CC BY
3ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА
РОССИИ
DOI: 10.24412/2076-1503-2023-11-184-191 ПУТИЛО Наталья Васильевна,
NIION: 2018-0076-11/23-879 Кандидат юридических наук,
MOSURED: 77/27-023-2023-11-879 заведующий отделом
социального законодательства Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, e-mail: social2@izak.ru
ИСТОЧНИКИ ПРАВА РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ: ПРОБЛЕМНЫЕ ВОПРОСЫ И СОВРЕМЕННЫЕ ПОДХОДЫ К ИХ РЕШЕНИЮ
Аннотация. В статье показаны ключевые вопросы, обсуждаемые историками права в рамках проблематики источников права Российской империи. Выделено пять важных и дискуссионных направлений, по которым у исследователей нет единой позиции. Отражена взаимосвязь истории и теории права в понимании источников права, в том числе через призму исследований ВИЮН - ВНИСЗ. Предложен вариант классификации обозначенных вопросов путем условного деления на две группы. К первой можно отнести вопросы методологического характера, которые закономерно вытекают из неоднозначного восприятия источников в теории государства и права, из отсутствия единой позиции ученых по трактовке самого понятия «источник права». Вторая группа относится непосредственно к историко-правовому знанию и определяется его поступательным развитием.
Ключевые слова/ источник права; Российская империя; форма права: Свод законов; история права.
PUTYLO Natalia Vasilyevna,
PhD in Law, Head of the Department of Social Legislation of the Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation
SOURCES OF LAW OF THE RUSSIAN EMPIRE: PROBLEMATIC ISSUES AND MODERN APPROACHES TO THEIR SOLUTION
Annotation. The article shows the key issues discussed by legal historians within the framework of the problematic of the sources of law of the Russian Empire. Five important and controversial areas have been identified, on which researchers do not have a common position. The relationship between history and theory of law in understanding the sources of law is reflected, including through the prism of research from VIYUN - VNISZ. A variant of classifying the identified issues by conditionally dividing them into two groups is proposed. The first includes questions of a methodological nature, which naturally arise from the ambiguous perception of sources in the theory of state and law, from the lack of a unified position among scientists on the interpretation of the very concept of "source of law". The second group relates directly to historical and legal knowledge and is determined by its progressive development.
Key words; source of law; Russian Empire; form of law: Code of Laws; history of law.
Постоянство обращения к проблеме источников права в историко-право-вом ракурсе, цикличность такового по мнению исследователей [7, с. 4-5] связаны с рядом причин: 1) неполнота описываемой системы источников права ввиду преобладания ориентации на источники позитивного права в ранее имев-
шихся исследованиях; 2) появление (возрождение) новых источников или признание наукой в качестве таковых неких традиционных общественных явлений1; 3) возникновение круга отно-
1 Например, и Ж. Гурвич [13, с. 163]вслед за Л.И. Петражицким предлагал считать формальными источниками права 1) социальные декларации (обещания,
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2023
шений, для регулирования которых требуется обеспечение преемственности проектируемых норм и ранее имевшегося регулирования.
Следует отметить характерные для отечественной правовой науки разрывы «научной преемственности», связанные с тем, что после 1930-х годов отчетливо наблюдается игнорирование разработок дореволюционной школы российского права, а после 1993 года некое «снисходительное» отношение к результатам исследований советского периода. Полагаем, что эффективное развитие отечественного правоведения сегодня должно строиться на принципе «собирания» всего накопленного к данному моменту, его критическому осмыслению и развитию на базе наиболее продуктивных идей, доктрин, гипотез тех доктри-нальных положений, которые касаются незыблемых параметров права и государства. Представляется, что при таком подходе мы не только сможем отыскать нового А.А. Богданова [6], анализ забытых десятилетиями трудов которого позволил поставить под сомнение первенство Л. Берта-ланфи [5] в разработке базовых принципов общей теории систем, но и смягчим те негативные ощущения, которые возникают после ознакомления с выводом Б.А. Кистяковского. В 1909 г. российский ученый-правовед писал о том, что «...в нашей «богатой» литературе в прошлом нет ни одного трактата, ни одного этюда о праве, которые имели бы общественное значение», сопоставимое с тем, что есть у «других цивилизованных народов»: Гоббс «О гражданине» и «Левиафан», Локк «О правительстве», Монтескье «Дух законов», Руссо «Общественный договор», нет «. не только книги, но даже правового этюда, который имел бы широкое общественное значение и повлиял бы на правосознание нашей интеллигенции. В нашей юридической литературе нельзя указать даже ни одной статейки, которая выдвинула бы впервые хотя бы такую по существу не глубокую, но все-таки верную и боевую правовую идею, как иерин-говская «Борьба за право» [9, с. 98-99].
