [Письма Р.В. Иванова-Разумника 1998, 52-53]; см. также примечания к публикации: [Лавров 2019, 74, 76, 77]). Исследователь печатно приносил «глубокую благодарность наследникам
A.Н. Пыпина» [Иванов-Разумник 1911 (1912), 2], а после выхода эпистолярного трехтомника откликнулся на него восторженной рецензией, завершающейся словами: «живой Белинский перед нами» [Иванов-Разумник 1913, 186].
Произведенный Мережковским выбор историко-литературных источников закономерен. С одной стороны, писатель взял наиболее полные и надежные в фактологическом отношении труды, а с другой - обнаружил свою близость к стану защитников Белинского в споре, развернувшемся вокруг него в Серебряном веке и достаточно хорошо известном [см.:
B.Г. Белинский: pro et contra 2011]. Так, Иванов-Разумник (Правда или кривда? // Заветы. 1913. № 12. Отд. II. С. 75-84) и Ляцкий (Господин Ай-хенвальд около Белинского // Современник. 1914. № 1. С. 111-118) полемизировали с Ю.И. Айхенвальдом, который своей атакой на Белинского в «Силуэтах русских писателей» (Вып. III. 2-е изд. М., 1913 - здесь впервые появился очерк о Белинском) вызвал волну критики (обзор полемических откликов см.: [Библиографический указатель 1951, 442-443; Летопись 2005, 249-250]) и освежил в памяти нашумевшую дискуссию о сборнике «Вехи» (1909). Неслучайно в преамбуле к «Завету Белинского» звучит открытый выпад в адрес «веховцев» и «кающихся интеллигентов» - «Булгаковых, Эрнов, Струве, Гершензонов, Евг. Трубецких, Флоренских и проч., и проч., которые уверяли нас, что в освободительном движении интеллигенция обнаружила, перед лицом народа, свое ничтожество, что интеллигенция разгромлена окончательно» [Мережковский 1915, 6].
Однако открыто Мережковский вступает в спор не столько с теми, кто в начале ХХ в. ниспровергал «прообраз всей русской интеллигенции» [Мережковский 1915, 7], сколько с их «учителем» - Ф.М. Достоевским, который вынес Белинскому приговор: «"Этот человек ругал мне Христа". Он "бил по щекам свою мать" - Россию. "Это было самое смрадное, тупое и позорное явление русской жизни"» [Мережковский 1915, 8]. В «Завете Белинского» Мережковский несколько раз воспроизводит фрагменты из процитированного только что письма Достоевского к Н.Н. Страхову от 18/30 мая 1871 г. Прежде к этому же источнику он обращался в «Грядущем Хаме» (гл. VI), где содержатся ростки будущего выступления о Белинском, а еще раньше - в трактате «Л. Толстой и Достоевский». Именно там, в
основном тексте [Мережковский 2021, 72], сохранилась точная отсылка к изданию, которым Мережковский пользовался: Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений. Т. 1. Биография, письма и заметки из записной книжки. С портретом Ф.М. Достоевского и приложениями. СПб.: Тип. А.С. Суворина, 1883 (см. также отдельной книгой: Биография, письма и заметки из записной книжки Ф.М. Достоевского. С портретом Ф.М. Достоевского и приложениями. СПб.: Тип. А.С. Суворина, 1883). В подготовительных материалах автор сопроводил все цитаты из письма Достоевского к Страхову соответствующими этому изданию номерами страниц [см.: РО ИРЛИ. Ф. 177. Ед. хр. 24.232. Л. 10 об., 19, 20 об.].
Когда Мережковский заявляет, что «в защиту Белинского не поднялось ни одного голоса» [Мережковский 1915, 8], то имеется в виду отстаивание религиозности его сознания, а значит, и всей русской интеллигенции, «потому что она вся в него, как дети в отца или внуки в деда» [Мережковский 1915, 8]. В этом отношении симптоматично возмущение критиков, не разделявших посыл Мережковского: «Да какая была надобность защищать его? До последнего известного выступления Айхенвальда никому и в мысль не приходило, что есть какие-нибудь враги Белинского, достойные схватки. А неврастенический выкрик Достоевского, кажется, и в самом деле не вызвал возражений. И как на этот "приговор" возражать? Это - не довод, это - ругательство» [Голиков 1915, 637]. И хотя в окончательном тексте «Завета Белинского» нет ни одного упоминания Иванова-Разумника (в отличие от Ляцкого, который включен в библиографическое описание подготовленных им томов писем), следы текста «Великих исканий» обнаруживаются благодаря анализу подготовительных материалов. В них Мережковский трижды фиксирует одну и ту же цитату с прямой отсылкой к исследованию Иванова-Разумника: «Бог был моей первою мыслью, человечество - второю, человек - третьей и последней» [РО ИРЛИ. Ф. 177. Ед. хр. 24.232. Л. 15, 17 об., 19], - связывая тем самым части с пока еще рабочими, но концептуально «говорящими» заголовками «Личность, как начало метафизическое», «Общественность, социализм, революция» и «Религия». В итоговом тексте эта фраза открывает безымянную четвертую часть: «"Бог был моей первою мыслью, человечество - второю, человек -третьей и последней". Таковы три мысли, три веры Белинского» [Мережковский 1915, 28].
