CC BY
146
УДК 323.283
ИСТОЧНИКИ СОВРЕМЕННОГО ТЕРРОРИЗМА: ОСНОВНЫЕ КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ПОДХОДЫ.
© И. Ф. Луппов
Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена Россия, 191183, г. Санкт-Петербург, наб. р. Мойки, 48.
Тел.: + 7 (963) 247 70 80 E-mail: [email protected]
Для эффективного противодействия терроризму требуется адекватное выявление его источников в современном мире. В статье представлен анализ доминирующих в настоящее время подходов: политологического, организационного, физиологического и психологического, сопоставляются их сильные и слабые стороны. Обосновывается вывод о необходимости проведения междисциплинарных исследований, базирующихся на мультиказуальном подходе.
Ключевые слова: терроризм, политическое насилие, конфликт, идентичность, мультиказуальность.
После событий 11 сентября 2001 года, представлявших собой наиболее крупный террористический акт за всю историю человеческой цивилизации, проблемам терроризма стало уделяться особое внимание. Однако, несмотря на появление множества работ, посвященных этому виду политического насилия, единства по вопросу причин, вызывающих его к жизни, не достигнуто. Объясняется это, на наш взгляд, следующими обстоятельствами.
Во-первых, практически невозможно проконтролировать достаточное число переменных, задействованных в этом процессе, подвергнув тщательному изучению лишь несколько из них. Гипотетических причин терроризма множество, и они различаются во времени и пространстве: терроризм в значительной своей части является реакцией на определенный политический, экономический и исторический контекст, в рамках которого существует потенциальный террорист. И хотя исследование отдельных ситуации может нести в себе крайне важную информацию, каждая из них по своему уникальна, и, соответственно, представляется возможным вывести лишь общие закономерности, принципы и подходы, а не предложить рецепты конкретных действий.
Во-вторых, изучение условий, при которых может возникнуть терроризм, представляет собой лишь часть уравнения. Терроризм - это не исключительно реакция на условия внешней среды; это также результат стратегического решения политических акторов. С одной стороны, разные люди далеко не одинаково реагируют на внешние воздействие, с другой - и правящие режимы по-разному выстраивают свою антитеррористическую деятельность, используя при этом различные инструменты воздействия на индивидуумов и группы. Отношения «действие - реакция на него» в рамках соотношения терроризма - контртерроризма играют крайне важную роль, однако далеко не всегда в полной мере учитываются при определении государственной антитеррористической политики.
Принципиально важно осознание того факта, что политические решения и действия могут оказать
влияние на природу, жестокость и форму угрозы, изменение которых, в свою очередь, скажутся на будущих политических решениях и так далее.
В-третьих, различные виды терроризма могут быть вызваны различными факторами. Т ак, ультраправый терроризм может отличаться по своим глубинным причинам от ультралевого, этнонациона-листический/сепаратистский - от конфессионального терроризма.
В-четвертых, на выводы о причинах терроризма оказывает влияние позиция самого исследователя, его научные предпочтения, субъективные политические пристрастия и антипатии. Это в большей или меньшей степени справедливо по отношению к любому политическому исследованию. Тем более это верно, когда речь идет о столь сильно воздействующем на эмоциональную сферу феномене, как терроризм.
Необходимо учитывать, что выявление причин терроризма может быть осложнено тем обстоятельством, что в некоторых случаях он может быть просто результатом силы внушения, харизматического воздействия определенных политических и идеологических лидеров, а также податливостью населения на подобного рода внушение.
Терроризм по своей глубинной сущности представляет собой политический феномен, в основе которого лежат политические мотивы и носители которого преследуют политические цели. Иногда, стремясь быть максимально объективными, ориентируясь на строго научные походы, исследователи избегают анализа власти страстных чувств и эмоций, вызываемых определенными идеями.
Несмотря на всю сложность изучения и анализа причин терроризма - именно это является ключевым моментом в процессе выработки стратегии противодействия ему со стороны современного государства. Неправильная оценка в этом вопросе может привести к трагическим политическим последствиям.
Попытаемся вкратце сопоставить наиболее распространенные в современной научной литературе точки зрения.
Одним из доминирующих является политологический подход, в рамках которого терроризм
выступает, в первую очередь, как политический феномен. Так, по мнению американского исследователя П. Уилкинсона (Wilkinson) [1], у терроризма те же причины, что у революций и политического насилия. Они включают в себя этнические, религиозные и идеологические конфликты, нищету, стрессы модернизации, политическое неравенство, недостаток каналов мирной коммуникации, традиции насилия, наличие революционной группы, слабость государственной власти и потерю управляемости в стране, разрушение доверия к режиму и глубокое разделение внутри правящей элиты и среди политических лидеров.
