CC BY
68
УДК 141.78
Л. М. ДМИТРИЕВА С. А. ШУШАРИН
Омский государственный технический университет
ИССЛЕДОВАНИЕ ТРАНСФОРМАЦИЙ СОЦИОКУЛЬТУРНЫХ ВЗАИМОДЕЙСТВИЙ В СОВРЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ ПОТРЕБЛЕНИЯ_
В статье рассматриваются трансформации социокультурных взаимодействий, характерные для сегодняшнего общества, основной характеристикой которого является безудержное потребление, на примере сетевого подхода. Отдельное внимание уделяется рассмотрению теории аутопоэзиса, тесно связанной с теорией сетевой организации общества. Кроме того, в статье раскрывается вопрос интернет-коммуникации как одной из наиболее распространенных на данный момент, а также смена, вследствие этого, общей коммуникационной парадигмы.
Ключевые слова: сетевой подход, социальные сети, интернет-коммуникация, аутопоэзис, коммуникационная парадигма.
В настоящее время нет устоявшегося определения «общество потребления» и данное словосочетание используется скорее в качестве метафоры, применяющейся для обозначения всех общественных взаимоотношений, связанных с процессом потребления современным человеком, выходящим за всякие разумные пределы. Причем в качестве объектов потребления выступают не только материальные предметы, но и информация, знания, отношения и многое другое. В данной статье мы бы хотели раскрыть особенности изменений, происходящих во взаимоотношениях людей, имеющих место в современном обществе, с точки зрения сетевого подхода.
Сущность человека, по мнению М. К. Мамар-дашвили, раскрывается «в той мере, в какой человеческая личность поддерживает, воспроизводит и сохраняет общение. Если же этого постоянного поддержания и воспроизводства общения нет, то нет и человека» [1, с. 142]. У современных людей появилось больше возможностей для общения. Если раньше единственными способами связаться с теми, кто находится далеко, были письма или звонки по междугородней связи, то сейчас есть сеть Интернет, посредством которой можно с легкостью общаться с любым человеком из другой страны и даже с другого континента, причем в реальном времени. Помимо этого, можно не выходя из дома оплачивать счета, работать, развлекаться. Таким образом, в социальных связях обозначилась тенденция «к созданию сетевых и альтернативных структур» [2, с. 40]. Это дает основание некоторым исследователям рассматривать наше общество как сетевое. Среди них можно назвать М. Кастельса, Р. Коллинза, Я. Морено, А. Редклифа-Брауна, Н. Лу-мана и др.
М. Кастельс, в частности, считал, что производство, повседневная жизнь, культура и власть в современном мире строятся в соответствии с зако-
нами сетевой логики [3, с. 494 — 495]. При этом социальные структуры перестают подчиняться иерархическим признакам и линейному соподчинению, и представляют собой совокупности множества узлов, выступающих в роли центра. Функции этих узлов могут переходить от одного к другому, превращая весь мир в гигантскую «метасеть», включающую в себя разнообразные социальные общности [3, с. 504]. Из этого следует, что все социокультурные процессы сейчас определяются взаимоотношениями между существующими сетями, а также степенью включенности в них.
Примерами сетей в обществе потребления могут выступать сети супермаркетов, кофеен, автозаправочных станций, аптек, почтовых отделений и много другого. Они, словно ризома в терминах постмодернизма, пытаются заполнить все существующее пространство и окутать его своими филиалами. Таким образом, практически все крупные компании, особенно международные, используют в своей организации сетевой принцип. В связи с этим хотелось бы озвучить идеи известного маркетолога Э. Ро-зена, считающего, что для лидирования на рынке «компании должны понять, что они продают свои товары и услуги не индивидуальным покупателям, а сетям покупателей» [4, с. 27]. Данный исследователь также утверждает, что у любой сети есть узлы — те люди, мнением которых дорожат окружающие, и выделяет четыре типа подобных узлов:
— обычные узлы — простые люди, которые осведомлены об определенной товарной категории и связаны с небольшим количеством других людей;
— мегаузлы — пресса, знаменитости, политики и аналитики. Подобные люди имеют небольшое количество двусторонних связей, но тысячи и даже миллионы односторонних, появляющихся в процессе передачи ими информации через СМИ;
— узлы-эксперты — люди, специализирую-
щиеся на определенной области товаров и знающие про них абсолютно всё;
— социальные узлы — люди, обладающие харизмой, а также люди с высокой социальной активностью [4, с. 54 — 57].