Здесь важно не то, что Мережковский цитирует по книге Иванова-Разумника близкую позднему мироощущению Белинского формулу Л. Фейербаха, которая с оригинала переводится несколько иначе: «Моей первой мыслью был Бог, второй - разум (а не человечество. - А.Х.), третьей и последней - человек» [Фейербах 1995, 415]. Гораздо важнее, что ход мыслей Мережковского оказывается чрезвычайно близок логике Иванова-Разумника, который предпосылает знаменитым словам собственное рассуждение: «Остановились ли бы на этой точке великие искания неистового Виссариона? Или снова от человека он перешел бы к Богу - новыми, углубленными путями? Или понял бы, что человек соединяет в себе и
Человечество и Бога? Смерть не дала времени Белинскому еще раз поставить и пересмотреть эти вопросы» [Иванов-Разумник 1911 (1912), 116]. Мережковский, в свою очередь, заключает: «Белинский так и не сумел замкнуть круг своего сознания, свести концы с концами, соединить три мысли, три веры в одну. Но недаром выходит одна из другой, одна продолжает другую. И недаром все три вспоминаются вместе, в каком-то единстве несознанном. Замкнуть круг сознания, соединить первую мысль о Боге с последнею - о человеке - нельзя иначе, как в мысли о Богочеловеке, о Христе» [Мережковский 1915, 28]. Как видно, автор «Завета Белинского» более прямолинеен и назидателен в своем стремлении уничтожить противоречие между «явным безбожием интеллигентского сознания» и «тайною религиозностью интеллигентской совести»: «Нам нужно изменить наше сознание, не изменяя нашей совести» [Мережковский 1915, 41-42]. Но разглядеть за этой «проповедью» первоисточник мысли, получившей самостоятельное развитие, - одна из насущных текстологических задач.
Скрытые переклички в работах «светского» Иванова-Разумника, который «почти превратил Белинского в богоискателя» [Ермичев 2011, 47], и Мережковского (в его работе есть и другие заимствования из «Великих исканий» без указания на источник - см. описание бытовых условий жизни Белинского в Москве) нетривиальны еще и потому, что с начала 1910-х гг. отношения между авторами (которых принято считать идейными оппонентами) были натянутыми, а в 1917 г. совсем испортились. Названия критических статей Иванова-Разумника о Мережковском более чем красноречивы: «Пастырь без стада» (Русские ведомости. 1911. 6 марта. № 53. С. 3), «Мертвое мастерство» (Русские ведомости. 1911. 27 марта. № 70. С. 4-5), «Клопиные шкурки» (Заветы. 1913. № 2. Отд. II. С. 105-114) [см. также: Белоус 2009, 55-69]. Не эта ли неприязнь - одна из возможных причин, почему в «Завете Белинского» так тщательно закамуфлированы следы «Великих исканий»? Как бы то ни было, последним объединяющим обе работы штрихом можно считать их выход в книгоиздательстве Н.Н. Михайлова «Прометей» с ярко выраженным демократическим направлением.
***
Среди эгодокументальных источников, выписки из которых оказались в подготовительных материалах Мережковского, особое место занимают мемуарные тексты о Белинском. К 1915 г. их вышло около шестидесяти [см.: Библиография воспоминаний 1929, 381-414; Библиографический указатель 1951, 483-521], но полного сводного указателя еще не было: «Мысль о составлении библиографии воспоминаний о Белинском возникла <...> в 1916 году в семинарии по Белинскому, работавшем под руководством Н.К. Пиксанова в б. Петроградском университете» [Библиография воспоминаний 1929, 384]. Мережковский остановился на мемуаристах, которые скорее симпатизировали Белинскому: И.С. Тургенев, И.И. Панаев, П.В. Анненков. Именно в такой последовательности их имена указаны
в части «Воспоминания о Белинском» черновых выписок к «Завету Белинского» [РО ИРЛИ. Ф. 177. Ед. хр. 24.232. Л. 8-9]. В других разделах подготовительных материалов («О своей жизни», «Литература», «Россия») встречаются также специальные отсылки к мемуарам А.Я. Головачевой-Панаевой [РО ИРЛИ. Ф. 177. Ед. хр. 24.232. Л. 5 об., 6, 20 об.].
Благодаря обследованию архивных выписок Мережковского, прежде всего - сравнению зафиксированных при них номеров страниц со всеми появившимися к тому времени изданиями и переизданиями воспоминаний перечисленных мемуаристов, удалось установить, по каким из них он работал. Так, «западнические» воспоминания Тургенева о Белинском, к написанию которых классик приступил в 1867 г., использовались не по последнему прижизненному изданию братьев Салаевых «Сочинения И.С. Тургенева» в 10 томах (М., 1880. Т. I. С. 19-62), как мы предполагали ранее [Холиков 2021, 191]. Выяснилось, что Мережковский по одной книге цитирует не только текст «Воспоминаний о Белинском» (впервые: Вестник Европы. 1869. № 4. С. 695-729), включенный в «Литературные и житейские воспоминания», но и более ранний набросок «Встреча моя с Белинским» (впервые: Московский вестник. 1860. 23 января. № 3. С. 4042), который в составе собраний сочинений впервые был напечатан в 3-м издании «Полного собрания сочинений И.С. Тургенева» (Т. 10. СПб.: Тип. Глазунова, 1891. С. 501-508), но начиная с 4-го издания (1897) страницы для этого текста сместились (521-528) и полностью совпали с теми, которые указывает Мережковский. Поскольку последующие переиздания этого тома были стереотипными, писатель мог также использовать 5-е (1911), 6-е (1913) и с наименьшей вероятностью - 7-е (1915). Цитаты из мемуаров Тургенева оказались не только в части выписок «Воспоминания о Белинском», но и в других - «О своей жизни», «О себе, как личности», «Россия» [РО ИРЛИ. Ф. 177. Ед. хр. 24.232. Л. 4 об., 10 об., 20 об.]. Мережковского заинтересовали оценочные высказывания Тургенева, переданные им сведения о наружности, характере Белинского, манере говорить (в том числе - прямая речь), особенности работы над статьями.
«Воспоминание о Белинском» И.И. Панаева, одного из наиболее близких ему людей и соратников (впервые: Современник. 1860. № 1. С. 335376), цитируется Мережковским по книге: Панаев И.И. Литературные воспоминания и воспоминания о Белинском. СПб.: Издание В. Ковалевского, 1876. С. 359-413. Привлечены фрагменты, описывающие внешний вид Белинского, его поведение и высказывания, бытовые реалии, отношение к литературному труду, предсмертные дни.