Проблематика источников права относится к числу тех вопросов, которые традиционно привлекают внимание как теоретиков, так и историков права. Что касается теоретического интереса к источникам права, то акцентирование внимания на соотношении таких явлений как «форма права», «источник права» и массовое использование конструкции «источник (форма) права» характерны для отечественной теории права второй
программы, публичные заявления), формулируемые от имени всей социальной тотальности в целом одним из ее членов или группой членов данной тотальности; 2) признание нового положения вещей со стороны определенной части той или иной социальной тотальности, которая поддерживает данную презумпцию.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2023
половины 20 века, интерес к проблеме не утихает и в настоящее время [16]. В теории государства и права высказывались самые различные, порой противоположные суждения по поводу источников права. Г.Ф. Шершеневич, а в последствие и С.Ф Кечекьян [18], считал данное понятие вообще непригодным для юридической науки в силу его многозначности, богатства смыслов [34, с. 368].
Для дореволюционной отечественной правовой мысли характерным было при рассмотрении темы источников права связывать их с ответом на вопрос о том, в каких формах возникают юридические нормы и получают обязательную силу. В.М. Хвостов [32, с. 85, 104, 105, 107, 109] выделял две основные такие формы (закон и обычай), но включал хотя и с оговорками в перечень источников договор между государствами, юриспруденцию (деятельность юристов по теоретической разработке норм права и их применению на практике, в результате которой возникают новые юридические положения, в действующем праве не содержащиеся, но господствующее мнение юристов по какому-то одному вопросу оказывает влияние на практику, выражаясь в прецеденте и используясь в процессе толкования норм и систематизации законодательства) и автономию (нормотворчество, статутное право автономных союзов (городских и сельских обществ, земств, университетов и др.).
Развивая идеи В.М. Хвостова и распространенное в Европе того периода восприятие правовой доктрины в качестве источника права можно предположить о возможной ориентации юридической практики не только на «господствующее мнение юристов», но и на официальную доктрину и научную доктрину. При таком подходе совокупность научно разработанных или официально (например, современных документах политических партий, общественных объединений) зафиксированных позиций по вопросам экономического уклада, культурной жизни, социальной поддержки вполне может быть составной частью комплекса воззрений лиц, действия которых влияют на юридическую практику во всем многообразии ее форм.
Н.М. Коркунов [22, с. 283, 284] говоря об источниках права рассматривал их как «формы объективирования», которые выступают в качестве признаков обязательности юридических норм «в данном обществе и в данное время» и предостерегал от нежелательности 1) использования технического термина «источник права» при изучении «источников наших познаний о праве» (исторический памятник, сочинения ученых); 2) смешения «с понятием о том, откуда черпается и чем определяется само содержание юридических норм», с «силами, творящими закон», то есть
«факторах, участвующих в образовании права» (природа вещей, требования разума, соображения целесообразности, внушения нравственного долга и др.). Рассматривая термин «источник права» в техническом смысле с одной стороны и как фактор правообразования с другой, Н.М. Кор-кунов приходил к выводу о существовании трех источников права: 1) обычай, 2) судебная практика, 3) закон. При этом отрицалась возможность отнесения науки права к источникам права, поскольку она не может быть «признаком обязательности юридических норм» [22, с. 285].
Исходя из деления права на позитивное право (обязательность норм позитивного права обусловливается санкцией того или другого внешнего авторитета (государства, церкви, организации) и естественное (обязательность норм естественного права обусловливается не внешним авторитетом, а требованиями разума) Е.Н. Трубецкой говорил о формах проявления общественного авторитета в позитивном праве и выделял две формы позитивного права: 1) закон как прямое предписание власти и 2) обычай как нормы, складывающиеся сами собой, действующие на основе общественного авторитета [31, с. 91-92]. Е.Н. Трубецкой более правильным считал использование термина «форма права» и, указывая на бОльшую распространенность термина «источник права», считал недопустим термин «источник права» применять ко всем явлениям общественной жизни, которые так или иначе влияют на образование и развитие норм позитивного права, но лишь к тем «причинам или силам, которые сообщают тем или другим правилам значение правовых норм, то есть обусловливают собой их обязательность» [31, с. 93]. В отличие от двух форм права Е.Н. Трубецкой выделял три источника права как способов проявления общественного авторитета: 1) закон, 2) прецедент и 3) обычай и источники правоведения как «источники нашего познания о праве» [31, с. 93].