По мнению Э. Розена, люди, представляющие собой данные узлы, всегда активны, первыми приобретают товары или начинают пользоваться услугами. Они общительны, любят путешествовать, в курсе всех событий. К ним прислушиваются другие [4, с. 58]. В свою очередь, умение выделять подобных людей является ключевым моментом в процессе распространения информации о товаре либо услуге.
Исследователи относят к характеристикам любой сети связанность и непрерывность коммуникации, относительную открытость входа-выхода, полицен-тричность, включенность, равноправие элементов, горизонтальную организацию, ориентацию на результат и высокую эффективность, мутагенность, способность к самоорганизации и саморегуляции, а также низкую информационную сопротивляемость [5, с. 107]. Можно добавить, что для сетевой организации также характерны плюральность, аксиологическая антииерархичность, ризоматичность, индетерминизм и представление информации в образной форме. Также необходимо сказать, что сети являются подвижными и адаптивными формами организации, что обусловлено их способностью развиваться вместе со своим окружением и составляющими их отдельными элементами. Последние могут отторгаться либо реорганизовываться, если перестают быть эффективными с функциональной точки зрения. Это обеспечивает сети такие характеристики, как подвижность и мобильность. При этом ее целостность обеспечивается скоростным внутрисетевым каналом коммуникации, синхронизирующим процессы в ее различных частях.
Как мы видим, сети в значительной степени определяют изменения в отношениях производства, потребления, власти, культуры и т.д. Д. Белл по этому поводу писал, что «развитие сетей и коммуникаций меняет образ жизни людей» [6, с. 330], а также что «технология стала источником общественных изменений, децентрализуя и стирая границы между центром и периферией» [6, с. 342]. Н. Луман также отмечал комплексность коммуникативных связей в современном мире и то, что современное информационное общество беспроблемно коммунициру-ет при его явной децентрализации, что обеспечивается, благодаря его сетям [7, с. 13—14]. Именно данный ученый первым применил понятие ауэто-поэзиса для описания социокультурных процессов, протекающих в сетевых структурах, хотя сам термин был введен еще в начале 70-х гг. XX в. чилийскими нейробиологами У. Матураной и Ф. Варелой для обозначения способности живых систем к самовоспроизводству [8, с. 224].
В своей концепции указанные ученые отталкивались от понятий «паттерн» (общий тип структуры, характерный для уникальных ее реализаций) и «организация» (уникальная реализация паттерна). По их мнению, все живые организмы имеют один паттерн, но разные организации. При этом У. Ма-турана и Ф. Варела рассматривали живую клетку в качестве аутопоэтической системы. Такая система — сеть, образованная процессами взаимодействиями составляющих ее паттернов, в результате которых она постоянно восстанавливается и изменяется при оказании на нее воздействия извне.
Аутопоэтическая система непременно имеет границу, находящуюся в сетевом взаимодействии со всеми остальными ее элементами. Кроме того, для каждой подобной системы можно говорить о множестве ее состояний, в которых она сохраняет паттерн аутопоэзиса. Вследствие этого можно выделить возмущающие (сохраняют паттерн) и деструктивные воздействия (разрушают паттерн) на нее. При этом, подвергаясь им, аутопоэтическая система всегда по-новому на них реагирует.
Н. Луман, развивая данные идеи в отношении социальных систем, пришел к заключению, что последние могут быть организованы и на информационных процессах, которые не обязательно обладают физической природой. Вследствие этого он распространил принцип аутопоэзиса на системы коммуникации, личность и сознание [9]. В частности, коммуникация, по его мнению, представляет собой сложную, структурированную систему, способную воспроизводить саму себя и имеющую собственную динамику. Другими словами, такая система осуществляет свои движения в процессе самореференции, определяя окружающую среду как собственные значения. Таким образом, любая саморазвивающаяся часть медиакосмоса, например, интернет-сайт, может быть рассмотрена в качестве ауэтопоэтической системы. При этом Ф. Капра предлагает в качестве теории организации подобных систем рассматривать синергетику [10, с. 336].