Фрагменты из мемуарного текста П.В. Анненкова «Замечательное десятилетие. 1838-1848» (впервые: Вестник Европы. 1880. № 1-5), к созданию которого он приступил по совету Пыпина, задумавшего свой труд о Белинском [Ухмылова 1951, 303-318], воспроизводятся Мережковским по изданию: Анненков П.В. Воспоминания и критические очерки: собрание статей и заметок. Отд. III. СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1881. С. 1-224. Из него приведены нелицеприятные слова Н.И. Греча о Белинском, выпи-
Новый филологический вестник. 2022. №1(60). --
саны штрихи к характеру критика и последним дням его жизни.
Наименее авторитетное в этом ряду - не по мемуарной ценности, которая высока, а по качеству подготовки текста - издание воспоминаний А.Я. Головачевой (Панаевой). Мережковский взял не первую публикацию в «Историческом вестнике» (1889. Т. ХХХУ-ХХХУШ. № 1-11), тоже пострадавшую от цензорской и редакторской правки С.Н. Шубинского, но еще более урезанное отдельное издание книгопродавца В.И. Губинского под заглавием «Русские писатели и артисты. 1824-1870» (СПб., 1890). «Книга, - по оценке К.И. Чуковского, - была издана неряшливо, на скверной бумаге, с несметным числом опечаток. Успеха она не имела и после смерти писательницы долго еще валялась на полках у книжных торговцев» [Чуковский 1986, 12]. Мережковский извлекает свидетельства о событиях, предшествовавших смерти Белинского, и ряд самохарактеристик критика.
Авторов воспоминаний, сведения из которых вошли в подготовительные материалы к «Завету Белинского», объединяет не только близость и уважительное отношение к их герою. Все они мастерски рисуют живой, полнокровный портрет Белинского как личности - человека, мыслителя, литератора. Пожалуй, в этом - один из важнейших побудительных мотивов обращения к ним Мережковского, предложившего своим читателям не только вслушаться в голос «неистового Виссариона», но и вглядеться в лицо: «.чтобы услышать говорящего, как следует, надо сначала увидеть, кто говорит» [Мережковский 1915, 9]. Разумеется, воссозданный образ в большей степени соответствовал не оригиналу, а нуждам Мережковского - публициста и религиозного философа. Ключ к объяснению этой трансформации - как в отборе, так и в характере его работы с документальными источниками.
***
Делая выписки из них, Мережковский исправно указывает номера страниц, томов (для писем Белинского) и фамилии авторов (для исследований и воспоминаний). К одной из цитат он добавляет собственное пояснение: «Мысль - страсть» [РО ИРЛИ. Ф. 177. Ед. хр. 24.232. Л. 6 об.], -которое войдет и в основной текст «Завета Белинского». В остальных случаях подготовительные материалы скроены сплошь из «чужого» слова. Тщательность постраничной нумерации (отклонения здесь крайне редки) граничит с искажениями иного рода. Большая их часть носит сугубо технический характер. Мережковский порой неточно передает пунктуацию и орфографию, не всегда сохраняет авторские маркировки в тексте и допускает свои, меняет лексико-грамматические формы, сокращает написание отдельных слов, пропускает части цитат без указания на купюры. Иной раз он невнимательно выписывает слова: «Неустранимая черта грусти» [РО ИРЛИ. Ф. 177. Ед. хр. 24.232. Л. 9] (ср.: «неотстранимая черта грусти» [Анненков 1881, 14]) - или добавляет свои: «Поношенный длинный сюртук, застегнутый накриво» (подчеркнуто синим карандашом. - А.Х.) [РО ИРЛИ. Ф. 177. Ед. хр. 24.232. Л. 8] (слова «поношенный» в первоисточ-
нике нет [Панаев 1876, 370]). Не останавливаясь на примерах, когда Мережковский конспективно излагает прочитанное, рассмотрим факты более существенного вмешательства с его стороны.
Во-первых, речь идет о перестановках фрагментов внутри цитируемого текста. В каком-то случае это не меняет общий смысл высказывания: «Лучше сгнить в разврате, чем вздыхать о жестокой деве. Я не могу видеть в одной женщине условие жизни. Моя - хорошо; не моя - у Сомова славные устрицы» [РО ИРЛИ. Ф. 177. Ед. хр. 24.232. Л. 25] (ср.: «Я не могу видеть в одной женщине условие жизни. Моя - хорошо; не моя - у Сомова славные устрицы. <.. .> лучше сгнить в разврате, чем вздыхать о жестокой деве» [Белинский 1914, II, 292]). Другой пример - с явным смысловым искажением: «Всех стариков перевешал бы!.. Хотелось бы быть их палачом. потонуть в их крови, послать на них чуму и тешиться их муками!..» [РО ИРЛИ. Ф. 177. Ед. хр. 24.232. Л. 14] (ср.: «Я теперь понимаю раздражительность Гофмана при суждении глупцов об искусстве, его готовность язвить их сарказмами. Но язвить я не умею, а в иные минуты хотелось бы потонуть в их крови, послать на них чуму и потешиться их муками. <.> Что же касается до Полевого, Греча и Булгарина - бывают минуты, хотелось бы быть их палачом. С другой стороны, становлюсь как-то терпимее к слабости, ничтожеству и ограниченности людей. <...> Когда читаю в газетах, что такой-то действительный статский советник в преклонных летах отыде к праотцам - мне становится отрадно и весело. Всех стариков перевешал бы!» [Белинский 1914, II, 115]).