Весьма интересно, что Е.Н. Трубецкой выделял несколько вспомогательных по отношению к закону, дополняющих его, форм права:
1) административное распоряжение, которое издается на основании и в рамках законов, дополняет закон, создает нормы права и вырабатывает правила [31, с. 132];
2) судебная практика создает нормы, которые дополняют и законы и административные распоряжения (подзаконные акты), поскольку у суда в условиях пробелов позитивного права имеется творческая роль, состоящая в том, что суд не только применяет закон к соответствующим случаям, но и дополняет существующее законодательство новыми и весьма существенными нормами [31, с. 133-134];
3) статутарное (автономическое) право -нормы, издающиеся самоуправляющимися общественными союзами и учреждениями. В разряд этой правовой формы Е.Н. Трубецкой включает нормы, которые сегодня мы относим к компетенции органов местного самоуправления (способы освещения улиц в городе, варианты мощения дорог в поселении, количество школ и больниц в той или иной местности, то есть «местные пользы и нужды», отнесенные к ведению земств и городских дум) и локальным актам организаций (акты университета по вопросам университетской жизни), особо оговаривая, что власть этих союзов несамостоятельна, она существует лишь постольку, поскольку государство дает ее местным сообществам, она не исключительна, поскольку на ряду с ней в той же местности существуют другие власти - власть губернатора и др. [31, с. 136, 225].
Актуальность позиции Е.Н. Трубецкого для настоящего времени, состоит на наш взгляд, в том, что, во-первых, статутарное право - продукт деятельности не всех организаций, а лишь тех, кто преследует общественные или государственные цели, и во-вторых, эти нормы обязательны не только для членов союза, но и для «посторонних лиц, поскольку они соприкасаются с ними» [31, с. 136-137]. Важен и сделанный князем вывод о том, что «чем выше уровень культурного развития народа, тем шире могут быть автономные права, предоставляемые органам местного самоуправления» и «общество, где умственное развитие сосредоточено только в одном классе, стоит очень низко на лестнице исторического развития по сравнению с обществом, где умственная жизнь развита во всех слоях» [31, с. 137, 219].
Еще более лаконичное понимание источников права, примирение внутри конструкции «источник права - форма права» предлагал В.М. Хвостов [32, с. 19], считая, что «формы, в которых образуются нормы права, носят техническое название источников права» и выделяет четыре-таковых: 1) обычай, 2) договор, 3) закон, 4) автономия (нормы общин, корпораций, групп лиц, общественных союзов, городов, сельских обществ, корпораций и т.п.).
Для юридической науки современности важно учитывать все обозначенные позиции, но особый интерес представляет юридическая характеристика актов органов местного самоуправления и актов организаций ввиду отсутствия единой легальной точки зрения на природу этих актов и, соответственно, степень их обязательности, круг лиц, на которые они девствуют и др. Так, например, в силу норм Трудового кодекса Российской Федерации локальные нормативные акты являются источниками трудового права, Федеральный закон от 29.12.2012 № 273-ФЗ «Об обра-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2023
зовании в Российской Федерации» принятие локальных нормативных актов рассматривает как одно из проявлений автономии образовательной организации (однако ранее Закон РФ от 10.07.1992 № 3266-1 «Об образовании» использовал термин «локальные акты» без указания на их нормативный характер. Федеральный закон от 06.10.2003 N 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» выделяет как «муниципальные правовые акты», так и «муниципальные нормативные правовые акты» и «нормативные правовые акты представительных органов муниципальных образований». Подобная «игра с нормативностью», как представляется, является следствием неразрешённости и в настоящее время вопросов, поставленных более 100 лет тому назад.
Историки же обращают главное внимание на эволюцию источников права и их системы, а также содержание конкретных источников права, имевших существенное значение в ту или иную историческую эпоху. Однако для того, чтобы выявить содержание требуется четкое понимание относительно перечня тех явлений, которые и должны препарироваться исторической наукой, то есть перечня юридических форм, применение которых обозначало обязательность тех или иных правил в конкретное время для конкретного общества. Говоря об источниках русского права Н.М. Корку-нов не корректировал свой общетеоретический подход и признавал в русском праве все те же источники «всякого положительного права»: закон, обычай, судебная практика, несмотря на статьи 47 и 65 Основных законов, прямо устанавливающих в качестве единственного источника права «положительные законы, учреждения и уставы от самодержавной власти исходящие» [23, с. 306], объясняя эту ситуацию отсталостью Свода законов, их ориентации на крепостное право (обычаи крестьян были основным регулятором отношений между ними, но законодательство почти не касалось взаимоотношениях лиц, находившихся в крепостной зависимости, а судебная власть не была отделена от законодательной, судебные решения постоянно превращались в законодательные постановления).