Альтернативой гипотезы о том, что террорист уже родится с определенной предрасположенностью к подобного рода судьбе, является убежденность, что корни терроризма надо искать во влияниях факторов внешней среды. Выявив один или несколько факторов такого рода влияния, аналитики имеют возможность провести различие между поводом осуществления насилия и его причинами. Ч. Джонсон (Johnson) [2] разделил причины на факторы, которые делают возможным и притягательным использование террористической стратегии для политически несогласных, и прямые ситуационные факторы, мотивирующие террористов. К первой категории относятся урбанизация, транспортная система (например, позволяющая террористам быстро исчезнуть из страны на самолете), средства коммуникации, доступность оружия и отсутствие должных мер безопасности; ко второй категории относятся такие факторы, как, например, для палестинцев потеря их Родины.
Можно привести множество примеров теорий, находящих корни терроризма в различного рода интернациональных, национальных и субнацио-нальных факторах. Примером гипотезы о решающем влиянии интернациональных факторов может быть точка зрения Б. Дженкинса, что неудача партизанских движений в сельской местности в Латинской Америке привела к перемещению повстанцев в города. Правда, эта гипотеза вступает в противоречие с тем фактом, что партизаны в Колумбии продолжают действовать достаточно успешно именно в сельских районах. Дженкинс также отмечает, что проигрыш арабами 6-дневной войны в 1967 году заставил палестинцев потерять надежду на традиционное военное решение их проблемы и, соответственно, обратиться к террористическим действиям.
Ряд аналитиков, например М. Креншоу (Crenshaw) [3], придерживаются организационного подхода к терроризму и рассматривают терроризм как рациональный стратегический выбор курса действий определенной группы. С точки зрения ученого, терроризм - это не дело рук одиночки, «террористические акты совершаются группами, которые приняли коллективное решение, основанное на общих убеждениях, хотя уровень индивидуальной приверженности группе и ее взглядам раз-
личается». Креншоу не подтверждает свою гипотезу какими-либо конкретными примерами. Действительно, получить подобного рода инсайдеровскую информацию из террористической группы весьма сложно и в принципе реально только, если кто-либо из бывших террористов, участвовавших в принятии подобного рода решений, опубликует, например, автобиографию, или даст интервью, или окажется платным осведомителем. Возможно, Креншоу частично права, однако ее организационный подход скорее годится для партизанских организаций левацкого толка, чем для террористических групп как таковых. Если же речь идет о религиозных террористических организациях, где часто доминирует один лидер, будь то Абу Нидаль, Ахмед Джибрил, Осама Бен Ладен или Сёко Асахара, то представить себе, что в них может идти речь о каком-либо коллективном принятии решений, практически невозможно. Большая часть доступной информации говорит о том, что лидеры отдают приказ своим «лейтенантам» захватить самолет, произвести взрыв, захватить заложников и т.п., оставляя им возможность продумать детали операции. Лидер может прислушаться к совету своих помощников, но сам принимает окончательные решения и отдает приказы.
В рамках физиологического подхода речь идет, прежде всего, о той роли, которую играют средства массовой информации в распространении терроризма. Благодаря освещению в СМИ, методы, требования и цели террористов быстро доходят до потенциальных террористов, которые могут быть вдохновлены на подражание им, получая стимулирование от отражения деятельности террористов в СМИ.
По мнению Д. Хаббарда (Hubbard) [4], под влиянием стресса в организме образуются три субстанции: норепинефрин, ассоциируемый с так называемым эффектом «боя или полета» (“fight or flight”) - физиологической реакцией индивидуумов на стрессовую ситуацию, ацетилхолин, действующий для смягчения ускоренного норепинефриново-го ответа, и эндорфины, которые «наркотизируют» головной мозг, будучи в 100 раз сильнее морфия. Поскольку эти вещества образуются в организме террориста, Хаббард делает вывод о том, что в значительной степени склонность к насилию своими корнями уходит в физиологию, а не в психологию, частично выступая в качестве результата стереотипной реакции на стресс. Выводы Хаббарда предлагают возможный вариант ответа на факт распространения терроризма, так называемый «эффект заражения».