Во-вторых, Мережковский объединяет («сращивает») два цитируемых фрагмента в один. При этом они могут происходить из общего источника: «Для меня теперь человеческая личность выше истории, выше общества, выше человечества. Это мысль и дума века! Боже мой, страшно подумать, что со мною было (гнусное стремление к примирению с гнусною действительностью) - горячка или помешательство ума - я словно выздоравливающий» [РО ИРЛИ. Ф. 177. Ед. хр. 24.232. Л. 16 об.] (ср.: «Проклинаю мое гнусное стремление к примирению с гнусною действительностью! <...> Для меня теперь человеческая личность выше истории, выше общества, выше человечества. Это мысль и дума века! Боже мой, страшно подумать, что со мною было - горячка или помешательство ума - я словно выздоравливающий» [Белинский 1914, II, 163]). Вместе с тем источники у цитаты могут быть разными. Так, одна выписка: «Неимение платья не только приличного, но и никакого. Я взял у г. Ишутина панталоны и жилет, а у Дм. П. фрак и пр., да еще калоши, а у Алексея Петр. шинель и картуз» [РО ИРЛИ. Ф. 177. Ед. хр. 24.232. Л. 4] - включает фразы из двух писем Белинского - к матери (25 декабря, 1831) и брату Константину (27 января, 1832).
Похожую контаминацию встречаем в части воспоминаний о Белинском. С отсылкой к Тургеневу между строк вписано: «Криво приподымал верхнюю губу, покрытую подстриженным усом. Очень выдающиеся скулы.» [РО ИРЛИ. Ф. 177. Ед. хр. 24.232. Л. 8] (ср.: «.как-то криво при-
поднимая верхнюю губу, покрытую подстриженным усом.» [Тургенев 1897, 521]). Заметим, что про «выдающиеся скулы» Тургеневым ничего не сказано. Зато в монографии Пыпина вслед из взятым у того же Тургенева описанием наружности Белинского (поверх него Мережковский и вписывает процитированные выше слова) приводятся воспоминания К.Д. Кавелина, где читаем: «Очень некрасивы были у него выдав<ав>шиеся скулы» [Пыпин 1908, 573]. Оттуда же - приписка про «плоские» волосы (ср.: «некрасивые плоские волосы» [Пыпин 1908, 573], в то время как у Тургенева сказано: «густые белокурые волосы» [Тургенев 1897, 21]). В результате искусственного «скрещивания» двух портретных описаний у Мережковского получилось третье - «очень выдающиеся скулы, белокурые, плоские волосы» [Мережковский 1915, 10]. Следов непосредственного знакомства с воспоминаниями Кавелина, которые он записал по просьбе Пыпина в 1874-м (в полном виде вошли в 3-й том его собрания сочинений 1899 г. издания), в подготовительных материалах к «Завету Белинского» нет.
В-третьих, Мережковский может вырвать нужную ему фразу из конкретного контекста для создания максимально обобщенной характеристики: «В бешенстве я никому на свете не уступлю. Я вознеистовствовал» [РО ИРЛИ. Ф. 177. Ед. хр. 24.232. Л. 10] (ср.: «.в бешенстве и ядовитом остроумии я никому на свете не уступлю; <.> когда стал вновь перечитывать твое письмо, чтобы возразить на главные пункты, - я снова воз-неистовствовал» [Белинский 1914, I, 305]).
В-четвертых, встречается пример изменения смысла цитаты на противоположный: «Попаду в солдаты за какую-нибудь безделицу» [РО ИРЛИ. Ф. 177. Ед. хр. 24.232. Л. 4] (ср.: «.я теперь уверен, что не попаду без всякого суда в солдаты за какую-нибудь безделицу.» [Белинский 1914, I, 55]).
В-пятых, исключается та часть цитируемого высказывания, которая идет вразрез с конструируемым образом Белинского - «"монаха" - от чрева матернего» [Мережковский 1915, 13]: «Родился я больным при смерти, груди не брал и не знал ее, сосал я рожок, и то, если молоко было прокислое и гнилое, - свежего не мог брать» [РО ИРЛИ. Ф. 177. Ед. хр. 24.232. Л. 4 об.]. Здесь Мережковский выбрасывает совершенно лишнее для стройности его концепции признание самого Белинского после слов: «груди не брал и не знал ее» - «(зато теперь люблю ее вдвое)» [Белинский 1914, II, 112].
На этом показательном примере мы вплотную приблизились к проблеме принципов отбора материала. Конечно, не все из рассмотренных выписок вошли в окончательный текст «Завета Белинского», но типологически они наглядно раскрывают характер работы Мережковского с источниками и пути их трансформации. Строго говоря, автору пришлось пожертвовать весьма значительной частью заготовленных цитат. Прежде всего - однотипных, не добавляющих новых черт к уже запечатленным им при пор-третировании Белинского. Невостребованной осталась часть «Бакунин, Катков, Хомяков, Лермонтов, Герцен» [РО ИРЛИ. Ф. 177. Ед. хр. 24.232.
Л. 2-3 об.]. Многое исключено из того, что относится к философии Гегеля, художественной литературе и работе Белинского над статьями; существенно сокращены свидетельства о его поездке в Европу; редуцированы (лишены конкретики и «приземляющих» образ грубых и «легкомысленных» деталей) пассажи о тяге критика к чувственным наслаждениям, в частности - из раздела «Женщины. Вино. Карты» [РО ИРЛИ. Ф. 177. Ед. хр. 24.232. Л. 24-25 об.]. Оставшиеся цитаты подкрепляли антиномич-ный тезис Мережковского: «Явный брак, явный блуд - тайная "девственность" или "скопчество"» [Мережковский 1915, 16].
Наконец, с утверждением, что «род Белинских - старинный "духовный" род» [Мережковский 1915, 12], откровенно диссонировала бы цитата об отце Виссариона Григорьевича, который «Вольтера соединял с Эккарт-сгаузеном и Юнгом-Штиллингом» [РО ИРЛИ. Ф. 177. Ед. хр. 24.232. Л. 5]. В книге Пыпина этим сведениями, заинтересовавшим сперва Мережковского, предшествуют слова о том, как «все грамотное население города и уезда обвиняло» Григория Никифоровича «в безбожии, нехождении в церковь» [Пыпин 1908, 8]. Более убедительной выглядела параллель с дедом, о. Никифором: «.был священником в селе Белыни Пензенской губернии; вырастив детей, он удалился от своих и провел остаток жизни в посте и молитве, полузатворником; в семье его считали "святым"» [Мережковский 1915, 12].