После 18641 года по мнению Н.М. Коркунова [23, с. 307] обычай стал широко используемым источником права, причем используемым на низовых уровнях государственного механизма: 1) мировые судьи руководствовались обычаем по просьбе одной из сторон процесса если закон прямо допускал применение местного обычая или в случаях «положительно неразрешаемых законом»; 2) обычаем могли руководствоваться
1 После отмены крепостного права в 1861 году и проведения судебной реформы в 1864 году.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2023
волостные (им подчинены почти все гражданские дела крестьян - самой многочисленной части населения России), коммерческие и инородческие суды.
В середине 20-х годов XX века [4, с. 94-116] основными среди вопросов, относящихся к общему учению о праве, были: 1) источники права (включая закон и его виды, административное распоряжение, законодательство, содержание и толкование законодательных норм, законность); 2) юридическое отношение (субъекты прав, объекты прав, права и обязанности, юридические факты).
Относительно источников права научная школа Института отличалась динамичностью взглядов [12]: с 30-х годов до 1960-х годов преобладала позиция Н.Г. Александрова, согласно которой «закон, будучи основным выражением права, не может быть его источником», а основной источник права - правотворческая деятельность государства, наряду с которым существуют как источники права судебная и административная практика, порождающая судебный и административный прецеденты [2, 3]; закон - одна из возможных форм права [2, с. 38]. В последующем эта позиция изменилась. Так, в своих работах С.Н. Братусь, используя результаты философских исследований относительно категория «содержание» и «форма», указывал [8], что нормы права являются содержанием права как системы, закон - единство формы и содержания, поэтому термин «правовая форма» не следует использовать для противопоставления формы права и его содержания.
Относительно системы источников советского права следует отметить важный вклад ученых Института не только в разработку теории нормативного правового акта как источника права, но и учений о судебном прецеденте, акте толкования права и нормативном договоре.
Н.Г. Александров [1, с. 60-83] говорил о новой задаче, стоящей перед теорией государства и права - конструирование родового, собирательного понятия договора и считал, что представление о договоре как источнике закона сложилось в республиканском периоде древнеримского государства, затем использовано в средние века в западноевропейской юриспруденции. Важнейшими источниками права он считал международные договоры и договор об объединении государств в одно федеративное государство, выделяя также внутригосударственные договоры (нормативный договор между ведомствами, имеющий часто форму совместного приказа или инструкции) и коллективные и тарифные договоры в трудовом праве, поскольку посредством таких договоров образуются «юридические нормы» [1, с. 68-69].
Противопоставление договора с нормативным содержанием договору-сделке, зачатки которого можно было отыскать у дореволюционных ученых [21, с. 121-122, 29] позволило Н.Г. Александрову обозначить группу нормативных договоров (соглашений о нормах), выделив в ней два вида договоров: 1) договоры - источники права (соглашения между субъектами, которым присвоена нормативная власть); 2) договоры - «преди-сточники» права (приобретающие значение источников права при условии государственной санкции) [1, с. 82 ].
Рассматривая проблему теоретико-правовой идентификации судебной практики С.Н. Бра-тусь исходил из понимания судебной практики как фактора совершенствования законодательства, и не придерживался узкого подхода к ее пониманию: не как всех юрисдикционных актов, исходящих от суда, но как «выведение из закона в процессе его истолкования более конкретных положений, без которых правильное применение закона судом и тем самым совершение акта правосудия было бы невозможным» [9, с. 15]. С.Н. Братусь выделял два способа конкретизации: 1) издание подзаконных актов и 2) выработка судебной практикой конкретизирующих правоположе-ний, при этом конкретизация закона юрисдикцион-ным органом - это случай, когда решение суда строится на силлогизме, компонентами которого являются норма, фактические обстоятельства дела и решение, вытекающее из подведения под норму этих обстоятельств [9, с. 18, 17]. Данное понимание конкретизации характерно и для иных работ Института того периода [11, с. 151-152].
А.В. Венгеров считал, что решение, вынесенное по определенному делу, становится пра-воположением лишь в том случае, если оно воспринято практикой и становится образцом для вынесения решений по однородным делам, своеобразным прецедентом толкования [10]. «Если бы сформулированные в решениях судебных инстанций конкретизирующие положения не были новыми нормами, вряд ли был бы смысл вводить их в Основы законодательства или новые кодексы. Выработанные в процессе судебной деятельности правила имеют силу авторитета (только для судов), поэтому их целесообразно именовать пра-воположениями, а не правовыми нормами в собственном смысле» [9, с. 20].