Вполне очевидно, что происходящие изменения влияют и на передаваемую в сетях информацию. Она становится избыточной, подвергающейся многочисленным интерпретациям, дублированию, копированию и комментированию. Это достаточно хорошо наблюдается на примере сети Интернет, состоящей из различных пластов, способствующих формированию гиперреальности. При этом интернет-коммуникация выступает в качестве связующего элемента между разнообразными событиями в виртуальной реальности, а также между событиями реальной и виртуальной действительности.
В целом, к характеристикам интернет-коммуникации можно отнести:
— виртуальность (характеристика символической реальности, которая замещает реальный мир с помощью образов и симулякров);
— интерактивность (возможность мгновенно получать обратную связь и взаимодействовать с другими пользователями и приложениями в реальном времени);
— гипертекстуальность (характеристика виртуальный среды, заключающаяся в возможности индивида выбрать один из нескольких вариантов);
— глобальность (расширение пространства, в котором протекает коммуникация, до мировых масштабов);
— креативность (возможность для индивида продуцировать любую, желаемую для него идентичность);
— анонимность (камерность коммуникации, позволяющая индивиду скрыть характеристики своей реальной личности);
— мозаичность (многополюсность социокультурного пространства);
— интенсивность (в процессе коммуникации пользователю приходится активно взаимодействовать с виртуальной средой, непрерывно принимая разнообразную информацию);
— иммерсивность (свойство интернет-среды,
способствующее возникновению психологического состояния человека, при котором он воспринимает себя включенным и взаимодействующим с ней);
— иллюстративность (любые взаимодействия в рамках интернет-среды предполагают, в первую очередь, взаимодействие с определенным графическим интерфейсом);
— интуитивность (доступность для восприятия, а также легкость в построении коммуникации посредством различных интерактивных приложений).
Необходимо отметить, что такие свойства интернет-коммуникации, как интенсивность, интерактивность, иммерсивность, иллюстративность, а также интуитивность обычно называют «особенностями пяти I» (intensive, interactive, immersive, illustrative, intuitive) [11].
Неоспоримыми преимуществами интернет-коммуникации является то, что она происходит в реальном времени и преодолевает любые пространства. Однако местности при этом лишаются своего реального культурного, исторического и географического значения, выступая в качестве символов, образующих своеобразную мозаику. Пространства, теряя свою локальность, становятся виртуальными. Помимо этого, в интернет-среде меняется порядок следования явлений, размываются границы между прошлым, настоящим и будущим, что создает недифференцированное, равнозначное вечности время. М. Маклюэн по этому поводу пишет, что «после более чем века использования электрических технологий мы распространили нашу центральную нервную систему в глобальное окружение, упраздняя как пространство, так и время в таком объеме, в каком заинтересована наша планета» [12, с. 149].
Человек при этом конструирует свое собственное время и сам детерминирует себя. Это выражается в том, что, общаясь в сети Интернет, люди зачастую скрывают реальные характеристики своей личности (пол, расу, внешность и др.). Некоторые также используют псевдонимы, что приводит к формированию псевдоидентичности. При этом общение в сети Интернет в целом становится торопливым и предельно упрощенным.
Очевидно, что подобные изменения являются выражением динамики общества. Интернет объединяет людей из разных социальных слоев и культур, дает возможность пересекать границы государств и континентов. В. Библер писал, что человек «оказывается в промежутке различных встречных смысловых и ценностных кривых, а не точкой на единой траектории прогресса» [13, с. 383]. Другими словами, можно отметить факт перехода от коммуникационной парадигмы «один — одному» к парадигме «многие — многим». Так, например, процесс непосредственного общения между двумя индивидами можно отнести к коммуникационной парадигме «один — одному». В качестве таковой может выступать телефонный разговор, во время которого один человек передает определенную информацию другому человеку. Если кто-то из коммуникантов получил информацию с помехами, он всегда может повторно ее запросить. Далее мы можем рассмотреть ситуацию, когда один человек передает информацию другим людям и их количество больше одного. Это уже коммуникационная парадигма «один — многим». Примером может служить лекция, прочитанная профессором своим студентам. Третьей коммуникационной парадигмой является парадигма «многие — одному), например, как в случае, когда
один человек задает какой-либо интересующий его вопрос на интернет-форуме, а множество других людей постепенно размещают на него свои ответы. И, наконец, последней коммуникационной парадигмой выступает парадигма «многие — многим», когда, например, все участники вечеринки одновременно и громко разговаривают друг с другом. При этом каждый из коммуникантов как создает, так и получает информацию. Кроме того, исчезает различие между их коммуникативными ролями [14]. Итак, можно утверждать, что современный человек является «перекрестком миров» в том смысле, что каждый из нас посредством современных технологий имеет возможность взаимодействовать с множеством людей из разных уголков планеты.
