CC BY
234
УДК: 1 (091) ГРНТИ: 02.91.01 DOI: 10.15643/jscientia.2018.01.010
ИСТИННЫЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ФИЛОСОФИИ
А. М. Тюкмаева
Ташкентский государственный педагогический университет имени Низами Узбекистан, 100070 г. Ташкент, ул. Бунёдкор, 27
121 Тюкмаева Аида Маратовна - luxin.tenebris@mail.ru
Данная статья изобличает истинные предпосылки возникновения философии как социокультурного феномена. Критический анализ философских взглядов Платона и Аристотеля на генезис провокации субъекта к процессу отвлеченного размышления - философствования, подрывает фундамент господствующих умозрительных представлений, эксплицирующих акт удивления в качестве генератора непрерывного вопрошания. Аргументируется непосредственная взаимосвязь философии с состоянием когнитивной неопределенности - сомнением, обуславливающего преобразование замешательства в импульс сознательной деконструкции. В результате исследования выносится следующее заключение: философия своим возникновением, развитием и бессмертием обязана специфичному психическому состоянию, определившему её непостижимую предопределённость. Философия есть первичный продукт сомнения.
Ключевые слова: философия, мифогенная концепция, гносеогенная концепция, удивление, сомнение.
TRUE BACKGROUND OF THE INITIATION OF PHILOSOPHY
A. M. Tyukmaeva
Tashkent State Pedagogical University 27 Bunyodkor St., 100070 Tashkent, Uzbekistan
S3 Tyukmaeva Aida - luxin.tenebris@mail.ru
This article reveals the true prerequisites for the emergence of philosophy as a socio-cultural phenomenon. Critical analysis of the philosophical views of Plato and Aristotle on the genesis of provocations. The direct connection between philosophy and the state of cognitive uncertainty is argued, a doubt that causes the transformation of confusion into the impulse of conscious deconstruction. As a result of the study of the eviction of the following: the philosophy of its origin, development and immortality is obliged to a disciplinary mental state that determined its incomprehensible predestination. Philosophy is the primary product of doubt.
Keywords: philosophy, mythological concept, epistemological concept, surprise, doubt.
Затрагивая широкий спектр вечных философский проблем, ссылающих к вопросам о происхождении мира, его структуре и положении человека в нем, невозможно избежать затруднительного положения в установлении первопричины генезиса философии как методологии научного познания действительности. Существование различных теорий, предпосылок и концепций, обуславливающих корни генеалогического древа философии, образует систему универсального разветвления, последовательно несводимую к единому первоисточнику революционного переворота в сознании, произошедшего в период разложения первобытно -общинного строя и возникновения классового общества. Данный этап общественного развития сформировал благоприятные условия для эволюции совершенно новой формы теоретизации имеющихся знаний. Немецкий философ Карл Ясперс для обозначения периода возникновения философии вводит термин «осевое время», характеризующийся реординацией человеческого мировоззрения от мифологических представлений к рациональному обоснованию. Содержанием мифогенной концепции генезиса философии является переоценка эмоционально-чувственной эпистемологической фазы в пользу рационально-логической рефлексии, позволяющей освободиться от вериг сенсуализма и иррационализма посредством имманентных преобразований и трансформаций. Таким образом, происхождение философии можно выразить как постепенную модернизацию и рационализацию абстрактных повествований. Существенным различием между мифогенной и гносеогенной
концепциями, воспринимающие возникновение философии как неизбежного процесса «от мифа к логосу», является диаметральность предложенных парадигм. Гносеогенная концепция исходит из особого средства мыслительной деятельности - обобщения - формы отражения общих признаков и качеств явлений действительности. Отношение данной концепции к позитивистской традиции, базирующейся на эмпирическом фундаменте исследования, способствовало сведению философии к теоретическому естествознанию. Содержание двух первоначально противоположных концепций в дальнейшем было сведено в гносеогенно-мифогенную концепцию, включающую в себя оба источника генезиса философии как социокультурного феномена.
Двигателем философии как отвлеченного духовного поиска, по Платону и Аристотелю, является удивление. «Теэ-тет. - Клянусь богами, Сократ, я до крайности поражен тем, что это такое, и у меня кружится иногда голова, когда я глубоко вдумываюсь в это. Сократ. - Феодор, кажется, недурно нащупывает сущность твоей природы, друг мой. Ведь удивляться присуще прежде всего философу. Это именно начало философии, а не что другое.. » [1].