Изучение на теоретическом уровне судебных решений и их места в системе источников права привело В.В. Лазарева [25, с. 6-15] к созданию следующей концепции источников права: термин «источник (форма)» права используется, как правило, для обозначения внешних форм права, то есть факторов, питающих появление и действие права («внешняя форма означает то, как властвующая элита выражает свою волю и какие
способы выражения властной воли она признает допустимыми»); термин же «источник» права в узком смысле указывает на то, чем практика руководствуется в решении юридических дел; есть основания говорить об 1) источниках норм, 2) источниках знаний о норме, 3) источниках интерпретаций норм [24, с. 21, 23].
Происходящее сегодня формирование источниковедческого направления в рамках исто-рико-правовой науки [20] позволит создать прочную методологическую основу для многочисленных подходов к пониманию и научному освоению источников государства и права. В большинстве случаев историки права в своих исследованиях источников права опираются на формально-юридический подход. Как правило, в своих работах они отождествляют «источник права» и «форма права», уделяют большое внимание исследованию таких источников права, которые стали системообразующими для развития отечественной правовой системы. Речь идет, например, о Судебниках, Соборном Уложении 1649 г. и т.д. Применительно к периоду Российской империи наибольшее внимание привлекает Свод законов Российской империи, а также отдельные наиболее крупные и значимые акты, принятие которых ознаменовало важные государственные реформы. К числу таковых относятся, например, Судебные уставы 1864 г. или Основные государственные законы Российской империи от 23 апреля 1906 года.
Важнейший из проблемных вопросов, имеющих методологический и теоретический характер, - это вопрос о структурных единицах системы источников права в период Российской империи, который дискутировался как в среде ученых -правоведов, живших в те времена, так на страницах современных научных изданий. Ученые обсуждали и продолжают обсуждать, в частности, являлись ли источником права в Российской империи судебный прецедент или судебная практика. По этому вопросу также нет единой позиции. Дореволюционные авторы писали о том, что в число источников права можно включать судебную практику, опираясь при этом на значимость актов Сената, их влияние на принимавшиеся судебные решения. С современных позиций, стоит учитывать, что между судебной практикой и судебным прецедентом существует существенная разница. Прежде всего, судебный прецедент - это правотворческий акт, содержащий новую норму права. В этом аспекте можно согласиться с позицией Д.А. Пашенцева, который пишет: «В Российской империи судебный прецедент источником права не являлся. Суды выносили решения именно на основе закона, а не на базе ранее принятых решений вышестоящих инстанций» [27, с. 78]. Признавая всю значимость судебной практики
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2023
для развития правовой системы Российской империи, ее сложно охарактеризовать как источник права.
Следующий вопрос - разграничение понятий указа и закона, над разрешением которой работал еще Н.М. Коркунов, посвятивший этой проблеме достаточно обширное исследование [23]. По мнению Т.Н. Ильиной, «термин «закон» долгое время не являлся официальным термином отечественных законодательных актов. Акты высшей юридической силы именовались указами, некоторые из которых можно трактовать как законы» [17, с. 95]. По мнению Н.М. Коркунова, до сих пор сохраняющего свою актуальность, точное разграничение закона и указа как подзаконного акта возможно только там и тогда, где и когда существует реальное разделение властей [23]. В этом случае законы принимаются органом законодательной власти, а подзаконные акты - органами исполнительной власти. В монархической России разделение властей отсутствовало, что не позволяло разграничивать указы и законы - и те, и другие подписывались главой государства. Сегодня данная аргументация представляется вполне обоснованной. В то же время, возможно применение иных признаков и характеристик, например, как один из критериев можно рассматривать факт помещения конкретного акта в Полное собрание законов Российской империи [28, с. 99]. Начиная с 1906 г., данный вопрос был в основном решен -законами стали именовать те акты, которые были приняты тремя инстанциями: императором, Государственным Советом и Государственной Думой.
Хотелось бы обратить внимание читателя, что по мнению Н.М. Коркунова М.М. Сперанский был первым, кто высказался о том, что следует «различать законы и Высочайшие указы, имеющие силу лишь под условием непротиворечивости их законам» [22, с. 308].
Третий вопрос, относящийся к исследованию конкретных источников права, связан с различными характеристиками, которые им дают ученые. Это относится, например, к Основным государственным законам Российской империи от 23 апреля 1906 года. Некоторые авторы характеризуют этот источник как первую отечественную конституцию. При этом они опираются на содержание статьи 86, в которой устанавливаются законодательные полномочия Государственной Думы и Государственного совета, что позволяет говорить об элементах системы разделения властей. Более обоснованной представляется противоположная позиция, которая рассматривает в качестве первой отечественной конституции ту конституцию, которая была принята в 1918 году.