Таким образом, по нашему мнению, трансформации в социокультурных взаимодействиях обусловлены развитием социальных сетей, и, в частности, сети Интернет, распространением вследствие этого феномена виртуального мира в повседневной жизни человека, а также изменениями в понимании значения пространства и времени в современном обществе. При этом становится все сложнее отследить процессы, происходящие в образуемых сетевых структурах, и возникает необходимость обращения к постнеклассической методологии, например, к синергетике.
Библиографический список
1. Мамардашвили, М. К. Как я понимаю философию / М. К. Мамардашвили. — М. : Прогресс ; Культура, 1992. — 416 с. — ISBN 5-01-002570-1.
2. Тоффлер, Э. Революционное богатство / Э. Тоффлер, Х. Тоффлер ; пер. с англ. — М. : АСТ ; АСТ Москва ; Профиз-дат, 2008. - 576 с. - ISBN 978-5-17-044872-2.
3. Кастельс, М. Становление общества сетевых структур / М. Кастельс ; под ред. В. Л. Иноземцева. — М. : Антология, 1999. - 520 с.
4. Розен, И. Анатомия слухов: маркетинговые приёмы / И. Розен ; пер. с англ. — СПб. : Питер, 2006. — 240 c. — ISBN 5-469-00380-9.
5. Коробейникова, Л. А. Сетевые структуры в условиях глобализации / Л. А. Коробейникова, А. Ю. Гиль. // Известия Томского политехнического университета / Томский политехнический университет. — Томск, 2010. — С. 105—109.
6. Белл, Д. Социальные рамки информационного общества / Д. Белл ; пер. с англ. ; под ред. П. С. Гуревича. — М. : Прогресс, 1988. — 440 с.
7. Луман, Н. Общество общества. В 5 т. Т. 1. Общество как социальная система / Н. Луман ; пер. с нем. — М. : Логос, 2011 — 640 с. — ISBN 978-5-8163-0091-9.
8. Матурана, У. Р. Древо познания / У. Р. Матурана, Ф. Х. Варела ; пер. с англ. — М. : Прогресс-Традиция, 2001. — 224 с. — ISBN 5-89826-103-6.
9. Луман, Н. Введение в системную теорию / Н. Луман ; пер. с нем. — М. : Логос, 2007. — 360 с. — ISBN 5-8163-0076-8.
10. Капра, Ф. Паутина жизни. Новое научное понимание живых систем / Ф. Капра. — Киев : София ; М. : Гелиос, 2002. — 336 с.
11. McMillan, Kate. Virtual Reality: Architecture and the Broader Community [Электронный ресурс] / Kate McMillan. — Режим доступа: http://www.arch.unsw.edu.au/subject/arch/ specres2/mcmillian (дата обращения: 15.03.2014).
12. McLuhan, Marshall / Understanding Media : The Extensions of Man. — Toronto : University Toronto Press, 1966. — 390 p. — ISBN 9780415253970.
13. Библер, В. С. Замыслы. В 2 т. Т. 1 / В. С. Библер. — М. : РГТУ, 2002. — 560 с. — ISBN 5-7281-0409-6.
14. O'Keefe, Sarah. Friend or Foe? Web 2.0 in Technical
Communication [Электронный ресурс] / Sarah O'Keefe. — Режим доступа: http://www.scriptorium.com/whitepapers/web2/ web2intc.pdf (дата обращения: 17.02.2014).