К. Утс (Oots) и Т. Уиджел (Wiegele) [5] также предложили объяснение модели заражения терроризмом на основе физиологии. Поскольку потенциальный террорист чувствует возбуждение от демонстрации СМИ актов насилия, «террористы могут благодаря самой природе своих действий формировать отношение, позволяющее применение насилия». Потенциальному террористу «достаточно просто увидеть, что терроризм срабатывает в
отношении других, для того чтобы почувствовать возбуждение». Таким образом, индивидуум проходит путь от потенциального террориста к реальному в результате процесса, сочетающего в себе воздействие психологических, физиологических и политических факторов. «Если нейрофизиологическая модель агрессии реалистична, - утверждают эти исследователи, - нет оснований для утверждения, что терроризм может быть искоренен, если будут уничтожены его социополитические причины».
Психологический подход связан с изучением террористов как таковых, их рекрутирования и включения в террористическую группу, их личностных качеств, отношений, мотиваций и карьеры как террориста.
Если взять за основу предположение, что политическими террористами становятся, а не рождаются, тогда возникает естественный вопрос, что же делает человека террористом. Имеющиеся результаты исследований позволяют выявить определенные тенденции и разработать общие теории терроризма. Одна из гипотез, высказанная П. Олсоном (Olson) [6], заключается в том, что люди, задействованные в революционном насилии, определяют свое поведение на основе рациональной оценки соотношения «цена - выгода» и вывода о том, что насилие представляет собой наилучший из возможных курс действий, исходя из существующих социальных условий. Идея о том, что группа делает рациональный выбор в пользу стратегии терроризма, является, однако, спорной. В действительности решение обратиться к терроризму часто вызывает разногласия и в ряде случаев приводит к фракционизму.
Гипотеза фрустрации-агрессии достаточно широко представлена в научной литературе. Она главным образом базируется на теории относительной депривации и исходит из того, что, по словам Т. Дэвиса (Davies) [7, с. 237], «существует пропасть между завышенными ожиданиями и возможностью их удовлетворения в реальной действительности». Другой сторонник этой теории Д. Марголин (Margolin) утверждает, что «террористическое поведение - это реакция на невозможность реализации различных политических, экономических и личных потребностей и целей» [8, с. 273-274]. Однако многие исследователи считают эту концепцию упрощенной, т. к. она предполагает, что агрессия всегда является следствием фрустрации.
Так, по мнению Ф. Ферракути (Ferracuti) [9], наилучшим объяснением по сравнению со всеми остальными, включая марксистский подход, является теория субкультур, которая принимает во внимание тот факт, что террористы живут в своей собственной субкультуре с их собственными системами ценностей. В свою очередь П. Уилкинсон критикует концепцию фрустрации-агрессии за то, что в ней «ничего не говорится о социальной психологии предубеждения, ненависти...» и фанатизма, которые «играют главную роль в поощрении экстремального насилия» [1, с. 127]. Он убежден, что «политический терро-
ризм не может быть понят вне контекста развития террористических или потенциально террористических идеологий, ценностей и стилей жизни» [1, с. 133].
Используя теорию формирования идентичности Эриксона, особенно его концепцию негативной идентичности, политический психолог Ж. Натсон (Knutson) [10] делает предположение о том, что политический террорист сознательно принимает негативную идентичность, которая проявляется в мстительном отвержении социальных ролей, оцениваемых как желательные и правильные социумом и семьей будущего террориста Она приводит пример хорватского террориста, который, будучи членом угнетенного этнического меньшинства, был разочарован невозможностью получить университетское образование и в результате принял негативную идентичность, став террористом. Люди приходят в терроризм в результате чувств беспомощности и гнева, вызванных отсутствием альтернатив. В определенной степени ее политологический подход соответствует теории фрустрации-агрессии.
Среди сторонников агрессивно-нарцисти-ческой теории следует, прежде всего, отметить таких психологов, как Дж. Пост (Post) и Дж. Крейтон (Crayton). Они придерживаются мнения, что все террористы являются в той или иной степени психически больными людьми, и ищут истоки в ранних годах жизни террориста. Если первичный нарциссизм в форме «грандиозного Я» не нейтрализован реальными жизненными испытаниями, то вырастает самоуверенный, не уважающий других людей и не считающийся с ними социопат, переживаемое которым состояние беспомощности может вести к реакциям гнева и желанию уничтожить источник угрожающий его нарциссизму. По мнению Крейтона, терроризм является попыткой получить или сохранить власть или контроль путем устрашения. Он предполагает, что «значимые высокие идеалы» политических террористических групп «защищают членов группы от испытывания чувства стыда» [11, с. 37-38].