Вероятно, по сходной причине осталось невостребованным эпистолярное признание Белинского: «Жид - не человек» [РО ИРЛИ. Ф. 177. Ед. хр. 24.232. Л. 20] (ср.: «Недаром все нации в мире, и западные и восточные, и христианские и мусульманские, сошлись в ненависти и презрении к жидовскому племени: жид - не человек; он - торгаш par excellence» [Белинский 1914, III, 332]). Как бы оно согласовывалось с проведенным у Мережковского противопоставлением «национализма "звериного образа"» («лжи Достоевского») - «правде Белинского»: «Да будет проклята всякая народность, исключающая из себя человечность!» [Мережковский 1915, 39]?
При включении в основной текст «Завета Белинского» какие-то выписки были дополнительно расширены по первоисточнику, какие-то - сокращены. Вероятно, с этой целью (для удобства собственного поиска) Мережковский старательно сохранял при них черновые отсылки к номерам страниц. Однако, публикуя работу, он даже в кавычки не посчитал нужным заключить все использованные им цитаты из исследований и мемуаров. Имена Тургенева и Анненкова еще фигурируют в тексте Мережковского, авторство остальных (Панаевы, Пыпин, Иванов-Разумник) тщательно скрыто (о причинах исчезновения имени Головачевой-Панаевой в тексте брошюры см. подробно: [Холиков 2021, 190-191]). Помимо источников, выписки из которых содержатся в подготовительных материалах, Мережковским процитированы: письма Белинского к Н.А. Бакунину (9 декабря, 1841; 28 ноября, 1842) и Н.В. Гоголю (20 апреля, 1842); заметки из записной тетради Достоевского (1881), его же «Дневник писателя» (1876) и
роман «Братья Карамазовы»; майские дневниковые записи А.И. Герцена за 1844 г.; стихотворение Н.А. Некрасова «Памяти Белинского».
Представленные факты позволяют предположить, что дошедшие до нас подготовительные материалы относятся к самому раннему этапу работы над «Заветом Белинского», а потому и рубрикация их не соответствует окончательной композиции выступления, она отражает лишь логику первичного сбора материала, которая несколько раз менялась. Выпискам предпослан план из одиннадцати пунктов: «I. О своей жизни. II. О себе. III. Литература. IV. Действительность и отвлеченность. V. Женщины, карты. VI. Социализм, революция. VII. Личность, как начало метафизическое. VIII. Религия. IX. Бакунин, Катков и пр. X. Европа. XI. Россия» [РО ИРЛИ. Ф. 177. Ед. хр. 24.232. Л. 1]. Однако заголовки, последовательность и количество частей внутри этого архивного документа отличались: «1) О своей жизни», «2) О себе, как личности», «3) Личность, как начало метафизическое», «4) Общественность, социализм, революция», «5) Религия», «6) Действительность и отвлеченность. Философия Гегеля», «7) Бакунин, Катков, Хомяков, Лермонтов, Герцен», «8) Женщины. Вино. Карты», «9) Литература», «10) Западная Европа», «11) Россия», «12) Воспоминания о Белинском» [РО ИРЛИ. Ф. 177. Ед. хр. 24.232. Л. 4, 10, 16, 14, 18, 12, 2, 24, 6, 22, 20, 8]. Предварительные структурные задачи преследовала еще и цифровая маркировка цветными карандашами, сделанная поверх выписок (некоторые повторяются в разных частях).
***
Репутация Мережковского - «полководца цитат» - сложилась при жизни писателя и справедливо укрепилась в исследовательской литературе. Трудно найти рецензента или критика, который не пенял бы ему за это. «Завет Белинского» не стал исключением. «Понятно, - читаем в одном из отзывов о брошюре Мережковского, - что его смелой руке есть где разгуляться для рекрутского набора своей доблестной армии. В этой области слишком легко (да, разумеется, и заманчиво) быть "царем цитат"» [Голиков 1915, 627]. Но для науки важна не констатация общих мест, а скрупулезное изучение механизмов работы автора с «чужим» словом и точный ответ на вопрос - какими путями шел Мережковский, чтобы, как отмечали современники, «не хуже Айхенвальда, - хотя совсем с другими намерениями» - «не опорочить, а канонизировать, не принизить, а возвести в святость» образ Белинского [Голиков 1915, 636] - «аскета», «мученика», «мнимого атеиста» с «бессознательными поисками веры», «завет» которого - в примирении «трагического противоречия между стихией религиозной и общественной» («почти совпадающий с неохристианским мессианством самого Мережковского» [Голиков 1915, 632]). К сожалению, исследования подобного рода появляются нечасто (среди исключений - книга Е.А. Андрущенко «Властелин "чужого": текстология и проблемы поэтики Д.С. Мережковского» (М., 2012) [Андрущенко 2012]; см. также: [Холиков 2013, 40-74]). Впрочем, архивные материалы, поднимающие завесу над
творческой лабораторией писателя, сохранились далеко не по каждой публикации. Тем пристальнее должно быть внимание к ним для нужд текстологии и эдиционной практики, реконструкции «круга чтения» и библиотеки писателя (в случае с Мережковским сведения о ней фрагментарны [см.: Блинова 2018, 436-465]), решения вопроса о влияниях и заимствованиях, а в конечном счете, - для углубления наших представлений об индивидуально-авторской поэтике текста.
ЛИТЕРАТУРА
1. [Б.п.] А.Н. Пыпин. Белинский, его жизнь и переписка. Издание второе, с дополнениями и примечаниями. Книгоиздательство «Колос». С.-Петербург. 1908 // Вестник Европы. 1907. № 12. С. 826-829.
2. Андрущенко Е.А. Властелин «чужого»: текстология и проблемы поэтики Д.С. Мережковского. М.: Водолей, 2012. 248 с.