В целом ряде случаев в историко-правовых исследованиях можно встретить характеристику «свод законов» в отношении таких памятников
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2023
права, как Соборное Уложение и даже Русская правда. Данный подход представляется неточным в силу того, что эти источники создавались в такие периоды, когда говорить о наличии достаточно большого количества законов, которые могут быть объединены в один свод, не представляется возможным. В историко-правовой науке понятие «свод законов» справедливо закрепилось за тем источником, который официально имел данное наименование. Речь идет о Своде законов Российской империи, который был составлен в ходе масштабной систематизации законодательства в первой половине XIX века во многом усилиями М. М. Сперанского. Данный Свод законов был принят и введен в действие в пятнадцати томах и объединял все действовавшее законодательство, таким образом, действительно являлся именно сводом законов.
Четвертый проблемный аспект связан с соотношением закона и правового обычая. Как известно, в период Российской империи этот вопрос на практике нередко решался именно в пользу обычая при сохранении более высокой юридической силы закона. Многочисленные слои населения в своей жизни руководствовались преимущественно обычаями, не имея представления о нормах Свода законов. В итоге вопросы, связанные с обычаями как источниками права Российской империи, активно изучались историками права дореволюционной России. Продолжает привлекать внимание использование обычаев и современных историков права, которые находят в нем все новые нюансы, рассматривая обычай как отражение и выражение существовавшей правовой традиции.
Наконец, пятый вопрос проблемного характера, активно дискутируемый историками права, связан с источниками канонического права и их месте в правовой системе Российской империи. Ученые обсуждают вопросы о соотношении церковного и канонического права, о сферах применения канонического права, о влиянии церков-но-правовых норм на общественные отношения в дореволюционный период, о роли религии в формировании отечественной правовой традиции [26, с. 169]. Например, в работах А.А. Дорской убедительно показано, что канонические нормы влияли и на конкретные юридические нормы, в частности, на Уголовное уложение 1903 г. [15, с. 250] и на развитие целых отраслей права в период Российской империи [14].
Таким образом, в историко-правовой науке существует ряд проблемных вопросов, связанных с исследованием источников права периода Российской империи. Эти вопросы можно условно разделить на две группы. К первой отнесем вопросы методологического характера, которые закономерно вытекают из неоднозначного восприятия источников в теории государства и права, из
отсутствия единой позиции ученых по трактовке самого понятия «источник права». Вторая группа относится непосредственно к историко-правовому знанию, определяется его поступательным развитием и потому является вполне закономерной. Решение вопросов и первой, и второй группы связано с преодолением ряда противоречий диалектического характера, восприятием подходов, характерных для новой научной рациональности и обеспечением преемственности российской теоретико-правовой и историко-правовой мысли.
Список литературы:
[1] Александров Н.Г. К вопросу о роли договора в правовом регулировании общественных отношений // Ученые записки ВИЮН. Вып. 6. 1947
[2] Александров Н.Г. К вопросу об определении права // Ученые записки. Материалы научных сессий, посвященных столетию «Манифеста коммунистической партии». Февраль 1948. ВИЮН, ВЮА.1949. С. 36 - 50.
[3] Александров Н.Г. Понятие источника права // Ученые труды ВИЮН. Вып. 8. 1946.
[4] Бабун Р. Общее учение о праве и государстве. 1925. 190 с.
[5] Берталанфи Л. Общая теория систем -критический обзор// Исследования по общей теории систем. - М.: Прогресс, 1969
[6] Богданов А.А. Всеобщая организационная наука (Тектология). - СПб.: Изд-во М.И. Семенов, 1912. - Ч. I. - 255 с.; Богданов А.А. Всеобщая организационная наука (Тектология). - М.: Кн. изд-во писателей в Москве, 1917. - Т. 2. - 153 с.
[7] Ботанцов И.В. Эволюция системы источников права Российской империи (1832 - 1917 гг.): монография. - Гатчина: изд-во ГИЭФПТ, 2018. 167 с.
[8] Братусь С.Н. Содержание и форма права // Ученые записки ВНИИСЗ. Вып. 14. 1968. С. 34 -44.
[9] Братусь С.Н. Юридическая природа судебной практики в СССР // Советское государство и право. 1975. №6. С. 13-21.
[10] Венгеров А.В. О прецеденте толкования правовой нормы // Ученые записки ВНИИСЗ. Вып. 6. М., 1966
[11] Венгеров А.В. Роль судебной практики в развитии советского права. Автореф. канд. дис. М., 1965
[12] Вильнянский С. К вопросу об источниках советского права / Проблемы социалистического права: Вып. 4-5 / Отв. ред. Н.М. Рычков; ВИЮН. М., 1939.
[13] Гурвич Г. Д. Философия и социология права: Избранные сочинения / Пер. М. В. Антонова, Л. В. Ворониной. — СПб., 2004. 848 с.