Для того чтобы убедиться в достоверности данного положения, необходимо проанализировать факторы, влияющие на возникновение данной эмоции. Французский философ Рене Декарт, разделяя позицию Аристотеля, в своем знаменитом перечне шести примитивных страстей уделяет удивлению исключительное место. «Другие страсти могут служить тому, чтобы заставить нас обратить внимание на
34
Juvenis scientia 2018 № 1 | Философские и социологические науки
полезные и вредные объекты, одно только удивление обращает внимание на редкие объекты». Анализируя природу удивления, Декарт приходит к заключению о том, что побуждение к философствованию обусловлено именно возникающей когнитивной эмоцией. Чувство некоторого замешательства, по Канту, обнаруживается при встрече с чем-то неожиданным. Ушинский, разделяя отчасти позицию Декарта, выражает следующее: «Мы удивляемся новому, неожиданному для нас явлению именно потому, что чувствуем всю трудность внести его как новое звено в вереницы наших представлений, и как только мы это сделаем, так и чувство удивления прекратится» [2].
Удивление, по своей природе, представляет собой кратковременную реакцию недоумения, направленную на предмет или явление, провоцирующего у человека состояние когнитивного диссонанса. В процессе данной реакции наблюдаются ярко выраженные изменения мышц лица: широкое раскрытие верхних век и расслабление нижних, открытие рта и расслабление губ. Совокупность всех мимических выражений, отражающих состояние изумления, является, таким образом, физиологическим рефлексом мозга на степень когнитивного диссонанса.
Аристотель, возведя удивление в ранг первопричины всякого философствования, продемонстрировал миру свою интеллектуальную несостоятельность. Реакция удивления есть лишь непроизвольная и внезапная метаморфоза, служащая индикатором когнитивных изменений в мышлении. Истинный источник всякого философствования - сомнение, лежащее в основе отрицания возможности достоверного познания объективной реальности - скептицизма. К крупнейшим представителям скептицизма относят древнегреческих философов Пиррона и Секста Эмпирика. Непримиримый враг софистов Пиррон - основатель скептической школы, подорвал фундамент догматической философии, показав то, что из предположения, можно доказать и невозможное. Диоген Лаэрстский, упоминает пирроновцев в качестве невозмутимого и безразличного выражения безмолвия. «Они отвергают все доказательства, критерии истинности, знаки, причины, движения, изучение, возникновение, существование добра и зла по природе» [3]. Последователь античной школы скептицизма, Секст Эмпирик, в своих книгах «Против разных наук» аргументирует несостоятельность грамматики, риторики, геометрии, арифметики, астрологии и музыки, подвергая сомнению их как наук.
Краеугольным камнем скептицизма и его характерной чертой становится воздержание философа от суждений ввиду равнозначности противоположных суждений - изосте-нии. Воспринимаемое субъектом бытие и его дальнейшее осмысление имеет характер искажения - некой видимости, отличной от объективной действительности. Познание мира, таким образом, сводится к наблюдению деформированных отражений фрагментарных явлений - теней. Суждения философов и содержание различных философских традиций настолько плюралистично и противоречиво, что возникает потребность сознательного отказа от любых утверждений в отношении всего универсума. Руководствующиеся эпистемологическим принципом сомнения, сторонники данного философского направления, таким образом, становятся заложниками собственного вопрошания. Критический подход в отношении всех имеющихся суждений, превращает постановку философских вопросов в отчаянную попытку исследования непостижимого для человека миро-
устройства. Непрерывная модификация материи приводит вопрошающего к устойчивой позиции эпистемологического релятивизма, распространяющего своё влияние также на систему этических категорий. Подтверждает это положение и философские воззрения Протагора, предвосхитившие релятивизм: «Человек есть мера всем вещам - существованию существующих и несуществованию несуществующих» [3]. Таким образом, античный апологет относительности, умерщвляет само бытие истины как таковой, обращая человеческое знание в принцип абсолютного субъективизма.
Рассуждая об истине, Фридрих Ницше, продолжает философскую традицию Протагора, вопрошая о самой её сущности: «Итак, что такое истина? Движущаяся толпа метафор, метонимий, антропоморфизмов, - короче, сумма человеческих отношений, которые были возвышены, перенесены и украшены поэзией и риторикой и после долгого употребления кажутся людям каноническими и обязательными: истины - иллюзии, о которых позабыли, что они таковы; метафоры, которые уже истрепались и стали чувственно бессильными; моменты, на которых стерлось изображение и на которые уже смотрят не как на монеты, а как на металл» [4]. Придя к нигилистическому заключению в отношении истины, великий имморалист, поставил под сомнение также эмпирический способ познания Бэкона, сенсуализм Локка и рационализм Декарта, провозгласив верховенство иррационализма Шопенгауэра.