3. Анненков П.В. Воспоминания и критические очерки: собрание статей и заметок. Отд. III. СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1881. 383 с.
4. Белинский В.Г. Письма: в 3 т. / Ред. и прим. Е.А. Ляцкого. СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1914.
5. Белоус В. Об одном инциденте в петербургском Религиозно-философском обществе и его последствиях // На рубеже двух столетий: Сборник в честь 60-летия А.В. Лаврова. М.: Новое литературное обозрение, 2009. С. 55-69.
6. Библиографический указатель сочинений Белинского и литературы о нем. 1899-1950 гг. / Сост. К. Богаевская; библиогр. ред. Ю.И. Масанова // Литературное наследство. Т. 57. М.: Изд-во АН СССР, 1951. С. 411-534.
7. Библиография воспоминаний о Белинском / Сост. М.К. Клеман // Виссарион Григорьевич Белинский в воспоминаниях современников / Собрал и коммент. М.К. Клеман; предисл. и ред. Н.К. Пиксанова. Л.: Academia, 1929. С. 381-414.
8. Блинова О.А. Парижская научная библиотека Д.С. Мережковского // Д.С. Мережковский: писатель - критик - мыслитель: Сборник статей / Ред.-сост. О.А. Коростелев, А.А. Холиков. М.: Дмитрий Сечин, Литфакт, 2018. С. 436-456.
9. В.Г. Белинский: pro et contra: Личность и творчество В.Г. Белинского в русской мысли (1848-2011): Антология / [Сост., вступ. ст., коммент. А.А. Ермичева]. СПб.: РХГА, 2011. 1167 с.
10. Голиков В.Г. Неуслышанная речь (Об интеллигенции) // Вестник знания. 1915. № 9. С. 626-638.
11. Ермичев А.А. Виссарион Григорьевич Белинский: против стереотипов //
B.Г. Белинский: pro et contra: Личность и творчество В.Г. Белинского в русской мысли (1848-2011): Антология / [Сост., вступ. ст., коммент. А.А. Ермичева]. СПб.: РХГА, 2011. С. 7-52.
12. Иванов-Разумник. [Сочинения]. Т. III: Великие искания. СПб.: Кн-во «Прометей» Н.Н. Михайлова, [1911 (1912)]. 178 с.
13. Иванов-Разумник. Письма Белинского // Заветы. 1913. № 12. Отд. II.
C. 184-186.
14. И.К. [Кириллов И.] Д.С. Мережковский. «Завет Белинского». Кн-во «Прометей». М. 1915 г. стр. 43. Цена 30 к. // Слово церкви. 1915. 27 сентября. № 39.
Новый филологический вестник. 2022. №1(60). --
С. 919.
15. Корнилов А. Иванов-Разумник. Великие искания. Кн-во «Прометей». Спб., 1912 г. Стр. 167. Ц. 1 р. 25 к. // Русская мысль. 1913. № 9. Критико-библиогр. отд. С. 331-332.
16. Лавров А.В. Письма Иванова-Разумника к М.О. Гершензону // Литературный факт. 2019. № 2(12). С. 58-98.
17. Летопись литературных событий в России конца XIX - начала ХХ в. (1891 - октябрь 1917). Вып. 3 (1911 - октябрь 1917) / Ред.-сост. М.Г. Петрова. М.: ИМЛИ РАН, 2005. 670 с.
18. [Ляцкий Е.А.] От редактора // Белинский В.Г. Письма: в 3 т. Т. 1 / Ред. и прим. Е.А. Ляцкого. СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1914. С. Ш-УШ.
19. Мережковский Д.С. Собрание сочинений: в 20 т. Т. 10. Л. Толстой и Достоевский: Исследование / Подгот. текста, послесл. Е.А. Андрущенко; примеч. Е.А. Андрущенко при участии Н.Г. Андрущенко. М.: Дмитрий Сечин, 2021. 811 с.
20. Мережковский Д.С. Вечные спутники. Портреты из всемирной литературы / Изд. подг. Е.А. Андрущенко. СПб.: Наука, 2007. 902 с.
21. Мережковский Д.С. Завет Белинского: Религиозность и общественность русской интеллигенции. [Пг.]: Кн-во «Прометей» Н.Н. Михайлова, [1915]. 43 с.
22. Оксман Ю.Г. Переписка Белинского. Критико-библиографический обзор // Литературное наследство. Т. 56. М.: Изд-во АН СССР, 1950. С. 201-254.
23. От редакции // Белинский В.Г. Полное собрание сочинений: В 13 т. Т. 11. Письма. 1829-1840. М.: Изд-во АН СССР, 1956. С. 5-6.
24. Панаев И.И. Литературные воспоминания и воспоминания о Белинском. СПб.: Издание В. Ковалевского, 1876. 420 с.
25. Перцов П. Литературная пестрядь // Новое время. Илл. прил. 1915. 19 сентября (2 октября). № 14198. С. 9-10.
26. Письма Р.В. Иванова-Разумника к А.М. Ремизову (1908-1944 гг.) / Публ. Е. Обатниной, В.Г. Белоуса и Ж. Шерона. Вступ. заметка и коммент. Е. Обатниной и В.Г. Белоуса // Иванов-Разумник: Личность. Творчество. Роль в культуре: Публикации и исследования. Вып. II. СПб.: [Б. и., 1998]. С. 19-122.
27. Письмо Белинского к Гоголю / Статья и публ. К. Богаевской; коммент. Я.З. Черняка // Литературное наследство. Т. 56. М.: Изд-во АН СССР, 1950. С. 513-605.
28. Полонский Гр. Из аудитории. «Завет Белинского»<,> лекция Д.С. Мережковского // Наши дни. 1915. 8 марта. № 2. С. 13.
29. Пыпин А.Н. Белинский, его жизнь и переписка. СПб.: Книгоиздательство «Колос», Тип. М.М. Стасюлевича, 1908. 662 с.