ДМИТРИЕВА Лариса Михайловна, доктор философских наук, профессор (Россия), действительный член Академии гуманитарных наук, почетный работник высшего профессионального образования
Российской Федерации, заведующая кафедрой «Дизайн и технологии медиаиндустрии». ШУШАРИН Станислав Александрович, аспирант, ассистент кафедры «Дизайн и технологии медиаин-дустрии».
Адрес для переписки: [email protected]
Статья поступила в редакцию 01.04.2014 г. © Л. М. Дмитриева, С. А. Шушарин
УДК 72 (571 13) А. Н. ГУМЕНЮК
Омский государственный технический университет
о s
Т
W
СИБИРСКИЙ «ЗАМОК» В СТИЛЕ МОДЕРН.
К ВОПРОСУ АТРИБУЦИИ_
В статье анализируется памятник архитектуры «Доходный дом А. Г. Михайлова», возведенный в Омске в 1910-е годы — период расцвета стиля модерн в городах сибирской провинции; конкретизируются его стилистические особенности. Предлагается атрибуция памятника на основе сравнительного анализа: автор проекта архитектор Л. А. Чернышев.
Ключевые слова: стиль модерн, памятник архитектуры, архитектор Л. А. Чернышев, атрибуция.
Новый для России архитектурный стиль модерн, имевший большую популярность в Петербурге и Москве, к началу XX века постепенно теряет свои позиции. Напротив, в сибирской провинции только к этому времени начинается его освоение. В 1910-х годах — настоящий расцвет модерна в Омске. Различные варианты «нового стиля» развиваются на местной почве почти одновременно и в короткий временной период. Придя из столиц с десятилетним опозданием, модерн сумел выразить себя как целостное образно-пластическое явление в монументальных каменных зданиях и особняках, нашел отражение в декоре деревянных жилых домов. Предприниматели Омска, как и образованное московское купечество, пытались «с быстротой, почти эпидемической» [1, с. 13], осваивать «новый стиль».
В 1915—1916 годы на углу улиц Станичной и Плотниковской возводится четырехэтажный доходный дом отставного полковника А. Г. Михайлова (рис. 1). За присущую ему монументальность и сходство со средневековой башней-донжоном он был назван «Замком». Плоские фасады здания, возвышавшегося над малоэтажной деревянной застройкой, демонстрировали монохромные, скупо — «цвет в цвет», декорированные стены.
Дом А. Г. Михайлова был рассчитан на восемь квартир и имел хорошо продуманную функциональную планировку. Центральным ядром, вокруг которого группировались квартиры каждого этажа, являлся блок лестничной клетки, как это чаще всего и имело место в постройках модерна. Наряду с главной вертикальной композиционной осью, проходящей через центральное ядро, существовала и локальная ось — винтовая лестница черного входа, которая обслуживала зону подсобных помеще-
ний. Практически все помещения с их внешними «границами» выявлены «изнутри наружу»: либо пластически — ризалитами, либо визуально — комбинациями оконных проемов. Вслед за Гектором Гиммаром, чьи воплощенные архитектурные фантазии породили одно из названий французского ар нуво — «стиль метро», уместным будет повторить: «Весь уют внутреннего воплощается во внешнем. Ты видишь отдельные квартиры, систематически заявляющие о себе вовне. Это представляется очень занимательным и очевидным; жить там доставляет удовольствие» [2, с. 76.]. В действительности доходный дом Михайлова — один из первых многоэтажных жилых домов в Омске — имел, пожалуй, самые комфортабельные квартиры. Здесь до установления Советской власти проживали высокопоставленные служащие Омской железной дороги и сам владелец доходного дома Александр Григорьевич Михайлов. Особым шармом буржуазной жизни веяло от застекленных веранд больших балконов на северном (дворовом) фасаде светло-серого оштукатуренного дома. Они примыкали к центральному ризалиту и вместе с его огромными стеклянными плоскостями окон создавали образ нового современного здания. Рационалистическая тенденция позднего варианта стиля прослеживается в геометризированном объеме, лишенном таких пластических композиционных приемов раннего модерна, как плавное «оседание» под собственной тяжестью массивных элементов. Более того, своеобразные легкие веранды в виде застекленных эркеров получили металлические стойки-опоры. Элемент «рацио» усиливает свое звучание из-за малой вариантности и несложной формы окон; напротив, здесь преобладают прямоугольные проемы с четкой растекловкой.