По мнению Поста [12], отличительной чертой личности террористов является уверенность в своей правоте, основывающаяся на таких механизмах психологической защиты, как экстернализация и диссоциация. Эти защитные механизмы обнаруживаются у «лиц с нарциссическими и пограничными личностными расстройствами». «Диссоциация»
характерна для людей, чье личностное развитие формировалось в детстве под влиянием особой психологической травмы (нарцистического ущерба). Их Я-концепция не смогла интегрировать хорошие и плохие части Я, которые вместо этого раздроблены на «я» и «не я». Такие индивидуумы нуждаются во внешнем враге виноватом в их собственной неадекватности и слабости.
Каждый из обозначенных нами подходов имеет свои сильные и слабые стороны. В связи с этим представляется, что наиболее плодотворным с на-
учной точки зрения является так называемый мультиказуальный подход, подчеркивающий, что терроризм является результатом действия разноплановых факторов психологического, экономического, политического, религиозного и социологического характера. Он должен быть объектом междисциплинарного исследования, поскольку причины, порождающие его, представляют собой сложную совокупность различающихся по своей природе переменных. Отсюда - необходимость взаимодействия специалистов в области криминологии, сравнительной политики, экономики, истории, международных отношений, психологии, социологии, религиоведения и, возможно, других сфер человеческого знания.
Современный терроризм уже носит системный характер, являясь неизбежным следствием развития мировой цивилизации, породившей множественные конфликты экономического, социального, идеологического, этнического, религиозного и иного характера, в частности, конфликты идентичности, приводящие к наиболее острым экстремистским проявлениям.
При этом необходимо, на наш взгляд, учитывать, что в основе конфликта, приводящего к появлению экстремистских идей и террористическим действиям как их крайней формы, во многих случаях лежат не реально существующие противоречия, а мифологемы, возникшие на их основе, причем расшифровываются эти мифологемы только элитами, часто в их собственных интересах, оставаясь закрытыми от широких масс населения, что не позволяет выявить реальные причины конфликта и способствовать его разрешению.
ЛИТЕРАТУРА
1. Wilkinson P. Terrorism Versus Democracy: The Liberal State Response. New York: Routledge, 2006. -375 p.
2. Johnson Ch. Perspe^ives on Terrorism / Laqueur W. The Terrorism Reader. N.Y.: New American Library, 1998. P. 48-54.
3. Crenshaw M. Questions to Be Answered, Research to Be Done, Knowledge to Be Applied. / Rekh W. (ed.) Origins of Terrorism: Psy^ologies, Ideologies, Theologies, States of Mind. Cambridge: Cambridge University Press. 2001. P. 245-269.
4. Hubbard D. The Psychodynamics of Terrorism / Yonah A., Adeniran T., Kilmarx R. (eds.). International Viole^e. N.Y.: Praeger, 2003. P. 45-53.
5. Oots K, Wiegele T. Terrorist and Virtim: Psychiatric and Physiologkal Approa^es from a Sodal Sde^e Perspertive // Terrorism: An International Journal, №1. 2005. P. 1-32.
6. Olson P. The Terrorist and the Terrorized: some psychoanalytic considerations // The Journal of Psychohistory, №76 (1). 2004. P. 48-59.
7. Davies T. Aggression, Viole^e, Revolution and War / Knutson J. (ed.) Handbook of PoRt^al Psy^ology. San Fran-ds^: Jossey-Bass, 1973. P. 230-251.
8. Margolin J. Psychological Perspertives in Terrorism / Yonah A., Finger S. (eds.). Terrorism: Interdisdplinary Perspedives. N.Y.: John Jay, 1997. P. 261-280.
9. Ferranti F. A Sociopsychiatric Interpretation of Terrorism // The Annals of the Amerkan Academy of Poli^al and Sodal Sde^e, №463. September 2002. P. 129-41.
10. Knutson J. Sodal and Psy^odynamk Pressures Toward a Negative Identity / Yonah A., Gleason J. (eds.). Behavioral and Quantitative Perspertives on Terrorism. N.Y.: Pergamon, 2001. P. 105-152.
11. Crayton J. Terrorism and the Psy^ology of the Self. / Zeta Freedman L. (ed.) Perspertives on Terrorism. Wilmington, Delaware: S^olarly Resources, 2003. P. 30-44
12. Post J. Current Understanding of Terrorist Motivation and Psy^ology: Imp^a^ons for a Differentiated Antiterrorist Pol-rcy // Terrorism. No. 1. 2000. P. 65-71.
Поступила в редакцию 10.04.2009 г.