30. Тихонова Е.Ю. О некоторых источниковедческих аспектах издания переписки В.Г. Белинского // Исследования по источниковедению истории России (до 1917 г.): сборник статей / Отв. ред. А.И. Аксенов. М.: [Институт российской истории РАН], 2003. С. 227-243.
31. Тургенев И.С. Полное собрание сочинений. 4-е изд. Т. 10. СПб.: Тип. Глазунова, 1897. 616 с.
32. Ухмылова Т. Материалы о Белинском из архива А.Н. Пыпина // Литературное наследство. Т. 57. М.: Изд-во АН СССР, 1951. С. 303-318.
33. Фейербах Л. Сочинения: в 2 т. Т. 2. М.: Наука, 1995. 424 с.
34. Холиков А.А. «Завет Белинского» в изводе Д.С. Мережковского: от публичной лекции к брошюре (история текста и его литературно-критического восприятия) // Новый филологический вестник. 2020. № 3(54). С. 116-130.
35. Холиков А.А. Исследовательские возможности текстологии: случай Д. Мережковского // Вопросы литературы. 2013. № 4. С. 40-74.
36. Холиков А.А. Прижизненное полное собрание сочинений Дмитрия Мережковского: Текстология, история литературы, поэтика. М.; СПб.: Нестор-История, 2014. 344 с.
37. Холиков А.А. Текстологические заметки к «Завету Белинского»: по архивным материалам из РО ИРЛИ и РГАЛИ // Новый филологический вестник. 2021. № 2(57). С. 184-193.
38. Чуковский К. Панаева и ее воспоминания // Панаева А.Я. (Головачева). Воспоминания. М.: Правда, 1986. С. 5-14.
REFERENCES (Articles from Scientific Journals)
1. Golikov V.G. Neuslyshannaya rech' (Ob intelligentsii) [Unheard Speech (About the Intelligentsia)]. Vestnik znaniya, 1915, no. 9, pp. 626-638. (In Russian).
2. Ivanov-Razumnik. Pis'ma Belinskogo [Belinsky's Letters]. Zavety, 1913, no. 12, part 2, pp. 184-186. (In Russian).
3. Kholikov A.A. "Zavet Belinskogo" v izvode D.S. Merezhkovskogo: ot publichnoy lektsii k broshyure (istoriya teksta i ego literaturno-kriticheskogo vospriyatiya) ["Belinsky Testament" in the Editorship of D.S. Merezhkovsky: from Public Lecture to Brochure (History of the Text and Its Literary Critical Perception)]. Novyyfilologicheskiy vestnik, 2020, no. 3(54), pp. 116-130. (In Russian).
4. Kholikov A.A. Issledovatel'skiye vozmozhnosti tekstologii: sluchay D. Merezhkovskogo [Research Possibilities of Textual Studies: the Case of D. Merezhkovsky]. Voprosy literatury, 2013, no. 4, pp. 40-74. (In Russian).
5. Kholikov A.A. Tekstologicheskiye zametki k "Zavetu Belinskogo": po arkhivnym materialam iz RO IRLI i RGALI [Textological Notes to the "Belinsky Testament": Archival Materials from Institute of Russian Literature and Russian State Archive of Literature and Art]. Novyy filologicheskiy vestnik, 2021, no. 2(57), pp. 184-193. (In Russian).
6. Lavrov A.V. Pis'ma Ivanova-Razumnika k M.O. Gershenzonu [Letters of Ivanov-Razumnik to M.O. Gershenzon]. Literaturnyy fakt, 2019, no. 2(12), pp. 58-98. (In Russian).
(Articles from Proceedings and Collections of Research Papers)
7. Belous V. Ob odnom intsidente v peterburgskom Religiozno-filosofskom obshchestve i ego posledstviyakh [About an Incident in the St. Petersburg Religious and Philosophical Society and Its Consequences]. Na rubezhe dvukh stoletiy: Sbornik v chest'60-letiyaA.V. Lavrova [At the Turn of Two Centuries: A Collection in Honor of the 60th Anniversary of A.V. Lavrov]. Moscow, Novoye literaturnoye obozreniye Publ., 2009, pp. 55-69. (In Russian).
8. Blinova O.A. Parizhskaya nauchnaya biblioteka D.S. Merezhkovskogo [Paris
Scientific Library of D.S. Merezhkovsky]. Korostelev O.A., Kholikov A.A. (eds.). D.S. Merezhkovskiy: pisatel'- kritik - myslitel': Sbornik statey [D.S. Merezhkovsky: Writer - Critic - Thinker: Collection of Articles]. Moscow, Dmitriy Sechin Publ., Litfakt Publ, 2018, pp. 436-456. (In Russian).
9. Bogayevskaya K (author, publ.), Chernyak Ya.Z. (comments). Pis'mo Belinskogo k Gogolyu [Belinsky's Letter to Gogol]. Literaturnoye nasledstvo [Literary Heritage]. Vol. 56. Moscow, USSR Academy of Sciences Publ., 1950, pp. 513-605. (In Russian).
10. Bogayevskaya K. (comp.), Masanov Yu.I. (ed.). Bibliograficheskiy ukazatel' sochineniy Belinskogo i literatury o nem. 1899-1950 gg. [Bibliographic Index of Belinsky's Works and Literature about Him. 1899-1950]. Literaturnoye nasledstvo [Literary Heritage]. Vol. 57. Moscow, USSR Academy of Sciences Publ., 1951, pp. 411-534. (In Russian).
11. Chukovskiy K. Panayeva i eye vospominaniya [Panaeva and Her Memoirs]. Panayeva (Golovacheva) A.Ya. Vospominaniya [Memoirs]. Moscow, Pravda Publ., 1986, pp. 5-14. (In Russian).