[14] Дорская А.А. Влияние церковно-право-вых норм на развитие отраслей российского права. СПб.: Астерион, 2007. 158 с.
[15] Дорская А.А., Честнов И.Л. Эволюция системы права России: теоретический и истори-ко-правовой подходы. СПб.: Астерион, 2010. 306 с.
[16] Иерархия и координация источников права. Теоретические и сравнительные аспекты. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 2023. 396 с.
[17] Ильина Т.Н. «Закон и указ»: нормативные акты Российской империи // Историко-право-вые проблемы: новый ракурс. 2015. № 15. С. 95-106.
[18] Кечекьян С.Ф. О понятии источника права // Ученые записки МГУ. 1946. Вып. 116. С. 3
- 25.
[19] Кистяковский Б.А. В защиту права (интеллигенция и правосознание) // Вехи: Сб. ст. о рус. интеллигенции : С прил. «Библиографии вех» / [Соч.] Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова, М.О. Гер-шензона [и др.]. - 4-е изд. -Москва : типо-лит. т-ва И.Н. Кушнерев и К°, 1909. - 219 с. С. 97-123.
[20] Кодан С.В. Источниковедческая парадигма в современной юриспруденции: от изучения источников и форм права к научной дисциплине // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2022. № 4. С. 12
- 21.
[21] Кокошкин Ф. Лекции по государственному праву. 1912.;
[22] Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. Издание пятое. СПб., 1898. 354 с.
[23] Коркунов Н.М. Указ и закон. СПб., 1894. 408 с.
[24] Лазарев В.В. Вокруг источников и форм российского права / Источники экологического права: монография / отв. ред. С.А. Боголюбов. М., ИЗиСП, 2023. С. 16-29.
[25] Лазарев В.В. Прецедент: реалии и перспективы в российском праве // Российское правосудие. - 2012. - № 4. - С. 6-15.
[26] Пашенцев Д.А. Роль религии в формировании российской правовой традиции // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 2010. № 6. С. 169. С. 168-173.
[27] Пашенцев Д.А. Судебный прецедент как источник права в правовой системе России // Современное право. 2011. № 4. С. 77 - 80.
[28] Пашенцева Д.Д. Система источников права Российской империи в XIX веке: основные характеристики и особенности развития // Вестник МГПУ. Серия «Юридические науки». 2021. № 2. С. 96 - 103.
[29] Тарановский Ф.В. Учебник энциклопедии права. 1917.
[30] Теоретические вопросы систематизации советского законодательства. М., 1962.
[31] Трубецкой Е. Н. Лекции по энциклопедии права. М., 1917. 227 с.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2023
[32] Хвостов В.М. Общая теория права. Элементарный очерк. Издание шестое. М., 1914. 147 с.
[33] Хвостов В.М. Система римского права. Общая часть. Издание четвертое. М., 1908. 147 с.
[34] Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. М., 1911. Вып. 1, 2. 698 с.
Spisok literatury:
[1] Aleksandrov N.G. K voprosu o roli dogovora v pravovom regulirovanii obshchestvennyh otnosh-enij // Uchenye zapiski VIYUN. Vyp. 6. 1947
[2] Aleksandrov N.G. K voprosu ob opredelenii prava // Uchenye zapiski. Materialy nauchnyh sessij, posvyashchennyh stoletiyu «Manifesta kommunis-ticheskoj partii». Fevral' 1948. VIYUN, VYUA.1949. S. 36 - 50.
[3] Aleksandrov N.G. Ponyatie istochnika prava // Uchenye trudy VIYUN. Vyp. 8. 1946.
[4] Babun R. Obshchee uchenie o prave i gosu-darstve. 1925. 190 s.
[5] Bertalanfi L. Obshchaya teoriya sistem -kriticheskij obzor// Issledovaniya po obshchej teorii sistem. - M.: Progress, 1969
[6] Bogdanov A.A. Vseobshchaya orga-nizacionnaya nauka (Tektologiya). - SPb.: Izd-vo M.I. Semenov, 1912. - CH. I. - 255 s.; Bogdanov A.A. Vseobshchaya organizacionnaya nauka (Tektologiya). - M.: Kn. izd-vo pisatelej v Moskve, 1917. - T. 2. - 153 s.
[7] Botancov I.V. Evolyuciya sistemy istoch-nikov prava Rossijskoj imperii (1832 - 1917 gg.): monografiya. - Gatchina: izd-vo GIEFPT, 2018. 167 s.
[8] Bratus' S.N. Soderzhanie i forma prava // Uchenye zapiski VNIISZ. Vyp. 14. 1968. S. 34 -44.