Изучая философское наследие мыслителей, охватывающее идеи и представления различных школ и направлений, можно вывести конкретный источник философствования - формулу провокации субъекта к процессу отвлеченного размышления. Философия своим возникновением, развитием и бессмертием обязана специфичному психическому состоянию, определившему её непостижимую предопределённость. Философия есть первичный продукт сомнения. Представляя собой нарастающее чувство колебания и неуверенности в истинности какого-либо утверждения, сомнение, приобретает свойство гносеологического подрыва. Обладая мощной взрывоопасной силой, достигающей точки критического невозврата, состояние понятийной неустойчивости, пробивает всевозможные догматические установки общества. Ощущение опасности неизбежного самоподрыва ощутила на себе и христианская традиция, возведя сомнение в перечень грехов. Американский евангельский проповедник Давид Вилкерсон в своих проповедях заявляет о том, что из всех грехов, которые человечество может совершать, сомнение является одним из самых ненавидимых Богом. Ссылаясь на содержание Ветхого и Нового Заветов, Вилкерсон, упоминает о катастрофических последствиях, возникающих при погружении человека в отвратное Богом состояние, причиняющее ему боль и огорчение. Ситуация религиозной неустойчивости, провоцируемая обратным состоянием убежденности, подрывает веру, являющейся религиозной гравитацией Бога.
Отождествление сомнения с характером внушения и совращения встречается в исламской традиции, понимающей нарастающее чувство колебания «васваса» результатом воздействия шайтана, преодоление которого достигается с помощью стандартной религиозной процедуры - сознательного игнорирования источника сомнения. Буддизм, являясь самым зрелым религиозно-философским учением, принимает подобное состояние в качестве важнейшего фактора пробуждения. Сгустившись в облако полного недоумения, человек, мгновенно и в полном объеме освобож-
дается от лишнего шлака, трансформируясь в познающего мир ребенка.
Рассматривая сомнение в контексте первопричины возникновения философии как методологии научного познания действительности, следует обратить внимание на механизм его революционного влияния. Являясь исключительно прерогативой человека как мыслящего существа, оно возникает вследствие определенного опыта, т.е. в результате усвоения знаний, умений и навыков. У младенца, не обладающего достаточным запасом информации об окружающем его мироустройстве, отсутствуют какие-либо предпосылки для запуска критического подхода к познанию окружающей его действительности. Напротив, период раннего детства отмечен высокой степенью наивности и доверчивости ребенка ко всей поступающей информации, проявляющейся в форме непроизвольного эскапизма.
Голословное утверждение Аристотеля, выраженное в попытке возвести удивление в ранг первопричины философствования, подкрепляется рядом факторов и условий, опровергающих адекватность данной формулировки. Возникновение удивления как особого психического состояния обнаруживается ввиду отсутствия у обремененного им субъекта обилия гносеологического инструментария. Состояние эмоционального потрясения, независимо от степени его воздействия, не сопровождается неизбежной трансформацией продукта когнитивного диссонанса - удивления в генератор философских умозрений. Данная когнитивная эмоция во всей совокупности проявлений обнаруживается изолированной от всякого преднамеренного исследования. Диаметрально-противоположной функцией, обуславливающей преобразования когнитивной неопределенности
в импульс к процессу сознательной деконструкции, обладает такое психическое состояние как сомнение. Зерна сомнения подобно мужским половым клеткам позволяют осуществлять стремительный процесс когнитивного оплодотворения и репродуцировать мышление в аппарат произвольного философствования. Важнейшим составным элементом когнитивной неопределенности является процедура очищения познавательной деятельности человека от накопившегося мусора, тормозящего процесс интеллектуального роста. Невозможно полностью и всечасно освободиться от системы убеждений, которая, по Ницше, является злейшим врагом истины. Философу остро необходим центр тяжести - отправная точка вопрошания, от которой он мог бы отталкиваться и развиваться. Обнаружив истинные предпосылки возникновения философии как социокультурного феномена в качестве неизменной точки дислокации аппарата произвольного философствования, необходимо восстановить статус данного феномена как фундаментальной основы революционного переворота в сознании.
ЛИТЕРАТУРА
1. Платон. Теэтет. М. : Государственное социально-экономическое издательство, 1936. 192 с.
2. Ильин Е.П. Эмоции и чувства. 2-е изд. СПб. : Питер, 2013. 784 с.
3. Диоген Лаэртский О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. ред. тома и авт. вступ. ст. А. Ф. Лосев; пер. М.Л. Гаспа-рова. 2-е изд. М.: Мысль, 1986. 571 с.
4. Ницше Ф.В. Об истине и лжи во вненравственном смысле. URL: http://nietzsche.ru/works/other/about-istina/
Поступила в редакцию 26.12.2017