12. Ermichev A.A. Vissarion Grigor'yevich Belinskiy: protiv stereotipov [Vissarion Grigorievich Belinsky: Against Stereotypes] Ermichev A.A. (comp., pref.). V.G. Belinskiy: pro et contra: Lichnost' i tvorchestvo V.G. Belinskogo v russkoy mysli (1848-2011): Antologiya [V.G. Belinsky: pro et contra: The Personality and Creativity of V.G. Belinsky in Russian Thought (1848-2011): An Anthology]. St. Petersburg, Russian Christian Humanitarian Academy Publ., 2011, pp. 7-52. (In Russian).
13. Kleman M.K. (comp.). Bibliografiya vospominaniy o Belinskom [Bibliography of Memoirs about Belinsky]. Vissarion Grigor 'yevich Belinskiy v vospominaniyakh sovremennikov [Vissarion Grigorievich Belinsky in the Memoirs of His Contemporaries]. Leningrad, Academia Publ., 1929, pp. 381-414. (In Russian).
14. Lyatskiy E.A. Ot redaktora [From the Editor]. Belinskiy V.G. Pis'ma [Letters]: in 3 vols. Vol. 1. St. Petersburg, M.M. Stasyulevich's Typography Publ., 1914, pp. III-VIII. (In Russian).
15. Obatnina E., Belous VG., Sheron Zh. (publ., pref.). Pis'ma R.V. Ivanova-Razumnika k A.M. Remizovu (1908-1944 gg.) [Letters of R.V. Ivanov-Razumnik to A.M. Remizov (1908-1944)]. Ivanov-Razumnik: Lichnost'. Tvorchestvo. Rol'vkul'ture: Publikatsii i issledovaniya [Ivanov-Razumnik: Personality. Creation. Role in Culture: Publications and Research]. Issue 2. St. Petersburg, 1998, pp. 19-122. (In Russian).
16. Oksman Yu.G. Perepiska Belinskogo. Kritiko-bibliograficheskiy obzor [Belinsky's Correspondence. Critical and Bibliographic Review]. Literaturnoye nasledstvo [Literary Heritage]. Vol. 56. Moscow, USSR Academy of Sciences Publ., 1950, pp. 201-254. (In Russian).
17. Tikhonova E.Yu. O nekotorykh istochnikovedcheskikh aspektakh izdaniya perepiski VG. Belinskogo [On some Source-related Aspects of the Publication of the Correspondence of V.G. Belinsky]. Aksenov A.I. (ed.). Issledovaniya po istochnikovedeniyu istorii Rossii (do 1917 g.): sbornik statey [Research on the Source Study of the History of Russia (before 1917): Collection of Articles]. Moscow, Institute of Russian History RAS Publ., 2003, pp. 227-243. (In Russian).
18. Ukhmylova T. Materialy o Belinskom iz arkhiva A.N. Pypina [Materials about Belinsky from A.N. Pypin's Archive]. Literaturnoye nasledstvo [Literary Heritage]. Vol. 57. Moscow, USSR Academy of Sciences Publ., 1951, pp. 303-318. (In Russian).
(Monographs)
19. Andrushchenko E.A. Vlastelin "chuzhogo": tekstologiya i problemy poetiki D.S. Merezhkovskogo [The Lord of the "Alien": Textual Studies and Problems of D.S. Merezhkovsky's Poetics]. Moscow, Vodoley Publ., 2012, 248 p. (In Russian).
20. Ermichev A.A. (comp., pref.). V.G. Belinskiy: pro et contra: Lichnost' i tvorchestvo V.G. Belinskogo v russkoy mysli (1848-2011): Antologiya [V.G. Belinsky: pro et contra: The Personality and Creativity of V.G. Belinsky in Russian Thought (1848-2011): An Anthology]. St. Petersburg, Russian Christian Humanitarian Academy Publ., 2011. 1167 p. (In Russian).
21. Feuerbach L. Sochineniya [Works]: in 2 vols. Vol. 2. Moscow, Nauka Publ., 1995. 424 p. (Translated from German into Russian).
22. Kholikov A.A. Prizhiznennoye polnoye sobraniye sochineniy Dmitriya Merezhkovskogo: Tekstologiya, istoriya literatury, poetika [Dmitrii Merezhkovskii's Complete Works Published during His Life: Textual Criticism, Literary History and Poetics]. Moscow; St. Petersburg, Nestor-Istoriya Publ., 2014. 344 p. (In Russian).
23. Petrova M.G. (ed., comp.). Letopis'literaturnykh sobytiy vRossii kontsaXIX-nachala XX v. (1891 - oktyabr' 1917). Vyp. 3 (1911 - oktyabr' 1917) [Chronicle of Literary Events in Russia of the Late 19th - Early 20th Century (1891 - October 1917). Issue 3 (1911 - October 1917)]. Moscow, IWL RAS Publ., 2005. 670 p. (In Russian).
24. Pypin A.N. Belinskiy, ego zhizn' i perepiska [Belinsky, His Life and Correspondence]. St. Petersburg, Knigoizdatel'stvo "Kolos" Publ., M.M. Stasyulevich's Typography Publ., 1908. 662 p. (In Russian).
Холиков Алексей Александрович, Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова; Университет МГУ-ППИ в Шэньчжэне; Институт мировой литературы им. А.М. Горького РАН.
Доктор филологических наук, профессор кафедры теории литературы филологического факультета МГУ; профессор Университета МГУ-ППИ в Шэньчжэне; ведущий научный сотрудник ИМЛИ РАН. Научные интересы: история русской литературы Серебряного века, теория литературы, текстология.
E-mail: aakholikov@gmail.com
ORCID ID: 0000-0002-8462-0738
Alexey A. Kholikov, Lomonosov Moscow State University; Shenzhen MSU-BIT University; A.M. Gorky Institute of World literature of the Russian Academy of Sciences.
Doctor of Philology, Professor at the Department of Theory of Literature, Philological Faculty, MSU; Professor at the Shenzhen MSU-BIT University; leading researcher, IWL RAS. Research interests: history of Russian literature (Silver Age), theory of literature, textual criticism.
E-mail: aakholikov@gmail.com
ORCID ID: 0000-0002-8462-0738