[9] Bratus' S.N. YUridicheskaya priroda sudeb-noj praktiki v SSSR // Sovetskoe gosudarstvo i pravo. 1975. №6. S. 13-21.
[10] Vengerov A.V. O precedente tolkovaniya pravovoj normy // Uchenye zapiski VNIISZ. Vyp. 6. M., 1966
[11] Vengerov A.V. Rol' sudebnoj praktiki v raz-vitii sovetskogo prava. Avtoref. kand. dis. M., 1965
[12] Vil'nyanskij S. K voprosu ob istochnikah sovetskogo prava / Problemy socialisticheskogo prava: Vyp. 4-5 / Otv. red. N.M. Rychkov; VIYUN. M., 1939.
[13] Gurvich G. D. Filosofiya i sociologiya prava: Izbrannye sochineniya / Per. M. V. Antonova, L. V. Voroninoj. — SPb., 2004. 848 s.
[14] Dorskaya A.A. Vliyanie cerkovno-pravovyh norm na razvitie otraslej rossijskogo prava. SPb.: Asterion, 2007. 158 s.
[15] Dorskaya A.A., CHestnov I.L. Evolyuciya sistemy prava Rossii: teoreticheskij i istoriko-pravovoj podhody. SPb.: Asterion, 2010. 306 s.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2023
[16] lerarhiya i koordinaciya istochnikov prava. Teoreticheskie i sravnitel'nye aspekty. Barnaul: Izd-vo AltGU, 2023. 396 s.
[17] Il'ina T.N. «Zakon i ukaz»: normativnye akty Rossijskoj imperii // Istoriko-pravovye problemy: novyj rakurs. 2015. № 15. S. 95-106.
[18] Kechek'yan S.F. O ponyatii istochnika prava // Uchenye zapiski MGU. 1946. Vyp. 116. S. 3
- 25.
[19] Kistyakovskij B.A. V zashchitu prava (intel-ligenciya i pravosoznanie) // Vekhi: Sb. st. o rus. intel-ligencii : S pril. "Bibliografii vekh" / [Soch.] N.A. Berdy-aeva, S.N. Bulgakova, M.O. Gershenzona [i dr.]. - 4-e izd. -Moskva : tipo-lit. t-va I.N. Kushnerev i K°, 1909.
- 219 s. S. 97-123.
[20] Kodan S.V. Istochnikovedcheskaya paradigma v sovremennoj yurisprudencii: ot izucheniya istochnikov i form prava k nauchnoj discipline // YUridicheskaya nauka i praktika: Vestnik Nizhegoro-dskoj akademii MVD Rossii. 2022. № 4. S. 12 - 21.
[21] Kokoshkin F. Lekcii po gosudarstvennomu pravu. 1912.;
[22] Korkunov N.M. Lekcii po obshchej teorii prava. Izdanie pyatoe. SPb., 1898. 354 s.
[23] Korkunov N.M. Ukaz i zakon. SPb., 1894. 408 s.
[24] Lazarev V.V. Vokrug istochnikov i form rossijskogo prava / Istochniki ekologicheskogo prava: monografiya / otv. red. S.A. Bogolyubov. M., IZiSP, 2023. S. 16-29.
[25] Lazarev V.V. Precedent: realii i perspektivy v rossijskom prave // Rossijskoe pravosudie. - 2012.
- № 4. - S. 6-15.
[26] Pashencev D.A. Rol' religii v formirovanii rossijskoj pravovoj tradicii // Izvestiya vysshih ucheb-nyh zavedenij. Pravovedenie. 2010. № 6. S. 169. S. 168-173.
[27] Pashencev D.A. Sudebnyj precedent kak istochnik prava v pravovoj sisteme Rossii // Sovre-mennoe pravo. 2011. № 4. S. 77 - 80.
[28] Pashenceva D.D. Sistema istochnikov prava Rossijskoj imperii v HIH veke: osnovnye harak-teristiki i osobennosti razvitiya // Vestnik MGPU. Seriya «YUridicheskie nauki». 2021. № 2. S. 96 -103.
[29] Taranovskij F.V. Uchebnik enciklopedii prava. 1917.
[30] Teoreticheskie voprosy sistematizacii sovetskogo zakonodatel'stva. M., 1962.
[31] Trubeckoj E. N. Lekcii po enciklopedii prava. M., 1917. 227 s.
[32] Hvostov V.M. Obshchaya teoriya prava. Ele-mentarnyj ocherk. Izdanie shestoe. M., 1914. 147 s.
[33] Hvostov V.M. Sistema rimskogo prava. Obshchaya chast'. Izdanie chetvertoe. M., 1908. 147 s.
[34] SHershenevich G.F. Obshchaya teoriya prava. M., 1911. Vyp. 1, 2. 698 s.
